Сорные травы

– Хорошо, – Беррингтон вздохнул, – я приехал узнать ваши планы касательно Беррингтон-Холла. Как вам известно, мои сестры с позволения миссис Эдвардс считают этот дом своим, и мне нелегко будет обеспечить им столь же хорошие и достойные условия пребывания, как те, которыми они до сих пользовались. Смогут ли обе мисс Беррингтон сохранить возможность проживания в, хм, вашем будущем поместье?

– Не смогут. Я ещё не решила, как именно распоряжусь имением, однако вашим сестрам придется его покинуть. С вашей стороны будет разумно уже сейчас подыскать вашим сестрам какой-нибудь дом поскромнее.

– Но семейные узы, сударыня…

– Что до семейных уз – извольте, мистер Беррингтон. Напротив вас сидит ваша кузина мисс Донован, дочь Фанни Беррингтон, на которую семейные узы определенно не распространились. По праву крови у неё куда больше оснований претендовать на Беррингтон-Холл, но не по закону. В наше время только закон имеет значение. Вы – младшая ветвь старинного рода, и вы многие годы живете на содержании своих родственников, даже носите ту же фамилию. Но теперь вам придётся начать жить своим умом.

– Уверяю вас, леди Фаррел, мисс Донован не в чем нас упрекать. Недостойное поведение её матери – вот причина отстранения от наследства кузины Деборы.

– С каких пор брак по любви стал недостойным поведением, кузен Эдвард? – вмешалась Дебора. – Моя матушка поставила любовь превыше денег. Я не могу назвать её поступок разумным, однако я её не осуждаю.

– Я тоже не в коей мере не осуждаю вашу матушку, но даже вы, кузина Дебора, только что признали за ней недостаток здравомыслия! Любовь – чувство преходящее…

– Из-за любви сожгли Трою. Из-за любви был разрушен Камелот, – парировала Дебора.

– Скорее, из-за похоти, – заметила леди Элис.

– Я восхищен вашей начитанностью, кузина, однако вы приводите примеры, взятые из легенд. Реальным миром правит разум.

– Вам нужны примеры из истории, мистер Беррингтон? – разгорячившись, Дебора забыла звать Эдварда «кузеном», – их найти несложно. Эдуард IV и Элизабет Вудвилл.

– Ходили слухи, что его приворожила мать Элизабет, Жакетта Риверс, – добавила леди Элис негромко, как будто про себя.

– Будем считать, что ваша матушка оправдана, кузина Дебора, – нетерпеливо отмахнулся мистер Беррингтон, – однако это ничего не меняет в вашем положении. Как правильно выразилась леди Фаррел, мы подчиняемся власти закона.

– Рада это слышать, мистер Беррингтон. Итак, по закону собственник вправе распоряжаться своим имуществом по собственному разумению. Дальнейшее пребывание вас и ваших сестер в Беррингтон-Холле в мои планы не входит.

Эдвард ещё раз вздохнул и взъерошил волосы. Он выглядел потерянным.

– Жаль, что протестанты упразднили монастыри, – произнесла леди Элис, вставая, – воистину, это было бесценное изобретение для девиц, не имеющих в жизни иного пути, кроме существования в качестве старых дев на иждивении родственников. Кстати, какого вы вероисповедания, мисс Донован?

– Я протестантка, сударыня. Однако, если бы я могла выбирать, я бы предпочла католицизм.

– Отчего же?

– Ежели мы все ходим в церковь по воскресеньям, я бы желала посещать красивую церковь, – ответила Дебора, – внешний вид всегда имеет значение.

– Верно, – кивнула леди Элис, – я отправляюсь к себе. Если хотите, можете продолжить беседу.

Дебора лихорадочно придумывала предлог, подобающий для бегства в свою комнату, но мистер Беррингтон успел первым.

– Я тоже устал с дороги и предпочитаю отдохнуть. Вы не станете возражать, кузина?

– Нисколько. Доброй ночи, кузен.

––

Проснувшись раньше обычного, Дебора решила совершить небольшую прогулку до завтрака. Времени в её распоряжении было около часа, а может и более – завтрак в плохо организованном доме леди Фаррел часто подавали с опозданием, что не особенно беспокоило саму хозяйку. Одевшись и соорудив на скорую руку небрежную прическу, Дебора вышла в парк, направляясь к деревьям, за которыми, по её соображениям, её не должно быть видно из окон дома. Природа давала возможность поразмыслить спокойно. Впрочем, оснований для беспокойства не было. Визит кузена получил вполне разумное объяснение и явно не имел отношения к самой Деборе. Обеим мисс Беррингтон теперь придется нелегко. Впрочем, Кэтрин и Энн нынче тоже не в лучшем положении.

– Кузина Дебора! Я искал вас и, по правде сказать, рад возможности поговорить наедине, без свидетелей. Неразумно вести серьезные беседы в присутствии слуг. К слову, как вы из находите? По-моему, горничные и лакеи здесь распущены донельзя, а об экономке и говорить нечего.

– Я довольна своей горничной, кузен. Что касается всех прочих – если у леди Фаррел нет нареканий, то у меня и подавно.

– Что ж, звучит разумно. С вашего позволения, я перейду сразу к делу. Вы согласны? Превосходно. Вам известно что-либо о планах леди Элис касательно поместья?

– Ничего. Мы с ней не обсуждали эту тему.

– И вы сами никогда не задавали вопросов?

– Я всего неделю живу здесь, кузен. Не думаю, что я вправе задавать вопросы подобного рода.

– Но вы – родственница леди Элис.

– Как и вы.

– С вами нелегко вести беседу, кузина.

– Вы не первый, от кого я это слышу, – ответила Дебора, неторопливо шагая по тропинке, – ответьте лучше мне, если вас не затруднит. Почему меня должна беспокоить судьба не принадлежащего мне поместья? Или жизнь ваших сестер, которых все эти годы нисколько не интересовала моя скромная особа?

– Вы не допускаете мысли, что станете наследницей леди Фаррел?

Дебора остановилась.

– Нет, не допускаю, – произнесла она после минутного раздумья.

– Очень опрометчиво с вашей стороны. Знатная дама, весьма состоятельная, берет вас в свой дом, под свою опеку, и тут же покупает Беррингтон-Холл, который мог бы достаться вашей матери, и вы не видите никакой взаимосвязи?

– Ваше воображение восхищает, кузен. Но я приехала сюда не под опеку, отнюдь; я состою при леди Фаррел в качестве компаньонки, которой положен стол и жалованье. Что, если моя госпожа решит повторно выйти замуж?

– Это возможно, – согласился Эдвард, – но я бы поставил на вас.

– Если бы вам было что ставить, – не удержалась Дебора, – право слово, мы с вами проговорили сегодня за одно утро дольше, чем за все предыдущие годы.

– Вы вправе обижаться, кузина, – признал мистер Беррингтон после краткого молчания, – боюсь, мы не высказывали вам особого внимания, но я рассчитываю на ваше великодушие.

– В чём должно проявиться моё великодушие, кузен? Я не имею влияния на леди Фаррел и не собираюсь вмешиваться в её дела.

– Её дела могут стать вашими в один прекрасный день.

– Вот тогда и побеседуем, кузен Эдвард.

Дебора зашагала к дому, раздосадованная в равной мере и неудавшейся прогулкой, и состоявшимся разговором. Эдвард скоро уехал, напрасно прождав несколько часов леди Элис, так и не соизволившую к нему выйти. Дебора продолжила чтение Мэллори, однако обеих горничных статный красавец мистер Беррингтон впечатлил куда сильнее сэра Ланселота.

– Милый молодой человек, сразу видно, что настоящий джентльмен, – говорила Джейн, подрубая платок.

– Джентльмена с порога видно, – соглашалась Мэтти, – так моя матушка говорила, а уж она знала толк в господах. Шутка ли – тридцать лет в горничных прослужила.

– Как думаете, мисс Донован, приедет он ещё? – спросила Джейн, начавшая перенимать фамильярное обхождение у Мэтти – к вящей досаде Деборы.

– Я не спрашивала, – чопорно отрезала Дебора, – любопытство не украшает женщину.

Горничные поняли намек и покорно склонились над шитьём.

––

Визит в Уайтхаус состоялся позже, чем говорила леди Фаррел, и раньше, чем надеялась Дебора. Июнь подошел к концу. Дебора исправно выполняла обязанности чтицы, коль скоро ничего иного ей не оставалась. Тем не менее, она уже привыкла к безалаберному ритму жизни и к отсутствию регулярных занятий.

Черная кошка получила имя Бригитта, но не спешила на него отзываться. Желая расцветить однообразные дни, Дебора и впрямь решила заняться верховой ездой, однако первое занятие вышло настолько скверным, что и вспоминать не хотелось. Рассказы грума о ловкости леди Фаррел не прибавили начинающей всаднице настроения, вдобавок сама хозяйка стала свидетельницей бездарного падения Деборы, вылетевшей из седла, и не преминула едко пройтись по её адресу.

– Пытаетесь найти себе развлечение, мисс Донован? – поинтересовалась леди Элис, – неужто обе ваши Абигайл стали для вас неподходящей компанией?

– Нет, – ответила Дебора, – просто каждый из нас нуждается время от времени в смене компании, леди Фаррел. У меня была когда-то мысль насчёт Ирландии и моих тамошних родственников, но дядя Эдвардс сказал, что миссис Куинн не особенно во мне нуждается. Я была огорчена, поскольку давно уже желала смены общества.

– Никто не нуждается в бедных родственниках, – сказала леди Элис, закрывая книгу, – полагаю, вы это уже выяснили. Что до миссис Куинн, она рада с вами переписываться, поскольку вам она может жаловаться без зазрения совести.

– Я не жаловалась в ответных письмах, – Дебора отвернулась от окна, – тетушка Куинн не поняла бы меня. Она полагала, что я неплохо устроилась, но её огорчало отсутствие у меня мужа или хотя бы поклонника.

– Признаться, меня удивляет тот факт, что Эдвардсы не попытались сбыть вас с рук. Хватило бы и небольшого приданого – это всё же было проще, чем держать вас при себе. Маргарет Эдвардс не особенно умна и потому не видит очевидного. Её родственники немало посодействовали разорению её собственной семьи, но она слепа, когда речь заходит о вашем кузене Эдварде.

– Кузен Эдвард беседовал со мной в парке, – призналась Дебора, – он полагает, что я – ваша наследница.

– Буйная фантазия портит мужчин, – заметила леди Элис, – более того, она зачастую подвигает их на безумные поступки. Взять хотя бы Наполеона Бонапарта, вообразившего себя владыкой мира.

– Судьба дала ему второй шанс.

– Ненадолго. Скоро всё закончится.

– Откуда вы знаете? – Деборе стало не по себе.

– Его карта – Башня, это означает падение по воле Господа. Человек ничего не может противопоставить Богу.

– Я бы хотела научиться читать эти карты, – решительно сказала Дебора, – я не видела ничего подобного.

– Неудивительно – они вышли из моды со времен французской революции. Всему своё время, мисс Донован.

Дебора вздохнула.

– Я могу всё же брать Луну из конюшни для прогулок? С вашего позволения, леди Фаррел.

– Можете. Общество Луны порадует вас не меньше, чем ваши горничные. Я бы даже сказала, эта лошадь более разумна, чем иные слуги – она знает своё место и его придерживается.

Дебора поняла намек. Днем раньше она начала учить Мэтти чтению.

Победа Веллингтона при Ватерлоо двумя днями позже и падение Наполеона не удивили леди Фаррел. Дебора была заинтригована первым в её жизни настоящим сбывшимся предсказанием, но не решалась попросить леди Элис об уроках. Та была очень занята последнее время бесконечными письмами и документами. Раза два или три появлялись визитеры, но Дебору им не представляли. Связь с мистером Эдвардсом теперь была регулярной, так что Дебора смогла отправить Кэтрин одно за другим два письма и даже отправить весточку в Ирландию, для миссис Куинн. Приходила и обратная почта: маловразумительное письмо от Кэтрин, по прочтении которого Дебора сделала вывод, что Маргарет и Энн так и не помирились полностью, мистер Филипп вот-вот уедет, а миссис Эдвардс почти не разговаривает с мужем.

Предполагаемый приезд в Уайтхаус обеих мисс Беррингтон не прибавлял радости семейству. Вторым корреспондентом неожиданно оказался Эдвард, приславший короткое любезное письмо, не имевшее ценности в качестве источника информации, и посылка с книгой, популярным в последний год романом «Уэверли». Автор желал сохранить инкогнито, но многие уверенно говорили, что произведение принадлежит перу поэта Вальтера Скотта. «Я знаю, кузина Дебора, что вы давно желали прочесть эту книгу, но дядюшка Эдвардс не считал нужным вносить изменения в библиотеку. Прошу принять сей скромный дар без свойственной вам недоверчивости – эта книга скрасит ваш досуг и ни к чему не обяжет. Искренне Ваш..». Раздосадованная Дебора оставила роман в своей спальне, немало огорченная произошедшим.

Верно, она была наслышана об «Уэверли» и расстроена, не обнаружив его в библиотеке леди Элис, но получать подарок из рук кузена Эдварда ей не хотелось. Ещё менее Дебора желала, чтобы об этом узнала леди Элис. Госпожа её, вне сомнения, найдет что сказать по этому поводу.

В последний день июня Дебора получила наконец распоряжение леди Фаррел: компаньонка должна была сопровождать даму в Уайтхаус. Дебора полагала, что её присутствие скорее навредит, чем поможет, кроме того, она не представляла, чем может быть полезна леди Элис.

– Хозяйка настаивает на вашем присутствии с ней в карете, мисс, – виновато сообщила Джейн, хотя Дебора не успела ничего возразить.

– Конечно. – ответила Дебора, с досадой подумав о своём гардеробе, оставшемся неизменным. Даже дразнить родственников будет нечем.

––

К некоторому удивлению Деборы, Эдвардсы приняли её гораздо дружелюбнее, чем она могла рассчитывать. Радость Кэтрин была ожидаемой, но Маргарет, спешащая к ней навстречу со странной смесью облегчения и раздражения на лице, и неожиданная внимательность Генри и Джеймса сбивали гостью с мыслей. Подготовленные фразы приветствия не понадобились. Леди Фаррел, отказавшись от чая, сразу исчезла вместе с мистером Эдвардсом и поверенным, миссис Эдвардс осталась верна себе и поспешила по неким делам (Дебора успела отметить её нездоровый вид), Маргарет и Кэтрин тут же увлекли Дебору в гостиную, где их ожидала Энн, которая, к тайному облегчению Деборы, ничуть не изменилась.

– Ах, Дебби, – заторопилась Кэтрин, как только все девицы чинно заняли свои места, -тут столько всего произошло! Дух захватывает. Филипп Трент уехал, он передумал на мне жениться. Я обрадовалась, быть его женой – скука смертная, но когда я сказала батюшке и маменьке, что я рада, они страшно рассердились. Отец сказал, что я – глупая девчонка, и ещё поплачу о таком женихе, как мистер Филипп, а матушка велела мне уйти в свою комнату с глаз долой. А ещё к нам приехал кузен Эдвард, он скоро вернется. Он обрадовался, когда узнал о твоём приезде.

– Ах, Кэтрин, ты и слова вставить никому из нас не дашь, – вздохнула Маргарет, – как тебе живется у леди Фаррел, Дебора?

– Благодарю, Маргарет, мне не на что жаловаться, – кратко ответила Дебора, – мои обязанности необременительны.

– Тебе всю жизнь не на что жаловаться, и твою обязанности никогда не были в тягость, – проговорила Энн, комкая платок, – кузен Эдвард говорит, что ты весьма дерзка с леди Элис, болтаешь, что хочешь, без её дозволения, а она очаровательно улыбается и молчит, как если бы тобой гордилась.

– Заключения кузена Эдварда далеки от реальности, – рассердилась Дебора.

Энн усмехнулась.

– Наше общество, вероятно, пополнится обеими мисс Беррингтон, – сообщила она, – и меня это нисколько не радует. У отца и матушки разногласия. Батюшка сказал, что едва избавился от одной девицы на иждивении, и потому не намерен брать взамен двух других.

– Энн, прошу тебя, – устало вмешалась Маргарет, – да, обе наши кузины, вероятно, приедут к нам. Эдвард сказал, леди Элис не желает и слышать об их дальнейшем пребывании в поместье.

– Так и есть, – согласилась Дебора, – кузен Эдвард полагал, что я смогу повлиять на её решение.

– Но ты не станешь и пытаться, верно, Дебби? – язвительно спросила Энн.

– Энн, – вновь произнесла Маргарет, но младшая сестра продолжила:

– Просто посмотри на происходящее глазами Эдвардсов, Дебора. Никто не радовался твоему приезду из Индии, твоему присутствию здесь. Нашим родителям пришлось заботиться о тебе, не получая ни малейшей благодарности с твоей стороны. Они согласились принять тебя, хотя могли бы попросту отказать, и ты отправилась бы в бедный дом миссис Куинн. Но сейчас ты ничего – ничего не желаешь для нас сделать.

– Часть состояния, что должна была достаться моей матери по наследству, а также её приданое – всё отошло тетушке Маргарет, – гневно возразила Дебора, – разве такая сумма не может служить достаточной благодарностью? Моё содержание обошлось мистеру Эдвардсу в разы меньше!

– Довольно! – крикнула Маргарет, – вы обе неправы, каждая на свой лад. Дебора, выйдем в сад. Нам надо поговорить наедине.

Дебора согласилась.

– О да, вам есть о чем поговорить, – крикнула им вслед Энн, – не упустите эту возможность!

Маргарет некоторое время молча шагала рядом, аккуратно подбирая подол лилового платья.

– О чем мы с тобой должны поговорить, Маргарет?

– О последних новостях. Итак, помолвка Кэтрин с мистером Трентом расторгнута, Беррингтоны ищут новый дом. Это ты знаешь. Моя свадьба состоится через три недели.

– Это новость, – согласилась Дебора, – я вхожу в число приглашенных?

– Да, и леди Элис тоже.

– Мне казалось, мы обе вам не нравимся.

Маргарет потерла виски.

– Дебора, мне тут Энн вполне достаточно. Мистер Джилсон, конечно, обещал помочь отцу, но он не обозначил, на какую сумму мы можем рассчитывать. Беррингтон-Холл будет продан, Уайтхаус нам, вероятно, придется сдать в аренду. Семья должна будет перебраться в Бат на несколько лет, там можно устроиться недорого.

– План не хуже прочих, – пожала плечами Дебора, – но что же требуется от меня?

– Видишь ли, если бы леди Элис была не столь категорична и пошла на некоторые уступки, – осторожно начала Маргарет, – мы могли бы, урезав расходы, остаться в Уайтхаусе. Матушка очень этого желала бы.

Дебора молчала, обдумывая сказанное.

– Вы явно преувеличиваете моё значение, и ты, и Энн.

– Скорее преуменьшаем. Постарайся понравиться ей, Дебора. Её деньги могут помочь всей нашей семье. Прими во внимание тот факт, что она забрала к себе именно тебя. Это имеет значение.

– Кузен Эдвард дурно на вас воздействует, – ответила Дебора, – вернемся к остальным, Маргарет. Раз уж тебя скоро свадьба, ты должна выглядеть более радостной.

– Женщине нелегко быть радостной, когда бывший жених не только с легкостью отказался от неё, но и весьма скоро нашел ей замену, – медленно произнесла Маргарет.

– Замену? И кто же эта счастливица? – саркастично осведомилась Дебора.

– Эта счастливица – ты.

– Я? Да ты лишилась разума, Маргарет!

Маргарет оттолкнула её и быстрым шагом направилась в дом.

––

Дебора не сразу вернулась в дом. Разгневанная и разгоряченная, она прохаживалась по тропинке, одинаково плохо думая обо всех разом: о Маргарет, которая прежде казалась ей неспособной на сильные чувства к кому бы то ни было, о кузене Беррингтоне, оказавшемся заправским сплетником, об Энн, которая отчего-то уверена в том, что Дебора теперь обязана влиять на леди Фаррел. «В сущности, всё это от того, что жизнь наша невыносимо скучна, – рассуждала Дебора, рассматривая цветы, – все эти слухи, сплетни… Вот что может наделать одна книжка да ещё визит впридачу!» Немного успокоившись, она всё же вошла в дом. Как бы то ни было, компаньонка должна «знать своё место» и соответствовать… Тут Дебора мысленно споткнулась. Каким образом можно соответствовать такой даме, как леди Элис?

– Дебора, не исчезай, – укоризненно произнесла Кэтрин, – у Маргарет голова болит, она ушла к себе, а Энн всегда скучная и раздражительная.

– Спасибо, Кэти, – отозвалась Энн. Прическа её сегодня выглядела не особенно удачной, что было странным. Энн всегда тщательно следила за внешним видом.

– Но это же правда, Энн! Со мной никто целыми днями не разговаривает. Ну же Дебора, расскажи про замок. И про саму леди Элис. Я бы её боялась – она похожа на колдунью.

– Верно, – ответила Энн, – вылитая ведьма. Исключительно удачно вышло, что к ней теперь присоединилась ведьма помоложе.

– Негодуешь, что тебя даже в ведьмы не взяли? – поинтересовалась Дебора, – Ты же сама сказала, что не согласилась бы у неё служить и за тысячу фунтов в год.

– А ты-то хоть фунт получила, Дебби? Судя по твоему платью, подаренному ещё моей матушкой, монет в твоем худом кошельке не прибавилось.

– Не то что бы у меня был недостаток в чём-либо, – Дебора пожала плечами, решив увести беседу в другую сторону, – но пока что – не стану обманывать – я ещё не разговаривала с леди Элис о выплате жалованья. Расскажи-ка мне лучше, Кэтрин, что происходит с кузеном Беррингтоном?

– То же, что и всегда, – вмешалась Энн, – кузен ищет невесту с приданым, но я бы на твоем месте не стала на него рассчитывать.

– Не стану возражать, если он достанется тебе, Энн, – вы с ним составите гармоничную пару, более того, это будет даже справедливо.

– Пожалуйста, не надо ссориться, – пролепетала Кэтрин, – ну же, Дебби! Я хочу услышать про замок.

Дебора принялась описывать нелепое здание, по возможности выставляя поместье в наиболее выгодном свете, что, несомненно, произвело впечатление на Кэтрин. Энн насмешливо приподнимала брови, явно не испытывая доверия к сказанному.

– У леди Фаррел есть свой выезд? – спросила Кэтрин.

– Есть, и, насколько могу судить, у неё неплохие лошади, – отозвалась Дебора.

– Отчего же тогда её почти не видно в церкви? – вмешалась Энн.

– Не знаю, – Дебора была застигнута врасплох внезапным вопросом, но всё же отметила про себя, что со своей хозяйкой ей следует об этом поговорить. Навряд ли леди Элис обрадуется слухам. – В любом случае, меня это касаться не должно. Я, со своей стороны, никогда не скрывала своего мнения: церковь следует посещать по велению души, а не в специальные дни, для этого предписанные.

– Пожалуй, в этом я с тобой соглашусь, – неожиданно задумчиво произнесла Энн, – религия превратилась в образ действий, но не мыслей. Причем действия эти декоративны, они не предполагают помощи ближнему и прочего, о чём нам толкуют в проповедях.

– У католиков, по крайней мере, декорации красивее, – заметил Эдвард Беррингтон, войдя в комнату с грацией истинного принца, – я порой посещал мессы во Франции.

– Папист, – пренебрежительно отмахнулась Энн, поправляя шаль, – Вы просто тайный папист, кузен.

– Не я один, смею предположить. Многие из нас сменили бы веру без особых раздумий, если б в этом возникла хоть малейшая необходимость.

– Это верно, – согласилась Дебора, – религия весьма часто лишь средство достижения цели или оправдания собственных действий, но не спасения души, как это не печально.

– Боюсь, Дебора, попасть в рай тебе будет затруднительно, – шутливым тоном произнесла Кэтрин

– Ангелы не обрадуются моему обществу то уж точно. Удачно вышло, что я и сама не стремлюсь в это дивное место. Рай прекрасен, но компания в аду куда как лучше.

Беррингтон расхохотался.

– Поспорить невозможно: в преисподней соберется всё то общество, которые мы называем «хорошим».

Энн демонстративно встала и направилась к фортепиано, чем вызвала определенное беспокойство у присутствующих. Музыкальными способностями средняя мисс Эдвардс не обладала, но вынуждена была обучиться игре – миссис Эдвардс не допускала и мысли о том, что её дочери могут не преуспеть в каких-либо искусствах. В итоге все девицы, включая мисс Донован, поочередно терзали несчастный инструмент в гостиной, извлекая на свет отменно безобразные мелодии. Некоторые успехи смогла сделать Маргарет – в силу усидчивости и прилежания. После отъезда мисс Сайкс фортепиано порой использовалось в качестве средства, способного вызвать раздражение и досаду у слушателей.

Через несколько минут после начавшегося концерта Дебора подумала, что Энн достигла задуманного, прервав беседу, к которой потеряла интерес. Кузен Беррингтон с раздосадованным видом отошел к окну. Безобидная Кэтрин предложила помощь в перелистывании нот. Дебора обдумывала поведение Маргарет. Следовало безотлагательно поговорить с Эдвардом, но она не могла сообразить, каким образом смогла бы остаться наедине с мужчиной, не нарушая при этом приличий – особенно же в доме её тетушки.

– Может быть, и вы, кузина Донован, порадуете наше маленькое общество музыкой? – поинтересовался Беррингтон, начиная терять самообладание. – Навряд ли вы сумеете сыграть хуже нашей милой Энн.

– Сыграть хуже – вполне возможно. Я и двух нот взять не смогу, – ответила Дебора, – вот Маргарет сносная исполнительница.

Концерт Энн был прерван вошедшим в гостиную мистером Эдвардсом, с обычной бесцеремонностью велевшим избавить его от музыки в любых её проявлениях.

– Не знала, что ваши дочери столь талантливы, мистер Эдвардс, – заметила бесшумно появившаяся леди Элис, – надеюсь, мисс Донован не наделена такими же выдающимися способностями.

Дебора против воли почувствовала себя задетой. Энн с безмятежным видом закрыла крышку фортепиано.

– Леди должна быть образованной и разбираться в искусстве, – заявила пианистка, – разумеется, в меру своих способностей.