Основы истории философии. Том 1. Античная философия – от досократиков до неоплатонизма

От софистов до стоиков, эпикурейцев и скептиков, или становление и господство антропологии как учения о мыслящем и желающем субъекте (логика и этика) с возвращением к физике.

От софистов до стоиков, эпикурейцев и скептиков

§26. Три основных раздела второго периода греческой философии

Ко второй эпохе греческой философии относятся: 1) софисты; 2) Сократ, односторонние сократики, Платон и Аристотель; 3) стоики, эпикурейцы и скептики. Софисты направляют свою рефлексию на природную сторону субъективности; Сократ направляет свою – на знание и волю, благодаря чему становится возможным опосредование с объективностью, которое затем Платон и Аристотель осуществляют таким образом, что отдельный субъект рассматривается ими по существу как член общности, и тем самым также находит свое место вновь и философия природы; стоики же и эпикурейцы рассматривают преимущественно отдельный субъект, но всё же по существу постольку, поскольку он подчинен общезначимым нормам мышления и воли; скептицизм же, в свою очередь, ищущий свою цель в удовлетворении отдельного субъекта, прокладывает путь к новой эпохе через растворение всех существующих систем.

Более точное различение различных направлений внутри этих разделов должно быть предоставлено последующему изложению.

Первый раздел: софистика

§27. Софистика в целом

Софистика представляет собой переход от космологической философии к философии, направленной на мыслящее и желающее субъективное начало. Однако софистическая рефлексия способна познавать субъект лишь в его индивидуальной непосредственности и, соответственно, сводит всё мышление к простому чувственному восприятию и субъективному мнению, а все поступки – к удовлетворению удовольствия и личного интереса. Её главные представители: Протагор – сенсуалист, Горгий – нигилист, Гиппий – полигистор и Продик – моралист. К этим мыслителям примыкает более молодое поколение софистов, которое всё больше превращает философский принцип субъективизма в простую легкомысленность.

Источники:

Flav. Philostratus, vitae sophistarum, ed. C. L. Kayser, 2. Aufl., Zürich 1853.

Jac. Geel, historia critica sophistarum, qui Socratis aetate Athenis floruerunt.

In: Nova acta lit. societ. Rheno-Trajectinae, p. II. Utr. 1828.

Herm. Roller, die griechischen Sophisten zu Sokrates’ und Platons Zeit und ihr Einfluss auf Beredsamkeit und Philosophie, Stuttg. 1882.

W. G. F. Roscher, de historicae doctrinae apud sophistas majores vestigiis, Gott. 1888.

W. Baumhauer, quam vim sophistae habuerint Athenis ad aetatis suae disciplinam, mores ac studia immutanda, Trajecti Bat. 1844.

H. Schildener, die Sophisten. In: Jahn’s Archiv für Philol., Bd. XVII, S. 385 ff., 1851.

I. Frei, Beiträge zur Geschichte der griechischen Sophistik. In Rhein. Mus. f. Ph., N. F. VII, 1850, S. 527—554 u. VIII, 1853, S. 268—279.

A. J. Vitringa, de sophistarum scholia, quae Socratis aetate Athenis floruerunt.

In: Mnemosyne, II, 1858, S. 223—237.

Софисты значимы не только как учителя красноречия и распространители позитивных знаний, но и как представители относительно оправданной философской позиции. Они размышляют о субъекте и тем самым прокладывают путь этике и логике. То, что их рефлексия ограничивается лишь естественной основой мышления и воли, то есть чувственным восприятием, низшими удовольствиями и эгоистическим произволом, естественно и неизбежно; однако их ошибка в том, что в этой доступной им естественной основе они видят всю субъективность целиком и упускают высшее. Тем не менее, софистика знаменует прогресс философской мысли. Сенсуализм Протагора стоит выше учения Парменида, ибо последнее есть лишь мышление о сущем вообще, но не (или лишь попутно) мышление о восприятии и мышлении; софистический же сенсуализм – не само чувственное восприятие, а по сути мышление о чувственном восприятии, следовательно, ближайшая ступень к мышлению о мышлении, разработанному Сократом, Платоном и Аристотелем. Эти «философы» не смогли бы стать тем, кем они стали, без тех «софистов». При оценке суждений Платона и Аристотеля о софистике следует учитывать не только значительное различие между ранним и поздним поколениями софистов, но и (на что особенно указывает Г. Грот в своей «Истории Греции») тщательно отделять исторический элемент от полемического.

Если бы софистика была лишь критикой и разложением космологической философии, её (с Зеллером и другими) следовало бы отнести к первому периоду; но поскольку она по сути есть рефлексия об определённых сторонах субъективной жизни, она уже принадлежит второму периоду.

§28. Протагор из Абдер

Протагор из Абдер, родившийся около 486 г. до н. э. и умерший около 416 г., преподававший искусство красноречия преимущественно в Сицилии, Италии и Афинах, распространил учение Гераклита о вечном потоке всех вещей и на познающий субъект как таковой, утверждая: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют» (πάντον χρημάτων μέτρον ἄνθρωπος, τῶν μὲν ὄντων ὡς ἔστι, τῶν δὲ οὐκ ὄντων ὡς οὐκ ἔστιν). Как каждому что-либо кажется, так оно для него и есть. Существует лишь относительная истина. Существование богов неопределённо.

Источники:

Geist, de Protagorae sophistae vita, Gissae 1827.

Leonh. Spengel, de Protagora rhetore ejusque scriptis. In dessen: Συναγωγὴ τεχνῶν, Stuttg. 1828, p. 52 ff.

Ludw. Ferd. Herbst, Protagoras’ Leben und Sophistik aus den Quellen zusammengestellt. In: philol. hist. Studien von Petersen, I. Heft, Hamb. 1832, S. 88 ff.

Jo. Frei, quaestiones Protagoreae, Bonn 1845.

O. Weber, quaestiones Protagoreae, Marburg 1850.

Jac. Bernays, die Καταβάλλοντες des Protagoras. In: Rhein. Mus. f. Phil., N. F., VII, 1850, S. 464—468.

A. J. Vitringa, de Protagorae vita et philosophia, Groningae 1853.

Согласно Plat. Protag. 317 C ff., Протагор был значительно старше Сократа; по Plat. Meno 91 E, он умер в возрасте около 70 лет. Сам он называл себя σοφιστής (софист), то есть учителем мудрости. Plat. Protag. p. 316 D: ὁμολογῶ τε σοφιστὴς εἶναι καὶ παιδεύειν ἀνθρώπους («Я признаю, что я софист и воспитываю людей»). Уничижительный оттенок слово «софист» приобрело главным образом благодаря Аристофану, а затем – через сократиков – особенно благодаря Платону и Аристотелю, которые противопоставляли себя как «философов» – «софистам». Как известно, позднее софистами называли и риторов. Для афинской колонии Фурии Протагор, по преданию, составил законы (Heraclides bei Diog. L. IX, 50). Во время своего последнего пребывания в Афинах он был обвинён в безбожии и осуждён; экземпляры его сочинения были изъяты у владельцев и сожжены на площади; сам он утонул во время переправы в Сицилию. То, что он был учеником Демокрита (как полагал Эпикур, согласно Diog. L. IX, 53; X, 8), противоречит хронологии и, вероятно, основано на недоразумении; с другой стороны, Демокрит, по некоторым свидетельствам, упоминал и критиковал Протагора в своих сочинениях (Diog. L. IX, 42).

В учении Протагора Платон (Theaet. p. 152 f.) усматривает неизбежное следствие Гераклитовой философии; он признаёт его справедливость в отношении αἰσθήσεις (чувственных восприятий), но отвергает любое распространение этого учения за пределы данной сферы как неоправданное обобщение теории относительности.

Согласно Diog. L. IX, 51, основной тезис Протагора гласил:

πάντον χρημάτων μέτρον ἄνθρωπος, τῶν μὲν ὄντων ὡς ἔστι, τῶν δὲ οὐκ ὄντων ὡς οὐκ ἔστιν

(«Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют»).

О государстве Протагор (по Diog. L. III, 37 u. 57) написал сочинение (Ἀντιλογικά, Ἀλήθεια или Καταβάλλοντες), из которого Платон, возможно, заимствовал некоторые положения своей идеальной теории государства. Вопрос о том, принадлежит ли миф, который Платон вкладывает в уста Протагора в одноимённом диалоге (p. 320 C ff.), действительно ему, остаётся неясным, но это вполне вероятно.

О богах Протагор заявлял (согласно Diog. L. IX, 51), что не знает, существуют они или нет, ибо многое препятствует этому знанию – неясность предмета и краткость человеческой жизни.

§29. Горгий из Леонтин

Горгий из Леонтин (в Сицилии), прибывший в 427 г. до н. э. в Афины во главе посольства своего родного города, старший современник Сократа, переживший его, преподавал главным образом риторику. В философии он придерживался нигилизма, выраженного в трёх тезисах:

1) Ничего не существует;

2) Если бы что-то существовало, оно было бы непознаваемо;

3) Если бы что-то существовало и было познаваемо, это знание всё равно невозможно было бы передать другим.

Источники:

H. Ed. Foss, de Gorgia Leonino commentatio. Interpositus est Aristotelis de Gorgia liber emendatius editus. Halae 1828.

Leonh. Spengel de Gorgia rhetore, 1838. In: Συναγωγὴ τεχνῶν, Stuttg. 1828.

Oratores Attici, ed. J. G. Baiterus et Herm. Sauppius. Fasc. VII, Turici 1845, p. 129 ff.

Franz Susemihl, über das Verhältnis des Gorgias zum Empedokles. In: Jahn’s N. Jahrb. f. Ph., Jahrg. 1856, S. 40—42.

§30. Гиппий из Элиды

О том, что Горгий в 88-ю Олимпиаду, 2-й год (427 г.) во главе леонтинского посольства пытался убедить афинян оказать помощь против сиракузян, сообщает Diodor XII, 53; ср. Thucyd. III, 86. Платон сравнивает его (Phaedr. p. 261) с Нестором за ораторский дар и, возможно, также учитывая его преклонный возраст. Его жизнь, вероятно (как предполагает Фрай в цитированных в §25 работах), протекала между 483 и 375 гг. до н. э.

Согласно Платону (Meno p. 76 C), он, подобно Эмпедоклу, признавал истечения из объектов и поры, то есть в целом в натурфилософии был учеником Эмпедокла. В риторике его предшественниками были Коракс и Тисий; однако и стиль Эмпедокла, вероятно, оказал на него значительное влияние. В философской аргументации он использует противоречащие друг другу положения прежних философов, но так, что их серьёзная направленность превращается в риторическую игру.

Основное содержание его сочинения «О не-сущем, или О природе» (περί τοῦ μὴ ἄντος ἦ περί φύσεως) мы находим у Sext. Emp. adv. Math. VII, 65 ff. и в последних главах трактата «О Мелиссе, Зеноне и Горгии».

1) Ничего не существует; ибо если бы что-то существовало, оно должно было бы либо возникнуть, либо быть вечным. Но оно не могло возникнуть ни из сущего, ни из не-сущего (согласно элеатам); оно не может быть вечным, ибо тогда должно быть бесконечным, но бесконечное нигде не находится, так как не может быть ни в себе, ни в другом, а то, что нигде не находится, не существует.

2) Если бы что-то существовало, оно всё равно не могло бы быть познано; ибо если бы познание сущего было возможно, то мыслимое должно было бы существовать, а не-сущее нельзя было бы даже помыслить. Но тогда не было бы заблуждений, даже если бы кто-то сказал, что на море происходит битва колесниц; но это абсурд.

3) Если бы познание существовало, его всё равно нельзя было бы передать; ибо каждый знак отличен от обозначаемого. Как можно передать словами представление о цвете, если ухо слышит не цвета, а звуки? И как одно и то же представление может быть у двух разных людей?

В некотором смысле, согласно Протагору, каждое мнение истинно, а согласно Горгию – каждое мнение ложно; но и то, и другое в равной степени ведет к отрицанию объективной истины, так что повсюду одно лишь убеждение (Überredung) должно заменить собой подлинную уверенность (Überzeugung).

Гиппий из Элиды, младший современник Протагора, более известный своей красноречивостью, а также математическими, астрономическими и археологическими познаниями, чем философскими учениями, выражает этическую позицию софистики в приписываемом ему Платоном изречении: «Закон – тиран людей, ибо принуждает их действовать вопреки природе» (τὸ δὲ νόμος, τύραννος ὢν τῶν ἀνθρώπων, πολλὰ παρὰ τὴν φύσιν βιάζεται).

Фрагменты Гиппия Элейского собраны К. Мюллером в: Fragmenta historicorum Graecorum, vol. II, Parisii 1848.

Леонгард Шпенгель, «О Гиппии из Элиды и его сочинениях» в: Συναγωγὴ τεχνῶν (Собрание искусств), Stuttg. 1828.

Озанн, «Софист Гиппий как археолог», Rhein. Mus., N. F., II, 1843, S. 495 ff.

Гиппий фигурирует в собрании софистов, которое, согласно сцене платоновского диалога «Протагор», состоялось незадолго до начала Пелопоннесской войны в доме Каллия, как человек средних лет, значительно моложе Протагора.

В «Протагоре» (337 C) Платон вкладывает в уста Гиппия слова: «Закон, будучи тираном людей, принуждает их ко многому вопреки природе». У Ксенофонта (Memor. IV, 4) он оспаривает высокую оценку законов, указывая на их изменчивость и разнообразие. Однако, судя по всему, Гиппий в своих этических выступлениях не вступал в резкий конфликт с духом греческого народа; наставления и правила жизни, подобные тем, которые он, согласно (неподлинному) платоновскому диалогу «Гиппий больший» (286 A), вкладывает в уста Нестора, обращающегося к Неоптолему, вряд ли могли вызвать возражения.

§31. Продик с Кеоса

Продик с Кеоса своими наставительными моральными речами (среди которых наиболее известен «Геракл на распутье») и различением близких по смыслу слов подготовил этические и логические устремления Сократа. Однако он не выходит за рамки воззрений старших софистов.

Л. Шпенгель, «О Продике Кеосском» в: Συναγωγὴ τεχνῶν (Собрание искусств), p. 46 ff.

Ф. Г. Велькер, «Продик, предшественник Сократа» в: Rhein. Mus. f. Ph., T. 1833, S. 1—39 и S. 533—643; IV, 1836, S. 355 f.

Э. Куни, «О Продике Кеосском, учителе Сократа», Paris 1858.

Судя по платоновскому диалогу «Протагор», Продик был моложе Протагора и примерно ровесником Гиппия. Сократ несколько раз называет его своим учителем (особенно в «Меноне»), но не без легкой иронии. Платон изображает его в «Протагоре» как изнеженного и несколько педантичного в своих словесных различениях.

Миф о Геракле, выбирающем между Добродетелью и Наслаждением, был воспроизведен Ксенофонтом (Memor. II, 1, 21 ff.). Продик считал смерть желательной как избавление от зол жизни. Его нравственному сознанию не хватало философской глубины.

§32. Поздние софисты

Среди поздних софистов, в которых все явственнее проступали пагубные следствия исключительного признания случайности мнения и эгоистического произвола отдельного субъекта, наиболее известны: ритор Пол, ученик Горгия; Фрасимах, отождествлявший право с выгодой власть имущих; а также диалектические шарлатаны Евтидем и Дионисодор. Многие из образованнейших людей Афин и других греческих городов (такие как Критий, возглавлявший олигархическую тиранию Тридцати) придерживались софистических принципов, хотя сами не выступали как софисты, то есть как учителя красноречия и образованности.

Леонгард Шпенгель, «О риторе Поле» в: Συναγωγὴ τεχνῶν (Собрание искусств), Stuttg. 1828, S. 84—88.

Леонгард Шпенгель, «О риторе Фрасимахе» в: Συναγωγὴ τεχνῶν (Собрание искусств), Stuttg. 1828, p. 93—98.

К. Ф. Герман, «О софисте Фрасимахе Халкидонском» (Ind. lect.) Gottingae 1848.

Критий, один из членов олигархического правления Тридцати, оставил после себя фрагменты стихотворений и других памятников своей мысли, сохранившиеся до наших дней. Изданы Н. Бахиусом, Leipzig 1827.

Леонгард Шпенгель, «О Критии» в: Συναγωγὴ τεχνῶν (Собрание искусств), Stuttgart 1828, S. 120 ff.

У большинства поздних софистов мы можем опираться почти исключительно на характеристики, данные им Платоном в его диалогах. Пол появляется в диалоге «Горгий», Фрасимах – в «Государстве», Евтидем и Дионисодор – в «Евтидеме». К этому добавляются некоторые замечания Аристотеля, например (Polit. III, 10, p. 1280, B 10), что софист Ликофрон называл закон «поручителем справедливости» (ἐγγυητής τῶν δικαίων). Однако от некоторых наиболее значительных софистов до нас дошли и другие свидетельства, а также фрагменты их сочинений.

Критий объявил веру в богов изобретением мудрого государственного мужа, который добивался таким образом большего повиновения граждан, облекая истину в ложь (ἀπατημάτων ἄριστον εἰσηγήσατο, ψευδεῖ καλύψας τὴν ἀλήθειαν λόγῳ). По мнению Крития, местом и субстратом души была кровь (Аристотель, De anima I, 2). Насколько Платон при изображении Калликла в «Горгии» имел в виду образ Крития, остается неясным.

Согласно описанию Платона в «Протагоре», среди образованных афинян, собравшихся в доме Каллия, одни теснее примыкали к Протагору (как сам Каллий, Хармид и др.), другие – к Гиппию (Эриксимах и Федр), третьи – к Продику (Павсаний, Агафон и пр.), хотя их вряд ли можно считать настоящими учениками, находившимися исключительно под их влиянием.

Второй раздел: греческая философия от Сократа до Аристотеля

§33. Сократ из Афин

Сократ, сын Софрониска и Фенареты, родился в 77-ю Олимпиаду (1—3 год), по более позднему преданию – 6-го числа месяца Таргелион (то есть в 471—469 гг. до н. э., в мае или июне), разделяет с софистами общую тенденцию рефлексии на субъект, но противостоит им тем, что его рефлексия направлена не на чисто природную сторону субъективности, а на ее высшие духовные функции, находящиеся в существенной связи с объективностью, а именно – на знание и добродетель. Сократ отождествляет добродетель и знание. Добродетель учима. Вся добродетель едина. Основанные Сократом формы философского исследования (согласно свидетельству Аристотеля, подтвержденному изложениями Ксенофонта и Платона) – это индукция и определение. На виртуозном владении индуктивно-дефиниторным методом в беседах на философские и, в частности, моральные темы при еще недостаточно систематически разработанном содержании знания основываются сократовская майевтика и ирония. Демонический знак – это воспринимаемое Сократом как голос божества убеждение в уместности или неуместности тех или иных поступков (в том числе в нравственном отношении), основанное на практическом такте. Во вселенной правит высший, божественный разум.

Обвинение, выдвинутое вскоре после изгнания тридцати олигархических тиранов со стороны демократической партии Мелетом и поддержанное демагогом Анитом и оратором Ликоном, содержало по сути те же обвинения, которые ранее выдвигал против Сократа Аристофан в «Облаках». Оно гласило: «Сократ повинен в том, что не признает богов, которых чтит государство, а вводит новых демонических существ; он также повинен в том, что развращает молодежь». Это обвинение в деталях ложно, но в своей глубинной основе исходит из верного предположения о существенном родстве Сократа с софистами, которое заключалось в общей тенденции к самоутверждению индивида и в общем противостоянии некритической преданности обычаям, законам и вере своего народа и государства. Однако оно упускает из виду, с одной стороны, правомерность этой тенденции вообще, а с другой – и главным образом – специфическое отличие сократовской позиции от софистической, а именно стремление Сократа к новому и более глубокому обоснованию истины и нравственности.

После осуждения Сократ подчинил свое поведение, но не свои убеждения приговору судей. Его смерть, справедливо прославленная учениками, обеспечила его идеальным устремлениям всеобщее и непреходящее признание.

Дан. Гейнзиус, «О учении и нравах Сократа», Лейден 1627.

Фрере, «Наблюдения о причинах и некоторых обстоятельствах осуждения Сократа» (трактат 1736 г.), напечатано в Mémoires de l’Académie des inscriptions T. 47 B, 209 ff. (Оспаривает старую, некритическую точку зрения, согласно которой софисты были подстрекателями обвинения и осуждения Сократа, и указывает на политические мотивы.)

Зиг. Фр. Дрезиг, «Письмо о Сократе, осужденном по праву», Лейпциг 1738. (Как противник существующей законной демократии Сократ был осужден справедливо.)

М. К. Э. Кеттнер, «Защита Сократа от обвинения в оскорблении величества», Лейпциг 1738.

Иог. Люксак, «Речь о Сократе как гражданине», Лейден 1796.

Георг Виггерс, «Сократ как человек, гражданин и философ», Росток 1807; 2-е изд., Нойштрелиц 1811.

Людвиг Диссен, «Трактат о моральной философии в „Воспоминаниях о Сократе“ Ксенофонта», Гёттинген 1812. (Диссен систематизирует сократовские идеи, изложенные Ксенофонтом, но считает его изложение односторонним, поскольку тот необоснованно приписал Сократу свою собственную утилитаристскую позицию.)

Фридр. Шлейермахер, «О значении Сократа как философа» (доклад в Берлинской академии наук 27 июля 1815 г.), напечатано в Abhandlungen der philosophischen Klasse, Berlin 1818, S. 50 ff., перепечатано в Sämtliche Werke III, 2, 1888, S. 287—308. (Идея знания – центральный пункт философии Сократа; доказательством служит расхождение между свидетельствами ближайших источников – слишком упрощенного Ксенофонта и идеализирующего Платона – а также различие характера греческой философии до и после Сократа: до него отдельные группы философов разрабатывали отдельные дисциплины, если только они не сливались воедино; после него каждая школа разрабатывала все дисциплины в логическом разделении; сам Сократ, таким образом, еще не создал системы, но выдвинул логический принцип, сделавший возможным создание полных систем, то есть идею знания.)

Фердинанд Дельбрюк, «Сократ», Кёльн 1819.

В. Зюверн, «Об „Облаках“ Аристофана», Берлин 1826. (Аристофан, по мнению Зюверна, смешал Сократа с софистами.)

Х. А. Брандис, «Основные черты учения Сократа» в: Rhein. Mus., I. Jahrg., 1827, S. 118—150.

Гейнц. Теод. Рётшер, Аристофан и его эпоха. Берлин, 1827. (В этом сочинении Рётшер впервые подробно и популярно излагает, особенно в разделе о «Облаках», гегелевскую точку зрения на Сократа как представителя принципа субъективности в противоположность принципу «субстанциальной нравственности», на котором основывалось античное государство. Нападки Аристофана, а также последующее обвинение и осуждение Сократа рассматриваются как конфликт этих двух принципов. Ксенофонтовское изложение считается у него наиболее беспристрастным свидетельством первоначального сократовского учения. Ср. Гегель, Феноменология духа, с. 560 и далее; Эстетика, III, с. 537 и далее; Лекции по истории философии, II, с. 81 и далее.)

Х. А. Брандис, О мнимой субъективности сократовского учения. В: Rhein. Mus., II, 1828, с. 85—112. (Против взгляда, защищаемого Рётшером, о позиции Сократа и достоверности ксенофонтовских сообщений.)

П. В. Форхгаммер, Афиняне и Сократ, законники и революционер, Берлин, 1837. (Форхгаммер в признании правомерности осуждения Сократа афинянами доходит до совершенно неприемлемой крайности. Однако заслуга его заключается в специальном рассмотрении политических аспектов.)

К. Ф. Герман, О учителях Сократа и его юношеском образовании, Марбург, 1837.

Фил. Гил. ван Хёйсде, Характеристики главных философов античности: Сократ, Платон, Аристотель, Амстердам, 1839.

Й. В. Ганне, Сократ как гений гуманности, Брауншвейг, 1841.

Гил. Ф. Хурндалл, О моральной философии Сократа, Гейдельберг, 1853.

К. Ф. Герман, Об обвинителях Сократа, Гёттинген, 1854.

Эрнст фон Лазалькс, Жизнь, учение и смерть Сократа, по свидетельствам древних, Мюнхен, 1857. (Приятное, но некритическое изложение.)

Политические аспекты процесса Сократа очень обстоятельно и точно разбирает Г. Грот в своей Истории Греции, гл. 68 (т. VIII, с. 551—684 в оригинале, т. IV, с. 621—696 в переводе Мейснера).

Из многочисленных лекций и небольших статей о Сократе назовём следующие, относящиеся к последним годам: Герман Кёхли (Сократ и его народ, академическая лекция, прочитанная в 1855 г., напечатана в Академических лекциях и речах Кёхли, I, Цюрих, 1859, с. 219—386; ср. рецензию К. Лера в: N. Jahrb. f. Phil. u. Päd., т. 79, 1859, с. 555 и далее), Г. Меринг (в: Журнал философии Фихте, т. 36, Галле, 1860, с. 81—119), Ф. Убервег (в: Протестантские месячные листки Гельцера, т. XVI, вып. 1, июль 1860), Стеффенсен (там же, т. XVII, вып. 2), А. Бёрингер (Философская позиция Сократа, школьная программа, Карлсруэ, 1860), Г. Шмидт (Сократ, лекция, прочитанная в Виттенберге, Галле, 1860), К. Р. Фольквардсен (Демоний Сократа и его интерпретаторы, Киль, 1862).

Время рождения Сократа точнее всего определяется исходя из даты его смерти и числа прожитых им лет. Сократ выпил чашу с ядом в месяце Таргелионе года 95-й Олимпиады (400—399 до н. э.), то есть в мае 399 г. до н. э.

При осуждении, как он сам говорит у Платона (Апол. 17 D), ему было более 70 лет (ἐτῶν γεγονὼς πλείω ἑβδομήκοντα), следовательно, он должен был родиться не позднее 469 г. или, скорее, определённо до 469 г. В платоновском диалоге Критон (52 E) Сократ в тюрьме вкладывает в уста афинских Законов напоминание: «В течение 70 лет тебе, Сократ, было свободно покинуть Афины, если ты был нами недоволен». Это также указывает на возраст чуть более 70 лет. Таким образом, 1-й или 2-й год 70-й Олимпиады следует считать годом его рождения. (Ср. Бёк, Corpus inscript., II, с. 321, и К. Ф. Герман, Plat. Philos., с. 666, прим. 522). Указание Аполлодора (у Диог. Л. II, 44), что Сократ родился в 4-й год 77-й Олимпиады, следовательно, неточно. Днём рождения (по Аполлодору у Диог. Л. там же и по другим) называется 6-е число месяца Таргелиона, и этот день ежегодно праздновался платониками (как и 7-е число того же месяца – день рождения Платона); однако уже непосредственная последовательность этих дней, а ещё более совпадение с днями, в которые делосцы праздновали рождение (майевтической) Артемиды (6 Таргелиона) и Аполлона (7 Таргелиона), делает вероятным, что указанные дни рождения обоих философов или по крайней мере Сократа – не исторические, а произвольно принятые для празднования.