Туда, где светлячки

Потом снова машина. Мама трепетно поправляет мне прическу, целует в лоб. Курит одну за другой. Я уже почти её не слышу. Ничего не слышу: ни птиц, ни машин, ни голосов. Всё как в тумане. Даже не различаю запаха сигаретного дыма.

– Что ты хочешь? Хочешь в кафе? – откуда-то из глубины послышался голос мамы.

Я отрицательно закачала головой.

– Ты должна есть, Джоан… Может, ты хочешь пить… давай по молочному коктейлю?– доносились обрывки фраз мамы.

Я потрогала языком засохшие губы.

– Я очень устала… – осипшим голосом сказала я.

– Конечно, конечно, – мама прибавила газу.

Кровать и сон. Снова крики.

– Ты хочешь как тогда? Ты понимаешь, что это плохо для моей карьеры!!! – взревел отец. – Ей нельзя в больницу! Не сейчас! Разберись с этим!

– Пожалуйста, тише! – умоляла мама.

Я снова провалилась в сон. Вот «наше» дерево: я вижу вырезанные имена – Джоан, Джон, Марк, Минди, Бо, Мо. Какие забавные имена. Эта мысль посещала мою голову не в первый раз. Я иду в сторону тётушкиного дома – всё плывёт, меня кидает из стороны в сторону. Небо затянуто красными облаками.

Джон стоит на обочине, я тяну к нему руки.

– Привет, мышка, – он тянется ко мне за поцелуем. Но лицо трансформируется, и на меня уже смотрит Джим с вытянутыми губами.

– Отстань! – я отталкиваю его. Парень превращается в искореженное дерево. Я с усилием обхожу дерево «Джима»: Марк с безумной улыбкой колотит по стволу ножом, из мест удара хлещет кровь, заливая Марку рубашку.

– Выбирай, мы или он, – не останавливаясь, предлагает Марк.

И вот я уже бегу, медленно, как это бывает в кошмарах. А сзади доносится истошный крик Джима.

– Я не могу, прости! – кричу я, убегая.

Небо светлеет, и я уже на зеленой полянке перед изгородью.

– Привет! – встречает меня хор друзей. Марк уже улыбается, как ни в чём не бывало. Все друзья приветственно машут и зовут меня. Я иду к ним, бегу, но расстояние не сокращается. Кто-то схватил меня за руку. Это мама. Она тащит меня мимо ребят. Я слышу их издевательский смех в спину.

– Мама, пожалуйста! – умоляю я.

– Ты не достойна! – орёт она мне на ухо.

Мы заходим в сад с цветами тётушки Нэт, которые тоже осуждают меня и перешёптываются тонкими голосками. «Фу, какая гадкая!» – комментирует особенно красивый ландыш. Подвальная дверь раскрывается, подобно пасти чудовища. И я лечу в эту пасть, хватая ртом воздух и размахивая руками.

***

 Я вздрагиваю и просыпаюсь. Подушка мокрая от слёз. С усилием отдираю голову от прилипшей наволочки. На прикроватной тумбочке стоит стакан воды. Губы пересохли и треснули. Голова кружится. Нужно попить, руки предательски трясутся, вода проливается. Губа болит, а краешек стакана бьётся об зубы.

– Я уверяю вас, это просто стресс. Она спит уже два дня. Вы должны понять, она не может получить такую оценку, все остальные экзамены она сдала успешно. – я слышу, как мама разговаривает по телефону.

«О нет, я провалила экзамен», – доходит до меня. Послышались шаги. Я подняла глаза на обеспокоенную маму в дверях.

– Прости меня, Джоан, – тихо извинилась мама, присаживаясь ко мне на кровать. Она попыталась обнять меня, я вздрогнула от прикосновений.

– Прости меня, – повторила мама со слезами на глазах.

– Хорошо, – соврала я. Нельзя так ранить и просто извиниться.

– И ты меня прости, – выдавила я из себя.

– Скоро ужин, приведи, пожалуйста, себя в порядок, – уже привычным тоном повторила мать. Со вздохом поднялась с постели и вышла на кухню.

Я не ела два дня, желудок недовольно пробурчал в подтверждение.

Я встала, пошатываясь, и поплелась в ванную комнату. Из зеркала на меня смотрело жалкое подобие человека: с грязной головой и отёкшим лицом.

На шее блестело маленькое серебряное сердечко. Я прикоснулась к украшению рукой, будто бы пыталась удостовериться, что оно настоящее. Именно оно, это небьющееся сердце, как волшебный артефакт, придавало сил. Я приняла душ, почистила зубы, распаковала чемодан косметики и старательно замаскировала недостатки.

Выбрала самое белое платье из гардероба и, как обреченный преступник, идущий на эшафот, проследовала на кухню.

Стол был накрыт, отец читал газету. Мама сидела, скрестив пальцы. Я присела напротив и накинула шелковую салфетку на платье. Мама положила пасту мне на тарелку и чмокнула меня в лоб.

– Как дела, Джоан? – поинтересовался папа, не опуская газету.

– Я провалила последний экзамен, – сообщила я, ковыряя вилкой в тарелке.

– Ок, – отреагировал отец.

– Милая, мы понимаем, что выпускные экзамены – это всегда стресс, – похоже, мама поверила в свою же историю. – Я поговорила с директором. Ты можешь пересдать в конце недели.

– Хорошо, – уподобилась я отцу в без эмоциональности, продолжая гонять макаронину по тарелке.

– И если ты сдашь хорошо, я отвезу тебя к Нэталин, – продолжила мама. – И вот ещё: тебе письмо.

Я подняла взгляд, полный надежды, пытаясь увидеть, от кого оно. Мама держала конверт в руках. Сердце затрепыхалось.

– Тогда я пойду готовиться, если вы не против, – как можно спокойнее предложила я.

– Возьми хотя бы сэндвич, – предложила мама.

***

Я еле дождалась, пока она намажет тост арахисовой пастой и удалится в свою комнату. Конверты, конечно, были вскрыты. Мама попыталась их снова заклеить, но можно было легко отличить подделку. Письмо было от Минди, а не от Джона, и это после моего признания.

«Тебе же сказали, ты была всего лишь спором!» – ликовал внутренний судья.

Минди сообщала, что Марк сделал ей предложение, и они помолвлены (с тремя восклицательными знаками в виде сердечек). Её родители счастливы, а вот родители жениха рвут и мечут. Минди говорит, что я очень здесь нужна. Мы должны подобрать мне платье в цвет галстука главного свидетеля. Этот свидетель очень ждёт меня именно для этого. Она не поедет в Нью-Йорк раньше осени, и это лето мы будем проводить в полном составе. Далее было много всего о дураках Миллерах, о том, какой нелепый Джим и как безвкусно одевается его мама.

Видимо, Нэталин успела предупредить ребят. Они замаскировали Джима под того свидетеля и отвлекли внимание мамы рассказами о бедных Миллерах.

«Ты просто хочешь в это верить», – недовольно буркнул внутренний голос и показал мне картинку Джона с Молли в обнимку.

Я перечитывала письмо раз за разом. Да, точно, что это за таинственный свидетель? Нужно готовиться. Я взяла книги, которые и так знала на зубок, и штудировала их так тщательно, что позавидовали бы сами авторы произведений.

Долгая неделя подошла к концу. Календарь оповещал о первом дне лета, а стрелка серебряных часиков напоминала, что ещё только 4 утра. Экзамен прошёл более чем успешно, и я, довольная, грузила сумки в машину. Их было много: Минди пообещала научить меня краситься, и только для косметики был отдельный чемодан. Мама, стараясь загладить вину, купила лучший мольберт, кисти, карандаши и краски, и сейчас предпринимала попытки всё это погрузить на заднее сиденье.

Машина была, как всегда, новая – в этот раз Порше чёрного цвета. Мама обязательно покупала новый автомобиль перед поездкой в «деревню», ведь именно там особенно «вкусно» можно было покрасоваться. Она с удовольствием смотрела на отвисшие челюсти местных жителей и неспешно дефилировала по просёлочной дороге на своём роскошном новом автомобиле.

Глава 5 Жить

Мама не захотела заходить, она была всё ещё в ссоре с тётушкой, и мы выгрузили вещи прямо на дорогу. Мотор взревел, мама напомнила, что мне нужно определиться с университетом, и умчалась обратно в большой город.

Неужели этот кошмар закончился и началось лето? Мой летний сон с лучшими друзьями и первой любовью. Здесь я почти нормальная. Я бы отдала всё, лишь бы это лето не кончилось. Мы оставили сумки прямо на дороге и ушли есть шоколадный торт и пить какао. Любимая кухня пахла горьким шоколадом и сладкой ванилью. Солнце окрасило потрёпанные стеновые панели золотистым светом. Даже капельки, с звоном падающие из протекающего крана, казались олицетворением уюта.

– Как же классно жить! – Вы когда-нибудь думали так? Вот я постоянно думаю, стоит мне только приехать сюда. Особенно когда вижу рассвет…

После праздничного завтрака Кристин и Банан отправились охранять чемоданы, а мы с тётушкой смогли поговорить наедине.

– Как же я рада, мой любимый пупс вернулся! – тётушка чмокнула меня в макушку и присела напротив.

– Я не хочу ничего спрашивать, милая. Но если ты хочешь что-то рассказать… – тётушка смотрела на меня с тревогой. Видимо, следы пережитого стресса не окончательно стерлись с моего лица.

Я рассказала, говорила и говорила о том, как боюсь будущего. О том, как на меня давят родители. Как больно мне жить с ними и как я виновата во всём. Слёзы капали и капали, но с каждой слезинкой уходило и огорчение. Тётушка держала меня за руку. А когда последний ручеёк слёз высох, произнесла:

– Я люблю тебя любой. Ты нам нужна, Джоан, мне нужна и Кристин. И маме с папой тоже нужна, хоть и сложно иногда в это поверить. И своим друзьям нужна. Бедный Джон извёлся, когда я сказала, чтобы больше не писал.

Вдруг дверь отворилась. Лёгок на помине! В дверях стоял мой милый Джон. Наши взгляды встретились, и в груди что-то оборвалось. Захотелось прыгнуть ему на руки и просидеть так весь день. Однако Джона бесцеремонно отпихнули.

– Привет, красотка! – громко поздоровалась Мо. Она сильно прибавила в весе и заняла почти весь проём, прервав наш с Джоном контакт глазами. Подруга выглядела уставшей, должно быть, не привыкла вставать в такую рань.

Сзади послышался радостный писк. Это была Минди.

– Дай пройти, ну же! – Минди протиснулась между дверью и Мо и весело обняла меня. – С приездом, моя дорогая! Нам столько всего нужно сделать! Взгляни на моё кольцо!

Минди демонстрировала новенькое золотое колечко с нескромным камнем.

– Ох, бестолковая Барби! – возвела руки в небо Мо. – Ни минуты покоя со своим кольцом. Как дорога, Джоан?

– Нормально, – улыбаясь чеширской улыбкой, ответила я.

Лето начинается!

Мо наконец покинула проход и с трудом уселась на стул рядом с тётушкой. Они были уже одной весовой категории. Парни принялись таскать чемоданы наверх.

– Привет, Джоан! Как твои дела? – смущённо поздоровался Бо, когда проходил мимо с самым большим чемоданом. Похоже, вес чемодана не создавал ему никаких трудностей.

– Давай, таскай уже, зачем ещё тебе мускулы? – не дав мне открыть рот, прокомментировала Мо.

Следом зашёл гордый Марк, он улыбнулся и коротко махнул головой в знак приветствия.

– Шевели задницей, не всё неграм за тебя вкалывать! – не унималась Мо, обдувая себя веером из салфеток. Её юмор стал острее. Минди писала, что Мо задирала, в основном Джима, но и им периодически доставалось.

А Джон повзрослел, появилась грубая щетина. Марк жаловался, что Джон окончательно бросил футбол в угоду зелёным бумажкам. Но тяжёлая работа сделала его тело ещё более поджарым, руки мускулистыми, а плечи широкими. Мы зацепились взглядами, и я не могла насмотреться в эти два зелёных глаза с хитрым прищуром.

– Ой, потом налюбуешься на свою принцессу, ковбой. За работу! – командовала Мо. Тётушка предложила подругам шоколадный торт. Минди вежливо отказалась, а Мо расправилась с обоими кусками.

Парни закончили, и все уселись за столом на кухне. Пришлось притащить стулья с третьего закрытого этажа. Стулья были старыми и очень пыльными. Минди заботливо протёрла каждый тряпочкой, ветхую мебель.

Все затаив дыхание смотрели, как громадина Бо скромно присел на один из них.

– Может, всё же возьмёшь мой? – предложила я, вставая с места.

И только я произнесла эту фразу, как стул под Бо затрещал и развалился. Бедняга Бо, как подаренная им же тряпичная кукла, сидел на полу с вытянутыми ногами.

– Я в порядке, – наконец произнёс громила.

Все прыснули смехом.

– Кто бы знал, что чемпиона победит стул, – Мо хваталась за бок и грозилась сама слететь на пол.

Марк помог громиле встать, и я почувствовала мозолистые руки на своём запястье. Пока все были заняты происшествием, Джон увлёк меня в сад.

Дверь едва успела закрыться, а мы уже целовались. По телу разлилось тепло и счастье – впервые за долгое время. Джон без труда взял меня на руки и закружил. Я смеялась: с ним мне не страшно. Парень аккуратно поставил меня на землю. Я припала к его губам. Щетина царапалась, но мне было всё равно – вырасти у него даже иголки вместо волос. Однако знакомый от мамы запах табачного дыма насторожил.

– Ты куришь? – удивилась я.

– Ну… – парень стыдливо почесал затылок и поднял плечи. Я обняла его за торс, он обнял в ответ и чмокнул в макушку.

Мне не хотелось говорить о курении, не хотелось вообще говорить. Вот бы стоять так всегда: в обнимку и молчать, ощущать, как шершавые от работы руки гладят по волосам, влажные губы нежно целуют в лоб. Вдыхать запах постиранной футболки, табака и любимого был божественно приятным.

– Я очень скучал по тебе, милая, – шёпотом произнёс Джон.

– А я без тебя не жила, – призналась я без преувеличения.

Джон поднял мою руку с часиками и улыбнулся.

– Это лучшие подарки в моей жизни. Спасибо. – Уже привычным движением я прикоснулась к серебряному сердечку на груди и, благодарная, чмокнула Джона в колючую щеку.

Джон посмотрел на циферблат, поцеловал ладонь и неохотно отстранился.

– Мне нужно на работу, мышка, – сообщил парень. Я была расстроена.

– Я зайду вечером, ладно?

– Хорошо, – ответила я немного грустно.

Джон наградил меня прощальным поцелуем и в два прыжка перемахнул через забор.

– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДЖОАН!!! – во всю глотку закричал он, хитро подмигнул и скрылся.

Я, красная, но счастливая, направилась на кухню. За дверью стоял гул голосов, но стоило открыть дверь, как воцарилась мёртвая тишина. Остатки «погибшего» стула убрали, все мирно пили чай прихлёбывая.

– Петухи стали больно громкие, вы не находите? – прервала тишину Мо, аристократично оттопыривая мизинец и сделав глоток из незнакомой фарфоровой чашечки. Присутствующие рассмеялись в кулаки. Одна Кристин с криками «тили тили тесто, жених и невеста» убежала собираться на скрипку.

Видимо, на третьем этаже раскопали старый фарфоровый сервиз. Розовые пухлые чашечки с позолоченными ручками. На корпусе чашек красовались рисунки кукол в белых платьишках с рюшками.

– Какая прелесть! – расхваливала посуду тётушка Нэталин. – Это ещё моей бабушки. Она никогда не разрешала ими пользоваться.

Нэталин с восхищением осмотрела чашечку и передала её мне. Я восторгов не разделяла: позолота кое-где осыпалась от времени, а на меня уставили свои пустые и агрессивные глаза девочки, ангелочка с картинки.

– Нужно там покопаться, вдруг что-то ещё интересное найдём, – предложила я, отодвигая странную чашку.

– Может, там будет свадебное платье, которое моль ещё не поела, – со смехом предположила Мо, намекая на нашу с Джоном близость.

– Кстати, мы сегодня должны поехать смотреть мне платье. Я только тебя ждала, – сообщила Минди, собирая посуду со стола. – Мальчики, сходите за машиной.

– И ещё, дорогие мои, пожалуйста, заведите Кристин на скрипку, – попросила тётушка Нэт.

Марк и Бо беспрекословно встали, поблагодарили за торт с чаем и вышли. Кристин выбежала следом через минуту.

Глава 6 Платья

Мы с девчонками поднялись в мою комнату. Минди и Мо разбирали подарки, а я наблюдала милую картину за окном. Огромный Бо аккуратно взял за ручку малышку Кристин и вёл её на занятия по скрипке. Кристин прыгала, пытаясь достать ему хотя бы до груди, а Бо терпеливо топал по дорожке короткими шажочками.

Мо называла Бо «шуткой природы», и я отчасти соглашалась с ней. Меня всегда поражало, как у такого большого и опасного зверя с поставленным ударом и гигантскими ручищами может быть такой покладистый характер.

– Ой, а этим бисером можно расшить куртку и кеды! – комментировала Минди. Я привезла ей целый чемодан различных штук для шитья из магазина для швей.

– А как же его родители? Вы решили вопрос? – спросила Мо. Она нашла косметику и теперь наспех рисовала огромные стрелки. Подруга прикрыла один глаз и смешно скосила рот.

– Я думаю, они скоро сдадутся, – пропела Минди, восхищаясь выходящими из чемодана атласными лентами разных цветов.

– Ну да, сдаваться у них в крови, – комментировала Мо, вытянув губы и любуясь чрезмерно ярким макияжем в тяжёлое розовое зеркало, подарок Марка.

– Что ты имеешь в виду? – озадачилась я.

– Ну… – Минди начала отвечать за Мо. Она уже закончила рассматривать подарки и теперь воевала с чемоданом, который никак не хотел закрываться. – Марк решил не поступать в этом году, он поедет со мной в Нью-Йорк после свадьбы.

Я закашлялась. Мо начесала шапку волос и, не жалея аэрозоля, распыляла лак на прическу. Едкое облако раздражало горло.

– Я знаю, как это звучит, – оправдалась Минди. – Но я его не просила!

Чемодан швейных принадлежностей категорично отказывался закрываться, и я подошла помочь Минди. Совместными усилиями мы наконец свели застёжки.

– Никто тебя не обвиняет, – начала я.

– Я! – Мо подняла руку с кисточкой для румян. – Я обвиняю. Ты эгоистка и шантажистка, Минди!

– Ты достала меня! – вскочила на ноги блондинка с яростью и грацией кошки. Я так и осталась сидеть на чемодане, стараясь казаться как можно меньше.

– Ты знаешь, как он к тебе относится, Барби, – Мо тоже с трудом встала на ноги и подошла к подруге. – Ты знала, что он никуда не поедет, если ты согласишься на свадьбу!

– Да что ты несёшь? Я люблю его, поэтому и согласилась! – Минди переходила на крик.

– Может, и любишь, но это эгоистично! – Мо тыкнула кистью с румянами прямо в голубой рукав платья Минди, оставив еле заметный след.

Минди начала набирать воздух в лёгкие, но в это время послышался гудок автомобиля.

– Нам пора! – ликовала я, схватив Минди за руку и увлекла прочь с поля брани.

У парадного входа стоял белый кабриолет, за рулём которого сидел Марк. Минди элегантно села на переднее сиденье и поцеловала его. Мы разместились сзади. Ехали молча. Мо обиженно сопела, Минди напевала что-то под нос, а Марк был сосредоточен на дороге. У соседского дома дежурил Джим. Он и правда похудел и, кажется, немного возмужал. Джим провожал взглядом наш автомобиль, и я незаметно махнула ему рукой.

– Привет, придурок! – подала голос Мо. – Смотри, не обделайся от страха!

Марк посигналил. Джим поспешил к дому, сжимая и разжимая кулаки на выпрямленных, напряженных руках. Это нелепое движение отличало его от остальных, и я часто вспоминала соседа именно таким.

– Вы так и достаёте беднягу, – грустно заметила я.

– Да ладно тебе, он заслужил, – пытался успокоить Марк. – Представляешь, запрудил свои штаны, когда мы с парнями из команды его догнали.

– Догнали и побили, – дополнила Минди.

– Ну, дали пару тумаков, а он обоссался, – засмеялся Марк.

– Эти придурки засунули его к нам в раздевалку, – рассказала Мо. – В пустой шкаф, представляешь?

– А этот твой Джим молчал, когда я там переодевалась! – возмутилась Минди. – Мы только по хрипам его нашли. Одному Богу известно, чем он там занимался!

– Ну да, ты же одна там переодеваешься, – с сарказмом сказала Мо и продолжила. – В общем, когда мы его достали, я сделала этому сопляку свой лучший макияж на какой способна.

– Лучший макияж портовой шлюхи, – добавила Минди, тихонько поколотив себя по губам за бранное слово.

– Вот и подумай, кто из нас более жестокий. Моя прекрасная невеста привязала твоего соседа к столбу перед школой, – Марк одобрительно похлопал Минди по коленке.

– Без штанов! – Мо сделала гримасу отвращения. – Он стоял там только в обсосанных трусах.

– Я не снимала ему штаны, – уточнила Минди. – Они сами слетели, ну не одевать же мне их обратно!

Все весело смеялись, но не я. Мне было горько за соседа.

– Да ладно тебе, – попыталась успокоить Мо. – Ты и сама приложила к этому руку.

– Я? – удивлению не было предела.

– Ты, ты! – Мо тыкнула пальцем несколько раз в мою подвеску, подарок Джона.

– Перед Рождеством мы с Джоном пошли на почту и встретили твоего соседа, – пояснил Марк. – Мы поинтересовались, кому это он шлёт подарочки. Представляешь, как взбесился Джон, когда увидел твой адрес?

Я никогда не задумывалась, насколько ревнивый Джон. Но судя по дальнейшему рассказу, очень. Оказалось, Джим хотел отправить мне книгу «Мёртвые души» русского писателя и самодельный браслетик.

– Представляешь, Джон решил, что эти «Мёртвые души» романтическая литература, – смеялся Марк. – Заставил Джима съесть несколько листов, а всё остальное сжёг. Если бы не работа Джона в мастерской, твой сосед бы получал гораздо чаще.

Вот почему Джим больше не отправлял мне посылки, только письма, и вот от чего он опоздал с поздравлением на день рождения. Бедняга настрадался из-за меня. Тем временем мы въехали в центр городка и припарковались у единственного, а оттого такого помпезного свадебного салона. Колонны, банты, цветы – казалось, все мыслимые и немыслимые, но обязательно дешёвые украшения накидывали на фасад лопатой.

– Мы где-то час, – сообщила Минди Марку. Он отдал честь и уехал. В салоне пахло конфетами и шампанским, Минди презрительно прохаживалась мимо платьев и фукала на каждое третье. Мы с Мо сидели на диванчике и пытались отвлечь хозяйку магазина от вопиющего поведения невесты. Владелица салона – высокая дама с мощным подбородком, в классическом костюме, белой рубашке и цветком в переднем кармане пиджака – давно не участвовала в выборе и просто листала журналы за стойкой, стараясь не слушать критику Минди.

– Она просто переживает, – оправдывала я подругу.

Хватило 20 минут, чтобы Минди села на диван и горько зарыдала. Единственное приглянувшееся платье не сходилось на груди.

– Здесь нет ни одного достойного платья, – Невеста положила голову мне на плечо и размазывала тушь под глазами. – Ни одного, всё ширпотреб!

– Ой, ну и трагедия! – прыснула Мо.

– Да, трагедия! Тебе никогда не понять! – огрызнулась Минди.

– Хочешь сказать, что я никому не нужна? – взревела толстушка.

Минди молчала и только критически осматривала поправившуюся подругу.

– Девочки, пожалуйста, без ссор! – попыталась я успокоить обеих слабым голоском. Любые конфликты выводили меня из равновесия.

– Ты высокомерная, капризная, тупая, белая стерва! – оскорбила Мо Минди. Она с трудом встала и поковыляла из салона.

Я разрывалась между подругами, Минди рыдала у меня на плече. Мо хлопнула дверью и ушла. То, что должно было быть весёлым времяпрепровождением старых подруг, рисковало превратиться в трагедию.

– Минди, пожалуйста, успокойся, – я вытирала слёзы подруги, опасаясь, что она испортит платье тушью, и всё же придётся его покупать. Минди вместо того, чтобы успокоиться, только сильнее всхлипывала.

– Слушай, Минди, а что, если купить более-менее подходящий фасон, а ты переделаешь его под себя? – меня озарила гениальная мысль. Всхлипы резко прекратились.

– Но на это уйдёт минимум месяц… – ещё заикаясь от недавней истерики возразила Минди.

– Но зато оно будет самым лучшим и эксклюзивным, – тут же возразила сама себе невеста и обняла меня за шею. – Ты гений, Джоан.

Минди бросилась к платьям, а я отсчитывала минуты, хотелось догнать Мо, но и Минди оставлять было нельзя. Всё-таки ругались они каждый день, а свадьба бывает раз в жизни. К счастью Минди довольно быстро нашла, что нужно и повисла на моей шеи с благодарностями.

– Ты не против, если я сбегаю найду Мо? И мы сразу вернёмся. – я постаралась воспользоваться благодушным настроением подруги, поглядывая на часы.

– Конечно. Она, должно быть, покупает булочки с корицей у старика Тома, – уже веселее дала подсказку подруга.

***

Я пулей вылетела из магазина. Идти минут 15, Мо ушла минут 10 назад, ходит она медленно, но мне нужно поторопиться. Я решительно ускорилась. Гравий хрустел под ногами, а солнце слепило, заставляя щуриться и частично лишая зрения. Магазин рыболовных снастей, парикмахерская, всё для ремонта… здания пролетали мимо. В таком малюсеньком городе тяжело было заблудиться, но я была в этом талантлива.

– Привет, красотка! – послышался знакомый голос. Я и забыла, что автомастерская Лари находился по пути. Весь перепачканный, Джон вышел из открытого гаража, вытирая руки о грязную тряпку.