Игра не по сценарию

Она и подумать не могла, что четверостишие мальчишки адресовано ей, решив, что подросток влюблён в какую-то девочку, а ей просто показывает свои вирши, чтобы она авторитетно оценила, насколько удачно у него получилось.

Герда уделила внимание стихам, как таковым, а не их содержанию и смыслу. И, уж тем более, не тому, какие чувства владели парнем.

Подросток стоял с таким видом, как будто она его оскорбила.

– Извини за прямоту, – спохватившись, начала смягчать тон Герда, – но у тебя не стихи, а графоманство!

Она хотела пройти мимо, но он схватил её за руку.

– Стой! – просипел он, снова преграждая ей путь.

– Мальчишка! Кто научил тебя так обращаться к даме?! А ну, пошёл вон!

Она отодвинула его, словно на её пути стоял чурбан, и пошла дальше.

– Ты пожалеешь об этом! – в запальчивости выкрикнул он.

Но, она не остановилась.

Вспоминая этот инцидент с сыном дрессировщицы, Герда потом сожалела, что так круто обошлась с парнем. Она даже обдумывала, как ещё раз с ним поговорить, но уже гораздо мягче, только юноши нигде не было видно. На съёмочной площадке он больше не появлялся. И актриса решила, что с его матерью беседовать на эту тему не стоит.

Всё шло по плану. Режиссёр был доволен. Дополнить фильм должны были сцены с питоном. У Герды своим чередом шли репетиции, она даже успела привыкнуть к змею, с которым выполняла требования режиссёра.

Первоначальные киносъёмочные пробы проходили не с самкой питона, а с самцом. Дрессировщица, она же дублёрша Герды, рассказала об удивительных свойствах этих змей, а так же о том, что рептилии очень чувствительны к полу партнёра или партнёрши.

Следующие события развивались, как в детективном романе.

Кто-то заменил питона-самца, самкой! Творческой группе сказали, что питон линяет, и его пришлось заменить другой змеёй, а эта другая являлась особью женского пола. И, по словам всё той же дрессировщицы, работать с нею – небезопасно.

Режиссёр, во что бы то ни стало, настаивал на съёмке фильма. Все слова дрессировщицы он воспринимал, как абсолютную чушь.

– Не надо говорить глупости! – раздражённо заявил он. – Я знаю о рептилиях не меньше Вас. Змее всё равно, какого Вы пола. Она своё нападение соизмеряет с тем, сможет ли она свою жертву проглотить. А так как Вас, мадам, или актрису ей проглотить невозможно, Вы для неё слишком крупная дичь, то и бояться нечего.

Режиссеру не терпелось приступить к съёмке именно той сцены фильма, где главная героиня, с извивающейся вокруг её тела рептилией, предстаёт во всей своей красе. Дрессировщица же настаивала, что этого делать нельзя! Она предупреждала, что для актрисы это очень опасно!

– Вы что ли из своего кармана оплачиваете каждый съёмочный день? – громогласно, вопрошал режиссёр. – Если Вы, мадам, готовы оплатить мне убытки за каждый час простоя, то я подожду, когда змею заменят, – рявкнул он, глядя на дрессировщицу, да так, что в этот момент сам был похож на разъярённого дракона.

Самка тигрового питона, была впечатляющих размеров. Почему она повела себя агрессивно? Опасаясь, что исполнительница главной роли может пострадать, дрессировщица, кинулась к змее. Всё произошло очень быстро: рептилия сжала дрессировщицу! Однако помощники сумели вовремя отреагировать. Им удалось высвободить женщину, несмотря на то, что сила у питонов огромная. Дрессировщицу унесли. Она была жива, но травмирована. Похоже, что змея сильно сдавила ей рёбра. Однако режиссёр съёмки фильма не прервал.

До Герды не сразу дошло, что это мог быть чей-то злой умысел. Тот, кто совершал подмену змеи, выходит, знал об агрессивности именно этой особи?

Руководству кинокомпании было выгодно поскорее дело замять и сделать вид, что произошёл несчастный случай.

Режиссёр потребовал, чтобы исполнительница главной роли выполняла свой контракт и повторила со змеёй то, что она уже делала на предыдущих репетициях.

Всё обошлось. Во второй раз никто не пострадал.

Герда терялась в догадках. Она предположила, что расчет был сделан на устранение главной героини фильма, а дрессировщица пострадала случайно. Все знают о завистниках, в артистическом мире. «Но неужели кому-то очень хотелось побывать в объятиях змеи?» – Недоумевала актриса.

Зато конец фильма был обставлен роскошно: в финале, шесть, атлетически сложенных, чернокожих мужчин уносили Герду со сцены. Они ещё подбросили её вверх, хотя это уже больше походило на акробатику. Финал оказался прекрасным! Даже более насыщенным эффектами, чем можно было ожидать. Сама Герда, тем, что она увидела на экране, осталась очень довольна, предвкушая интерес у зрителей.

И, действительно, фильм имел колоссальный успех!

Вернувшись из Франции, Герда побывала в гостях у еврейского семейства газетных издателей Ульштайнов. Там она познакомилась со скульптором Тораком (впоследствии он создаст монумент Гитлера), а также с прославленным лётчиком Первой мировой войны Эрнстом Удетом, мастером-ассом высшего пилотажа. Герда уже была о нём наслышана от Лени Рифеншталь, которая вместе с ним снималась в фильме «Святая гора» у режиссёра Арнольда Фанка. Там же, у Ульштайнов, Герда познакомилась с писателями братьями Генрихом и Томасом Манн, а так же и с другими знаменитыми гостями.

После трапезы за общим столом Герда заметила, что никто, из еврейской семьи, не доел то, что положил себе на тарелку. Это её, до крайности, удивило. Пережив в 1918 году в Москве голод, она оставила свою тарелочку чистой. Приехав в Берлин, она и на улицах германской столицы увидела пункты раздачи супа голодающим.

– Почему так? – тихонько спросила она, рядом сидящего Удета, так, чтобы её никто не услышал.

– Это они дают нам понять, что не голодны и принимают вместе с нами пищу исключительно из солидарности.

Торак показал всем эскиз своей будущей скульптурной работы, который произвёл на Герду неизгладимое впечатление. На эскизе, как объяснил автор, валькирии сражались с дьяволами, воплощающими тройное зло – невежество, большевизм и славянство.

«А славянство-то ему, чем не угодило?! – подумала Герда. – Или он сам очень хочет кому-то угодить»?

В этот период, никто, из присутствующих гостей, личность Адольфа Гитлера всерьёз ещё не воспринимал. Между собой они говорили о чём угодно только не о национал-социалистах.

Особого значения нацистскому движению ни Герда, ни кто-либо из гостей, тогда ещё не придавали. Зато эскиз Торака её разозлил.

Там же, на вечере, Эрнст Удет вполне недвусмысленно дал ей понять, что она ему очень нравится. Несмотря на свою лётную загруженность, он старался бывать на премьерных постановках с её участием, и, каждый раз, встречая её с цветами, оказывал ей разные знаки внимания. Герде нравились его ухаживания. Она с благодарностью их принимала. Если бы не их чрезмерная занятость, то вполне мог бы состояться любовный роман. Взаимная симпатия была у обоих. Но, когда симпатизирующие друг другу люди подолгу не видятся, чувства охладевают.

Обычно, после спектакля, вокруг Герды образовывалась толпа поклонников. Не привлекая к себе внимания, Курт дарил ей букет цветов, с вложенной в него небольшой открыткой, и тут же скромно отходил в сторону.

* * *

В 1929 году, на VΙ конгрессе Коминтерна, Тельманом и руководителем Исполкома Пятницким, по предложению Зиновьева была узаконена новая генеральная линия. Предлагалось направить борьбу «единым фронтом» не столько против нацистов, сколько против социал-демократов.

В начале марта в Берлине получил огласку скандал, который ещё раз доказал, что в советской стране терпеливо ждёт своего часа глубоко законспирированная белоэмигрантская разведывательная сеть.

Полиция Берлина вывела из игры Владимира Григорьевича Орлова, бывшего действительного статского советника царской России, а также бывшего следователя по особо важным делам и ярого противника большевиков и коммунистической идеологии. К этому можно добавить, что Орлов враг, но враг очень умный и изощрённый. Герде не довелось быть с ним знакомой, лично, но то, что о нём было опубликовано в прессе – поражало.

В этом скандале оказались замешаны многие государственные чиновники, включая дипломатов, сотрудников разведок и органов борьбы со шпионажем, и даже известные политические деятели Европы и США. Разоблачительные нити вели также к заокеанским сенаторам, Вильяму Бору и Джорджу Норрису.

Немецкая пресса писала о том, что полицейский по фамилии Венцель в одной из квартир на Потсдамштрассе обнаружил фабрику по изготовлению фальшивых документов с печатями, штампами и бланками советских учреждений. Всё это, якобы, принадлежало белоэмигранту Орлову.

У него были связи, с такими же, как и он «бывшими», проживающими и во Франции, и в Польше, и в Чехии… Судя по всему, его деятельность была очень востребована. К тому же Орлов поддерживал связи с диверсантами и «спящими» ячейками, недовольных советской властью, притаившихся в городах СССР.

Полицией была найдена картотека с фотографиями участников подполья и подробными сведениями о каждом. Очевидно, что одному Орлову создать такую картотеку было невозможно, особенно во время кризиса.

Поездка в Америку

При содействии министра иностранных дел Густава Штраземана, весной 1929 года у актрисы Герды фон Боген всё-таки появилась возможность отправиться в Америку, в Голливуд. На съёмки фильма её пригласила фирма «Юнайтед артистс».

До Нью-Йорка Герда плыла пять дней и шесть ночей на огромном океанском корабле «Европа». Из-за больших размеров судна она не ощущала дискомфорта, хотя океан был бурным. Увидев на корабле чемпиона мира по боксу Макса Шмелинга, который путешествовал со своим тренером Максом Махоном, Герда предположила, что путешествие может оказаться даже приятным. Ранее она снималась с боксёром в лирическом фильме, где Шмелинг играл самого себя.

На борту «Европы» актриса познакомилась с Генри Фордом, стройным интеллигентным и обаятельным мужчиной. С ним Герде было совсем не скучно.

Фриц фон Опель с борта корабля запускал авиамодели в сторону океана. Вот кому абсолютно ни до кого не было никакого дела.

На вечерних банкетах в своих великолепных нарядах Герда замечала обращённые на неё восхищённые взгляды не только мужчин, но и женщин.

Эти пять дней пролетели так быстро, что она даже не успела устать.

По прибытии в Америку и до её отъезда в Голливуд, продюсеры разрешили Герде провести три дня в Нью-Йорке. Убедившись, что здесь никому до неё нет никакого дела, она отправилась в отель «Криген Брил», где на стойке администратора оставила конверт на имя одного американского гражданина. Она послала ещё одно сообщение на некий канадский адрес. Только после этого актриса позволила себе ознакомиться с городом.

Америка её поразила. Небоскрёбы потрясли Герду обилием стекла и хромированного металла. Нью-Йорк очень отличался от всех тех городов, в которых ей доводилось бывать прежде.

Затем экспресс на Санта-Фе повез её (аж, четверо суток!) через весь континент. Она ехала с комфортом. У неё было отдельное купе со встроенным кондиционером и личной умывальной комнатой. В поезде была даже парикмахерская. Утром повару ресторана можно было заказать на ужин какое-нибудь любимое блюдо.

В индейском городе – Альбукерке была довольно длительная стоянка. У пассажиров имелась возможность немного погулять и купить сувениры.

Про Голливуд можно рассказывать долго и увлечённо. А ещё лучше посвятить ему отдельную книгу.

Герду разместили в прелестном бунгало, под опеку одной заботливой семейной пары. И она ни в чём не нуждалась. Ей не терпелось скорее приступить к работе, и когда съёмки начались, то, как и в Германии, она всецело предалась процессу и испытывала от работы только радость и удовлетворение. Её ошеломили очень сложные по исполнению и достоверные декорации на киноплощадках Голливуда.

Фильм, в котором снималась актриса, записывался в двух версиях: на немецком и французском языках. Потом его собирались переозвучить на английский.

Герда по достоинству оценила кинотехнику Голливуда: «О, она по-настоящему великолепна! И, пожалуй, является, самой что ни на есть передовой».

Камера всё время была в движении. Она наезжала или следовала по указанию режиссёра, а то кружила вокруг.

Ещё внимание Герды привлёк бутафорский булыжник. Она его нечаянно задела и была удивлена с какой лёгкостью он отлетел. Бутафор Джессика поместила камень на место, и когда Герда спросила, почему он такой лёгкий, пояснила: – Он внутри полый, как пустая коробочка.

– Я хочу такой сувенир! – Заявила Герда.

– Хорошо, я Вам сделаю такой же, – согласилась бутафор.

Когда Герда расплатилась и забрала камень, бутафор весело засмеялась, её позабавила реакция и мимика актрисы.

«Я действительно очень довольна», – усмехнулась Герда.

Незабываемыми были встречи с американскими звёздами кино, а так же и новые знакомства. У Герды побывали в гостях даже некоторые голливудские знаменитости.

Кларк Гейбл, снявшийся в «Унесённых ветром», был родом из Польши. Его любимым местом было устричное кафе, где Гейбл находился почти всегда, если не был занят работой на киноплощадке. К радости Герды она могла с ним немного поболтать по-русски. Он знал язык.

Марлен Дитрих стала гордостью «Парамаунт». Она проживала в Америке в роскошной вилле с голубым бассейном и влюблённым в неё режиссёром. Герда так и не поняла, чем Дитрих привлекала зрителей. Когда она смотрела фильмы с участием этой, всеми обожаемой дивы, её лицо казалось Герде абсолютно холодным безучастным и невыразительным. Когда Марлен Дитрих пела, её голос звучал без всяких голосовых оттенков.

«Это не зависть! – оправдывалась она сама перед собой. – Это моё личное и к тому же объективное суждение».

Не всем так повезло, как Грете Гарбо – белокурой шведке, чуду из Швейцарии, ставшей главной актрисой МГМ («Метро Голдвин Мейер»). Обе кинофирмы «Парамаунт» и «Метро Голдвин Мейер» между собой жёстко конкурировали, как и их главные актрисы.

Чтобы помочь Герде устроиться в Америке, Эрнст и Елена Ганфштенгль снабдили актрису рекомендательными письмами.

Контраст между великолепием богатых вилл и нищенскими окраинами Лос-Анжелеса был на удивление разительным.

Однако прижиться в Америке Герде не удалось. С одной стороны, ей не подошёл влажный и жаркий климат. С другой…

Женщин, желающих сниматься в кино, были толпы! И они соглашались не только работать… Герда видела молоденьких актрис, которых всецело поглотил монстр кинопроизводства, и тех несчастных молодых девушек, готовых даже на самоуничижение, ради вспышек фотоаппаратов и треска кинокамер. Их за бесценок использовали, а потом выкидывали за ненадобностью. Путь многих обычно заканчивался на панели этого великолепного города.

«Свободолюбивым людям в Америке – не место!» – подытожила актриса. Здесь она, на каждом шагу, наблюдала нескрываемое и высокомерное унижение одних и подобострастное, унизительное заискивание других.

«Деньги! – вот тот Бог, которому в Америке молились всегда и поклоняются теперь».

Были и мелочи, которые актрисе казались смешными. К примеру: сосиски, запрятанные в булочки и щедро политые горчицей, в Америке назывались «горячими собаками» – «ход дог».

Американский девиз гласил: как бы тебе не было трудно, «Кип смайлинг!» (Сохраняй улыбку!) – вот что должен был усвоить каждый, живущий в Америке.

Понравилась ли ей Америка? – И да, и нет. В голливудском отношении к актрисам, было что-то мерзкое и унизительное. В Германии она ничего подобного не ощущала.

У Герды осталось чувство, что к лошадям, используемым в съёмках фильмов, продюсеры и режиссёры относились куда лучше, чем к актрисам.

Обратно в Европу актриса плыла на пароходе «Штадендам». Глядя на поднимающиеся и опускающиеся волны за кормой, Герда уже не придавала никакого значения своим душевным разочарованиям. Её сердце переполняла радость от того, что скоро она увидит маму и дочурку Адочку! Герда сама решила вернуться в Германию, потому что поняла: в Америке ей делать нечего.

«Настоящее счастье состоит в том, когда все, кого ты любишь, находятся с тобой рядом. И ты точно знаешь, что они здоровы, что у них всё хорошо и, главное, они тоже очень любят и ждут тебя. Тогда, любые трудности «по плечу», и они – преодолимы», – думала Герда, не очень-то огорчаясь, по поводу своего вояжа в Америку. Люди не всегда осознают, что истинное счастье состоит в том, чтобы любить и быть любимым. Это может быть любовь к ребёнку или к мужчине, но обязательно – любовь. Люди иногда гоняются за какими-то призрачными целями, а потом мучаются от разочарования и депрессии. Очень важно уметь определить своё истинное место в жизни.

Всеобщая депрессия

Курт, оставаясь в Берлине, принял на себя все основные заботы. Теперь он внимательно следил за всем происходящим, фиксируя события, и переправляя донесения через надёжно установленный канал. Конечно, у него не было той возможности, что у Герды, поскольку его не приглашали на всевозможные приёмы ни представители рейхсвера, ни депутаты рейхстага, ни министры с банкирами и промышленниками, ни аристократические круги Германии. И, тем не менее, он неплохо справлялся. Что является азами разведки? – А то, что если не удаётся получить нужные сведения из одного источника, то надо найти другой.

В октябре 1929 года на фондовой бирже в Нью-Йорке было выброшено акций на 20 миллионов долларов, что привело к катастрофическому падению курса.

День, когда произошли эти события, вошёл в историю под названием «чёрной пятницы». Падение курсов акций принесло одним только Соединённым Штатам убытки в размере 50-60 миллионов долларов!

А 23 октября 1929 года наступил «чёрный вторник» и в Германии, тоже обрушением акций!

Как следствие всего этого, благоприятному темпу экономического развития в Германии пришёл конец. Правда, сначала масштабов трагедии никто не понял. Всеобщая депрессия и понимание пришли гораздо позднее.

В Веймарской Германии вновь настал период, когда воцарились разгул спекуляции, коррупция и неприкрытое хищничество. Ко всему прочему Германия представляла собой кипящий котёл политических страстей. Разногласия между различными политическими партиями иногда принимали неприемлемый оборот: оскорбления, драки и даже убийства! Время от времени, эта непримиримая вражда выплёскивалась на страницы газет.

Сосед Герды (по даче) афганский военный атташе рассказал актрисе о вооружённом конфликте между Советским Союзом и Китаем на КВЖД. Германия это столкновение, вроде как, поддержала, но, на самом деле ситуация была спровоцирована Великобританией и Японией. «Уж больно Великобритания переживает за ущемление её интересов в Азии».

– Насколько мне известно, – с серьёзной озабоченностью сказал атташе, – почему-то в Великобритании всегда считали, что Россия ущемляет их геополитические интересы. Во все времена Лондон беспокоили отношения России и Китая. Они рассчитывали уничтожить Россию, расчленить в ходе революции и Гражданской войны…. А что из всех козней, причём тщательно подготовленных, вышло? – Все старания зря! Они и теперь будут провоцировать войну СССР с Польшей. Даже уговаривают Турцию принять участие в нападении на Советский Союз. Великобритания надеется включить в эту группировку и Германию. Против Советской России затевают коалицию: упоминались так же Финляндия и Япония. Мол, если японцы вторгнутся с Востока, то поляки ударят с Запада….

И вдобавок, к уже имеющимся трагическим событиям, прибавилось известие о смерти министра иностранных дел Германии Густава Штраземана. Умер враг её страны, один из самых главных сторонников «Плана Юнга» и плана генерала Макса Гофмана (о консолидированном уничтожении России). Но Герда знала, что всегда полезно общаться с умным, знающим и интеллигентным человеком. А Густав Штраземан был именно таким. Врага тоже можно уважать.

* * *

Погружение в анализ политических процессов в Германии, хоть как-то отвлекало Герду от насущных проблем. К тому же это давало хоть какое-то понимание того, что происходит вокруг.

– «Всем лжёт, всех морочит, всё опошлил, всё извратил…», – с нескрываемым презрением отзывался о Гитлере Людендорф, а вездесущие журналисты это сразу же опубликовывали. – «Его нужно выслать, а национальное движение вычистить!».

На страницах печати, прославленный генерал не раз высказывал сожаление, что некоторые порядочные немцы поддались «параноидальным заклинаниям этого злонамеренного типа».

«А ведь они были единомышленниками! – думала актриса. – В путче вместе участвовали».

Дружба Герды с Еленой и Эрнстом Ганфштенгль продолжалась. Они, по-прежнему, бывая в Берлине, звонили ей, и она изыскивала возможность с ними встретиться. Эрнст, всё так же продолжал считать Гитлера своим самым близким другом. Поэтому, осведомлённость Герды о делах в партии нацистов была полной. А так как Эрнст был очарован своим фюрером, поэтому на объективность его суждений она не надеялась. И хорошо помнила присказку: «доверяй, но проверяй». В народе о лидере партии нацистов чего только не говорили. И все воззрения были настолько различны и противоречивы, что прийти к какому-то однозначному мнению было чрезвычайно сложно.

– Гитлер одержим идеей сверхчеловека, – однажды заявил Ганфштенгль.

– Сверхчеловека? – Удивилась Герда. – И как это надо понимать?

– Сверхчеловек, по понятию фюрера, это тот, над кем человеческие привязанности не властны, – пояснил Эрнст. – Следует запрещать себе любые проявления душевной привязанности. Жизнь сверхчеловека должна вписываться в понятие: «никакого сострадания, никакого сочувствия, никакого сожаления. Он выше этого». А если ещё руководствоваться и выкладками Вайпгаута, то – «можно всё!»

– В таком случае у меня нет ничего общего с таким сверхчеловеком, – подытожила Герда.

– И у нас с Еленой тоже, – усмехнулся Ганфштенгль.

Что касается других политических воззрений, то особое внимание актрисы, на страницах прессы, привлекли высказывания председателя Немецкой национальной партии Гугенберга. Став председателем ещё в октябре 1928 года, он, совместно с членами Рабочего содружества немецких промышленников – графа Калькрейта и графа Кайзерлинга неоднократно выражал своё враждебное отношение к Советскому Союзу. Ганфштенгль шепнул ей, по секрету, что эти господа представляют в Германии интересы двух банкирских домов Ротшильдов, швейцарского и английского.

Летом 1929 года Гугенберг создал имперский комитет по организации народного опроса, который развернул в стране дикую националистическую кампанию. И членами этого комитета оказались Генрих Клас из Пангерманского союза, Фридрих Зельдте – представитель «Стального шлема», и… Адольф Гитлер.

«Враги моей Родины объединяются! – сделала вывод Герда. – И Гитлер с ними».

По мнению Герды, именно с помощью Гугенберга, Гитлер становился видной фигурой, не только в партии НСДАП. Он приобретал такое влияние, которое в последующем способствовало его дальнейшему продвижению. «Значит – Ротшильды? – подумала она. – Это надо запомнить».

* * *

Первые годы совместной жизни с мужем, по мнению Герды, гениальным артистом, научили её не только выдержке и терпению. Она поняла, что, как правило, дело не только в том, кто разочаровал и не оправдал ожиданий. Возможно, и она сама, по молодости и недомыслию, что-то не сумела осознать. Зато теперь она была более осмотрительной и, наверное, более рассудительной.

«В общении двоих, всегда участвуют двое», – говорила она себе. Тогда она была слишком молода, чтобы что-то понимать в психологии и характерах людей. Отсюда и допущенные ею ошибки. Зато теперь она проявляла особый интерес и усердие, чтобы иметь возможность во всём разобраться, какими бы сложными не казались ей эти вопросы.

В литературных кафе и облюбованных артистами забегаловках горячо дискутировали о кубизме, импрессионизме, дадаизме и прочих «измах». Вот только о национал-социализме не говорил никто. Пока.

* * *

Звезда, известный маг Эрик Ян Хануссен (настоящее имя – Герман Штайншнайдер), выступал во всемирно известном берлинском театре «Скала».

Герда побывала на его выступлениях уже несколько раз. Ей было интересно посмотреть на то, как он работает. Она следила за выступлением придирчиво потому, что начала подозревать предсказателя в ловком шарлатанстве. У Хануссена имелась газета с предсказаниями будущего, и она была в Германии очень популярна, а так же влияла на рыночные котировки. В это время в Веймарской республике мистицизмом увлекались многие. Немцы составляли гороскопы, проводили спиритические сеансы и верили предсказаниям.

В России Герде посчастливилось познакомиться с врачом, теософом и гипнотизёром – Павлом Васильевичем Мокиевским, а так же с настоящим телепатом и гипнотизёром – Александром Барченко. Вот они-то действительно, были уникальными специалистами в парапсихологической области.