Птица и череп

Шин выдернул руку так резко, словно его удерживали силой, хотя это было не так, схватил за руку Лану и потянул в сторону, подальше отсюда. Внутри него кипела и клокотала ярость, но сделать с ней он ничего не мог. И ему уже доказали на примере. Это раздражало. Собственная беспомощность в первую очередь.

Лана не оценила его благодетель.

– Как-будто ты что-то понимаешь в этом! – сказала она, рассерженно вырвавшись, остановилась в центре коридора, несколько человек обернулись на них.

– Да ты что! Видимо, ты-то точно все понимаешь.

– Очевидно, что намного лучше тебя!

– А ты словно не видела и не понимала, чего он от тебя хотел?!

Шин словно бился в стену. Неужели она правда не понимает, насколько это отвратительно?

Лана, до этого раскрасневшаяся от гнева, крика и быстрого шага, замерла на месте, посмотрела на глазеющих на них людей. С неё словно разом сошел весь яростный настрой. Легкая улыбка заменила разраженный оскал.

– Я все прекрасно понимаю. Я не просила меня защищать. Может быть, это тебе стоит увидеть ситуацию иначе, – сказала она, смотря острым взглядом прямо на Шина. Затем Лана быстрым шагом прошла мимо, не говоря больше ни слова. Шин не стал её останавливать. Быть может, стоило последовать совету и посмотреть с другой стороны. Лана никогда не создавала впечатление, будто бы она заинтересована в чем-то, кроме участия в Шестой Битве и победе в ней. С другой стороны, её стремление к победе могло включать в себя не только непосредственно победу в сражениях. Возможно, втереться в доверие, даже через представления себя как сексуального объекта для неё было… нормально? Шин не знал, что было нормально для Ланы – они знакомы меньше недели, чтобы делать какие-то серьезные выводы. Но, может быть, она не воспринимала всё так, как он сам, видела мир в несколько иных красках.

Над этим Шин задумался.

Если бы какая-нибудь красивая девушка так настойчиво завоевывала его внимание, согласился бы он на ни к чему не обязывающий секс? Поразмыслив, решил, что нет.

Не то чтобы у него было много шансов оценить такие возможности, но он считал, что, как минимум, стоило бы хоть немного узнать человека перед тобой, прежде чем переходить в иную плоскость отношений. Шину казалось, что так правильно. Другие люди, вероятно, считали иначе.

С другой стороны, сравнивать себя и тех, кто живет уже миллионы, а то и миллиарды лет, было нецелесообразно. За такую невероятно длинную жизнь Духи могли несколько раз изменить моральные принципы, которые им подходили, придерживаться совершенно любых точек зрения, менять их как перчатки. Случайный секс в таких условиях даже не был стоящей внимания философской проблемой.

Может быть, Шин почти понимал такую простую концепцию.

Но то, что он увидел во взгляде Духа, даже при всей галантности и учтивости, мысль о том, чтобы кто-то воспринимал Лану как сексуальный объект, выводила Шина из себя.

Был ли он больше обеспокоен этим фактом, или тем, что Лана выбрала не его, или тем, что она не стала слушать. Или даже тем, что мир вокруг как-то слишком просто смотрел на вещи, в то время как он сам задумывался над ними чаще, чем стоило бы.

Шин не знал, что из всего беспокоило его больше, но то, что беспокоило – факт, с которым он не знал, как бороться.

Глава 4

Шин не до конца понимал, что собирается сделать.

Провести рассудительную беседу? Ну, это не имело смысла.

Запугать? Кого? Существо, у которого была половина силы вселенной? Смешно.

Выпустить пар? Возможно.

У него не было четкого представления о том, что именно он хочет сделать. Только существовавшее на чистых эмоциях неутолимое желание, напоминающее предвкушение мести. Шин глубоко в душе понимал, что окажется заведомо проигравшим, что он уже, можно сказать, один раз обжегся, ощутив на себе результат необдуманного поступка, но лучше от этих знаний не становилось. Они совершенно не помогали ему остановиться.

Добавляла огня в его пламя ненависти (возможно, это еще была не полноценная ненависть, а только недавно возникшая неприязнь) Лана, которая никак не реагировала на попытки Шина объяснить, что он не хотел оскорбить или задеть её своими действиями. В самом деле, он предпринял целую одну попытку, а потом Лана демонстративно сложила руки на груди и перестала с ним разговаривать. С тех пор прошло всего несколько дней, но если бы не другой факт, то Шин бы продолжил спокойно сидеть в комнате, гипнотизируя стены.

Лана ни разу не отказалась от своей затеи подружиться с Духами, Шин также замечал её в компании Духа воздуха (и он также упорно не стремился называть его и их всех по имени в то время, как Лана охотно использовала ощущение “дружеского настроя” от использования имен), и они вместе выглядели, словно так и должно быть. Опять же, опуская часть с великими существами, просто смотря со стороны, Шину казалось, что они – совершенно обычные, ничем не примечательные люди.

Может, и это его задевало.

Может, потому он и решил делать то, что не имело никакого смысла. Может, если он увидел бы полноценную картину, которую представляли из себя настоящие Духи, он смог бы смириться или хотя бы перестать сравнивать.

Шин вцепился в белоснежную рубашку, сжав её в кулаке, отчего та практически скрипела, ощутимо приложил Духа к гладкой поверхности стены. В голове билась целая вереница панических мыслей, начинающихся от “Он подпустил меня так близко?”, заканчивая “У этого мудака точно есть план”. Но сдаваться на этом было бы так глупо. Зачем-то же он это затеял.

План у него, видимо, точно был, потому что на подобное обращение великий отреагировал только заинтересованной полуулыбкой. Ничего не взорвалось, кости оставались целы, Шин продолжала оставаться живым, даже при том, что причинил боль могущественному существу. Они вообще ощущали боль? Дух никак не показал, что его сильно не устраивает ситуация, только с усмешкой спросил, прекрасно понимая свое превосходство:

– Не любишь учиться на ошибках?

Шин его превосходство тоже понимал прекрасно. И ему было до ужаса страшно от того, что любые дальнейшие события максимально непредсказуемы. Нужно ему было не это.

– А тебе так нравится соблазнять невинных девушек?

– Невинных? – Дух рассмеялся, что вызвало у Шина недоумение. Он надавил на горло Духу костяшками пальцев предупреждающе, но тот только продолжал хрипло смеяться. – Знал бы ты, о чём говоришь. Но ты, видимо, не знаешь.

– И о чём я не знаю? Давай, скажи ещё, что ты заманиваешь их куда-то и убиваешь.

– Ха-ха. Даже если так, кто бы тебе признался в таком. Но это интересно, – добавил Дух в конце совершенно непонятно. Он осматривал людей на заднем плане, которые ходили мимо них, совершенно не замечая, что-то в этом вызывало у него необъяснимо хорошее настроение.

Шин перестал понимать происходящее, он должен был вернуть этот диалог в изначальное русло, пока у него было время и смутное преимущество. Пока ситуация казалась добродушной, несмотря на то что она никак не могла быть такой. Пока у Духа не иссякло желание так весело общаться, не предпринимая никаких попыток сделать хоть что-то.

Шин не знал, что тот в самом деле может сделать.

– Плевать. Что тебе нужно от Ланы?

Какое-то время Дух смотрел на него вопросительно, словно пытался понять и вспомнить, но после его лицо просветлело от озарения, и он ответил:

– Конкретно мне – ничего. Но вот ты, кажется, очень сильно о ней беспокоишься.

– Это явно не твое дело.

– Не мое, – отвлеченно ответил Дух, продолжая наблюдать за проходящими мимо людьми, выражение его лица показывало некоторую заинтересованность, и существование Шина так близко он попросту игнорировал. – Иллюзии, – протянул Дух довольно, – поразительно удобная способность.

– Это к делу не относится, – практически зарычал Шин, увиливание от ответов вызывало у него приступы еще большей агрессии.

– Не относится, – кивнул Дух.

В тот же момент руку Шина, которой он мнимо удерживал Духа, пробило острой болью, пальцы постепенно, словно под давлением, разгибались, теряя хватку. Шин отшатнулся назад, рефлекторно прижимая руку к груди. Что-то продолжало её сжимать, впивалось, словно с целью прорезать кожу, вызывая жгучую боль. Суставы пальцев трещали. Хотелось кричать или скулить от боли, но Шин не мог себе этого позволить, он стиснул зубы, шагнул ещё на шаг назад, будто бы удаление от источника могло бы помочь, и врезался в прохожего. Тот замер на месте и непонимающе посмотрел на него, затем его глаза расширились при виде Духа, который у стены улыбался, наслаждаясь ситуацией.

Хотя на самом деле, Дух уже создавал видимость активной благотворительной деятельности. За пеленой всё не отпускающей боли, Шин расслышал его фальшивые фразы о том, что человеку плохо, что он должен срочно отвести его в медцентр. Затем Шин уловил гудение и потрескивание, напоминающие звуки портала, как его потянули в сторону, а следом небрежное падение на мягкую поверхность. Скорее бросок.

Боль отпустила.

Шин осознал, что наконец-то может вздохнуть, словно до этого его что-то останавливало, что мир вокруг слишком размыт, несколько раз моргнул, прежде чем понял, что мешающие видеть пятна – остатки слез.

Дух стоял прямо перед ним, не улыбался, но так ему даже шло больше. Без вежливой улыбки он выглядел в разы опаснее.

– Боль нарушает твою концентрацию, – жестко бросил тот, перед тем как уйти. – Сделай с этим что-то, если не планируешь умирать.

Он и был опасен.

Шин посмотрел на руку, заметил, как она покрылась мелкими кровоточащими царапинами, кровь капала на кипельно белые простыни мед отсека. Посмотрев по сторонам, он попытался подняться, чтобы найти кого-нибудь, и не смог встать. Его трясло крупной дрожью и мышцы отказывались двигаться.

Он уже мог бы быть мертвым.

Следующий этапом был поход в тот же зал с длинной вереницей регистраторов снова, чтобы получить официальные карточки. Пройдешь – будешь использовать её как проходной билет и удостоверение личности. Не пройдешь – сможешь показывать своим потомкам, что был на этом великом празднике жизни и смерти. Средств организаторам было не жалко ни на что, вероятно, потому что было их немерено.

Шин ещё не был достаточно уверен, что делает хоть что-то правильно. Мысль о том, насколько он далек от сильных мира сего, и того, что они могут сделать с любым неугодным, даже не пошевелив пальцем, доводила его до ужаса, ещё больше его нервировала невозможность хоть что-то этому противопоставить. Казалось бы, он жив, и это огромное везение только потому, что Дух решил не убивать его. Шин понятия не имел, будет ли смерть претендента влиять на облик Шестой Битвы. Будет ли его жизнь так важна, что её хотя бы упомянут в хрониках вроде той несчастной книжки Ланы?

Положительный ответ казался сомнительным. Но из-за желания сделать хоть что-то он не мог просто так уйти.

К очередям в этом месте Шин успел привыкнуть, в тот раз не менее разношерстная толпа ожидала появления своего горящего номера, чтобы получить заветную карточку. Он немного нервничал от неизвестности, но надеялся на положительный исход.

В толпе мелькнула Лана. Девушка стояла в кружке из незнакомых Шину людей, вроде бы общалась с ними, но внезапно повернулась в его сторону, смотрела долго-долго, а затем помахала приветственно поначалу неуверенно, но постепенно стала размахивать рукой всё активнее, жестом попыталась подозвать Шина к себе.

Он не настолько был зол на девушку, чтобы игнорировать её и дальше. Да и она, судя по всему, уже не была так сильно обижена.

– Привет, – не нашел ничего более оригинального, чтобы сказать ей Шин. Лана улыбнулась. – Ещё злишься?

– Да как-то уже нет, – задумчиво ответила Лана. – Лу сказал, что ты не хотел ничего плохого.

– Кто? – переспросил он, потому что эта мысль никак не укладывалась в голове. Настолько Лана считала себя близкой к ним?

– Лука. Ну, Дух воздуха.

– Что он сказал? – Шин так и не смог поверить в эту необъяснимую невероятную ситуацию. Зачем Духу вообще что-либо говорить Лане, зачем нужно было разговаривать с ней? Шину казалось, что он находится в каком-то театре абсурда, где все понимают всё очень хорошо, только ему одному не дали инструкцию к происходящим событиям.

– Что ты хотел как лучше, – в голосе Ланы начинало проявляться раздражение. Шин не понимал: тот самый Дух сказал девушке, что он, Шин, не думал ни о чем плохом? Это что был один из его методов создания доверия? С какой такой целью?

Ладно, решил Шин, не так это было и важно. В попытках продолжать задавать вопросы можно ненароком довести Лану до новой стадии обиды. Чего хотелось меньше всего – он из всех только её и знал.

Рядом с ними стояла невысокая девушка, и смотрела за их перепалкой. Когда Шин обратил на неё внимание, она смущенно улыбнулась и чуть приподняла руку перед грудью, чтобы помахать. Шину подумалось, что они уже находились довольно близко, чтобы махать, но кто знал, какие у других социальные нормы. Лана переключилась моментально, словно только и ждала этого момента.

– Знакомься, это Фима – из гениев. Фима – Шин, наш милый мальчик, – гордо огласила Лана, словно бы представляла свое личное творение.

Шин кивнул ей, потому что на ещё одно нелепое приветствие он себя уже не нашел. Гении – это те, кто набрал более девяносто пяти совместимости. Милого мальчика он проигнорировал.

– Приятно познакомиться, – дежурно ответил он, рассматривая новую знакомую.

Внешне та выглядела весьма приятно, создавая ощущение легкости и пушистости. Возможно, дело было в низком росте и её кучерявых волосах, которые хоть и выглядели уложенными, выбивались то тут, то там. Эта врожденная неряшливость добавляла Фиме очарования. Ещё она, видимо, относилась к тем, кто был достаточно хорош для победы. И почему только Шина окружали сплошь отличные и способные девушки?..

Не то чтобы он был против, только хотел знать, есть ли здесь кто-то хуже, чем он? Это бы помогло ощущать свою бесполезность и никчемность чуть меньше.

– Какая у тебя способность? – весело спросила Фима прямо сразу, без прелюдий в виде общих вопросов. Глаза её горели, словно бы она только и хотела, что узнать о нем всё. Что Шина отпугнуло и он не захотел говорить:

– Эм… Это секрет.

– Почему секрет? – всерьез спросила девушка, совершенно игнорируя возникшую неловкость.

– Не хочу об этом распространяться, – уклончиво ответил Шин. По факту, он уже распространился. Но с Духом ему не придется сражаться один на один, для него не нужен эффект неожиданности, он всё равно не сработал. Еще одна интересная особенность соревнований – о способностях противника можешь узнать только на поле боя. Это было Шину только на руку.

– Что же там такого интересного, – вклинилась в их разговор Лана, – неужели у тебя одна из тех постыдных способностей, о которых не принято говорить?

– Нет, просто не хочу раскрывать все карты заранее.

– У-у-у-у, – протянула Лана осуждающе, – я же тебе верила!

Фима рядом с ними хихикала в кулак, наверное, они с Ланой казались ей забавными.

Их очереди шли отдельно, но практически параллельно подходили в одно время. Шин видел, как Лана скользнула в портальную рамку, на радостях забыв обо всех окружающих и также, только более воодушевленной, выскочила из неё с карточкой в руках. Очередь Шина как раз подходила, так что он не успел узнать, что именно выпало Лане. Она бы была рада любому варианту, кроме, кажется, воды, но, как минимум, точно была готова ко всем возможностям.

К чему был готов Шин?

Он никогда не думал о предрасположенностях. За всё своё существование на Линегриме он, в самом деле, ни разу не задумался о том, какую стихию бы хотел увидеть в результате тестирования. Это избавляло от возможности быть разочарованным, ведь он ни на что толком не надеялся. Но сейчас, стоя в этой очереди, он подумал, что вода была бы неплохим вариантом. Он видел Духов огня и земли только на фотографиях, хоть они и выглядели на них приятно и добродушно, скорее всего, мало чем отличались от того же Духа воздуха, если существуют уже огромное количество лет. Так что, да, вода была бы оптимальной. Дух воды хотя бы выглядела как приятная девушка, и опасностью от неё не веяло.

За портальной аркой, в которую Шин нырнул, когда подошла его очередь, стоял очередной новомодных аппарат. На тот раз за его пультом сидел средних лет мужчина, но так ли это имело значение? Он попросил Шина приложить руку к сканеру для идентификации личности, а также подать документы, и пока Шин стоял там, под очередной сканирующей дугой, приложив руку к указанному месту, отмеченному знаками, мужчина смотрел на карточку, которую Шин ему отдал, а затем достал его карту из миниатюрного портала по правую руку от стола.

– Ох, парень, ты точно хочешь участвовать? – сочувственно произнес сотрудник в очередной раз, как и огромная куча людей до него. До процентов не докопалась разве что только Лана, которая не стала спрашивать точное значение, так что она и не знала, до чего докапываться. Однако каждый работающий с документами, каждый, кто их видел, считал своим долгом напомнить Шину о том, что он знал и без них прекрасно – о его колоссально огромной совместимости со стихийной магией.

– Спасибо за вашу заботу, я как-нибудь сам, – огрызнулся он, забирая карточку.

Мужчина пожал плечами, словно ему до этого не было никакого дела, бросил ему вслед дежурное “Добро пожаловать на Шестую Битву”, но Шин уже был далеко от реального мира. Он состоял из негодования. Если нет никакого дела до других, так зачем было спрашивать, черт возьми?

Почему всем всегда хочется проявить сочувствие и понимание в вещах, которые их не касаются? Зачем им так нужно ткнуть своей воображаемой вежливой обеспокоенностью чужими проблемами? Неужели от их попыток что-то поменяется?

Покидая эту совершенно отвратительную комнату, Шин буквально состоял из гнева и агрессии. Он поднял карточку к глазам, чтобы хоть немного успокоиться, но замер на месте. Кто-то среди толпы ударился об него и что-то возмущенно пытался высказать, но Шин его не слышал. Мир сжался до этого маленького слова, эпитафию для всех его дальнейших планов.

В графе “Стихия/Ветка” значилось “Воздух”.

***

Лия передвигалась по коридорам быстро и практически бесшумно. По дороге она кивнула в качестве приветствия нескольким сотрудниками, но разбираться, кто это такие, и должна ли она с ними вообще здороваться, времени у нее не было. В руках она несла несколько папок с важными файлами, которые вполне могли быть не бумажными, но тактильные ощущения от взаимодействия с бумагой приносили ей определенное удовольствие. Но также ей хотелось посмотреть на реакцию так сильно, что она не доверила бы доставку этих конкретных документов никому другому.

В кабинет Лия вломилась тем же вихрем, преодолевшим коридор и несколько пролетов до него, однако тут же замерла и чуть успокоилась, осторожно прикрывая за собой дверь.

За столом у окна цель её визита предпочитала использовать другие прекрасные возможности траты бесценного времени, которые нравились ей. Иными словами – спать.

Лия осторожно, едва ступая, подобралась ближе, и, упс, весьма неаккуратно уронила папки так близко от спящего.

– А? – разбуженный упавшими на него предметами, тот подскочил и, осознав проблему, сурово посмотрел на девушку.

– Хватит спать, Лу, пора работать, – укоризненно произнесла Лия, подбирая упавшие листы и складывая их на стол.

– Ты что, теперь посыльный? – утомленно протянул Лука, растягиваясь на столе снова, краем глаза он смотрел на лежащие перед ним листы, и выглядел как тот, кто точно не планирует начинать работу в ближайшее время.

– Помнишь того милого мальчика, который был с Лерайе? Он твой, – улыбаясь так нагло, что от этой наглости ей самой становилось смешно, произнесла Лия.

Лука превратился в ещё более не желающего работать человека, обреченно простонал что-то в поверхность стола, превращаясь в сплошное отчаяние.

– Почему? – протянул он горестно, затем всё же поднялся, чтобы посмотреть на несколько листов. – Неужели нет других вариантов? Вот чем тебе не нравятся эти? Фингри Реконг, Васса Кэрос, Мираль Скадор – столько милых девочек, и ты говоришь мне об этом сейчас? Зачем?

– Лу, – голос Лии прозвучал очень серьезно, когда она вытащила нужный лист из стопки других. – Он её сын.

– Чей сын? – спросил тот. Лия вздохнула от необходимости что-то объяснять.

– Ну, а ты догадайся, – ответила она исключительно из желания всё усложнить.

– А, ну да, – язвительно протянул ей Лука, – конечно, как же иначе.

Затем он всмотрелся в лист с характеристикой и спросил:

– Почему он тогда не Хотхильд? – по голосу казалось, что знать ему об этом совершенно не хочется.

– Анвин – фамилия мужа. Его брат усыновил ребенка.

– Замечательно. Зачем мне, – он выделил последнее слово и поднял на Лию взгляд, – эта информация?

– Он самый подходящий кандидат, ты же понимаешь.

Лука посмотрел на неё так, словно Лия только что сообщила ему нечто, что, любому очевидно, какая-то околесица.

Впрочем, сама Лия так не считала. Только вопрос тут был не в её понимании и не в её мнении.

– Это Тилис была подходящим кандидатом. Не её сын, – решительно отрезал Лука, словно больше не желал говорить на эту тему.

Лия не могла его заставить, если он не хотел. Несмотря на результаты тестирования и Битвы, у них была возможность выбирать, но Лие хотелось, чтобы эта возможность не была потрачена в пустую. Опять.

– Очень надеюсь на твою благоразумность. Мы ещё с последствиями прошлого раза твоей самонадеянности не разобрались, – ответила Лия также резко, разворачиваясь и скрываясь за дверью до того, как услышала ответ.

Глава 5

Фима упаковывала последние вещи. Она не брала с собой фотографии, рисунки, игрушки-талисманы и прочие памятные вещи, которые обычно склонны брать с собой сентиментальные личности. Фима не хотела показаться такой личностью, так что сразу выбросила из списка всё, что не относится к вещам первой необходимости, хотя отказаться от возможности полистать любимую книгу, с прекрасными иллюстрациями оказалось не так-то просто. Набор вещей легко бы уместился в квантовый куб, который её родители использовали в качестве общего большого чемодана. На самом деле, в кубе можно было поместить весь их дом, но тогда возникли бы проблемы с поиском нужного. Фима не хотела, чтобы её вещи затерялись внутри огромного пространства, так что сложила их в один классический чемодан. Ей показалось, что так будет проще.

Родители собирались дольше, чем она. Их звали Вилтольф и Эстер Рейснер, они входили в число приглашенных специалистов для оснащения медцентра Шестой Битвы, так что помимо личных вещей им также пришло в голову желание захватить с собой лабораторию целиком, Фима очень сомневалась, что она им понадобится, и сама она не входила в состав лаборатории, но тем не менее напросилась поехать с ними, чтобы убить сразу двух зайцев. В куб не уместилось бы всё, что им так хотелось положить. Дом бы влез, но вот любимый сад матери уже вряд ли.

– Я подожду снаружи, пока вы закончите, – бросила Фима, устав наблюдать за беготней по всему дому в поисках забытой зубной щетки. Мама кивнула ей, просматривая записи в папках на столе, чтобы выбрать самое необходимое. Скорее всего, решила Фима, она в итоге заберет их все.

Бросив взгляд на часы – над рядом цифр местного времени отображались нужные ей значения – она отметила, что корабль отбывал со станции примерно через полтора часа по эгианскому времени. Пробки – самая большая трата времени, с которой они могут сегодня столкнуться, если попадут в неудачные часы. Отстоять в очереди у портала, может быть, плюс минус минут пятнадцать, затем регистрация на посадку, лучше накинуть времени на различные виды форс мажора. Итого выходило, что на сборы оставалось в районе двадцати минут местного времени. Это чуть больше, чем сорок по принятому межгалактическому времени. Из двух часов выглядело не так плохо, но, учитывая, что сборы даже не дошли до финальной стадии, уложиться в это время казалось чем-то невероятным.

– У вас двадцать минут или мы опоздаем, – напомнила Фима родителям, покидая главную комнату. Она положила чемодан в кучу вещей, которые роботы вносили в куб, и отправилась по коридору на свежий воздух.

У главного входа их уже ждала машина, на которой планировалось добраться до ближайшего отправного центра. Фима все никак не могла перестать задаваться вопросом, почему бы не поставить портальную арку прямо возле их дома, чтобы не тратить время на эти бесполезные путешествия, учитывая, что путешествовать её родителям приходилось довольно часто по долгу службы. Но отец относился к тому типу людей, которые ощущение механического двигателя автомобиля не променяли бы ни на какое сокращение времени путешествия.