bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
9 из 21

ли иронизировал, то ли мистифицировал…

Спрашиваю об образе граната в его работах – отвечает:

– Случайно попадались, а получилось так, что стали символом.

– Зачем в кадре современный военный корабль?

– Случайно. Не обратил внимание на горизонт. Ну стоит корабль – и пусть, никому

не мешает.

– Как выбираете сюжеты?

– Не помню. В советское время мы их не выбирали – нам предлагали.

– Что значат книги, которые я нашел у вас дома?

– Я вообще не читаю. Какие книги? Где? Это не мои.

– Как подбираете актёров?

– Случайно. Актёр – нужная вещь, дорогая для режиссёра. Но я не бегаю за ними.

Хочешь – играй. Не хочешь – другого возьму.

– Какими будут киноленты будущего?

– Никакими.

КОНЕЧНО, Терников видел поэтическую кинопритчу Параджанова о великом

армянском поэте XVIII века Са́ят-Но́ве (Арутюне Саядяне), снятую в 1968 году, – вернее, то, что от неё осталось после варварского вмешательства цензуры и перемонтажа.

Картине присвоили низшую, четвёртую классификационную категорию, но это не

помешало ей впоследствии прогреметь на весь мир, оказав влияние своей новаторской

кинообразностью даже на творчество поп-кумиров.

Кинорежиссёр, сын армянского антиквара, появился на свет на задворках советской

империи – в древней столице Грузии. Рос среди многоголосья эпох в атмосфере синтеза

культурных контекстов, открывшей ему ограниченность и конечность всякой традиции.

Поэтому догматичность идеологической системы тоталитарного государства априори

была для его художественного мировосприятия прокрустовым ложем.

В памяти поклонников он неразрывно связан с густой седой бородой в форме жабо, чернеющими усами и волосами на небритых щеках, кустистыми тёмными бровями, глубоко посаженными карими глазами, то источавшими невыразимую душевную боль, то

сиявшими, как солнце… «Солнцеликость» подчёркивал и внушительный лоб, идеальным

полукругом окаймлённый недлинной серебристой гривой. Губы – полные: верхняя

традиционно скрыта усами под широким носом. Обаятельная улыбка – как у ребёнка.

Свет детской души ему удалось пронести в своём сердце через всю многотрудную жизнь.

Его «Цвет граната» – янтарно-тягучий поток образов, условно разделяемых

поэтическими цитатами, и изящный узор на ковре ручной работы – под стать творению

главного героя, придворного поэта, занимавшегося в детстве ткацким ремеслом и

63

изобретшим портативный ткацкий станок. Кроме того, Са́ят-Но́ва владел несколькими

закавказскими языками, их диалектами, а также фарси и белуджским, обладал

выдающимся умом и хорошей памятью, слыл мастером любовной лирики, композитором, музыкантом, певцом и был непобедим в турнирах острословов. Но из-за любовной связи с

красавицей царского рода оказался в монастыре. Погиб же, по одной из версий, от

персидских сабель за отказ отречься от веры.

В картине Параджанова абсолютно статичная кинокамера беспристрастно

фиксирует поэтическое восприятие реальности в ментальной призме национальной

культуры. Чреда иконографических фресок-сцен, объединённых в единое мозаичное

панно, без эмоций и без мимики на лицах актёров (не субъектов, но объектов), через

внутрикадровую композицию в хронологическом порядке на языке символов и аллегорий

повествует об архитипических структурах: детстве, юности, зрелости, старости и смерти.

И если в «Зеркале» Тарковского насыщенный образами поток сознания раскрывает

философские идеи, способствуя развитию творческой мысли, то вязь этнографическо-психологических ассоциаций «Цвета граната» медитативно самоценна. Краски и запахи, ощущения и вкусы, проплывающие перед зрителем в ритуальном танце, – лаконично-скупые ожившие коллажи. За занавесом тайны жизни, приподнимаемым над сценой

бытия, – духовный мир с переставляемыми кем-то полупрозрачными статуями.

СДАЧА работы совпала с общественной негативной реакцией на ввод советских

войск в Чехословакию. Цензоры обвинили режиссёра в искажении истории, порнографии

и мистицизме. Впрочем, как и за предыдущий эпический сказ «Тени забытых предков», снятый по повести Михаила Коцюбинского четырьмя годами ранее, в 1964-м. И

последующий проект сюрреалистического фильма-фрески о Киеве украинские идеологи

закрыли на начальной стадии из-за «мистически-субъективного отношения автора к

современной действительности».

В «Тенях…» история любви парня и девушки из враждующих гуцульских кланов

подчёркнуто декоративна – сложная знаковая система с хорошо продуманным каждым

кадром и доведённой до совершенства каждой деталью. Чередующиеся цветные и чёрно-белые эпизоды с эффектами соляризации снимались на инфракрасную плёнку с

использованием специальных фильтров. Акцентировался не вербальный сюжет

(гуцульская речь без русского дубляжа) – аффективная игра чувств, красок, звуков.

Однако обвинения в национализме в адрес создателя ленты были беспочвенны.

Фольклорные элементы открывали доступ к общечеловеческой архитектонике чувств

Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Фархада и Ширин…

Со времён Платона художник, противостоящий государству на уровне Знака, представлял угрозу для одетой в броню нормативных актов властной идеологии. Тем

более в стране победившего коммунизма, где свободные от контроля творческие зоны

подлежат строгой ревизии и регламентации-кодификации, введению в жёсткие рамки

канонов соцреализма. Послания должны быть простые и однозначные – как набор команд.

Смысловая многомерность – вне закона. Эстетические протесты времён Хрущёва – под

бульдозер.

А Параджанов всегда протестовал против любого насилия и насаждения какой-то

одной художественной нормы. Допускал публичные призывы «вырыть могилу

соцреализму» и «выгнать красных комиссаров из кино», «клеветал о притеснениях

64

свободы творчества», подписывал диссидентские письма… Когда на премьере «Теней…»

в первом киевском широкоформатном кинотеатре «Украина» 4 сентября 1965 года лидеры

украинского национального движения устроили антисоветскую акцию в поддержку

арестованных за инакомыслие представителей интеллигенции, аполитичный гений не стал

отмалчиваться.

НЕУДИВИТЕЛЬНО, что способ урезонить излишне экспрессивного

кинохудожника властью был найдет быстро. Того арестовали по обвинению в

«совращении мужчин, изнасиловании, организации притона разврата» в Киеве 17 декабря

1973 года во время посещения им больного брюшным тифом сына Сурена. И хоть в суде

дело де-факто развалилось (вне заседаний свидетели обвинения признавались свидетелям

защиты, что давали показания под давлением следствия), приговорённого Центральным

комитетом компартии Украины к роли сакральной жертвы служители Фемиды осудили на

пять лет лишения свободы в лагере строго режима с конфискацией имущества.

Статью за мужеложство Уголовного кодекса как инструмент карательного

воздействия на непокорных в СССР использовали охотно, сажая ежегодно до тысячи

человек: преимущественно бисексуалов и избранных гетеросексуалов. К примеру, к трём

годам заключения по ней был приговорён независимо мыслящий учёный с мировым

именем, слишком часто печатавшийся на Западе, – историк, археолог, антрополог, фольклорист Лев Клейн…

Сергей Параджанов, на зоне узнавший о смерти матери, невольно проводил

параллели с трагической судьбой невольника Редингской тюрьмы. В письме своему другу

режиссёру Роману Балаяну писал: « Рома! Прочти, пожалуйста, Корнея Чуковского

третий том – Оскар Уайльд, – ты всё поймешь. Прочти два раза… Это просто

страшно – аналогия во всём…»

Тюремный срок обернулся для «педераста-авантюриста», «подсадной утки» и

«однофамильца известного кинодеятеля» – так воспринимали его заключённые –

систематическими издевательствами, избиениями и пытками со стороны лагерного

начальства и зэков, среди которых преобладали рецидивисты с несколькими судимостями.

Как итог – сахарный диабет на почве стрессов и попытка самоубийства.

Однако далеко не все урки-убийцы относились к нему враждебно: были и те, кто

искренне уважал за художественный талант. Даже в нечеловеческих условиях лишённый

свободы жрец Искусства и певец Красоты работал над новеллами, которые впоследствии

лягут в основу экранизированного киносценария «Лебединое озеро. Зона», создавал из

мусора и подручного материала коллажи, вязал, много рисовал, мастерил декоративные

поделки.

К примеру, из своих носков и колючей проволоки выполнил трогательный букет, который отправил по случаю 8 Марта в Париж своей преданной поклоннице – музе

Владимира Маяковского Лиле Брик. Именно она уговорила выдающегося французского

писателя и поэта Луи Арагона, мужа своей родной сестры Эльзы Триоле, посетить

Москву, чтобы лично принять из рук генерального секретаря ЦК КПСС Леонида

Брежнева присуждённый «большому другу Советского Союза» Орден Дружбы народов, а

заодно попросить об освобождении узника совести. До этой просьбы все обращения к

властям со стороны советской и мировой общественности – письма за подписями Андрея

Тарковского, Сергея Герасимова, Софико Чиаурели, Юрия Никулина, Франсуа Трюффо, 65

Жан-Люка Годара, Федерико Феллини, Лукино Висконти, Микеланджело Антониони, Тонино Гуэрры, Луиса Буньюэля, Бернардо Бертолуччи, Роберта де Ниро, Джона

Апдайка, Ирвинга Стоуна и многих других, коих свыше пятисот, – неизменно

игнорировались. Так, после четырёх лет и одиннадцати дней заточения, Сергей

Параджанов вышел на волю за одиннадцать месяцев восемнадцать дней до окончания

назначенного судом срока наказания.

СЛЕДУЮЩИЙ фильм после выпуска «Цвета граната» Сергею Иосифовичу

разрешат снять только через пятнадцать лет, в 1984-м, – «Легенда о Сурамской крепости».

И снова – шедевр! О сапопожертвовании юноши, согласившемся ради спасения Отечества

быть замурованным в стене… Однако судьба-злодейка и дальше будет чередовать пряник

с кнутом. Выступление в Театре на Таганке во время обсуждения скандального спектакля

Юрия Любимова «Владимир Высоцкий» в октябре 1981-го и критика проводимой

властями культурной политики вернёт свободолюбца в разработку КГБ. Против него

возбудят дело о взятке, которую он будто бы дал в 1978 году при поступлении своего

племянника в Тбилисский госуниверситет. Следователь будет вымогать взятку за якобы

прекращение расследования. И при попытке передачи денег в феврале 1982-го последует

новый арест. Снова допросы, очные ставки и громкие ходатайства общественности (чего

стоила хотя бы публичная жёсткая отповедь, устроенная в ходе процесса вулканической

Софико Чиаурели опешившим прокурору и судье?!). На этот раз заключение продлится

девять месяцев. Разбирательство выльется в условный срок и освобождение в зале суда.

Для опустошённой и выжженной души мастера нескончаемый поток призов

международных кинофестивалей, признание культовой фигурой мирового масштаба, пожалуй, уже мало что будет значить. А ведь ради знакомства с ним в СССР специально

приедет идол американской контркультуры пятидесятых-шестидесятых, поэт-сооснователь битничества Аллен Гинзберг. В гостях у режиссёра в Тбилиси побывают

Владимир Высоцкий, Маргарита Терехова, Майя Плисецкая, Ив Сен-Лоран, Марчелло Мастроянни… Микеланджело Антониони назовёт его фильмы эталоном

красоты, а Жан-Люк Годар признает автора « хозяином храма кино». Мартин Скорсезе

скажет, что он « …открыл дверь в неподвластный времени кинематографический

опыт». Анджей Вайда сочтёт необходимым обращаться к почти ровеснику не иначе, как

«Учитель».

В США живому символу эпохи разрушения устоев соцреализма предложат работу

над проектами о Вацлаве Нижинском и эпической поэме «Песнь о Гайавате» Лонгфелло, в

Италии – по «Божественной комедие» Данте и «Маленькому принцу» Экзюпери, в России

и Украине – экранизации «Слова о полку Игореве»…

В 1987-м на Роттердамском кинофестивале «Легенда о Сурамской крепости»

победит в номинации «Лучший инновационный фильм». В том же году в Союзе

кинематографистов Грузии с большим успехом проведут первую выставку живописных

работ Параджанова «Бал в мастерской кинорежиссёра». Через год на её основе в Ереване

создадут Музей Параджанова (из-за Спитакского землетрясения 1988 года и социально-экономических проблем открытие перенесут на июнь 1991-го).

А в 1989-м, когда в Москве судьба сведёт Глеба Терникова с Александром

Кайдановским, киностудия «Арменфильм» запустит в производство последний фильм

мэтра «Исповедь», сценарий которого был начат ещё в 1969-м, – незавершённую картину, 66

которая бы заняла достойное место в своеобразном триптихе с «Зеркалом» Андрея

Тарковского и «Покоянием» Тенгиза Абуладзе. Параллельно в Стамбуле жюри

международного кинофестиваля удостоит почётной награды параджановскую

экранизацию сказки Михаила Лермонтова «Ашик-Кериб». И на торжественной церемонии

свою речь неугомонный правдолюб посвятит… карабахскому конфликту, дружбе армян и

азербайджанцев, вновь попав под шквал яростной критики по обе стороны баррикад.

ВЫШЕДШИЕ из дверей «Щуки» двое пожилых мужчин вежливо раскланялись с

Кайдановским. Тот помахал им свободной рукой и просияв крикнул: «Добрый день!»

– За Параджановым интересно наблюдать – не оторвёшься! – вернулся к рассказу

коллега Сергея Иосифовича. – Между прочим, когда он был у меня в гостях – на

Воровского, в моей персональной коммунальной Зоне с выкрашенными в чёрный цвет

стенами (там один фильм снимали – что-то менять рука не поднялась), с

четырёхметровым потолком, украшенным лепниной с ангелами и расписанным корифеем

авангардизма Сергеем Судейкиным, то сказал: «Хорошая комната, в ней ты и встретишь

смерть».

Всесоюзно известный киногерой «Сталкера», «Десяти негритят», «Рафферти»,

«Пропавшей экспедиции», «Свой среди чужих, чужой среди своих», тринадцать лет

деливший сорокапятиметровую комнату коммунальной квартиры с восьмерыми соседями, непринуждённо рассмеялся:

– Страх преждевременного ухода в мир иной я преодолел после съёмок «Простой

смерти…» – экранизации невыносимо страшной повести Толстого «Смерть Ивана

Ильича». Потом отпустило: бессмысленно бояться неизбежного. Когда неотрывно

смотришь в бездну, шансы оказаться в её объятиях раньше отмеренного тебе срока резко

возрастают…

– …«Простую смерть…» посмотреть не удалось, в отличие от «Гостя» по Борхесу,

– выждав паузу, прервал говорившего Терников. – Новое распятие на кресте за взятые на

свой голос слова ранее распятого… Сильно!

– Цена Истины чаще всего – жизнь ищущего. И даже самые мудрые слова, если

превратно истолкованы, имеют сокрушительную силу – несут гибель… Не знаю, Глеб, зачем я вам об этом рассказываю, и почему мы с вами сегодня столкнулись, но

происходящее явно неслучайно! Могу дать телефонный номер на кафедре, однако бываю

там нечасто. Впрочем, если надумаете поступать к нам на режиссёрский, уверен, и так

меня найдёте. Но на всякий случай запишу мой домашний адрес и номер телефона – не

обессудьте! – общего с моими соседями.

Осознавая ответственность «за тех, кого приручил», он тут же достал из

внутреннего кармана пиджака листок бумаги с ручкой, быстро зафиксировал свои

координаты, поместив записку в нагрудный пиджачный карман нового знакомого.

– А сейчас, извините, спешу.

Выбросив очередной окурок, как и предыдущий, в стоящую поблизости урну, педагог посмотрел на наручные часы и дружелюбно похлопал «будущего студента» по

плечу:

– Приятно было познакомиться!

Забрав у Терникова свою папку, Кайдановский ещё раз пожал парню руку и

устремился к Большому Николопесковскому переулку… А утром 3 декабря 1995 года его

67

сорокадевятилетнее сердце остановится из-за третьего инфаркта в той самой коммуналке

с ангелами на потолке, как и предсказал Параджанов. Хотя к этому моменту Александр

Леонидович уже будет владельцем отдельной благоустроенной двухкомнатной квартиры.

Документальный фильм одной легенды кино о другой так и не выйдет на экраны

при жизни ни автора, ни героя. Сергей Иосифович скончается на следующий год после

съёмок – 20 июля 1990-го в возрасте шестидесяти шести лет в Ереване в палате

республиканской больницы. Незадолго до смерти, в феврале того же года, ему присвоят

звание народного артиста Украинской ССР, в июне – народного артиста Армянской

ССР…

КОШКИНА слушала эту историю не впервые, но с большим интересом. Всякий

раз Терников добавлял любопытные подробности, позволявшие взглянуть на

незабываемый эпизод его жизни под новым углом – увидеть описываемое событие более

отчётливо и с грустью констатировать, что сама судьба отводила Глеба от учёбы не

только на актёрском факультете, но и режиссёрском.

Ксения помнила, как однажды летом на телестудию позвонили из регионального

министерства культуры и пригласили её коллегу на встречу с министром. Потом парень

расскажет, что есть шанс поступить на режиссёрское отделение ВГИКа – пропадает

целевое бюджетное место! На сбор документов – два дня, а на третий начинаются

общеобразовательные вступительные экзамены, и Терников обязан предстать перед

приёмной комиссией прославленного кинематографического вуза. Правда, министр

поставила условие: если Глеб завалит экзамены, обязан будет вернуть в министерскую

бухгалтерию деньги за авиабилет.

С какой радостью автор «Кристального шара» переписывал для приёмной

комиссии на кассеты VHS свои документальные работы, а ещё собирал медицинские

справки, готовился к переезду для учёбы на дневном отделении! Какие возлагал

надежды!.. Увы, по словам проректора по учебно-методической работе ВГИКа Аллы

Золотухиной, предпринятые усилия оказались напрасны и изначально бессмысленны: время упущено, но, главное, по правилам вуза, от Коми должны прибыть… два

претендента на место.

– Оформлявшие вам направление в силу своей, скорее всего, забывчивости или

неосведомлённости ввели вас в заблуждение, – доброжелательно, но твёрдо скажет Алла

Николаевна. – Я прекрасно понимаю, что приехать из Сыктывкара в Москву – дело

нешуточное: транспортные расходы, проживание, составление портфолио… Но

беспрецедентный случай Фроси Бурлаковой из фильма «Приходите завтра» – красивая

сказка. Каким бы вы ни были уникальным, и как бы нам ни хотелось уважить регион, чтоб

он не упустил шанс подготовить себе специалиста, правила для всех одинаковы. Вы

должны прийти к нам вместе со вторым соискателем целевого места. И, заметьте, если

один из вас в ходе экзаменов получит неудовлетворительную оценку, даже тогда

результат считается нелегитимным. Выбор – между «удовлетворительно», «хорошо»,

«отлично». Проходит получивший наивысший балл, но исключительно на конкурсной

основе! Состязательность – не формальность.

– А на общих основаниях? – тихо спросил Терников.

68

– Пожалуйста, в следующем году: творческое испытание и собеседование, проводившиеся на общих основаниях, завершены. Без их результата допустить вас к

экзаменам не имеем права.

Министерство попытается-таки возложить отвественность за непоступление на

Глеба и стребовать с него «выброшенные на ветер» казённые средства. Но тот в

телефонном разговоре с министром перескажет аргументы проректора ВГИКа и отметит

важность тщательного планирования действий. Сам же удовлетворится тезисом: «Дурная

голова ногам покоя не даёт». И ладно, если бы только своя… «Хождение за три моря» – в

зоне ответственности ходившего.

Как выкручивались региональные чиновники из созданной ими щекотливой

ситуации парень выяснять не станет. А его соратница по «Кристальному шару», оценивая

развитие событий со стороны и воздерживаясь от высказывания собственного мнения, дабы не подливать масла в огонь, окажет моральную поддержку умиротворённым

созерцанием, как одна из её мурлыкающих питомиц.

Глава шестнадцатая

ПОД НЕБОМ ПРОВИНЦИИ

ТЕРНИКОВ с Кошкиной вышли на балкон, молча любуясь с высоты пятого этажа

Сыктывкаром в закатных лучах солнца. Кирпичная «хрущёвка», конечно, – не телевышка, панорамный обзор не гарантирует, но всё же… Утопающий в зелени двор казался

чарующе гостеприимным. В домах напротив начали зажигать свет. Кое-кто из

сыктывкарцев тоже не устоял от искушения «помахать рукой» уходящему дню с личных

галёрок «мегаполиса» на двести тысяч человек, плетущегося в хвосте федерального

рейтинга привлекательности муниципальной среды проживания.

Ксению, отдававшую предпочтение внутренним монологам, осенило… Чем не

пейзаж, глядя на который творил Кант?! Правда, в Кёнигсберге, населённом

пятьюдесятью тысячами простых смертных, вид из окна мудреца – с небом и церковной

башней старого замка. Не хватает башни. Недавно построенный в Сыктывкаре

величественный баптистский храм отсюда не виден за многоэтажками, он – справа, на

Октябрьском проспекте. А православный Свято-Вознесенский собор – значительно левее, в местечке Кируль, тоже вне поля зрения… Вместо земных резиденций Всевышнего –

только горний чертог над типовыми жилыми коробками из камня и дерева. И снова

«критик чистого разума» оказался прав: один, глядя в лужу, видит в ней грязь, а другой –

отражающиеся звёзды!

Давно мучавший вопрос невольно слетел с уст женщины:

– Почему Иммануил Иоганнович так и не обзавёлся супругой? Допускал до своего

очага лишь старого слугу, изгнанного после известия о его женитьбе…

– Сильный сильнее в одиночку, благословляя свои покой и уединение, – ответил

парень после непродолжительного молчания. – А оставаться холостяком можно потому, что не испытываешь достаточно сильных чувств. Интроверт Кант ни разу не написал ни

одного сердечного письма даже своим родным брату с сёстрами и их семьям. Из девяти

детей шорника Иоганна-Георга Канта и его жены Анны-Регины выжили и состоялись

пятеро, один из которых – Иоганн-Генрих – стал пастором. Но и с ним философ не

69

поддерживал никаких отношений. Неприступный и бесполый, как Ньютон и Робеспьер.

Очевидно, поэтому настолько преуспел в научной деятельности: строгая упорядоченность

во всём и минимум быта, с которым до поры до времени помогал справляться преданный

отставной солдат Лампе.

ВООБРАЖЕНИЕ Глеба рисовало не очень весёлые картины жизни скромного

сына ремесленника из многодетной семьи. Его доходы состояли из гонораров, выплачиваемых учениками (в средневековой системе высшей школы преподаватели

существовали за счёт слушателей), и небольшого жалованья вице-библиотекаря – от

королевской власти. Ни пенсии, ни отпуска, ни возможности покинуть родной город, чтоб

увидеть мир. Круглый год, как у крестьянина, – «забота о своём поле». Поэтому и

отказался от предлагаемых кафедр в самых крупных немецких университетах Галле, Йена, Эрлангена, Митау.

Ежедневно слуга будил его без пяти пять, а уже через пять минут, облачившись в

шлафрок и маленькую треугольную шляпу поверх колпака, после одной или двух чашек

слабого чая и трубки, он приступал к подготовке лекций, занимавших всю первую

половину дня. Без четверти час в раздумьях смаковал венгерское вино, обычно не больше

бокала. Потом – обед с приглашёнными лицами и застольными беседами (сам

довольствовался тремя сытными блюдами плюс сыр или фрукты). Следом – прогулка до

крепости Фридрихсбург по раз и навсегда установленному маршруту, наречённому

соседями «Философской тропой». Когда особенно досаждали нищие и попрошайки, превратившие кантовский обычай в способ разжиться мелкой монетой, направлялся в

королевский сад.

Завидев на усаженной липами аллее невысокую фигуру в сером сюртуке с тростью

в руке или в сопровождении Лапме с зонтом под мышкой, можно было смело утверждать: на часах – пятнадцать тридцать. Вслед за променадом – чтение газет. В шесть вечера от

На страницу:
9 из 21