Багровое откровение. Исповедь алого генерала

– Что вы такое говорите? Вы же сами видели, что они сделали!

Ошеломленный, Вальтер не мог поверить, что кто-то будет добровольно защищать таких, как мы. Смертный разум не мог принять то, что видели глаза, но если бы это было главной проблемой…

Воспользовавшись замешательством, Авель, мгновенно оказался рядом. Выбив оружие из рук, схватил за ворот кителя.

– Жалкое ничтожество! – сделав шаг, прижал с силой к стене. – Вздумал мне угрожать? – злобно оскалился. – Да кем ты себя возомнил?!

Дрожа от страха, Вальтер едва не закричал.

– Авель, – понимая, чем обернется гнев, я медленно подошла и положила руку на плечо. – Отпусти. Ты пугаешь его.

– Нет! Я проучу его! Покажу, чего стоит бездумно угрожать мне!

Взывать к голосу разума было бессмысленно. Авель не хотел нас слушать. Опасность усугубляли усталость и потеря крови. Стоя напротив, он с трудом сдерживался, а тут такая «возможность». Вальтер был легкой беззащитной жертвой, которую можно убить.

Исчерпав альтернативные варианты, нам пришлось прибегнуть к силе. Дав незаметно Фридриху сигнал, я довольно быстро нейтрализовала угрозу в лице разъяренного иного. Ругался он, конечно, знатно, даже обещал убить, если не отпустим, но кто его слушал…

– Отведи Вальтера в лагерь, – сдерживая импульсивные попытки высвободится, обратилась я к Фридриху. – Я позабочусь об этом идиоте…

– Я не идиот! – услышав издевку, вспылил Авель. – Отпустите меня!

– Уверены? – игнорируя агрессию, переспросил Фридрих. – Вам точно не нужна помощь?

– Поверь, я справлюсь. Единственный, кому она сейчас нужна, – мельком указала на Вальтера, – капитан.

✼✼✼

У ворот лагеря нас встретил заместитель коменданта, во главе с вооруженным патрулем. Периметр охраняли солдаты, присланные из резервов Кракова. Под их присмотром заключенные заметно успокоились. Они больше не озирались по сторонам, не пугались посторонних шорохов.

Находясь в лазарете, под присмотром врачей, Фридрих выглядел заметно лучше. Сидя напротив Вальтера, и отвлекая разговором, немного его успокоил.

Окончательно убедившись, что все в порядке, мы направились к коменданту.

– Ради всего святого, что с вами произошло?! – увидев в проходе, ошеломленно воскликнул он. – Вы что, пытались остановить ураган?

– Ну… – Авель усмехнулся и подошел к столу, – в каком-то смысле можно сказать и так.

Не вдаваясь в подробности ночного приключения, мы поспешили расспросить, не было ли новых убийств и не слышал ли Хёсс, о произошедшем на границе. Отрицательно мотнув головой, он повторил, что в пределах лагеря и города преступлений не случалось.

– Понятно, – выслушав, кивнул Авель. – Вы хорошо выполнили приказ, – привстал, – но не расслабляйтесь. Неизвестно, когда враги нападут новь.

Хесс согласился. Желая избежать последствий за некомпетентность, был готов на все, только бы о халатности не узнали в Берлине.

– Если позволите, – окликнув перед уходом, настоял, – в северной части лагеря есть баня. Не знаю, что произошло, но вам необходимо привести себя в порядок.

Совет был как раз кстати. Наш вид был очень далек от идеала «великой» арийской нации. Тогда не только солдаты, но и узники с трудом узнавали в нас офицеров…

Лицо, руки и шея в ссадинах, под левым глазом обширный кровоподтек. Длинные светлые волосы, собранные ранее в аккуратный хвост, растрепались и походили на стог соломы. Форма в крови. От грязного плаща остались лоскуты…

Молча идя на шаг впереди, и продолжая злиться, Авель напоминал побитого жизнью арлекина.

– Ты похож на грустного клоуна, достигшего последней стадии алкоголизма, – не удержавшись от соблазна, пошутила я.

– На себя посмотри! – резко повернувшись, он окинул гневным взглядом. – Ты вообще на ведьму похожа!

– Не сомневаюсь! – проигнорировав растерянность и косые взгляды проходившего мимо патруля, я громко рассмеялась. – Мы друг друга стоим!

Я действительно выглядела не лучше. Грязная форма изорвана в местах, где стыдно признаться. От пуговиц на кителе остались одни нитки. Плащ и рукава выглядели еще ужаснее. Все тело в ссадинах и кровоподтеках. Волосы спутались и напоминали паклю.

Явись в таком виде к начальству в Берлине, сразу оказались бы в полиции нравов или того хуже, но радовало, что остались живы.

Благодаря своевременному переливанию крови тяжелых последствий для здоровья удалось избежать. Уже на следующий день Фридрих крепко стоял на ногах. Наложив повязки и обработав раны, ему разрешили вернуться к службе.

С Вальтером оказалось сложнее. Все случившееся сильно повлияло. После пережитого требовался длительный отдых. Последующие время, проведенное в лагере, никто, кроме Фридриха, не искал с ним встречи.

Подводя некую черту, стоит сказать, что жестоких убийств и похищений на границе и в городе больше не происходило, не считая геноцида в самом лагере, функционирующем вплоть до конца войны.

Хёссу тоже удалось избежать трибунала. Вернувшись в Берлин, мы не стали упоминать о его ошибках, но судьба была не столь снисходительна…

В конце войны правосудие настигнет. По решению польского верховного трибунала он будет приговорен к повешению. По иронии судьбы, его земной путь оборвется там, где лично забрал жизни сотен узников, и о котором с такой любовью говорила его жена, считая жизнь в Аушвице: раем на земле.

Эхо прошлого

Невзирая на найденные улики, доказывающие причастность Аненербе к расследуемым убийствам, мы не могли обвинить их, не опасаясь разделить участь генерала Энгельса и остальных жертв.

Главной причиной опасений был Генрих Гиммлер. Второй человек в государстве, он являлся создателем и главным руководителем исследовательского института. И тут, собственно, напрашивался закономерный вопрос: «как обвинить тех, кто играл роль судей? Заведомо знал и скрывал правду?»

Истинных виновников тех чудовищных преступлений невозможно было арестовать. Нам попросту никто бы не поверил, списав доводы на игру воображения.

Наряду с рейхсфюрером, беспокоил Вальтер. Из-за ночных кошмаров, что стали сниться после возвращения, он стал подозрительным и замкнутым. Находясь рядом, держался на расстоянии и лишний раз не вступал в разговор.

Не желая наблюдать за отчаянными метаниями между страхом и долгом, я попросила освободить его от обязанностей по охране моей жизни. По счастью, зная неприступный характер, Гиммлер быстро согласился, но то ли дело Авель…

Руководствуясь принципом: «если подчиненному, что-то не нравиться, но это не нарушает субординацию…», он просто игнорировал происходящее. Без возможности избежать контакта с прямым начальством, Вальтер просто помалкивал и лишний раз не вставал у него на пути.

Намереваясь раскрыть преступную деятельность Аненербе и докопаться до истины, я засиживалась в архивах департаментов, искала любой компромат на рейхсфюрера и его прихвостней.

Часы, проведенные среди множества стеллажей, оказались практически напрасны. Гиммлер был мастером сокрытия информации. Даже приближенные не знали, чем он на самом деле занимается.

Единственное, что подозрительного удалось найти среди огромного множества документов – несколько коротких записей о восьмом исследовательском отделе, входящего в структуру института.

По крупицам информации, он занимался исследованием всего сверхъестественного и необъяснимого. Путешествуя по миру, сотрудники изучали древние артефакты, проводили масштабные раскопки таинственных некрополей и легендарных памятников. Исследовали проклятые места и легенды, но ни имен, или конкретного описания деятельность и находок. Отдел был призраком.

– Ищете информацию о восьмом отделе? – прозвучал за спиной знакомый мужской голос.

Отвлекшись от чтения и повернувшись, я увидела Фридриха. Стоя возле окна и держа в руках книгу в черно-красном переплете, он с любопытством следил за мной.

– Вам что-то известно?

– Возможно, – мимолетно улыбнулся.

– Что ж, – отложив папку, я подошла ближе, – я вас с радостью выслушаю.

– Прежде, мне любопытно, – он положил книгу на подоконник. – Каково это?

– Что?

– Быть иным, способным контролировать других.

– О чем вы? – я изобразила наигранное удивление. – Я такая же, как Авель.

– Бросьте! – он вскинул руку. – Я видел, что вы сделали с офицером. Жестокость и огонь гнева во взгляде… Вы наслаждались каждым мгновением мучений, – ехидно улыбнулся. – Теперь ясно за что вас прозвали алым генералом.

Мне действительно приносило ни с чем несравнимое удовольствие истязание других. Став генералом, я лишилась души. Не испытывая жалости и сожаления, отняла много невинных жизней. Женщины, мужчины, даже дети.… Между ними не было никакой разницы.

Не брезговала и иными. Выходя на охоту в плохом настроении, намеренно выискивала их в толпе. Лишая крови, с наслаждением наблюдала, как они медленно умирают в муках.

Шлейф смерти тянулся за мной на протяжении долгих веков. Проявляя садизм и жестокость, я была демоном во плоти. Поддаваясь мимолетному желанию, предавала друзей, союзников, что опрометчиво доверяли кровожадному убийце.

– А вы хорошо осведомлены… – усмехнулась. – Признайтесь, кто ваш осведомитель? Авель рассказал?

– Это секрет, – игриво ответил он.

– Вот как…

С первой встречи Фридрих мне не понравился. Невыносимо наглый и нарушающий границы. Ведя себя как «типичный» нацист, был уверен, что все сойдет с рук, но иногда вера непростительно обманчива.

Не успев отразить выпад, он, словно тряпичная кукла, влетел в справа стоящие стеллажи с документами. Повалив один, оставил за собой след от разбросанных по полу бумаг. Удар был сильный, но подобно Вальтеру, оказался на редкость живучим. Оставшись в сознании, довольно быстро поднялся на ноги, но в ответ нападать не стал.

– Прошу, подождите! – шатаясь, выставил вперед руку. – Мы с вами…

– Не враги, – я подошла ближе. – Да, уже слышала.

Он был таким наивным. Упорствуя, верил, что не посмею убить «товарища по службе». Ах, какая досада! А ведь он был так красив.… Признаться, было даже жаль лишать жизни такого статного офицера, но ничего не поделаешь… Из-за беспринципности у генералов хватает врагов, как среди людей, так и «собратьев».

Отчаянно сопротивляясь, он не хотел уступать. Теряя сознание, тщетно пытался выпутаться из объятий, но так было даже лучше.

Непокорный и сильный. Кровь соответствовала хозяину. Она была просто восхитительной. Едва ощутив на губах, я позабыла обо всем. Стоило немалых усилий оторваться от удовольствия.

– А вы полны сюрпризов. В отличие от характера, ваша кровь несказанно хороша. Теперь хочется убить вас еще сильнее…

– Вы… не понимаете, что делаете… – тяжело дыша, прошептал он. – Я вам не враг…

– Неважно. Мне несказанно понравилась ваша кровь, и к несчастью для вас, я не в силах отказаться от удовольствия.

Хотелось убить его, вновь ощутить непередаваемое наслаждение, но внезапно со стороны улицы послышался громкий гул. Спустя миг северная часть здания и первый этаж сотрясались от сильного удара.

– «Быстрее!» – послышались возгласы охраны из коридора. – «Нельзя позволить им уйти!»

Не теряя времени, солдаты поспешили на место происшествия. Поддавшись любопытству, я решила отложить убийство Фридриха. Отстранившись и оставив его у стены, подошла к окну.

Свидетельствуя о сильном возгорании, справа поднимался черный дым. Предпринимая тщетные попытки, солдаты стремились потушить пламя и спасти уцелевшие бумаги.

В отдалении, на площадке рядом с пожарной лестницей были еще солдаты. Изначально, из-за характерной формы, я приняла их за отряд охраны, но настроены те были слишком агрессивно.

Напротив них, авангардом стояло несколько полицейских. Во главе с Авелем, они пытались задержать нападавших, но двигаясь с невероятной быстротой, те быстро заняли доминирующую позицию. Отвлекая на себя внимание, стремились защитить товарища, держащего в руках что-то, издали похожее на папку.

– Проклятье! – держа платок у шеи и подойдя, выругался Фридрих. – Я думал, они не осмелятся…

– А вы мне начинаете нравиться, – отвлекшись от происходящего, я улыбнулась. – Может, продолжим веселье в более спокойном месте, а солдаты пусть разбираются сами?

– Я бы с радостью, – не удержавшись от соблазна, поддержал он, – но уж больно ваши угрозы убить меня похожи на правду…

– Досадно, – я посмотрела на улицу. – Может, скажите, что происходит?

– Нет времени, – он повернулся к двери, – сейчас нужно помочь Авелю.

Внешне нападавшие выглядели как обычные люди из плоти и крови, но их движения были слишком быстрыми для смертных. Молниеносно атакуя, они убили несколько полицейских, поставив Авеля в крайне опасное положение.

– Фридрих! – увидев нас, окликнул он. – Сыворотка! Они забрали все, что мы нашли по ней! Нельзя позволить им уйти!

– Сыворотка? – переспросила я. – О чем он?

Вопрос предсказуемо остался без ответа. Пообещав объяснить позже, Фридрих ринулся в эпицентр событий. Не оставшись в стороне, я поспешила следом, но тот бой мы проиграли.

Прикрывая товарища, враги выиграли достаточно времени, позволив ему скрыться с украденными документами.

✼✼✼

Департаменту юстиции пришлось нелегко. Потери среди личного состава поражали масштабами. Были убиты солдаты, офицеры. Пострадали несколько гражданских, бывшие рядом во время взрыва.

Стоя недалеко от пожарной лестницы и осматриваясь в надежде найти след, что приведет к вору, среди пожухлой листвы я заметила небольшую фотографию.

Изрядно потертая и с изломанным краем. На ней был запечатлен Фридрих. Одетый в советскую форму, он стоял в окружении еще нескольких мужчин на фоне советского самолета и широко улыбался.

Находка не вызвала опасений. До войны между СССР и Германией был заключен договор. По нему советское правительство в обход Версальского договора тайно помогало немцам.

Призывников и офицеров, бегло говорящих на русском языке, отправляли служить в специально сформированные отдельные подразделения на территории советского союза.

Там они носили советскую форму, пользовались советским оружием. Советские командиры обучали новобранцев новым тактикам ведения войны, управлению техникой. Делились с инженерами и танкистами чертежами, схемами ремонта и постройки оборонительных сооружений и танков.

Учитывая звание, в начале своей военной карьеры Фридрих вполне мог быть членом одного из таких отрядов, что объяснило бы детали, но интуиция подсказывала: что-то не так.

Сомнения исчезли, стоило перевернуть фотографию. На обратной стороне было несколько надписей, оставленных черной ручкой:

«Алексею. От лучших друзей.

Смерть фашистским оккупантам!»

Последняя фраза привела в замешательство. Было невдомёк, как майор департамента юстиции мог носить с собой подобную фотографию. И имя на обороте….

Намереваясь выяснить правду, я направилась к товарищам. Сидя на лестнице у входа, они с досадой наблюдали за приехавшими на место фельдшерами экстренной помощи. Мельком осматривая тела погибших, они грузили их в машины, а позже направились в морг.

– Фридрих, да? – подняв, показала ему фотографию. – Ничего не хотите сказать?

Присмотревшись, он заметно занервничал. Вскочив на ноги, дрожащими руками спешно похлопал себя по карманам плаща.

– Откуда она у вас?! – уличив пропажу, встрепенулся. – Немедленно верните!

– Прежде ответьте на пару вопросов…

Импульсивная реакция окончательно убедила в правильности подозрений, но осознав причину недовольства, и опасаясь нежелательных последствий, вмешался Авель.

– Тише Эл, – он поднялся на ноги и отряхнул плащ, – здесь не место для подобных разговоров.

Вернувшись в здание, мы поднялись по лестнице на третий этаж. Пройдя вдоль по коридору до конца, зашли в кабинет.

По своей обстановке он мало чем отличался от департамента имперской безопасности, за исключением акцента флагов. Вместо красного, шестой отдел юстиции использовал темно-зеленый цвет.

Закрыв дверь на ключ, Авель прошел мимо и сел за стол. Пройдя следом, Фридрих встал позади него.

– Итак, – подойдя, я села в кресло напротив стола, – что вы оба скрываете?

– Всё… – начал Авель, но осекся. – Не так, как ты думаешь.

– Не так, как думаю? Интересно, – отвлекшись, я подняла фотографию. Повернув, указала на надпись. – Герр Фридрих, как вы объясните это?

Вопрос остался без ответа. Стоя в закрытой позе, он промолчал. Сказать ему было нечего.

– Повторю вопрос, – теряя терпение, обратилась я. – Кто вы такой? Почему на этой фотографии в советской форме? И это имя… Алексей… Что-то подсказывает, вы не из департамента юстиции…

Отпираться было бессмысленно, молчание говорило само за себя. Может, в первый раз удалось всех обмануть, сыграв роль наглого офицера, но теперь сомнений не осталось: Фридрих не тот, за кого пытался себя выдать.

– Вы правы, – шагнув вперед, он поправил фуражку. – Позвольте представиться, – прислонив руку, отдал честь. – Алексей Краснов. Майор специального отдела народного комиссариата внутренних дел СССР.

Представление шокировало. Я не сомневалась, что у него есть секреты, но увидеть в рядах СД офицера комитета государственной безопасности советского союза было просто немыслимо!

– Офицер контрразведки?! – ошеломленно посмотрела на Авеля. – Ты понимаешь, чем тебе это грозит?

– Понимаю, – кивнув, спокойно ответил он. – Я был вынужден пойти на такой шаг.

– Пойти на такой шаг? – вскочив на ноги, я оперлась руками на стол. – Авель, ты совсем лишился рассудка? Этот человек, – указала на Алексея, – враг! Не удивлюсь, если нападение его рук дело!

– Позвольте вам объяснить, – вмешался Алексей. – Я понимаю ваше недовольство, но…

– Понимаете мое недовольство? – я перевела взгляд. – Как смеете открывать рот в присутствии старшего по званию без разрешения? Хотите продолжение того, что было в архиве?!

– Я такой же офицер, как и вы…

– Такой же офицер? Знайте свое место! Я генерал Вермахта, а вы лишь солдат вражеской страны! Скажите хоть слово, – злобно оскалилась, – я убью вас в мгновение ока, и ни способности, ни Авель, не спасут!

Услышав угрозу, он отвел взгляд. С трудом сдерживая гнев, хотел возразить, но кем бы ни был в своей стране, какими привилегиями не обладал за много миль от Берлина, играя роль майора СД Фридриха Даммера, обязан был мне подчиняться.

– Эл, я понимаю, тебе приглянулась его кровь, но поверь, стоит выслушать. Убить всегда…

– Закрой рот, Авель! Скажи спасибо, что ещё не вызвала охрану, что мигом доставит тебя и твоего товарища в камеру.

Тяжело опустившись в кресло и закрыв лицо рукой, я искренне не могла найти объяснение происходящему. В голове не укладывалось, как Авель, полковник департамента юстиции, ответственный за разведку и поиск резидентов, по собственной воле сотрудничал с врагом и покрывал его. Что до предложения выслушать.…

Оно и вовсе, казалось, было лишено здравого смысла. Алексей был не простым рядовым, а офицером вражеской армии. Его нужно было не слушать, а тотчас отправить в Гестапо и Авеля следом, но торопиться и вправду было некуда.

– Хорошо, поступим по-вашему, но если мне не понравится то, что услышу, – я смерила Авеля пронзительным взглядом, – ты поплатишься жизнью.

✼✼✼

Кровавый путь ученых восьмого отдела начался с создания «идеального» солдата, о котором так грезил рейхсфюрер и его приближенные.

По их представлениям он должен был обладать сверхъестественными для обычного человека выносливостью, силой. Быть неуязвим к огнестрельному и химическому оружию.

Не испытывая страха и сомнений, такие солдаты кардинально изменили бы ход всех будущих войн, поставив Германию во главе мира.

На основе этих сумасшедших идей зародилось Возмездие. Ученых, работавших над проектом, отбирал лично рейхсфюрер. Он же дал им полную свободу действий и неограниченный бюджет.

Проводя жестокие опыты над пленными, уже в первые месяцы отдел достиг поразительных результатов. Так, глава австрийских ученых, профессор Клаусу Кёхлеру создал сыворотку, что давала невиданные до этого силы и способности.

Описывая их, Алексей рассказал то же, что и Карл. Подопытные были в разы выносливее обычных солдат, без особых усилий поднимали взрослого человека над собой. Успешно пройдя первую стадию, без источников света видели в полной темноте и слышали сердцебиение на расстоянии до нескольких метров.

Однако немцы были далеко не первыми, кто желал безграничной власти. Примерно за два года до упоминаемых событий, в советском союзе, под управлением народного комиссариата внутренних дел появилось подразделение со схожими целями.

Тринадцатый отдел, получивший прозвище «нечистый», специализировался на поиске и анализе всего сверхъестественного и необъяснимого. Подобно своим немецким коллегам, сотрудники путешествовали по всему миру. Искали и исследовали разного рода мистические артефакты и легенды.

Большинство находок оказывались мистификациями, подделками, искусно созданными ради наживы, но однажды в рядах своих граждан агенты наткнулись, на: «не совсем обычных людей». Продлевая за счет крови других, они жили сотни лет, а их реакция и сила превосходили человеческий потенциал.

Для ученых иные были словно лабораторные крысы. Обреченных пытали, погружали в ледяную воду, наносили многочисленные увечья. Использовали оружие и яды.

Большинство экспериментом окончились печально, ведь иной не способен выжить, если потерял много крови или получил смертельную дозу яда.

Спустя десятки провалов, верховное командование пригрозило закрыть все проекты, но, благодаря «удачному» стечению обстоятельств, как выразился Алексей, в руки разведки попал шпион Аненербе.

На допросе, или правильнее, под пытками со стороны «бравых» красных командиров, он рассказал не только о достижениях немецких ученых, но и: «…неизвестной доселе науке сыворотке, дающей людям невероятные способности…». По его словам, профессор Кёхлер создал ее из крови тайного заключенного под кодовым именем: генерал.

– Вначале никто не поверил россказням предателя, – уперевшись на край стола, заявил Алексей, – все считали его сумасшедшим, но верховное командование приказало проверить информацию.

Усилия окупились сполна. Благодаря самоотверженности одного из отрядов, удалось освободить пленника, но в отличие от немцев, советские ученые пошли другим путем.

Сделав ставку на добровольное сотрудничество, они добились блестящих результатов. Следуя указаниям генерала, не только воссоздали таинственную сыворотку, что ранее использовали нацисты, но и усилили ее.

Кроме общего повышения физической силы и реакций, свойственных всем, пленные и добровольцы получали поистине поражающие способности.

Одними из таких обладал Алексей. Благодаря Немезиде он мог полностью контролировать свою и отчасти чужую кровь посредством мысли. Превращая ее в прочные нити, мог остановить врага и даже заставить его буквально «вскипеть» изнутри.

Однако у всего есть своя цена. Не выяснив до конца, что представляет собой кровь генерала, ученые вводили ее обычным людям. Из-за этого, несмотря на многообещающие результаты, смертность достигла ста процентов.

Мышцы и органы разрывались на части. Даже барабанные перепонки не могли выдержать непривычно громких звуков. Спустя несколько часов после изменений несчастные начинали испытывать неестественные потребности. Не в силах противостоять им, были вынуждены питаться кровью, ускорив смерть.

Сильная рвота, отравление, мышечная слабость и потеря рассудка. Это лишь малая часть последствий, с которыми столкнулись жертвы чудовищных амбиций красного правительства.

Исключением из череды провалов стал лишь Алексей. По неизвестным причинам он не только сохранил рассудок и новоприобретенные способности, но и поборол неестественную тягу к человеческой крови.

Опасаясь расстрела, ученые вновь обратились к своему новоиспеченному союзнику. Охотно сотрудничая, тот поведал нюансы инициации – процесса, в результате которого смертный становится иным.

Заключался он в следующем: желая обратить, иной, другими словами, мастер, лишает смертного крови, но так, чтобы сильно ослабить, а не убить. Оставив на грани, замещает «недостаток» собственной кровью.

Весь процесс занимает от пары часов до нескольких дней и сопровождается агонией смертного. Если все сделано правильно, то после мучений он станет полноценным иным или, в исключительных случаях, генералом, но вернёмся к подопытным.

Выжившие после обращения и введения сыворотки становились сильнее, быстрее и выносливее обычных иных, не говоря о людях. Им не страшны были яды и болезни. Полученные раны затягивались за несколько часов, тогда как другим требовались дни или даже месяцы.