Чужая война

– Послушайте, Сим, а эльф, он что, тоже верующий?

– А как же. Такой же, как я.

– Понятно.

– Элидор у нас – ух! – неопределенно заметил гоббер. – Видали, какой он мрачный? У него эта… как ее… амнезия!

– Что-то венерическое?

– И это тоже. Но чуть позже.

– Ничего не понимаю.

– Амнезия, – важно объяснил мне Сим, – это потеря памяти. Он ее потерял. Совсем. Ничегошеньки не помнит. А потом еще женщина. А у него целибат. Но он женщину все равно… того. По заданию ордена. А орден его за нарушение целибата тоже… того.

– Что? И он позволил?

– А куда от отца-настоятеля денешься? Да вы не подумайте чего! В монастыре на него, по воле Божьей, просто епитимью наложили. Сур-ровую. Стр-расть!

– Сим, а вы в монастырь надолго вернулись?

– Нет. Нас теперь обоих накажут, – сообщил гоббер с ноткой гордости. – Накажут и пошлют.

Определенно, наш разговор так и норовил свернуть в области, более подходящие мне-Эльрику, а не воспитанной даме Трессе. А в Картале усилен гарнизон. И монахи вернулись, выполнив задание Белого Креста. Назовите меня мнительной идиоткой, но я могу косу дать на отрезание, что вернулись они с Востока.

Интересно.

Меня, кажется, опять потянуло залезть в… гущу событий, назовем это так. Однако следовало подумать о Кине. Тащить ее с собой в эту самую гущу было бы с моей стороны свинством.

Но неужели в самом деле война? Успеем мы проскочить через Эзис до того, как там перекроют границы и начнут кидаться на всех неверных? Я-то одна где угодно пролезу… К тому же меня в Эзисе еще помнят. Другое дело Кина. А вообще, когда у исманов война, на Эннем они начинают коситься нервно. Ну и на тех, кто в Эннэм едет, тоже смотрят неласково. Мы с Киной как раз в Эннэм и собирались… Рискнуть? Или не стоит? А если не стоит, то куда податься?

Что у нас поблизости?

Аквитон.

Если война намечается достаточно серьезная, это герцогство тоже будет затронуто. Плохо. Значит, нам следует как можно скорее миновать его и рвать когти дальше на запад. На юго-запад. Минуя Румию, полную озверелых анаситов – в Эллию. Там народ потерпимее. И боги поприличнее.

Сим, между тем, не молчал. Обстоятельно, в подробностях и абсолютно бестолково он излагал мне бесконечную историю, случившуюся в бытность его еще послушником с одним из монахов, хорошим другом Элидора и знакомым его, Сима. История была каким-то образом связана с винным погребом, сучковатым посохом настоятеля, женщинами в келье и еще многими и многими вещами. Пытаться вникнуть в сюжет было бесполезно. И я не вникала.

Румийцы сейчас всеми силами влияют на общественное мнение всех приграничных государств. Западных, в смысле. На общественное мнение Эзиса им влиять незачем. Как-то там отреагируют на появление двух язычников, да еще и нелюдей? Да еще если один из нелюдей будет красивой девушкой? Плохо отреагируют. Даже на Кину плохо отреагируют. А на меня вообще всегда реагируют плохо.

– Сим.

Гоббер замолк на полуслове.

– Послушайте, вы говорили, что в монастыре не задержитесь.

– Еще бы! Ха! Тамошний отец-настоятель… Нам еще и подпнут напоследок, чтоб быстрей бежали.

– Опять на Восток?

– Почему опять? – Сим примолк, попыхивая трубочкой. – Ну, может, и опять, конечно, мы где только не бывали. Я не знаю, если честно.

– Вот что, мы с Киной, пожалуй, присоединимся к вам. Никаких срочных дел на Востоке у нас нет. А этот ваш Элидор ей, кажется, понравился.

– А вы навеки пленили мое сердце.

Боги… он точно ненормальный!

У ворот забегали. Засуетились. Снова загрохотали по мосту копыта, и мимо проскакал всадник, ведя в поводу двух свежих коней. Под новенькими седлами развевались черно-белые попоны с изображением крестов. Всадник подлетел к воротам казармы. Гаркнул туда нечленораздельно. Поклонился показавшемуся в дверях Элидору и сгинул. Оставив лошадей.

– Нам пора, – сказал Сим. – Если вы с нами, дождитесь нас в городе. Здесь трактир есть, «Оранжевая устрица». Идет?

От названия меня передернуло. Люди бывают на редкость изобретательны. Однако Сим ждал.

– Идет. – Я выбила трубку.

Гоббер почтительно склонился к моей руке, чуть вздрогнув все-таки при виде когтей. Хотя время на маникюр я всегда выкраиваю, и выглядят мои когти очень прилично.

А потом Сим запрыгнул в седло. Именно запрыгнул. Как кошка на забор. По-разбойничьи свистнул, и монахи исчезли за воротами замка. Только дробный топот копыт гулко разнесся по каменному двору.

Совершенно секретно.

Настоятелю монастыря Жерара Беспощадного

Направить в Мерад брата-бойца. Цель: изъять у сераскира Мерада, Самуда Эсенги, перстень с рубином (описание перстня в приложении).

Для прикрытия истинной цели выхода убить сераскира. Перстень доставить в любой монастырь ордена. Все настоятели пограничных с Эзисом областей предупреждены.

7 мая 1375 г. Военный секрет ордена Белого Креста.Брат Роман.

Совершенно секретно.

Брату Роману.

Операция по изъятию перстня провалилась. Перстень не обнаружен.

Операция прикрытия проведена крайне результативно.

14 июня 1375 г.Настоятель монастыря Бальдора Смиренного отец Гейнард.

– Простите, что тревожу вас в столь поздний час, почтеннейший Нафиз, но дело не терпит отлагательств. – Эльрик пригнулся, проходя в дверь, а потом аккуратно прикрыл ее за собой.

– Для тебя, десятник, у меня всегда найдется время. – Исман повозился, пытаясь поудобнее устроиться в кресле. Кивнул на соседнее: – Присаживайся. Вот фрукты. Халва. Кушай. Кури. Зачем торопиться с разговором?

– Не сочтите меня невежей, – шефанго сел в кресло и жестом отказался от вина, – однако как раз у меня времени не слишком много. Я увольняюсь.

– Зачем?

– Дела. В другом месте. Совершенно неожиданные. Поставьте командиром Масхута, парень справится.

– Э-э-э. Ты, Эльрис, очень спешишь. – Нафиз отщипнул виноградинку. Посмотрел сквозь нее на огонь свечи и неторопливо отправил в рот. – Какие могут быть дела у бессмертного в мире смертных? Я хочу предложить тебе, как это называется на Западе… контракт.

– Нет.

– Ты, наверное, не понимаешь, Эльрис. Это очень хороший контракт. Очень выгодное предложение. Ты станешь богатым. Ты хороший воин, а мне нужны такие воины. Послушай, я дам тебе одну сотую долю от всей своей прибыли.

Принц поморщился.

– Благодарю. Но, право же…

– Две доли.

– Почтеннейший…

– Послушай. Я очень богат. А ты беден… Разве ты не хочешь стать богатым? Я помогу тебе. Из одной только любви к ближнему своему помогу тебе разбогатеть, стать уважаемым человеком, приму в свой дом, в свою семью как родного.

Эльрик зевнул.

– Все, Нафиз. Я предупредил. Рекомендации дал. Разбойники перед войной все равно попрятались, доедете спокойно.

– Пять долей.

Де Фокс поднялся.

– О сестре подумай, – холодно прозвучал голос купца. – Война будет, ты прав. Но ты ведь даже не знаешь, что это будет за война. Мир еще не видел таких. Наступило очень плохое время для шефанго, Эльрис. За ваши головы не дают уже и ста монет. Ты не убережешь свою певунью. Сам не выживешь и ее потеряешь.

– Плэресс шфай, тэшэр холль флайфе…10 – прошелестело в комнате с пугающим присвистом. Метнулась над плечами коса, когда Эльрик резко развернулся к Нафизу, и алым засветились в темноте его страшные глаза. – Что ты знаешь? Говори!

– Эльрис…

Шефанго скользнул к купцу, вытаскивая широкий, длинный нож:

– Что ты знаешь о войне?

В дверь постучали и тут же распахнули, не дожидаясь ответа.

– Господин Нафиз, к вам… – мальчишка в ливрее шагнул через порог. Увидел застывшего в кресле исмана. Увидел шефанго. Вскрикнул и шарахнулся к дверям, запутавшись в собственных ногах:

– Стража! Стража-а!!!

– Не ори, придурок, – оборвал его Эльрик. Отвернувшись от купца, шефанго без раздумий направился к низкой кровати. Пошарил под подушкой. Извлек туго набитый монетами мешочек и вышел из комнаты.

Нафиз вдруг заполошно заорал, призывая на помощь Джэршэ и караульных. Но раньше, чем примчались встревоженные солдаты, Эльрик растворился в глухой темноте коридора.

– Кина… Ты спишь?

– А? Нет еще. Эльрик? Ты чего такой?

– Пойдем. Надо уходить.

– Почему? Куда?

– В город.

– Что случилось?

– Пока ничего.

Кина села на постели, убирая с лица рассыпавшиеся волосы. Потянулась к одежде. В коридоре послышался топот бегущих ног. Лязганье металла.

– Собирайся. – Эльрик отвернулся к дверям, вынимая из петли на поясе свой огромный топор. – И побыстрее, девочка.

Кина послушно начала одеваться. Она ничего не понимала, но если Эльрик сказал, что нужно выскакивать из постели и посреди ночи уходить из гостеприимного замка… Может, оно и к лучшему? Очень уж докучливый у воеводы сынишка.

– Готова? – не оборачиваясь, спросил шефанго. Кина снова не узнала его голоса, как тогда, во время драки со Змеем. Завораживающая мягкость исчезла, словно Эльрик не говорил, а рычал, пытаясь оформить в слова звериное клокотание в горле.

– Сейчас. – Девушка натянула легкие сапоги. Начала было заправлять в них штанины, но плюнула и оставила как есть.

– Не отставай от меня. – Глаза принца полыхнули в темноте, когда он мельком взглянул на эльфийку. – Держись в кильватере… Зеш! Точно за спиной, ясно?

– Эльрик…

– Ясно?!

– Да.

– Пойдем.

Он пинком распахнул тяжелую дверь. А дальше Кина видела происходящее смутно, помня только о том, что нужно ни в коем случае не отставать от де Фокса. Перед глазами то и дело взлетала длинная белая коса, скользящая между лопатками Эльрика. Слышались иногда вскрики, глухие удары, ругательства. Кина спотыкалась обо что-то мягкое, стонущее. Кажется, о людей. Шефанго, до этого молчащий, вдруг зарычал так, что вздрогнули каменные стены. Стало страшно. А вместо глухого стука раздался непонятный влажный хруст. И сразу Эльрик дернул эльфийку за руку:

– Пойдем!

Она успела заметить краем глаза разметавшийся по полу плащ с тремя широкими языками пламени.

Потом был дохнувший прохладой двор, огни факелов, суета и крики. Но Эльрик проволок ее сквозь всю эту кутерьму, держа за руку. В другой руке шефанго сжимал свой топор, и лезвие его отсвечивало красным. Их то ли не заметили, то ли не поняли, что нужно хватать и держать.

В казарме стопились у входа вооруженные исманы. Солдат здесь уже не было.

– Нафиз! – рявкнул Эльрик. – На него напали! Вперед, мать вашу! В замок! Хозяина спасать!

Охранники, привыкшие за три недели пути беспрекословно повиноваться новому десятнику, вылетели во двор, и Кина услышала оттуда лязганье вперемешку со смачной руганью.

Де Фокс подхватил свой мешок. Забросил на плечо. Остановился на секунду, прислушиваясь к нарастающему снаружи ору. Коротко выдохнул.

– Идем дальше, – сказал уже нормальным голосом.

И Кина вновь побежала за ним, не пытаясь задавать вопросы.

…Скрываясь в тенях, они пробрались вдоль стены казармы к закрытым воротам. Во дворе резали друг друга солдаты и десяток Нафизовых вояк. Исманы, рвущиеся в донжон, пока держались – картальские пехотинцы, привыкшие драться в строю или отбиваться со стен замка, оказались не готовы к нападению изнутри. Верткие бритоголовые тени скользили между ними, сверкали сабли, азартно хэкали проворные нафизовы бойцы, нанося стремительные, скользящие удары. Исманы бросились спасать хозяина, не подумав о том, что им не справиться вдесятером с полутысячей одоспешенных вояк. Очень скоро они это поймут и отступят. И им, скорее всего, дадут уйти. А вот Нафизу – нет. Купца сочтут диверсантом и поступят с ним по закону военного времени.

Эльрик огляделся: у ворот никого не было, вся стража оказалась втянута в неожиданную и непонятную бойню. Никто не рвался в замок снаружи, опасность была внутри.

– Вперед, – он открыл узкую калитку.

– А лошади?

– Подарим воеводе. – Эльрик аккуратно подтолкнул Кину и вслед за девушкой выскользнул в прохладную ночь. Калитку за собой он плотно закрыл. – А теперь – в город.

Совершенно секретно.

Магистру Ордена Белого Креста.

Согласно имеющимся у меня данным, связь между Бичами Божьими и исманами поддерживается через исманского купца Нафиза, который регулярно ходит с караванами между Готхельмом и Мерадом.

22 августа 1370 г. Мерад. Брат Квинт.                                        * * *

Мальчик, в обязанности которого входило открывать дверь запоздалым постояльцам, подскочил на лавке. Его мирный сон оказался грубо потревожен тяжелым резким стуком в дверь.

– Сейчас, сейчас! – заорал мальчишка, спеша на стук и спотыкаясь о лавки. – Сейчас! Да что ж вы грохочете так? Сейчас открою.

Он отодвинул тяжелый засов. Вскрикнул. И сел на земляной пол.

В «Оранжевой устрице» никогда раньше не видели шефанго.

– Хозяин где? – прошелестел откуда-то из поднебесья низкий, завораживающий голос.

– Спит, – пискнул мальчишка, боясь открыть глаза.

– Веди!

– Заругается.

– Пусть попробует. Да вставай ты, малохольный!

Парень встал на ноги. Осторожно приоткрыл один глаз. Увидел пряжку широкого ремня и лезвие огромного топора, висящего в петле.

– Мама, – неуверенно пробормотал он.

Какая-то неведомая сила безмолвно подхватила его за шиворот. Развернула. Подтолкнула в спину, придав легкое ускорение. И тот же голос напомнил:

– Веди.

Мальчишка повел.

А куда ему, скажите на милость, было деваться?

– Господин Лорке, тут… к вам. Господин Лорке! Господин Лорке, да проснитесь же!

– Что такое?

– Вас просят.

– Гони в шею!

Вместо неуверенного мальчишеского голоса хозяину ответил рычащий бас:

– Не уверен, что у него получится. Долго еще прикажешь тебя дожидаться?!

Деньгами от голоса и не пахло. Зато от него ощутимо попахивало оружием и трудно сдерживаемым гневом. Лорке Лысый нашарил мягкие тапочки, зажег лампу и пошлепал к двери.

Он не дошел. Дверь вылетела сама. Точнее влетела. В комнату.

– Интересно, – услышал трактирщик, – она вовнутрь открывалась или наружу?

Теперь в голосе вместо гнева прослеживалось легкое любопытство.

– Наружу! И вам это дорого обойдется! – Лорке, высоко подняв лампу, перешагнул через обломки. Он пожалел об этом в следующее же мгновенье. Из темноты выдвинулось кошмарное лицо, наполовину закрытое маской. Сверкнули в неярком свете алые бельма глаз. Клацнули клыки:

– Явился. Выползень.

– С нами Святой Огнь! – Трактирщик осенил себя Знаком. Левой рукой. Потому что в правой держал лампу. Лампа дрожала.

– Как Огнь чертишь?! – рявкнуло чудовище… или демон? Лорке переглотнул. Лампа задрожала сильнее.

– Ненавижу! – тоскливо раздалось из темноты. – Что ж вы трусливые-то все такие? Сколько у тебя постояльцев?

– М-много… мало… так, средненько…

– Успокойся, мы не грабить пришли. Значит, средненько. Гони всех к акулам.

– Зачем?

– Не люблю любопытных. Сказано: гони.

– Но…

– Держи, – страшная когтистая лапа сунула в потную ладонь Лорке крупную золотую монету.

– Что, прямо так и гнать? Ночью?

Он даже в дрожащем свете лампы разглядел блеск еще двух желтых кругляшей:

– Это получишь, когда сделаешь, что сказали. И еще, нам нужна комната.

– За комнату отдельно.

– Во нахал, – демон удовлетворенно хмыкнул. – А ежели я тебе сейчас глотку перерву?

– Понял. – Лорке вздохнул и отправился выполнять распоряжение.

Когда суета и недовольные возгласы утихли, а поднятые среди ночи раздраженные постояльцы разбрелись по городу в поисках пристанища, Эльрик, до того настороженно стоящий у дверей, прикрыл глаза:

– Оттэн11, Тарсе! – Он даже не заметил, как испуганно поморщилась Кина. Потом выпрямился, обернулся и словно впервые увидел эльфийку.

Кина стояла посреди комнаты, послушно держась подальше от окна и не подходя к дверям. Распахнутые синие глаза, приоткрытые губы, напряженно вскинутая голова; черные волосы разметались по плечам. Эльрик с трудом отвел взгляд от тонкой белоснежной шеи, от распахнутого ворота надетой впопыхах рубашки. Как всегда после короткого боя, в нем клокотала сила. Сила, требовавшая выхода. Любого. Он переглотнул и сплел пальцы на древке топора.

– Эльрик?

– Падай. И спи.

– Эльрик, тут всего одна кровать.

– Зато большая. Да не бойся ты… Боги… – Он бесшумно прошелся от стены к стене, чувствуя себя запертым в клетке зверем. – Не бойся, – сказал уже спокойнее. – Я все равно ложиться не собираюсь. Какой тут, к акулам, сон?

– А… как же тогда?

– Что?

– Ну. – Кина нерешительно помялась. – Тебе же отдохнуть надо.

– Чего? – Эльрик развернулся всем телом и оглядел ее с головы до ног, насмешливо кривя губы. – Ты еще не поняла, что шефанго не устают?

– Почему?

– Мы же не эльфы. Все. Ложись. – Он подвинул ближе к дверям громоздкий стул. Сел, отвернувшись от девушки, и снял с пояса флягу.

– А что эльфы? – шепотом буркнула Кина, раздеваясь и быстро заскальзывая под прохладное одеяло.

– Да ничего, – в низком голосе ядом сочилась издевка. – Ехали-то всего с неделю, а умотались, будто всю дорогу на руках бежали.

Кина приблизительно догадалась, кого Эльрик имеет в виду. Но не стала уточнять. И комментировать не стала. Она в очередной раз вспомнила, что шефанго слишком хорошо слышат.

Эльрик де Фокс

Да-а. Влипли, ничего не скажешь. И это называется «спокойно дожить оставшиеся годы»? Да я так «спокойно» жил последний раз в Готской империи. Этте готтргельх рейхдорр12.

Что там с мальчиками Нафиза? Удалось им спастись? Хорошие мальчики. Верные.

И глупые.

Верность – это всегда глупо.

Забыть о них. Они все равно смертные. Спаслись – хорошо. Нет – значит, умерли не зря. Можно сказать, ради прекрасной дамы. Хрен бы мы из замка сбежали, если бы они стражу на себя не отвлекли.

Но что же болтал Нафиз насчет войны? «Плохое время для шефанго…» Почему вдруг? И почему эльфы шляются по Материку, как у себя дома? Не успел купца порасспросить… Дурак. Ой дура-ак! Нет чтобы побеседовать вежливо, спокойно, обходительно. Умею ведь.

Зря он про Кину ляпнул. Вскинуло меня. Плохо это. Не люблю я, когда меня вскидывает. Тогда кафарх на волю рвется, и я уже ни о чем другом не думаю, кроме как его удержать. Кафарх-зверюга, что же мне с тобой делать? Что мне с собой делать? И куда нам с Киной сейчас податься?

А рыцарь там откуда, вот что я хотел бы знать? Орден Бича Божьего на тропе войны? В поисках нечистой силы аж в Карталь забрались? И ведь, что характерно, принимают их в Картале.

Мит перз… Ас турхе гратт, ханзер хисс! Он же к Нафизу шел. Великая Тьма и мудрые хисстары, а я-то, тупица… Подумал же еще, с каких это хренов «Бич» рубится в одном строю с замковой стражей? Да ни с каких. Случайно он туда попал. Случайно и подох, скотина. А шел к купчине моему разлюбезному, торгашу паскудному, лазутчику исманскому. Все верно. Нечего ему больше в том крыле делать. Там специально для джэршэитов комнаты… даже молельня – джэршэитская. Не забредет туда рыцарь Бича Божьего случайно, или я окончательно перестал что-то понимать. Но… Эзис и Готская империя? Нет. Все-таки чего-то я не улавливаю.

Карталь, Карталь. Что за место такое поганое? Никогда это воеводство не любил.

Угораздило же его разместиться на самой границе с воинствующими исманами. Понятно, конечно, что и на границе кому-то жить надо. Но почему же здесь из поколения в поколение воеводы один паскудней другого рождаются? На обе стороны задницы лижут. И Востоку, и Западу. И Озаренным, и Опаленным. И Хранителю Румийскому, и султану Эзисскому.

Эльрик-Предатель, хисс т'норре гроф. Сам лучше ли?

Не лучше.

Но я-то хоть за идею убивался. А эти?

Как только наклевывается очередная война или войнушка, в Картале уже знают, перед кем хвостом вилять. Если перевес сил на стороне джэршэитов, воевода делает вид, что он анласитов знать не знает, и без вопросов пропускает войска Эзиса через свою территорию. Какое-то время джэршэиты бесчинствуют в воеводствах, потом воеводы дают им пинка, Карталь вспоминает, что населен анласитами. Враг бежит.

К Карталю никаких претензий – выжидал удобного момента.

Через какое-то время ситуация повторяется.

Как Карталю это с рук сходит, я до сих пор понять не могу. Может быть, конечно, у меня времени для наблюдений было больше, чем у смертных…

Помню, как строился этот замок. Лет триста назад. Сами-то Воеводства лет пятьсот существуют, но до этого они только назывались Воеводствами – так, несколько деревенек и одна большая, в которой собственно правитель обитает.

Народ сюда бежал, как будто ему медом намазано. Не сказать, чтоб приличный какой народ, все больше спасающаяся от закона шушваль, однако тоже люди, тоже работать умеют. Здесь всех принимали.

А лет через пятьдесят столько набежало, что с Воеводствами и по ту сторону Хребта считаться стали. Тогда здесь пошла повальная мода замки строить. Карталь, правда, никто всерьез не принимал. Земли эти всегда были буферными. С одной стороны – Озаренные, с другой – Опаленные, с третьей – вовсе язычники. Но однажды появился какой-то молодой нахал и предъявил на них права.

Земли ничейные. Народ – ничейный. Исманы ли, румийцы ли, приходят, грабят, жгут и уходят. Одно слово – буфер. Только посмеялись над парнем. Помнится, я даже поспорил с драконом одним. Он утверждал, что ничего путного из затеи этой не выйдет. А я говорил, что люди, если уж за что-то берутся, то делают.

Серьезно мы тогда поспорили. Дали смертным полторы сотни лет на все про все. И ждали. Я доспех свой на кон поставил, из Лунного серебра. А он – перстень с кровавым рубином. Таких рубинов в мире сейчас не осталось. Мой, может, и бродит еще где-то… Кому же я его подарил? Нет, не помню. Легко пришло – легко ушло. В первый раз в жизни я спор выиграл. И в последний. Больше с тех пор ни с кем не спорил.

М-да. А Карталь стоит себе.

И первый-то воевода, кстати, очень порядочным человеком был. Это потом пошел бардак. Воздух здесь вредный, что ли?

Тут-то в дверь и поскреблись.

То есть, в нее постучали, но это я уже потом понял, когда с топором в руках в коридор вылетел, готовый крушить и убивать. Всех убивать. Там, за спиной у меня, Кина была.

Они разлетелись в стороны, как кошки, разве что не зашипели, когда оружие выхватили.

Сим с Элидором.

И, хвала богам, пружина во мне перестала сжиматься. Даже захотелось привалиться к стене и вздохнуть от облегчения. А кого я, спрашивается, ожидал? Рыцарей Бича Божьего?

– Эльрик де Фокс. – Я поклонился.

– А… где Тресса? – странным каким-то голосом спросил гоббер.

– Шефанго меняют пол на раз-два, – мрачно сообщил ему Элидор.

Я пригласил их проходить, но вошел первым. Мало ли что… Хотя напрягался, надо сказать, скорее по привычке. Не собирались монахи убивать. Ни меня. Ни Кину. Пока, во всяком случае.

Совершенно по-хамски – все мое воспитание куда-то улетучилось, когда я увидел, как эльф посмотрел на менестрельку, – я сел и только потом вспомнил, что и гостей усадить надо. Ладно. Принц я, в конце концов, или хрен тюлений? Впрочем, они, кажется, и без приглашения сели бы. Выглядели мужики тоже… Так себе выглядели. У них, сдается мне, ночка покруче моей была.

И во фляге ни капли.

Дерьмо!

Молчание нарушил Сим:

– А как же Тресса?

Зеш! Я забыл совсем, как мы с ним познакомились. Вот не было печали. Мало мне всего на сегодня, еще и гобберы сумасшедшие в гости приходят.

– В силу обстоятельств мне сейчас удобнее оставаться в мужском облике.

– Что вы устроили в замке? – Это Элидор голос подал. – Прирезали единственного и любимого сына воеводы?

Интересно, эльфы так шутят? Или он серьезно?

– Немного поспорил со своим нанимателем, – ответил я в тон монаху. – Потом к спору присоединились все присутствующие. А мы уехали.

Тут Кина и проснулась. Я лицом к кровати сидел, вот и увидел… как она улыбнулась. Нет, не мне – если бы она мне так улыбалась! – эльфу этому, порождению ночных кошмаров. Такими, как он, только детей пугать. Правда, Кина дитя-дитем, но не боялась, судя по улыбке, ни капельки.

Элидор обернулся к ней.

Потом посмотрел на меня.

Нехорошо так посмотрел. Оценивающе. Я у него в глазах отчетливо собственные мысли прочитал. Насчет ночных кошмаров. И детей. Только в переложении с зароллаша на эльфийский.

– Эльрик, представьте нас.

М-да. Представить надо. А-то совсем как-то невежливо выходит.

– Это Сим. А это Элидор. Они монахи.

Вот. Вроде не нахамил и в то же время гадость сказал. На душе даже как-то веселее стало.

– А вы, как я понимаю, Эльрик-Предатель, – кивнул мне Элидор. – До сих пор домой не пускают, да?