Парасомния

Дверь в комнату плавно открылась, но никого за ней не было. Лишь шаркающие звуки доносились из коридора, будто старая тучная женщина медленно ползла в сторону дверного проема, скуля и прося о помощи. Джо так явно видел эту картину, что пришлось несколько раз тряхнуть головой, прежде чем она исчезла.

– Ты вырос настоящим мужчиной с тех пор, как я видел тебя в последний раз, – мягко каснулся его слуха голос Баро.

Джо отвернулся от двери.

– Что, простите?

У двери раздался топот, и в комнату вбежал маленький забавный человек, неся над головой поднос с чайником и приборами на две персоны. С грохотом он поставил поднос на стол и посмотрел на Баро преданным щенячьим взглядом. Баро ответил ему улыбкой. Затем человек так же нелепо, перепрыгивая с одной ноги на другую, покинул комнату.

Джо скривился от вида маленького прислужника.

– Что это за тварь?

Баро расставил чашки и разлил напиток.

– Сахару? Я предпочитаю не больше одной ложки.

Хотелось поскорее покинуть это место – не только дом, но и улицу, навевающую тоску. В какой момент он так размяк, что не смог осадить собеседника? Неужели старые дома и призраки этих мест вытянули из него все силы? Стоило собраться.

Джо посмотрел на Баро. Тот сидел неподвижно, только его правая рука помешивала чай. Маленькая серебряная ложечка мерно вращала чай в кружке, каждый раз задевая стенку со звонким звуком.

Дзынь!

– Если вы согласны, я пойду, – сказал Джо и убрал револьвер в кобуру.

– Я помогу, но сперва выпей чаю со мной.

Дзынь!

– У меня дела.

Ноги Джо были готовы поднять тело и унести его, но взгляд был прикован к Баро.

– Выпей чаю, иначе сделка не состоится.

Дзынь!

Баро продолжал помешивать чай. Джо подозревал, что в него что-то подмешали, и если он его выпьет, то будет, как и все, бегать за Баро со слюнями до пупа. Однако он может успеть опустошить желудок на улице сразу после того, как выйдет…

С другой стороны, зачем его травить?

Дзынь!

– Поверь, мне не нужно травить тебя, чтобы залезть к тебе в голову.

Голос Баро прозвучал глухо, как будто был за стеклом.

– Что?

Дзынь!!!

Звон ложки влетел в ухо Джо и рикошетом разлетелся по черепной коробке. Звон заглушил все. Джо видел, что рот Баро открывается, но голоса его не слышал.

– ЧТО?! – закричал Джо, но собственный голос превратился в далекий писк.

Джо потянулся рукой к револьверу, но не успел – Велес схватил его первым, и Джо поймал пустоту. Велес стоял позади Баро, протягивая тому револьвер. Баро аккуратно его взял, проверил барабан на наличие патронов, затем навел дуло на Джо и выстрелил.

Вспышка яркого света ударила Джо в глаза. Боли он не почувствовал, лишь легкое касание в районе лба, от которого утих звон. С опаской Джо открыл сперва один глаз, а когда увидел, где находится, открыл второй. Перед ним сидел Баро, который коснулся пальцем его головы. Джо посмотрел на стол – револьвер был на месте. Кроме них, в комнате больше никого не было. Баро улыбался.

– Как тебе?

– Что это было?

– Всего лишь игра твоего воображения, – усмехнулся Баро. – Выпьешь чаю?

2

Август шел по главной улице. Ботинки и плащ промокли от мелкого дождя.

По пути к церкви Август не встретил ни одного человека. Но отчетливо чувствовал на себе взгляды из окон. Прогулка шла на пользу – то ли воздух помогал, то ли большее расстояние от особняка.

После поворота у церкви, пройдя еще немного на север, Август набрел на людей. Сначала он встретил зрелого мужчину, загружающего повозку, следом – двух женщин, сидящих у крыльца. Стоило ему появиться, как они замолчали и уставились на него. На их лицах было заметно удивление. Чтобы как-то разрядить обстановку, Август поздоровался, но дамы ответили ему лишь неуверенным кивком. Удручающее место, сплошь обветшалые халупы. Эти люди не могли покинуть дом и лишь ждали исхода, надеясь на то, что хворь обойдет их стороной.

В былые времена отсюда шла торговля любым сырьем. Люди со всего города ехали сюда за свежей рыбой, продуктами, мясом и дешевой рабочей силой. Сейчас это никому не было нужно, поэтому прилавки опустели, как и глаза местных жителей.

Только одно место все еще несло службу. Бар «Йорик – морской черт» работал, как в прежние времена. В зале с пятью деревянными столами и барной стойкой пахло сыростью и дешевым скисшим вином. Свет исходил от небольших масляных ламп. Лица посетителей скрывала тень. Они даже не обернулись, когда Август вошел. Они вяло беседовали, выпивали, кто-то в углу грустно напевал мелодию.

Август подождал, пока с него сбежит вода, стряхнул остатки капель с плаща и подошел к бару. За стойкой работал старик.

– Что будешь?

– Вы подаете чай?

– Пить чай ты будешь на своей лужайке…

– Тогда бокал красного.

Старик откашлялся.

– Послушай, ты, видимо, не понимаешь, куда тебя занесло. Если хочешь двинуть к утру, тогда я налью тебе красного. А если хочешь жить, я налью тебе эль.

Он промок насквозь, и пинта эля могла бы помочь.

– Тогда давайте эль.

Старик снова откашлялся и поправил кадык.

– Не прогадаешь, парень, старуха хватки не потеряла.

Старик поставил деревянную кружку, полную до краев. Август аккуратно ее взял, чтобы ничего не расплескать, однако ручка болталась, так что часть эля вылилась на бар. Старик, не сводя с него глаз, протер лужицу рукой и вытер ее о фартук.

Август сделал глоток, на секунду лицо перекосило. Было непонятно, что он почувствовал раньше, горечь или кислоту.

– Настоящий живой эль, – одобрительно кивал старик, – а не то, что пьют везде.

Старик в очередной раз откашлялся – так, что мокрота вылетела на бар. Это заметил только Август. Держа кружку в руке, он отвернулся.

Глаза привыкли к темноте. Бар выглядел светлее и непроглядных участков не осталось. Людей в баре было больше, чем показалось на первый взгляд. Болезнь города их не тревожила, они жили в своем собственном мире, который ограничивался местными стенами.

Август вновь повернулся к старику.

– Скажите, здесь у кого-нибудь есть проблемы со сном?

– Ха, чертова немилость, посмотри на них! – рассмеялся старик. – Насчет сна не знаю, до дома их не провожаю, а проблем им хватает всю жизнь, так что свыклись они… Еще эля?

– Спасибо, у меня пока есть.

Август поставил кружку на бар, содержимое не уменьшилось даже на треть. Старик глянул в кружку, затем на него и неодобрительно покачал головой.

– Старикам сон не нужен. Вон, посмотри на того, в углу, – показал рукой старик. – Там сидит Марек, лет ему уже, наверное, двести. Каждое утро приводит его сюда бабка, а вечером забирает. Сам он не видит ни зги. Я ему иногда наливаю, а так он просто сидит и таращится белесыми глазами.

В углу сидел старец с обвисшим, как у мастифа, лицом. Сидел он неподвижно за исключением того, что периодически вертел головой из стороны в сторону, словно выискивал кого-то. Большой острый нос крючком делал его похожим на старого филина.

Старик кашлянул и надавил кулаком на кадык.

– Бабка привела Марека два дня назад и больше не возвращалась – видимо, почила, либо привела его сюда умирать. Не будешь свой эль – отдай ему да поспрашивай его.

Любопытство подтолкнуло Августа на это странное знакомство. Но когда подошел к столу, он пожелел о своем решении. В нос ударил едкий запах мочи. Но больше запаха пугал сам старец. Вблизи стали видны его глаза, белые и мертвые. Кожа вокруг них почернела и потрескалась, как высохшая земля. Помимо свисающих морщин, стали заметны и десятки шрамов. Правое ухо было цело лишь наполовину, над ним седые волосы разделяла толстая полоса плохо зажившего шрама. На две кисти рук было лишь шесть целых пальцев – либо не хватало фаланги, либо самого пальца.

– Можно вас угостить? – протянул старику эль Август.

– Присядь, парень, – бодро зазвучал голос старика. – Что ты мне принес?

– Кружку эля.

Старик повернулся здоровым ухом.

– Говори громче парень, и говори в это ухо – то не слышит уже больше двадцати лет.

– Кружку эля! – крикнул Август в здоровое ухо.

– Не кричи, я не глухой, – улыбнулся старик. – Если тебе что-то надобно от меня, одной не обойдешься. Тащи дюжину, старый Марек еще не ужинал.

Август доверился чутью и решил остаться.

– Как только кружка опустеет, ты просто подыми руку, и я принесу новую, – посоветовал бармен. – Только монеты вперед.

Август вернулся с новой пинтой, к этому моменту его кружка была пуста. Старый Марек вертел головой из стороны в сторону, словно ища кого-то в толпе. Но стоило Августу поставить кружку на стол, как старик посмотрел на него.

– Я думал, уже тебя не увижу, – рассмеялся старик. – Как звать-то тебя?

Август сел.

– Август Морган.

– И какой ветер тебя сюда принес?

– Просто гуляю.

– Видимо, ты где-то не там свернул, раз оказался здесь.

Старый Марек залпом выпил полпинты.

– Твой голос не похож на голос гуляющего без цели. Что ты ищешь?

Август решил говорить прямо, смысла что-то скрывать не было.

– Пытаюсь побороть болезнь города.

– Этот город не спасти, заболел он много раньше, когда чертов Кимбол слетел с катушек!

Старик жадно допил эль.

– Я знаю, что говорю, я с ним плавал!

Август заметил, что кружка опустела, и поднял руку. Он сидел и смотрел, как старый слепой пират стремительно поглощает эль. Он говорил много, но в основном о девках и портах, о которых Август не слышал. Пил эль и тянул время.

Когда Август потерял всякий интерес к его рассказам и стал сетовать на бесцельно потраченные монеты, старый Марек схватил его за предплечье и посмотрел на него своими выжженными глазами.

– Вижу, ты заскучал. Я могу рассказать, отчего этот город гниет, но знай, у тебя был шанс этого не знать.

3

– Тогда я был чуть старше тебя, парень. Напомни, как тебя звать?.. Август, да-да, точно, ты говорил. Возраст дает о себе знать, или шрапнель в голове – один хрен, не то что раньше. Тогда я был молод и силен, бывало, с удара мог расшибить бочку… Так вот, плавал я, значит, с двумя братьями. Толковые, сукины дети! Один умен не по годам, другой силен, как буйвол. Вместе они такие дела творили! Звали их Оллин и Фергус. Все у них ладно складывалось, что не замысел, то успех. Такими темпами они за пару годиков сколотили целое состояние – где-то честным путем, где-то не совсем, но кто их судит? Я – нет, я не дурак. За верность братьям мне всегда хорошо платили… О чем я?.. Ах да. Было одно дельце – весьма деликатное, для королевского двора. Братья ловко все решили, да себе в угоду – там и пожаловали им этот клочок земли. Оказалось, что и на суше они хватки не теряли. Потратив все свое состояние, отстроили небольшой город, да и осели на какое-то время. Вот только Фергуса все тянуло на новые приключения. Каждый день он говорил с нами о том, чтобы уйти на своем корабле за горизонт. Там уж радостной истории конец наступил.

Старый Марек вытер рукой влажные губы, наклонился ближе к Августу и сказал шепотом:

– Разругались братья. В тот же миг Фергус поднял команду – всех, кого смог – и выплыл без подготовки, с левой ноги да в пятницу…

…Ричард Кимбол, сын Оллина, играл со своей сестрой на заднем дворе поместья. Совсем недавно девочке исполнилось четыре года, и игры с ней стали куда интереснее. Она любила прятки. Брат был на десять лет ее старше и всегда знал, как ее найти. Помогали смешные песенки, от которых девочка смеялась. Сейчас ее звонкий голосок раздался из-за кустов у каменной ограды.

Ричард приготовился побежать, но ему на плечо легла ладонь. Несмотря на жаркий день, он ощутил прохладу, идущую от руки. Мальчик обернулся и от неожиданности вскрикнул. Перед ним стоял высокий мужчина с длинной растрепанной бородой и косматыми прядями волос, неумело собранными в хвосты. Края и швы его сюртука были покрытыми белыми пятнами от морской соли. Сам он выглядел как бродяга, восставший с морского дна, от него тянуло сыростью и тиной.

Чужак сделал шаг в его сторону и присел. Его глаза оказались напротив глаз Ричарда. Мальчик теперь держался уверенно.

– Не бойся, малец.

– Я не боюсь, отец учит меня фехтовать.

На лице чужака мелькнула улыбка.

– Хм… И как зовут твоего отца?

– Оллин Кимбол.

Мальчик оглянулся на кусты.

– Вам нужен мой отец?

Чужак поднялся.

– Так, значит, ты Ричард. Мне говорили, что мой брат обзавелся потомством. Где-то должна быть еще мелкая девчонка. Ну да ладно, познакомлюсь с ней позже. А пока отведи меня к отцу.

Мальчик повел его тропой, которой обычно следуют гости. Внутреннее убранство дома, усердно поддерживаемое бабушкой Ричарда, впечатления на странного гостя не производило. Видя всю красоту и вычурность, он то и дело кривил лицо. Единственным, что надолго задержало его внимание, был портрет семьи Кимбол, где были изображены Этан и Лилит с двумя мальчиками.

Чужак остановил Ричарда.

– Я знаю дорогу, малец, дальше я пойду один.

Ричард взглядом проводил незнакомца. Когда тот скрылся за дверью, он отодвинул одну из декоративных досок и юркнул в стену. После того как отец показал ему сеть туннелей за стенами, он взял их себе на вооружение, чтобы делать тайные вылазки и всех пугать. И хоть отец просил прекратить это, испуганные глаза прислуги сильно веселили Ричарда.

Вот и сейчас, пройдя привычным путем, Ричард оказался за стеной кабинета отца как раз в тот момент, когда в комнату без стука вошел чужак.

– Ох, какой черт тебя сюда принес?!

Ричард впервые услышал, как отец ругается.

– Брат, я думал, прием будет теплее…

Чужак занял кресло напротив, открыл стоявшую на столе бутылку и сделал несколько глотков.

Голос Оллина вновь стал спокойным.

– Фергус, ты зарекался, что ноги твоей не будет в этом доме, так зачем ты здесь?

– Всем нам нужно бросить якорь, брат.

– Но не тебе. Ты пират, твой дом – море.

– Я приватир[10], служу Ее Величеству. И у меня к тебе дело.

Они несколько секунд сидели в тишине. Оллин внимательно изучал брата, пока тот уменьшал объем содержимого бутылки.

– Знаешь, брат, буду честен – мне осталось недолго.

– Твой вид говорит мне об этом.

– Ты всегда видел больше других, брат, – улыбнулся Фергус. – Я хочу напоследок напомнить себе, как было здорово плавать бок о бок вдвоем.

– Что ты задумал, Фергус?

– Ничего такого, о чем ты пожалеешь. Есть одно дело, «Несокрушимый» доставит нас туда за десять дней. Как в старые времена, брат, последнее приключение…

Ричард не мог поверить в то, что его отец был пиратом и сейчас в шаге от невероятного и опасного приключения.

– Фергус, что бы ты ни предложил, мой ответ – нет.

– Я отплываю в ночь, пока буду «у Йорика». У тебя есть время подумать.

Фергус встал. Оллин тоже встал, чтобы проводить его.

– Не скажу, что рад тебя видеть.

– Кстати… твой сын…

Фергус развернулся в дверях. Ричард за стеной затаил дыхание.

– Ты, наверное, уже видел его потенциал. Он может плыть с нами, из него выйдет отличная пороховая обезьяна[11].

– Фергус, мой совет – не жди ночи, уплывай сейчас.

Оллин закрыл за ним дверь, подошел к столу, постоял секунду, а затем схватил бутылку, из которой пил Фергус, и выкинул ее в окно.

– Ричард, я знаю, что ты слышал наш разговор, зайди.

Мальчик показался в кабинете.

– Ты все слышал?

– Ты был пиратом?

– Прежде чем спрашивать, отвечай.

– Да, я все слышал. Ты был пиратом?

Оллин смягчил тон и положил руки сыну на плечи.

– Я был вольным моряком и жил по чести, как и сейчас. Но у тебя путь другой.

– Какой?

– Твой путь – этот город, его будущее и жители, ты им нужен.

Отец приобнял его.

– Отец, а что такое пороховая обезьяна?

– Самое ужасное, что может случиться с ребенком на корабле.

Больше Ричард ни о чем не спрашивал. Он отправился в свою комнату, поглощенный мыслями.

После случившегося он отчетливо стал слышать море, которое, хоть и было близко к особняку, раньше оставалось им незамеченным. Что-то его отец скрывал, и это ему не нравилось. А тот чужак интриговал. Он должен был ждать отца «у Йорика». Ричард решил понаблюдать за ним издалека, как он умел, чтобы понять это новое внутреннее ощущение.

Ричард отужинал с семьей, избегая взгляда своего отца. Затем уложил Саманту спать – это была их маленькая семейная традиция, – а после покинул дом.

Когда Ричард дошел до таверны, солнце село. В маленьком окне он разглядел лишь силуэты, которые о чем-то бурно спорили. Но этого было мало, нужно было услышать голоса.

Тенью он скользнул к задней двери, избегая шума, вошел внутрь и оказался у лестницы, ведущей наверх. Пропуская скрипучие ступеньки, Ричард поднялся на второй этаж. Разговоры, стуки кружек, смех и ругань слышались от команды Фергуса. Не отрывая живота от пола, Ричард, подгоняемый любопытством, крался по балкону. Оказавшись над бандой, он наконец стал различать голоса.

– Что, если он не придет? – спросил кто-то.

– Он уже не нужен, – ответил Фергус. – Я встретил его сына, в нем большая сила.

– Твой брат не отпустит сына, – возразил хриплый голос.

– Мы с Оллином не спрашивали дозволения у нашего отца, в одну ночь уплыли, а затем вернулись – богатые и успешные.

– Он не такой, как вы…

– Марек, ты идиот. Я видел его глаза. Он гораздо лучше нас, и его ждут великие дела!

Ричард отчетливо увидел картину: он стоит за штурвалом, паруса полны сил и несут его корабль к родным берегам. Дома его ждут отец, мать и повзрослевшая Саманта, которая смотрит на него с восхищением. На поясе сверкает сабля с серебряным эфесом, на плечах мундир с золотыми пуговицами, а в трюмах полно драгоценных камней. Эта картина ярко сияла. Эти фантазии заставили его сердце биться чаще.

Не отдавая отчета в своих действиях, Ричард сбежал по ступенькам и оказался перед Фергусом.

– Поглядите, друзья, что я вам говорил! – похлопал в ладоши Фергус.

– А ты не робкого десятка, – сказал один.

– Я в таком же возрасте уплыл, – поддержал второй.

– Настоящий боец, – одобрил третий.

Фергус поднялся и внимательно посмотрел на мальчика. Ричарда била дрожь. Но то был не страх, а скрытая сила, которая искала дорогу на волю. Фергус улыбнулся гнилыми зубами и произнес:

– Добро пожаловать!

4

В таверне практически не осталось людей за исключением пары стариков, Августа и его собеседника. Тот сделал небольшую паузу в рассказе, чтобы раскурить трубку.

– Такое дело. За трубкой любая беседа слаще.

– Нет, откажусь. Лучше расскажите, что случилось с мальчиком.

– Тогда мы верили капитану до последнего дня, было в нем что-то такое… Это же было и в пацане.

– Если он старше Саманты на десять лет, сейчас ему должно быть около пятидесяти, но мистер Брукс ничего о ее брате не говорил.

– Послушай, парень, я стар, чтобы бережно хранить тайны, поэтому я поведаю о его судьбе, а ты хочешь верь, хочешь нет, но я это видел своими глазами. Только возьми еще пинту.

Август поднял руку.

– Пацан действительно был талантлив, не боялся никакой работы, а фехтовал в свои четырнадцать лучше доброй половины команды. Но у капитана цель была иная. Ты веришь в духов?

Августа передернуло. В голове мигом пронеслись картинки прошлых ночей.

– Всего лишь галлюцинация.

– А я верю. И капитан верил. А еще он верил в то, что если духа пленить, то он даст сил.

– И как собирался пленить духов ваш капитан?

– Свободных от тела уже никак – ничто их не держит в этом мире. А тех, что в теле, можно.

– Живых людей?

– Да, и чем сильнее человек, тем сильнее после его смерти бхут[12].

– Бхут?..

– Так индусы называли неупокоенные души. Но ты не перебивай. Простым оружием ты просто убьешь человека, а особенным все может получиться.

Август чувствовал нарастающую тревогу, которой объяснения не находил.

– Особенным оружием?..

– Да. Сделанным на крови во время ритуала.

Старый Марек каждое слово подчеркивал пальцем в воздухе.

– Сперва капитан Кимбол сделал кинжал на крови Рейнара, нашего боцмана – ничего не вышло. Потом он узнал, что кровь должна быть родной, и тогда провел ритуал на своей крови – бхут чуть не убил капитана, лишил его всех сил. Тогда Фергус вспомнил о своем брате.

Август почувствовал растущую внутри него злость, потому что догадывался о судьбе ребенка.

– Никого сильнее в своей жизни он не встречал, однако, когда увидел Ричарда, он понял, что плыл в Литтл Оушен именно за ним.

– Фергус же не умер во время обряда? И Ричард остался жив?

– Да, его кровь сделала кинжал особенным, но в нем хватило сил не только на это. Фергус сделал его своим первым духом.

Марек поднес два пальца к пустым выжженным глазницам.

– Я это видел. Я видел, как сила пацана наполнила нашего капитана, он стал выглядеть моложе, а раны на его теле затянулись.

Август с трудом сдерживал себя.

– А что его отец? Разве он не искал сына?

– Искал. Оллин сразу понял, что к чему, и выставил за наши головы такие цены, что на нас шла охота по всем морям. Но с каждым днем наш капитан становился все сильнее. Его не брали ни сабли, ни пули, и мы спокойно покоряли моря. А когда капитан заслужил доверие короны, потопив немало вражеских кораблей, награду с нас сняли.

Марек изобразил подобие улыбки.

– Вот только Оллин не успокоился. Спустя несколько лет он нас поймал. Каждого члена команды наказал лично. Тех, кто знал и не сказал, лишил языков. Тех, кто держал руки его сына, лишил конечностей. Тех, кто встал на защиту капитана, вздернул. Что стало с капитаном, я не знаю. Как видишь, меня он лишил глаз – засыпал порох и поджег его. Но доброго человека всегда ждет добрая судьба.

«Доброго человека» – Августа затошнило от этого словосочетания. Его распирала ненависть. Кулаки чесались от желания расквасить рожу старому пирату. Он резко встал.

– Ты куда, парень? – удивился старик.

Август спешно покинул бар. Для него он стал гнилым и темным. Даже если старик все выдумал, все равно лучше уйти отсюда и забыть об этом рассказе.

Дождь усилился. Август ускорил шаг. Он шел, поглощенный мыслями. С одной стороны, в духов и прочую нечисть он не верил, но с другой стороны, была Саманта, был старик с выжженными глазами, было все происходящее вокруг.

Колокольный звон врезался в мысли, возвращая Августа в этот мир. Он не заметил, как дошел до церкви. В этот раз она выглядела иначе. Когда он проходил здесь впервые, двери были закрыты. Сейчас же они приглашали каждого войти. Колокол ударил еще раз, словно подгоняя с решением. В надежде избавиться от тревожных мыслей Август вошел.

Убранство церкви оказалось скромным. Главный неф вмещал в себя два десятка пустых скамеек, апсиду с алтарем да бедно расписанный полусвод. Церковь строилась лишь на скупые пожертвования. В этих краях скорее верили в морских демонов, чем в бога. Август шел к алтарю, по пути разглядывая витражи. Серость и дождь не давали им играть всей своей красотой. Лишь три свечи уныло горели на алтаре.

– Здравствуйте, – раздался голос со стороны колокольни, у самого входа.

Август обернулся.

– Прошу прощения, я просто…

– Не извиняйтесь, друг мой, двери этого места всегда были открыты.

Человек не спеша шел в сторону Августа, при каждом шаге он опирался на трость. Она звонко стучала по плитам, и звук этот разлетался эхом. Август двинулся ему навстречу.

– На улице дождь, вот я и решил переждать его здесь.

– Я очень рад. Оставайтесь, друг мой, скоро здесь будет гораздо больше людей с похожими проблемами.

– С чего вы взяли, что у меня проблемы?

Незнакомец сделал несколько шагов и остановился, оставаясь в тени. Он оперся двумя руками на трость, поставив ее между стоп.

– Такие места посещают люди, одолеваемые тревогами, а тревоги, как мы знаем, не возникают на пустом месте.

– И какие у меня проблемы?

– Вас мучают кошмары, – спокойно произнес человек. – И вы не спите.

Холодный пот прошиб Августа. Неожиданно доктор почувствовал, что, несмотря на духоту, он замерз. Кровь отлила от рук. В коленях появилась слабость. Август постарался вернуть контроль.

– Вероятно, я знаю, кто вы, – имитируя безразличие, сказал Август. Вышло неубедительно. – Вы тот, кто дурит местным голову.

– А я знаю, кто вы, доктор. Вы тот, кто пичкает ребенка опиумом.

Незнакомец стукнул тростью об пол. Август не мог пошевелиться.

– А я тот, кто помогает, – сказал человек грубее и еще раз стукнул тростью.

Это был Баро. Август понял, что попал под гипноз, но ничего поделать с этим не мог. Каждый удар трости отдалял его сознание от тела.

– Я тот, кто может спасти этот город!

Баро стукнул в заключительный раз и подошел к оцепеневшему Августу.