Парасомния

Баро развел руки в стороны.

– Вы очень интересный человек, сержант Хилл, но стоило начать с другого пальца.

Он хлопнул в такт грому. Оливер услышал свой крик, только теперь он стал ниже и грубее. Капли застыли и стали тянуться как резина. Время замедлилось. Вначале был ожог где-то в области уха, следом пробила боль, резкий приступ мигрени, яркая вспышка в глазах и разрезающий перепонки звук. Как все это появилось, так же оно и исчезло, забрав с собой всю боль и оставив только крик…

Мощная ладонь Чарльза Льюиса прошлась аккурат по щеке сержанта. Оливер открыл глаза. Над ним, держа его за шкирку, склонился инспектор. Его рука была заведена для очередной пощечины.

– Заткнись! У тебя крыша поехала?!

– Никак нет, сэр…

От крика голос осип.

– Никак нет, – иронично передразнил Чарльз. – Ты лежишь на полу, прижав чашку к груди, и орешь, будто тебя пилят пополам! А теперь говоришь «никак нет»?

– Мне приснился кошмар…

– Тебе снилось, что время пять, а заварка закончилась?

– Не могу вспомнить.

Оливер говорил правду – он редко запоминал сны.

– Простите, я вас разбудил…

– Нет, встал я раньше, часам к шести, а потом прибежал на твой крик.

Оливер сидел на полу. Ему удалось поспать час или около того. Это немного, но лучше, чем ничего. Инспектор, пританцовывая под собственный свист, готовил завтрак. Его настроение успокаивало. И все же в памяти грузом лежал итог такой бессонницы. Лучшим решением было вернуться к работе – она всегда помогает вытряхнуть мусор из головы.

– Как долго мы тут пробудем?

– Я думаю, не дольше двух дней. Ситуация понятна, с ней лучше бороться оружием ученых и врачей.

– Мне показалось, что проблема в Баро.

– В этом шарлатане? Он лишь пользуется ситуацией.

В голосе инспектора звучало неприкрытое презрение.

– А банда? Мы их тоже не ловим?

– Ты знаешь, как бывает, Оливер? Ты их ловишь, а потом бегаешь по всей Англии и ищешь тех, кого они ограбили.

– Может, тогда мы уедем сегодня, если дел не осталось? А то дорогу размоет окончательно.

– Может, и сегодня. Но сперва заглянем к мистеру Бруксу. А пока хватит держать свою чашку, давай я налью тебе чаю.

6

Утро Норы началось с привычных ритуалов. Привести себя в порядок, получить задачи от мистера Гейла, приготовить завтрак – в сложившихся условиях повара найти было невозможно. Радовало одно – Норман Брукс обещал значительную прибавку за все ее переработки. Далее Нора обычно, если мисс Уолш не требовалась помощь, приступала к уборке жилого крыла поместья.

Девочке стало лучше. Когда Нора заглянула в ее комнату, она увидела мирно спящих Оливию и ее сиделку и не стала их будить. Решила заняться домом – последние несколько дней он был без должного присмотра.

С того момента, как Нора нашла тело Луи, она стала бояться закрытых дверей. Ей каждый раз приходилось бороться с растущим страхом. За каждой дверью она ожидала увидеть очередной труп.

И уж представьте себе ее крик, когда она увидела лежащего Августа в одной из ванных комнат.

Крик пришел издалека, как сигнал проезжающего поезда. Пришел и остался, протыкая картину сновидений своей настойчивостью. Август машинально закрыл уши и закричал в ответ:

– Тише, бога ради, голова сейчас лопнет!

– Прошу простить меня, я думала, вы… Извините, просто вы… – начала тараторить Нора, но все же успокоилась – раз говорит, значит, живой.

– Все в порядке, просто я не заметил, как задремал.

– Все хорошо? Выглядите болезненно…

– Пустяки… Который час?

– Наверное, восемь, я часов с собой не ношу, – замялась Нора. – Вы спуститесь к завтраку?

– Да, только дайте мне привести себя в порядок.

Нора стояла и таращилась, не понимая намека. Августу пришлось взглядом указать на дверь и неловко улыбнуться, прежде чем до нее дошло. Сбивчиво извиняясь, она ушла.

Оставшись один, Август посмотрел в зеркало. На него глядел пьянчуга из подворотни. Налицо все признаки тяжелого похмелья. Синяки под глазами, полопавшиеся сосуды на белках (особенно покраснел левый глаз), усиленный тремор рук и шум в голове… Надрался бы виски, не так было бы обидно.

Он умылся холодной водой. Бриться не стал – побоялся поранить себя лезвием. Надел свежий костюм и к завтраку спустился почти тот же джентльмен, что прибыл сюда вчера. О тяжелой ночи говорили разве что покрасневшие глаза.

Желудок требовал еды, напоминая о себе ворчанием. Хотя Нора не была кухаркой, еда вышла приличной. Несколько яиц, жаренный в меде бекон, ветчина и зажаренная в тесте треска.

Август ожидал встретить Нормана за завтраком, но ни его, ни Гарпа не было.

Мисс Уолш спустилась в столовую ближе к десяти утра. Выглядела она куда лучше, чем при первом знакомстве. На щеках играл румянец, уголки губ застыли в легкой улыбке, да и то, как она музыкально растягивала слова, указывало на прекрасное настроение.

– Мистер Мо-орган, рада вас ви-идеть!

– Доброе утро, Маргарет. Вижу, ночь прошла спокойно?

– Лишь один раз Оливия проснулась, как мне показалось, позвала вас и тут же уснула.

– Позвала меня?..

– Да. Утром я спросила ее, что ей снилось, и она сказала, что снились вы. Спасали ее от кошмаров.

Мисс Уолш хотела добавить еще что-то, но передумала.

– Вам стоит навестить ее.

Закончив с завтраком, Август поднялся к Оливии. Сегодня совесть молчала и не грызла за опиум. Девочке становилось лучше, а иное значения не имело. Оливия встретила его улыбкой, словно он был ее близким родственником, которого она давно не видела, и не скрывала радости от встречи. Август искренне улыбнулся в ответ.

– Доброе утро, Оливия, как тебе спалось?

Ее щеки порозовели – хороший признак, подумал Август.

– Вы мне снились. Спасибо вам.

Август сел на стул.

– Ты мне расскажешь? Надеюсь, я не дал промаха во сне?

– Сейчас плохо помню, но я была одна, в своей старой комнате. Я играла с Лили – мне ее мама подарила, – а потом заметила человека на потолке. Он сидел в углу и смотрел на меня. Я не помню, как он выглядел, но сначала мне показалось, что это тень. А потом он начал двигаться. Он растягивался и тянулся ко мне. Чем ближе были его руки, тем тоньше они становились. Я повернулась к двери, чтобы убежать, но он был и там. Он был везде, куда бы я ни посмотрела. И я стала кричать…

Оливия виновато посмотрела на Августа.

– Ничего плохого в страхе нет, – отозвался он.

– Крик его не остановил, я почувствовала холод в тех местах, где он коснулся пальцами. Я не знала, что делать. Его рука поползла по моему лицу, и тогда я позвала вас, всего один раз. Тогда его рука плотно закрыла мне рот.

– Тебе было трудно дышать?

– Не помню. Помню только, что вы тут же появились. Вы тоже были темным, но вас я не боялась. Вы схватили его за руки и отдернули их от меня. Вы смотрели друг на друга. Черный человек улыбался, и мне казалось, что вы тоже. Затем что-то вспыхнуло, и на потолке, где он сидел, осталось лишь пятно, как будто туда брызнули чернилами.

– Я тоже исчез?

– Нет, вы остались. Вы сказали мне, что он больше не будет меня пугать, и вышли из комнаты.

– Знаешь, Оливия, это хороший сон. Твое подсознание говорит, что болезнь, которая тебя мучила, отступает.

– Значит, я могу увидеть маму?

Вмиг комната стала для Августа слишком тесной. Стены давили, воздуха не хватало, его окружал лишь аромат нарциссов. Что-то надо было ответить – Оливия смотрела на него с надеждой. В горле образовался комок, мешающий говорить. Не он должен сообщать плохие новости… Хотя он же врач. Это его обязанность… Или этим он ей навредит?

– Все не так просто, Оливия.

Август взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. Зеленые. Ему казалось, что раньше цвет был другим… Неважно. Оливия смотрела, не моргая.

– Я постараюсь…

– Все просто, Август. Я мертва, но ты постарайся.

Удар пришелся в область затылка. Август почувствовал его силу. Словно били дубинкой. За ударом вдруг вспыхнули кадры ночи. Руки, тянущие его в бездну. Второй удар он ощутил лбом. Руки из-под кровати, шкаф, Саманта. Третий удар был точно в висок. В тот же, в который стрелял из пальцев незнакомец. Порция воспоминаний.

Он, а напротив черный человек. Он улыбается. Вспышка. Нет, он не взорвался, он оттолкнулся от потолка, брызнув своей чернью на стену, и прыгнул в Августа. Попал в него через рот и нос. Голова начала пульсировать. От легкого и чудесного утреннего состояния не осталась и следа.

Что сказала Оливия? Она мертва?

Оливия погладила его щеку холодной рукой.

– Найди мое тело, Август. Я хочу напоследок увидеть дочь.

Вся комната была наполнена деталями. Они растягивали стены, поднимали потолок. В какой-то момент воспоминаний стало так много, что они вытеснили воздух, оставив лишь нотки нарцисса. Август упал на спину. Как рыба, выброшенная на берег, он ртом старался поймать хоть немного кислорода, но легкие горели, словно в них залили раскаленный свинец. Последовал четвертый удар. Удар по всему телу, всем тем, что копилось в этой комнате. Оно отпружинило от стен и потолка и влилось в него, разрывая плоть и дробя кости. Давление резко поднялось, кровь брызнула изо рта, ушей и носа. Август чувствовал, что умирает. А где-то внутри него улыбался черный человек.

Август услышал голос девочки. Он точно принадлежал ей.

– Доктор Морган!

Август открыл глаза.

– Доктор Морган, я вас утомила?

Окружение было прежним. Он сидел на стуле и держал ее за руку. Тело ломило, в голове шумело, но в целом он ощущал себя живым.

– Мне показалось, что из-за моей истории вы заснули.

– Прости меня, я плохо спал. Но я рад, что тебе гораздо лучше. И я сказал правду – кошмары тебя больше не будут беспокоить.

«Потому что они теперь со мной», – прозвучал в голове конец фразы.

Минут через десять вернулась мисс Уолш и, несмотря на дождь, стала собирать девочку на прогулку.

– Мы посидим на террасе. Во время дождя так приятно подышать, думаю, Оливии это будет полезно.

Вернувшись в свою комнату, Август взял бумагу и стальное перо с чернилами. На листе он выписал свои симптомы: бессонница, кошмары, галлюцинации, легкая стадия паранойи, тремор рук, головная боль, головокружение, тошнота. Аппетит был, это радовало, но в целом картина удручала. В общей сложности удалось поспать часа четыре. Он потерял за несколько ночей половину привычного времени сна. Если все продолжится так же, то состояния Оливии он достигнет за пять дней. А в петлю полезет, как повар, на седьмую ночь. Времени оставалось немного. Покинуть Литтл Оушен требовалось в ближайшие три дня. Иначе сил на это не будет. На втором листе он написал всего лишь одна фразу: «Если ты видишь эту надпись, значит, это не сон». Первый лист он убрал в карман своего плаща. Второй оставил на тумбочке возле кровати. В действенность этого метода он не верил, но лучше попытаться осознать сон, чем бездейственно мучиться кошмарами.

Дорожную сумку Август так и не разобрал, каждый раз доставал оттуда только то, что нужно. Сейчас это были плащ и кожаный чемоданчик. Там он хранил ампулы с сильным средством. Создавалось оно на основе все того же опиума, но обладало гораздо большим эффектом. Август лишь однажды опробовал его на живом человеке, и результат превзошел ожидания – подопытный отключился на пять часов двадцать три минуты. К сожалению, времени на изучение побочных эффектов не было. Его работу свернули на следующий день, когда кафедра узнала о несогласованном опыте на человеке.

Август пересчитал содержимое. Восемь ампул. Восемь стеклянных шприцев. Четыре настойки лауданума. В чемоданчик он убрал еще одну записку, в которой описал его содержимое и добавил подпись: «Август, если ты спишь меньше часа в сутки, вколи себе содержимое одной ампулы. Коли в вену на руке, ее проще найти».

– Надеюсь, бессонница не лишит меня умения читать.

Закончив все дела, Август подошел к шкафу. Набравшись смелости, открыл дверцы. Шкаф был пуст. Правой рукой Август начал водить по внутренним стенкам, не понимая, что делает, просто следуя интуиции – проанализированной информации подсознания. Эта штука никогда не ошибается. Боковые стенки, нижняя и верхняя секретов не хранили. Все, что ощущала рука – это приятная прохлада дерева. Оставалась лишь задняя стенка. В этот момент пришло осознание, что все он делает верно. Проведя двумя руками от левой стороны к правой, Август надавил, и стенка услужливо поддалась. Не было ни скрипа, ни щелчка, ничего. Стенка плавно отошла, приглашая долгожданного гостя посетить место, таящееся за ней.

Первой появилась рука, держащая масляную лампу. Следом показалась нога, аккуратно выбиравшая место, куда ступить. Левая рука схватилась за стенку-дверцу и подтянула за собой все тело. Последней была вторая нога – не такая старательная, как первая, потому что на что-то наступила. Этим «чем-то» оказалась дохлая крыса, показавшаяся, стоило масляной лампе немного приблизиться. Тело моментально среагировало, но не рассчитало дистанцию до полки, отчего пострадала голова. Удар пришелся в затылок. Его хватило, чтобы фигурки, стоявшие на полке, глухо попадали на пол.

За короткое время Август успел создать хаос в этом тихом спящем месте. Пыль взмыла в воздух, мешая разглядеть потайную комнату. Она оказалась не такой большой, как ему подумалось сначала. Низкий потолок, стены, обшитые доской, пол, устланный тряпьем. Вдоль правой стены висели полки, хранящие забытые игрушки. Несмотря на желто-красный свет от лампы, все выглядело серым. Слой пыли сделал предметы настолько единородными и похожими друг на друга, что было непонятно, где заканчивается одно и начинается другое. Август ступал аккуратно, стараясь больше не тревожить пыль и умерших животных.

Пройдя пару шагов вперед, он заметил рисунок на стене. Автор старался изобразить радугу, пусть и состоящую лишь из четырех линий. Над ней было несколько цифр. Возможно, художник датировал свою работу. При детальном изучении, насколько это было возможно при свете слабой масляной лампы, стало понятно, что это неглубокая резьба по дереву. В желобках, оставленных инструментом, играла тень. Август провел по ним рукой. Неровные шероховатые края и торчащие местами щепки – работа явно принадлежала любителю и точно не была закончена.

В одной из ложбинок что-то торчало. «Часть инструмента», – подумал Август и вынул его из дерева. Он ожидал увидеть осколок лезвия или что-то типа того, но это был человеческий ноготь, сорванный с пальца по всей длине. Ноготь с остатками засохшей крови на одной из сторон.

Несколько глубоких вдохов вернули прежнее самообладание. Август направил свет лампы туда, где обычно заканчивается радуга. Ларец с сокровищем Лепрекона найти не удалось, была лишь кисть руки без ногтя на среднем пальце. Техника глубоких вдохов в этот раз не сработала.

В бывшей спальне Саманты, в тайной комнате за стеной, куда вела стенка шкафа, стоял мужчина, повидавший достаточно трупов, чтобы отреагировать на очередной, – но все же кричащий, потому что нервная система достигла своего предела.

…Тело Саманты в ее спальню принес Гарп. Он же достал его из тайника.

Мистер Гейл был в кабинете Нормана, когда туда с бешеными глазами и бледным лицом вбежал Август Морган. Дворецкий принял все хлопоты на себя. За несколько минут он разыскал верного помощника графа.

В комнате были лишь мужчины, которые оставили момент тишине. Гарп не изменился, выглядел все так же грозно, и даже ситуация не могла вызвать иные эмоции на его лице. Норман сидел у кровати с Самантой и что-то ей тихо говорил. Джонатан стоял ближе к Августу, потому что боялся, что тот свалится в обморок – такой у него был вид.

Август пришел в себя, только когда покинул комнату с Самантой. Ошибки быть не могло, именно это лицо он видел под своей кроватью прошлой ночью.

– Мистер Морган, мистер Брукс желает встретиться с вами в своем кабинете через десять минут, – сказал дворецкий, когда они с Августом вышли из комнаты.

– Хорошо, я приду. Спасибо… Мистер Гейл, можно обратиться к вам с просьбой?

– Да, мистер Морган.

– Я хочу сменить комнату.

– Нора уже готовит вам новую спальню.

– Спасибо.

Новая спальня была на первом этаже и служила комнатой прислуги. Она была гораздо проще, и это радовало – никаких потайных комнат. Вещи он и здесь не стал разбирать – решил быть готовым к бегству или переезду.

После осмотра спальни Август отправился к графу. Норман Брукс выглядел уставшим и постаревшим на десяток лет. Он понимал, что Саманты уже нет в живых, но вид ее тела сильно отразился на его эмоциональном состоянии. Ко всему прочему, Норман изрядно налегал на спиртное – повсюду стояли пустые бутылки из-под виски и рома. Видимо, Норе запретили входить в кабинет – не мог же граф за ночь выпить с десяток бутылок.

– Мистер Морган, присаживайтесь.

Норман занял место в кресле напротив Августа. Обычно эти места доставались посетителям, которые приходили с проблемами, просьбами и предложениями. За каждой новой идеей для города Норман видел обычное желание заработать, но никак не добросовестный умысел. Сейчас же он сам сидел на месте просящих с видом обреченного человека.

Август, не дожидаясь предложения, убрал приготовленный заранее бокал.

– Мистер Брукс, примите мои соболезнования.

– Август, как бы это тяжело ни было, я благодарен вам за то, что вы помогли отыскать Саманту.

– Она сама меня отыскала, – тихо ответил Август, а когда граф переспросил, произнес: – Я сделал это случайно, когда собирался переложить вещи в шкаф.

Норман залпом выпил бокал и налил еще один.

– В этом чертовом поместье столько тайников… Я живу здесь двадцать лет, но до сих пор чувствую себя гостем!

– О таком месте Саманта могла вам рассказать.

– Ни хрена она мне не говорила! – ругаясь по слогам, водил бокалом в такт Норман, так что часть виски выплескивалась через край. – Последние два месяца мы с ней вообще не разговаривали. Она избегала меня. И не только меня – она избегала Оливию.

– Мистер Брукс, надеюсь, вы понимаете, что такое поведение на пустом месте не возникает…

Неожиданно Норман подскочил, кресло откинулось назад. Его глаза налились красным, вены на шее вздулись. Казалось, что еще немного, и произойдет взрыв и часть поместья будет уничтожена. Но взрыв преобразовался в крик.

– Вы считаете, что я был плохим мужем? Нет, мистер Морган, вы ошибаетесь, все эти годы я любил Саманту! Я любил ее еще до нашей первой встречи и после того, как доктор – лучший в этом сраном королевстве! – сказал, что Саманта не может иметь детей! Но наша любовь была сильнее, она обрела форму, и мы дали ей имя! Я любил ее тогда, мистер Морган, и люблю сейчас, – на последней фразе голос Нормана стал спокойнее. – Поэтому не смейте говорить мне, что я сделал что-то не так.

– Прошу меня простить, я не хотел задеть вас. Я лишь предположил, что вы знаете, что у нее могло произойти.

Норман вернул кресло на место и сел. Освежив бокал, он вмиг осушил его. Август подметил, что с той скоростью, с которой виски появляется и исчезает в бокале, вполне вероятно, все эти бутылки были опустошены все-таки за ночь.

– Мистер Морган, у нас никогда не было секретов друг от друга, кроме последних двух месяцев. Клянусь вам, я не знаю, в чем дело.

– Я вам верю.

– Сегодня утром мы с Гарпом постарались добраться до моста. Дорогу туда уже размыло, так что мы останемся на несколько дней.

– Может, проще отплыть?

– В такую погоду волны не дадут отойти от берега.

– Сколько нужно времени, чтобы дорога высохла?

– После дождя еще день, чтобы наверняка… Я прошу вас не прекращать лечение Оливии. Я был у нее, она выглядит здоровой и веселой. Я шутил, и мы смеялись, как раньше, поэтому я прошу вас, доведите дело до конца. Это не займет больше недели.

– Я сделаю все, что в моих силах.

Август встал и направился к двери.

– С вашего позволения я пойду – хочу немного пройтись по городу. Куда посоветуете?

– Идите по главной улице на север, у церкви поверните налево и направляйтесь в сторону берега. Там живут люди, оттуда этот город взял свое начало.

Август ответил поклоном и вышел за дверь. Неделя – опасный срок, что если дождь будет идти дольше? Лауданум вызовет привыкание и перестанет оказывать эффект. А если постоянно увеличивать дозировку, то можно запросто убить ребенка. К тому времени Август утратит способность планировать, потому что будет бегать по поместью с поехавшей крышей и прятаться от ползающих рук и черных людей. Он надеялся, что прогулка освежит мысли, и правильное решение всплывет в его сознании.

Глава 5

1

«Милый мой сынок!

Спешу сообщить тебе неприятнейшее известие. Твоим планам не суждено сбыться. Н. Б. не покинет поместье в ближайшее время. Дождь размыл дороги. Требуется с почестями похоронить Саманту. Приглашенный доктор справляется с лечением.

Всем сердцем волнуюсь о твоем здоровье. В последнюю нашу встречу ты выглядел измученным. Я на свой страх перелил лекарство доктора, которое хранилось в его сумке в стеклянных ампулах, в небольшой флакон. Не переживай, он не заметит, я подменил их водой. Это лекарство помогает девочке – поможет и тебе.

Я верю, что ты одумаешься и выбросишь эту гибельную идею из своей головы. Еще раз напоминаю: вы не знаете Гарпа, это демон во плоти, он перебьет твою шайку, как только получит приказ. Ты не глупый сын – твоя мать глупой не была.

Буду ждать тебя в два часа на нашем месте. Надеюсь, ты придешь попрощаться перед тем как покинешь это проклятое место».

Капитан стоял на второй ступеньке лестницы, ведущей наверх. Cтоял так, чтобы вся банда видела его. В руках его было письмо. Он оглядел команду, когда дочитал последнюю строку.

– Планы меняются, господа!

Несмотря на болезненное состояние, Эван чувствовал прилив сил. В его голове выстраивался план, следуя которому, он давал указания. В ответ команда лишь кивала, а когда речь касалась каждого, лишь утвердительно отвечала: «Да, капитан!»

– Мы сделаем все сегодня. Проникнем, когда никого не будет, отступать будем по воде, – сказал Капитан и посмотрел на Финли. – Твоя задача – обеспечить нас лодкой.

– Значит, она будет, Капитан.

– На мне семейство Бруксов, включая доктора, в назначенное время их не будет. Работаем двумя группами. Я, Джо и Малыш – снаружи.

– Тогда я подготовлю три карабина, – кивнул Джо.

– Надеюсь, до этого дело не дойдет.

Капитан повернулся к оставшейся тройке.

– Особняк ваш. Бурый покажет место, Ману подорвет дверь в тайник, а ты, Финли, – указательный палец оказался перед его носом, – прикрываешь. Все свободны, кроме Джо – задержись, для тебя есть поручение…

Дождь лил несколько часов. Джо быстрым шагом пересекал улицу, стараясь нырять под навесы. Он промок насквозь, пару раз неудачно наступив в лужу, набрал полные сапоги, отчего каждый шаг сопровождался хлюпаньем.

Пройдя вниз от бара вдоль закрытых лавок, он свернул в знакомый район. Здесь он вырос, но возвращаться сюда не любил.

Стоило городу окрепнуть, как его заполонили цыгане. Их привлекали благосостояние местных жителей и щедрость управляющих. Места им хватало, кто-то из них устраивал бои в подвалах, кто-то пел и играл на инструментах в пабах. Были среди них и фокусники с магами – к ним направлялась особенная очередь. Каждый чего-то желал – любви, излечения хвори, узнать будущее, навести порчу. За все платили монетой, но за особые желания назначалась особая цена.

Джо не любил это место. Он был пацаном, когда отец отдал его цыганке в обмен на зелье удачи. Та уверяла, что именно с ним у Кимболов все получилось. Его отца нашли на следующий день в канаве с перерезанным горлом и пустым флаконом. С тех пор Джо избегал этого района. И избегал общения с цыганами. Еще ребенком он убедился, что доверять им нельзя.

Баро пригласил Джо внутрь и сам проводил в маленькую комнату – кабинет, где он обычно принимал посетителей. Джо сел за стол, на то же место, что и инспектор сутки назад, и выложил оружие дулом на Баро. Тот сел напротив и, сложив кисти в замок, подпер ими свой подбородок.

– Вы желаете чаю, мистер Бойл?

– Джо, никак иначе. Мы знакомы?

– Я вас знаю гораздо лучше, чем вы думаете. Но перейдем к делу. Чем могу быть полезен?

– У нас к вам деловое предложение.

– Удивительно. И что ваша шайка может предложить?

– Мы планируем вскрыть тайник семьи Кимбол, – гордо сказал Джо. – Говорят, там достаточно вещичек.

– Зачем мне хлам, когда у меня целый город?

Джо положил руку на револьвер.

– Город вам не принадлежит. Но в хранилище есть сокровища, которые точно сделают его вашим. По крайней мере, выберете себе дом получше.

– Я уже присмотрел новое место. Что вы хотите от меня?

– Избавьтесь от доктора.