Инсинуации

Она снова выглянула из своего укрытия и тут же спряталась обратно – едва ли не светившиеся в ультрафиолете глаза профессора медленно сканировали зал. Элис хмыкнула. Даже если допустить, что в самом начале Риверс всего лишь хотел быстро перепихнуться с показавшейся ему симпатичной администраторшей ночного клуба, то идея давно исчерпала себя. Он видел её при свете дня, знал, что она не представляет никакого интереса, но продолжал гнуть свою линию. Словно выделил её из общего множества переменных, задал какую-то ему одному ведомую функцию и теперь ждал окончания итерации. И Элис чувствовала, как постепенно заходит в ту область, где легко потеряться. Но она была достаточно умна и хитра, чтобы до последнего держать дистанцию и ни единым словом не показывать, что все подначки, намёки или действия Риверса хоть как-то её задевали. Только вежливость. Только подчёркивающая их статусное различие холодность. В конце концов, однажды профессору наскучат непонятные игры.

С другой стороны, любая другая нормальная девушка давно бы заявила в полицию, накатала заявление, дала показания и с чистой совестью ходила на каждое слушание. Элис фыркнула и поймала саркастические блики на лице настоящего хозяина Вальхаллы. Разумеется, решение сдать навязчивого профессора на растерзание этической комиссии было самым простым и самым идиотским, потому что Джеральд Риверс сможет откреститься от любого обвинения. Глупо пытаться остановить человека, обладающего возможностями, статусом, деньгами и потрясающими связями. Да её костей по всей Америке не соберут, подними она юридическую руку на «золотого мальчика» Пентагона. Впрочем, сам Риверс точно не планировал применять к ней грубую силу. Нет. Он брал другим.

Элис украдкой взглянула на нужный столик, где сидел профессор. Он меланхолично уставился в бокал с водой, и Эл многое бы сейчас отдала, лишь бы узнать, о чём сейчас думал этот непонятный мужчина.

– Элис?

Раздавшийся прямо над ухом голос заставил вздрогнуть. Заметив это, Кестер покаянно улыбнулся.

– Прости, малышка, не хотел тебя напугать.

– Всё в порядке. – Она ласково сжала руку названного дядюшки. – Ты что-то хотел?

– Да. – Кестер как-то нехарактерно для себя замялся и почесал кустистую светлую бровь. Его полное одутловатое лицо выражало смущение с налётом нервозности.

– На втором этаже нужна твоя помощь, Эрика не справляется. Сегодня на удивление много гостей, но…

– Но ты не хочешь меня об этом просить, так? – Элис скрестила руки на груди и посмотрела прямо в блёклые голубые глаза Клауса. – Почему?

– Он снова здесь, – ответил дядя и прикусил нижнюю губу, подслеповато щурясь наверх, в сторону того самого столика. Ему не требовалось пояснять, кто этот «он», Элис поняла и так. – Поганец приходит сюда уже вторую неделю подряд.

– Что в этом такого? – Она постаралась изобразить на лице максимально невозмутимое выражение. – Человек отдыхает. Я не понимаю, чем вызвана твоя тревога.

– Малышка, – Кестер обнял её за плечи и притянул к себе. – Ты можешь не верить мне, но я повидал много дерьма, и моя интуиция сейчас просто орёт во всю глотку.

– И что же сообщают биолого-химические реакции в твоём мозгу, которые ты именуешь интуицией?

Клаус досадливо цокнул, услышав иронию в голосе.

– Ты не воспринимаешь мои слова всерьёз. Я почти уверен, что этот кусок говна приходит за тобой, а за ним следом летят неприятности. – Дядя начал сердиться. –  Он ищет тебя. Но ты не хочешь послушать старого Клауса, пребывая в глупой иллюзии безопасности. Ты молода и наивна. Тебя воспитывали в католическом приюте! Святая Дева Мария, ты вообще ничего не знаешь о настоящей жизни, сидя в своём университете!

Элис ласково улыбнулась и обняла пожилого мафиози.

– Дядюшка, – проговорила она ему на ухо, – может, мой опыт и не столь богат, как твой. Но поверь мне, я могу не бояться собственного профессора. Мы видимся с ним три раза в неделю на лекциях. Вряд ли он успевает настолько соскучиться по одной из своих студенток, чтобы преследовать её по ночным клубам. Странно, что ты не помнишь, – мы играли с ним в покер в начале сентября.

Она говорила небрежным тоном, а сама сгорала от стыда из-за откровенной лжи человеку, практически заменившему ей отца.

– Это был он? – Клаус сердито нахмурился, внимательнее приглядываясь к ничего не подозревающему гостю. – Что-то непохож.

– И тем не менее это он. Я пойду наверх и помогу Эрике, а тебе следует поменьше смотреть глупые детективные сериалы, – назидательно закончила она, шутливо пригрозив пальчиком. – И не отнекивайся, из твоего кабинета каждый вечер доносится заставка «Касла».

С этими словами она чмокнула в щёку остолбеневшего от таких новостей Кестера и отвернулась. Стиснув зубы и нацепив самое нейтральное профессионально-радушное лицо, Элис направилась вверх по кованой лестнице. Шаг, ещё шаг… ну, здравствуй, двуногая Смерть. Их взгляды встретились почти сразу же, вежливый кивок на кривую усмешку, и Элис мгновенно отвлекли.

Более или менее она смогла перевести дух лишь пару часов спустя, когда ноги уже гудели от напряжения, а в груди неприятно ныло от постоянной беготни. Так что Элис устало присела на высокий барный стул, лениво поправила выбившиеся из причёски волосы и одёрнула подол строгой форменной юбки. До закрытия клуба оставалось полчаса, после чего можно было наконец-то вернуться домой, снять с гудящих, словно высоковольтная вышка, ног проклятые туфли, а если хватит сил – принять ванну. Однако зародившиеся наяву грёзы о приятном вечере прервал ворвавшийся в реальность голос и… аромат.

– С таким графиком, мисс Чейн, вы, наверное, живёте на одних энергетиках. – Взявшийся словно из ниоткуда Риверс опустился рядом на барный стул и вытянул длинные ноги. М-да, такому и стремянка покажется пуфиком.

– Боюсь, сэр, что в моём случае энергетики сведут меня в могилу даже быстрее, чем работа и учёба. Вы видели их состав? – вежливо откликнулась Элис и инстинктивно выпрямила спину, проклиная на чём свет стоит свою рассеянность. Совсем, видимо, спятила, раз уселась отдохнуть прямо рядом со злополучным столиком.

– В мою бытность студентом это был единственный шанс дожить до вечера и не заснуть стоя. И хотя я не берусь сказать, из чего их делают сейчас, но раньше туда не подмешивали яда.

Элис недоумённо уставилась на профессора и попыталась понять, что за чушь он несёт, а потом её озарила догадка. Ну надо же! Похоже, маленький инцидент в фойе кампуса оставил тайну тайной. Неужели цвет флакона и название лекарства оказались недостойны даже минимального внимания Риверса? Впрочем, он тогда был больше заинтересован самой мисс Чейн, чем полустёртыми надписями на нитроспрее. Ха! Вот так удача! Насмешек или, что ещё хуже, нарочитой жалости слышать совсем не хотелось. Уж точно не от Риверса.

– Я всё же наивно полагаю, что FDA15 стоит на страже нашего здоровья и не допустит массовой гибели в Кембридже, профессор, – откликнулась Эл чуть более легкомысленно, чем намеревалась, и осторожно вдохнула поглубже.

Вот чёрт, не парфюм, а наркотик какой-то. Риверс традиционно улыбнулся одним только ртом, и она отвела взгляд, не в силах смотреть на эту жутковатую иллюзию дружелюбности. Повисла пауза, которую хотелось чем-то заполнить, только вот предмет для беседы всё никак не находился, и в итоге Элис ляпнула первое, что пришло в голову:

– У вас довольно странный способ убивать субботний вечер, сэр.

– Отчего же? Я нахожу его вполне обыденным, – мгновенно откликнулся Риверс и равнодушно пожал плечами.

– Вы сидите один в ночном клубе и пьёте воду… – начала было Эл, но её немедленно перебили.

– Неужели вы имеете что-то против воды? – ухмыльнулся профессор, не поворачивая головы.

– Вовсе нет. Иисус говорил, что вода, которую он даст нам, «сделается источником воды, текущей в жизнь вечную»16, – со смешком проговорила Элис и уставилась на носки своих туфель. Что-что, а цитировать Священное Писание она могла с любого места и в любом состоянии.

– Жить вечно очень соблазнительно, но, боюсь, мне станет чертовски скучно уже на второй сотне лет, – насмешливо протянул Риверс и наконец посмотрел в упор. Элис почувствовала, как тут же неровно забилось сердце, и молча чертыхнулась. Почему она до сих пор не ушла?

– Речь идёт о существовании небесном, а не о бренном теле, – скривилась она, проигнорировав собственный мысленный вопрос, и машинально потёрла ноющие икры. Но под внимательным, не отрывавшимся от её лодыжек взглядом Риверса мгновенно выпрямилась.

Снова возникло тревожное ощущение, что вся эта игра в гляделки – пустая формальность. Он прекрасно знал, как она выглядит в одежде, без неё и даже со снятой кожей. Внутри поднялось шальное раздражение, но мгновение прошло, и доводы рассудка взяли бразды правления. Тактичность, вежливость и дистанция – вот краеугольные камни их общения. В своих фантазиях он мог сколько угодно раз нагибать Элис прямо поперёк барной стойки, но в реальности не посмеет и пальцем к ней прикоснуться.

– Тогда это будет ещё более тягостное времяпрепровождение, чем мне представлялось.

Профессор всё-таки оторвался от созерцания девичьих ног и посмотрел Элис в глаза. Вот спасибо.

– Ну да, вряд ли там будет секс, наркотики и рок-н-ролл.

– То есть, никаких развлечений, – притворно-печально вздохнул Риверс. – Лучше уж тогда отправиться в ад, может, там ребята повеселее.

– Сомневаюсь, их программа тоже однообразна: плач и скрежет зубовный.

– Тогда, если в любом случае мне не понравится ни наверху, ни под землёй, продолжу ту жизнь, которая меня устраивает. Останусь атеистом и буду ловить удачу здесь. – Профессор пожал плечами, но глаза его блестели огнём азарта. Ого, кто-то решил отомстить за намёки месячной давности? Не поздновато ли? Или ему просто нравилось дразниться? Элис медленно выдохнула. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Наличие или отсутствие веры не значит, что свою жизнь необходимо растрачивать на одни сомнительные удовольствия. Это же чистой воды медленное самоубийство.

– Если вы сейчас скажете, что самоубийство – грех, я разочаруюсь в вас, мисс Чейн.

– Хоть я и не ставила себе целью заслужить ваше одобрение, профессор, я не буду говорить о греховности. Хотя бы потому, что не мне судить вас.

И на этом им бы закончить разговор, но…

– Но вы осуждаете, – перебил Риверс и внимательно вгляделся в лицо своей студентки, словно видел впервые.

– Каждый из нас имеет право на собственное мнение, исходя из личных принципов, сэр, – туманно ответила Элис, оглядывая полупустой зал. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Субъективность плоха тем, что можно легко ошибиться в своих наблюдениях.

– Разумеется, ведь мнение одного человека не может быть объективно априори. – Элис поморщилась.

– Мне нравится ваша категоричность, но вот сейчас я уверен, что вы ошибаетесь. – Он самодовольно облокотился спиной на барную стойку и оглядел помещение. Впервые за вечер Элис с нескрываемым интересом посмотрела на профессора. – Вы хоть раз наблюдали за кем-то?

– Вы ходите в ночной клуб, чтобы… наблюдать? Сэр.

Кажется, иронии в её голосе было непрофессионально много, но преподаватель не обратил на это внимания. Либо разговор в половину третьего ночи Риверс счёл достаточным основанием, чтобы временно преодолеть разделявший их со студенткой социальный лестничный пролёт.

– Вас это удивляет? – Он искоса глянул на неё, и снова пристально уставился куда-то в зал.

– Пожалуй, нет… – Она ненадолго задумалась. – Однако мне казалось, на лекциях у вас есть для этого все возможности.

– Верно. – Риверс кивнул, соглашаясь. – Но гораздо интереснее анализировать тех же людей в нестандартной обстановке.

– Для чего же?

– Пытаюсь понять ход человеческих мыслей, эволюцию интеллекта. Ну… или деградацию. У кого как. – Задрав подбородок, Риверс не отрывал слегка прищуренного взгляда от чего-то одному ему известного. А удивлённая Элис получила возможность впервые рассмотреть его профиль вблизи.

Что же, там было на что полюбоваться. Её однокурсницы недаром лили галлоны восторженной слюны, организовав стихийный фан-клуб профессора Риверса. Кем бы ни были его предки, они постарались на славу, создав прекрасного в вырождении своей крови потомка. Природа и вековая селекция настолько превзошли себя, соединив в одном человеке все возможные благородные черты, что это граничило с уродством и одновременно являлось сосредоточением настоящей красоты. Элис легко могла бы представить абрис Джеральда Риверса в короне святого Эдуарда и годами правления на чеканных монетах позапрошлого века. Удивительная внешность. Словно начертанная винкелем в руках архитектора, линия носа обрывалась недоведённым перпендикуляром бровей, а по-мальчишески прямая штриховка ресниц своей тенью смягчала неестественность радужки. Без сомнений, в чертах этого человека притаилось золотое сечение.

Так вот оно какое, восхищение мужчиной, который раздражал чередой идеальных костюмов и белых рубашек, самоуверенностью и высокомерием, наконец, выжигающе яркой звездой ума. Впрочем, Риверс был чертовски хорош вне зависимости от отношения к нему. И уж точно профессора не волновало, что думала на его счёт студентка. Так что нужно было срочно взять себя в руки и лишний раз повторить: тактичность, вежливость и дистанция…

– И как продвигаются успехи? – спросила Элис, насильно оторвав взгляд от преподавателя, и раздражённо прикусила нижнюю губу в попытке вернуться в реальность.

– Видите парочку? – вместо ответа начал он.

Элис кивнула. Едва заметно повернув голову, она рассматривала парня и девушку, что являли собой довольно колоритных представителей клубной культуры. Красноволосая девчонка, несмотря на холодные ночи октября, была одета в дорогие короткие джинсовые шорты и брендовую футболку кислотной расцветки. Её спутник красовался в кожаных штанах, косухе и майке с эмблемой известной брутальной группы. Эти двое являли собой столь нелепое сочетание, что Элис удивилась, как она не обратила на них внимания раньше. Тем временем её собеседник продолжил:

– Готов поспорить, что вы не замечали их, пока я не сказал. Так ведь?

– Да, – кивнула Эл и с растерянной улыбкой посмотрела на профессора. – И это странно. И дело в том, что они не только привлекают внимание сами по себе, но обычно я хорошо запоминаю лица.

– Вы не умеете наблюдать. – Риверс едва заметно улыбнулся кончиками губ. – Эта парочка пришла сюда десять минут назад. До этого они даже не знали друг друга. Познакомились на танцполе внизу, залили в себя по паре «Баронов» и направились в близлежащий туалет скрепить знакомство яростным соитием на бачке унитаза.

– Я даже боюсь спросить, с чего вы это взяли, – рассмеялась Элис. – Только если не сидели в соседней кабинке, конечно.

Сказала и осеклась, потому что такое поведение было слишком фамильярным. Но профессор пропустил её тон мимо ушей, весело глянув на Элис в ответ. Собравшиеся вокруг глаз морщинки обозначили намёк на настоящую улыбку. Ох… Тактичность, вежливость и дистанция!

– Я просто смотрю и вижу. – Он махнул рукой в сторону парня. – Будь они давно знакомы, то между ними проскакивали бы те самые микроконтакты, что есть у каждой встречающейся пары: жесты, взгляды, прикосновения. Полагаю, вы поняли, о чём я. Они же сидят и глупо шутят, пытаясь скрыть неловкость специфического первого знакомства. Девушка постоянно посматривает на экран телефона, очевидно, проверяет который час и планирует, как поскорее улизнуть от своего случайного и не самого перспективного партнёра.

– Кажется, мне пора открывать собственный интернет-блог, а вам – надевать дурацкую шляпу. – Эл хохотнула, но весело ей не было. Теперь она прекрасно понимала, что именно привлекло внимание Риверса, и мысленно проклинала себя за редкостную невнимательность. Похоже, она действительно устала.

– Мисс Чейн… Вы ошибочно считаете, что сравнение с Холмсом должно польстить мне. Расстрою вас – я не считаю наркомана и откровенного лентяя достойным примером для подражания.

Вау… Фраза прозвучала настолько зло, что Элис растерялась, не представляя, как реагировать на столь странный выпад. Откуда такая агрессия к книжному герою? Она удивлённо посмотрела на нахмурившегося Риверса и поспешила немного сменить тему.

– Ну, допустим, всё так и было. Но как вы докажете секс между ними? В конце концов, я как администратор точно бы знала об этом, охрана сообщает…

– Заметь их кто-то, вам бы сказали, но эти ребята профессионалы быстрых знакомств. А как докажу? У неё засос на левой груди и скоро будет синяк на правом колене. Судя по всему, туалеты «Вальхаллы» не проектировались с учётом удобства занятий в них сексом. У него же до сих пор расстёгнута ширинка и следы спермы на штанах.

– Фу! Какая мерзость… – Растеряв всю наигранную серьёзность, Элис потешно скривилась, вызвав у Риверса смешок.

– С физиологией сложно совладать, но согласен, можно и поаккуратнее.

– То есть вас больше беспокоит тот факт, что парень грязнуля, а не то, что он любитель быстрого секса без обязательств?

– Для вас это проблема?

Он иронично взглянул на Элис, и та поняла, что попалась на тщательно спланированную провокацию. Опять. Возможно, профессор всё и придумал про странную парочку, однако сейчас это мгновенно отошло на задний план. Тактичность, вежливость и дистанция… Эл поджала губы и ответила, больше не чувствуя веселья.

– Люди вольны заниматься всем, чем хотят. Это их жизни.

– Несколько минут назад вы говорили противоположные вещи. – Риверс высокомерно улыбнулся. – В каком случае врали?

– Это была не ложь, я лишь выражала своё отношение к такому времяпрепровождению. Да, их поведение кажется мне неприемлемым. Причём в большей степени со стороны женщины, а не мужчины.

– Вы так требовательны к своему полу?

– Исторически сложилось, что роль женщины состоит в удовлетворении потребностей цивилизации. Впрочем, мы сами виноваты, что допустили подобное.

– Ого! – Теперь мужчина полностью развернулся к ней, заинтересованно оглядывая Элис с головы до ног. – Состоите в феминистическом движении?

– Меня минула чаша сия. – Она подняла руки вверх, открещиваясь от подобных заявлений. – Просто считаю недостойным, что женщина использует свои половые особенности для достижения определённых целей. Должно же быть хоть какое-то чувство гордости, ну и… запретный плод более сладок.

– В вас говорит ваша молодость и отсутствие какого-либо опыта, – лениво растягивая слова начал Риверс. – Запретные плоды оставьте Царству Небесному, на земле не бывает неприступных женщин, лишь мужчины, у которых недостаточно власти, денег и характера.

– Уж не намекаете ли вы, что каждую женщину можно купить? Знаете, это звучит довольно оскорбительно.

– Это правда. Какой смысл обижаться на правду?

– Я не обиделась, всего лишь сказала, что это звучит оскорбительно. Задень меня ваши слова на самом деле, это бы означало, что я добровольно причислила себя именно к тем, кого покупают.

– Так вы не относите себя к женскому полу, мисс Чейн? Потому что я ни для кого не делал исключений. – Брови Риверса в притворном удивлении взлетели вверх, пока его взгляд педантично четвертовал её силу воли. Элис сжала зубы. Тактичность, вежливость и дистанция… Да к чёрту!

– Тогда у вас довольно однобокие и ограниченные представления о женщинах, сэр, – процедила она.

– У меня? Хм. Библия ставит женщину не выше огрызка мужчины, создав из его ребра…

– Ваш сексизм весьма груб, но, помимо этого, наивен, потому что вы ошибаетесь. Впрочем, как и многие другие, – холодно отрезала Элис, высокомерно посмотрев на профессора. – Оригинал Священного Писания гласит, что Ева была создана отражением Адама. Она не просто образ Божий, а его инверсия, обратная сторона, вторая часть настолько же полноценная, как и мужчина. Его дополнение.

– Неужели? –  Риверс поджал тонкие губы. Он явно не любил ошибаться хоть в чём-то, но не станет же он спорить с девчонкой, которая полжизни изучала теологию?

– Ошибка перевода, – пожала плечами Элис и нехорошо усмехнулась. – И, похоже, мы только что доказали справедливость подобного уточнения. Боюсь, ваше отношение к женщине притягивает именно такой тип. Они ваше отражение, профессор. Экстра-класс денежных вложений, чтобы на выходе получить нечто с красотой цветка и лёгкостью бабочки. Признайте, в таком случае мнение не может считаться объективным.

Элис знала, что хамит. Но вместо того, чтобы поставить на место чересчур осмелевшую девчонку, Риверс скрестил на груди руки и долго обдумывал прозвучавшие слова. Настолько, что она успела проклясть себя последними ругательствами и уже судорожно придумывала, как бы потактичнее извиниться, когда профессор наконец заговорил.

– Интересная точка зрения. Однако есть ещё один момент, на который вы обязательно найдёте подходящую случаю священную цитату. – Он мерзко улыбнулся, а Элис записала очко в его пользу и вздохнула. Один-один, хоть удар и вышел предсказуемым. – Я уверен, что любая женщина стремится привлечь к себе внимание мужчины. И выглядит это довольно отвратительно, потому что каждая из них точно знает, что хочет получить. Попытаетесь разубедить меня в этом?

– Бог с вами. – Элис заливисто рассмеялась, понимая, что их пустая вежливая болтовня перешла в открытые боевые действия. – Я не тот человек, кто должен или хочет это делать.

– Отчего же?

– Мои методы могут вам не понравиться.

Они посмотрели глаза в глаза друг друга.

– Обещаю, я как-нибудь переживу погружение в мир ваших плюшевых идеалистических фантазий, – ответил Риверс с притворным испугом, а ей захотелось врезать по этой снисходительной роже.

– А вы шутник, профессор, но я имела в виду другое. На мой взгляд, ситуация обратна. Это мужчина пройдёт семь кругов ада по битому стеклу и босиком, чтобы в итоге получить ту женщину, которая ему нужна. И ей не придётся даже пальцем шевелить, пытаясь завлечь своего героя. То будет его самостоятельное решение.

– Но разве подобное не вариант подкупа? Пускай не деньгами, но поступками. Смысл-то один?

– Сорить деньгами легко, совершать достойные деяния во много раз сложнее. К тому же пустая жертвенность способна произвести впечатление лишь на такую же пустую личность. В любом другом случае действия либо раз и навсегда отвращают, либо делают из нас преданнейшее существо. Когда женщина – выбор сильного партнёра, она и сама становится сильнее. А в отношениях равных не может быть торгов.

– Таким образом, вы считаете меня слабаком, поскольку моя парадигма женщины обычно не несёт в себе глубокой смысловой нагрузки.  Я прав?

Нет, не прав. Признаться в чём-то подобном, всё равно что расписаться в собственном ничтожестве, потому что сегодня его выбором стала Элис Чейн. Умный, хитрый ублюдок.

– Я же говорила, что мои методы вам не понравятся. – Она скромно потупила взгляд, чувствуя, как вокруг неё расставляются сети оговорок и недомолвок, чтобы в удачный момент поймать на собственных же словах.

– Игнорируете возможность прямого ответа? – Риверс хмыкнул. – Что же, хорошо. Попробую зайти с другой стороны. Вы считаете возможным равенство между мужчиной и женщиной. Почему?

– О, мы переходим на слишком опасные и неоднозначные темы. Люди веками бьются над этим вопросом, находясь в перманентном межполовом конфликте, а вы хотите в полутёмном ночном клубе решить всё за полчаса. Но в вас достаточно уверенности в собственном уме, профессор, так ответьте же себе сами.

– Ого, теперь я уже самоуверенный слабак? – Его смех был таким же искусственным, как и улыбка. Господи, да есть ли в этом человеке хоть что-то живое?

– Это ваши слова, сэр. Не мои.

– Только лишь потому, что вы не осмелились озвучить их сами, мисс Чейн. Что же до моего мнения, то я искренне считаю слабый пол зависимым от мужчин. Из всех встреченных мною женщин каждая в итоге была хороша лишь в качестве красивой спутницы или для работы с бумагами. Взять хотя бы Генри, она яркий тому пример: ей никогда не стать чем-то большим, нежели умной помощницей. Будете возражать?

Риверс опёрся локтями на колени и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Он знал, что прямо сейчас совершенно точно хватил через край. А потому с чувством глубокого удовлетворения от удавшейся провокации наблюдал за сменяющимися на лице Элис эмоциями и ждал ответа. И тот пришёл.

– Ада Лавлейс и Грейс Хоппер17? – спросила Эл, презрительно вскинув брови. – Впрочем, я рада, что вы больше не отрицаете узость вашего опыта. В противном случае вам стало бы ясно, что мы зависим не от мужчин, а исключительно от вашего наивного тщеславия. Лишь единицам достаточно их собственного успеха, чтобы ставить себя выше других, остальные же продолжают мериться красотой эскорта.

– Кажется, пришла моя пора оскорбиться. – Возможно, Элис показалось, или во взгляде Риверса всё же промелькнуло раздражение.