Инсинуации

Ох! Как, оказывается, интересно напрягается рот и расширяются зрачки Риверса, когда он пытается сдержать гнев и облечь слова в приличную форму. Элис видела, как уродливо скрючились так и не сжавшиеся в кулак длинные пальцы. И не дожидаясь, когда их сомнительный разговор окончательно свалится в некрасивую ссору, Эл поднялась. Дернулся и Риверс, который явно хотел что-то сказать, но тут по клубу пронесся воинственный клич Планта и послышался характерный дробный ритм Immigrant Song, означавший конец очередной, полной веселья ночи в «Вальхалле». Элис фальшиво улыбнулась.

– Извините, профессор, мы закрываемся.

Она кивнула на прощание и быстрым шагом направилась в сторону Клауса, который сердито сигнализировал возвращаться к работе.

Длинная череда ступенек, и Эл очутилась в пустом зале первого этажа, наслаждаясь если не выигрышем, то хотя бы ничьей. Это был тревожный диалог. Они оба так и не смогли сдержаться, плавая в репликах на грани грубости, неуважения, еретических постулатов и выдуманного предмета спора. Риверс старательно сыпал провокациями и почти до самого конца наслаждался производимым эффектом, пока не получил в ответ порцию отборнейшего яда. Возможно, Элис пожалеет о своей несдержанности завтра, но точно не сегодня. И если профессор обидится на им же самим культивируемую откровенность, то лишь подтвердит ее последнюю догадку. И все же… Стратегия «Тактичность, вежливость, дистанция» потерпела фиаско. Элис вздохнула и досадливо цокнула, заставив себя вернуться к работе, чтобы избавиться от неприятного послевкусия беседы.

Темная, почти не освещенная фонарями парковка около входа в клуб была пуста. Сегодня Элис уходила последней. Она тщательно закрыла все двери и поставила «Вальхаллу» на сигнализацию, когда на горизонте уже начинал заниматься рассвет. Было холодно. Стуча зубами, Эл принялась шарить на дне сумки мгновенно заледеневшими на осеннем ветру пальцами в поисках телефона, когда рядом остановилась машина, что почти сливалась с окружающей чернотой. Свет фар выхватил из темноты переполненный мусорный бак, и одного взгляда оказалось достаточно, чтобы Элис тяжело вздохнула. Дверь длинноносого «Мерседеса» поднялась, явив в красноватых отсветах приборной панели наклонившегося вперед Джеральда Риверса. В голове поселилось острое ощущение дежавю.

– Вы поздно, мисс Чейн.

– Могу сказать вам то же самое, профессор. Клуб закрылся час назад, а вы все еще здесь.

– Я ждал вас, – резанул по ушам откровенный ответ, вынудив Элис мгновенно напрячься. – Не мог нарушить традицию и не предложить довезти до дома.

Она невольно улыбнулась. Что же, ожидаемо и все так же бесполезно.

– Благодарю, профессор, но вынуждена ответить как и в прошлый раз. У меня заказано такси.

Эл снова принялась шарить по карманам в попытке найти неуловимое средство связи. Когда ей уже показалось, что все сказано, Риверс решил иначе.

– Вы всегда возвращаетесь настолько поздно?

– По-разному. Но не думаю, что это хоть как-то должно вас заботить. – Элис наконец-то уловила скользкий алюминиевый корпус. Узнать, где черти носили таксиста, сейчас казалось самой важной задачей.

– Почему нет? Вы – моя студентка…

– Именно поэтому, профессор, – отрезала она, твердо посмотрев в глаза Риверса. Раздался шум мотора, и на стоянку вывернул автомобиль с эмблемой Uber.

Не говоря больше ни слова, Элис открыла дверь и села в машину. Но, уже выезжая с парковки, заметила, что черный матовый автомобиль тронулся вслед за ними. Какое-то время Эл пыталась успокоить себя тем, что других выездов все равно не было. Но чем дальше они продвигались по улочкам Бостона, тем очевиднее становилось, что профессор намеренно следовал за машиной такси. Элис чуть подвинулась на заднем сиденье и теперь бросала тревожные взгляды в зеркало заднего вида, где в красноватом электрическом свете то и дело мелькало лицо Риверса. Какого черта он творил?

Наконец такси затормозило около дома. Торопливо рассчитавшись с водителем, Элис осторожно ступила на мокрую от недавно проехавшей уборочной машины улицу и оглянулась. «Мерседес» остановился в десяти шагах позади и мягко урчал мощным мотором, однако странный профессор не делал попыток выйти или заговорить. Так что Элис поспешила юркнуть в подъезд, под защиту родных стен, но, очутившись в темноте квартиры, все же прокралась к окну кухни и осторожно выглянула из-за шторы. Такси, конечно же, давно уехало, но вот Риверс все еще находился внизу. Элис осторожно перевела дыхание.

– Что ты крадешься, точно вор? – раздался сонный голос, и Эл чуть не заорала от испуга.

Щелкнул выключатель, и комнату залил теплый свет. В дверном проеме, щурясь от яркости лампы, стоял едва продравший глаза Джо.

– О господи, – полузадушенно пискнула Элис, – я думала, ты еще у Арнольда. Ну и напугал же меня.

– Он сегодня с родными, – пробормотал друг и зашаркал обратно к себе в комнату.

– Ясно.

Элис снова повернулась к окну и как раз вовремя. Она успела услышать, как рыкнул за окном мотор, и «Мерседес» сорвался с места, словно профессор только и дожидался, когда она поднимется в квартиру и включит свет. Но это же не могло быть правдой? Он не мог знать, какое окно ему нужно. Верно?

Глава 7

В воскресенье Риверс снова сидел за полюбившимся столиком и медитировал над бокалом с водой. Элис издалека наблюдала за ним, маленькими глоточками отпивая из своего стакана. Сегодня он не делал попыток заговорить, но и она не давала повода, стараясь как можно меньше попадаться ему на глаза. Хватило того, что вся ее комната пропахла сладковатой смесью из роз и профессорского парфюма, который умудрился каким-то непостижимым образом въесться во всю одежду. Она так и не поблагодарила за цветы и не имела понятия, надо ли это делать вообще. Чуть ли не впервые в жизни Элис настолько растерялась, что в голове не осталось плана действий. В крови плескалась нестабильная смесь из раздражения и интереса, потребовавшая больших усилий, чтобы признаться: ей любопытно, как далеко попытается зайти Риверс.

Все утро Элис корила себя, что попалась на примитивные словесные манипуляции и влипла в бесперспективную дискуссию. О чем она вообще думала? Ее грубость была непростительна. Раззадоренная усталостью и неприкрытыми оценивающими взглядами, Элис не представляла, чем аукнется такая откровенность. К тому же странное поведение Риверса… Сначала мысленно раздел, потом так же поимел, а в конце решил поиграть в благородство. Своеобразно проводил до дома и, удостоверившись, что с Эл все в порядке, растворился в ночи. Прямо ржавый рыцарь на черном коне.

Она еле слышно фыркнула. Если так посмотреть, то все, что Эл знала об этом мужчине, походило на перечень абсолютно несочетаемых фактов. Гик, сначала живущий в компьютерном клубе, а потом за шкирку извлеченный оттуда нынешним президентом университета мистером Коэном. Затем гений искусственного интеллекта, за которым таскалось само Министерство обороны. И все это невероятным образом сочеталось с бесконечной вереницей женщин и навязчивым вниманием к одной не самой симпатичной студентке. Ха, не стоило забывать и о невыносимом научном снобизме, шедшем вразрез с готовностью двигать своих протеже вверх. А еще он преподавал, отдаваясь делу всей душой, или что там у него было вместо нее. Зачем? Маловероятно, что его позвали на это поприще долг, честь и совесть. Потому что вершиной этого нагромождения из принципов, характера и блестящего ума шел образ самоуверенного повесы с букетом ужасных роз. Да Элис умом тронется раньше, чем сможет его понять! И, черт побери, кажется, он стал занимать слишком много места в ее скучной и банальной жизни, подчинив себе каждую минуту. С этим надо было что-то решать, ибо если продолжить, то двумя таблетками обезболивающего она уже не отделается.

Элис вздохнула и помассировала ноющие икры. Дурацкое сердце отбирало себе все немногие крупицы отдыха, что выпадали сегодня за смену, чем приумножало доводившую до отчаяния усталость. Расправив плечи, Эл расслабила сведенную от постоянной нагрузки поясницу. Очень хотелось вырваться с работы пораньше, чтобы хоть немного поспать перед лекциями.

Где-то ближе к полуночи телефон в кармане форменной юбки завибрировал. Взглянув на экран, Элис с удивлением увидела высветившееся имя и, нырнув в коридор, куда почти не доносилась музыка с танцпола, ответила на звонок.

– Арнольд? – Ей не удалось скрыть удивление в голосе.

– Хэй, Элис! – Жизнерадостный голос друга Джошуа больно резанул по барабанной перепонке.

– Что-то случилось?

Беспокойство накрыло с головой. Элис с Арнольдом еще не были настолько близко знакомы. По крайней мере, чтобы звонить друг другу в двенадцать ночи.

– Все зашибись. Я тут к вам еду, и Джошуа попросил подкинуть тебя до дома. Вроде мне по пути. Ты во сколько заканчиваешь?

Тепло от заботы личного ангела-хранителя разлилось где-то в груди. Милый Джо.

– Сейчас, погоди секунду.

Элис отняла от уха телефон и в три шага достигла кабинета Клауса. Быстро постучав и не дожидаясь ответа, она вошла внутрь. От цепкого взгляда не утаилось, как дядюшка с наигранно скучающим лицом кинулся судорожно переключать каналы висевшего на стене огромного плоского телевизора.

– Народу сегодня не очень много, я могу уйти через полчаса? Триша закроет клуб, – спросила Эл без предисловий, закрыв рукой микрофон телефона.

– Без проблем. – Кестер махнул рукой, пока сам сосредоточенно давил кнопку на пульте. – Устала?

– Есть немного, да и выспаться перед лекциями не помешает, – пожала Элис плечами, следя за мигающим экраном телевизора.

Клаус ничего не ответил, только удовлетворенно отложил пульт, когда нашел вещающий сводки новостей круглосуточный канал. Заметив, что Эл все еще стоит в кабинете, дядюшка безмятежно улыбнулся и кивнул. Но стоило ей только выйти в коридор и притворить за собой дверь, как тут же замолк бубнивший о погоде диктор и раздался голосок детектива Беккет[21]. Похоже, это уже неисправимо…

– Арнольд? – спросила она. – В полпервого сможешь?

– Да без вопросов, – отозвался все такой же жизнерадостный голос по ту сторону электромагнитных волн. – Куда ехать-то?

– Дом тридцать два по Тэмпл-стрит. Клуб «Вальхалла». Подъезжай к черному входу.

– Договорились.

С этими словами Арнольд отключился, а она направилась обратно в зал, чтобы предупредить Тришу.

Последние рабочие полчаса прошли в неожиданной суматохе, так что Элис вышла к парковке на заднем дворе с опозданием на добрые десять минут. Арнольда она увидела сразу. Тот курил рядом с машиной, и его забранные в хвост светлые волосы призракообразным пятном маячили в свете двух тусклых фонарей. Элис успела спуститься по ржавым ступеням лестницы, когда заметила протаившуюся в тени чуть поодаль вторую фигуру. Вот черт! Неизвестно как очутившийся здесь профессор отлепился от капота своего спящего железного чудовища и двинулся было к ней, но резко остановился. Рвано выдохнув и сделав вид, что ничего не заметила, Элис бодро зашагала в сторону Арни, который меланхолично пускал дым в небо. Стук каблуков звонким эхом разносился по площадке.

– Привет! – Она махнула обернувшемуся на звук шагов Арнольду. – Прости, задержалась немного.

– Да не проблема. Я хоть покурил спокойно, а то Джошуа опять ныть начнет. – Парень закатил глаза, и Элис рассмеялась. Друг мог быть порядочным занудой, если дело касалось здоровья. Кому, как не ей, об этом знать. – Поехали.

Не глядя по сторонам и старательно игнорируя высокую фигуру Риверса, Эл села в машину. Одна минута, пока Арнольд втаптывал окурок во влажный асфальт и садился в водительское кресло, тянулась неимоверно долго. Но серебристый «Сайен» все же фыркнул двигателем и резво выкатил с полутемной парковки, чтобы слиться с ночным потоком Бостона.

За приоткрытым стеклом переливался мерцающими огнями фар и неоновых вывесок город. Переполненный студентами и молодежью, что отдыхали по клубам или веселилась на улицах, центр бурлил даже ночью. Вереница ночных заведений на любой вкус и кошелек собирала оживленные компании. Уставшие гоняться по улицам Бэк-Бэя лихачи приезжали в запутанный Даунтаун, где устраивали короткие драг-рейсинги прямо на Конгресс-стрит. А копы в ответ, наплевав на презумпцию невиновности, перекрывали участок дороги и брали всех без разбора. Местные стражи порядка предпочитали решать вопросы в участке, где долго и нудно составляли протокол. За эти пять лет Элис уже дважды неудачно попадала в подобную облаву, и оба раза ее отпускали только ближе к утру.

Арнольд, похоже, опасался чего-то подобного, потому что уже через несколько минут они неслись по Бостонскому тоннелю намного быстрее положенного. Элис это не беспокоило. Наоборот, она наслаждалась забытым чувством скорости и пролетающими мимо огнями встречных машин. Такси никогда не давало таких ощущений.

Когда у Чайна-тауна они вынырнули на Юго-Восточную эстакаду, Арнольд окончательно утопил в пол педаль акселератора, отчего мотор взревел еще громче. Машина рванула вперед, а Элис почувствовала, как защекотали кончики пальцев теплые волны адреналина. Сколько лет она уже не садилась за руль? Два года? Три? Чувство скорости опьяняло. Но неожиданно, когда они пролетали по мосту вдоль Олбани-стрит, позади раздался оглушающий рокот восьми цилиндров, и знакомый «Мерседес» черно-красной вспышкой пронесся по соседней полосе, а потом резко перестроился прямо перед ними. От неожиданности Арнольд слишком сильно надавил на тормоз, Элис дернуло вперед, а ремень безопасности больно врезался в плечо.

– Что за ублюдок?! – воскликнул Арни в праведном негодовании.

Элис молчала, чувствуя, как при виде машины взволнованно забилось сердце. Какого черта Риверс творил? Тем временем Арнольд вовсю мигал дальним светом подрезавшему его наглецу до тех пор, пока тот лениво не переполз в правый ряд и не замедлился, чтобы пропустить их вперед. Мимо Элис проплыл мужской профиль – профессор сосредоточенно смотрел прямиком на дорогу.

– Олень, – продолжал ворчать раздраженный Арнольд, и Элис почувствовала, как ее тело снова вжимает в сиденье.

Легкий «Сайен» быстро набирал обороты и, оставив позади центр города, вошел в плавный поворот. Но стоило им опять превысить установленный предел скорости, как перед ними оказался черный матовый зад, вынуждая замедлиться и раздражая красным светом габаритных огней. Так продолжалось еще несколько раз – разгон, яркий свет фар и резкое торможение. Однако игра быстро надоела Риверсу. После очередного опережения он занял сразу две полосы, отчего у Арнольда не осталось иного выбора, кроме как медленно тащиться от светофора к светофору. Не помогли ни яростные сигналы клаксона, ни азбука Морзе в исполнении фар рассерженного «Сайена». Наконец они свернули на Коламбия-роуд, и тогда Арни все же решил открыть рот для чего-то кроме ругательств.

– Мне кажется или… – Он бросил очередной взгляд вперед, наконец-то осознавая, что их провожатый прекрасно знает, куда они движутся.

– Тебе не кажется. Это что-то вроде моей тени теперь, – подала голос Элис и устало потерла глаза. Как ее достали эти игры!

– Ну охренеть! – Парень удивленно уставился на нее и рассерженно зарычал, чуть не впечатавшись в остановившийся на мигающий желтый сигнал светофора «Мерседес». – Могла бы и предупредить. Что, собственно, происходит?

– Ты не поверишь… Я сама хотела бы понять.

Арнольд молчал какое-то время, нервно барабаня пальцами по рулю, прежде чем заговорил снова.

– Не знаю, что ты там делаешь в своем клубе, но вот это, – он ткнул пальцем в лобовое стекло, – очень похоже на блажь богатенького ублюдка. У тебя проблемы?

– Я бы не сказала, – протянула Элис.

– Но выглядит именно так.

– Все не так просто, как кажется. Вреда он мне не причинит. – Они оба синхронно посмотрели на лениво тронувшегося с места провожатого. – Но, пожалуйста, ничего пока не говори Джо.

– Это не мои тайны, и я не собираюсь трепаться о них направо и налево.

Арнольд замолчал и аккуратно припарковался напротив нужного дома, наблюдая, как чуть поодаль замерло урчащее чудовище. Ровный гул мотора слышался даже с закрытыми окнами.

– Ты поднимешься? – Элис взяла с заднего сиденья сумку и ощутила вибрацию телефона.

– Нет, но скажи этому копуше, чтобы поторопился. Иначе я тут состарюсь, пока он припудрит нос.

Она хихикнула и уже собиралась открыть дверь, когда Арнольд заговорил снова:

– Элис, мы, конечно, не так хорошо знакомы… Но ты – подруга Джошуа. – Он задумчиво пожевал тонкую нижнюю губу. – Если у тебя будут какие-то проблемы, обращайся без раздумий.

Его глаза казались непривычно темными в свете тусклой лампочки салона. Арнольд хмурил белесые брови, обеспокоенно поглядывая на нее исподлобья, и Эл улыбнулась.

– Спасибо, хотя уверена, что мне ничего не грозит. Но все равно… спасибо большое.

Она вылезла из машины под холодные порывы ветра, дующего со стороны железнодорожных путей. В два прыжка достигнув двери в подъезд, Элис с облегчением скрылась от сквозняка. В сумке снова троекратно провибрировало, оповещая, что ее ждет сообщение. Эл потянулась к карману и достала надоедливый телефон. На экране светилось послание предсказуемого авторства и впервые без всякой завуалированной чуши. Видимо, профессор был весьма зол.

«Передайте этому идиоту, что лихачить он будет без пассажиров и на том свете».

Тихий смех разнесся по пустынному коридору. Черт возьми, это уже почти мило! Радостно громыхнув ключами, Элис ввалилась в квартиру, где тут же споткнулась о кроссовки Джо.

– Да сколько можно разбрасывать везде свою обувь! – ворчала она, пока сама скидывала рядом туфли.

– О! Это ты? – Черная макушка высунулась из ванной комнаты. – Чего не написала, что едешь?

– Да как-то не подумала. – Элис пожала плечами, снимая плащ и разматывая огромный желтый шарф. – Арнольд ждет тебя внизу и просил передать, что не хочет умереть в ожидании своего Темного Принца.

– Да иди ты, – проворчал Джошуа и скрылся обратно за дверью.

Босиком прошлепав на кухню, Элис схватила из открытой банки имбирное печенье. У друга была страсть к этой выпечке, и он рассовывал жестяные коробки по всем шкафам в качестве стратегической заначки на черные времена.

– Вы опять собираетесь отрываться всю ночь?

– Да, мамочка, – донесся до нее веселый голос.

– Ты дождешься, что тебя отчислят за систематические прогулы. – Элис уже не раз поднимала эту тему, но все ее ворчания не имели эффекта.

– Не успеют. – Джо наконец-то вышел из своего убежища и запустил руку в банку, схватил сразу горсть печенек и запихнул в рот. Элис поморщилась. – Я окончу институт раньше, чем они смогут посчитать хотя бы половину моих пропусков. Что там с цветами, кстати? Выяснила, от кого они?

– Самонадеянный индюк, – пробурчала она и смачно зевнула, проигнорировав вопрос.

– Ты доконаешь себя этой работой.

– Надеюсь, что нет. Иначе будет чертовски обидно не попасть на собственную защиту.

– Заучка, – закатил глаза Джо.

– Иди уже, а то там Арнольд и вправду состарится.

Джошуа чмокнул ее в щеку, испачкав крошками от печенья, и направился в прихожую.

– Еда в холодильнике, таблетки на столе, а я ушел. – Он нацепил свои извечные стоптанные кроссовки, накинул кожаную куртку и помахал на прощание рукой.

– Проваливай уже. – Эл устало вздохнула, когда за другом захлопнулась входная дверь, и проворчала: – Это кто еще из нас мамочка…

Покачав головой, девушка направилась в ванную, на ходу стягивая с себя одежду. С каким-то мстительным наслаждением она закинула ту в корзину для белья и поплотнее припечатала сверху крышкой. Так-то! Закрыв за собой дверь, Элис скользнула взглядом по своему отражению в огромном зеркале. Губы привычно поджались, и Эл отвернулась. Зрелище по-прежнему было печальным, так стоило ли искать что-то новое? Темные круги под глазами давно перестали поддаваться великой силе консилера и выделялись черными дырами на бледной коже с просвечивающими прожилками вен. Худые руки, худые ноги, торчащие ребра. Как бы ни старался Джо, его кулинарные труды не могли оставить ни грамма жира на тощем теле Элис. А про остальное даже и говорить не стоило, она была вся какая-то… никакая. На фоне голубого кафеля кожа казалась еще более серой. Разве не глупо думать, что знающего толк в женщинах профессора могло заинтересовать… это. В темноте первой встречи еще можно было списать все на обман зрения, но уж при свете дня кошмар проявлялся в полной мере. Ее могильной свежести позавидовала бы разве что Мартиша Адамс.

Устало посмотрев себе под ноги, Элис зажмурилась. Операция жизненно необходима, но она не видела для себя ни единого шанса. Даже если забыть про космический счет, что выставит любая клиника, и панический страх остановки сердца, как ей жить дальше? По словам доктора Пайпера, реабилитация займет около года, а доктор Чен вообще не уверен в том, что удастся обойтись одним распарыванием несчастной грудины… Впрочем, он и не хирург. Но даже если все пройдет удачно, что ей делать потом? На что есть и оплачивать счета? Сможет ли она вернуться к учебе, в клетку с хищниками, где каждый сам за себя? Получится ли, как и прежде, рвать зубами нервы и выворачивать наизнанку мозги, стараясь успеть везде и сразу? В Массачусетсе нет полумер, а Элис задрала планку целей слишком высоко, чтобы сдаться на финишной прямой. Нет, так рисковать не имело смысла. А значит, оставалось скрестить пальцы и любой ценой дотерпеть до конца учебного года. Она тешила себя надеждой, что потом станет легче, но, даже зная о лживости этих надежд, оказалась не в силах отобрать у себя последний костыль мотивации. Вздохнув еще раз, Элис залезла под горячие струи воды и представила, как та смывает тревоги, усталость и дурные мысли. Она выдержит и справится, несмотря на проклятую мать-наркоманку, адов график и обнаглевшего профессора.

* * *

Bee Gees бодро завели свою шарманку по пятому кругу в попытке доораться до спящего разума. Они старательно возвещали, что настал новый день. Неделя катилась своим чередом, отмеряя время лекциями, семинарами и исследовательской работой. Каждый день Элис пропадала в лаборатории, стараясь заставить свою программу работать так, как задумано. Однако интеллектуальный анализ и подбор данных по-прежнему не запускались, отчего Эл ругалась, плевалась и устало вздыхала. В среду профессор Хиггинс благополучно улетел на конференцию, оставив студентов на попечении Генри. Кто будет вести консультации, было пока неизвестно, а потому сегодня Элис намеревалась забежать к Келль, чтобы выяснить подробности.

Непогода ненадолго смилостивилась и уступила место последним теплым дням. Октябрь уверенно вступал в свои права и украшал клены в Бостон-Коммон[22] всеми оттенками желтого и бордового. Листья пестрым лоскутным одеялом устилали также дорожки Кембриджа, где шелестели без остановки, подгоняемые ветром с реки Чарльз. В этот четверг, один из таких по-осеннему солнечных дней, когда прогретая за день земля пахла чуть взопревшей листвой и примятой травой, курс Элис спонтанно собрался на Киллиан Корте[23]. Очередной практикум по децентрализованным приложениям подошел к концу, и студентам срочно требовалось проветрить перегруженные головы. Элис присоединилась к остальным, жалея, что за все годы между ними так и не появилось чувство общности, и такие посиделки были редкостью, которую каждый из них встречал с нескрываемой радостью. Будущие магистры развалились перед Большим куполом, наслаждаясь видом на Мемориал-драйв и реку, где проходила последняя тренировка университетского яхт-клуба.

Кто-то из однокурсников сидел, опираясь спиной на объемный рюкзак, кто-то лежал, используя в качестве подушки свернутые куртки. Рядом в таких же позах отдыхали другие студенты, нежась под теплыми лучами осеннего солнца. Слева от вытянувшейся на собственном плаще Элис развалился Джастин Трой, патлатый черноволосый гик с явной примесью индейской крови. Он расчехлил гитару и принялся самозабвенно проверять строй. Эл знала, что этот парень играл в трех, а то и четырех группах одновременно. Перебегая с лекций на репетиции, Трой всегда таскал с собой орудие пыток и работающий от батареек маленький маршалловский комбик. Пару раз Элис ходила на его выступления, но при всей своей любви к тяжелой музыке все равно поражалась, насколько каждый участник этих концертов был мрачен, волосат и педантично одет во все черное.

Немногие знали, но инструмент Джастина был сделан им самим из нескольких давным-давно поломанных гитар. Парень откопал их, шарясь на свалке за андеграундным музыкальным клубом. Он корпел над ней около месяца, перепаивал схемы, менял платы, прежде чем результат устроил. Элис полагала, что прошлое его кумира – Брайана Мэя – не давало молодому человеку покоя и вынуждало во всем походить на легендарного гитариста. Трой даже как-то рискнул завить волосы, но зрелище оказалось настолько комичным, что больше этого не повторялось. Что касается науки, то астрофизикой этот малый не занимался исключительно по причине собственной лени. Обладая светлыми мозгами, быстрой соображалкой, находчивостью и умением нестандартно мыслить, он слыл феерическим бездельником, чей авторитет признавал даже Джо. Почти отчисленный в свое время с курса, он вынужденно перевелся на факультет электронной инженерии и продолжил писать песни, наполненные тоской по черным дырам и молодым вселенным. Поговаривали, что одна из баллад посвящалась второму кумиру – Стивену Хокингу, который даже поблагодарил автора за посланный ему экземпляр и остался очень доволен. И хотя это были только слухи, Элис вполне могла поверить в их реальность.