Инсинуации

– ДЖОШУА!

Элис снова безбожно опаздывала и чуть ли не бегом неслась по Мэйн-стрит от станции «Кендалл». Ловко лавируя между людей, луж и велосипедистов, она без потерь продралась через толпу первокурсников, что пришли на экскурсию в Институт исследования рака имени Коха, и рысью свернула на Вассар-стрит. Сумасшедший марафон завершился у здания Циклотрона. Элис тяжело привалилась к перилам ведущей в Эдгертонский студенческий магазин лестнице и медленно выдохнула.

Назвать помещение магазином в полном смысле этого слова ни у кого не повернулся бы язык. Но здесь можно было приобрести знания и разработать любое оборудование, сконструировать самые фантастические инструменты, столь необходимые для научной работы в стенах института. С утра и до вечера из-за дверей доносились жужжание станков для сверления, скрип металла и удары чего-то неведомого по чему-то еще менее определенному. Для Элис, привыкшей работать с уже готовыми установками и более тонкими в эксплуатации материалами, эдгертонский магазин всегда казался чем-то вроде древней алхимической лаборатории, в которой царили загадочные звуки, запахи и люди, что священнодействовали над куском серебристого металла. Но, увы, там Эл было не место. Так что, переведя дыхание, она нырнула в соседнюю дверь, в святая святых Массачусетского института – циклотрон.

Посередине пары по квантовой оптике телефон Элис требовательно завибрировал. Стараясь не привлекать внимания, она достала смартфон и вчиталась в горевшие на экране сообщения.

«Сегодня день рождения Арнольда, – писал Джо, который явно стремился загладить утренний инцидент. – Он закатывает вечеринку в клубе «Эдит». Ты придешь? Арни был бы рад».

«Эдит»? Серьезно? Не могли выбрать что-нибудь менее пафосное?» – быстро набрала Эл, пока Аннет, с которой они делали лабораторную работу, поправляла линзы в установке.

«Это же Арнольд. Так ты будешь? Он спрашивает, потому что надо заказывать безалкогольные коктейли на тебя».

«Буду. Скажи, что подарка у меня нет. Пусть считает мое явление на вашу розовую девчачью чайную вечеринку благодатью небес».

«Заметано. Злюка».

Элис едва слышно хмыкнула и убрала телефон.

* * *

В списках определенных тусовщиков Бостона клуб «Эдит» считался одним из самых престижных. Попасть туда без протекции одного из его членов было практически нереально, а после предстояли три испытательных месяца, прежде чем для новичка распахивались двери VIP-зала. Названный в честь знаменитой Пиаф, клуб был выдержан в стиле Парижа середины XX века. Атласная, крупно стеганая обивка стен, полотна афиш знаменитой певицы и центральная стена, полностью скрытая под бесчисленными снимками Эдит и Марселя. Красиво, дорого и невероятно стильно. Так что выбор приятеля Джо, разумеется, произвел на Элис впечатление, хоть она и не удержалась от закатывания глаз – эти милые мальчики всегда так озабочены собственным имиджем.

Она любила посещать подобные места. Здесь царила атмосфера всеобщего дружелюбия, никто не лез с пошлыми намеками, было спокойно и прилично. Хочешь – иди танцуй, не хочешь – сиди и разговаривай с кем угодно и о чем угодно, а если устал, можешь побыть в одиночестве – никто не станет навязываться. Не существовало табуированных тем, не провозглашались радикальные заявления. Главный принцип звучал примерно так: наслаждайся сам и дай наслаждаться другим.

Элис пришла через полчаса после начала, в разгар главных поздравлений. Быстро чмокнув в щеку блондинистого Арнольда, она мгновенно исчерпала свой словарный запас пожеланий счастливой и долгой жизни. После этого ее любезно усадили на кожаный диванчик, всучили горячий безалкогольный глинтвейн и оставили согреваться в приятном одиночестве. Она наблюдала за весельем из-под полуприкрытых век, радуясь за друга, который не отрывал восхищенного взгляда от именинника.

Время летело незаметно, окутывая гостей приятным флером непринужденности и всеобщего удовольствия. Из колонок, подвешенных под потолком, лился мягкий, ненавязчивый соул. Вместе с Джо и Арнольдом они вели увлекательную беседу о внешней политике с каким-то парнем по имени Эстебан, и Элис всерьез полагала, что это сценический псевдоним. Так что никто из них не ожидал появления официанта с букетом пошлых алых роз: гигантскими глупыми болванчиками красные соцветия венчали непомерно длинные стебли.

– Мисс Чейн? – обратился к ней манерный мальчик. Элис была единственной девушкой сегодня, не считая парочки трансвеститов, так что ошибиться было сложно.

– Да, это я. – Она опасливо вглядывалась в безумный красный веник, что с трудом помещался в руках юноши немаленького роста.

– Вам просили передать. – С этими словами, к ее откровенному ужасу, тяжелый букет перекочевал в руки Элис. Она готовилась почувствовать тысячу противных уколов, но шипы предусмотрительно срезали.

– Кто просил? – глупо поинтересовалась Элис, пялясь на благоухающие бутоны.

– Посыльный, – пожал плечами официант. – Вазу принести, мисс?

– Д-да, пожалуйста. – Она все еще не понимала, что, черт возьми, происходит.

– Там записка, – неожиданно сказал Арнольд, небрежно заправив за ухо длинную светлую прядку, и выудил откуда-то из глубины лепесткового кошмара белую карточку.

Пальцы мелко задрожали, когда Элис взяла несчастный клочок плотной бумаги и развернула. Минуту она немигающе пялилась на исписанные знакомым почерком строчки, а потом разразилась отменной бранью.

– «Не добившись ответа, Медиум делает новый ход и преподносит духу дары. Кто знает, что сработает на этот раз…» – прочитал перегнувшийся через плечо парня Джошуа и озадаченно воскликнул: – Что за бред?

Вместо ответа Элис кинулась к телефону, еще не зная, что точно собирается делать. Как ублюдок узнал, где она? Быть не может, чтобы он за ней следил. Это просто нереально, да и смысл? Хотя вся ситуация с записками и так казалась совершеннейшим абсурдом, невозможным в ее до зевоты скучной и банальной жизни. Но тут в голове мелькнула мысль, и Элис на секунду замерла, а потом нарочито медленным движением открыла «Фейсбук»[17]. Так и есть. В оповещениях светилось три непрочитанных сообщения от системы. Затаив дыхание, она перелистнула экран и уставилась на фотографии себя самой на диване, целующей Арнольда в щеку и весело смеющейся в обнимку с именинником. Сверху над каждым снимком стояла пометка о геолокации. Что ж, даже самая тупая блондинка догадалась бы, где сейчас находилась мисс Чейн, с кем и каков повод для кутежа посередине учебной недели. Чертов век цифровых технологий, чертов Джо, выложивший эти фотографии, чертов самоуверенный мудак с чертовым веником! Элис зарычала, немедленно исправляя в настройках статус приватности. Никто! Ни одна душа не посмеет за ней следить! Здравствуй, паранойя.

– Элис! Элис! – донесся до нее удивленный голос Джо. – Что происходит?

– Дерьмо полнейшее происходит, мой дорогой друг, – медленно произнесла она, глядя в одну точку и постепенно осознавая смысл происходящего. Игра пошла всерьез. Букет роз? Право слово, от этого профессора вероятнее ожидать букет венерических.

– Ничего не понимаю, – пробормотал парень и переглянулся с нахмурившимся Арнольдом, который все вертел в руках карточку.

– Я тоже. Я тоже…

Глава 6

Элис не помнила, как добралась домой. Сидя в такси, она сжимала пошлый букет и кипела от гнева. Джошуа и Арнольд весь вечер выпытывали, кем был таинственный даритель и что значила странная записка. Но Эл молчала, скрипела зубами от бессильной ярости и мечтала отхлестать одну наглую рожу, увы, но не колючими стеблями. То, что ей преподнесли такой подарок намеренно, не вызывало сомнений, ибо ни один обладающий хоть парой непрямых извилин человек не опустился бы до такой откровенной пошлости. Джеральд Риверс – пафосный говнюк. Она ведь еще в клубе хотела выкинуть дурацкие цветы и даже подошла к стоявшему у черного входа мусорному баку, однако так и не смогла. Рука не поднялась. Розы были дорогими и удивительно… несовершенными. Источали неожиданно мягкий аромат и казались до нелепого несуразными. Именно это в самый последний момент остановило Элис. Она ждала пластмассово-матовые лепестки идеальных, будто клонированных бутонов, стебли, где на глянцевых, покрытым воском листьях и с лупой не сыскать ни пятнышка. Но эти… Они казались настолько живыми, насколько вообще может быть естественным выращенный в оранжерее венец селекционного отбора.

Пальцы с короткими ноготками пробежались по суховатой кромке слегка распустившегося бутона, и Элис вздохнула от ощущения чуть царапающей бархатистости. Гнев улетучился, и на его смену пришли мысли, которых в голове порядочной и воспитанной в строгости мисс Чейн не должно было возникнуть. Она сидела на продавленном сиденье старого такси и размышляла: почему Риверс взял опостылевшие розы, а не пафосные орхидеи, строгие каллы или вонючие лилии? Искал он их сам или банально заказал через интернет? И совершенно неожиданно воображение нарисовало руки профессора, покуда он задумчиво выбирал цветы для этого прекрасного кошмара. Как он так же касался бутонов, восхищался их несуразностью и осторожно вынимал из сотен других нужный цветок. Проклятье, неужели Риверс действительно хотел найти самые уродливые экземпляры среди штампованных солдатиков недешевой романтики? Да-да, конечно, и умилительно любовался естественной красотой бракованных роз. Звучало более бредово, чем представлялось в голове, но вот результат. Пятьдесят один цветок внушительным весом оттягивал руки. Господи, Риверс по числу штатов их выбирал? И как понять, чего он добивался? Рассчитывал, что она выкинет их в ближайшее помойное ведро, или надеялся, Элис приглядится к ним получше? Ей срочно нужен личный криптограф, чтобы трактовать такие поступки. Впрочем…

Скорее всего, она просто напридумывала себе невесть что, приписав свои мысли и фантазии Риверсу. Слишком уж хотелось увидеть в нем не ублюдочность всех цветов и мастей, а хоть немного человеческого. Наивная глупая Элис. С чего ей вообще понадобилось искать в нем что-то? А главное, зачем? Она не собиралась тешить себя идиотскими надеждами, что профессор покается во всех грехах, уйдет в монастырь и заделается святошей. Это было нелепо и даже неправильно. Элис терялась в неопределенности своего отношения и всячески пыталась разглядеть за мерзостью профессорской личности образ, хотя бы отдаленно похожий на венец творения – не чуждый сострадания, прощения и настоящим чувствам. Ведь видел тот же Хиггинс что-то в Джеральде Риверсе, искренне считал другом. Притом другом превосходным.

Элис вздохнула, отрываясь от созерцания букета, и обратила взгляд на пролетавшие мимо огни фонарей, вывесок и реклам. Профессор Риверс одновременно бесил, смущал и интересовал. Причина таких разнонаправленных эмоций заключалась в том, что она не могла уложить его поведение хоть в какую-то логическую цепочку. Как и любую заучку, Элис нервировала загадка, не подходящая под рамки стандартной модели. Все, что не получалось описать, она раскладывала на составляющие и препарировала до тех пор, пока не находила знакомые закономерности. Но Риверс был до зуда в мозгу непонятен. Он не просчитывался ни одним выстроенным за двадцать лет алгоритмом, к чертям разбивал предрассудки и попытки анализа. Хотя Эл было не привыкать искать нетривиальные решения. Каким бы таинственным ублюдком ни был профессор, она его раскусит и покончит с третированием раз и навсегда.

Однако получасом позднее Элис аккуратно, почти любовно ставила розы в огромную треснувшую у горлышка колбу, невесть откуда доставшуюся Джошуа. Сделав шаг назад, она оценила нелепое зрелище и с удивлением осознала, что ей никогда не дарили цветов. Боже, это ведь и правда первый в жизни букет, подаренный не дядюшкой Клаусом, не милым, стремящимся порадовать ее Джо, а мужчиной. Красивым, взрослым, умным и интересным мужчиной. Обычно парни «радовали» всем, на что хватало фантазии, разгоряченной технологическим доминированием. В ее коллекции были говорящие часы, карманный электрошокер и даже танцующий банан. Сакральный смысл последнего Элис пыталась постичь и по сей день. Так что абсурдность всей сегодняшней ситуации вызывала лишь горький смех, потому что даже дурацкая записка больше не злила. И как приятно оказалось хоть на секунду почувствовать себя женщиной, а не ходячими мозгами с признаками женского пола. Почувствовать и тут же спуститься на землю: это ненастоящее, а лишь очередная инсинуация, цель которой пока неясна.

* * *

Все субботнее утро Элис нагло и беззастенчиво провалялась под одеялом, решив поработать прямо в постели. Она выполнила пару срочных заданий от клиентов, походя засмотревшись на нового мальчика в очередном порнобаннере. Стройный, с изящно перекатывающейся мускулатурой, длинными ногами и неулыбающимся взглядом удивительно светлых глаз… Где-то она уже проходила подобное. Элис чертыхнулась и поскорее закрыла бесстыдство, впервые застеснявшись и оттого не решившись посмотреть на выдающееся мужское достоинство. Вопреки здравому смыслу и железному самоконтролю парень вызвал слишком живые ассоциации, а раздевать на лекции профессора Риверса всегда было уделом Мелани и Ко. Эл невольно перевела взгляд на алое пятно букета, и из груди вырвался обреченный вздох. Почему все должно быть так сложно? Похлопав себя по внезапно вспыхнувшим щекам, она все же решилась выйти в мир из одеяльного кокона.

Приняв душ и заварив отвратительный дешевый зеленый чай, Элис с нелегким сердцем подошла к плите. Джо все еще гостил у Арнольда, а потому сражаться за завтрак предстояло в одиночестве. Она заглянула в шкаф, надеясь отделаться малой кровью и полакомиться хлопьями с молоком, но продукт лактации коров подозрительно пованивал, а идти за новым не было никакого желания. Тогда Элис направилась к холодильнику и… Святой боже! Не существовало таких слов, что могли бы передать ее обожание. Никогда больше она не скажет и слова против вонючих курсовых проектов Джошуа, ибо тогда век ей не есть его потрясающую стряпню. Сглотнув слюну, Эл трепетно извлекла с полки огромную кастрюлю с любимыми спагетти в томатном соусе. Если рай все же существовал и там водились ангелы, то некоторые из них явно были чернокожими. Ведь, судя по объему оставленного продовольствия, друг собирался задержаться у бойфренда на весь уикенд и, как обычно, заранее подумал о своей соседке-неумехе.

После самого прекрасного в мире завтрака Элис включила музыку погромче и села за свою программу, готовясь к видеодемонстрации и нервируя соседей свеженьким альбомом очередной рок-группы. Время летело незаметно, и она настолько увлеклась, что не с первого раза услышала звонок телефона.

– Еду нашла? – без предисловий начал Джо. Его голос был заспанным, а дикция хромала, прерываемая безрезультатными потугами сдержать зевоту.

– Да, спасибо тебе большое!

– Я не о тебе заботился, – ворчал он. – Просто не хотелось бы вернуться на пепелище.

– Главное, чтобы ты вернулся. Надолго этой амброзии мне не хватит.

В трубке послышалось непонятное шелестение, затем смех Арнольда.

– Когда я уже выдам тебя замуж, а? – тем временем кисло протянул Джошуа.

– Когда Гордон Рамзи разведется, – съехидничала она, но услышала лишь еще один душераздирающий зевок.

– Таблетки?

– Выпила, мамочка.

– Значит, квартира цела, да еще и без трупа. Прекрасно. Все, бывай, Пуговка.

И не слушая раздавшееся в ответ гневное восклицание, Джо отключился. Элис ребячливо показала телефону язык и отправилась собираться – «Вальхалла» и Клаус уже заждались.

Клуб встретил полумраком и тишиной, которой оставалось царствовать недолго. Нахмуренный Один свысока наблюдал, как техники настраивали свет. Повсюду суетились уборщики, официанты готовили столы и танцпол к грядущему вечеру. Элис протиснулась к стоявшей с ногами на табурете Аве, которая деловито расставляла новые дынные ликеры.

– Как обычно, – крикнула Эл, и, с кряхтением спустившись на землю, ямайка выставила на барную стойку стакан.

– С сотворения мира эта фраза не звучала в отношении воды, – хмыкнула Тоши.

– И, надеюсь, в этом клубе больше не прозвучит, – в тон откликнулась Элис. Улыбнувшись друг другу, они вернулись к своим обязанностям.

Элис придирчиво осматривала зал, когда в «Вальхаллу» потянулись первые посетители. Разогревая публику перед очередным полным танцев и музыки вечером, диджей уже давно отжигал собственные миксы. А Эл на мгновение замерла. Ей нравилось ловить тот самый момент, когда полупустой зал резко наполнялся гомонящими людьми и блеском золотых крыльев на ободках сновавших между столов официанток. Никакого плавного перехода. Вот только темные плиты пола медленно затягивало дымом, который постепенно скрывал в белесых клубах стилизованные фрески воинственных валькирий, а в следующую минуту Элис уже пробивала себе дорогу в попытке добраться до нужного места, не отдавив по пути чьи-нибудь ноги. Ощущать себя одновременно в толпе и над ней казалось удивительным. Словно свысока и немного отстраненно она наблюдала за людьми, но их флюиды веселья и счастья затрагивали и ее.

Работы сегодня было многовато даже для субботы. Какая-то компания выказала недовольство соседями, которые, по их мнению, слишком сильно шумели. Как те вообще умудрились расслышать хоть кого-нибудь, ведь их столики находились почти у танцпола, осталось для Элис загадкой. Но она добросовестно решила вопрос и успокоила разгоряченных молодых людей. Как всегда, не обошлось без драк и нескольких любвеобильных парочек, попытавшихся оккупировать туалетные кабинки.

Время незаметно подбиралось к полуночи, а Эл все металась между кухней, техниками и гостями. Во время очередного рейда по залу она вдруг машинально взглянула наверх и замерла, когда заметила до боли знакомую фигуру. Элис ни за что бы не подняла взгляд на эту зону, если бы не вновь барахливший прожектор. Места для особых гостей находились по периметру всего второго этажа, но расположение именно этого столика давало возможность наблюдать как за сценой, так и за танцполом. И именно за ним, расстегнув пиджак, вольготно раскинулся на диванчике Джеральд Риверс.

Профессор сидел в одиночестве и меланхолично крутил ножку с виду пустого бокала, пока читал что-то на экране ярко светившегося смартфона. Он явно скучал и бросил равнодушный взгляд в зал, отчего Элис судорожно сглотнула и поспешила укрыться в тени нависающего балкона, чтобы привести в порядок враз расшалившиеся нервы. Руки похолодели, а больное сердце неровно забилось.

Внезапно мимо пронеслась тощая рыжеволосая Эрика Тауб, которая сегодня работала на втором этаже. И Элис устремилась за ней, хватая девушку за руку.

– А, Элис! – Подруга улыбнулась, на ходу отправляя через коммуникатор заказ на кухню. – Прости, зашиваюсь.

– Эрика. – Эл все же удалось остановить стремительно летевшую валькирию. – У тебя за двенадцатым столиком сидит клиент. Высокий мужчина, волосы русые, чуть длиннее обычного, на вид лет тридцать-сорок.

Тауб на секунду задумалась, вспоминая, а потом ее лицо просветлело. Любой администратор со временем учится быстро и надолго запоминать лица, чтобы в нужный момент знать, как вести себя с клиентом. А уж для VIP-зала это обязательное условие.

– Да, есть такой. У него еще глаза точно без радужки. Жуть! А что?

– Как… как давно он пришел?

– Часа два назад. Снова забронировал столик на неделю вперед…

– Что?! – Элис показалось, что она ослышалась.

– А тебе Клаус не говорил? – От желания поделиться новой сплетней рыжая даже забыла про срочные дела.

Поскольку Элис приходила на работу только в выходные, большая часть обычной внутриклубной жизни проносилась мимо нее. Обычно она была этому только рада, но сегодня впервые пожалела, что не прислушивалась к разговорам персонала. Тем временем Эрика доверительно бубнила на ухо продолжение сногсшибательной новости:

– Этот тип приходит сюда вторую неделю подряд. В прошлые выходные только не было вроде. Столик бронирует на неделю вперед и всегда сидит один, насупившийся, как сыч. Ничего не заказывает, кроме воды, зато оставляет баснословные чаевые. Странный, но видали и позаковыристее. Клаус говорит с ним не связываться, да никто бы и не рискнул. Я пару раз подходила, ну, знаешь, уточнить все ли хорошо, доволен ли, так чуть душу насмерть не заморозила рядом с ним. Сама увидишь, такую рожу корчит, будто в покер на миллион играет.

В покер, значит, играет…

– А в четверг он тоже был здесь? – пришла в голову потрясающая в своей очевидности мысль.

– Когда вы с компанией твоей ржали как кони? Конечно. А что?

– Нет, ничего… показалось, лицо знакомое, – пробормотала Элис, переваривая услышанную информацию. И видя, что Эрика до сих пор слишком заинтересованно на нее смотрит, заметила: – Ты, кажется, спешила.

– Ох, черт, да! – спохватилась Тауб и почти бегом устремилась в сторону бара.

Элис же спряталась поглубже в тень, чтобы не добрался ни один лучик прожектора, и задумалась. Ситуация выходила странная. Риверс приходит вторую неделю подряд, был он здесь и в четверг, хотя к ним не подошел. Что это значит? Что вообще происходит? Преследование? Домогательства? Дурацкая шутка? Непонятные сообщения во всех возможных видах, и прозвучавшие в самом начале, и готовые быть озвученными по первой же просьбе намеки и предложения. Риверс явно имел определенную цель, ведь вряд ли дело было в спонтанном желании залезть в трусы к своей ничем не примечательной студентке. Больше походило на поведение главного хулигана класса, чем на взрослые осознанные поступки. Или он добивался именно этого – создать впечатление нелогичности, глупости? Ведь каким-каким, а вот глупым профессор Риверс не был. Наглым – да, самоуверенным мудаком – однозначно, чертовски привлекательным мужчиной – бесспорно. Но это ровным счетом ничего не объясняло.

Она снова выглянула из своего укрытия и тут же спряталась обратно – едва ли не светившиеся в ультрафиолете глаза профессора медленно сканировали зал. Элис хмыкнула. Даже если допустить, что в самом начале Риверс всего лишь хотел быстро перепихнуться с показавшейся ему симпатичной администраторшей ночного клуба, то идея давно исчерпала себя. Он видел ее при свете дня, знал, что она не представляет никакого интереса, но продолжал гнуть свою линию. Словно выделил ее из общего множества переменных, задал какую-то ему одному ведомую функцию и теперь ждал окончания итерации. Элис чувствовала, как постепенно заходит в ту область, где легко потеряться. Но она была достаточно умна и хитра, чтобы до последнего держать дистанцию и ни единым словом не показать, что все подначки, намеки или действия Риверса хоть как-то ее задевали. Только вежливость. Только подчеркивающая их статусное различие холодность. В конце концов, однажды профессору наскучат безрезультатные игры.

С другой стороны, любая нормальная девушка давно заявила бы в полицию, накатала заявление, дала показания и с чистой совестью ходила на каждое слушание. Элис фыркнула и поймала саркастические блики на лице настоящего хозяина Вальхаллы. Разумеется, решение сдать навязчивого профессора на растерзание этической комиссии было самым простым и самым идиотским, потому что Джеральд Риверс сможет откреститься от любого обвинения. Глупо пытаться остановить человека, обладающего возможностями, статусом, деньгами и потрясающими связями. Да ее костей по всей Америке не соберут, подними она юридическую руку на золотого мальчика Пентагона. Впрочем, сам Риверс точно не планировал применять к ней грубую силу. Нет. Он брал другим.

Элис украдкой взглянула на столик, где сидел профессор. Он меланхолично уставился в бокал с водой, и Эл многое бы отдала, лишь бы узнать, о чем сейчас думал этот мужчина.

– Элис?

Раздавшийся прямо над ухом голос заставил вздрогнуть. Заметив это, Кестер покаянно улыбнулся.

– Прости, малышка, не хотел тебя напугать.

– Все в порядке. – Она ласково сжала руку названного дядюшки. – Ты что-то хотел?

– Да. – Кестер как-то нехарактерно для себя замялся и почесал кустистую светлую бровь. Его полное одутловатое лицо выражало смущение с налетом нервозности.

– На втором этаже нужна твоя помощь, Эрика не справляется. Сегодня на удивление много гостей, но…

– Но ты не хочешь меня об этом просить, так? – Элис скрестила руки на груди и посмотрела прямо в блеклые голубые глаза Клауса. – Почему?

– Он снова здесь, – ответил дядя и прикусил нижнюю губу, подслеповато щурясь наверх, в сторону того самого столика. Ему не требовалось пояснять, кто этот «он», Элис поняла и так. – Поганец приходит сюда уже вторую неделю подряд.

– Что в этом такого? – Она постаралась изобразить на лице максимально невозмутимое выражение. – Человек отдыхает. Я не понимаю, чем вызвана твоя тревога.

– Малышка, – Кестер обнял ее за плечи и притянул к себе, – ты можешь не верить мне, но я повидал много дерьма, и моя интуиция сейчас просто орет во всю глотку.