Где Аня? или Рефлексия в вакууме

Не хотела, совсем не хотела Марина смотреть на поющего Мишку. Так проникновенно пел он это странное слово «вернись», что даже она, особо не зацикленная на любовных делах, понимала, кому оно адресовано. А потому всё то время пока он пел, Марина смотрела в окно и просто наслаждалась чужим красивым голосом. Жалко, что нельзя любить человека исключительно за голос. Жалко, что не все способны любить. Но, как говорится, что поделаешь, каждому своё.

Когда Миша допел, Алла разочарованно вздохнула.

– А я так не умею, – сказала она.

Юра улыбнулся и поцеловал в щёку сидящую на его коленях жену.

«Надо покормить рыбок», – неожиданно решила Марина. И она незаметно вышла из гостиной. Аквариум стоял в прихожей. Рыбок было ровно три. Вернее, когда–то их было четыре. Но по непонятным причинам одна из них умерла.

– Как их зовут? – голос Миши сильно испугал Марину. Похоже, ей показалось, что из гостиной она вышла незаметно.

– Я не знаю, – девушка исподлобья посмотрела на собеседника. – Спроси у них сам.

– Как твои дела? – робко продолжил разговор Миша.

– Дела…нормально. Жива.

– Настроение? – не прекращал свой допрос молодой человек.

Марина натянуто улыбнулась. Правда, на её аккуратном лице и эта улыбка смотрелась мило. Она это знала, и её всегда жутко раздражало мнение очередного умника, суть которого заключалось в том, что Марина – очень несчастное ангелоподобное существо, которое скрывает свою истинную добрую природу. Странные люди…Марина никогда и не считала себя злой. Она же никого не убивает, ничего плохого не делает, даже ругаться не любит. Ей просто мир не очень нравится и статус человека не устраивает. Но ведь зло здесь абсолютно не причём.

– Какое настроение? – решила уточнить Марина. – В целом или сегодня?

Миша пожал плечами. Зачем задавать вопросы просто так?

– Не важно, – он улыбнулся в ответ. – Мне можно с тобой поговорить?

Марина удивлённо посмотрела на собеседника.

– А что ты сейчас делаешь?

– Серьёзно поговорить? – пояснил Миша. – Я думаю, я изменился.

– Я рада за тебя, – мрачно улыбнулась девушка.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – начинал злиться он.

– Нет…Я, правда, рада. Перемены это хорошо. Жизнь-то динамики требует. Так что всё правильно.

– Плохо как-то, – продолжил Миша. – Мне так много не нравится… Но рыбки красивые,– он перевёл взгляд на аквариум.

– Что поделаешь. А ты думал, в скассску попал?– вспомнила Марина старую избитую фразу.

– Нет,– он покачал головой. – Ты ни в кого не влюбилась? – неожиданно спросил он.

– Я и влюбилась? – Марина рассмеялась. – Только если в своё отражение,– пошутила девушка.

– Почему ты не отвечала на звонки, на сообщения?

– Не видела в этом смысла и до сих пор не вижу.

– А почему тогда ты со мной разговариваешь?

– Слишком много «почему». Я не поисковая система. А что ты мне предлагаешь: убежать, закрыться в ванной или спрятаться в комнате? А когда ты приблизишься ко мне, достать крест и заорать: «Не подходи, нечисть?». Миш, я не совсем сумасшедшая. Я вообще здоровая. Разговаривает со мной человек, пусть разговаривает. Я бегать не собираюсь.

Видимо, ожидая услышать другой ответ, Миша растерянно замолчал.

– Хочу сменить работу,– через несколько минут всё же продолжил он.

– Молодец,– раздраженно ответила собеседница.

– Я, наверно, перееду в Москву. Ты поедешь со мной?

– Полечу,– усмехнулась Марина.– С чего бы мне ехать с тобой?– она внимательно посмотрела на него.

– А зачем тебе оставаться здесь?

– Это моё дело, где мне существовать.

– Ты поедешь со мной?– повторил свой вопрос он.

– Я не жена декабриста. Почему же я должна куда–то с тобой ехать?– она в очередной раз подумала, что многие люди – идиоты.

– Перспективы,– загадочно произнёс это слово Миша.– Большой город. Много возможностей.

– Шума и людей,– перебила его Марина.– Социофобия не за горами,– хмуро сказала она. И пристально на него посмотрела.

– Ты не изменилась,– по-детски улыбнулся Миша.

– Как ты догадался?– наигранно удивилась девушка.

– По глазам…взгляд такой же колючий. Ёжик, – с умилением в голосе произнёс он эту фразу.

«Господи, как всё плохо!»,– подумала Марина. Разговаривать больше она не хотела. По крайней мере, чисто гипотетически выдержать общение с Мишей и не взбеситься она могла ещё минут пять. Чтобы ни с кем не ругаться, Марина поспешно удалилась в гостиную, где Юра и Алла танцевали.

– Сходим с ума,– пояснила Алка. – Давай к нам. Можно ещё хороводы поводить как в детстве.

– Ага, и Снегурочку позвать,– добавил Юра.

– Ну, вам Снегурочку, а нам с Мариной Деда Мороза…Вот так вот, – Алка опять улыбнулась и плюхнулась на диван. Она жестом поманила подругу к себе, и та села рядом.

– О чём говорили? – тихо спросила она у Марины, так чтобы никто кроме неё не слышал этого вопроса.

Марина недовольно посмотрела на Аллу, и та решила больше ничего не спрашивать.

Потом все дружно переместились на кухне. Опять разговаривали. Марина пожаловалась, что ей не дали спокойно поспать, что «любимые» соседи снова всю ночь ругались и что приезжала полиция. Алла вспомнила о недавнем происшествие, о том, как соседи с шестого этажа, которых не было дома, затопили все нижерасположенные квартиры и понеслось…

В какой-то момент Марина представила, как сейчас могла бы мирно дремать в тёплой кроватке и видеть красивые яркие сны. Она могла бы кого-то спасать или спасаться от кого-то, могла бы куда-то ехать, что-то искать, а вместо этого она находится на обычной среднестатистической кухне в кругу близких, но всё равно чуждых ей людей и слушает их. Нет, она, правда, их любит, как-то по-своему любит: и Алку, и Юрку, и даже Мишку, потому что у него красивый голос. Но я, к сожалению, я, а не мы.

***

Нер хотел пить. Первое, что он понял, когда проснулся, так это то, что он дико хочет пить. И потому сразу же встал с кровати и пошёл на кухню. Аня уже готовила завтрак. Она всегда просыпалась рано.

– Доброе утро!– Аня улыбнулась, как будто она забыла весь вчерашний день, а её злость растворилась в воздухе.

Нер кивнул, но ничего не ответил. У него болело горло, и раскалывалась голова. Он залпом выпил стакан холодной воды, даже не подумав, что от этого горло может заболеть ещё сильнее, и как привидение побрёл умываться в ванную.

По возращению его ждали тарелка с омлетом и Аня, которая пила крепкий горячий чай. Девушка тоскливо посмотрела на молодого человека. И ему опять стало стыдно за то, что он невзначай обидел её.

– Ты уже поела?– спросил он, и Аня кивнула.

Она улыбнулась, еле сдерживая слёзы. Ей так хотелось разрыдаться. Дико хотелось разрыдаться. Как тогда, когда она только познакомилась с ним. И если бы он понял, если бы он только понял, она бы обязательно заплакала.

– Они придут? – спросила Аня, имея в виду друзей, которые должны были с ними отмечать Новый год.

– Да, – Нер попытался смягчить свой довольно грубый голос и даже улыбнулся, чтобы хоть как-то избавиться от угрызений совести, потому что просить прощения он совсем не хотел. А Аня расстроилась. Ей нужен был хотя бы день, день свободный от посторонних людей.

– А может, они не придут? – пыталась пошутить девушка.

– Куда же они денутся?– не понял Нер и внимательно посмотрел на Аню.

– Я так не хочу, чтобы они приходили, – сказала она.

– Но я же не могу их прогнать. Мы же давно решили, что будем отмечать праздник все вместе у нас. Они же наши друзья. И ты сама была этому рада.

– Была,– перебила его Аня.– А сейчас нет. Не хочу.

Она начинала капризничать. Но, как ни странно, Нера это не злило. Он лишь добродушно усмехнулся.

– Конечно, мы можем забаррикадировать дверь и спрятаться в квартире, сделать вид, что нас нет,– он опять улыбнулся.

А Аня снова как-то совсем тоскливо посмотрела на него.

– Ну, что я могу сделать?– всё так же мягко спросил молодой человек.

И она бы ответила ему. Ответила, что он, действительно, должен забаррикадировать дверь и никого не пускать. Никого-никого. И что они должны спрятаться. Забиться в самый тёмный уголок квартиры и сидеть там вдвоём до самого рассвета. А потом…а что потом непонятно…уехать можно, где сейчас лето, где тепло, даже жарко и где есть море, бескрайнее синее море, которое она никогда не видела. А ведь оно, наверно, красивое, мо-ре.

Нер ей давно обещал, что они однажды поедут на море, может, за границу. Только он хотел, чтобы всё было по высшему разряду и никак иначе. А для этого надо много работать, чем он и занимался в последнее время. Много работал. Он чинил компьютеры. Люди ещё, к счастью для него, не разбирались в технике так хорошо, чтобы делать это самостоятельно. Он вообще странный. Странный мальчик. Такой весь жуткий, и друзья у него не очень хорошие. И прошлое у него в пятнах. Не он в пятнах, а всё вокруг него в пятнах, в пыли какой-то. А он другой. Странный такой. Если бы ему повезло с родителями, он бы много добился, больших высот. Но ему не повезло. Раньше он не хотел работать, точнее, работал, но только, чтобы с голоду не умереть, да и Витькины родители помогали. Раньше он хотел играть в музыкальной группе или петь. А потом…как-то всё изменилось. Правда, друзья остались те же. Но они не тянут его вниз. Просто он тащит их за собой. Он сильный.

И Аня смотрела на него и знала, что он сильный. И красивый. Вернее, совсем не красивый. Но если внимательно присмотреться, внимательно-внимательно, то он тут же станет красивым. Таким красивым, каких свет не видывал. Такие люди, наверно, нужны миру. Для чего, Аня не знала, но чувствовала, что нужны. Но это так нечестно, делить его с миром, с этим злым, отвратительным миром, миром, которому она совсем не нужна.

По крайней мере, он обещал сегодня много не пить. Поклялся.

Эти друзья. Они пришли. Поздно вечером. Многие уже выпили, если не сказать больше, напились. Шумно стало. Аня потерялась в образовавшейся куче людей. Она думала, что она потерялась. Валерка «Лунатик» чуть не задушил Аню в своих объятьях. Лунатик…он огромный, тучный и смешной. Он что-то курит… Он любит нести чушь и свято верит, что мир – это Чёрная Железная Тюрьма, о которой ещё писал Филипп Дик. А в целом, он единственный нормальный среди друзей. Он добрый. Два других злые, те которые вчера смеялись, когда Нер схватил её за руку. Но тоже друзья. У него вообще много друзей. Все разные. Девушки, ну, она бы назвала их по-другому. Ане порой было неприятно находиться в компании этих девушек. Она боялась, что кто-то подумает, что и она такая же, а она очень не хотела быть похожей на свою мать.

Дым сигарет наполнил квартиру и запах. Правда, Аню преследовал запах мяса, и потому другой она просто не могла различить. Нер среди друзей.

Она схватила куртку и вышла на улицу. Темно и холодно. Пусть. Неважно. Ей не страшно. Она не боится темноты, и простудиться она тоже не боится. Она пошла в парк, вернее, побежала туда. Села на замёрзшую лавочку. Закрыла глаза.

Пропажу Ани Нер заметил не сразу. Просто вначале он подумал, что она заперлась в ванной или пошла на кухню. Но когда не обнаружил её в квартире, неприятно удивился. Валерка сказал, что она ушла. Набросила куртку и ушла. Нер хотел стукнуть парня по голове за то, что он не сказал этого раньше. Куда она пошла? Он ещё вчера так испугался, когда искал её по всей квартире, что тот страх до сих пор не прошёл. Нер тоже взял куртку и пачку сигарет и сказал Лунатику, что идёт курить. Валерка слегка удивился этому заявлению, поскольку все курили в квартире, но ничего спрашивать не стал, потому что его больное сознание привыкло к жизненным парадоксам. Всё странно…очень странно. Лунатик понял это ещё осенью, когда в автобусе увидел пожилого мужчину с бородавками на лице и руках, который гладил маленького котёнка, сидящего в корзинке; и когда бомжеватого вида старушка начала опорожняться недалеко от церкви, а потом стала кормить голубей крошками булки, хотя, наверное, сама давно не ела.

Сильный ветер. Это первое, что понял Нер, когда оказался на улице. Где искать Аню, он не знал. И мысленно проклинал себя за то, что он не спрятался вместе со своей девушкой в квартире. Ему почему-то всегда было страшно за Аню, и потому он так сильно не любил, когда она была где-то не рядом, тем более, неизвестно, где. В голову лезли отвратительные мысли.

Странно так: сидеть на скамейке в абсолютно пустом парке в темноте и тишине. Фонари светят тускло, как всегда. Луны нет. Только звёзды: маленькие крошечные звёзды на абсолютно чёрном небе. Это мир. Целый огромный мир. Огромный-огромный. Жизни не хватит, чтобы побывать везде, во всех потаённых уголках огромного-огромного мира. А места здесь нет. Кем-то другим занято. А может, пустует? Но садиться всё равно не хочется, оно чужое. Наверно, хорошо в чужих квартирах. Их много чужих квартир. Там, скорее всего, счастливые семьи, счастливые мамы и папы, счастливые дети. Там тепло и уютно. Там мама приготовила праздничный ужин, а папа открыл шампанское. Там детям подарили то, о чём они мечтали весь год. Иногда, когда закрываешь глаза, кажется, что, открыв их, окажешься в другом месте, в абсолютно другом месте. Всё будет другим: небо, звёзды, люди. Всё изменится. Вернее, не изменится, а просто станет таким, каким должно быть.

Опять слёзы…в последнее время она часто плакала. Пряталась и плакала. Изнутри что-то душило. Неприятно было и грустно. А ещё холодно. Не хватало чего-то. Может, солнца?

Тем временем Нер обошёл весь район. Жутко замёрз, и горло опять заболело. Какая-то компания шедших навстречу людей поздравила «С новым годом!». Праздник уже наступил. Он ничего не ответил, не до них. Наконец, он растерялся. Просто растерялся, оттого что не знал, куда идти дальше. Даже не догадывался. А ещё заболели ноги от быстрой ходьбы. Но надо было пересилить усталость. И ещё около часа он тщетно искал Аню.

Она пришла, когда совсем замёрзла. Шумно. Дым сигарет и запах, который она не чувствовала. Нера не было. «Ушёл курить», – сказал Валерка, Аню это почему-то не удивило.

– Покурил? – спросила она у Нера, когда тот вернулся.

Нер ничего не ответил. Вначале он обрадовался тому, что с Аней ничего не случилось, что она целая и невредимая задаёт ему глупый вопрос. А потом разозлился. Почти два часа бродил он по ночному холодному городу, замёрз и охрип. А оказывается, ничего не случилось. Всё хорошо.

Аня ничего не поняла. Нер с ней не разговаривал. Он растворился среди своих друзей. На коленях у него сидела пропахшая табачным дымом Рита. Ей всегда нравился Нер. Сильно нравился. У них что-то было. Давно. До Ани.

И хотя скандалить Аня не хотела, на Нера она бросала испепеляющие взгляды. Но он никак не реагировал, продолжая игнорировать присутствие своей девушки в комнате. Наконец, это надоело Ане.

Она ушла в спальню. От Дениса пришла поздравительная эсэмэска. Вначале девушка попыталась ответить ему, но сеть была слишком перегружена, и все попытки оказались тщетными.

Аня легла на кровать. Закрыла уши руками. Её так раздражали голоса и смех людей, находящихся в соседней комнате. «Их нет,– подумала Аня,– их нет». Она часто повторяла эту фразу про себя, когда шла мимо сидящих у подъезда бабок. Но сейчас убедить себя в несуществование других людей никак не получалось. Им радостно, весело, они счастливы, а ей грустно. И она совсем им не нужна. Они смеялись, когда она была в гостиной и когда она из неё ушла, потому что они не её друзья. Все они друзья Нера, а у ней нет друзей, никогда не было. Аня снова заплакала. Так часто плакать нельзя. Наверное, это вредно. Но невозможно грустно… Тогда как по-другому?

Потом она заснула, неожиданно для самой себя. Она даже не слышала, как в комнату вошёл Нер. Он хотел предупредить её, что едет куда-то с друзьями, вернее, пришёл, чтобы взять её с собой, но когда увидел, что Аня спит, накрыл её одеялом и вышел из комнаты.

***

Новый день для Алексея начался только после обеда, когда он наконец-то встал с кровати. День был впрочем, вполне обычный, такой же серый и неприметный, как и предыдущие дни. Встречать ли Новый год одному, как он планировал, или идти к Семёну, – он пока не решил. Определиться можно и вечером, ведь его там, кажется, ждут. Собственно говоря, вчерашнему телефонному звонку он удивился. Зачем его пригласили, он тоже так и не понял. Такая гостеприимность старых знакомых слегка настораживала. Тем более, Людмила Павловна явно была не рада его предыдущему визиту. Может, Семён захотел потрепать нервы своей жене? В конце концов, мотивацию других людей трудно понять, когда порой не понимаешь свою. Но все многочисленные вопросы моментально растворились в воздухе, когда Вихров добрёл до холодильника.

Несколько последующих часов примитивного ничегонеделания всё-таки заставили Алексея пересмотреть свои планы на ближайшую ночь. И выбирая между телевизором, компьютером, сном и не надоевшими людьми, Вихров предпочёл последнее.

Его несколько смущало полное отсутствие подарков, ведь у него не было времени, чтобы купить их, правда, ему сказали, приходить с пустыми руками. Рады будут в любом случае. «Раз рады, так рады», – в конце концов, решил Алексей и отправился в путь.

Дверь пришедшему гостю открыл Федя, который, увидев Алексея, тут же пошёл к отцу, чтобы сообщить о его приходе. А пока Вихров снимал чёрное пальто, в коридоре появилась Анжела.

– Вас давно ждёт папа,– не поздоровавшись, сказала она.

Алексей кивнул.

– Просто он в кабинете с коллегой своим о чём-то разговаривает,– пояснила она.

– А что вы здесь делаете? – спросил Алексей.

Девушка не поняла его и, молча, посмотрела на собеседника.

– В том смысле, почему вы не с друзьями, не с молодым человеком, а тут, с родителями? Вам вряд ли нравится отмечать праздники в кругу семьи.

– А, – Анжела улыбнулась. – Это папа. Его раздражают мои друзья.

– У Вас такие опасные друзья? – усмехнулся мужчина.

– Скорее бестолковые. По крайнеё мере, так считает Семён Андреевич,– в ответ улыбнулась девушка. – Так что приходится быть тут, – добавила она.

И только сейчас Алексей заметил, что Анжела высокая. Ниже его сантиметров на семь. Действительно, высокая. Ростом точно в отца, а не в мать. Кокетливая. Даже чересчур.

Семён пришёл. Обрадовался. Так странно. Стал обнимать и знакомить с каким–то Максимом. Потом повёл в гостиную.

– Однокурсник Семёна, говоришь? – спросила Лара у Людмилы Павловны. – Как хорошо выглядит. Наверно, в молодости был настоящим красавцем.

Людмила Павловна ничего не ответила, пытаясь никак не реагировать на происходящее. Евгения Валентиновна узнала Алексея сразу.

– Совсем не изменился,– она радостно и удивлённо улыбнулась.

– Вы тоже,– моментально отреагировал он.

– Только врать научился…не изменилась я… Это хорошо бы было, если бы я не изменилась. Садись ко мне, поговорим, – и Алексей послушно сел на диван рядом с бабушкой Анжелы. Оказываете, они знакомы, чему удивилась девушка.

Весь вечер Алексей о чём-то мило беседовал с Евгенией Валентиновной. Хотя в целом, все как-то сплотились вокруг Алексея. Задавали вопросы, о чём-то спрашивали. И Анжелу это жутко раздражало. Совсем другой сюжет сегодняшнего дня был составлен её с утра. И ей так не нравилось, что все нарушают правила её игры. Не нравилось происходящее и Людмиле Павловне, которая под благовидным предлогом ушла на кухню. А ещё Лара всё поняла. Внимательно послушав диалог Вихрова и Евгении Валентиновны, она сделала абсолютно правильный вывод несмотря на то, что была нетрезвая. И, как и предполагала Людмила Павловна, укоризненно и тихо сказала ей: «О чём ты думала, Людочка?»

Анжела вся извелась, ходила туда-сюда, как заведённая, пытаясь хоть как-то привлечь внимание к своей персоне. Алексей, естественно, чувствовал то внутреннее напряжение, которое было каким-то образом связано с ним. Краем глаза он наблюдал за Анжелой, хотя она этого не замечала.

Алексея рассмешила пытавшаяся флиртовать с ним Инна. Она показалась ему очень несуразной. Жеманная, манерная, с абсолютно деревенской внешностью. Она зачем-то одела крайне облегающее платье, так что грудь буквально вываливалась наружу. И при всём при этом она старалась говорить медленно, спокойно и с чувством собственного достоинства. А ещё очень смешно было наблюдать за мужем Лары, который, не отрываясь, смотрел на блондинку. И, действительно, идеальная женщина для провинциальных богачей.

Анжела продолжала злиться. У нее никак не получалось принять участие в общей оживлённой беседе. И потому она ушла в свою комнату, где разочарованно села на кровать.

Правда, за несколько минут до Нового года за ней пришёл младший брат, который должен был заставить спуститься сестру в гостиную, однако, это у него не получилось. – Капризничает, – объяснил Семён собравшимся гостям.– К друзьям её не пустил. Видимо, бойкотирует».

–Избалованная такая,– тихо сказала Евгения Валентиновна Алексею.– Хоть на внука не жалуюсь. А у тебя детей нет?

Алексей отрицательно покачал головой.

–Смотрю на тебя, всё думаю, что было бы, если у вас с моей дочерью всё получилось. Ты же её любил?

– Она меня не любила, – улыбнулся он в ответ.

– Какие мы женщины дуры.

– Причём тут это?

– Ты думаешь, Люда счастлива?

– Откуда мне знать.

– А я знаю: сидит она тут как в клетке с этим дурачком,– Евгения Валентиновна недовольно посмотрела на своего зятя.

– С чего вы взяли, что она была бы счастлива со мной?– собеседник усмехнулся.

– Потому что ты любил её. Я же помню. Приходил к нам. Сидел вечерами. Спрашивал у меня, почему она замуж за тебя не хочет.

Алексей улыбнулся:

– Было дело. Но всё прошло.

– Я же говорю, мы дуры.

А потом Евгения Валентиновна стала вспоминать своего покойного мужа. Алексей терпеливо слушал пожилую женщину.

Анжела продолжала сидеть в своей комнате. Всё шло не так, как надо. Всё шло неправильно. Неправильно, потому что она хотела по-другому. За весь вечер она поговорила с Вихровым всего минут пять, когда он только пришёл. Обменялась парой идиотских фраз по поводу папы и друзей и всё. Он даже не сказал ей, как хорошо она выглядит, какая она красивая сегодня. Она стучала пальцами по стоявшей около кровати тумбочке и злилась с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Настроение портилось с катастрофической скоростью. Девушка вспомнила, что в этом году ей по непонятным причинам так и не подарили обещанную машину. Да ещё летом Дашка ездила в Индию, а она с матерью и братом в надоевший Египет. Однозначно отвратительный год. Анжела взяла сотовый и с робкой надеждой стала проверять входящие смс-сообщения. Но Олег ей так и не написал. Она откинула телефон в сторону. Как же она злилась на Олега!

Грустно…ей стало очень грустно. И мысленно она проклинала весь мир и всех людей, этот мир населяющих. И почему другим везёт больше, чем ей? Она однозначно этого не понимала. Мир бы должен её любить, она ведь такая красивая.

Чокались-чокались. С Новым годом поздравляли друг друга. Было шумно и, наверное, весело. Лара что-то оживленно рассказывала. Семён Андреевич продолжал наблюдать за своей любовницей. Людмила Павловна искала таблетки для Феди, у которого неожиданно разболелся живот. А все остальные слушали Лару.

Вихрову становилось скучно. А ещё всплывшие в памяти многочисленные дефиле Анжелы перед ним заставили его удалиться из гостиной под вполне благовидным предлогом. В квартире у Семёна было два туалета. И потому как туалет на первом этаже был занят, Алексей отправился на второй. Правда, маршрут его пути несколько изменился.

Когда он вошёл в комнату, Анжела резко встала с кровати.

– Я Вас напугал? – улыбнулся он и закрыл дверь.

– Нет…просто, – она замялась. Собственно говоря, он, правда, её напугал.

– С наступившим Новым годом.

– Вас тоже.

– Вам не скучно здесь одной?

Анжела машинально поправила волосы:

– Как сказать…не знаю.

– Вас не пустили отмечать праздник с друзьями. Вы обиделись и ушли от нас. Неужели Вам так неприятна наша компания? – Алексей лукаво усмехнулся.

Анжела краснела. Правда, она не знала, что она краснеет. Но даже если бы знала, всё равно не смогла бы побороть охватившее её смущение.

– Мы, наверно, очень страшные и неприятные люди, раз такая красивая девушка не удостоила нас своим вниманием.

Единственное, что Анжела уловила в этой фразе так это слово «красивая», чему она несказанно обрадовалась и очень мило улыбнулась.

– С друзьями родителей совсем не интересно,– всё-таки попыталась ответить Анжела.

– Даже со мной? – наигранно расстроено спросил Алексей.

– Нет…Я имела ввиду не Вас. Я…

– А Вы ни о чём не хотели со мной поговорить? Просто мне показалось, что Вы хотели у меня что-то узнать или спросить. Хотя, мне, может, просто показалось? – Анжела молчала. – Я тогда, наверное, пойду. И думаю, что Вам тоже надо спускаться вниз.