Ральф 124С41+

11

Полет в космос

Ральф не знал, сколько времени пролежал без сознания, но к тому моменту, когда он очнулся, месяц уже успел скатиться к горизонту. Ученый чувствовал непомерную тяжесть во всех членах и жуткую усталость. Некоторое время он полулежал в кресле, неподвижно глядя перед собой и ничего не соображая. Вдруг его разум пронзила мысль: соседнее кресло пусто!

– Элис, Элис! – прошептал он, стараясь стряхнуть оцепенение. – Элис, где ты?!

Никто не ответил. Водитель спал с опущенной на грудь головой, держась за штурвал.

Сделав чрезвычайное усилие, Ральф дотянулся до окна и опустил стекло. Его ошеломил нахлынувший запах хлороформа, ощущение сильнейшей дурноты заставило снова беспомощно откинуться на спинку сиденья. Слабость скоро отступила, и Ральф окончательно пришел в себя. Первая его мысль была об Элис. Туман перед глазами рассеялся – ученый убедился, что в машине ее нет. Он подумал, что она упала в море, и в отчаянии стал громко звать ее.

И тут в памяти возникли слова, сказанные отцом Элис в первое утро их знакомства. Инженер боялся за свою дочь. Ей угрожали. Ральф сосредоточился на этой мысли. Кто-то грозился ее похитить, и этот кто-то не кто иной, как Фернанд 600 10…

Ральф вспомнил, как подлетело аэротакси. Это не авария, а ловушка, врагу нужно было приблизиться к их машине, усыпить Ральфа и водителя и похитить Элис.

Эта мысль заставила ученого взять себя в руки. К нему мгновенно вернулась обычная энергия и решительность. Он бросился к спящему водителю, схватил его за плечи и с силой затряс.

Машина продолжала лететь на одной скорости, описывая круг, и Ральф вдруг увидел, что им грозит столкновение. Приближался воздухолет, очевидно, направлявшийся в Нью-Йорк.

С трудом перетащив так и не проснувшегося водителя на соседнее сиденье, Ральф расположился на его месте, взялся за штурвал и резко повернул его как раз вовремя, чтобы разминуться с воздухолетом. Пассажиры, высунувшись из окна, не слишком вежливо осведомились, уж не возомнил ли он себя единственным владельцем воздушной трассы.

Не обращая на них внимания, Ральф взял курс на Нью-Йорк и принялся спешно облегчать машину. Стеклянные люки, подушки, коврики, даже капот двигателя – все, что ему удалось демонтировать или вырвать, полетело в темные воды.

Такси, освобожденное от лишнего веса, устремилось вперед с невероятной скоростью, и не прошло десяти минут, как оно опустилось на посадочную площадку лаборатории ученого. Оставив водителя в машине, Ральф выпрыгнул из кабины. Встреча с Питером не остановила его, он только кивнул и указал на такси, а сам помчался к ближайшему телефоту. Спустя пятнадцать минут все сыщики и агенты тайной полиции были уведомлены об исчезновении Элис. Ральф немедленно отправил фотографию похищенной девушки в Центральное управление; там ее поставили перед телефотом, соединенным со всеми полицейскими постами, так что уже через десять секунд изображение Элис воспроизвелось на переносных радиоаппаратах и каждый полицейский мог твердо запомнить ее черты.

Покончив с этим, Ральф связался с гостиницей «Межконтинентальная», где обычно останавливался Фернанд. Ему ответили, что Фернанд с багажом три часа назад вылетел в неизвестном направлении.

– Я так и предполагал, – пробормотал ученый.

Немного подумав, он счел целесообразным навести справки в гостинице, находившейся в нескольких кварталах от его дома. И не мешкая отправился туда, поручив ассистентам дежурить у его радиостанции, регистрировать любые сообщения, прослушивать все шумы и записывать их на пластинки.

В гостинице Ральфа сразу узнали. Весть о его несчастье распространилась по городу с непостижимой быстротой, и к просьбе ученого отнеслись с особым вниманием.

Подробно расспросив всех, Ральф захотел осмотреть номер, который занимал Фернанд 600 10.

Этот номер не успели прибрать после отъезда Фернанда. Ральф попросил оставить его одного и некоторое время не беспокоить.

Он тщательно осмотрел все углы и закутки, но не обнаружил ничего, что могло бы навести на след похитителя, и уже собирался уходить, когда его глаза уловили слабый блеск. Это лежавший под туалетным столиком металлический предмет отражал падающий на него луч света.

Предмет был совсем невелик, но его обнаружения оказалось достаточно, чтобы логика ученого воссоздала страшную картину. Ральф узнал валоповорот стабилизатора гиродвигателя космолета. Фернанд, должно быть, обронил деталь, но не заметил этого или не успел ее подобрать. Ральф заключил, что Фернанд приобрел комплект запасных частей, необходимых для продолжительного полета в межпланетном пространстве.

Теперь не оставалось сомнений, что Фернанд 600 10 увез возлюбленную Ральфа в космолете. Держа курс в неизвестные пределы, он сейчас находится на огромном расстоянии от Земли. Не зная направления корабля, для которого не существует расстояний, нечего и думать о том, чтобы пуститься в погоню.

Ральф поспешил вернуться в свою лабораторию и снова связаться с Центральным управлением. Поскольку все космолеты подлежали регистрации, ему без труда удалось получить нужную информацию. Оказалось, что четыре дня назад был зарегистрирован новый межпланетный корабль известной детройтской фирмы, причем приметы владельца совпадали с внешностью Фернанда 600 10.

Несмотря на поздний час, Ральф немедленно связался с Детройтом. Как только там узнали, для чего нужны сведения, ему дали исчерпывающую информацию.

Ральф услышал от представителя фирмы, что приобретателем космолета последнего образца является Фернанд. Когда же выяснилось, что он купил большое количество запасных частей для длительного путешествия и, что наиболее важно, одна из кают была отделана под дамский будуар, подтвердились худшие подозрения ученого.

С завода сообщили дополнительно, что наружная обшивка космолета сделана из магнелия – металла, изобретенного Ральфом и теперь впервые примененного в строительстве межпланетных кораблей.

Окончив разговор и положив трубку, Ральф в сердцах ударил кулаком по столу.

– Магнелий! – процедил он сквозь зубы. – Единственная машина в мире, сделанная из магнелия! Ну что ж, о магнелии, моем детище, никто в мире не знает больше, чем я. Еще не все шансы на твоей стороне, проклятый враг!

Определить местонахождение межпланетного корабля, летящего в тысячах миль от Земли в неизвестном направлении, – такая задача кому-то показалась бы нерешаемой. Однако для ученых в этом не было никакой трудности. Уже начиная с 1800 года астрономы умели очень точно измерять расстояние от Земли до небольших небесных тел, но лишь в 2659 году Ральф 124С 41+ нашел способ отслеживать полет межпланетных кораблей в космосе, даже если они находятся вне досягаемости самых мощных телескопов.

Если направить на металлический предмет импульсы поляризованных эфирных волн, они отразятся, как отражается от шлифованного металла или зеркала световой луч. Однако коэффициент отражения у различных металлов не одинаков. Так, если коэффициент отражения серебра принять за тысячу единиц, то для железа он составит шестьсот сорок пять, для аломагния четыреста шестьдесят и т. д. А значит, если генератор поляризованнных волн нацелить в космос, применив изображенный на рисунке параболический отражатель, то эти волны пойдут в направлении, обозначенном стрелкой. Если поворачивать аппарат наподобие прожектора, волны будут «просвечивать» огромный объем пространства. Рано или поздно они встретятся с межпланетным кораблем. Небольшая часть их, отразившись от металлического корпуса, вернется к аппарату.

Здесь их встретит актиноскоп, реагирующий только на отраженные волны и нечувствительный к прямым. Актиноскоп позволяет определить коэффициент отражения, а по нему – род металла, отразившего волны. По интенсивности отраженных импульсов и по времени их прохождения можно очень быстро и точно вычислить расстояние от Земли до космического корабля.

Высокий коэффициент отражения магнелия – тысяча шестьдесят единиц – позволил Ральфу выяснить местоположение космолета Фернанда меньше чем за пять часов. Ученый установил, что машина похитителя находится примерно в четырехстах тысячах миль от Земли и, по-видимому, направляется в сторону Венеры. Дополнительные вычисления показали, что Фернанд летит со скоростью сорок пять тысяч миль в час. Для Ральфа это стало неожиданностью, заставившей его задуматься. Он знал, что корабль Фернанда может развивать скорость до семидесяти пяти тысяч миль в час. Будь я на месте Фернанда, рассуждал ученый, то летел бы на предельной скорости.

Что заставляет Фернанда продвигаться так медленно? Не считает ли он себя в безопасности? Может, уверен, что никто не способен его преследовать? Или у него неисправен антигравитатор?

Все это оставалось неясным. Однако решение было уже принято. Ральф последует за Фернандом, даже если придется углубиться в неизведанные области Солнечной системы. А при необходимости он уничтожит своего врага!

Было около полудня, когда Ральф начал давать своим помощникам короткие и четкие указания, как подготовить его межпланетный корабль к полету. На борт «Кассиопеи» спешно погрузили провизию на шесть месяцев. Ученый собственноручно установил на борту множество приборов, которые, по его мнению, могли пригодиться в пути. На случай неполадок с двигателем Ральф велел приобрести достаточное количество запасных частей.

Все, в том числе и Питер, были изумлены и испуганы, когда Ральф заявил, что намерен лететь один.

– Предстоящая борьба – дуэль между двумя мужчинами, состязание двух умов, – заявил он, стоя на площадке башни возле уже подготовленного к старту корабля. – В наше время дело решают научные знания, а не грубая физическая сила. Я покажу всему миру, что подобные преступления не могут быть терпимы.

Он уже ступил на трап, соединяющий площадку с люком, когда звук воздухолета заставил его задержаться. Это была правительственная машина, она опустилась рядом с кораблем. Из нее выпрыгнул молодой офицер в красивом мундире, быстро подошел к ученому, отдал честь и вручил запечатанный конверт:

– Письмо от правителя планеты, сэр.

Уныние охватило Ральфа, когда он, вскрыв конверт, прочел следующее:

Унипопулис, сент. 34, 2660 г.,

Капитолий правителя планеты.

Мне только что сообщили о постигшем Вас несчастье, и я выражаю Вам искреннее соболезнование.

Сегодня же в Ваше распоряжение будут переданы шесть правительственных космолетов, экипажами которых Вы сможете располагать по своему усмотрению.

Однако я должен потребовать, чтобы Вы лично ни в коем случае не принимали участия в погоне.

Мой долг, как правителя планеты, напомнить, что Вы не имеете права рисковать.

Позвольте мне сослаться на закон, запрещающий ученым со знаком + при любых обстоятельствах подвергать опасности свою жизнь.

Поэтому я запрещаю Вам покидать Землю без моего согласия.

Я приказал выставить охрану возле вашего космолета.

С глубоким уважениемУильям Кендрик 21К 4,18-й правитель планетыРальфу 124С 41+Нью-Йорк

Ральф дважды перечитал письмо, медленно сложил его и сунул в карман.

Затем ученый не торопясь протянул руку офицеру со словами:

– Ну что ж, я должен подчиниться приказу.

Офицер взялся за руку Ральфа, но не успел ее пожать – его тело вытянулось и окаменело.

Ученый одним прыжком очутился в своем космолете и прокричал оттуда застывшим в изумлении свидетелям сцены:

– Ничего страшного, я впрыснул ему немного каталепсоля! Через четверть часа он придет в себя.

С этими словами Ральф захлопнул дверцу корабля, и тот взмыл со скоростью снаряда, а уже через несколько секунд скрылся из виду.

* * *

Еще в глубокой древности люди мечтали о возможности покидать Землю и посещать другие планеты. Ближе к концу XXI века, когда были полностью освоены полеты в земной атмосфере, ученые всерьез приступили к изобретению аппаратов, способных выбраться за пределы Земли, к которой человечество было всегда приковано.

В начале XXII века экономическая ситуация сильно ухудшилась из-за чудовищной перенаселенности – количество людей на Земле превысило двадцать миллиардов. Нужно было искать выход, и люди стали с надеждой взирать на Луну. Хотя было известно, что это небесное тело бесплодно и лишено атмосферы, ученые и инженеры все же взялись создать на естественном спутнике Земли условия для жизни человека.

Имевшиеся летательные машины были, конечно, совершенно непригодны для межпланетных путешествий, поскольку не могли достигнуть даже верхних слоев земной атмосферы, то есть подняться хотя бы на сорок миль.

Чтобы добраться до Луны и других небесных тел, нужно было найти способ преодоления загадочной силы, удерживающей все тела на Земле и известной под названием планетарная гравитация.

Было сделано множество открытий и изобретений, однако ни одно из них не решило проблему до 2210 года, когда американец 969Л 9 создал антигравитатор.

Этот ученый всесторонне изучил свойства гироскопа и сконструировал машину, способную беспрепятственно двигаться вверх, пока в двигатель поступает энергия.

Принцип действия был чисто гироскопический.

969Л 9 поместил внутрь большого пустотелого шара – ротора – несколько независимых гироскопов, каждый из которых двигался по определенной орбите. Большая же сфера, находящаяся в гироскопическом подвесе, раскручивалась вокруг своей оси, достигая огромной скорости вращения. Она играла роль маховика и вследствие этого не подвергалась воздействию так называемой горизонтальной составляющей гравитации. Пока вращался сферический ротор, его ось сохраняла вертикальное положение, как и у обычных гироскопов.

Когда же при помощи электричества приводились в движение и независимые гироскопы внутри шара, преодолевалась и вертикальное тяготение (сила тяжести), и вся конструкция поднималась в воздух, причем скорость подъема была прямо пропорциональна скорости вращения заключенных в шар роторов.

С того времени, как 969Л 9 экспериментировал с антигравитаторами, они были значительно усовершенствованы и стало возможным с помощью аппарата весом в двенадцать килограммов поднимать тысячекилограммовый груз.

На межпланетных кораблях устанавливалось от шести до двенадцати антигравитаторов большого размера; находясь в разных точках корпуса, они могли работать сопряженно или независимо друг от друга, что позволяло регулировать направление полета.

Пока космолет Ральфа летел в земной атмосфере, его корпус сильно нагрелся из-за трения о воздух и в кабине сделалось жарко, даром что ее тройные стенки были проложены теплоизоляционным материалом. Но едва корабль миновал атмосферу, как стал ощущаться межпланетный холод.

Уточнив при помощи генератора поляризованных волн местонахождение Фернанда, по-прежнему державшего курс на Венеру, Ральф соответственно сориентировал свой корабль. Затем он зафиксировал штурвал управления, и космолет полетел по прямой.

После этого Ральф отправил правителю планеты радиограмму с просьбой отнестись снисходительно к нарушению закона. И наконец впервые взглянул на Землю. Так как он двигался со скоростью восемьдесят тысяч миль в час, она уже уменьшилась до размера апельсина. Ральф летел в сторону Солнца, поэтому Земля висела прямо позади него и, будучи освещенной, походила на полную Луну. Можно было различить сушу и океаны, правда, время от времени их застилала пелена туч.

С корабля Земля виделась шаром, окрашенным в нежные голубые и зеленые тона, с двумя белыми пятнами друг против друга. Шар окаймляло розовое кольцо. Это была земная атмосфера, а белые пятна были шапками снега и льда на северном и южном полюсах.

Ярко освещенная Земля составляла резкий контраст с чернильно-черным небом[13]. Когда Ральф первый раз посмотрел в иллюминатор, он не мог увидеть Луну – та пряталась за большей планетой.

Звезды светили гораздо ярче, чем на Земле. Далекие созвездия, которые обычно нельзя обнаружить без телескопа, тут, в межпланетном пространстве, были видны невооруженным глазом.

С черного неба ослепительно светило солнце: от одного взгляда на него можно было ослепнуть.

Солнечные лучи, падая отвесно на какой-нибудь предмет в безвоздушном пространстве, нагревали его до очень высокой температуры. Если бы Ральф выставил руку против стеклянного иллюминатора, который полностью освещался Солнцем, она бы сгорела за несколько секунд.

В межпланетном пространстве (в пределах Солнечной системы), разумеется, не существовало ночи. Солнце светило беспрерывно.

Время было тут неизвестной категорией. Если бы не хронометр, продолжавший отсчитывать минуты и часы в соответствии с земными стандартами, время на борту корабля перестало бы существовать.

Человеку, никогда не покидавшему Землю, явления внутри корабля, летящего в межпланетном пространстве, показались бы невероятными.

Вес – понятие, тождественное земному притяжению. Чем плотнее небесное тело, тем больше его сила тяжести. И чем больше такое тело, тем сильнее оно притягивает к себе предметы. И чем меньше тело, тем меньше его сила тяжести (при одинаковой плотности).

Таким образом, человек, вес которого, измеренный на пружинных весах, равнялся восьмидесяти килограммам на Земле, весил бы всего лишь тридцать килограммов на Марсе. Зато на Солнце его вес достиг бы двух тысяч двухсот тридцати двух килограммов.

Внутри межпланетного корабля, обладающего бесконечно малой силой тяжести, предметы практически ничего не весили. У самого борта они еще обладали незначительным весом, но в центре совершенно его лишались. Благодаря этому предмет независимо от его веса на Земле, будучи помещен в центре межпланетного корабля, самостоятельно не мог передвинуться ни вверх, ни вниз; он висел неподвижно, как воздушный шар[14].

Пассажир космолета, сделавшись невесомым, мог двигаться с поразительной легкостью. Он словно парил в кабине. Не требовалось никаких физических усилий. Самый большой стол становился не тяжелее спички. Так что пассажир в межпланетном пространстве мог выполнить значительный объем работы без всяких усилий и не ощущая усталости.

Он мог с одинаковой легкостью ходить по стенкам корабля или разгуливать по потолку вниз головой, потому что в межпланетном пространстве нет «верха» и «низа».

Сон был практически невозможен. Впрочем, в нем не было надобности, так как отсутствовала причина для утомления. Вздремнуть ненадолго – вот и все, на что способен пассажир, и то лишь после напряженной умственной работы.

Пока межпланетный корабль находился не слишком далеко от Солнца – в пределах орбиты Марса, – можно было почти не пользоваться искусственным отоплением. Солнце накаливало обращенную к нему половину корпуса, тогда как противоположная подвергалась действию межпланетного холода (абсолютный нуль), в результате чего получалась сносная средняя температура.

Пополнение запаса воздуха обеспечивалось химическими средствами тут же, на борту, но потребность в этом была очень ограниченной, поскольку первоначальный запас воздуха, захваченный с Земли, непрерывно регенерировался автоматикой, разлагавшей углекислый газ.

Само собой, первостепенное значение приобретала герметичность кабины; никакие люки или двери отворять было нельзя. Воздух тотчас устремился бы прочь, в кабине образовался бы вакуум, и это привело бы к гибели всего живого.

Чем дальше корабль улетал от небесного тела, тем меньше требовалось механической энергии на то, чтобы обеспечивать его продвижение. Могла создаться и обратная ситуация. Между любыми двумя небесными телами существует точка, в которой их взаимное притяжение равно нулю. Корабль, попав в эту зону, мог бы остановить свои гироскопы, и ни одно этих тел не притянуло бы его к себе. Корабль повис бы между ними, как повисает железный шарик, помещенный в надлежащей точке между двумя мощными магнитами. Однако достаточно малейшего толчка, и шарик устремится к одному из магнитов.

То же получалось со космолетом, находившимся в «нулевой точке» между двумя небесными телами. Как только он ее пересекал, сказывалось притяжение одного из этих тел, и если бы гироскопы перестали работать, корабль неизбежно разбился бы при столкновении.

С другой стороны, если бы корабль не вышел из «нулевой точки», он бы начал вращаться вокруг собственной оси и одновременно двигаться по эллиптической орбите вокруг Солнца. Он бы превратился в крохотную планету и в качестве таковой был бы подчинен общим законам планетной системы.

Управление космическим кораблем не представляло трудностей: чем ближе он подлетал к небесному телу, тем интенсивнее работали гироскопы и наоборот, при удалении их вращение замедлялось.

Ральф произвел тщательный осмотр всех механизмов, после чего полностью сосредоточился на наблюдении за маршрутом преследуемого корабля. В момент старта Ральфа враг находился в четырехстах тысячах миль и летел со скоростью сорок пять тысяч миль в час. Машина ученого преодолевала восемьдесят тысяч миль в час. Таким образом, он должен был настичь похитителя через десять или одиннадцать часов – при условии, что тот за этот срок не увеличит свою скорость.

Не зная, чем заполнить время, Ральф стал заниматься в лаборатории, оборудованной возле носовой кабины. Несмотря на чудовищную скорость полета, ученому все казалось, что его корабль ползет как черепаха. Он с великим трудом сдерживал нетерпение.

В конце девятого часа Ральф наконец увидел в телескоп космолет. И стал посылать сигналы по радио, но Фернанд не услышал их или не захотел отвечать.

Через одиннадцать часов после вылета с Земли корабль Ральфа уже двигался в нескольких сотнях метров от преследуемого. Осторожно маневрируя, ученый лег на параллельный курс. Глядя сквозь один из люков, изготовленных из толстого стекла, он увидел мертвенно-бледное лицо недруга, напряженно смотревшего на него.

Ральф перекинул несколько рычагов и повернул выключатель. Послышался свист, Фернанд опрокинулся навзничь, а помещение за стеклом заполнилось зеленым светом. Ральф свалил Фернанда выстрелом из радиоперфоратора.

При помощи мощного электромагнита Ральф прочно сцепил корабли. Затем выдвинул соединительную трубу из своего космолета и вставил ее в соответствующий фланец на борту Фернанда. Обеспечив герметичность стыка на своей стороне и захватив моток веревки, Ральф открыл люк и прополз по соединительной трубе. Добравшись до ее противоположного конца, ученый удостоверился в том, что она примыкает плотно и к чужому кораблю.

Фернанд лежал без сознания на полу, и Ральф в считаные мгновения связал его по рукам и ногам.

В чрезвычайном волнении ученый бросился наверх, зная, что там находится каюта, которую должна занимать Элис. Его сердце напряженно билось – еще миг, и он будет держать в объятиях возлюбленную.

На верхней площадке Ральф остановился и прислушался. Ни один звук, кроме тихого рокота гироскопов, не нарушал тишины.

Он миновал одну каюту, потом другую, пока не добрался до последней. Дверь в нее была отворена. Он переступил порог – и обмер. Каюта была пуста. Похоже, ею никогда не пользовались.

Охваченный ужасом, Ральф бросился обыскивать корабль. Он обошел все помещения, заглянул во все уголки. Ни Элис, ни ее горничной. Где их могли спрятать? Чтобы удостовериться, Ральф повторил поиски.

На этот раз ученый осматривал все дюйм за дюймом, но снова безрезультатно. Шатаясь, он подошел к креслу, рухнул в него и закрыл лицо руками.

Элис на корабле нет!

12

Ллизанор наносит удар

Несколько минут Ральф провел в абсолютной прострации. Он был раздавлен. Столько трудов потрачено зря, сколько дней ушло на бесплодные поиски! Эта мысль сводила его с ума.

Но если Элис нет на корабле Фернанда, то где же она? Конечно, сам Фернанд не мог ее спрятать, если только его полет в сторону Венеры не был уловкой, чтобы сбить со следа преследователя. Но Фернанд коварен. В чем заключается его новое вероломство?

Ральф поднялся с кресла и спустился в нижний отсек, где Фернанд все еще лежал без чувств. Опустившись на колени, Ральф приложил к его позвоночнику маленький электрический прибор. От его разрядов Фернанд мгновенно пришел в себя, открыл глаза и с изумлением уставился на своего врага.

– Где она?! – хрипло проговорил Ральф. – Что ты с ней сделал?! Отвечай сейчас же, или клянусь, я отправлю тебя к праотцам! – Он приставил радиоперфоратор к голове Фернанда и рявкнул так свирепо, что тот поневоле съежился. – Ну!

– Я не знаю, – пробормотал Фернанд. – Ее похитил марсианин. Он усыпил меня и увез Элис. Клянусь, это сущая правда. – Голос слабел – похоже было, что Фернанд вот-вот потеряет сознание.

– Лжешь! – прорычал Ральф, но в его голосе не было убежденности.

Что-то подсказывало ученому, что Фернанд говорит правду. Ральф молча разрезал веревки. Фернанд сделал несколько беспомощных движений. Он выглядел совершенно разбитым – настолько упал духом, что вряд ли мог причинить какой-нибудь вред. Не осталось и следа от его дерзости.