Ральф 124С41+

И Ральф не ошибся. Хронометр показывал пять часов пополудни, когда ученый уловил первые слабые сигналы, поступающие с Марса. Ллизанор ответил соотечественникам, сообщил свой номер и координаты в пространстве и получил распоряжение подойти как можно ближе к голове кометы и попытаться изменить ее курс. Ему также предписывалось в случае неудачи бомбардировать ядро кометы торпедами с дистанционным взрывателем.

Ллизанор ответил, что постарается выполнить требование, насколько позволит оснащение его космолета.

В последующие дни Ральф с облегчением видел, что расстояние между ним и Ллизанором быстро сокращается. Его замысел удался: марсианин на предельной скорости мчался навстречу космолету Ральфа, уверенный в том, что это комета.

Надежда, так давно покинувшая ученого, снова овладела его сердцем.

Не приближает ли каждая минута воссоединение Ральфа с возлюбленной? Не сокращает ли каждая отсчитанная секунда ожидание дивного мгновения, когда он заключит Элис в объятия?

Ральф не сомневался в конечном успехе. Нет ничего удивительного в том, что он целый день беззаботно насвистывал веселую песенку и посмеивался.

Наконец марсианин оказался в поле зрения. Ллизанор подлетел к комете на сто пятьдесят километров, а затем развернулся и стал от нее удаляться. Но вопреки всем астрономическим законам и даже обычной логике комета, вместо того чтобы изменить курс, двинулась вдогонку. В этом он убедился после первых же наблюдений.

Опасаясь столкновения, марсианин открыл огонь. Расстояние между ним и головой кометы составляло сто километров, и это позволяло в телескоп следить за полетом разрывных торпед.

И тут он отказался верить глазам: комета увернулась, и первая торпеда пролетела намного выше ядра. Ллизанор мог бы поклясться, что прицелился правильно! Дистанция мизерная – и все же он промахнулся! Необъяснимым образом комета отклонилась от своей естественной траектории!

Ллизанор выстрелил снова, прицелившись еще тщательнее. Теперь он не сомневался, что попадет. Но и в этот раз комета вильнула и снаряд улетел в пространство. Отклонение от цели было еще значительнее.

Марсианин растерялся, его охватил страх. Не могла же сила притяжения заставить комету вести себя так странно! Марсианин выпускал торпеду за торпедой, но комета всякий раз увертывалась.

Тогда он прекратил бомбардировку и решил разрушить дьявольскую комету электричеством.

Ллизанор пустил в свои антенны ток огромного напряжения, и они через некоторое время накалились добела. Тогда он повернул космолет так, чтобы направить излучение антенн в голову кометы. Но и это не возымело желаемого действия – комета лишь засияла ярче.

Марсианин вдруг спохватился, что она уже в каких-то пятидесяти милях от его корабля. При виде ее увеличившегося ядра, закрывшего чуть не полнеба, он содрогнулся. В тот же миг Ллизанор разглядел в центре ядра черную крупинку – значит, оно не сплошное. Это опять-таки противоречило всей науке о кометах.

Ральф наконец решил сбросить маску. Коварный марсианин подманен на расстояние выстрела – пора нанести удар!

У Ральфа имелось существенное преимущество перед Ллизанором: тот абсолютно не был готов к нападению, полагая, что имеет дело с настоящей кометой.

Ученый сел на высокий стеклянный треножник, изолированный от корпуса космолета, и надел наушники индукционного контура[18], установленного возле одного из стеклянных люков в борту. Затем Ральф стал поворачивать стеклянный штурвал ультрагенератора, соединенного с внешними антеннами.

Раздался страшный скрежет, и космолет содрогнулся. Ральф продолжал быстро вращать штурвал. Звук, издаваемый генератором, все повышался, пока не была достигнута частота, при которой слышимость прекратилась. Частота вибраций перевалила за тридцать пять тысяч.

Ученый повернул штурвал еще на несколько делений, и все кругом в радиусе шестидесяти миль погрузилось в кромешную тьму.

Антенны Ральфа благодаря мощному воздействию ультрагенератора нарушили условия распространения электромагнитных волн; повторялось то, что сопровождало передачу энергии в Швейцарию два месяца назад.

Тьма все ширилась – так выпускаемая осьминогом чернильная жидкость окрашивает вокруг него морскую воду. Оба космолета исчезли из виду.

Ральф, не меняя курса, дал полный ход.

Ошеломленный внезапно воцарившейся мглой, Ллизанор тотчас остановил свой корабль. Парализованный страхом, он был не в силах ни соображать, ни действовать.

Через несколько минут наушники, соединенные с индукционным контуром, стали издавать все более высокие звуки. Тьма этому устройству была нипочем; оно сообщало ученому, что космолет Ллизанора совсем рядом.

Ральф выключил ультрагенератор и без малейшего промедления вооружился радиоперфоратором. Возникший свет ослепил его на минуту-другую, однако он успел рассмотреть в нескольких метрах от себя искаженное ужасом лицо. Ллизанор стоял у люка, плотно прижавшись лбом к массивному стеклу.

Ральф мгновенно прицелился и нажал спуск.

Произошла бесшумная вспышка, Ллизанор опрокинулся навзничь, а стекло окрасилось в зеленый цвет.

Ученый подскочил к одному люку, потом к другому, напряженно вглядываясь сквозь стекло. Он искал свою Элис.

Но никого не увидел.

Тогда ученый ринулся к передатчику. Несколько минут он подавал отчаянные сигналы. Потом, затаив дыхание, прижал головные телефоны к ушам.

Ответа не было. Ни звука. Полная тишина.

С замирающим сердцем Ральф бросился к соединительной трубе. Он был так взволнован, что целых двадцать минут потратил на герметизацию ее стыков. Прежде чем лезть в трубу, Ральф из предосторожности захватил радиоперфоратор.

То, что открылось его глазам в корабле Ллизанора, заставило его вскрикнуть от ужаса.

Труп марсианина лежал поперек распростертой девушки. Из ее плеча торчала рукоятка кинжала.

Ральф схватил Ллизанора и оттащил в сторону.

Перед ним в луже собственной крови, с закрытыми глазами, лежала мертвая Элис.

15

Ллизанор сбрасывает маску

Когда Элис увидела на пороге своей комнаты Ллизанора, она испытала одновременно огромное разочарование и ничуть не меньшее облегчение.

Пусть не Ральф прилетел на втором космолете, но по крайней мере она уже не пленница Фернанда.

– Ах! – воскликнула она, удерживая невольные слезы. – Я так рада, что это вы, Ллизанор! Натерпелась же я страху…

Он молчал, взирая на нее огромными глазами, в которых горел мрачный огонь.

– Вы, конечно, заберете меня из этого ужасного космолета? Не оставите вдвоем с этим… с этим негодяем?

Марсианин слегка кивнул и протянул девушке руку.

– Пойдемте, – коротко произнес он.

Элис доверчиво подала ему руку, и он повел ее вниз по лестнице, потом через лабораторию. При виде лежащего неподвижно связанного Фернанда она испуганно отшатнулась.

– Он что, умер? – тихо спросила Элис.

– Нет, – ответил Ллизанор, ведя девушку дальше.

Марсианин осторожно помог ей пробраться по соединительной трубе, и через минуту она очутилась в другом космолете. Снова взяв Элис за руку, Ллизанор увлек ее в роскошно обставленную каюту.

– Побудьте здесь до моего возвращения, – сказал он. – Я отлучусь ненадолго.

Он повернулся, чтобы уйти, но девушка удержала его за рукав.

– Вы собираетесь его… убить? – прошептала она.

– Возможно… Я еще не решил, – ответил он без тени улыбки. И вдруг взволнованно обхватил ее за плечи. – Он причинил вам вред?

– Нет-нет, – испуганно проговорила она. – Фернанд мне угрожал, но больше ничего не было.

– Я не убью его. – И марсианин впервые улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего веселого. – Пусть живет для того, чтобы молить о смерти, в которой я ему отказал.

Ллизанор отпустил Элис и пошел к двери.

Она слышала, как марсианин отсоединял трубу, потом почувствовала, что заработали двигатели. Прошло полчаса, а Ллизанор все не возвращался. Ничто не обнаруживало присутствия живого существа; если бы не вибрация машин, девушка могла бы подумать, что осталась на космолете одна.

В сердце Элис закрадывался страх. Она решила выйти в коридор. Несколько дверей вели в каюты, обставленные даже роскошнее, чем покинутая ею.

Так вот каков космолет этого марсианина! Столько толков ходит о его вместительности, о его великолепном внутреннем убранстве!

Невольно пришла на память старинная сказка про замок Чудовища, по которому часами бродила Красавица, обнаруживая за каждой дверью все новые и новые чудеса. Это воспоминание вызвало легкую улыбку. Элис – Красавица из сказки, а Ллизанор, получается, Чудовище?.. Что ж, он как раз подходит для роли хозяина заколдованного замка.

Беззаботный характер девушки быстро брал верх над унынием и страхом, порожденными заточением.

Она отворила еще одну дверь и вошла в чудесную, богато оборудованную лабораторию.

В дальнем конце помещения за низким столом сидел марсианин, опустив голову на сложенные руки. Его поза говорила о безграничном отчаянии. В облике Ллизанора, одинокого и чуждого, девушке почудилось что-то трагическое.

Элис колебалась. Подойти к нему или удалиться? Наконец она тихо произнесла его имя. Ее голос заставил марсианина поднять голову. Он впился в девушку взглядом. Суровые складки и морщины его лица отражали страшное напряжение, однако в глазах читалась непоколебимая решимость.

– Какой у вас строгий взгляд, – сказала Элис, сделав несколько шагов от двери. – Ллизанор, вы чем-то встревожены? Что-нибудь не в порядке с машинами? Как вы поступили с Фернандом и его кораблем?

– Когда я оставил Фернанда, он приходил в себя после снотворного, – ответил Ллизанор сдавленным голосом, который еще больше, чем расстроенный вид, выдавал его волнение. – Мой космолет в порядке. Если что и не в порядке здесь, так это я. Я сам!

– Не могут дела обстоять так плохо, как вы себе внушили, – с искренним сочувствием возразила девушка. – Думаю, вам станет легче, если поделитесь со мной своими заботами. Мы всегда были хорошими друзьями, Ллизанор, и я уверена, что смогу как-нибудь облегчить ваши страдания.

– Не сейчас. Может быть, позднее, – произнес он с усилием. – Вам придется провести здесь несколько дней, так что устраивайтесь поудобнее. Я захватил с собой горничную Фернанда, она к вашим услугам. Вы найдете ее в отведенных для вас каютах. Надеюсь, останетесь довольны.

– Конечно, я прекрасно устроюсь – здесь так чудесно. Мне столько рассказывали про ваш космолет. Почему вы его не показали раньше нам с отцом? Каюты здесь, как покои в сказочном замке. Ллизанор, когда мы вернемся на Землю? Пожалуйста, ответьте. Обо мне… все будут беспокоиться… – Элис чуть не сказала «Ральф будет беспокоиться», но вовремя спохватилась.

– Мы никогда не вернемся на Землю, – произнес Ллизанор.

– Как это – не вернемся?.. А что случилось? Несчастье, которое вы от меня скрываете? Или это розыгрыш? Ну конечно, вы шутите, а я едва не поверила!

– Я никогда не говорил серьезнее, чем сейчас, – ответил марсианин, поднимаясь с кресла. – Мы не вернемся назад – ни вы, ни я.

Элис смотрела на него расширенными глазами в кромешной растерянности.

– Я вас не понимаю, Ллизанор, – проговорила она, запинаясь. – Почему?

В этот миг все, что Ллизанор месяцами вынашивал и прятал в себе, вырвалось наружу. Он был уже не в силах это сдерживать.

– Почему? – воскликнул он в страстном порыве. – Вы спрашиваете почему? А сами разве не догадываетесь? Как можно смотреть мне в глаза и не понимать почему! Потому что я мужчина! Потому что я безумец! О силы вселенной, потому что я вас люблю! – И Ллизанор бросился к ее ногам. – Я обожаю вас! Я боготворю вас, и это навсегда. Вы должны меня любить! Вы не можете меня не любить! Потому что я так страстно люблю вас! О моя Элис! Моя обожаемая Элис!

Запрокинув голову, он смотрел на девушку умоляюще, как будто сила его любви должна была вызвать в ней ответное чувство. Но в ее глазах он прочел только страх и растущее отвращение. Это охладило его быстрее, чем могли бы сделать любые слова. Ллизанор встал и возвратился на свое прежнее место у стола.

Некоторое время оба не произносили ни слова. Он первый нарушил молчание и заговорил на удивление спокойно после такой бури чувств.

– Элис, вы не можете меня ненавидеть. Я вас слишком сильно люблю.

– Ллизанор, – мягко ответила она, – у меня нет к вам ненависти. Но разве вы не понимаете, что все это безнадежно? Я люблю Ральфа, и если даже вы продержите меня здесь всю жизнь, я всю жизнь буду любить его.

Тут ей на мгновение приоткрылась страшная борьба, которая шла в душе этого выходца с Марса.

– Я это понимаю! – простонал он. – Сколько раз я пытался справиться с собой, но я не в силах, я совершенно не в силах отказаться от вас! Знайте же, Элис, – с новым взрывом безумной страсти произнес он, – я скорее убью вас своею рукой, чем дам уйти к нему. По крайней мере, если вы умрете, я буду спокоен, что никто другой не будет обладать вами.

Элис была мужественной девушкой, но отразившееся на лице Ллизанора безумие заставило ее содрогнуться.

* * *

Несколько дней после этого разговора Элис не выходила из своей каюты. Она почти не видела Ллизанора – тот как будто умышленно избегал встреч.

Лайлетта была неразговорчивой, и Элис мучилась одиночеством. А еще был страх. Вначале она твердо верила, что Ральф придет на выручку, но сменялись дни и космолет приближался к Марсу, а жених не подавал о себе вестей. Девушка начала осознавать всю безнадежность своего положения.

Ей было известно, что на родной планете Ллизанор очень влиятелен. Когда они окажутся на Марсе, никакие жалобы к властям не помогут – он сделает пленницу своей женой.

В тех редких случаях, когда они виделись, марсианин вел себя сдержанно и обходился с ней почтительно. Однако не мог скрыть торжествующего огонька в глазах, и чем ближе они подлетали к Марсу, тем меньше он старался таить свою радость. Элис не могла не видеть, что марсианин искренне и беззаветно любит ее. Лишь однажды он снова заговорил с ней.

Элис сидела за книгой в обширной библиотеке. Возле нее находилась Лайлетта. Войдя, Ллизанор несколько мгновений молча смотрел на девушку, затем произнес:

– Знаете, Элис, мне хорошо от одной мысли, что вы здесь и я могу иногда увидеть вас.

Она была до предела измучена и глубоко несчастна. Заметив побежавшие по ее щекам слезы, Ллизанор поспешил уйти.

Спустя несколько дней марсианин стал проводить много времени в машинном отделении. Проходя мимо, Элис замечала, как он лихорадочно с чем-то возится, однако не могла понять, каков смысл этой деятельности. Марсианин выглядел рассеянным и озабоченным. А однажды вдруг воцарилась полная темнота. Элис слышала в своей каюте, как кричала перепуганная до смерти Лайлетта и что-то резко говорил Ллизанор.

Натыкаясь на мебель, Элис поспешила в машинное отделение. Она по звуку определила, что Ллизанор стоит возле люка. Марсианин пытался что-то разглядеть в космической мгле. Элис подошла к нему. В этот момент стало светло, и она увидела, что марсианин шатается, вот-вот упадет.

– Ллизанор, что вами?! – воскликнула она. – Что происходит?

Марсианин одним прыжком подскочил к ней и схватил за руку.

– Теперь я могу сказать, что происходит! – в бешенстве прокричал он. – Комета – ловушка! Будь он проклят! Добрался до меня! Но не до вас, Элис, не до вас! Вы отправитесь со мной!..

Лицо марсианина исказилось в гримасе безумия. Вскинулась рука, блеснуло лезвие кинжала. А в следующий миг его лицо вдруг побелело. Элис почувствовала страшный удар в плечо и тяжело рухнула на пол. Сознание словно провалилось в пропасть.

16

Окончательная победа

Когда Ральф ворвался в машинное отделение чужого космолета и увидел лежащую в крови Элис, потрясение было таким чудовищным, что он едва не упал в обморок. Ученый опустился на колени возле бездыханного тела, взял еще теплую маленькую руку, стал звать девушку по имени и покрывать поцелуями ее лицо. Беззвучные рыдания сжимали ему горло.

Но что, если он ошибся и ее сердце еще не перестало биться? Он трясущимися руками ощупал рану. Ллизанор, видимо, целил в сердце, но рука умирающего дрогнула и острое лезвие рассекло артерию в плече жертвы. Однако за те драгоценные минуты, пока Ральф соединял космолеты и пробирался по трубе, из тела Элис вместе с горячим потоком крови ушла и жизнь.

Ральф поднял девушку, перенес в свой космолет и уложил на койку. Мысли путались – он не знал, что предпринять, не мог рассуждать связно. Горе парализовало его волю, и он чувствовал себя физически разбитым.

Но вдруг будто электрический ток прошел по его телу, и затуманенное сознание прояснилось. В мозгу возникла яркая картина. Он увидел себя на Земле, в своей лаборатории, склонившимся над «мертвой» собакой. Вспомнились слова декана ученых: «Проделанный с собакой опыт вы можете повторить с человеком».

Нервы напряглись. Впервые в жизни Ральф усомнился: справится ли он? А если нет?

Но тотчас же ученый с суровой решимостью отверг все сомнения. Неудачи не будет!

Он потрогал тело девушки: оно еще не сковано холодом смерти. Ральф поспешил обложить его электрическими грелками, чтобы сохранить оставшееся тепло.

Теперь предстояло выполнить операцию, невыразимо мучительную для Ральфа: выкачать из тела всю оставшуюся кровь, чтобы она не свернулась.

Как просто было выкачивать кровь из сосудов мертвой собаки! Но сейчас перед ученым лежала любимая девушка, и к работе он приступил с содроганием.

Ральф вскрыл главную артерию, и лишь исключительное мужество позволило ему довести тяжелую операцию до конца. По его запавшим щекам текли слезы.

Едва он закончил, в коридоре раздались шаги. У Ральфа волосы зашевелились на голове, и он, оборачиваясь к двери, инстинктивно потянулся к радиооружию. Неужели ожил Ллизанор?

В следующее мгновение в дверях показалась крупная, полная женщина.

Ральф глядел на нее с изумлением. Затем сообразил, что это горничная, которую Фернанд нанял для Элис.

Когда на борту корабля воцарилась темнота, Лайлетта перепугалась и спряталась, и лишь теперь осмелела достаточно, чтобы выйти из укрытия и посмотреть, что происходит. Первое, что она увидела, осторожно подкравшись к машинному отделению, это труп марсианина. От ужаса лишилась сознания, а придя в себя, пошла дальше и по трубе перебралась в космолет Ральфа.

Горничная тряслась от страха, едва держалась на ногах и не могла оказать никакой помощи. Ральф отвел ее в каюту, усадил в удобное кресло и поспешил обратно, дорожа каждой секундой.

Предстояла крайне ответственная процедура. Надо было прополоскать кровеносные сосуды Элис антисептической жидкостью, а затем наполнить их слабым раствором бромистого радия-К: заняв место крови, он не допустит возникновения каких-либо химических или физических изменений в организме.

Ральф проделал все это с величайшей тщательностью. После того как кровеносные сосуды были наполнены раствором, он зашил артерии. Эту ужасную обязанность ему помогла выполнить Лайлетта, успевшая более или менее прийти в себя.

Оставалось проделать последнюю операцию – применить пермагатол, редкий газ, обладающий свойством сохранять животные ткани, как это было успешно проделано Ральфом в ходе эксперимента с собакой. Нельзя было допустить разложения органов дыхания при отсутствии крови в кровеносных сосудах.

Ральф быстро соорудил футляр из гибкого стекла, поместив в него все необходимые измерительные и регистрирующие приборы, и надел его на Элис, закрыв ей голову и торс. Ученый особенно позаботился о том, чтобы футляр был воздухонепроницаемым.

Закончив с этим, Ральф пошел в свою лабораторию за газом.

Однако баллон с надписью «Пермагатол» оказался пустым.

Шок едва не парализовал ученого. Все поплыло перед глазами, и пришлось сесть, чтобы не потерять равновесие в невесомости космического корабля. Этот последний удар оказался поистине роковым – надежда на возвращение Элис к жизни была безжалостно вырвана из рук Ральфа.

Как спасти любимую без пермагатола? Ничто другое не защитит от разложения ее прекрасное тело. Хотя бромистый радий-К способен в какой-то мере задержать этот процесс, дыхательные органы можно сохранить только при помощи драгоценного пермагатола.

Нельзя ли применить другой газ? Это опасный эксперимент, но ученому нечего терять, выиграть же он может все!

Ральф с остервенением принялся за работу и за шесть часов изготовил газ, по общей структуре, атомному весу и свойствам очень близкий к пермагатолу. Это был армагатол. Ральф знал, что им еще никогда не пользовались для той задачи, которую ему предстояло решить, но считал риск оправданным.

Выкачав из футляра воздух, ученый немедленно ввел туда армагатол. Зеленые пары придали бескровному лицу мертвенный зеленоватый оттенок, отчего на душе у Ральфа стало еще горше.

Ученый снова обложил тело Элис электрическими грелками и считал показания измерительных приборов.

Пора определить местоположение космолета. К своему немалому удивлению, Ральф обнаружил, что он за это время не только не приблизился к Марсу, но и удаляется от него.

Двигатели обоих кораблей были выключены, однако быстрое движение продолжалось благодаря притяжению ближайшего крупного небесного тела. Этим телом оказался, однако, не Марс. Хотя в момент встречи с Ллизанором космолеты находились несколько ближе к Марсу, чем к Земле, большая масса, а следовательно, и более сильная гравитация превозмогли воздействие Марса, и это привело к тому, что сейчас обе машины неслись к Земле.

Взглянув на звездную карту, Ральф узнал, что на завтрашний день приходится противостояние Марса и Земли, а потому его отделяет от родной планеты расстояние в двадцать два миллиона миль. Чтобы перехватить Землю, надо двигаться быстрее, чем она. Планета находится к западу от него.

Скорость движения Земли по ее орбите составляет 65 533 мили в час. Простейший расчет показал: если лететь на предельной скорости, то есть порядка 90 000 миль в час, понадобится не меньше пятидесяти дней, чтобы достигнуть Земли, поскольку Ральф выигрывал в час всего лишь 24 400 миль.

Второй важной задачей было отделить космолет Ллизанора от своего. Он велел Лайлетте забрать ее вещи из машины марсианина. Она поползла по соединительной трубе, и это был последний раз, когда Ральф видел ее живой.

Громкий свист, похожий на звук вырывающегося на свободу пара, заставил его броситься к люку, но было слишком поздно.

Корабли отошли друг от друга, и Ральф, выглянув в иллюминатор, с ужасом увидел Лайлетту, свисавшую вниз головой из круглого отверстия соединительной трубы.

Сработал автоматический предохранительный клапан, и круглая заслонка герметично перекрыла соединительную трубу. Сразу же из люка в борту корабля марсианина ударила струя воздуха. Смерть горничной наступила мгновенно, причем ее тело неимоверно раздулось, в несколько раз превысив нормальные размеры. Это кошмарное зрелище вызывало дурноту, и ученый поспешил отвернуться. Он был бессилен что-либо сделать.

Мало кто отдает себе отчет в том, что наше тело не разрывается на куски только благодаря давлению атмосферы. А ведь известно, что при подъеме на большую высоту, где воздух разрежен, изо рта, носа и ушей сочится кровь.

Некоторое время спустя Ральф взглянул в направлении машины Ллизанора и остолбенел. Космолет исчез, зато вместо него появилась чудесная комета; светящийся хвост протянулся на много тысяч миль.

Космолет марсианина размерами превосходил корабль Ральфа, поэтому он перетянул к себе искусственную комету! Ни единой молекулы газа не осталось возле машины ученого. Ральф решил, что воздух, вырвавшийся из марсианского корабля после роковой аварии с Лайлеттой, смешался с газами кометы и помог ей оторваться от его космолета.

Эту комету Ральф видел на протяжении нескольких недель, пока она не затерялась в космической мгле. По всей вероятности, ей предстоит витать тысячелетие за тысячелетием в безграничных просторах Вселенной, разве что столкновение с другим небесным телом превратит ее в космическую пыль.

* * *

Ральф на всю жизнь запомнил обратный путь к Земле. Никогда впоследствии не мог о нем подумать без содрогания. Как можно забыть эти долгие жуткие дни, проведенные возле ложа его возлюбленной?..

Чем ближе он подлетал к Земле, тем сильнее его пробирал страх перед предстоящим мучительным испытанием. Ученый не был уверен в том, что ему удастся вернуть Элис к жизни; порой это казалось даже невероятным. Как ни крути, это будет эксперимент, чей исход предсказать нельзя. Если у армагатола такое же действие, как и у пермагатола, можно с осторожностью надеяться на успех, однако у Ральфа были сильные сомнения в эффективности изготовленного им заменителя.

Ученый ежечасно контролировал состояние тела девушки, раз в сутки проверял кровеносные сосуды. Он делал это при помощи платино-бариево-арктуриевых очков, обладавших теми же свойствами, что и устаревший рентгеновский экран. Поскольку все сосуды были заполнены бромистым радием-К, который, как и обычный радий, воздействовал на эти очки невидимыми лучами, было нетрудно рассмотреть каждый сосуд.