Кладезь компиляций. Писательский самоучитель. Том 4

119.3. Прибегал к помощи учеников…

Мне нужны локальные краски Палестины. Набросай мне несколько живых картин без всякого плана, как вспомнится, как напишется, мне это будет несказанно полезно и даже вдохновительно для моей поэмы. // Пейзажисту Клоду Лоррену никогда не удавались фигуры людей. Прибегал к помощи своих учеников, а покупателям говорил: «Я продаю только пейзажи. Фигуры идут бесплатно, в довесок». Давно известно, что даже величайшие живописцы не владели в равной степени всеми совершенствами в их сочетании. // «Осенний день в Сокольниках» – единственный пейзаж Левитана, где присутствует человек, и то его написал Николай Чехов. После этого люди ни разу не появлялись на его полотнах. // Один скульптор отличался особенным искусством в изображении животных. Когда он с необыкновенным изяществом сделал коней для триумфальной арки, дабы не вносить менее искусного выполнения, ему потребовалась помощь Праксителя – изобразить наездника в колеснице. Несмотря на все наши старания, нам не увеличить природного объёма наших дарований, как не «прибавить локтя к своему росту». Гениальные люди достигают совершенства в одном каком-либо искусстве. Это настолько верно, что люди со вкусом предоставляют выполнение известных предметов другим. // Алексей Саврасов помогал Василию Перову в работе над пейзажами «Птицелов» и «Охотники на привале», Перов – Саврасову в писании фигур бурлаков в картине «Волга под Юрьевцем». Илья Репин картину «Пушкин на берегу Чёрного моря» писал совместно с Иваном Айвазовским. «Дивное море написал Айвазовский; и я удостоился намалевать там фигурку». // Если на признанной отличной картине Рембрандта найдётся подпись Кареля Фабрициуса, его ученика, – разве превосходная картина станет от этого хуже? Или мог ли Ван-Дейк писать две тысячи портретов в год? Конечно нет, но у него было до двухсот учеников. // Он всегда сам сочинял композицию будущей картины на эскизе в две-три пяди высотой. По этому эскизу его ученики писали картину на большом холсте, который Питер Рубенс потом проходил кистью или сам исправлял наиболее важные места. // Оба художника были неуёмно работящи, но Рембрандт, в отличие от Рубенса, работал большей частью без помощников до конца своих дней, и это в лучшую сторону сказалось на его картинах. // Портреты, фигуры людей и зверей были слабой стороной таланта Ивана Шишкина. Предполагают, что сюжет картины «Утро в сосновом лесу» подсказал ему художник-передвижник Константин Савицкий. Он же написал медведей. Первоначально на картине стояло две подписи. Купивший её Павел Третьяков снял подпись Савицкого, справедливо считая картину оригинальным произведением Шишкина. Вся она суть прекрасное выражение его творческого метода. Многочисленные наброски и этюды свидетельствуют о второстепенной роли соавтора; медведей он писал по эскизам, предложенным Шишкиным. // По руке вижу, что это делал не Клыков, а сработала фабрика. Может быть, это Андрюшка лепил, его сын, или ещё кто. Там у него орда всевозможных помощников. И он набирал заказы, с которыми сам заведомо справиться не мог. Многие так делали во все времена. Василий Жуковский, в письме Николаю Гоголю. Константин Паустовский. Исаак Дизраэли. Николай Рерих. Иоахим Зандрарт. Николай Никонов. Пётр Чусовитин.

119.4. Литературные «негры»…

…книггеры – те, кто готов писать романы, не претендуя на авторство. // У меня катастрофа! Я лишился литературного «негра». // Этот журналист одновременно сотрудничал в стольких газетах, что вынужден был прибегать к чужой помощи. Иначе бы даже он не смог строчить потока рассказов, очерков, статей, заметок и романов с продолжением, публиковавшихся за его подписью. // Тогда на сцене властвовали два Анатолия – Суров и Софронов, авторы идущих в десятках театров пьес, оба лауреаты Сталинской премии. Как выяснилось позднее, Суров сам вообще пьес не писал, а нанимал для этой цели исключённых им же из Союза писателей «негров», то есть евреев. // Так или иначе, книга была написана. Само собой, не партизаном Ковпаком, а профессиональным литератором. Дело вполне обычное, и литераторов таких было множество. Начало этому положили люди весьма почтенные. Первым был Максим Горький. Эстафету подхватил Самуил Маршак, сочинив несколько книг за бывалых людей – героев полярников и водолазов. Как известно, апофеоз этой туфты – «Малая земля», «Целина», «Возрождение». Три знаменитых брошюры Леонида Брежнева именовали величайшим достижением мировой литературы. // …итак, Юрий Влодов в Москве. Его не печатают. Но ему хорошо известно, что многие писатели и поэты – члены Союза Писателей используют «белых рабов» – авторов, не печатавшихся в прессе по разным причинам. Он предлагает свои услуги бездарным, но весьма популярным писателям и поэтам. Игра увлекает его. Много стихов потерялось, ещё больше роздано так называемым литературным клиентам, за которых он писал стихи. // Да, потеряно немало, ведь я почти всю жизнь провёл в скитаниях, не было ни кола ни двора. То у одного ученика оставишь рукопись, то у другого. Потом след теряется: и ученика, и рукописи. Что до клиентов, приходилось заниматься этой чёрной работой. Жить на что-то надо! Я был в чёрных списках – печататься не мог. Вынужден был изощряться в добывании хлеба насущного. Некоторых моих клиентов печатала даже газета «Правда». Но я им писал на уровне гораздо ниже своего собственного. Всё равно эти стихи я бы себе не оставил. Рене Мезруа. Стивен Коултер. Евгений Евтушенко. Бенедикт Сарнов. Мила Михайлова. Юрий Влодов.

119.5. Чудовищная плодовитость Дюма…

На афише какого только театра, пусть самого жалкого, в какой только лавчонке, торгующей литературной бакалеей, не красуется его имя? Физически невозможно, чтобы господин Дюма написал или продиктовал всё, что появляется под его именем. // Меньше чем за четыре года (с 1844 по 1847-й) им было написано восемь, сразу же ставших знаменитыми романов: «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо», «Королева Марго», «Двадцать лет спустя», «Кавалер де ла Мэзон Руж», «Графиня де Монсоро», «Жозеф Бальзамо» и «Сорок пять». Чудовищная плодовитость Александра Дюма в литературе со временем навлекла на писателя многочисленные судебные процессы. Истцами выступили бесчисленные литературные сотрудники Дюма, оспаривавшие авторство романов и пьес. Самый известный из них – Огюст Маке три раза подавал на Дюма в суд. В процессе 1847 года доказано было, что за один год Дюма напечатал под своим именем больше, чем самый проворный писец мог бы переписать в течение года, работай он сутками без перерыва. Необыкновенная плодовитость Дюма объяснялась тем, что вместе с ним над его книгами работали многочисленные помощники, – исполнители его проектов и планов. Главным творцом оставался он сам. // Познакомился я также с довольно курьёзным французом Ипполитом Оже. Господин Оже принадлежал к группе сотрудников Дюма: господам маркизу де Шервиль, Бенедикту Ревуаль, Маке и другим, доказывавшим только размер таланта их патрона, умевшего придать их рукописям огонь, живость, интерес. Работая уже от себя собственно, сотрудники эти оказывались крайне бесцветными и не имели никакого успеха. // У меня столько помощников, сколько было маршалов у Наполеона! // Обеспечив своему имени славу, Дюма завёл целый штат «писателей второй руки», которые писали начерно, а он своим талантливым пером потом преображал первоначальный текст. После того как всё было написано и отдельные части сведены воедино, Дюма редакторской рукой проходился по рукописи. Вычёркивал отдельные сцены и там, где нужно, писал черновики новых, правил слишком причёсанный стиль своих сотрудников. Имея в распоряжении сюжетную канву, Дюма давал волю воображению, практически переписывая всё. Он добавлял различные диалоги и эпизоды, вводил новых действующих лиц и превращал 200-страничную заготовку в увесистый том. // Одним из самых известных и незаменимых его помощников был Огюст Макэ. Именно он подал Дюма идею написать и сам сделал первые наброски книг «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо» и ряда других произведений. По мнению современника, Маке был только каменщиком, Дюма же – архитектором. Правда, он соглашался, чтобы подпись Макэ стояла рядом с его подписью под большинством пьес. // Вы поступили так, чтобы публично объявить, что я написал в сотрудничестве с вами ряд произведений. Вы были даже слишком великодушны, дорогой друг, вы могли трижды отречься от меня, но вы этого не сделали – и прославили меня. Разве вы уже не расплатились со мной сполна за все те книги, что мы написали вместе? При жизни я был счастлив и польщён честью быть сотрудником и другом самого блестящего из французских романистов. // Маке выступал лишь в роли мраморщика, а скульптором был Дюма. Соавтор писал сценарий. Дюма прочитывал его «в один присест» и затем использовал как черновик. Он переписывал текст, добавлял тысячи деталей, придававших ему живость, переделывал диалог, в котором не имел себе равных, тщательно отшлифовывал концы глав и увеличивал общий объём, чтобы удовлетворить требованиям, предъявляемым к роману-фельетону, который должен был тянуться долгие месяцы и держать читателей в постоянном напряжении. Во времена Дюма коллективная работа над литературными произведениями не считалась зазорной. И, конечно, напрасно, потому что великим может называться лишь тот художник, на всём творчестве которого лежит отпечаток его гения. И всё же прославленным художникам – Рафаэлю, Веронезе, Давиду, Энгру – в работе над большими композициями помогали ученики. Дюма содержал целый ряд анонимных соавторов. Вот откуда эта цифра – пять или шесть сотен томов, потрясающих читателя. Чтобы воображение работало, Дюма нужен был «стимулятор идей». В этом он был не одинок. Бальзак написал не один большой роман по сюжетам, которые ему давали целиком или набрасывали в общих чертах (Жорж Санд, Сент-Бёв). Стендаль обязан «Люсьеном Левеном» рукописи одной незнакомки. Так в чём же тут преступление? Луи Ломени. Дмитрий Григорович. Александр Дюма. Ги Бретон. Огюст Маке, после всех ссор и судебных процессов. Андре Моруа.

119.6. Конвейерное рабство…

Такой приём, как «бригадный подряд» литераторов, наши соотечественники освоили давно и успешно. Обычно сюжетную линию сериала выстраивает целая команда драматургов. Группа писателей от имени несуществующего автора изготавливает остросюжетные книжки конвейерным способом, регулярно прочёсывая интернет.Практически на любого автора романов в мягкой обложке, работающего с нечеловеческой продуктивностью, ложится подозрение, что здесь трудятся бригады «литературных негров», компилирующих книжную продукцию для развлекательных серий. Конвейерное рабство по изготовлению покетбуков.«Литнегры» подписывают договоры о неразглашении, зарабатывают они мало, режим работы напряжённый, удовлетворения никакого. // Два детективщика, работавших вместе, решили поделить авторские права на произведения. Дело дошло до судебного разбирательства. Назначили литературную экспертизу, чтобы выяснить, кто из них что писал. И тут открылось невероятное: все книги написаны другими людьми, то есть литературными «неграми». // Творческая работа писателя N устроена здорово. Сидит он себе за границей, почитывает российскую прессу, составляет на основе хроники происшествий страничку текста и высылает её «плантаторам». Те на основе странички пишут сценарный план, расписывая будущую книжку по главам. К примеру: 1. Герой устроился на работу, и ему не понравился начальник. 2. Герой познакомился с блондинкой, и у них всё сложилось. 3. Герой выяснил, что начальник связан с мафией. 4. Мафия выкрала блондинку. 5. Выяснилось, что блондинка подставная и спит с начальником. 6. Герой спас блондинку, набил морду главарю мафии, а блондинку выгнал… Такие вот главки, утверждённые предварительно у писателя N по электронной почте, «плантаторы» и рассылают «неграм». Чтобы работа шла споро, на одно произведение привлекают сразу нескольких. Для начала я получила по почте план будущей книги и указание: 5, 6, 7 и 8-я главы твои, распиши их на авторский лист (32 тысячи машинописных знаков). Потом втянулась, просила ещё и ещё. Простор для «негритянской» фантазии неограничен. Имея исходные данные типа «герой познакомился с блондинкой, и у них всё сложилось», ты окружаешь персонажей милым сердцу антуражем, выстраиваешь кокетливые диалоги, придумываешь мелкие детали и чувствуешь: ха! Горячие поклонники писателя N – а их множество! – будут читать твои, именно твои строчки. «Плантаторы» сводят все главы воедино, подправляют цвет глаз блондинки и прочие детали. Допустим, в моём исполнении он зелёный, а другой «негр», работавший над той же книжкой, сделал девушку голубоглазой. Материальный стимул у «негров» слабый – 45 условных единиц за авторский лист. Потому «негры» в основном живут в бывших союзных республиках. А прочие стимулы у каждого свои. Из периодики. Из периодики. Анна Орлова. Из периодики.

119.7. Ты сочиняешь – я плачу…

Дискутируется вопрос: были ли у Брехта литературные рабыни? По поводу одной из многочисленных женщин – Мари Фляйсер сказано: «Трудно установить грань, кем она была – его сотрудницей, подругой, возлюбленной или женой». Брехт прикладывал перо к её сочинениям, она в свою очередь безотказно сотрудничала и помогала ему. Совместный труд и любовь – прекрасное сочетание! Брехт фонтанировал идеями, их не успевала отстукивать его пишущая машинка. Поэтому он всегда находил помощников и писцов. Брехт вообще исповедовал принципы коллективного труда, за что его осудили потомки. Ему предъявили обвинение, что он широко использовал литературных «негров». По версии профессора Фьюджи, целые акты прогремевших брехтовских пьес принадлежат Элизабет Гауптман. // Скучающая жена олигарха надумала заделаться писательницей. Но чтобы довести текст, сделать его книгой, ей нужен соавтор не лишённый дара. Вот тебе и место литературного раба за немалые деньги. Кинорежиссёр Андрей Кончаловский книги предпочитает писать в «содружестве», как и сценарии. Мелким шрифтом набрана приписочка: «литературная обработка такого-то». И следует чей-то псевдоним. Для толстосума сейчас нет никаких преград. Почему бы не добавить себе ещё имя в литературных кругах? Отчего не прославиться на художественной ниве? Достаточно прикупить несколько бойких перьев и резвых кистей. // «Короче! Давай добазаримся на берегу! Ты сочиняешь – я плачу бабки! Но чтоб ни одна сука не знала про это!» Он внимательно посмотрел в глаза Олегу. Достал из бумажника пачку зелёных купюр с портретом заморского президента, отсчитал и протянул ему. «Вот тебе штука баксов! Сделай книгу, как эта. Месяца хватит?» Палец с золотой печаткой упёрся в один из сборников. Перед глазами Олега всплыло заплаканное лицо жены, войлочные сапожки дочери, пустой холодильник. Он взял деньги. // Мне известны молодые и даже не очень молодые талантливые писатели, которые, чтобы элементарно выжить, нанимаются литературными неграми и идут работать на плантации, прекрасно понимая, что там их талант сгорит. // Литературный негр не станет белым никогда. // Негр литературный – навеки негр. Из периодики. Александр Кожейкин. Екатерина Островская. Из периодики. Григорий Стернин. Стивен Кинг.

119.8. Искусство не делается скопом…

Нет ничего хуже коллективного творчества. // Сумма множества талантиков даёт в результате один гигантский талантик. // Часто творение, составленное из многих частей и сделанное руками многих мастеров, не столь совершенно, как творение, над которым трудился один человек. // Я давно не хожу в кино, и скоро никто не будет ходить. Кинотеатры позакрывают. Кинематограф обречён, ибо это индустрия потребления, рассчитанная на потребу миллионов. Не говоря уже о том, что фильм делает целая куча идиотов. Собираются идиоты и делают фильм. А настоящее искусство не делается скопом. Художник один делает своё дело – в этом его трагедия и его счастье. Фильм же прессуют из отходов, заботясь лишь о том, как бы скормить эту пакость народу. Но напрасно стараются – кинематограф по своей сути есть свинство и ничего кроме свинства. // Пока ещё никто не видел великого произведения, сочинённого совместно несколькими писателями: Гомер сочинил «Илиаду», Вергилий – «Энеиду», Тит Ливий – «Декады», а римский оратор – свои речи. // Если двое делают одно дело, они делают не одно и то же. // Никогда не мог понять, как можно писать книгу вдвоём. По-моему, это то же самое, что пытаться завести ребёнка втроём. // Не понимаю, как можно вдвоём работать над одним произведением. Я не представляю, как бы стал писать с соавтором. // У меня всегда получается лучше, когда я один. Я привык всё делать в одиночку. // Умри, но никаких соавторов! // Тот, кто идёт в путь один, может отправляться сегодня же; но тот, кто путешествует с кем-то другим, должен ожидать, пока его спутник не будет готов. Армен Джигарханян. Станислав Лец. Рене Декарт. Сальвадор Дали. Жан Лабрюйер. Немецкая пословица. Ивлин Во. Александр Солженицын. Фёдор Конюхов. Юрий Олеша. Генри Торо.

119.9. Ровно вдвое труднее…

Из его суждений о соавторстве следовало, что нигде лучше, чем в совместной писательской работе, не применимо древнее изречение о спорах, рождающих истину. «Знаете, как мы спорили с Ильфом? – гремел он. – До хрипоты! Не до фигуральной хрипоты, а до настоящей, которая называется в медицине катаральным воспалением голосовых связок!.. Мирно беседовать мы с вами будем после работы. А сейчас давайте спорить!» // Очень трудно писать вдвоём. Надо думать, братьям Гонкур было легче. А мы даже не родственники, не однолетки и даже различных национальностей: один русский, другой еврей. Труднее всего добиться гармонического момента, когда оба автора усаживаются наконец за письменный стол. Казалось бы, всё хорошо: чернильница полна до краёв, повестки на разные заседания разорваны и выброшены, сиди и сочиняй. Но тут начинается. Тогда как один из авторов полон творческой бодрости, другой лежит на диване и читает историю морских сражений, заявляя, что болен. Бывает иначе. Другой говорит, что никогда ещё не чувствовал в себе такого творческого подъёма. Готов работать всю ночь напролёт. Писать, только писать. Но соавтор работать не хочет и не может. Нет вдохновения, надо подождать. И вообще он хочет ехать на Дальний Восток. Трудно, очень трудно. Один – здоров, другой – болен. Больной выздоровел, здоровый ушёл в театр. Совершенно непонятно, как это мы пишем вдвоём. // Некоторые думают, что писать вдвоём легче, чем писать одному. Другие, памятуя о двух пешеходах, которым, чтобы пройти километр вдвоём, нужно пройти его каждому порознь, готовы признать, что писать вдвоём так же трудно, как в одиночку. И только те, кто сами писали вдвоём, знают, что это ровно вдвое труднее. // Один гений – гений. Два гения – трения. // Толстоевский (собирательное). Намёк на двойное авторство Ильфа и Петрова под общими фельетонами. // Когда многие возьмутся за дело, не быть добру. // Когда двое делают одно и то же, получается не одно и то же. // Если хочешь погубить дело, поручи его двоим. // Когда два человека говорят одно и то же, это не одно и то же. // Коллективизм в искусстве не высшая, а как раз низшая форма, и только ли в нём одном. Георгий Мунблит. Евгений Петров. Георгий Мунблит. Сергей Скотников. Биант. Теренций. Отто Бисмарк. Георгий Плеханов. Николай Никонов.

119.10. Успех всегда приписывают одному…

Я не верю в коллективную мудрость невежественных индивидуумов. // Нет коллективного разума, но может быть коллективное безумие или глупость. // Нет изобретений или идей, рождённых двумя людьми. Сотворчество никогда не достигает подлинных вершин ни в одной области, будь то музыка или живопись, или математика, или философия. Когда чудо уже свершилось, когда идея рождена, группа может взять её за основу, может что-то добавить или расширить, но изобрести группе не дано. Потому-то и бесценен разум личности. // Поверит ли кто-нибудь, что коллектив матерей родил общего ребёнка совместными усилиями? Между тем, многие верят, что именно коллектив учёных может родить открытие. // Коллективное творчество – это чепуха, но творчество в коллективе – это единственный вид настоящего и плодотворного творчества. // Я всегда предпочитала работать без соавтора, потому что, когда двое пишут одну и ту же книгу, каждый считает, что на его долю выпал весь труд и только половина гонорара. // Когда был жив Дунский, Фрид выглядел в этой паре вторым. А когда Дунского не стало, вторым и остался. Без первого. Судьба такая. // Успех дела, совершённого общими усилиями многих людей, всегда приписывают одному: ни толпа, ни История не любят коллективных и анонимных трудов. // Познакомился с одним из братьев Вайнеров, правда, не знаю с каким. // Чем меньше сподвижников, тем больше славы. // Как мы пишем вдвоём? Да так и пишем вдвоём. Как братья Гонкуры. Эдмонд бегает по редакциям, а Жюль стережёт рукопись, чтобы не украли знакомые. // Содружество: один пишет, другой расхваливает. // Ты поднимай, а я буду пыхтеть. // Соавторство великолепно только в одном варианте, когда мужчина и женщина соединяются для того, чтобы на свет появился новый человек. Чтобы писать и спать спокойно, откажись от соавторства. Писательство – очень индивидуальный и уединённый вид творчества. Пусть не будет рядом второго – агент, редактор, издатель – да, но не соавтор. Томас Карлейль. Иосиф Левин. Джон Стейнбек. Николай Векшин. Пётр Капица. Агата Кристи. Ярослав Голованов. Этьен Рей. Ярослав Голованов. Уильям Шекспир. Ильф-Петров. Виктор Коняхин. Монгольская пословица. Любовь Сушко.

119.11. Многолетний секретарь…

Если у тебя нет помощника, ты одинок. // Жизнь слишком коротка, чтобы самому делать то, что сделают для тебя за деньги другие. // Вы тратите силы, где могли бы не тратить. У вас не хватает молодых энергичных помощников. Давайте я вас познакомлю. // Диктую ли я секретарю? Довольно часто. «Эсмонда» я продиктовал всего. Да. Весь роман. И я продиктовал всего «Пенденниса». // Торопецкая идеально владела искусством машинописи. Никогда я ничего подобного не видел. Ей не нужно было диктовать знаков препинания, повторять указаний, кто говорит. Диктуя, я останавливался, думал, менял написанное, вовсе перестал упоминать действующих лиц. Из-под руки Торопецкой шла почти без подчисток ровная страница пьесы, без единой грамматической ошибки – хоть сейчас отдавай в типографию. // Обязанности секретаря состояли так же, как и прачек, в том, чтобы чистить, штопать и выглаживать чёрное литературное бельё его превосходительства. // Хороший секретарь удваивает эффективность своего шефа. Плохой секретарь уменьшает её наполовину. // Ирландский драматург Самуэль Беккет в молодые годы был секретарём писателя Джеймса Джойса. Владислав Ходасевич был секретарём у Максима Горького, Евгений Шварц – у Корнея Чуковского, Анатолий Найман – у Анны Ахматовой, Сергей Довлатов – у Веры Пановой, Гандельсман – у Иосифа Бродского. // Моя супруга – Христина Михайловна. Я когда женился на ней, то и паспорт отдал ей. С тех пор она и секретарь, и хозяйка дома, и библиотекарь. // Ян знал, что ему нужна «поддужная». Он любил повторять: «руби дерево по себе». // Андрей Цвибак (Седых), Леонид Зуров, Алексей Бахрах – в разные годы литературные секретари писателя Ивана Бунина. // Я счастлива тем, что каждая глава его романа была предварительно как бы пережита нами обоими в долгих беседах. // Владимир Злобин, многолетний секретарь Мережковских, вместе с ними эмигрировал в 1920 году.// Ю. А. Крестинский, работавший литературным секретарём у Алексея Н. Толстого. // …и Джон, секретарь, чьей рукой впервые начертаны на бумаге почти все произведения Гёте девятнадцатого века. // Некоторые великие большей частью своего величия обязаны присущей им способности обнаружить в тех, кого они избрали своими орудиями, качества, наиболее ценные с точки зрения выполняемой ими работы. // Генератор в семье – Наталья Дмитриевна: факс, компьютер, связь с миром, строительство отношений с людьми, а также дачи в Троице-Лыковом. Все двадцать томов сочинений мужа отредактировала и собственноручно набрала на компьютере эта образованная и трудолюбивая женщина. Не умаляю достоинств Солженицына, но помимо таланта Бог дал ему прекрасную помощницу. // Стол завален ручками, карандашами – их десятки. Каждая ручка для чего-то предназначена. Один карандаш используется для запятых, другая ручка – ещё для чего-то. После многократного прочтения рукопись с пометками поступает к Наталье Дмитриевне. Она и разбирается с текстом, задаёт вопросы, работает со словарями и только затем предлагает Солженицыну конечный вариант. // Некоторые книги можно поручать читать вместо себя другому, смышлёному секретарю. // Сент-Бёв, например, никогда не смог бы завершить свой гигантский труд без помощи секретарей. Реймонд Аарон. Сомерсет Моэм. Дельный совет Александру Солженицыну. Уильям Теккерей. Михаил Булгаков. Иван Лажечников. Томас Конеллан. Сергей Сергеев-Ценский. Вера Муромцева-Бунина. Галина Кузнецова, его любовница и помощник. Стефан Цвейг. Джозеф Конрад. Наталья Желнорова. Александр Сокуров. Френсис Бэкон. Андре Моруа.