литература 20 века
«Когда Август Мистрей и его жена Тави решили, наконец, зачеркнуть след прекрасной надежды, им не оставалось другого выбора, как поселиться на непродолжительное время у Ионсона, своего дальнего родственника. Год назад, когда дела Ионсона пошли в гору,…
«Когда Август Мистрей и его жена Тави решили, наконец, зачеркнуть след прекрасной надежды, им не оставалось другого выбора, как поселиться на непродолжительное время у Ионсона, своего дальнего родственника. Год назад, когда дела Ионсона пошли в гору,…
Евгений Гагарин – одно из самых загадочных имен в истории русской литературы XX века. В России его произведения впервые были напечатаны лишь в 1991 году. О его жизни известно катастрофически мало. Многие факты его непростой биографии остаются неизвес…
Евгений Гагарин – одно из самых загадочных имен в истории русской литературы XX века. В России его произведения впервые были напечатаны лишь в 1991 году. О его жизни известно катастрофически мало. Многие факты его непростой биографии остаются неизвес…
«Когда нет денег и достать их не у кого и негде – это ужасно. Еще ужасней, когда очутившийся в таком положении до тридцати пяти лет не знал, что такое – деньги, вернее, знал отвлеченно, теоретически, так же, как знал, что ходит по земле и дышит возду…
«Когда нет денег и достать их не у кого и негде – это ужасно. Еще ужасней, когда очутившийся в таком положении до тридцати пяти лет не знал, что такое – деньги, вернее, знал отвлеченно, теоретически, так же, как знал, что ходит по земле и дышит возду…
Иэн Макьюэн – один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».
У детского писателя Стивена Льюиса прямо из супермаркета неожиданно и необъясн…
Иэн Макьюэн – один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».
У детского писателя Стивена Льюиса прямо из супермаркета неожиданно и необъясн…
«Набережная Волги кишела крючниками – одни курили, другие играли в орлянку, третьи, развалясь на булыжинах, дремали. Был обеденный роздых. В это время мостки разгружаемых пароходов обыкновенно пустели, а жара до того усиливалась, что казалось, вот-во…
«Набережная Волги кишела крючниками – одни курили, другие играли в орлянку, третьи, развалясь на булыжинах, дремали. Был обеденный роздых. В это время мостки разгружаемых пароходов обыкновенно пустели, а жара до того усиливалась, что казалось, вот-во…
«С освобождением крестьян сделался и Андриан вольной птицей. Но даже и воля не заглушила в нем страсти к охоте, напротив, он еще сильнее привязался к ней. Он перебывал почти во всех охотах и с особенным удовольствием вспоминал то блаженное время, ког…
«С освобождением крестьян сделался и Андриан вольной птицей. Но даже и воля не заглушила в нем страсти к охоте, напротив, он еще сильнее привязался к ней. Он перебывал почти во всех охотах и с особенным удовольствием вспоминал то блаженное время, ког…
«Колька и Васька – соседи. Обе дачи, где они жили, стояли рядом. Их разделял забор, а в заборе была дыра. Через эту дыру мальчуганы лазили друг к другу в гости.
Нюрка жила напротив. Сначала мальчишки не дружили с Нюркой. Во-первых, потому, что она де…
«Колька и Васька – соседи. Обе дачи, где они жили, стояли рядом. Их разделял забор, а в заборе была дыра. Через эту дыру мальчуганы лазили друг к другу в гости.
Нюрка жила напротив. Сначала мальчишки не дружили с Нюркой. Во-первых, потому, что она де…
Жизнь героя этого романа – это сплетение творчества и страсти, любви к женщинам и к живописи, из запретов, которые нарушаются и, конечно, головокружительного успеха и стремительного падения!
«Гений» – во многом автобиографический роман Драйзера, кото…
Жизнь героя этого романа – это сплетение творчества и страсти, любви к женщинам и к живописи, из запретов, которые нарушаются и, конечно, головокружительного успеха и стремительного падения!
«Гений» – во многом автобиографический роман Драйзера, кото…
Умирающий миллионер Дойч, озабоченный вопросом «Возможна ли жизнь после смерти?», нанимает группу ученых, специалистов по паранормальным явлениям, чтобы те исследовали такую возможность. Сроку на все неделя.
Место проведения исследований – так назыв…
Умирающий миллионер Дойч, озабоченный вопросом «Возможна ли жизнь после смерти?», нанимает группу ученых, специалистов по паранормальным явлениям, чтобы те исследовали такую возможность. Сроку на все неделя.
Место проведения исследований – так назыв…
Дэвид Мори, шотландский врач, живет в Швейцарии и пользуется уважением в обществе. Его считают баловнем судьбы. Однако уже много лет Мори страдает бессонницей, его преследуют воспоминания о женщине, которую он когда-то любил, но бросил.
Не в силах и…
Дэвид Мори, шотландский врач, живет в Швейцарии и пользуется уважением в обществе. Его считают баловнем судьбы. Однако уже много лет Мори страдает бессонницей, его преследуют воспоминания о женщине, которую он когда-то любил, но бросил.
Не в силах и…
«Сани подбросило и стукнуло на ухабе, Кашинцев открыл глаза…»
«Сани подбросило и стукнуло на ухабе, Кашинцев открыл глаза…»
«В старые времена не поступали в театр, а попадали, как попадают не в свой вагон, в тюрьму или под колеса поезда. А кто уж попал туда – там и оставался. Жизнь увлекательная, работа вольная, простота и перспектива яркого будущего, заманчивая и достижи…
«В старые времена не поступали в театр, а попадали, как попадают не в свой вагон, в тюрьму или под колеса поезда. А кто уж попал туда – там и оставался. Жизнь увлекательная, работа вольная, простота и перспектива яркого будущего, заманчивая и достижи…
Читает актер театра и кино Егор Корешков.
Знаковый роман, с которого официально отсчитывают само существование жанра «антиутопия» Запрещенный в советский период, теперь он считается одним из классических произведений не только русской, но и мировой л…
Читает актер театра и кино Егор Корешков.
Знаковый роман, с которого официально отсчитывают само существование жанра «антиутопия» Запрещенный в советский период, теперь он считается одним из классических произведений не только русской, но и мировой л…
Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.
…1940-й год. Германские войска триумфально в…
Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.
…1940-й год. Германские войска триумфально в…
«С медленным, унылым грохотом ворочались краны, торопливо стучали тачки, яростно гремели лебедки. Из дверей серых пакгаузов тянулись пестрые вереницы грузчиков. С ящиками, с бочонками на спине люди поднимались по отлогим трапам, складывали свою ношу …
«С медленным, унылым грохотом ворочались краны, торопливо стучали тачки, яростно гремели лебедки. Из дверей серых пакгаузов тянулись пестрые вереницы грузчиков. С ящиками, с бочонками на спине люди поднимались по отлогим трапам, складывали свою ношу …
История трех поколений купеческой семьи, в серии «Эксклюзивная классика».
Купецкий сын Прохор Громов – «сибирский характер» в полном смысле слова, со всеми достоинствами и недостатками сильной, широкой и дикой натуры. Все в нем доведено до предела – …
История трех поколений купеческой семьи, в серии «Эксклюзивная классика».
Купецкий сын Прохор Громов – «сибирский характер» в полном смысле слова, со всеми достоинствами и недостатками сильной, широкой и дикой натуры. Все в нем доведено до предела – …
«Легкие, веселые, словно сотканные из сверкающих огней стоэтажные небоскребы угасали один за другим и становились похожими на черные, угрюмые, тяжелые скалы. Деловой день кончался. Тресты, банки, торговые компании, конторы прекращали работу. Небоскре…
«Легкие, веселые, словно сотканные из сверкающих огней стоэтажные небоскребы угасали один за другим и становились похожими на черные, угрюмые, тяжелые скалы. Деловой день кончался. Тресты, банки, торговые компании, конторы прекращали работу. Небоскре…
Необычный роман о жизни и творчестве необычного художника!
Один из самых причудливых и загадочных романов Курта Воннегута, в котором он обыгрывает не только «мифологию искусства» ХХ века, но и архетипы «военной прозы» и мотивы древнегреческой мифоло…
Необычный роман о жизни и творчестве необычного художника!
Один из самых причудливых и загадочных романов Курта Воннегута, в котором он обыгрывает не только «мифологию искусства» ХХ века, но и архетипы «военной прозы» и мотивы древнегреческой мифоло…
Стоит ли американская мечта утерянного человеческого счастья?
Последний роман великого Фицджеральда, опубликованный уже после его смерти. История о «золотом веке» Голливуда – той безвозвратно ушедшей эпохе, когда кинематограф еще был не бизнесом, а И…
Стоит ли американская мечта утерянного человеческого счастья?
Последний роман великого Фицджеральда, опубликованный уже после его смерти. История о «золотом веке» Голливуда – той безвозвратно ушедшей эпохе, когда кинематограф еще был не бизнесом, а И…
«Когда он приехал в родную усадьбу, была тёмная беззвёздная ночь. В доме все спали. У калитки дремал ночной сторож. По двору, привязанная на цепь, бегала большая лохматая собака, и железный блок визжал, пробегая по туго натянутой проволоке.
На окрик …
«Когда он приехал в родную усадьбу, была тёмная беззвёздная ночь. В доме все спали. У калитки дремал ночной сторож. По двору, привязанная на цепь, бегала большая лохматая собака, и железный блок визжал, пробегая по туго натянутой проволоке.
На окрик …