Наперегонки с Эхом

– А ты тут откуда взялся? – удивился Авик. Ему передалось хурино веселье, и он тоже засмеялся.

– В этих краях я всегда появляюсь неожиданно и без приглашения, – ответил Хура, спускаясь.

Авику показалось, что у Хуры снова торчат соломинки в волосах, как тогда, когда он нашел его на сеновале. Конечно, никаких соломинок не было, но какая-то мелкая деталь в его облике все-таки была не в порядке. Непонятно только какая.

– Ты хромаешь, что ли? – спросил Авик наугад.

– Ага, у меня радикулит, – сообщил Хура, притворно хватаясь за поясницу. – Тут, кстати, прекрасные леса, я в прошлый раз как-то не оценил, а теперь не могу налюбоваться.

– Да, у нас тут хорошо, – сказал польщенный Авик, – хочешь, давай пройдемся.

– Пошли вдоль берега, – сказал Хура, – так не заблудимся.

Авик прыснул со смеху: в этом лесу он точно никогда не заблудится. Но они все равно пошли вдоль берега. С появлением Хуры грустные мысли оставили его, он стал неожиданно весел и спокоен. Лес пьянил его, мысли наползали одна на другую. Ребята шли медленно, почти не разговаривая, наблюдая, как зеленые ленты водорослей колышутся на стремнинах и как из омутов поднимаются загадочные пузыри. Обойдя маленькое болотце с зачахшими березками, они поднялись на песчаный речной обрыв. Обнажившиеся корни сосен тянулись в сторону реки, создавая небольшие ажурные пещерки. К ветке одной сосны была привязана толстая веревка, а на веревке висела огромная плетеная корзина, в нескольких местах дырявая, но вполне еще годная к использованию.

– Ух ты, это же качели, – обрадовался Хура. Он немедленно влез в корзину и принялся раскачиваться взад и вперед. – Авик, давай сюда – сделаем солнышко.

Авик с сомнением глянул вниз, до воды было аршина четыре, не меньше.

– Да не трусь ты, хочешь, я на тебя наложу защитные чары от падения с качелей?

– Ну ладно, двигайся, – сказал Авик.

Они принялись раскачиваться, от высоты и скорости перехватывало дух. Вдруг что-то подозрительно хрустнуло, Авик сгруппировался, ожидая удара о землю, но корзина понеслась почему-то не вниз, а куда-то вбок. Хура заорал и вцепился в Авика, а корзина, все набирая скорость, мчалась между кронами деревьев, сначала вдоль речки, а потом углубилась в лес, огибая прогалины и лесные болотца. В конце концов все вокруг превратилось в сплошное зеленое месиво, Авик с минуты на минуту ждал сокрушительного столкновения с какой-нибудь елью, но корзина летела так аккуратно, что даже ветки не хлестали по лицу. Хура не переставал орать и не разжимал своих пальцев. Наконец корзина начала сбрасывать скорость и вытряхнула мальчиков на траву у подножия крутого холма, а сама, как бы освободившись от ненужного веса, поднялась к его вершине и застыла там. Снизу она снова выглядела как качели, привязанные теперь к ветке векового дуба, растущего на холме.

– У вас в округе много чародеев-шутников? – спросил Хура, пытаясь отдышаться. – Такое даже для меня чересчур.

Авик поднялся, поджилки у него тряслись.

– Где это мы? – сказал он озираясь. Вокруг стоял старый дубовый лес, и не было ни тропинки, ни просвета.

– Давай заберемся на холм и посмотрим, – предложил Хура. Авик пожал плечами, и они стали подниматься. Склон был крутым, иногда приходилось карабкаться по корням. Вскоре стали попадаться каменистые осыпи и русла пересохших ручьев. Они добрались до небольшого уступа, и присели отдохнуть.

– Ой, смотри, там что-то вроде грота, – сказал вдруг Хура.

Они подошли поближе. За расщелиной в скале открывался просторный грот, а в глубине его зияло черное жерло пещеры. Дыру обрамляла грубо связанная деревянная рама.

– Здесь были люди, – обрадовался Авик. – Посмотрим, что внутри?

Разгребая ногами гравий, обломки корней и ошметки высохшего лишайника, они осторожно спустились внутрь. В прохладной пещере царило зловоние. Когда глаза привыкли к темноте, Авик заметил огромную кучу в темном углу пещеры. Запах исходил оттуда. Хура схватил разлапистый корень, закрыв нос рукавом, зачерпнул непонятной гадости и вынес ее поближе к свету.

– Ой фу, дохлятина какая-то, – сказал Авик. Хура выронил свой корешок: на нем лежали крохотные трупики летучих мышей. Машинально вытерев руки о свою робу, он нашел новый корень и принялся им ковырять лежащих на полу мертвых нетопырей.

– Знаешь, что странно, – сказал он, наконец, – вот эти черно-белые иголочки, я думал такие бывают только у ежей.

– Ой, правда, – сказал Авик. – Зачем нетопырям иголки? Может, они тут болели чем-то? Пошли, что ли, отсюда подобру-поздорову?

– Для анализа Астральной Карты они слишком давно померли, – Хура поднял глаза на Авика. – Наверное, им было тяжеловато летать с иголками, а может, они просто перекололи друг другу перепонки.

– Их заколдовали, – осенило Авика, – как полевок там, на лугу.

Хура кивнул. С минуту они помолчали.

– А давай представим себе, что мы знаем заклинание, которое позволяет нам просматривать прошлое? – вдруг предложил он. – Скажем, прошлой осенью сюда пришел какой-то человек и смастерил эту раму вокруг входа в пещеру…

– Слушай, здесь плохо пахнет и нам надо как-то отсюда выбираться, – перебил его Авик.

– Не мешай фантазировать, – обиделся Хура, – ты же хочешь узнать, кто заколдовал полевок? Потом этот человек приделал к раме мелкоячеистую сеть и развесил ее на кольях вокруг, – Хура быстро вышел из пещеры и пошарил руками за деревянной рамой, и торжествующе вернулся с малюсеньким обрывком чего-то, напоминавшего сеть.

– Ну, это же просто пара веревочек, связанных между собой, – пожал плечами Авик. Хура не обратил на него внимания.

– Затем, человек прочитал заклинание призыва и изловил всех нетопырей в пещере, рассовал их по мешкам и увез на четырех мулах.

– Ты мне сейчас напоминаешь нашего косоглазого знакомого, – улыбнулся Авик, – как он их вывез, если они вон в том углу лежат?

– А через несколько дней они вернулись, – выкрутился Хура, – как будто их отпустили.

– Получается история, исполненная внутренней логики, – засмеялся Авик, – а потом у них отросли колючки?

– Не совсем, – ответил Хура, – еще через пару дней человек пришел снова. В руках у него была клетка, а в ней сидел нетопырь. Один. Он поставил клетку в углу пещеры и ушел. Потом он наведывался сюда еще пару раз, подкидывал этому нетопырю в клетке червяков, молока наливал, а потом все нетопыри в пещере отрастили колючки и сдохли. Тот, который был в клетке, продержался дольше других: ему-то летать было не нужно.

– Откуда ты это взял? – удивился Авик, – какая клетка?

– Сейчас найдем, – успокоил его Хура. Он начал шарить руками вдоль стены пещеры, и довольно быстро вынес изумленному Авику маленькую загаженную клетку с трупиком колючего нетопыря и мисочкой, к которой присохло что-то черное.

– Ты с самого начала нашел здесь клетку, а потом устроил все это представление? Зачем? – заорал на него Авик. – Мы должны выбраться отсюда, а потом вернуться сюда с Нотией или Дунже. Что толку даже, если мы здесь что-то узнаем, а потом не сможем возвратиться в Хорив? Болтун несчастный!

Рассерженный, он, спотыкаясь, побежал к выходу. Хура расстроено вскидывая руки, плелся за ним. Не обменявшись даже парой слов, они поднялись на вершину холма. Вокруг, на сколько хватало глаз, раскинулся густой и темный лес. Из-за дубрав выглядывали верхушки елей, липы и осины шевелили кронами в такт легким порывам ветра. Ни дыма, ни прогалины, ни дорожки. Авик соорудил из загнутой в кольцо веточки воздушную линзу и принялся вглядываться в горизонт. Ничего, только лес. Их занесло очень далеко.

– Мне кажется, самое разумное – попробовать снова воспользоваться корзиной, – нарушил молчание Хура, – вдруг она нас доставит в то же место, откуда мы эээ… прибыли?

Авик глянул на покачивавшуюся на ветру корзину: от одной мысли о повторении путешествия ему стало дурно. Но смысл в этом предложении, безусловно, был. Вслед за Хурой он поплелся к дубу. Здесь он достал руны и попытался раскрыть Астральную Карту странной корзины, но куда там: все было закрыто и защищено.

– Ну, полезай, – наконец сказал Авик, притягивая корзину к обрыву.

– Нет, Авик, поезжай-ка ты один, а мне сегодня надо на другую сторону, – сказал Хура и отошел на шаг, как бы давая Авику пространство, чтобы осмыслить услышанное. Воцарилось молчание.

– То есть ты никакой не Хура? – наконец спросил Авик.

– Правильный вывод, – ответил тот, разводя руками.

– А кто же ты тогда?

– Мое имя тебе ничего не скажет, и на вашем языке оно труднопроизносимо. Можешь звать меня Коготь. Присядем на дорожку?

– Ты Черная Куница? – догадался Авик.

– Вот что значит провести день в обществе умного человека, – удовлетворенно воскликнул Коготь, еще не вышедший из образа разбитного Хуры. Чары иллюзии развеивались, снова появилось чувство, что где-то из волос торчит соломинка, или одна нога короче другой, хотя конечно никакие соломинки ниоткуда не торчали, и с ногами все было пока в полнейшем порядке. Они присели на огромный корень дуба.

– Значит все, что ты мне рассказывал в пещере – правда? – спросил Авик.

Коготь кивнул. Он уменьшался и ссутуливался прямо на глазах.

– Два года назад, – начал он, – мы нашли что-то, что не смогли расшифровать. Нам пришлось искать человека, который мог бы сделать эту работу за нас. И мы нашли некого мага, пообещали друг другу делиться полученными знаниями и помогать в дальнейшем. Но он обманул нас и пропал, забрав нашу законную добычу. Вот с тех пор мы и шарим по местным лесам, пытаемся выйти на его след. Много странного происходит…

– А кто был этот человек? Вы знаете его имя?

– К сожалению, нет, – Коготь грустно усмехнулся, – он представлялся ненастоящим именем и носил магическую маску. Мы знаем только то, что он живет в Хориве и что он не молод. Это, к несчастью, все.

– Как же вы ему доверились? – изумился Авик.

– Мы не сразу поняли, какая драгоценность была у нас в руках, – с досадой сказал Коготь.

– А это тоже ваши проделки? – спросил Авик, поднимая правую руку с браслетом Атрака. Коготь протянул покрытую волосами конечность и аккуратно пощупал бронзу черными подушечками пальцев.

– Это вы сняли с того заколдованного крестьянина? Нет, нет, ни это, ни сами эти полулюди, ни тем более полевки с нетопырями – не наша работа. Не удивляйся, мы давно следим за тем, что за чертовщина творится на хуторах. Ты, кажется, даже видел меня на крыше сарая, в ту самую ночь, когда вы приезжали со странным человеком в кожаной одежде и колдовали над трупом.

– А это вы выкапывали тело?

– Откуда ты знаешь? Да, мы. – Повисла пауза. Коготь не выдержал молчания и воскликнул – Ну, интересно же было. Мы потом всё обратно закопали. Кстати, – он поспешил перевести разговор на другую тему, – это я вывел вас тогда на полянку с зачарованными полевками, это я подал тебе знак – помнишь качающуюся ель на пепелище? И это я убил получеловека, который гнался за тобой и выслеживал вас той ночью.

– А Атрака тоже вы убили? – спросил Авик.

– Атрака? Получеловека? Нет и нет: не мы его заколдовали и убили его тоже не мы.

– Вы знаете, кто создает оборотней?

– Мы считаем, что они, скорее всего, появлялись из той усадьбы, которую ты нашел в лесу. После того, как она сгорела, заколдованных людей тоже поубавилось. Ну и мы истребили их порядочно.

– А кто жил в этой усадьбе?

– Там жил тот самый человек, который ловил нетопырей. Правда, прошлой зимой он пропал. А остальные посетители носили маски… Еще иногда туда заходили крестьяне, но обратно не выходили.

– Это вы сожгли усадьбу?

– Нет. Мы ищем нашу добычу, а не боремся с колдунами и их созданиями.

– А на что похожа эта ваша добыча?

– На прямоугольный кусок светлого камня с выгравированными на нем буквами, ну и кое-какой инкрустацией.

Коготь уже совершенно потерял всякое сходство с Хурой, и вообще с человеком. Перед Авиком сидело мохнатое, закутанное в плащ существо с острой мордой, круглыми ушами и с загнутыми кривыми когтями на короткопалых руках. Карие глаза, казалось, вообще не имели белков. В неширокой пасти шевелился розовый шероховатый язык, желтели остроконечные клыки. Вокруг влажного носа с крупными ноздрями из коричнево-черного меха торчало несколько седых волосков. Двигался Коготь очень медленно, словно раненный зверь, который боится причинить себе боль неловким движением. Однако в его небольшом поджаром теле чувствовалась недюжинная сила.

– А правда, что Черные Куницы воруют детей? – вдруг спросил Авик. Коготь устало вздохнул.

– Нам своих детей хватает, во, – он провел ладонью по горлу. – Мы же люди по природе, просто те чары, которые на нас накладывают наши колдуны, делают нас похожими на зверей. А детишки у нас рождаются такие же, как и у вас, розовые и гладкие. Только годам к четырем обрастают. Поэтому, когда средний обыватель видит, как розовый ребенок сосет черную и мохнатую мамкину грудь, это сразу приводит к необоснованным обвинениям.

Авик сделал деликатную паузу.

– А кто же все-таки убил Атрака? – переспросил он наконец.

– Получеловека? Не знаю. Думаю что девчонка.

– Мавка? Ни за что не поверю, что она ведьма.

– Я разве говорил, что она ведьма? – пробурчал Коготь и встопорщил усы, – она просто не то, чем кажется.

– А что же она такое? – допытывался Авик.

– Если б знал, сказал бы, – отвечал Коготь, – но у меня нюх на такие вещи – что-то с ней не так. Ходит по лесу одна, песни поет непонятные.

– Тоже мне, подозрительное поведение, – облегченно расхохотался Авик. Коготь в ответ только пожал плечами.

– Ладно, мне кажется, тебе пора. Если сможешь нам помочь с поисками того колдуна-мошенника, будем благодарны, – сказал он. – Я считаю, что ты у нас в долгу. И старику своему расскажи.

– А как мне вас найти? – спросил Авик.

– Мы сами тебя найдем, – отрезал Коготь, прилаживая что-то в корзине. Движения его вдруг стали такими резкими и быстрыми, как у хищника, напавшего на след своей жертвы. Авик ойкнул. Осознав свою оплошность, Коготь внимательно посмотрел на мальчика. Его руки снова стали двигаться плавно.

– Значит, еще увидимся, – подавив приступ страха, сказал Авик и тут же как будто спохватился – ой, а вы знаете, на вас собирается идти в поход всё хоривское войско, мы позавчера целый день оружие зачаровывали… и сети…

Коготь издал звук, средний между фырканьем и глухим тявканьем.

– Ищи ветра в поле, – пробурчал он, – можешь залезать, теперь должно быть помедленнее.

Авик сел в корзину и пару раз качнулся взад и вперед. Корзина оторвалась от веревки и, плавно набирая скорость, заскользила над лесом на восток. Авик посмотрел назад. Сквозь лучи заходящего солнца он увидел сгорбленную фигурку, собравшуюся для прыжка. Упруго оттолкнувшись, Коготь спрыгнул с обрыва, растянул кожистые перепонки между руками и ногами и, распушив хвост, стал планировать над лесом. Приземлившись на верхушку дерева, он скрылся в его кроне. Авик посмотрел назад, на холм. Из-за гряды выглядывали выдолбленные в песчанике пещеры – много пещер, наверное, целый город. Город Тунтематон.

***

Когда Авик подошел к воротам мавкиного хутора, было за полночь. В окнах горел свет, женщины еще не ложились. Мавка встретила его в дверях, вся зареванная. Авик погладил ее по волосам, и вдруг застыл как вкопанный: возле крыльца стояла самоходка Нотии. Сам волшебник, устало переставляя ноги, появился в дверях. Из-за его плеча выглядывал бледный, но всамделишный, настоящий Хура.

– Ну, ты и устроил нам нервотрепку, – сказал он вместо приветствия.

– Мавка, у тебя что, есть живое окно? – удивился Авик.

– Нет, когда ты исчез, я в деревню к колдуну сбегала, – шмыгая носом, ответила девушка.

Они прошли в избу.

– А теперь, молодой человек, извольте рассказать нам, где вы все это время пропадали? – проскрипел Нотия, тяжело опустившись на лавку.

Авик рассказал о своих приключениях.

– В общем, главное, что я узнал, это то, что Куницы здесь ни при чем, если конечно Коготь мне не соврал, – подытожил он.

Нотия глубоко задумался. Он молчал несколько минут.

– Куницы большие мастера голову морочить, но это, похоже, не тот случай, – наконец изрек он. – Похоже, что ты им понадобился, и они решили вовлечь нас в свою игру…

Снова воцарилось молчание, прерываемое только шипением углей в потухающей печи, стрекотанием сверчков и треском лучины.

– Мы очень много можем узнать из этого рассказа, – снова нарушил молчание Нотия. – Для начала разберем историю с нетопырями. Это конечно никакое не обучение, поскольку зверьков слишком быстро выпустили. Да и вообще объект необычный. Значит, это был эксперимент. С полевками, видимо, то же самое, просто на другом животном. Вопрос, что за эксперимент? Основным объектом для наложения чар, скорее всего, был тот нетопырь, который сидел в клетке. – Нотия задумчиво растягивал слова, – Какая-то новая форма гомеопатической магии, чары накладываются на одну особь, а изменения происходят сразу со всеми, подобными ей, обладающими таким же Истинным Именем. Неизвестный нам маг заколдовал одного нетопыря, а покрылись колючками все. Теоретически это возможно. Клетку с заколдованным нетопырем принесли обратно в пещеру. Зачем? Видимо, радиус действия чар не такой большой. Почему выбрали именно нетопырей? Никто не заметит, что с ними происходит что-то не то. А почему нельзя было взять более редкое животное, нужно всего лишь две или три особи… – рассуждал вслух старый волшебник. Женщины зевали, но он не обращал на них внимания. – Нетопыри и полевки, полевки и нетопыри… ага, есть! И тех и других можно очень много наловить. А зачем? Нужен же всего один зверек для наложения заклинания и еще один-два для проверки действия… И зачем тогда понадобилось вылавливать несколько мешков нетопырей и возить их куда-то? Загадка.

– Может быть, просто не все подходят? Скажем, один из тысячи? – предположил Авик.

– Точно. Это бы всё объясняло, – отозвался Нотия, – хотя представить себе сложно. С магической точки зрения, они все одинаковые.

– А какое отношение эти нетопыри имеют к гибели папы? – спросила Мавка.

– Пока непонятно, но скорее всего эти вещи как-то связаны… – ответил Нотия. – Ловец нетопырей жил в той усадьбе, откуда потом появлялись оборотни, наверное, его и заколдовали одним из первых, когда он перестал быть нужен. Свидетель, опять же. Теперь по поводу оборотней и браслетов. Надо сказать, неизвестно, настоящие ли это оборотни, мы не видели превращений, поэтому, скорее всего, это просто перманентно зачарованные люди. Но будем называть их оборотнями. Я навел справки у Рема, сколько они получили поисковых фонарей и сколько отдали. Он клянется и божится, что отдали все до единого. Следовательно, Атрак получил браслет не от жижкиных головорезов, а скорее всего от того, кто сделал его оборотнем. Значит, получается, что в Хориве действует какой-то колдун или группа колдунов, которая обладает неизвестными нашей магической науке знаниями. Вероятно, что он или они получили эти знания, расшифровав камень Черных Куниц. Эти люди ищут какого-то человека, для его поисков они создают несколько десятков браслетов-фонарей, нанимают Жижку-Костолома, а также превращают крестьян в оборотней и тоже снабжают их браслетами. Потом они вдруг отказываются от жижкиных услуг, а усадьбу, где создавали оборотней, сжигают. Вероятно, заметают следы. Из этого следует, что они действительно нашли то, что искали…

– А кто же заколдовал папу? – снова спросила Мавка.

– Это пока не ясно, – ответил Нотия и повернулся к Авику, – а что твой Коготь думает на этот счет?

– Коготь считает, что это сделала Мавка, – честно ответил Авик.

От такого неожиданного обвинения Мавка заревела в три ручья и выскочила в сени. Авик поспешил за ней. Он попытался обнять девушку, но та оттолкнула его и бросилась в горницу, захлопнув дверь перед самым его носом. Из-за двери доносились прерывистые рыдания. Авик пытался поговорить с ней через дверь, но рев только усиливался.

В сени, потягиваясь, вышел Хура.

– Старика сморило, – сказал он, – мы сюда примчались на его самоходке от самого Хорива, и всего часа за три. Ты, небось, в жизни такой скорости не видел, – тут он ойкнул, вспомнив про недавние авикины полеты на корзине, и замахал руками, как бы забирая назад слова, – но, в общем, устал старик. Пошли спать.

Авик через дверь пожелал Мавке приятных снов и, не дождавшись ответа, потопал обратно в избу. Нотия обессилено лежал на лавках, а тетушка Диса хлопотала вокруг него с периной и одеялом. Мальчики залезли на полати и быстро заснули.

***

За ночь небо заволокло тучами, прошел небольшой дождь, земля стала влажной, а вдоль опушки ползли клочья тумана. Авик проснулся в дурном расположении духа. Нотия уже не спал. Покачиваясь, он сидел на лавке, изможденный и расстроенный. Хура самозабвенно дрых. Авик спустился с полатей и сел рядом с Нотией.

– Стар я стал для путешествий, – проговорил старик, – боюсь, обратно я по таким ухабам не доеду. Подай-ка мне мою торбу.

Он извлек из торбы письменный набор и почтового голубя. Птица спала волшебным сном. Набросав несколько строчек, он вставил записку в маленький цилиндр, привязанный к лапкам голубя, произнес заклинание и отпустил разбуженную птицу. Голубь неторопливо прошел по комнате к окну, вскочил на подоконник и был таков.

– К полудню за нами пришлют экипаж, – устало сказал Нотия, укладываясь обратно на лавку. – А я пока отдохну…

Авик вышел на улицу. Мавка доила скотину, лицо ее было мрачно, на него она даже не взглянула. У колодца квакали лягушата, а некошеные лопухи разрослись до небывалых размеров. «Тяжело наверное вдвоем за домом ходить», – думал Авик умываясь. Он сходил за косой и принялся яростно бороться с лопухами. За этим занятием его застал свежий и выспавшийся Хура.

– Привет, гроза сорняков, – поздоровался он с Авиком, – сыграем в «Пирамидку»?

– Ну, давай, – нехотя согласился Авик, – только, вот, дай докошу.

Пока он обрабатывал последние углы плантации лопухов, Хура притащил колоду и поставил на нее дырявый чугунный котелок. Правила игры были простыми: два мага поочередно накладывали на предмет чары. Первые чары соприкасались с Истинным Именем предмета, вторые – накладывались поверх предыдущих, третьи – поверх вторых и так далее. Когда одно из нижних заклинаний развеивалось, вся конструкция тоже распадалась. Проигрывал тот, на чьем ходе это произошло. Поскольку чары взаимодействовали между собой, усиливая или ослабляя друг друга, нужно было внимательно следить, что именно колдует твой противник, и быстро придумывать новые чары. Они начали играть, котелок от их игры то искривлялся, то уменьшался, то раскалялся добела, становился прозрачным, дрожал, подпрыгивал, гудел и бренчал. Но вне зависимости от того, что с ним происходило, Хура неизменно выигрывал. Наконец, после десятого кона, Авику надоело, и он сделал вид, что пошел проведать Мавку. Хура следовал за ним по пятам и уговаривал: «тебе просто надо больше тренироваться», «я думаю еще несколько партий, и ты начнешь выигрывать», «одна проигранная партия стоит трех выигранных», «игра в “Пирамидку” развивает воображение и магическую эрудицию» и так далее. Мавки нигде не было, поэтому Авик забрался от него на крышу хлева и принялся ее подправлять: несколько деревянных черепиц съехало. Голыми руками это было трудно сделать, поэтому он помогал себе заклинаниями. Хура, поняв, что игры не будет, поплелся обратно к своему котелку.

Когда Авик наконец посмотрел, чем занимается его приятель, он обнаружил, что Хура играет в «Пирамидку» сам с собой. Для достижения полного эффекта погружения, он соорудил из поленьев деревянного человечка. Толстый чурбан с торчащим, как нос, сучком служил головой чучела, на нее была надета авикина шапочка, которую он, видимо, обронил, забираясь на сарай. Авик лег на конек крыши и принялся наблюдать за игрой. Котелок снова претерпевал метаморфозы, стонал, дребезжал, вибрировал. Авик с удивлением обнаружил, что Хура использует твиа вимата, прием с помощью которого маг насылает заклинания не напрямую, а через другой, обычно неодушевленный, предмет. Боевые маги частенько использовали твиа вимата: например, если противник находился вне зоны прямой видимости. И вот, Хура использовал это высокое достижение магических наук для игры с самим собой в «Пирамидку», по очереди посылая заклинания то от себя, то от чучела.

Авик думал, какое бы заклинание исподтишка наложить на котелок, чтобы разрушить всю пирамидку в самый неожиданный момент, как вдруг, откуда ни возьмись, через двор с коромыслом пробежала Мавка. Поравнявшись с котелком она задела его краем коромысла и тот свалился на землю. Хура вскочил ей навстречу:

– Ой, я кажется, тебя случайно заколдовал, – расстроенно воскликнул он. – Это «Омег», может голова кружиться и зеленые пятна по лицу пойти. Дай-ка расколдую.