Троянский конь

– Мешок мешает, сковывает движения, – ответил Антон.

– Мне это удалось, – признался Гектор. – А как ты владеешь оружием?

– Думаю, мне не хватает практики.

– Позволь испытать, на что ты способен, если ты не возражаешь, – предложил Гектор, извлекая сверкающий меч из ножен. Антон, не бросая слов на ветер, последовал его примеру, осторожно обнажив свой клинок.

Гектор взглянул вопросительно, и, заметив одобрительный кивок Антона, перешёл в наступление. Его удары были слабы и неторопливы, как будто туманом окутаны, осторожные, словно они служили лишь прелюдией для изучения умений противника, избегая ненароком причинения раны.

Антон с лёгкостью отражал эти выпады; и заметив это, Гектор с одобрительным кивком начал придавать ударам всё больше силы и стремительности. Антону приходилось изворачиваться и собирать в кулак весь свой арсенал навыков, чтобы отразить или увернуться от теперь уже более опасных атак. С каждым новым натиском Гектора, он ощущал, как силы покидают его: ноги дрожали, и меч едва удерживался в утомлённых руках.

Осознавая необходимости перемен, Антон отбил очередной удар, и, совершив обманный манёвр, выгадав немного времени, ловко скользнул за спину противника. Сокрушительный, коварный удар, словно буря, возник в его руках, но к его благой радости, Гектор молниеносно обернулся и с лёгкостью парировал его изумительным мастерством. Антон был поражён.

Гектор улыбнулся, заметив внезапное изменение в стратегии Антона. Это был первый раз, когда ему пришлось всерьез напрячься, чтобы отразить удар противника.

– Прекрасно, – похвалил он, опуская меч и делая шаг назад, тем самым временно прерывая поединок. – У тебя есть потенциал, Антон. Не многие способны продемонстрировать такую находчивость и ловкость под давлением.

– Благодарю!

Антон, тяжело дыша, воспользовался моментом передышки, чтобы оценить свою позицию и подумать о следующем шаге. Его мышцы болели, но в глазах горел огонь.

– Ты только скажи, и мы прекратим бой.

– Не дождёшься!

Гектор кивнул с уважением.

– Хорошо, тогда будь готов, – он снова поднял меч, но в этот раз его движения стали более изощрёнными и текучими, словно танец, основанный на многолетнем опыте. Каждый удар и блок были пронизаны силой и точностью, заставляя Антона сосредотачиваться на каждом движении.

Секунды превратились в минуты, и интенсивность поединка только возрастала. Пот стекал по лбу Антона, но он не сдавался. Его тело, как заведённый механизм, отражало каждое движение Гектора, учась на лету, пытаясь предугадать следующий манёвр.

– Сдаешься?

– Не в моих правилах. Может ты?

Гектор рассмеялся.

– И не в моих!

В какой-то момент Антон, не увидавший очередного удара, всё же сумел увернуться в последний миг, скользнув в сторону. Это дало ему возможность нанести контратаку, но и Гектор не замедлил своего темпа. Казалось, троянец предвидел каждое его движение.

И вот, когда силы Антона начали иссякать, Гектор сделал выпад, намереваясь закончить схватку. Но в последний миг Антон уловил момент и, выполнив сложный разворот, удачно отразил атаку меча противника, создав короткое окно для собственного удара.

Все замерло. Меч Антона остановился в миллиметре от груди Гектора. Наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь звуком тяжелого дыхания обоих бойцов. Гектор рассмеялся, отступая и опуская оружие.

– Блестяще, Антон! Твоя настойчивость и стремление заслуживают истинного уважения.

Антон улыбнулся, опустив меч. Он знал, что получил не только знания и умения, но и уважение мастера, что было для него ещё более ценным.

– Ты поддался!

Гектор улыбнулся, весело и непринуждённо.

– Нет, с чего ты это взял?

– Я хорош, но мы оба знаем, что с моими нынешними умениями я бы не смог так близко подкрасться клинком к твоему сердцу.

– У тебя был превосходный учитель, – заметил Гектор, искусно меняя тему, – Как его зовут?

– Рассел Кроу из «Гладиатора».

Гектор призадумался.

– Не слыхал о таком.

– Неудивительно, это за тысячи лиг отсюда.

– Ты и в самом деле из дальних земель, – согласился Гектор, – Так далеко я ещё не путешествовал.

– Есть какие-то рекомендации и советы?

– Честно говоря, Антон, ты меня приятно удивил. Я не ожидал, что смогу с тобой биться на равных. Однако должен заметить, ты плохо держишь удар, потому что твои ноги расположены слишком близко друг к другу. Из-за этого ты иногда теряешь равновесие. Расставь их на ширине плеч. Во всём остальном, мое почтение.

– Спасибо Гектор, я как раз нуждался в таком совете. Мне нужно больше практики.

– Совершенно верно, – согласился Гектор. – Ты станешь великим воином. У тебя прекрасные задатки и навыки, осталось только поверить в себя. У меня такое странное чувство, будто ты не до конца ведаешь своё собственное тело и его возможности, – он рассмеялся, – но через пару дней практики это ощущение исчезнет.

«И ведь действительно, Гектор, как бы абсурдно это ни звучало, но прошло всего лишь несколько дней с тех пор, как я овладел этим телом», – подумал Антон, однако не произнес ни слова, лишь присоединился к смеху Гектора.

– Гектор, как полагаешь, удастся ли нам заключить мир в Спарте? – поинтересовался Антон, когда смех их утих.

– Попытка не пытка, Антон, ведь есть дела поважнее, чем война, такие как семья, благосостояние и духовные поиски. Война же приносит только смерть, нет в ней света.

– Истинно так, но порой обстоятельства принуждают нас обнажить мечи.

– Увы, сколь горько это ни звучит, такова правда, – промолвил Гектор с печалью в голосе.

– А где Парис и Эней?

– Парису стало дурно от качки, – усмехнулся Гектор, – а Эней наблюдает за горизонтом на корме рядом с рулевым.

Гектор предстал перед Антоном именно тем, каким он его представлял, вдохновленный прочитанными книгами и просмотренными телепередачами. Благородный воин с возвышенным чувством чести и собственного достоинства. Хранитель родной земли, заботливый семьянин, верный хранитель традиций и почитатель богов. При всем своем достоинстве, не был он подвержен показной напыщенности, и в то же время знал себе цену. Самой душевной отрадой для Антона стало то, как они быстро нашли общий язык и сблизились. Во время их пути в Спарту, Антон, Гектор и Эней часто упражнялись в искусстве владения оружием, затем, наслаждаясь вином, обменивались шутками и дружеским смехом. Парис временами присоединялся к ним, но чаще оставался один, погруженный в задумчивость – словно разделенный с самим собой. Антон догадывался, о чём он размышляет, но решил не вмешиваться.

***

Берег древней Спарты простирался под небесами, каких прежде не видывала Эллада. Море, рябило у кромки земли, где сталкивались стихии в бесконечном поединке вод и тверди. Песчаные дюны, проросшие редкими пучками травы, напоминали усыпальницы древних героев, что покоились тут, пригревшись под покровом времени.

Менелай стоял на берегу, облаченный в яркие одежды, которые переливались под солнечными лучами как дорогое вино в золотом кубке. Его фигура восседала над берегом, словно статуя героев древности, возвышаясь над бурлящими водами Эгейского моря. Ветер играл с его волосами, отливая на солнце красновато-золотыми прядями, словно огонь, зажженный на алтаре.

Взгляд царя был устремлен вдаль, где на горизонте угадывались белоснежные паруса троянских кораблей, несущих послов, пришедших от великого Приама. Их приближение было подобно дыханию судьбы, способной решить будущее его народа и его дома. Лицо Менелая оставалось спокойным, словно высечено из мрамора, но в глубине глаз плескалось напряжение, как одинокая волна, настигшая скалистый берег.

Когда троянский корабль приблизился, Антон узрел светловласого Менелая, царя Спарты. Высокий и статный, этот мужчина стоял в окружении своих советников, погруженный в важное обсуждение. Его лазурные глаза излучали гостеприимство, в то время как пронзительное злато солнца переливалось в его бронзовом шлеме. Когда корабль причалил, он терпеливо дождался, пока гости сойдут на берег, и с достоинством приветствовал их.

– О, благородные троянцы, сыновья великого царя Приама, – голосом твердым, но доброжелательным обратился к ним Менелай, – да будет вам радость и покой в стенах царского дома Спарты! Ваш приход – событие, дарующее мне честь. Позвольте, я изъявлю вам своё глубокое уважение и радушие.

Гектор, старший и более опытный из братьев, сделал шаг вперед.

– Царь Менелай, – начал он тоном глубоким и звучным, – мы ценим вашу щедрость и радушие. Троя и Спарта всегда были связаны узами дружбы и союза. Позвольте представить вам нашего друга и спутника, царевича Антона, из дальних земель, который разделяет наши стремления к устойчивому миру между народами.

Антон, склоняясь в почтительном приветствии, смотрел прямо в глаза Менелаю.

– Поздравляю вас, царственный владыка, и выражаю надежду на благополучие вашего царства. Пусть наша встреча станет символом открытого пути к единству и мирному сосуществованию.

– Благодарю, почтенные гости, – кивнул Менелай и обратился к Гектору, – Гектор, ты как всегда крепок и силен, ни дня без тренировок? – пошутил Менелай с долей сарказма. – Я слышал о твоих утренних тренировках, как ты гоняешь пыль с песчаного берега, бегая так быстро, что ветер не успевает за тобой.

– Зарядка – это залог здоровья, – ответил с улыбкой Гектор, сжимая руку в кулак и демонстрируя напряженные мышцы. – Я уверен, что она поможет мне по-прежнему ловко сражаться в битвах, когда придет час.

Менелай, приподняв бровь, не сумел сдержать улыбки:

– Что ж, Гектор! Может, ты и можешь пробегать миль сотни без отдыха, но меня вот эта бочка под одеждой нисколько не волнует! – Он ткнул пальцем в свой прекрасно округлившийся живот, и их обоих охватил смех.

– Да, такие тренировки точно помогут тебе набрать силу, Менелай. Хотя, клянусь Зевсом, когда ты последний раз наклонялся без помощи Афины?

Менелай, потирая свой массивный живот, который выступал под роскошными, но давно не натянутыми доспехами, рассмеялся.

– Ах, Гектор, мой дорогой друг, – прервал он свой смех отдышкой. – Моя «зарядка» проходит в форме кубка с вином. Моя тренировка – это поднимать кубок с вином к губам и обратно. Поверь, это упражнение тоже требует усилий! А мой живот не округляется, он умудрённый. От вина прибавляется не жир, а мудрость! – с этими словами он обнял Гектора за плечи, словно таким образом хотел передать ему всю эту «мудрость».

Гектор смеялся в ответ, почёсывая свою растущую бороду.

– Тогда, Менелай, ты, должно быть, настоящий мудрец! Судя по количеству твоих тренировок!

– Ах, Гектор, когда-нибудь и ты поймешь, что вино – лучший тренажёр для нашего мудрого возраста. Посмотри-ка, – он сыграл на своем животе, будто на арфе, издавая смешные звуки. – Это великолепие надо еще заслужить!

– Да разве мы такие уж атлеты, как нам нравится думать? – усмехнулся Гектор, подмигивая Антону. – На наших пирах ловкость нужна лишь для одного: удержать бокал, когда встает необходимость заговорить.

Все снова расхохотались, пуская шутки как стрелы.

– Кстати, сейчас тоже настало время для хорошей тренировки, столы с вином, должно быть, уже тяготятся ожиданием, – заметил Менелай, с удивительной неуклюжестью вскочив на своего скакуна.

– Каждое мгновение промедления для нас теперь тягчайший грех, – подхватил Гектор, и под всеобщий смех вскочил на коня, заботливо приготовленного греками. За ним последовали Антон с Парисом. Эней же остался на корабле.

Глава 6

В тронном зале Менелая уже все заняли места за величественным столом, который неистово гнулся под тяжестью напитков и разнообразия яств. Во главе стола, естественно, сидел царь Менелай, а рядом с ним – изящная Елена, его супруга.

«Вот она, эта Елена, и вправду неописуемой красоты», – отметил про себя Антон.

Таким образом, началась великая трапеза, где слились в едином звучании смех и разговоры, а сердца переполнились явным братством, что стало основой новому этапу отношений между благородными государствами Спарты и Трои.

Вечер был волшебным. Уже с первых мгновений все присутствующие ощутили атмосферу праздника и единства, будто боги Олимпа благословили этот миг мира и дружбы. Менелай с гордостью представил Елену гостям: её красота и обаяние пленили каждого, кто взглянул в её глаза.

Вино лилось рекой, наполняя кубки и сердца радостью. Гектор, поднявшись среди веселья, посмотрел на каждого из присутствующих с уверенностью, что этот миг останется в памяти каждого.

– За дружбу Трои и Греции! – провозгласил он, и голос его эхом отразился от мраморных стен зала.

Менелай, с любовью наблюдая за гостями, поддержал этот тост:

– И за мир между нашими народами! – Слова его прозвучали как завет, как клятва, которую все собравшиеся были готовы разделить. Кубки поднялись в воздух, и звон стекла слился в мелодию надежды.

Антон, незнакомый большинству гостей, но уже ставший частью общей атмосферы, чуть медленнее остальных поднес кубок к губам. Крепкая, душистая влага обжигала горло, пробуждая желание жить и радоваться. Антон разом выпил до дна, чувствуя, как вино наполняет его силой и дерзостью.

Хмель вступал в свои права, превращая вечер в карнавал смеха и рассказов. Каждый делился историями: кто-то вспоминал героические подвиги, кто-то – смешные недоразумения, а иные открыто шутили над собой. Было так, будто в эту ночь слились в одно сердце такие разные народы, и сердце это било в такт единства.

Антон, вдохновленный весельем, почувствовал в себе авантюрный дух. Он ловким прыжком взобрался на стол, привлекая внимание каждого. Гости замерли на миг в ожидании, а затем Антон двинулся в танце – порывисто, экспрессивно, как будто само вино вело его.

Его движения были словно балет пьяных богов – лёгкие и в то же время напористые, пробуждающие восторг и смех. Сначала гости были удивлены, но затем поддались общему настроению, хлопая в такт и одобряюще выкрикивая. Антон, как звезда на ночном небе, вдохновлял всех светить с полной силой.

Толпа разделяется на группы: одни смеются и аплодируют задорному Антону, другие начинают подпевать и пританцовывать.

Елена, очарованная, наблюдала за сценой с блеском в глазах. Она видела в этом танце символ надежды: если разные народы могут весело танцевать и смеяться вместе, значит, действительно есть шанс на мир и понимание.

Тем временем Гектор, полный уверенности в удачном начале праздника, подходит к Менелаю, чтобы обсудить последние события в Трое и Греции, надеясь, что этот вечер укрепит мир между двумя народами. Они ведут беседу, периодически поглядывая на стол, где Антон уже не один – к нему присоединились ещё несколько смельчаков из числа гостей.

Кто-то из собравшихся начинает читать сочинённые на ходу стихи, связывая героев и события вечера с великими эпосами прошлого. Вино продолжает литься рекой, лишь усиливая радость общения и общности между гостями.

А Антон, спрыгнув со стола, радостно обнявшись с новыми друзьями, понимает, что этот вечер укрепил не только дружбу между Троей и Грецией, но и нашёл отклик в каждом сердце, собравшемся здесь сегодня.

Так продолжался этот необычный вечер, и, несмотря на все различия, греки и троянцы стали ближе, разделяя не только кубки, но и сердца.

– Каков же этот чудный танец? Антон, если не ошибаюсь, так его зовут? – воскликнул с изумлением Менелай.

И греки, и троянцы, все до одного, начали синхронно повторять волшебные движения Антона.

Снова испив вина, Антон отшвырнул кубок и обессиленный пал на землю.

***

Антон проснулся с тяжелой головой и жаждой, которая, казалось, могла бы иссушить самые полноводные реки. Но разбудил его настойчивый стук в дверь. Где он оказался он не имел представления. А очутился он на кровати.

Сквозь боль в висках Антон попытался встать, не вполне ориентируясь, где находится. Яркий солнечный свет резал глаза, напоминая о последствиях прошедшей ночи. Громкий смех, поднимающийся со двора, говорил о том, что не всё ещё закончилось. Подобравшись и натянув на себя что-то похожее на тунику, он открыл дверь.

На пороге стоял помятый Менелай, в белой хламиде и с небольшим, но многозначительным мешочком в руках. Его улыбка была широка, а глаза блестели – несмотря на уставшее лицо и лёгкую хрипотцу в голосе, видимо, он был на редкость доволен исходом событий.

– Антон, как ты? Надеюсь, не слишком страдаешь после вчерашнего,– сказал он с лёгкой иронией.

– Могу сказать только, что жив,– Антон попробовал улыбнуться, но это удалось ему с трудом.

Менелай похлопал его по плечу:

– Привыкай, друг. Это была достойная пирушка, – сказал он, и в его голосе слышался акцент, подчеркивающий греческое происхождение.

Тем временем, во дворе вовсю кипела работа. Гектор, окружённый своими спутниками, обращался к людям, занятым погрузкой их корабля. Он был доволен. С Менелаем они наконец заключили долгожданный мир и закатили отличный пир. И ему не терпелось вернуться домой и рассказать обо всём этом отцу.

Заметив Антона и Менелая, Гектор подошёл к ним:

– Менелай, благодарю за гостеприимство! – сказал он, ободряюще хлопнув Менелая по плечу.

– Гектор, оставайся ещё на денёк, – предложил Менелай, глядя в глаза троянцу. – Уверен, есть ещё чему поучиться друг у друга. У нас ещё много вин и песен, которые требуют внимания ничуть не меньше, чем наше вчерашнее пиршество.

– Ах, Менелай, желание велико, но обстоятельства требуют иного, – дипломатично отказался Гектор. – Но знай, если появится возможность, я прибуду. Ваши «тренировки», несомненно, приносят пользу. А сколько мудрости получил, об этом я вообще молчу.

Ответом был веселый смех.

– Передавай мое почтение царю Приаму!

Гектор кивнул и отступил на шаг. Затем помахав на прощание, присоединился к своей группе. Антон смотрел, как Гектор отходит, отмечая про себя его стойкость, несмотря на шумную ночь за плечами.

Антон и Менелай ещё некоторое время стояли, наблюдая за тем, как троянцы готовились к отплытию. Их корабль, уже дрожал от нетерпения, как знатный конь перед скачками. А серебро волн сверкало в лучах солнца, обещая им благоприятное путешествие.

– Хороший он человек, порядочный! – воскликнул Менелай, задумчиво провожая взглядом троянца.

– Согласен, – отозвался Антон, прикрывая глаза от мягкого утреннего солнца, и разминая затекшие плечи. – Что ж, Менелай, мне было приятно познакомиться с тобой. Но пора отплывать.

– Эх, я-то полагал, что ты останешься, – с тоской вздохнул Менелай, однако, кивнул, осознавая, что не в силах повлиять на неизбежное. – Значит, в другой раз.

– В другой раз.

Они крепко обнялись, и Антон направился к троянцам.

***

Как только корабль отплыл от берегов Спарты, Парис вывел Елену на палубу из мрачного трюма. Она вдохнула свежий морской воздух и благодарно посмотрела на него.

– Ты спас меня, Парис, – тихо произнесла она, заверив, что её признательность глубока.

Гектор, стоявший чуть поодаль, завидев Елену, будто потерял дар речи. Это был шок. Он не понимал, как его младший брат, которому он всегда покровительствовал и защищал, мог поставить под угрозу не только свои отношения со Спартой, но и безопасность всего их народа.

– Брат, прошу, не сердись! – обратился Парис к Гектору.

Гектор не мог поверить своим глазам: его младший брат, Парис, втянул их в опасное приключение. Он посмотрел на Елену, пытаясь понять, чем могла она обворожить его брата.

Елена, словно ощущая взгляд Гектора, подняла глаза и с вызовом посмотрела на него. Её красивая, но решительная натура была очевидна. Гектор вздохнул. Он знал, что решение уже было принято, и спорить бесполезно. Теперь оставалось только разобраться с последствиями их опрометчивого поступка.

– Парис, ты понимаешь, что своими действиями ты поставил под удар всю Трою? – наконец спросил он, пытаясь сохранить спокойствие.

Парис, посмотрев прямо в глаза брату и крепко сжимая руку Елены, твердо произнес:

– Я знаю, мой брат. Но я не мог поступить иначе. Не мог оставить её в Спарте. Елена заслуживает лучшей судьбы, чем та, что ждала её в Спарте. Если вы отправите Елену обратно, я уйду с ней, даже если это будет значить наше изгнание.

Наступила тишина, нарушаемая только шумом волн, разбивающихся о борт корабля.

Антон, наблюдая за братьями, осознавал, что этот конфликт вскоре потребует разрешения. Чутким взором он воспринимал, как забота и чувства переплетаются в их сердцах, и понимал, что, какой бы выбор они ни сделали, он обязан им помочь.

Коняхин, отвёл в сторону Гектора, и обратился к нему:

– Гектор, Мы должны найти способ, чтобы избежать войны. Парис влюблён, и его любовь к Елене сильнее страха перед политическими последствиями. Твой отец должен понять это.

Гектор задумчиво посмотрел на Елену, которая разговаривала с Парисом, её глаза светились надеждой.

– Да, Антон, поговорим с ним. Может быть, есть способ сохранить мир и уберечь Елену.

Гектор кивнул, стиснув зубы. Сложность ситуации нагнетала напряжение, но они обязаны были рискнуть. Он подозревал, что отец встретит их намерения с неудовольствием, но лучше стремиться к соглашению, нежели совершить поступок, который потом вызовет презрение к самому себе.

Путешествие к Трое продолжалось, и море захватывало корабль со всех сторон, как будто пыталось прийти на помощь в разрешении этой тяжелой задачи. Вскоре они увидят родные берега, и тогда начнутся настоящие испытания, от которых зависела судьба не только их четверых, но и целого царства.

***

Наступало утро, и на горизонте уже виднелся берег. Волны мягко покачивали корабль, и в их плеске чувствовалась приближающаяся земля. В воздухе висел аромат соли и свежести, перемешанный с запахом морских водорослей. Антон глубоко вдохнул, чувствуя, как энергия приливает к мышцам, напитанная ожиданием встречи с неизведанным.

Гребцы, потея под палящими лучами солнца, не могли позволить себе отвлечься ни на миг. Их руки равномерно скользили по веслам, создавая ритм, которому вторили сердца моряков, жаждущих скорейшего завершения плавания. На палубе кипела жизнь – подготавливались трапы, морские карты сменялись на карты суши, каждый вносил свой вклад в общее дело.

Антон подошел ближе к корме, заметив фигуры Гектора и Париса, которые что-то обсуждали между собой.

Антон, все еще немного сонный, но полный азарта перед грядущим днем, приблизился к группе, радуясь краткому отдыху от бурь и морской болезни. Тело его слегка ныло после ночи в качающемся гамаке, но дух был вознесен ощущением причастности к великому.

– Ну как вы, дорогие друзья? – спросил Антон, вглядевшись в лица окружающих. Гектор был воплощением уверенности и спокойствия, даже когда невидимые горизонты скрывали опасности будущего. Парис тем временем нервно оглядывался на горизонт, словно надеясь увидеть там решение их проблемы. Елена, завораживающая своей красотой как всегда, склонилась над корабельным бортом, следя за игрой волн, словно пытаясь уловить ритм моря.

– Знаешь, Антон, – начал Парис, его голос звучал тихо, почти неуверенно, что было непривычно для него. – Я всегда мечтал о далеких странствиях и великих подвигах. Но иногда мне кажется, что мы все попали в какую-то древнюю легенду, и не ведем собственную жизнь.

Антон передернул плечами, стараясь разогнать липкие нити тревоги, окутывающие их.

– Легенда или реальность, пока мы рядом, у нас есть шанс переписать историю так, как и должно, – сказал Антон, на что Елена посмотрела на него благодарно.

Гектор кивнул и добавил:

– Впереди нас ждут задачи, которые нас закалят. Важно помнить, что вместе мы сила.

Корабль медленно приближался к берегу, волны нежно касались его бортов. Гектор, Парис и Елена спустились с кормы, приводя людей в единый порядок, готовый к высадке.

На берегу их встречали благородно убранные троянские колесницы. На одну взошли Гектор с Антоном, на другую – Парис с Еленой. Проезжая мимо горожан, они осыпали их лепестками цветов, и звуки приветственных возгласов разлетались вокруг. Наши герои мчались в колесницах вперед, поднимая за собой клубы пыли и даря улыбки каждому встречному.

«Словно возвращаемся из десятилетнего похода, окрыляемые триумфом победы», – подумал Антон.

Зрители, собравшиеся вдоль дороги, словно море живых, вскидывали руки и приветствовали героев. Прекрасная Елена озаряла все вокруг своим присутствием, её улыбка и чарующий взгляд завораживали толпу. С каждой пройденной колесницей миля всё больше ощущалась величественная мощь и торжество момента. Парис, склонившись к Елене, сказал шёпотом:

– Наша победа не только в сражениях, но и в сердцах этих людей.

Гектор тоже не остался равнодушным к людскому ликованию. Его мудрые глаза блестели от гордости. Войны закончились, и теперь начиналась новая эра. Он мечтал о мире для Трои, о том, чтобы его дети могли расти в месте, где не звучат крики битв, где все могут жить в гармонии и процветании. Его мысли ненадолго унесли его к жене, оставленной в Трое, и сыну, по которому невозможно не скучать.