Полная версия
Между двумя мирами. Том I: Цель выбора
– Это значит, что ты опять покупаешь себе сына, – тихо ответила она. – Только в этот раз сразу со всей инфраструктурой.
Он поднял на неё взгляд. Тот самый – холодный, оценивающий. В детстве он этим взглядом прижимал её к стене без рук. Сейчас она выдержала.
– Я покупаю стабильность, – сказал он. – В этом наша разница.
В доме тишина вдруг стала тягучей. Даже приборы ложиться на тарелки стали как-то осторожнее. Мать сделала вид, что поправляет сари, опустив глаза.
В голове Дивьи всплыла другая картинка: ржавый гараж, болт в руке, надпись на железе. Тогда ей казалось, что она кидает вызов отцу. Теперь она понимала, что бросила вызов системе. Система пока выигрывала.
Она доела paratha, отодвинула тарелку.
– В субботу я буду красивой, – сказала она. – Ты получишь идеальные фотографии. Остальное – как получится.
Отец хотел что-то ответить, но не стал. Он прекрасно понимал: она играет. Но он привык выигрывать у всех – даже у собственной дочери, даже ценой её жизни.
Ночь опустилась на город быстро. Воздух не стал прохладнее, только чуть темнее. Свет фар прорезал пыль, неоновые вывески бросали пятна цвета на стены.
В одном из номеров сервисных апартаментов на столе рядом с ноутбуком лежал серый камень, холодный и немой. В комнате особняка на полке за стеклом тускло мерцал ржавый болт под аквариумным светом. Оба предмета были смешными, если смотреть на них с высоты миллиардных договоров. Но именно они держали связку того, что когда-то было живым.
Артём заснул ближе к полуночи, с телефоном в руке. Последняя мысль, прежде чем провалиться в сон, была сухой: «Завтра – первый контакт. Сначала с цифрами. Потом с людьми.»
Дивья долго не могла уснуть. Она лежала на чистых, пахнущих стиральным порошком простынях и слушала, как дом дышит – кондиционеры, холодильники, дежурная охрана у ворот. Где-то далеко, на границе слышимости, ей казалось, звучит старая колыбельная бабушки. Она знала, что это память. Память – роскошь. Роскошь – слабость. Она перевернулась на бок и закрыла глаза.
Они ещё не были в одном зале, ещё не пересеклись взглядом. Но город уже поставил галочки в нужных полях. Немецкая IT-компания. Raj Group. Свадьба века. Русский консультант. Дочь фарм-магната.
Сделка надвигалась. И никто, кроме города, пока не понимал, что главным товаром в этой сделке будут не технологии и не таблетки.
А люди.
Сон был рваный, беспокойный. В нём не было ни дождя, ни крыш, ни города – только ровный, нестерпимый белый шум, как от гигантского вентиляторного зала. И на фоне этого шума – голос. Не громкий, не угрожающий, почти вежливый:
– Ты уверен, что хочешь получить доступ?
Он вздрагивал каждый раз, когда голос повторял это, и каждый раз пытался ответить, но во сне у него не было рта. Только ощущение стягивающейся вокруг груди пустоты, как перед погружением под воду.
Будильник вырвал его из полудрёмы ровно в семь.
Артём открыл глаза сразу, без тяжёлого перехода. Тело было вязким от усталости, но мозг уже щёлкнул, как тумблер, включая рабочий режим. Он сел на край кровати, несколько секунд смотрел в стену напротив, где на светлом пластике медленно ползли тени от жалюзи. За ними уже начинал жить город.
Контрастный душ смыл остатки сна. Вода текла по напряжённым плечам, по позвоночнику, по груди – тело снова становилось инструментом, а не воспоминанием. Чёрная рубашка без складок, приготовленная ещё вечером. Брюки. Часы на запястье – не как украшение, а как синхронизатор. Он привычно сверился с секундной стрелкой, будто подгоняя себя под внешний ритм.
В пустом отельном ресторане пахло кофе, дезинфицирующим раствором и ещё чем-то нейтральным, стерильным, как в бизнес-терминалах аэропортов. Он взял только чёрный кофе и тост. Еда была функцией, не удовольствием.
На планшете уже был открыт итоговый брифинг. Имя «Narayana Biotech» мелькало почти в каждом втором слайде. Исследовательское подразделение Raj Group. Серые блоки диаграмм, графики потоков данных, схемы контуров резервного копирования. Именно там хранились сырые результаты клинических испытаний – тот самый «двойной контур», ради которого его и выдернули из Европы.
Он листал спокойно, без эмоций, как листал сотни подобных документов раньше.
И только на предпоследней странице его взгляд зацепился за строчку, набранную мелким, почти незаметным шрифтом:
Главный научный консультант: Dr. Vikas Raj.
Радж.
Брат.
Исчезнувший лет десять назад после какого-то корпоративного скандала, утечки, внутренней войны – разные источники путались в версиях. Человек, которого рынок будто бы стёр.
Интересно.
Непрошенная мысль зашевелилась: а не является ли «оптимизация IT-инфраструктуры» всего лишь прикрытием для войны внутри одного дома? Немцы могли даже не догадываться, что стали пешкой.
Он отогнал эту мысль. Не его уровень. Не его игра. Его задача – обеспечить канал, а не читать между строк.
Машина уже ждала у входа. Водитель, незнакомый, молчаливый, помог убрать ноутбук в чехол. Утренний Бангалор пытался выглядеть деловым – меньше гудков, больше сигналов, больше резких манёвров, больше спешки. Пробки начинали сгущаться ещё на выезде из центральных районов.
– Вы в Raj Tower, сэр? – спросил водитель по-английски, не отрывая взгляда от дороги.
– Да.
– Большая сделка? – в голосе не было любопытства. Только узнавание.
– Работа, – ответил Артём.
Башня выросла внезапно, как чёрная игла, воткнутая в жёлтое небо. Зеркальный фасад отражал город, превращая его в искажённую, дрожащую абстракцию. Это была не архитектура. Это был манифест: стекло, власть, вертикаль.
Внутри лобби дышало холодом кондиционеров и гулкой, стерильной тишиной. Даже шаги по полированному граниту звучали здесь неприлично громко. Люди вокруг были одинаковыми: ноутбуки, бейджи, напряжённые лица.
Первая линия безопасности выглядела почти дружелюбной: паспорт, камера, быстрая сверка.
– Минуту, мистер Петров, – девушка с безупречной улыбкой склонила голову, прикладывая наушник к уху.
Пауза длилась всего секунд пять, но он почувствовал, как в воздухе вокруг него сгущается внимание.
– Вас ожидают. Executive-зона. Лифты направо.
Вторая линия – отдельный лифт. Биометрия. Отпечаток пальца, который, по всей видимости, давно уже находился где-то в их базе. Сканирование сетчатки. Кабина поехала вверх без музыки, без объявления этажей. Только его отражение в полированной стали стен – чуть искажённое, чужое.
Сороковой этаж.
Третья линия – пост без опознавательных знаков. Мужчина в идеальном костюме, ни одного лишнего движения, ни одного жеста приветствия. Глаза, как сканеры.
– Комната переговоров «Х». Прямо и налево.
Коридор был обшит тёмным деревом. На стенах – не картины, а патенты, сертификаты, разрешения, грамоты. История успеха, разложенная как музейное полотно.
Каждый шаг фиксировался. Он ощущал это кожей.
Комната «Х» открылась беззвучно.
Чёрный мрамор стола. Панорамное окно. Трое у стекла.
Первый – мужчина лет пятидесяти, без возраста на лице. Амит. Глава внутренней безопасности. Он не улыбнулся, не протянул руку.
– Мистер Петров. Мы ознакомились с вашим досье. Особенно нас впечатлила работа в Амстердаме… с чувствительными данными.
Вторая – женщина. Молодая. Хищно-острая. Прия. Директор по IT. Она сразу разложила перед ним схему сети, не тратя время на вступления.
– Нам нужна абсолютная непроницаемость. Даже для наших же акционеров. Вы понимаете разницу между прозрачностью и контролем?
Третий сидел в углу. Молчаливый. С планшетом. Он не представился и не поднял головы.
Они говорили о потоках данных, о резервных контурах, о нагрузках. Но слова означали другое. Они обсуждали границы допуска, пределы лояльности, способы стирания следов.
– Вам будет предоставлен временный доступ уровня «Омега», – сказал Амит в конце. – Не злоупотребляйте. Наша система видит всё. Даже то, что не связано напрямую с серверами.
Это была прямая угроза.
– Я здесь, чтобы наладить систему, а не испытывать её, – спокойно ответил Артём.
Уходя, он краем глаза увидел на столе у молчаливого наблюдателя распечатку. Гостевой лист отеля. Его фамилия. И ниже – ещё одна:
Divya Raj.
Сердце сжалось не от чувств. От понимания.
Их знали. Его привели сюда не случайно.
Когда он вышел на улицу, жара ударила сразу, как физический удар. Но внутри стало холоднее, чем в мраморном лобби.
Он понял: его прошлое стало элементом переговоров.
Часть 2. Дивья.Возвращение в клетку.Утро пришло не светом и не звуком будильника.
Оно пришло стуком в дверь.
Тихим, коротким, уверенным. Таким, от которого невозможно отмахнуться, даже если сделать вид, что спишь. В этом доме стук означал не просьбу – сигнал.
Дивья открыла глаза сразу. Сон ушёл мгновенно, будто его вырезали. Несколько секунд она лежала неподвижно, глядя в потолок, где сквозь полупрозрачные шторы проступал уже яркий, индийский день.
– Войдите, – сказала она ровно.
Дверь открылась беззвучно. Мехул. Личный ассистент отца. В руках новая папка, тоньше вчерашней, но от этого не менее тяжёлая.
– Ваш отец просил перенести завтрак на террасу. Он хочет обсудить субботу до встречи с дизайнером.
Он не задавал вопрос. Он передавал расписание.
Дивья медленно села, накинула на плечи халат. Босые ступни коснулись прохладного мрамора. Холод мгновенно поднялся по телу – приятный, острый, как напоминание, что она ещё жива.
На террасе стоял стол, накрытый на одного. Белоснежная скатерть, фарфор, свежие фрукты, мед, серебряный чайник. Отец уже сидел за ноутбуком. Он не поднял глаз, когда она подошла.
– Вирадж будет здесь к шести, – сказал он, не отрываясь от экрана. – Его родители прилетают завтра. Я ожидаю от тебя определённого уровня вовлечённости.
Она налила себе чай.
– Какого именно? Улыбки? Или сразу изображать влюблённость?
Отец поднял взгляд. В его глазах не было гнева. Только усталое раздражение человека, которому мешают работать.
– Я ожидаю понимания. Этот брак – не каприз. Это структурное решение.
Он говорил о ней так, как говорил о заводах, платформах, логистике.
– Компания Вираджа создаёт систему отслеживания цепочек поставок лекарств по всему миру. Мы получаем её в управление. Ключ к управлению – ты.
Он произнёс это спокойно. Как технический факт.
– Поздравляю, – сказала Дивья. – Вы нашли идеальный способ монетизировать свою дочь.
– Я обеспечиваю её будущее!
Голос дрогнул лишь на мгновение. Очень коротко.
– Ты думаешь, мир держится на чувствах? Он держится на связях. На доверии, скреплённом контрактами. Любовь заканчивается. Бизнес – остаётся.
Он снова опустил глаза в экран. Разговор был закрыт.
В этот момент на террасу вышла мать. В руках у неё был поднос с фруктами. Дивья перехватила её взгляд – и впервые за долгое время увидела там не только покорность. Там был страх. И что-то ещё. Предупреждение.
– Я поговорю с Вираджем, – сказала Дивья.
Она сказала это не отцу. Она сказала это матери.
– Умная девочка, – отец не оторвался от экрана.
После этого день перестал быть днём. Он стал репетицией.
Свадебный планировщик. Каталоги тканей. Цветочные композиции. Меню, расписанное по минутам. Каждый её ответ уже существовал заранее.
– Ваш отец одобрил этот вариант.
– Семья Вираджа предпочитает золото.
– Это будет смотреться более статусно.
Примерка превратила её тело в манекен. Золотая парча давила на плечи. Ткань стоила как автомобиль. Вес символизировал цену.
PR-инструктаж был последним. Молодой человек с идеальной улыбкой рассказывал, как отвечать на вопросы о романтике.
– Акцент на инновации, будущее Индии, семейные ценности. Политику не трогать. Личное – только как легенду.
Она кивала. Она умела играть роли.
Переезд в Raj Tower был запланирован как «неформальная фотосессия». Панорамное стекло, офис отца на заднем плане, символ открытости и власти.
Пока фотограф настраивал свет, Дивья прошла к окну. Внизу, у служебного выезда, она увидела знакомый угол. Выгоревшую вывеску лавки с лаймами. Ту самую.
Сердце дёрнулось.
Она обернулась – и в эту же секунду её взгляд столкнулся с другим взглядом. Мужчину в чёрной рубашке вели к противоположному лифту охранники. Уставшее лицо, планшет под мышкой, взгляд направлен внутрь себя.
Мгновение.
Он скользнул по ней, не цепляясь за сари, за вспышки камер, за охрану.
Он смотрел сквозь.
И в этом взгляде было то же самое выжженное одиночество, которое она помнила с крыши. Не он. Не тот мальчик. Но та же пустота.
Фотограф позвал её по имени.
Она отвернулась.
Вечером она закрылась в комнате. Взяла книгу. Пальцы дрожали, когда она открыла её на случайной странице.
Первое знакомое слово ударило, как ток:
«Снег».
Она захлопнула томик и прижала ладони к лицу.
За дверью прошли шаги. Тяжёлые. Уверенные. Отец. Она застыла, как тогда, в детстве, когда нужно было не выдать дыханием страх.
Шаги ушли.
Она медленно подняла голову. В комнате было тихо. Только кондиционер гудел ровно, как дыхание чужой системы.
Она подошла к витрине. За стеклом – ржавый болт. Единственная вещь в доме, не имеющая рыночной стоимости.
Медленно, как будто не решаясь, она открыла браузер.
В поисковую строку она ввела название той самой немецкой IT-компании.
Её палец повис над клавишей Enter.
Пару секунд она просто смотрела на это слово – как будто именно оно откроет не сайт, а дверь, из которой уже тянет дымом.
Она так и не нажала.
Она закрыла ноутбук. Не резко. Медленно. Как закрывают дверь в комнату, из которой уже пахнет опасностью.
Тишина в комнате была не пустой, а наполненной. Она состояла из гула кондиционера, далёкого гудка машины за окном и едва уловимого шороха за дверью. Кто-то всегда находился рядом. Не для помощи. Для наблюдения.
Дивья подошла к окну и раздвинула тяжёлую портьеру. Внизу, в саду, по чётко обозначенным дорожкам, патрулировал охранник с собакой. Не агрессивной, не лающей. Собакой-машиной, которая двигалась беззвучно, а её глаза в темноте отражали свет фонаря двумя зелёными точками. Периметр. Это слово отец любил употреблять не только в отношении заводов.
Она отпустила ткань и повернулась к витрине. Болт лежал за стеклом, как насекомое в янтаре. Ископаемое свидетельство. Её бунт был законсервирован, изучен и помещён на полку. Урок для неё самой: смотри, во что превращается сила, направленная не по каналам системы.
Рука сама потянулась к стеклу. Она не хотела доставать болт. Она хотела ощутить барьер. Холодное, идеально прозрачное стекло. Преграда, которую не разбить, не сломать, не обойти. Её жизнь сейчас была таким же стеклом: всё видно, но ни до чего не дотронешься.
Вернувшись к столу, она взяла книгу. Не открывала. Просто держала в руках, взвешивая её плотность, шершавость обложки. Это был незаконный груз. Контрабанда памяти.
Если бы отец знал, что она не просто хранит этот «мусор», а иногда, в самые отчаянные ночи в Лондоне, заказывала себе чай с лимоном и, закрыв глаза, представляла, что это не лимон, а долька лайма с того самого рыночного ящика, а за окном – не английская морось, а тропический ливень, под который можно спрятать любой разговор… Он бы не понял. Он бы измерил это в единицах риска.
Риск – слабость.
Слабость – угроза.
Она положила книгу обратно.
Рядом с ней лежал телефон – чёрный, тонкий, холодный. Инструмент связи, который на самом деле был инструментом контроля. Каждое её сообщение, каждый запрос проходили через фильтры. У неё был доступ в интернет, но не было доступа к нефильтрованной реальности.
Именно тогда пришло осознание – острое, как лезвие:
чтобы выжить в этой клетке, нужно перестать пытаться вырваться из неё.
Нужно научиться использовать саму клетку.
Её правила.
Её инструменты.
Её слепые зоны.
Её взгляд снова упал на ноутбук.
За час до того, как Артём положил камень на клавиатуру, в серверных Raj Tower произошло незаметное событие.
Скрипт автоматического мониторинга, запущенный службой безопасности Амита, завершил ночной обход. Он сопоставил логи доступа к корпоративному порталу за последние сорок восемь часов. Большинство запросов слились в предсказуемые паттерны: сотрудники, подрядчики, аналитики.
Два запроса, выполненные с разных IP-адресов и под разными учётными записями, были отмечены системой жёлтым флагом – не нарушение, но «совпадение, требующее внимания».
Первый запрос: просмотр списка активных внешних подрядчиков проекта «Феникс».
Учётная запись: d.raj (гостевой доступ с низкими привилегиями).
Время: 22:47.
Второй запрос: глубокая проверка метаданных проекта «Narayana», включая поле «Санкционирующий».
Учётная запись: a.petrov (временный доступ «Омега»).
Время: 23:12.
Алгоритм не знал, что «d.raj» – это дочь владельца, ворочающаяся без сна в своей комнате.
Он не знал, что «a.petrov» – это консультант в номере отеля, сжимающий в руке ледяной камень.
Для системы это были просто две метки, совершившие асинхронные, но тематически связанные запросы к защищённым данным одного конгломерата.
Они ещё не были в одном зале.
Их пока разделяли километры, протокол и десятки наблюдающих глаз.
Но в цифровой глине системы, в её сырых, неосмысленных данных, их цифровые тени уже столкнулись.
Алгоритм записал это совпадение в журнал с низким приоритетом и перешёл к следующей задаче.
На следующее утро отчёт о тысячах таких событий ляжет на стол Амиту.
Он, возможно, даже не заметит эту строчку.
Или заметит.
И тогда жёлтый флаг станет красным.
Пока же это знание принадлежало только бездушной машине.
И городу за окном, который, поглощая миллионы таких совпадений, медленно, неумолимо стягивал невидимые нити в узел.
…Спустя какое-то время она всё-таки снова открыла ноутбук.
На этот раз палец без колебаний нажал Enter.
Экран мигнул, будто задумался, стоит ли пускать её дальше. Потом посыпались ссылки – сухие, корпоративные, безликие. Пресс-релизы. Финансовые отчёты. Партнёрские соглашения. Лица людей в одинаковых костюмах с одинаковыми улыбками.
Она смотрела не на цифры. Она смотрела между строк.
Немецкая компания, аккуратная, как хирургический инструмент. Контракты с фарм-гигантами. Совместные проекты по инфраструктуре данных клинических испытаний. И – совсем недавно – соглашение с Raj Group.
Дата: десять дней назад.
Имя отца стояло под подписью.
Она закрыла ноутбук. Не резко. Медленно. Как закрывают дверь в комнату, из которой уже пахнет опасностью.
В этот момент телефон на тумбочке загорелся мягким холодным светом. Сообщение от Мехула:
«Завтра в 19:00 – приём. Присутствие обязательно. Дресс-код – формальный».
Она долго смотрела на экран.
Потом перевела взгляд на стеклянную витрину, на болт.
Потом – на книгу.
И только потом позволила себе лечь.
Артём не спал почти до рассвета.
Он лежал на спине, глядя в потолок, где тень от шторы напоминала карту незнакомого города. Внутри работала система – не его персональная, а та, в которую он уже был втянут.
Он знал этот режим. Ожидание до включения миссии. Когда ты ещё формально свободен, но свобода уже аннулирована.
Утром он проснулся раньше будильника.
В семь ноль-ноль экран телефона загорелся сам.
Видеовызов.
Немецкий код.
Он принял, даже не меняя выражение лица.
На экране появился Клаус – его куратор. Без улыбки, без предисловий.
– Ты внутри периметра?
– Да.
– Контракт активен.
– Я понял ещё вчера.
Клаус коротко кивнул.
– У тебя есть сорок восемь часов, чтобы полностью слиться с инфраструктурой Raj Group. Дальше пойдёт грязный слой. Туда ты полезешь только после нашего сигнала.
– Что за объект?
Клаус на секунду замялся. Это была плохая пауза.
– Проект «Narayana». Исследовательский центр. Доступы клинических данных. Закрытый контур.
– Данные чего?
– Лекарств.
Артём усмехнулся уголком рта.
– Всегда чего-то очень дорогого.
Клаус посмотрел прямо в камеру.
– Там не только цифры. Там люди. Не привязывайся.
Связь оборвалась.
Артём несколько секунд смотрел на погасший экран. Потом сел, достал из чемодана камень. Положил его на ладонь. Холод мгновенно отдался в мышцы.
– Снег, – тихо сказал он в пустоту.
Вечер начался без заката.
В этом городе свет не уходил – его задавливала тьма неоном.
Raj Tower принимал гостей, как принимает организм – через фильтры.
Дивью одели молча. Волосы уложили молча. Украшения застегнули осторожно, будто она была не человеком, а экспонатом высокой ценности.
Мать стояла в стороне. Она не помогала. Она смотрела.
Когда Дивья застегнула браслет, её пальцы на секунду задержались. Очень коротко. Но мать увидела.
– Дыши ровно, – сказала она тихо. – Ты сильнее, чем он думает.
Это была первая фраза за годы, не продиктованная системой.
В лифте Дивья ехала одна. Зеркальные стены возвращали её взгляд. И он был другим. Не испуганным. Не покорным.
Собранным.
Артём прибыл как «приглашённый специалист». Его бейдж был другого цвета. Его не включали в круг. Его аккуратно держали на орбите.
Зал был залит золотым светом. Музыка звучала как дорогая тишина. Люди говорили не словами – статусами.
Он стоял у колонны. С бокалом воды. Без алкоголя.
И тогда он увидел её.
Не сразу. Сначала увидел движение в центре. Вспышки камер. Пауза в разговоре вокруг. Лёгкое смещение внимания всей системы в одну точку.
Потом – силуэт.
Золотое сари. Прямая спина. Взгляд, в котором не было покоя.
И всё внутри него оборвалось.
Это была она.
Не девочка с крыши.
Не девочка с рынков.
Не девочка с пеплом на лбу.
Это была женщина внутри власти.
Её провели к отцу. Он положил ладонь ей на спину – жест не заботы, а фиксации собственности.
В этот момент она подняла глаза.
Они встретились взглядом.
Мир не взорвался.
Он просто перестал быть шумом.
Они узнали друг друга мгновенно.
И так же мгновенно – не подали вида.
Это было самое тяжёлое движение в их жизни – ничего не сделать.
Вирадж появился позже.
Без шума. Без эффектов. Системно.
Он подошёл к отцу Дивьи. Склонил голову. Потом перевёл взгляд на неё.
– Рад снова видеть вас, – сказал он ровно.
Потом его глаза скользнули по залу.
И на секунду остановились на Артёме.
Ни ревности.
Ни злости.
Только фиксация переменной.
Когда приём подошёл к кульминации, система сделала ход.
Артём вышел на балкон, чтобы вдохнуть воздух. Телефон в кармане завибрировал.
Сообщение. Без подписи.
«Вы проверены».
Он поднял голову.
Изнутри зала за стеклом на него смотрели сразу несколько камер.
В это же время Дивья снова сидела у себя в комнате.
Перед ней – ноутбук. Открытые вкладки. Корпоративный
портал. Подрядчики. И фамилия. Петров. А.С.
Она сверила ещё раз. Ошибка была невозможна.
Она закрыла глаза. Потом открыла снова. И улыбнулась.
По-настоящему. Впервые за много лет. Артём в отеле смотрел в монитор.
Перед ним – расшифровка доступа. Проект: Narayana
Допуск: закрыт даже для «Омеги», санкционирующий: D. Raj. Он
медленно положил камень на клавиатуру.
– Значит, всё-таки ты, – сказал он в пустой номер.
Система работала. Где-то подписывались контракты.
Где-то подбирали свадебные цветы. Где-то переписывались
протоколы шифрования.
А две цифровые метки – «Петров, А.С.» и
«Радж, Дивья» – пересеклись в её глубине. Для машины – обычная
строка данных. Для них – начало войны.
Глава 2. Дом, который душит
Часть 1. ЗавтракЗавтрак в доме Раджей начинался в восемь. Всегда в восемь – как деловое совещание, только с фарфором и серебром.
Слуги расставляли тарелки так тихо, будто пытались не тревожить сам воздух. Запах жасмина из внутреннего сада смешивался с ароматами тоста, карри и горячего чая масала. Всё было красиво, ровно и правильно – до такой степени, что правильность становилась удушливой.
Дивья вошла в столовую ровно в 8:00. Ни минутой позже, ни раньше – здесь время было частью дисциплины.
Отец сидел во главе стола – костюм цвета утреннего кофе, поза идеальная, взгляд направлен куда-то поверх тарелок, туда, где у него располагалась собственная сеть решений. Мать – на два стула дальше, в безупречном сари, лица почти не видно: она держалась в той идеальной тени, которую женщинам этой семьи позволяли занимать.
