Душа, отравленная тьмой

Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Да, собираюсь… Наверное. Да и не даст мне Томас снова сбежать…

Нет, мои чувства никуда не делись. И стать женой любимого человека я хотела. Вот только если Ровена, выйдя за Линарда, всего лишь сменила фамилию (и все документы заодно), то я так легко не отделаюсь. Высокое положение Томаса сулило мне куда больше проблем, обязанностей и ограничений, чем привилегий, и часть из них я уже успела ощутить. Одна только утренняя статья чего стоит!

Сейчас я была лишь невестой, которую оценивали и пробовали на прочность. Но как только я стану женой Томаса, газетчики, как стервятники, станут постоянно кружить рядом в ожидании любого моего промаха точно также, как сейчас кружат вокруг Тома.

Закончится спокойная жизнь никому не известной, а главное – не нужной ведьмы. Несмотря на то, что Томаса в правящих кругах искренне недолюбливали, ему регулярно слали приглашения на рауты, балы, праздничные приёмы и просто ужины. На большинство писем Том отвечал вежливым отказом, однако раз в пару месяцев он был вынужден уделять время светской жизни. Пока что меня это не касалось, но стоит мне только выйти замуж, и мотаться на чинные и ужасно скучные ужины придётся нам обоим.

Самое обидное, что начнётся это безобразие прямо с нашей свадьбы.

Первое время я наивно надеялась, что вместо пышного торжества мы тихо распишемся и сбежим из столицы в свадебное путешествие на месяц-другой. Увы, Томасу пришлось меня разочаровать: его положение не позволяло настолько открыто наплевать на условности. К тому же праздник с большим количеством гостей должен был помочь опровергнуть слух о «несчастной бедной ведьме», который в разных вариациях доходил до меня с того самого момента, как наши отношения стали достоянием гласности. Почему-то многие даже в моём окружении (не говоря уж о посторонних) не верили в добровольность нашего союза. Это был один из тех редких случаев, когда зловещая репутация главы Дознания играла против него самого.

И хотя с необходимостью превратить свою свадьбу в очередной лицемерный светский приём я смирилась, обдумывать, каким бы я хотела видеть это торжество (и, главное, себя на нём), я ещё даже не начинала. Вот бы придумать, как выйти замуж только за Томаса, а не за его положение…

– Ро, мы о помолвке объявили всего десять дней назад, – покачала я головой. Сама же за Нара недавно вышла, неужели не нагулялась на празднике? – Времени на подготовку полно. У нас ещё даже дата свадьбы не назначена!

– А вот это вы зря, – неожиданно заявила подруга. – Если не назначите сразу, так и будете тянуть неизвестно сколько!

– Да куда нам торопиться?! Мы и так вместе живём, свадьба ничего не меняет!

На самом деле ещё как меняет, но не объяснять же Ровене, что я не готова к настолько кардинальным переменам в своей жизни! Эффектная и яркая подруга привыкла к вниманию и чувствовала себя свободно и уверенно в любом обществе. Моих сомнений она просто не поймёт!

– Не-е-ет, – протянула Рона и покачала пальцем у меня перед лицом. – Ты о главном забываешь. Это раньше Том был кем?

– Кем? – эхом повторила я.

– Злым и страшным палачом! А сейчас он кто?

– Злой, страшный, но помолвленный палач? – я невольно хмыкнула. Да уж, перемена налицо.

– Именно! – торжественно объявила Ровена. – А раз помолвленный, значит не такой уж страшный! А если убрать страх, что останется?

– Ненависть? – припомнила я статью про себя. Любовью к главе Дознания там и не пахло.

– Балда! – возмутилась подруга. – Останется богатый мужчина, занимающий важную должность и имеющий влияние на политику страны. Неженатый, заметь, мужчина! Помолвка – ещё не брак, а невесту заменить проще, чем жену!

Я нахмурилась и бросила короткий взгляд на помолвочное кольцо. Голубой бриллиант, словно почувствовав моё настроение, ярко сверкнул в свете настольной лампы. Кольцо точно сделали на заказ, слишком оно было похоже на старинный кулон-накопитель, с которым я никогда не расставалась. Томас позаботился, чтобы я могла носить оба украшения постоянно, как комплект, не делая выбор между безопасностью и статусом невесты. Так с чего бы человеку, который продумывает детали с таким вниманием, искать себе другую жену?

– Том никогда так не поступит.

– Конечно, не поступит, – без тени сомнения согласилась Ро. – Но клуши, которые наверняка захотят протиснуться на твоё место, об этом не знают! Чем дольше вы будете тянуть с объявлением даты, тем больше у окружающих появится уверенности, что с тобой, как с невестой, можно не считаться!

Скрестив руки на груди, я откинулась на спинку креста и мрачно исподлобья взглянула на подругу. Да, о том, как в высшем свете относятся к слишком долгим помолвкам, я знала. В наше время их затягивали только не желавшие брака сговоренные пары, не смевшие отказаться сами и надеющиеся на счастливый случай, который позволит им вывернуться из ловушки родительских планов…

Но к нам-то с Томасом это не относится! Да и в то, что в столичных охотницах за состоятельными мужьями внезапно проснётся интерес к главе Дознания, я не верила. Серьёзно, кто захочет быть рядом с палачом с такой однозначной и совсем не положительной репутацией?

Хотя… В Смуту-то желающие находились несмотря на то, что даже я в те годы с трудом выносила испортившийся характер одуревшего от собственных сил вампира. Вившиеся вокруг Томаса пиявки были готовы стерпеть что угодно ради своих целей.

– Дата свадьбы скоро будет объявлена, – немного подумав, пообещала я.

В чувствах Тома я не сомневалась, но бороться за его внимание с какими-то пока не давшими о себе знать соперницами? Нет уж, увольте! Нужно пресечь саму возможность появления охотниц за статусом моего мужчины на корню, даже если ради этого мне придётся сопровождать его на приёмах и вести исключительно светскую жизнь!

– Отлично, – Ро усмехнулась и подвинула журналы поближе ко мне. – Тогда можешь начинать изучать каталоги и выбирать фасон платья. Такие вещи за пару дней не шьются!

– А ты и рада, да? – я угрюмо покосилась на сияющую энтузиазмом подругу.

Рона широко оскалилась и довольно потёрла руки.

– Ещё бы! Я отмучилась, теперь твоя очередь!

Глава 5

В день перед туманом Роден всегда напоминал затаившегося в предчувствии опасности зверя. Автомобили к вечеру практически не выезжали на улицы. Лоточники сворачивали свои прилавки задолго до заката. Большинство заведений прекращали работу уже в обед, и лишь самые смелые владельцы оставляли двери открытыми ещё на пару часов только для того, чтобы в очередной раз убедиться: сумасшедших, желающих рискнуть встретить туман вне дома, в городе очень мало. Зато голоса и даже звуки шагов редких прохожих звучали громче, наигранно, словно в попытке заглушить непривычную тревожную тишину.

Убийств в этот день тоже практически никогда не случалось, поэтому мы с Ро с самого утра наслаждались тишиной, безделием и уютом в нашем подвальном кабинете. Коллеги, как я и надеялась, от ошеломительной новости о моём предыдущем месте работы за ночь немного отошли, а может это надвигающийся туман со всеми сопутствующими ему неприятностями так повлиял, но вчерашнее давление чужого любопытства сегодня ощущалось куда меньше. Ещё и «честь» дежурить этой ночью досталась не нашему отделу… К тому же, по традиции, сложившейся за полгода жизни с Томом, ночь тумана у нас была ночью ужина при свечах, так что я одна из немногих в Управлении ждала конец рабочего дня с нетерпением.

Единственным, что омрачало моё прекрасное настроение, было нытьё расхаживающей по кабинету Ровены, вновь взявшейся уговаривать меня на визит к предсказательнице.

– Ну Кэтти, площадь Шута ведь совсем рядом! – протянула Ро в очередной попытке меня разжалобить. – Давай сходим завтра в обед? Если не хочешь заходить к Ифе сама – просто постой рядом, пока я получу своё предсказание!

Я скептически на неё покосилась. До площади Бронзового Шута, где расположились тандарцы, от Управления действительно можно было дойти минут за пятнадцать. Зато очередь к стоявшему на отшибе шатру тянулась аж с соседней улицы! И это утром, когда Том вёз меня в Управление! Даже представить страшно, сколько наивного народа будет толкаться вокруг передвижного цирка к середине дня.

– Ну что ты… – Я откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. – Конечно, я верю в предсказания! Моя мама была выдающейся предсказательницей! По неубранному курятнику предсказывала розги и ни разу не ошиблась!

– Ведьма! – возмущённо припечатала вампирша. – Вот что тебе стоит подругу поддержать?

– А что подруге стоит послушать умудрённую жизнью ведьму? Или, если не верит на слово, самой заглянуть в архив и убедиться: последний раз дар прорицания был зарегистрирован больше ста пятидесяти лет назад! – предприняла я очередную попытку достучаться до разумной части сознания Ровены. – Твоя Ифа Лунная – обычная шарлатанка, которая за твои же деньги скажет тебе что угодно! И вообще, почему, если тебе так хочется попасть к этой Ифе, ты не сходишь одна?

Ро неожиданно смутилась и отвернулась, всем своим видом демонстрируя нежелание отвечать на вопрос. Мне даже стало её немного жаль, но я точно знала: если дам слабину сейчас, мне всё-таки придётся идти к предсказательнице.

И стоять в очереди!

– Я боюсь к ней одна идти, – вынужденно призналась Рона, не дождавшись от меня сочувствия. – Видела, какие задумчивые и ошарашенные все выходят из её шатра. Ещё и соседка моя после предсказания второй день в себя прийти не может… И главное, не говорит, в чём дело! Вдруг Ифа и мне скажет что-нибудь… такое? – Ро неопределённо махнула рукой и уставилась на меня с печалью во взгляде.

Мда… Подобного я не ожидала. Что такого может плести предсказательница, чтобы массово смущать и стращать людей? Ровена не из тех, кого легко напугать, но нелепые слухи об Ифе – в самом деле, не стану же я верить во всякую чушь – почему-то заставляли вампиршу нервничать.

Интересно. Но всё ещё не настолько, чтобы стоять в очереди ради удовлетворения любопытства.

– Почему бы тебе не попросить Линарда? – пришла мне в голову неожиданная мысль. – Из меня защитница так себе, зато с Ловчим даже к предсказательнице заглянуть не страшно! Устройте свидание с приключением – если разочаруетесь в Ифе, вечер хоть не будет потрачен зря.

Вампирша, мерившая шагами кабинет, застыла на секунду, а затем развернулась ко мне и покрутила пальцем у виска.

– С ума сошла? Кто с мужем гадать ходит, а? – возмутилась подруга, но слегка наигранная интонация заставила меня усомниться в её искренности.

– То есть Нар отказался идти?

– Вот что ты за ведьма, а? Всё знать надо? Да, отказался! – Рона шумно выдохнула, негодующе зыркнула в мою сторону и добавила: – Точнее, нет, не отказался.

Она мотнула головой, заставив весело звякнуть подвески на крупных золотых серьгах, и вновь замолчала. Мне пришлось запастись терпением и ждать, пока Ро соберётся с мыслями и объяснит, как Нар умудрился столь изящно и дипломатично вывернуться из ловушки, не обидев при этом жену.

– У него зачёты в университете начались, так что домой он приходит только ночевать, – наконец недовольно проговорила вампирша. – Но пока зачёты закончатся, цирк уже уедет! А я хочу попасть к Ифе!

Повезло же Ловчему… Напомнить в очередной раз, что визит к предсказательнице – не самое разумное из желаний, я не успела. Дверь кабинета распахнулась, явив нашим взорам лохматого сверх всяких приличий и явно спешившего Нарана Герцена.

– Дамы, подъём, у нас новая жертва вампира, – объявил он, замерев за шаг до порога – там извивавшаяся в недобрых намерениях Стесняшка до него не дотягивалась.

Раньше наша охранница позволяла Нарану стоять практически в дверях. Угрожала, но не атаковала, чувствовала: если перейдёт черту, оборотень её в узел завяжет, не пожалеет. Но теперь из-за проклятия дриады отношение питомцев Роны к нашему коллеге серьёзно испортилось. Даже миролюбивый и спокойный Сапфир, почуяв Герцена, недовольно шевелил листьями, пока тот не уйдёт.

Мы с Ро на секунду застыли, осознавая новость, а затем одновременно подскочили и принялись метаться по кабинету, натягивая туфли и путаясь, где чья шляпка. Оборотень со стоическим терпением взирал на это безобразие с высоты своего роста.

– Где? И кто? Свидетели есть? – пропыхтела я, мучаясь с выскальзывающей из пальцев застёжкой туфельки. Ну почему у меня получается застегнуть её с первого раза, только если я никуда не тороплюсь?!

– Здание вокзала. Свидетелей нет, – мрачно перечислил Герцен. – Жертва – эльф.

Мы с Ро одновременно прекратили метаться и переглянулись. Первой пришла в себя вампирша.

– Нам конец! – жалобно простонала она.

Я согласно кивнула. Точно. Нам конец – это я и без дара предсказаний гарантирую!

*

– Откуда в Родене взялся эльф? – спросила я больше от отчаяния, нежели рассчитывая действительно получить ответ. Пришлось кричать, чтобы Наран меня расслышал с первого раза. В его машине, новой с виду, что-то зверски дребезжало, вызывая головную боль и желание пройтись пешком. Увы, времени на прогулку не хватало – до тумана оставалось всего несколько часов, а вокзал, расположенный на юго-востоке города, был слишком далеко от Управления.

– Учитывая, куда мы направляемся – приехал на поезде, – совершенно серьёзно пояснил Герцен.

Я подавила желание стукнуть оборотня чем-нибудь тяжёлым. Как будто он не понял, что я имела в виду! Жертва – эльф! Представитель расы, живущей ещё более закрыто, чем дриады! В городах они практически не встречались. Только изредка кто-нибудь из старейшин или ищеек покидал общину ради накопившихся неотложных дел, но на чужбине они никогда не задерживались!

Ближайшая эльфийская община была в дне пути от Родена, и окружала её высокая, в два человеческих роста, непроницаемая для посторонних взглядов живая изгородь из колючего терновника. Чужаков на свою территорию эльфы не пускали, и не просто так. Природный флёр очарования, действующий на представителей всех рас без исключения, доставлял и эльфам, и тем, кто «попался» на их совершенные в своей красоте лица немало проблем.

Говорят, если увидишь эльфа – забыть уже не сможешь. До конца жизни будешь страдать по несбыточному, а то и вовсе сойдёшь с ума от невозможности быть рядом со своим наваждением. Не знаю, сколько в этом правды – сама я с чистокровными эльфами не встречалась. Даже смески, живущие сами по себе, были редкостью: детей, родившихся вне общины, эльфы старались забирать с собой и оберегать от чужаков и невзгод за колючими стенами терновника. Люди с долей эльфийской крови вроде Линарда или Рамины Ленской были редкими исключениями, чьим предкам каким-то образом удалось скрыть детей от их эльфийского родителя.

Параноидальная закрытость эльфийского общества сложилась не на пустом месте. Противоестественная притягательность вовсе не помогала эльфам быть всеобщими любимцами. Казалось бы: достаточно лишь улыбнуться, и даже самое стойкое и безнадёжно равнодушное сердце начнёт биться быстрее, оттаивая. Однако всё было не так просто.

Эльфийские чары вызывали вовсе не возвышенное нежное чувство, а настоящую одержимость, заглушавшую в сознании жертвы любые другие желания. Да, сила воздействия напрямую зависела от силы самого эльфа, но результат в любом случае был ощутимым. К тому же избавиться от наведённого очарования было невозможно. Жертвы эльфийских чар навеки оставались под их властью, ломая и свою, и чужие жизни во имя фальшивой страсти.

Поговаривают, в родном мире у эльфов такой способности не было. Их магия исказилась, когда они, спасаясь от катастрофы, явились в наш мир. Первые поколения переселенцев хлебнули немало горя, пока не придумали, как защитить окружающих от собственного влияния, а соотечественников – от сходящих с ума очарованных.

Спустя столетия, в годы расцвета работорговли, на эльфов свалилась новая напасть. Ослепительно прекрасные юноши и девушки со слабым даром стали самым дорогим, желанным и труднодоступным товаром на рынке невольников. Даже риск попасть под чары не отвращал покупателей от приобретения экзотической диковинки.

От охотников за наживой эльфов защищали сплочённость, изоляция и – когда первые два пункта не срабатывали – магия, которой они владели практически поголовно. Причём магия у этой расы сохранилась своя, особая, не зависящая от привычных нам источников, но мало похожая на силу ведьм. И достаточно смертоносная, чтобы с мнением эльфов считались, а преступления в отношении любого представителя их расы расследовались с особым тщанием. Не зря многие до сих пор верили, что встреча с эльфом предвещает печали и беды.

Было время, когда эльфы собственноручно вершили суд над обидчиками. Они сами находили преступников, забирали их в свои поселения и казнили способом достаточно жестоким, чтобы даже высшие вампиры, лютовавшие примерно в те же времена, предпочитали с эльфами лишний раз не связываться.

Рискнувших поднять руку на представителей остроухого народа привязывали к молодым деревьям, специально высаженным с внешней стороны ограды общин. Алые, будто напившиеся крови растения, получив магический приказ, прорастали через тело приговорённого насквозь, убивая медленно и крайне мучительно.

При Вильгельме Пятом набеги на эльфийские поселения и похищения их девушек ради продажи в рабство участились настолько, что у некоторых общин за алыми деревьями не было видно терновой ограды – так много преступников отлавливали и казнили ищейки. Недовольство граждан, живших неподалёку от общин и вынужденных любоваться зверствами (и заодно слушать крики и стоны – пронзённые насквозь жертвы вовсе не хранили молчание), а также недовольство самих эльфов, чьё мирное течение жизни было нарушено, грозили вылиться в затяжной кровопролитный конфликт.

Эльфы, несмотря на добровольное затворничество, сражаться и убивать умели отлично. К тому же магов, способных противостоять им в поединке на равных, было не так много, и все они зависели от роденского источника, а значит, чем дальше от столицы, тем стремительнее снижался шанс на победу в битве с малочисленными, но сильными и ловкими воинами.

Чтобы избежать противостояния, Вильгельм Пятый заключил со старейшинами общин договор: эльфы прекращают устраивать показательные казни, больше пугающие мирных селян, чем распоясавшихся работорговцев, готовых даже на смертельный риск ради хорошего куша. Королевство, в свою очередь, прикладывает максимальные усилия для расследования любых преступлений в отношении их расы и передаёт в общину информацию о результатах.

Эльфы, тоже не желавшие ввязываться в войну, которая обязательно уменьшит их и так малую численность, согласились, но выдвинули встречные условия: самые суровые наказания для пойманных преступников и невмешательство в расследования, которые будут проводить их собственные ищейки параллельно с королевскими следователями. Вильгельм Пятый был вынужден согласиться.

Совместными усилиями следователи Управления и ищейки за несколько лет очистили страну от наводнивших порты, но условие, по которому представители эльфийских общин имели право вести своё собственное расследование, до сих пор никто не отменил. А значит там, где убили одного эльфа, скоро появится другой, куда более опытный и опасный.

Не пройдёт и пары дней, как в Родене объявится ищейка.

*

Задумавшись, я не заметила, как мы приехали. Наран припарковал автомобиль у здания вокзала – широкого, монументального, с огромными витражными окнами, пропускающими внутрь естественный свет в течение всего дня. Многочисленные колонны поддерживали полукруглую крышу внутри и украшали фасад снаружи. Когда-то белоснежные, сейчас стены вокзала приобрели бежеватый оттенок и обзавелись узорчатой сетью трещин, придавших зданию дух благородного устаревания. Как у пожилой дамы, бывшей кокеткой в юности и не растерявшей с годами любовь к элегантными, но немного старомодным нарядам.

Вокруг было непривычно безлюдно – до тумана оставалось не так много времени. Редкие прохожие спешили по домам и на нас не обращали никакого внимания. Улицу словно куполом накрыла тишина. Без привычного гула голосов, стука колёс по рельсам, пыхтения паровозов, свистков проводников и пронзительных гудков отправляющихся в путь составов вокзал казался осиротевшим.

Да, туман на работу паровых двигателей не влиял, но в первые годы Смуты в вагоны не раз врывались грабители, пользовавшиеся беспомощностью редких пассажиров-магов, неспособных оказать сопротивление до зубов вооружённым налётчикам, и практически абсолютной безнаказанностью. В поредевшем Управлении не хватало людей, да и вести следствие без магической экспертизы тогда только учились, поэтому статистика по раскрытым «туманным» преступлениям удручала.

Предписание, согласно которому отправляющиеся в этот день поезда должны были покинуть город до прихода тумана, действовало до сих пор, став из правила, обеспечивавшего безопасность перевозок, бережно соблюдаемой традицией и «изюминкой» Родена. Ни в одном другом городе подобного не было.

В пустом здании наши шаги эхом отражались от украшенных искусными мозаиками стен. Работники вокзала давно разошлись по домам, только уборщик нервно елозил шваброй по мраморному полу, косясь на возвышавшиеся в центре зала часы. Наран уверенно направился в сторону залов ожидания, но на полпути неожиданно свернул в один из многочисленных коридоров, замысловатой паутиной пронизывающих старинное здание.

Уже через несколько поворотов мы вышли к телу, лежавшему на полу и заботливо прикрытому чьим-то мятым плащом. А вот обнаружить рядом с трупом заплаканную женщину в форменном платье кассира мы не ожидали. В этой части здания не должно было остаться посторонних!

– Наконец-то! – заламывая руки, бросилась она нам навстречу прежде, чем мы успели что-то сказать. – Теперь я могу идти, пожалуйста? Мне до дома на другой конец города добираться!

– Простите, а вы кто? – первым справился с удивлением Наран.

– Я – Илона Норрис, старший кассир этой смены, – всхлипнула женщина. – И это я нашла… Нашла…

– Я понял, – поспешил перебить её следователь, пока попытки назвать труп трупом не вызвали у свидетельницы полноценную истерику. – Почему вы здесь, если вас должны были опросить и отпустить домой? И где ваше начальство?

При упоминании начальства госпожа Норрис заметно вздрогнула и, кажется, попыталась оглянуться.

«И куда делся прибывший на вызов патруль, который должен охранять место преступления?» – мысленно добавила я.

– Господин Маруш уехал домой, – робко пролепетала кассир. – А мне велел остаться, чтобы я ответила на ваши вопросы.

– Но вас уже опросили? – смягчив голос, переспросил Герцен. Госпожа Норрис кивнула. – И разрешили отправиться домой?

– Да, но господин Маруш… – промямлила она, так и не закончив фразу под суровеющим с каждой секундой взглядом следователя.

Мы с Ровеной переглянулись. Что это за начальство такое, что ослушаться его страшнее, чем сидеть в одиночестве рядом с мертвецом, да ещё и рискуя не успеть домой до тумана? Ответ напрашивался сам собой – очень бессовестное, думающее только о себе и плюющее на подчинённых. Свинское такое начальство.

Судя по недовольно сомкнувшимся бровям, ход мыслей Нарана не сильно отличался от нашего.

– С господином Марушем я поговорю отдельно, – мрачно пообещал оборотень.

Неведомому господину я бы посочувствовала – Наран наверняка устроит издевающемуся над работниками уроду несколько «весёлых» часов допроса – исключительно в интересах следствия, разумеется, какое превышение полномочий, о чём вы? Но от мелькнувшей в глазах госпожи Норрис паники всё сочувствие испарилось. Да она настолько затравлена, что даже заслуженному возмездию порадоваться не может!

– Мы с вами сейчас отсюда выйдем, и вы мне расскажете, при каких обстоятельствах нашли тело. Затем патруль подвезёт вас до дома, – принялся мягко увещевать свидетельницу Наран. – Не волнуйтесь, в туман на улице вы не окажетесь…

Придерживая женщину под локоть, он бережно направил её в сторону главного зала – светлого, безмятежного и совершенно не страшного, в отличие от лежавшего в полумраке коридора мертвеца. На нас оборотень внимания демонстративно не обращал и ничего не говорил, но мы и так понимали – пока госпожа Норрис рядом, тело лучше не открывать и вообще про него не напоминать.

Глава 6

Мы с Ро убедились, что Наран и свидетельница ушли достаточно далеко, и лишь затем аккуратно сняли плащ с трупа.

Вязаная шапочка и обрезанные чуть выше плеч каштановые вихры скрывали заострённые уши, а одежда погибшего ничем не отличалась от той, что носили большинство мужчин Родена – серые брюки, подтяжки, рубашка явно на пару размеров больше, чем надо… На первый взгляд жертву можно было принять за подростка, вынужденного работать вместо учёбы и изо всех сил старавшегося казаться старше. Лёгкая добыча, если не знать, кто скрывается под безобидной маской.