Цветок на лезвии катаны. Книга 2. Эпоха Тэнмэй

Кёко отыскала Аску и Кичиро довольно быстро: раскрасневшиеся, они уже стояли на крыльце, возвращаясь с прогулки. При виде Аски, разодетой в многослойное кимоно, поверх которого была наброшена меховая накидка, Кёко спешно склонила голову. Она уже усвоила, что женщина обладала тяжёлым характером.

– Госпожа, Юи-сан просит вас и маленького господина вернуться поскорее в тепло. Она переживает, что на таком холоде вы можете заболеть, – вежливо проговорила служанка.

Аска недовольно поморщилась, но кивнула и потянула за собой малыша. Кичиро, чьи пухлые щёчки и нос порозовели от мороза, посмотрел на девушку с любопытством в больших глазах. Кёко улыбнулась мальчику в ответ и коротко поклонилась и ему.

– Если хотите, я могу принести вам и маленькому господину чай и бульон, чтобы вы согрелись, – вновь обратилась к Аске прислуга.

К её удивлению, женщина недовольно замотала головой. Что ж, спорить с ней бесполезно. В любом случае, Юи заметит, что сын продрог на прогулке и попросит слуг принести всё, чтобы его согреть. А вот Аска пусть греется, как хочет.

Проводив взглядом высокомерную женщину, которая нехотя подхватила на руки уставшего малыша, Кёко тихо фыркнула. Вот ведь заноза! Она решила, что непременно расскажет Асакуре Кэтсеро о поведении его тещи.

«Совершенно не заботится о внуке! Что за странная женщина…», – обругала её про себя служанка.

Подумав, что в покои госпожи ей можно не возвращаться сейчас, Кёко замерла на заснеженном крыльце и обвела взглядом двор. Всё вокруг было укрыто снежным одеялом, которое отражало солнечный свет. Несмотря на мороз, на улице было хорошо. Девушка ощутила, как тоска и злость на мир постепенно начали растворяться.

– Эй, ты чего стоишь на холоде? Замёрзнешь же! – раздался позади неё хорошо знакомый мужской голос.

Торопливо оглянувшись, Кёко увидела брата, который стоял на пороге и глядел на неё с удивлением.

– Не замёрзну, я всего на пару минут выглянула. Здесь такая красота, грех не полюбоваться, – улыбнулась она Таро, но тот лишь нахмурился.

Они знали друг друга слишком хорошо, чтобы девушка не приметила тень на его лице. Эту тень она уже видела вчера, аккурат накануне прибытия Такаги в поместье. Злость, смешанная с огорчением от бессилия. Сжав кулачки, Кёко поспешила вернуться в дом и затворила за собой тяжелые сёдзи.

– Что-то случилось? – спросила она, повернувшись к брату. Таро поджал губы и прислонился плечом к стене. – Ну же, не томи, говори! Я ведь волнуюсь!

– К сожалению, ничего не случилось. Я хотел последовать утром за Такаги, чтобы разобраться с ним наконец. Собирался отомстить ему, – понуро пожал плечами парень, не обращая внимания на широко распахнувшиеся глаза сестры. – Но охрана меня не выпустила. Сказали, никто не покидает поместье без дозволения Асакуры-доно. А его и не было!

Последние слова Таро произнёс с таким возмущением, что пробегавшая мимо немолодая служанка оглянулась и смерила парня осуждающим взглядом. Кёко же вздохнула и положила руку на грудь. Туда, где бешено колотилось сердце.

– Я уж думал, не беда. Дождусь Асакуру-доно, получу разрешение и уеду. Пара часов ничего не решат. Но он мне не позволил. Понял, что я хочу поехать за головой Такаги, – продолжил возмущаться Таро, лицо которого искажала то гримаса гнева, то гримаса отчаяния. – Он сказал, что если я посмею выйти за ворота самовольно, он отправится за мной и убьёт. Он защитил этого мерзавца!

– Не думаю, что Асакура-сама стремился защитить Такаги. Скорее, он защищал свой дом, – тихо проговорила Кёко, касаясь плеча брата, который негодовал от злости. – И тебя, между прочим, тоже. Такаги убил бы тебя, у него огромная свита. Ты в самом деле собирался пойти на него в одиночку? Смерти ищешь?

– Я ищу возмездия, – зашипел в ответ Таро, наклоняясь к сестре. – Предлагаешь мне жить, будто ничего не случилось? Будто нашу семью не разорвали на куски? Я так не могу. Если сёгун не привлёк этого ублюдка к ответу, я это сделаю!

– Я прекрасно тебя понимаю, но это безумие. Таро, пожалуйста, послушай меня, – Кёко заглянула в тёмные глаза брата, в которых плескалась боль. – Отец не хотел бы, чтобы ты мстил за него, ставя под удар свою жизнь. Он бы порадовался тому, что мы выжили и велел бы нам держаться подальше от Такаги Рю.

Молодой самурай хмыкнул и отвёл взгляд, не желая соглашаться с сестрой. Однако Кёко знала его слишком хорошо. Для Таро воля отца всегда была священной, он следовал его приказам, не задавая вопросов. Таро боготворил отца так же, как беззаветно любила его Кёко.

– Хватит уже смертей. Давай постараемся жить дальше, почитая память наших родных. Они бы не хотели, чтобы мы за них мстили. Я уверена, – девушка вновь дотронулась до плеча брата и мягко улыбнулась, как только тот посмотрел на неё с сомнением.

Он молчал несколько минут, во время которых наверняка боролся с собой. Изредка пробегающие мимо слуги бросали на брата и сестру короткие взгляды, подмечая напряжённую позу Таро. Они оценивали, стоит ли проигнорировать их или же лучше помчаться к хозяину дома и обо всём доложить. Так делал каждый из них. Так делала и сама Кёко, из-за чего ночами её порой мучила совесть.

– Хорошо, – сдался в конце концов парень, чьи плечи тут же опустились. Это решение далось ему очень тяжело. – Ты права. Отец бы этого не одобрил.

Кёко довольно кивнула и улыбнулась чуть шире:

– Конечно. Он бы порадовался тому, что мы живём в тепле и нам ничего не угрожает. Для отца и для матушки это было бы самым главным.

Таро, которого всё ещё одолевали сомнения, пожал плечами.

– Мы живём как слуги. В этом тоже нет ничего хорошего, – вымолвил он негромко, так, чтобы никто более не услышал. – Я беспокоюсь за тебя. Эта Наоки вполне может захотеть навредить тебе, если узнает, что Иошито вьётся вокруг тебя. Будь осторожна.

Сердце Кёко пропустило добрых два удара. О новоиспечённой жене Иошито ей и думать было некогда, однако она была наслышана, что все служанки дома уже выли от жуткого характера девчонки.

– Не стоит переживать об этом, – ответила Кёко, стараясь говорить уверенно. – Думаю, Иошито-сан больше не будет искать моего внимания. Я дала ему понять, что он мне не интересен.

Таро невесело хмыкнул:

– Ты недооцениваешь, насколько упрямыми могут быть мужчины. Как бы он не воспринял твой отказ как вызов. Он же Асакура. Они не понимают слова «нет».

– Лучше не говори такое вслух, – одёрнула его Кёко и торопливо огляделась. В этот раз их никто не слышал. – В этом доме везде есть уши. И все они доносят друг на друга Асакуре-сама.

– Ну, конечно. Как иначе, – усмехнулся Таро. – Похоже, вот на этом и держится мир на его землях. На неустанном контроле всего и вся.

– Лучше уж так. Зато мы живём в тишине и спокойствии, – возразила ему Кёко, отчего-то обидевшись. – Неужели тебе здесь так не нравится?

При виде тяжкого вздоха брата, девушка насупилась ещё сильнее. Она внезапно поняла, что ни разу не спрашивала его о том, как ему тут живётся.

– Мне нравится, что здесь безопасно для тебя. Но не уверен, что я хочу прислуживать Асакуре Кэтсеро, – проговорил Таро, как только в коридоре стало пустынно. – Ты же помнишь, отец никогда не доверял ему до конца. Он говорил, что Асакура слишком непредсказуем и амбициозен. Потому отец и сомневался, отдавать ли тебя в эту семью.

Кёко вскинула на брата удивлённый взгляд. Отец никогда не говорил ей о своих сомнениях. Наоборот, он внушал ей уверенность, что в доме Асакура ей будет хорошо. Делал всё, лишь бы она не переживала из-за замужества. Получается, все это было игрой?

– А госпожа Юи здесь, кажется, счастлива, – произнесла Кёко, сжав пальцами ткань синего кимоно.

– Это-то и странно. Асакура уничтожил её семью, а она ходит и светится от счастья, – в голосе Таро послышалось осуждение. Для него подобное было дикостью. – Хотя если вспомнить, что о ней говорила матушка… Отец продавал её всем и каждому, а из двух зол выбирают меньшее. Вот она и выбрала Асакуру.

Кёко вспыхнула мгновенно. Она и сама не поняла, как обычно покорный взгляд сменился на оскорблённый.

– Что ты вообще такое говоришь? – воскликнула девушка, не сдержав нахлынувшую обиду. – Матушка не знала Юи-сан, вот и верила слухам. Если бы мама узнала госпожу поближе, ей бы стало стыдно за такие мысли.

– А чего ты так сердишься? Я ничего такого не сказал, – Таро нахмурился и обиженно насупился вслед за сестрой. – Говорю то, что слышал от родителей. И это не слухи, это факты. Зачем им врать? Если ты не знала, я тоже в своё время был претендентом на руку Юи. Вот только родители отозвали предложение, когда её клан пал.

От изумления губы Кёко приоткрылись. По всей видимости, родные волбще ничем с ней не делились.

– А Асакура-сама знает о том, что ты мог жениться на госпоже? – голос девушки задрожал. Таро покачал головой. – Вот и не говори никому больше об этом! И вообще к ней лишний раз не подходи. Не хочу, чтобы тебя выгнали.

За те полтора месяца, что Кёко прислуживала Юи, она усвоила один урок, самый важный: провоцировать Асакуру Кэтсеро нельзя. Госпожа способна защитить их от многого, но не от уязвленного самолюбия хозяина дома.

– Да уж, я пару раз подошёл пожелать ей доброго утра, когда он был рядом. Думал, Асакура мне шею свернёт, – фыркнул молодой самурай, а затем отделился от стены. – Ладно. Мне пора сторожить ворота. Снова. Не служба, а мечта.

Последние слова были произнесены с сарказмом, который вмиг усилил тревогу Кёко. Наблюдая за братом, который перед уходом потрепал её по волосам, девушка тяжело вздохнула.

– Запомни: будь осторожна. У тебя здесь нет друзей. Все тут служат Асакуре. Если возникнут проблемы, приходи ко мне, – сказал напоследок Таро. Прежде чем Кёко успела что-то ответить, он отвернулся и двинулся по коридору.

Девушка проводила взглядом его ровную спину, почувствовав нежелание, с которым он шёл на службу. Для Кёко это стало открытием. Она чувствовала себя комфортно в поместье, пусть Кэтсеро и вынуждал её давать ежедневный отчет. Его всегда интересовала только Юи: её самочувствие, её настроение, кто находился рядом с ней, с кем она разговаривала и о чём. И пусть Кёко считала это перебором, она принимала его правила. Тем более, что Юи от этого нисколько не страдала, наоборот, её окружали заботой.

А вот Таро видел всё в ином свете. Он воспринимал контроль Кэтсеро как тиранию, и вот это уже могло принести проблемы. Не зная, как утихомирить проснувшуюся внутри тревогу, Кёко медленно зашагала в сторону покоев Юи. Оставаться наедине со своими мыслями совсем не хотелось.

Она побудет ещё немного с госпожой, пока не затихнут тревожные мысли. А после подумает, как убедить брата принять их новую жизнь.

***

К моменту, когда солнце село за горизонтом, погружая во тьму поместье, гости закончили собирать вещи. С рассветом всем им надлежало отправиться в путь, который мог продлиться дольше обычного из-за непогоды. Сильный снегопад обрушился на поместье и окружавшую его территорию ещё днём, поэтому когда Асакура Кэтсеро наконец оторвался от бумаг, снаружи уже высились сугробы.

Взглянув на то, что сотворила природа, молодой даймё раздражённо вздохнул. Ему не улыбалось завтра пробираться сквозь снега и трястись от мороза. Но иного выбора не было: Комацу больше не даст ему ни одной отсрочки. Ему придётся уехать хоть в снег, хоть в зной.

Настроение было поганым. Настолько, что Кэтсеро не решался нарушить покой Юи, пока не заглушит тоску, разъедавшую его изнутри. Он злился. На Иошито, который посмел оскорбить его и сравнить с отцом. На Комацу, который заставляет его покидать родной дом. На Юи за то, что она перестала просить взять её в столицу и слишком быстро смирилась с его решением оставить её. Последнее угнетало сильнее, чем что бы то ни было.

Почему она не плачет из-за его отъезда? Почему не пытается хитрить, как раньше? Почему так спокойно относится к тому, что не увидит его в ближайшие несколько месяцев? Даже в деревне она ни разу не подняла эту тему, хотя он ждал этого.

Задаваясь этими вопросами, Асакура дошёл до внутреннего двора и уселся на верхнюю ступень крыльца, чтобы понаблюдать за причудами погоды. В двух метрах от крыльца располагался горячий источник, от которого исходил пар. Воздух рядом с источником был тёплым, благодаря чему Кэтсеро не ощущал мороза. Вскинув глаза на небо, мужчина приметил, что снежинки не успевали достичь земли: они таяли мгновенно, стоило горячему пару коснуться их. Картина была завораживающей.

Наблюдая за снежинками, Асакура вздохнул и сделал щедрый глоток из кувшина с сакэ. Не желая разговаривать или отдавать какие-либо приказы служанкам, Кэтсеро умыкнул этот кувшин с кухни, воспользовавшись моментом: слуги рассыпались по дому, помогая гостям собираться, и наконец в коридорах настала священная тишина. Та, которая была так отчаянно ему нужна.

Внутри был полный раздрай. Кэтсеро злился оттого, что его разрывали два прямо противоположных желания: поехать в столицу и выслужиться там или же остаться дома и радоваться тому, что он имеет. В столице у него будет шанс закрепить своё влияние. Возможно, он даже сумеет сместить Такаги с должности советника. Но там он будет одинок. Дома же у него будет всё, чего желает душа, кроме того, что требуют его амбиции.

Ощутив прохладный ветерок, Кэтсеро прикрыл глаза и прислонился к перилам крыльца. И почему ему вечно чего-то не хватает?

«А может… взять Юи с собой?» – осторожно подумал он, но уже через секунду отринул эту идею. Нет. Он не потащит её в мороз через всю страну, чтобы сделать заложницей в замке Комацу. Она этого не заслужила.

Сделав второй глоток из кувшина, Асакура вспомнил утренний разговор с Иошито. Как же чертовски прав был его младший брат! Он не умеет жить спокойной жизнью, потому что ему её недостаточно. Он чувствует себя живым не в тишине родного дома, а посреди кипящих интриг и бесконечных игр. И это осознание выводило мужчину из себя.

Погружённый в печальные думы, Кэтсеро не сразу услышал, как перегородка, отделявшая крыльцо от коридора, распахнулась. Он вынырнул из своих мыслей, лишь когда позади раздались уверенные шаги, за которыми последовал звонкий голос:

– О, вот вы где! Я уж думала, уехали опять куда-то. Чего это вы тут сидите?

Наоки оглушила его не только бесцеремонностью, но и высоким голоском, который лавиной пронёсся по двору. Не обращая внимания на то, что Асакура смерил её недовольным взглядом, девушка опустилась на крыльцо рядом с мужчиной и широко улыбнулась.

– А-а-а, небось грустите, что завтра поедете в столицу с моим дядюшкой, – протянула Наоки, приметив кувшин в руки Кэтсеро. – Сочувствую вам. Он и правда довольно унылая компания.

Хозяин дома не удержался от смешка:

– И не поспорить. Зачем пришла?

Хитрые глаза девушки чуть прищурились, а изучая напряжённую фигуру мужчины. Тот в ответ сверлил её выжидающим взглядом, гадая, уйдёт ли она достаточно быстро, чтобы он мог продолжить самобичевание.

– Я вот всё ждала, когда же вы ко мне заглянете, чтобы мы могли обсудить цену моего молчания, – заявила Наоки на этот раз гораздо тише. Оглядевшись, она наклонилась поближе к даймё и продолжила: – Ну, вы же понимаете, что я теперь не только жена вашего брата, но ещё и глаза и уши Комацу Сэйджи. А у вас здесь много чего интересного и необычного происходит, так что…

Наоки умолкла и многозначительно посмотрела на Асакуру, который хмыкнул от такой прямолинейности. Обладая тонкими чертами лица и красивыми раскосыми глазами, девушка напоминала лисицу.

– Давай обсудим, – согласился Кэтсеро и наклонился к ней в ответ. Алые губы Наоки расползлись в довольной улыбке. – Цена твоего молчания – твоя жизнь. Будешь трепаться о моих делах своему дяде, я сверну тебе шею. Как тебе такое условие?

Услышав это, Наоки цокнула и закатила глаза, изображая разочарованность. Впрочем, уже через секунду девушка приторно улыбнулась и придвинулась ещё ближе к Асакуре. Молодой даймё оглянулся на перила, к которым прислонялся уже всей спиной. Отодвигаться было некуда.

– Любите вы строить из себя сурового парня. Слушайте, вы же знаете, что меня угрозами не пронять. Думаете, вы первый, кто угрожает свернуть мне шею? – Наоки картинно вскинула брови, а затем покачала головой. – Даже не десятый. Так что давайте лучше я расскажу вам, чего хочу.

Кэтсеро тихо посмеялся, однако смех этот был невесёлым. Дерзкая девчонка начала его раздражать. Наоки же перекинула каштановые волосы через плечо и выпрямилась на месте, не переставая сиять улыбкой.

– Я хочу сундук золотых и жемчужных украшений, несколько десятков метров самой дорогой шёлковой ткани, а также своего коня, – принялась перечислять девушка, невинно хлопая глазами. – У вас же их теперь много. Выделите и мне одного.

Асакура приподнял бровь, разрываясь между желанием послушать, какие ещё нелепые требования она выставит, и желанием схватить её за волосы и вышвырнуть подальше.

– А… ещё хочу, чтобы вы отдали мне в распоряжение ту девчонку, в которую был влюблён мой муж. Буду следить, чтобы она не приближалась к Иошито, – заявила Наоки, игнорируя хмурый взгляд Кэтсеро.

– Кёко служит моей жене. Юи тебе её не отдаст, хоть скандал закати, – спокойно произнёс мужчина, смотря прямо в глаза невестке.

– Вы же можете приказать, – обиженно буркнула Наоки. – Просто велите своей жене отдать мне служанку, делов-то.

– Я не собираюсь ссориться с Юи из-за такой, как ты, – холодно ответил Асакура, с удовольствием приметив, как от услышанного уголок губ невестки дёрнулся. – И служанку ты не получишь. Как и сундук с украшениями. Шелка да конь – вот и всё, что я готов тебе предложить. Ну и, конечно же, твою свободу.

Наоки взглянула на него с непониманием. Настала очередь Кэтсеро растянуть губы в улыбке.

– Я в твои игры играть не буду. Не путай меня с простаками, которые всё угрожали свернуть тебе шею да так и не решились. Я своё слово держу, особенно перед людьми, которые от меня что-то требуют, – тихо выговаривал Асакура слово за словом, следя, как меняется выражение лица Наоки. Она больше не улыбалась. – Будешь ставить мне палки в колёса – я прикажу тебя запереть в одном очень неприятном и тёмном месте. Выходить на свежий воздух будешь раз в месяц, как раз, когда настанет время письмо Комацу отправить.

– Не посмеете, – с трудом вымолвила девушка, вздёрнув носик. – Я же племянница сёгуна, не забыли?

– Ты племянница человека, который и твою пропажу два года назад не заметил, – усмехнулся Кэтсеро и сделал очередной глоток из кувшина. Сакэ внутри остыло, но теперь мужчину согревало скисшее лицо невестки. – Сегодня Комацу мне сказал, что если я тебя выгоню, он тебя назад не примет. Отправишься работать в весёлый квартал снова.

Фыркнув, Наоки покачала головой, но пальцы её, заметил Асакура, вцепились в шёлковую ткань кимоно. Зеленоватое, с тонкой золотистой вышивкой – оно подходило девушке, которая боялась лишиться подобной роскоши.

– Ну что, по рукам? Ткани и конь. И хватит с тебя, – примирительно улыбнулся Кэтсеро.

– Хоть одно украшение бы добавили, – надула губы Наоки. – А если я рожу сына, увеличите мою награду?

Ну и наглая девчонка. Асакура задержал на ней взгляд, желая удостовериться, что правильно её понял.

– Ты сейчас просишь плату за выполнение своего основного долга? – спросил мужчина и вновь хмыкнул, когда Наоки уверенно кивнула. – Что ж, ладно. Если родишь от Иошито, я тебя вознагражу. Но ты уж тогда постарайся, я долго ждать не буду. Возникнут заминки – велю ему разводиться. Он как раз обрадуется.

Кэтсеро ухмыльнулся, увидев, как скривилось лицо девушки, и поднялся с крыльца. Его настроение стало сносным и он захотел направиться наконец к Юи, но застыл прямо на пороге. У него был ещё один вопрос, на который он так и не получил ответ. Асакура оглянулся на невестку. Та сверлила его снизу уязвлённым взглядом.

– Кстати, ты так и не рассказала, как выкрала у Такаги письма. Надеюсь, в постель залезать к нему ради них не пришлось? – спросил Асакура, улыбнувшись.

На красивом лице Наоки тут же отразилось отвращение.

– Ну вы даёте! Я, конечно, не святая, но как вам не стыдно так обо мне думать? – девушка изобразила возмущение и вскочила с крыльца. – Был бы это кто поприятнее, я бы, может, так и сделала. Но это же Такаги Рю, какая мерзость.

Преодолев в три шажка расстояние между ними, Наоки встала напротив посмеивающегося Асакуры и посмотрела на него с вызовом в блестящих глазах.

– Всё просто. Такаги любит проводить время в весёлых домах. У него не бывает одной постоянной фаворитки. Он каждый вечер проводит с новой девушкой. Считает это более безопасным, ведь фаворитку могут подкупить, чтобы она навредила ему, – проговорила девушка тихим голосом.

Она подошла так близко, что Кэтсеро был вынужден отступить в коридор. Наоки же состроила огорчённую гримасу, но подаваться вперёд не стала.

– Но, как вы понимаете, мне не составляет труда сблизиться с девушками, которые работают в таких местах, – продолжила невестка. – Вот я и попросила девушку, которую он выбрал в тот вечер, чтобы она как следует его опоила. Чтобы я могла войти к ним, когда он уснёт, и обыскать его вещи. И надо же, мне повезло: я нашла письма в складках его нижнего кимоно.

– Невероятное везение, – произнёс Асакура, не понимая, верить ей или нет. – Мой братец месяц голову ломал, а у тебя всё получилось с первого раза? Вот так просто?

– Ну, у вашего же брата нет подобных знакомств. По крайней мере, я на это надеюсь, – Наоки фыркнула и насупилась, подумав о чём-то своём. – Слушайте, что есть у этой Кёко такого, чего нет у меня? Чем я не угодила Иошито?

Кэтсеро показалось, что на мгновение на лице девушки отразилась обида. Вся её бравада внезапно схлынула и явила – всего на секунду – уязвимость Наоки. Бровь молодого даймё заинтригованно приподнялась. А его невестка не такая уж и бездушная, как ему казалось.

– Не обращай внимания. Это временное помешательство, – ответил мужчина, наклоняя голову. – У тебя есть все шансы завоевать его внимание. Я уверен.

Алые губы девушки растянулись в улыбке, стоило ей услышать эти слова. Воодушевлённая, Наоки сделала ещё шаг к хозяину дома и, к изумлению Кэтсеро, положила ладонь ему на грудь.

– А что насчёт вас? Есть у меня шанс заслужить ваше внимание? – игриво спросила невестка, стреляя глазками.

Асакура громко усмехнулся и наклонился к самому лицу юной девушки. Длинные ресницы Наоки затрепетали от близости, на которую она, судя по всему, и надеяться боялась.

– Ни единого. Так что не трать своё очарование попусту, – губы Кэтсеро искривила хитрая ухмылка. – Займись лучше Иошито.

С нескрываемым удовольствием он наблюдал за тем, как закатились глаза Наоки, а сама она возмущённо вздохнула. Впрочем, не успел молодой даймё как следует насладиться этот картиной, как в коридоре кто-то слабо кашлянул. Оглянувшись через плечо, Асакура увидел стоявшую в нескольких шагах от них Юи. Облачённая в голубое кимоно, она глядела на парочку с нескрываемой обидой.

Ощутив, как внутри него прокатилась ледяная волна, Кэтсеро сделал шаг назад, разрывая контакт с Наоки. Однако хмурый взгляд Юи никуда не делся, а розоватые губы поджались чуть сильнее.

– Юи-сан, как приятно вас видеть, – поприветствовала Наоки хозяйку дома таким приторным тоном, что у Асакуры почти свело зубы.

Юи же помедлила, но склонила голову перед ней. Однако, выпрямившись, она вновь метнула обиженный взгляд на Кэтсеро. Тот неловко прокашлялся.

– Добрый вечер, Наоки-сан, – коротко ответила Юи и обеспокоено оглянулась на стоявшую позади неё служанку.

Кёко согнула спину, кланяясь Наоки. Та, однако, стрельнула в неё презрительным взглядом.

– А мы тут обсуждаем подарки, которые Асакура-сан изъявил желание мне подарить, – заявила Наоки так резво и так громко, что Кэтсеро захотел в тот же миг свернуть ей шею. – Представляете, он так щедр, что выделит мне личного коня и прекрасные ткани! И даже золото, когда я рожу сына. Воистину, щедрость господина не знает границ!

Что за мерзавка! И когда это он обещал ей золото?! Зашипев от негодования, Асакура потёр переносицу, не желая видеть недоумение на лице жены. Наоки же наверняка сияла, довольная тем, что ей удалось хотя бы немного отомстить ему за несговорчивость.

– Вот как? Это и правда щедрый жест со стороны Асакуры-сан, – прохладно выговорила Юи, заслонив собой Кёко. Та не знала, куда деться от глаз нагловатой девчонки. – Очень рада, что вас так ценят.

Если бы не присутствие Кёко и Наоки, Кэтсеро бы с радостью взвыл в небо.

– Да, мне безумно приятно. Не думала, что оба господина – старший и младший – захотят так обо мне позаботиться. Я и не мечтала о таком внимании.

Наоки едва успела договорить, когда молодой даймё пересёк в два шага расстояние между ними и схватил невестку за локоть.

– Заткнись и иди отсюда, пока я тебя не придушил, – зашипел он на ухо девушке, после чего резко толкнул её вперёд.