Цветок на лезвии катаны. Книга 2. Эпоха Тэнмэй

– В деревню. Там сейчас повеселее, да и люди поприятнее. И никто не будет приставать к нам с расспросами, – Кэтсеро натянул удила, заставляя животное повернуться мордой к уже распахнутым воротам. – Ты же не против?

Вассалы, охранявшие ворота, низко поклонились сюзерену.

– Не против. Давайте поедем туда, где нас никто не узнает.

Улыбнувшись тому, что Юи прочитала его мысли, Асакура подмигнул девушке и пришпорил коня. Тот двинулся прямиком в заснеженный лес, увозя их подальше от поместья. Крепко обхватив талию мужа, Такаяма с облегчением выдохнула.

Какая удача, что у неё есть люди, которые её понимают. И какое же невероятное счастье, что один из этих людей – он.

***

Иошито не испытывал ненависти к брату. Он побаивался Кэтсеро и даже временами уважал его, но не ненавидел. Он завидовал ему. Завидовал уму старшего брата, его уверенности в себе и смелости идти против всех.

С самого младенчества Иошито испытывал благоговейный трепет и страх перед их отцом, а Кэтсеро – нет. Иошито боялся сказать и слово наперекор деду в то время, как Кэтсеро устраивал скандал за скандалом, отстаивая своё. Иошито так не умел. Возможно, он не боролся, потому что не понимал, за что вообще ему стоит бороться.

«Ты сам не знаешь, чего хочешь».

Слова, брошенные Кэтсеро утром, ещё раз напомнили Иошито о его слабости. Рассерженный из-за необходимости вновь следовать чужой воле, Асакура-младший просидел большую часть свадебного пира, запивая горе. Он выпил не менее трёх кувшинов сакэ, прежде чем мир перед его глазами пошатнулся, а чувства, подавленные страхом, всплыли наружу.

Движимый страхом прожить всю жизнь по указке старшего брата, Иошито встал из-за стола и посреди празднования направился туда, куда его звало сердце. Вот только, как оказалось, там его никто не ждал. Кёко, завидев на пороге своих покоев Иошито, опьянённого не то алкоголем, не то собственными чувствами, спешно прогнала его. Она пожелала ему счастья и выразила сожаление, но даже эти добрые слова вонзились в сердце молодого самурая сотней острых кинжалов. За что она с ним так? Неужели всё, что было между ними ранее, ему привиделось?

Пытаясь заглушить печаль и боль, жених вернулся на празднество и прикончил ещё два кувшина сакэ на глазах у Комацу Сэйджи и его вассалов. Ему было наплевать, что о нём подумают. Какая разница? Хуже уже точно не будет. Они все уже видели в нём слабака, который не способен взять свою жизнь под контроль.

Кэтсеро, по всей видимости, тоже был в нём разочарован, потому что с момента возвращения домой не сказал ему ни слова. Глава семьи был занят чем угодно, но только не братом, который разозлил его безрассудным поведением. Чувствуя себя самым одиноким в мире, Иошито хотел направиться к Юи, чтобы хотя бы она выслушала его боль и обиду, но вместо этого его, пьяного донельзя, отнесли в холодные покои.

Очнувшись спустя несколько часов в кромешной тьме, Асакура-младший чувствовал себя отвратительно. Голова трещала, горло саднило, да и боль в груди так и не утихла. Присев на футоне, Иошито потёр лицо ладонями и тяжело вздохнул. Если он кого и ненавидел всей душой, то только себя.

За пределами его покоев было тихо, а ночь была так темна, что молодой самурай быстро понял, что проспал большую часть празднества. Да уж, эта свадьба в самом деле превратилась для него в похороны. Он всё-таки похоронил не только свои надежды, но и самоуважение, а также доверие старшего брата.

Мучаясь от жажды, Иошито встал с постели и выглянул в коридор, надеясь поймать какую-нибудь служанку. Пить хотелось так, что он готов был выйти во двор и есть снег. Как назло в коридоре не было ни души. Чертыхнувшись, Асакура-младший направился в сторону кухни. Уж там-то точно должна была быть либо служанка, либо кувшин воды.

Проходя мимо гостевых покоев, парень услышал громкий храп, который отразился головной болью. Ему не стоило так много пить. И почему никто его не остановил?

Продвигаясь по тёмным коридорам, Иошито словно погружался всё глубже в свою печаль. Никогда больше он и слова не скажет Кёко. Никогда больше и мысли о ней не допустит. Кэтсеро был прав: такая любовь оказалась для него разрушительной.

Утопая в мрачных мыслях, молодой мужчина не сразу услышал девичий голос. Наполненный страхом, он разряжал царившую в доме тишину.

– Да что вам от меня нужно?! Отпустите меня, немедленно!

Иошито резко застыл. Этот голос был ему хорошо знаком. Вот только страха он в нём никогда ранее не слышал.

– Верни то, что украла, мерзавка, – раздался следом второй голос. Мужской, высокий и невыносимо скрипучий.

– Ничего я у вас не крала! Что вы себе позволяете?

Иошито осторожно заглянул за угол. В нескольких метрах от него виднелись два силуэта. В ночном полумраке с трудом можно было разглядеть мужскую фигуру, нависшую над девушкой. Последняя вжималась в стену, не в силах вырваться из крепкой хватки.

– Не смей лгать, дрянь. Я знаю, что это ты украла письма. Ты меня подставила так сильно, что я едва сдерживаюсь, чтобы не придушить тебя здесь и сейчас!

– Ну так и придушили бы, отчего же медлите? – дерзко ответила Наоки. – Кишка тонка?

Звонкий хлопок вмиг разбил ночную тишину, а вслед за ним раздался глухой стук. Иошито вздрогнул от неожиданности и вышел из-за угла. Он увидел, что Такаги схватил рухнувшую на пол девушку за волосы. Внутри начала подниматься обжигающе горячая волна ярости.

– Думаешь, раз вышла замуж за одного из них, то можешь рот на меня разевать? – цедил Такаги, наклоняясь к самому лицу Наоки. – Запомни: ты – никто. Всего лишь жалкая проститутка, которая делает то, что ей скажут. Ты здесь никому не нужна, не пытайся их задобрить. Верни мне письма или до утра не доживёшь!

Советник сёгуна обхватил шею девушки и сжал так сильно, что та испуганно охнула. Пытаясь вырваться из его хватки, Наоки хотела было оттолкнуть мужчину, но ей не хватило сил. Смотреть на её мучения было невозможно, поэтому Иошито всё же направился им навстречу.

– Вы из ума выжили? – подал голос Иошито, вынуждая Такаги вздрогнуть. – Живо отпустите её!

Немолодой мужчина фыркнул, но пальцы, стискивающие горло Наоки, разжал. Та рухнула на пол ничком и закашлялась.

– А, Иошито-сан. Гляжу, вы проспались, – ехидно заметил Такаги, обходя свою жертву. Подойдя к парню, он ухмыльнулся. – Что, неужто вам её жалко?

– Жалость здесь ни при чём. Вы ведёте себя неподобающе в моём доме и я требую это прекратить, – холодно ответил Асакура-младший, глядя прямо в глаза советнику.

– О, это не ваш дом, Иошито-сан. Это дом вашего брата. Всё здесь принадлежит ему, в том числе и вы, – плотоядно улыбнулся Такаги Рю. – Мне вот интересно, как долго вы планируете плясать под дудку Кэтсеро?

Иошито поморщился от отвращения. Ему было очевидно, что Такаги пытался им манипулировать, надавив на самое больное – отношения с братом. Краем глаза он увидел, как Наоки с трудом поднялась на ноги.

– Злитесь, что мы вас обыграли и оставили ни с чем? На вашем месте я бы и находиться в этом доме боялся, не то что угрожать кому-то, – ухмыльнулся Асакура-младший и приблизился к лицу советника. – Это мой братец терпит ваши выходки, а я и глазом не моргну – прикончу вас да раскидаю части тела по всему лесу.

Такаги вздёрнул подбородок и прищурился. Иошито же продолжил смотреть на него с лёгкой улыбкой.

«Ну же. Дай мне повод тебя убить. Ещё одно мерзкое слово. Всего одно», – думал молодой самурай, заглядывая в маленькие черные глаза.

К его досаде, Такаги сделал шаг назад и улыбнулся:

– Наконец-то я вижу семейное сходство. Вы меня не обыграли, Иошито-сан. Вам просто-напросто повезло, что эта мерзавка захотела выслужиться перед вами и вашим братом. Позволите дать вам совет?

– Не позволю.

Советник тихо засмеялся. Казалось, он в один миг вернул себе всю уверенность.

– И всё же я дам вам совет, – проскрипел Такаги, поправляя зелёное одеяние. – Начните уже думать о том, что важно вам, а не вашему брату. Кэтсеро всегда думает только о себе. Он лишил вас возможности жениться на девушке, которую вы любите. Но ради себя любимого он обрушил клан Такаяма, чтобы заполучить девчонку. Как-то несправедливо, что после всего этого он пренебрегает вашими желаниями, не находите?

Иошито изо всех сил пытался не выдать своё изумление. Он знал, что Такаги Рю сказал это специально, но не сомневался в том, что сказанное было правдой. Кулаки парня сжались от натуги и забурлившей злости.

– Я тоже могу дать вам совет, – произнёс Иошито, с трудом сдерживаясь. – Шли бы вы отсюда, пока я вам шею не свернул.

– Пожалуй, воспользуюсь вашим советом, Иошито-сан, – кивнул Такаги, нисколько не боясь его. Наоборот, он продолжал усмехаться. – Я отбываю в столицу рано утром, так что передайте брату мои извинения. Надеюсь, вы с ним найдёте общий язык.

Ухмыльнувшись напоследок, мужчина обошёл его и завернул за угол. Иошито же не сумел обернуться, чтобы проводить советника ненавистным взглядом: всё тело сотрясалось от ярости. Вот, значит, как?!

– Не слушайте вы его. Он любит сталкивать всех лбами, – услышал он уверенный голос Наоки. Та стояла в двух метрах от мужа и, кажется, глядела на него с сочувствием. – Спасибо, что заступились за меня.

Иошито же ответил ей ледяным взглядом. Возможно ли, что она тоже следует указаниям его брата? Пытается контролировать его, лишь бы услужить Кэтсеро?

– Я за тебя не заступался. Я хотел осадить этого гада, вот и всё, – огрызнулся Асакура-младший, стараясь не замечать, как Наоки вмиг помрачнела. – Кэтсеро уже предложил тебе сделку? Будешь прислуживать ему, только бы на улицу не вышвырнул?

Девушка, облачённая в белый дзюбан, фыркнула и сложила руки на груди. На красивом лице вмиг отобразилось недовольство и раздражение.

– Как же легко забраться к вам в голову. Такаги удочку забросил, а вы тут же и повелись, да? – протянула Наоки, приближаясь к Иошито, чьи брови взлетели от удивления. – Ваш брат, конечно, не святой, но и вы не отличаетесь проницательностью.

– Эй, обнаглела? Женаты несколько часов, а уже хамишь? – возмутился самурай, отступая от девушки. Стоять рядом с ней отчего-то было неловко.

– Мы женаты несколько часов, а я уже увидела, как вас вокруг пальца пытаются обвести, – не осталась в долгу Наоки. – Запомните раз и навсегда: всё, что говорит Такаги Рю – он говорит не для вашей пользы, а для своей выгоды. Послушаете его и рассоритесь с братом? Нет уж, меня это не устраивает.

– Тебя-то это как касается? – повысил голос Иошито.

Юная девушка картинно насупилась и, оглядевшись по сторонам, ответила:

– Слушайте, мне в этом доме нравится. Я не хочу, чтобы вы разругались в пух и прах, и уехали отсюда, прихватив меня с собой. Хочу жить в хоромах, а не в жалкой халупе. Я не для того скиталась по стране несколько лет, чтобы закончить в нищете.

Услышав это, парень едва не задохнулся от возмущения. Да что это за девчонка такая ему досталась?!

– Если мы с Кэтсеро разругаемся, я уеду и оставлю тебя здесь, не сомневайся. Такая жена мне ни в богатстве, ни в бедности не нужна! – выплюнул Иошито, но развернуться и уйти почему-то не смог. Ему внезапно стало интересно, что она сможет ему ответить.

– Вот ещё! Вы уедете, а я здесь кем буду? Брошенной женой? С кем же мне ночи коротать, а? – звонко возразила девчонка, перекидывая через плечо длинные волосы. – Хотите вы этого или нет, но я теперь ваша жена. Вы за меня в ответе. Так что выполняйте свой долг!

Асакура-младший оцепенел. Никогда в жизни ещё ему никто так яростно не парировал. В отличие от него Наоки была абсолютно уверена в себе и за словом в карман не лезла.

– Уж не знаю, в кого вы там были влюблены до нашей свадьбы, но отныне вас должна интересовать только я, – продолжила высказывать требования Наоки. – Даже на эту Юи смотреть не смейте!

– Ч-чего? Совсем из ума выжила? Она – моя невестка, – выдохнул Иошито. Разгорячённый спором, он не почувствовал, как отступила и головная боль, и жажда.

– Ну-ну, вижу я, как все здесь вокруг неё бегают. Что слуги, что ваш братец. Всё для Юи, удобно она устроилась, – девушка закатила глаза, выдавая ревность. Или же зависть? – Что вот в ней такого, а? Милая мордашка да жалостливый вид?

На этот раз Наоки пересекла черту. Нахмурившись, Иошито наклонился к самому лицу жены и процедил:

– Не смей оскорблять Юи. Относись к ней с уважением, если не хочешь, чтобы тебя и впрямь вышвырнули из дома. Ни мой брат, ни я не потерпим хамства в её адрес.

Юная девушка вскинула брови и хмыкнула. Иошито же сквозь злость ощутил приятный аромат, исходивший от волос жены. И всё-таки, как бы он ни пытался это отрицать, чем-то она была ему интересна.

– Она у вас святая тут, что ли? Я весь день только и слышу, как все ей восхищаются, – Наоки надула губы. – И вы туда же.

Молодой самурай скользнул взглядом по её миловидному лицу и ухмыльнулся. Наоки в самом деле завидовала.

– Умеришь свой дрянной характер – и тобой будут восхищаться. Юи любят за доброту.

Девушка с недоверием посмотрела на мужа. По всей видимости, это ей в голову не приходило.

– За доброту, как же. За доброту так не любят. Уж я-то знаю, – сказав это, Наоки вздохнула и на несколько мгновений замолчала. – В любом случае, я отныне ваша жена. Так что учитесь думать не только о себе, но и обо мне. Иначе я взбунтуюсь и устрою вам всем весёлую жизнь.

Вздёрнув носик, Наоки схватила парня за запястье и потащила по длинному коридору. Не понимая, что происходит, молодой самурай послушно направился за ней.

– Ты куда меня тащишь, а? Чего удумала?

– Про первую брачную ночь не забыли? – бросила через плечо девушка, заставив Иошито густо покраснеть. – Брак должен быть подтвержден, иначе, не ровен час, и впрямь выгнать меня удумаете. Так что заканчивайте страдать и спорить, давайте займёмся более полезным делом. Вам будет хорошо, обещаю.

Молодой самурай с нескрываемым изумлением глядел на ровную спину Наоки, которая вела его через коридоры и галереи к своим покоям. Откуда в ней такая уверенность? Она безумная, что ли? И тем не менее, Иошито был заинтригован. Ему стало любопытно, чем ещё эта девчонка может его удивить.

Где-то на дне ещё шевелилась печаль по Кёко, которую, Иошито был уверен, он уже потерял навсегда. Однако страдать по ней странным образом перехотелось, стоило Наоки схватить его за руку. Уж не понравилась ли она ему?

Приближаясь к покоям жены, Асакура-младший качал головой, не желая в это верить. Нет. Она ему не понравилась. Он просто выполняет свой долг. Иошито убеждал себя в этом до тех пор, пока не переступил порог её комнаты.

Стоило им оказаться наедине, как Наоки, широко улыбнувшись, потянула пояс дзюбана. Как только белоснежная ткань распахнулась и соскользнула с фигуры девушки к её ногам, Иошито понял, что сопротивляться отныне бесполезно.

Она ему нравилась. И он это ненавидел.

Глава 13

Жители деревни не ожидали, что однажды станут свидетелями столь странного события. Когда посреди холодной ночи в деревушку нагрянул гнедой конь, они поначалу подивились. Когда с этого же коня спрыгнул Асакура Кэтсеро, торговцы и крестьяне со страхом переглянулись. Когда молодой даймё помог выбраться из седла юной девушке, все разинули рты. Когда же эта девушка, сияя улыбкой, двинулась по улочкам в сопровождении мужа, они и вовсе потеряли дар речи.

Проходя мимо необычной пары, люди оборачивались и хлопали глазами. Уж не перепили ли они сакэ, что им такое мерещится? Это что, улыбка на лице Асакуры? А эта девушка, что ступает рядом и осторожно цепляется за рукав его хаори, и есть та самая Такаяма Юи? Та, чью семью он растоптал и уничтожил?

Жители деревни принялись шептаться. Быть не может, чтобы жуткие слухи, которые они с таким интересом обсуждали ещё недавно, были правдой. Слишком доверительно та девушка льнёт к Асакуре. Слишком мягким взглядом он смотрит на неё. Словно и не Асакура он вовсе, а благородный воин.

Преодолев страх и трепет, некоторые жители начали подходить к паре и глубоко кланяться им, выказывая почтение. Они лепетали, что счастливы были стать частью большого празднования. Благодарили за отправленных в их деревню музыкантов и артистов, что развлекали их весь день. Желали процветания семье, приказавшей угостить их яствами с торжественного пира. Каждому из них удалось разделить праздник с господами благодаря рису, сакэ и сладостям, которые Асакура даровали простым людям,

Высказывая своё восхищение и благодарности, люди замечали, что Юи слушала их со смущением и скромно покачивала головой. Она тихо твердила, что то был их долг. Асакура же, наоборот, довольно кивал в ответ на добрые слова. В отличие от девушки он был уверен, что заслуживает каждое из них.

Они были как инь и янь. Тьма и свет. Она, облачённая в голубое одеяние из дорогого шёлка, светилась, наблюдая радостные лица жителей. Он, одетый в контрастное тёмное кимоно, стоял рядом с женой, сдерживая улыбку. Асакура вёл себя как господин, как защитник, как настоящий даймё. Юи же держалась наравне с простыми людьми.

Какая же необычная пара! Сами боги свели их, не иначе!

Эта ночь в маленькой деревушке, располагавшейся между горами и лесами, длилась необычайно долго. Уже и снег перестал падать на крыши домов, а Асакура и его жена всё гуляли по улицам, изумляя каждого, кто встречался им на пути. Настоящая ночь наступила, лишь когда пара скрылась в воротах храма, что служил пристанищем для путников. И когда это случилось, во всей деревне будто погас свет.

Этой ночью каждый человек в деревне засыпал с одной и той же мыслью. Они вдруг поняли, что их благополучие зависит не от доброты богов и не от обильного урожая. Они живут хорошей жизнью, потому что этими землями правят хорошие люди.

И да помогут боги этой загадочной паре выдержать натиск врагов. Потому что стоит им разжать руки – и вся страна погрузится в хаос.

***

Стоило первым лучам солнца взойти над заснеженным поместьем, как гости принялись судачить. Обсуждали они не бурное празднование накануне и не то, как много сакэ они выпили. Их куда больше интересовал внезапный отъезд хозяина дома, который исчез посреди ночи, прихватив с собой молодую госпожу.

– Да где же такое видано? Что за неуважение? – шептались одни гости за завтраком, высказывая недовольство.

– А что вы ожидаете от такой дикой семейки? Они не знают правил приличия, а если и знают, то плюют на них! – вторили другие, заедая неприятный осадок рисом и горячим супом. – Этот Асакура вчера весь вечер глядел на нас свысока и ухмылялся. Неотёсанным наёмником был всю жизнь – им и остался. И дочь Такаямы к таким же манерам приучил!

Выслушивая возмущения гостей, слуги нервно переглядывались и то и дело тихонечко спрашивали друг у друга, не вернулся ли господин. Однако вот уже и завтрак прошёл, и гости начали потихоньку собираться в дорогу, но ни Кэтсеро, ни его жены на пороге всё не было. Прислуга и вассалы вздохнули с облегчением лишь к полудню, когда гнедой конь хозяина дома наконец объявился в воротах.

С трудом дождавшись, пока Асакура и его жена переступят порог дома, слуги бросились к ним с отчётами и предупреждениями. Перебивая друг другая, они причитали, что гости очень рассержены, да и Комацу-сама принялся гонять их и в хвост и в гриву, требуя найти его вассала.

Кэтсеро же в ответ на все их жалобы громко хмыкнул. Он подумал о том, что ему следовало задержаться в деревне ещё на пару дней. Глядишь, слуги и оставшийся за главного Иошито научились бы решать простейшие вопросы без него.

– Вы совсем безголовые. Какого чёрта вы разболтали гостям, что я уехал? Не пробовали рты закрытыми держать? – рявкнул на служанок Асакура, стряхивая с утеплённого хаори снежинки.

– П-простите, Асакура-сама, мы не подумали, – посыпали головы пеплом и вассалы, и прислуга.

– Да вы вообще никогда не думаете. У меня складывается впечатление, что у вас головы для украшения. Может, снести парочку, раз они вам не нужны? – проворчал он, отчего служанки затряслись на месте.

Не слушая их извинения и оправдания, Кэтсеро махнул рукой и направился в сторону торжественного зала. Там уже был накрыт обеденный стол для гостей, которые ещё оставались в поместье. Юи, которая всё это время стояла рядом и с жалостью смотрела на служанок, последовала за мужем.

– Наверное, нам и впрямь не стоило уезжать, пока здесь гости, – сказала девушка, подхватив мужчину под локоть. – Они восприняли это, как пренебрежение.

– Я не пёс на привязи. Не собираюсь покорно сидеть на месте и улыбаться, лишь бы эти подхалимы были довольны, – заявил Асакура, чьё хорошее настроение вмиг испарилось. – Они взбесились, потому что Иошито и носа не высунул, чтобы их угомонить. Тоже мне, младший господин.

Кэтсеро почувствовал, как Юи мягко и успокаивающе стиснула его предплечье. Она поняла, что он начал горячиться. Остановившись в нескольких шагах от зала, Асакура повернулся к девушке и вздохнул:

– Как бы там ни было, я со всем разберусь. Не надо тебе слушать их возмущения, ты и так устала от дороги. Отдохни, согрейся, побудь с Кичиро.

– Я не чувствую усталости, об этом можете не переживать, – широко улыбнулась Такаяма, и настроение молодого даймё немного улучшилось. – Но я и правда хочу увидеть Кичи поскорее, так что, с вашего позволения, пойду к себе.

Мужчина кивнул и проводил взглядом девушку, за которой тут же увязалась стая служанок. Все они перед этим виновато посмотрели на господина и поклонились, однако в ответ получили недовольное цоканье. Потерев пальцами переносицу, мужчина покачал головой и зашагал к залу, из которого доносились голоса обиженных гостей.

Стоило Кэтсеро пересечь порог широкого зала, как дюжина глаз воззрилась на него с осуждением. Люди, которые ещё вчера лебезили перед ним и высказывали своё восхищение, сегодня не стеснялись демонстрировать своё превосходство. Асакура усмехнулся про себя. Небось всё утро перемывали ему кости.

– Прошу прощения за долгое отсутствие, господа, – заговорил он вежливым тоном, в котором не было и намёка на его истинное отношение к гостям. – Я ездил проверить, как прошло празднование в соседней деревне. Хотел убедиться, что никаких серьёзных происшествий не возникло. Сами понимаете, время сейчас неспокойное.

Молодой даймё стоял посреди зала и оглядывал рассевшихся за столами самураев. Кто-то из них сразу же смягчился, услышав объяснение хозяина дома, другие же – посуровели ещё больше. Среди последних был и Комацу Сэйджи, который сидел за центральным столом и сверлил вассала недовольным взглядом.

– Ты поехал в деревню посреди ночи ради того, чтобы проверить простолюдин? Покинув всех нас? Простолюдины для тебя важнее всех этих уважаемых людей? – строго спросил сёгун, вскидывая бровь.

Гости вновь зашептались между собой. Асакура же изобразил понимание и быстро закивал, словно соглашаясь с сюзереном. На самом деле, он с трудом удержал на лице учтивую маску.

– Конечно, не важнее, Комацу-доно. Но я обязан следить за тем, что происходит на моих землях. Особенно сейчас, когда смутьяны везде затевают восстания, – спокойно объяснил Кэтсеро, заглядывая в глаза каждому из гостей. – Если моё отсутствие кого-то оскорбило, я приношу искренние извинения. Но поверьте, я ездил на проверку ради вашей же безопасности. Я заинтересован в том, чтобы вы хорошо провели время в моём доме, а потом спокойно вернулись домой.

Яркие лучи полуденного солнца начали пробиваться сквозь прикрытые сёдзи. Торжественный зал наполнился светом, подчеркнув, как изменилась атмосфера, стоило словам Асакуры повиснуть в воздухе. Теперь даже те, кто сохранял недоверие к мужчине, сменили гнев на милость. Переглянувшись, гости закивали.

– Да, конечно, время сейчас сложное. Иногда лучше перебдеть. Спасибо за такую заботу, Асакура-сан, – согласился один из самураев, чью фамилию Кэтсеро с трудом мог вспомнить. Мацумото?

– Это мой долг. За выполнение долга не благодарят, – скромно отмахнулся даймё и снова поклонился присутствующим. – Ещё раз прошу прощения у всех.

Асакура с удовольствием подметил, как мужчины затихли и вернулись к трапезе. На столах перед ними были расставлены дымящиеся блюда, над которым слуги корпели с раннего утра. Почувствовав аромат риса и рыбного бульона, хозяин дома ощутил голод. Они с Юи слишком спешили домой, так что не стали завтракать в деревне. Теперь же желудок грозился прилипнуть к спине от голода.

– Накройте и для меня, – велел Кэтсеро, обращаясь к пробегавшей мимо служанке, Мэй. – Пообедаю здесь в присутствии гостей.

– Да, господин.

Немолодая женщина кротко поклонилась и направилась на кухню. Асакура же встретился взглядом с Комацу, который продолжал глядеть на него с осуждением. Не задумываясь, Кэтсеро проследовал к столу, за которым сидел Сэйджи, и опустился напротив сюзерена. Тот громко хмыкнул от такой наглости.