Цветок на лезвии катаны. Книга 1

***

Когда она открыла глаза, выныривая, словно из сна, в реальность, вокруг было уже темно. Осознание того, что наступила ночь, пришло не сразу, а в глазах все плыло, но откуда-то из тьмы на ее лоб опустилась маленькая и прохладная ладонь. Кто-то о чем-то говорил, однако слова в голове не желали складываться в предложения, поэтому еще несколько минут девушка пролежала, не понимая, что происходит вокруг нее. Когда, наконец, голова перестала кружиться, а взгляд смог сфокусироваться на людях, Юи увидела сидящую перед собой Реико с напуганными глазами и незнакомца в светлой одежде, который сидел поодаль, смешивая что-то в небольшой глиняной тарелке.

– Госпожа, вы пришли в себя! Слава Богам! – Воскликнула девочка-служанка, прижимая руки к груди и кланяясь. – Все так испугались за вас.

Превозмогая слабость и головокружение, нынешняя госпожа Асакура присела на футоне и осмотрелась вокруг: она находилась в своей спальне, где рано утром ее собирали на свадебную церемонию. На стене было аккуратно развешано белое свадебное кимоно, которое по-прежнему оставалось сырым, а посреди токонома рядом с изящной икебаной стоял букет из белых хризантем. Все было точно так же, как и с утра, за исключением лунного света, проникающего сквозь тонкие сёдзи. Так же бледно, как и свет луны, в ее памяти проявлялись воспоминания о сегодняшнем дне: сборы, свадьба в храме, празднование с сотнями гостей в доме, сёгун… Юи широко распахнула сонные глаза и посмотрела на Реико, мгновенно перенявшую волнение своей госпожи.

– А где Асакура-сан? Он вернулся? Все в порядке? – Засыпала прислугу вопросами девушка, помнившая, как наследник вышел из комнаты, но не то, что он возвратился обратно. – Реико-чан, не молчи же, скажи хоть что-нибудь!

Девочка успокаивающе подняла вверх ладони и принялась шептать, что переживать не о чем, однако расстроенная всем произошедшим молодая жена уже принялась выбираться из-под теплого одеяла. Осуществить задуманное и отправиться бродить по дому в поисках мужа ей не позволил незнакомец, выросший на пути Юи. Он без промедления посоветовал девушке вернуться обратно в постель и принять лекарство, которое будет готово через мгновение.

– Мне надо найти Асакуру-сан, пожалуйста, позвольте выйти! – От безысходности воскликнула дочь самурая, ощущая, как по щекам потекли слезы, впрочем, врача, вызванного лишь ради нее, это не тронуло.

Расстроенная, ослабшая и волнующаяся девушка села на футон и прикрыла бежевую юкату, в которую ее переодели, пока она была в обмороке. Тонкие руки дрожали, а пальцы впивались в мягкую ткань, прижимая к груди одеяло.

– Госпожа, не бойтесь, все хорошо. Асакура-сан принес вас сюда, мы с ним одновременно увидели вас, ослабшую, в коридоре и поспешили помочь. – Принялась объясняться с хозяйкой Реико, видя ее состояние. – Он скоро вернется, прошу, успокойтесь. Вам нельзя волноваться, вы и так слишком слабы.

Вспомнив о руках, подхвативших ее за талию прямо перед тем, как тьма накрыла ее сознание, Юи нахмурилась, но слегка расслабилась. «Значит, он вернулся в дом. Никто не напал ни на него, ни на остальных гостей. Какое облегчение…», – с прикрытыми глазами сидела она и молилась о том, чтобы сёгун не воплотил в жизнь свои угрозы.

– Вот, выпейте это, пожалуйста. Вам станет легче. – Перед ее лицом появилась чаша с разведенными в кипятке травами, чей запах вновь пробуждал тошноту и слабость. Тем не менее, незнакомец настойчиво предлагал хозяйке дома лекарство, и, в конце концов, той не оставалось ничего, кроме как принять из его рук горячую чашу и сделать маленький неуверенный глоток. Увидев, как скривилась девушка, врач движением руки настоял на том, чтобы напиток был выпит до последней капли. Порция явно была великовата для хрупкой Такаямы, однако, взяв себя в руки, она осушила чашу и отдала ее обратно незнакомцу. – Прекрасно, Юи-сан. Я оставлю для вас смесь трав еще на десять порций, пейте каждый день с утра, тогда тошнота не будет вас донимать, как и слабость. Если вы не почувствуете себя лучше, когда лекарство закончится, вызывайте меня – я приготовлю для вас другое.

– Хорошо, но… зачем мне нужно пить это лекарство? – С легким подозрением спросила Юи, переводя взгляд с врача на Реико. Покрасневшая служанка опустила глаза и пожала плечами, надеясь, что «диагноз» озвучит мужчина. – Я больна?

Врач слабо улыбнулся и отрицательно покачал головой, вставая с татами и продвигаясь на выход. Юная девушка на футоне казалась ему невинной, словно дитя, а большие наивные глаза лишь усиливали это впечатление.

– Это не болезнь, госпожа Асакура. Просто вы носите под сердцем ребенка, а недомогание естественный симптом в данном случае. – Пояснил свои слова мужчина, скрывая улыбку, вновь появившуюся из-за шокированного взгляда молодой жены. – Вынашивание ребенка требует больших физических затрат, а вы слишком хрупкая. Именно поэтому следующий месяц вам необходимо соблюдать постельный режим, хорошо питаться и принимать лекарство. Вы должны привыкнуть к своему нынешнему положению.

Юи медленно сглотнула и кивнула, хотя на деле почти не слышала врача. Ее мысли были заняты обдумыванием «диагноза», а сердце вновь окутано страхом. Это наступило слишком быстро, слишком внезапно и не в самое подходящее время. Вот-вот на клан Асакура должен был обрушиться гнев их врагов, в том числе и ее отца, поэтому беременность делала девушку еще более слабой, чем обычно. «Я должна была сначала стать сильнее, обучиться хотя бы держать катану, но теперь стану лишь обузой!» – Злилась та на себя, покусывая нижнюю губу. Незнакомец ушел, не дождавшись ответа от хозяйки дома, оставив ее наедине со служанкой, на чьих губах расцвела улыбка, полная радости.

– Это так чудесно, госпожа! Поздравляю вас! – Щебетала девочка, совершенно не обращая внимание на помрачневшую Такаяму. – Только, прошу вас, соблюдайте указания доктора, не хочу, чтобы вы вновь упали в обморок. Это очень опасно. А вдруг вы ударитесь головой при падении?

Девушка под одеялом только и делала, что непрерывно кивала, стараясь скрыть за длинными волосами, упавшими на лицо, слезы, скатывающиеся по щекам.

– Что-то не так? Вы не рады? – Пыл Реико угас, и теперь она смотрела на свою хозяйку с еще большим беспокойством, чем раньше. За свою короткую жизнь девочка часто видела, как плачут люди, и могла безошибочно определить – от счастья ли или же от горя. – Юи-сан, чем мне вам помочь?

Однако дочь самурая не ответила, отвернувшись от прислуги, чтобы спрятать лицо. Та замолчала, устыдившись своего любопытства, и принялась ждать в тишине, прерываемой тихими всхлипами, когда же госпожа успокоится. Снаружи комнаты время текло быстро, словно река: тьма потихоньку отступала, уступая место еле заметному рассвету, но внутри спальни часы тянулись, усиливая ощущение безысходности и обреченности. Как только первые лучи солнца коснулись сёдзи и проникли в покои, дверь резко отворилась, впуская в комнату молодого мужчину. Такаяма впервые за несколько часов повернулась на звук, скользнула взглядом по Реико, сидевшей все в той же позе и смотрящей в пол, и увидела утомленного мужа.

Кэтсеро прошел вглубь спальни, отчего солнце осветило его серое лицо с темными кругами под глазами, и обратился к прислуге, которая будто застыла от многочасового ожидания:

– Хватит здесь сидеть, принеси лучше завтрак и помоги остальным убраться в зале. Там словно ураган прошелся. – Обычно уверенный и приказной голос звучал тускло, что дало лишний повод Юи задуматься о том, сколько же неудач она принесла в их дом. – Иди же, немедленно!

Спохватившаяся девочка быстро встала и, согнувшись, выползла из комнаты, оставляя наедине мужа и жену. Наследник затворил за ней сёдзи и вернулся к футону, смотря сверху-вниз на девушку, вжавшую голову в плечи и прижимающую к себе одеяло с такой силой, как будто оно могло защитить ее от всех бед.

– Знаешь, за что отец убил мою мать? – Бесцветным и жутким тоном начал Асакура, от чего по спине Юи пробежали мурашки. – За то, что она его предала. Она хотела уберечь свою жизнь и жизни своих детей, а потому, когда узнала, что он задумал убийство сюзерена, попыталась сообщить об этом людям, близким к сёгуну. Отец быстро почувствовал ее неверность и подослал к ней своего человека, который притворился одним из высокопоставленных чиновников, и она все ему рассказала. О кланах, которые подготавливали убийство вместе с ним, о времени, даже о способе. – Она слушала его, затаив дыхание, в то время как наследник нахмурился, вспоминая прошлое. – Я тогда только начал свое обучение, но первый действительно стоящий урок преподал мне отец в тот день, когда мать поймали. Он не дал ей шанса оправдать свои действия, даже не позволил совершить самоубийство. Вместо этого отец собрал меня, Иошито и Тэкео в ее спальне, объяснил, за что именно наказывает ее и попросил нас проголосовать: за ее казнь или против. Иошито и Тэкео поддержали отца, я же высказался против. Это казалось дикостью. Тогда он выгнал моих младших братьев за дверь, поставил перед матерью, которую удерживали дед и фальшивый чиновник, и отрубил ей голову. Не с одного удара, нет. Мне до сих пор кажется, что он специально рассчитал силу так, чтобы она больше мучилась: не может острая катана не разрубить до конца, если так не будет задумано самураем.

Кэтсеро замолчал, но продолжил сверлить побледневшую жену взглядом. Та постаралась унять дрожь в руках от холодящего душу рассказа, пока ее воображение живо представляло все описанное. «Как могли они проголосовать за казнь собственной матери? Что они за сыновья такие?» – Хотелось ей спросить у наследника, однако здравый смысл сдерживал неуместные вопросы. Сёдзи вновь отъехало в сторону, а в уже залитую солнечным светом спальню вошла Реико с тяжелым подносом в руках. Поставив его перед господином и удостоив девушку жалостливым взглядом, служанка удалилась.

– Знаешь, зачем я тебе это рассказал? – Поинтересовался Асакура и отпил из небольшой чашки чай, пока Юи отрицательно покачала головой. – Я хочу, чтобы ты поняла, частью какой семьи ты стала. Один проступок – и они вонзят тебе нож в спину. Иошито хотел бы стать главой после смерти деда, однако ему мешаю я. Особенно тем, что с юности не разделяю его подходы к решению проблем. До сегодняшнего дня он делал ставку на то, что его жена родит старшего наследника, и пусть хотя бы к концу своей жалкой жизни, но до власти он дорвется. Теперь появилась ты и еще один повод тебя ненавидеть. – Мужчина ухмыльнулся, пробуя пресный рис с ростками фасоли. Серость ушла с его лица, но темные круги не исчезли, и только сейчас Такаяма заметила, что он так и не переоделся со вчерашнего вечера. «Чем же он был так занят?» – Будь осторожна, не доверяй никому. Если что-то беспокоит, говори мне, я тебе вреда не причиню, в отличие от всех прочих.

Юи быстро кивнула и потянулась за чашкой с дымящимся чаем, который ей передал Кэтсеро. Пальцы сомкнулись на изысканном фарфоре, а нос вдохнул приятный успокаивающий аромат. Два маленьких глотка и тепло зародилось внутри, отгоняя все страхи, что бушевали в ней на протяжении ночи.

– Господин, но что же теперь будет с кланом Асакура, если против вас настроен сёгун? – Неуверенно прошептала девушка и удивилась, когда по его губам проскользнула улыбка. – Вы совсем не беспокоитесь?

– Если ты про его попытку похитить тебя, то не беспокойся: это была лишь проверка. Дедушка все не мог поверить в то, что ты предана мне, а потому я попросил Токугаву-сан притвориться, что он ненавидит нашу семью, но тебя спасти готов. – Молодой наследник отправил в рот палочками еще порцию риса и усмехнулся, посмотрев на расширившиеся глаза жены и ее приоткрытые губы. – Я даже не ожидал, что ты отвергнешь его предложение с такой страстью, учитывая, что сам сёгун этого требовал. Ты верная, Юи. Преданнее, чем моя мать, и я надеюсь, что ничто этого не изменит.

Юи обиженно взяла из рук мужчины тарелку с остывшим рисом и уже успела подумать о том, что не голодна, как запах вызвал в ней такой приступ голода, что в животе все перевернулось. Она не думала, что настолько хочет есть, что неудивительно, если учесть, что последний полноценный прием пищи у нее был лишь прошлым утром. Пробуя рис с фасолью маленькими порциями, девушка чувствовала на себе взгляд Асакуры, который успел покончить со своей порцией и спокойно попивал чай.

– А вы не боитесь, что я, как и ваша мама, буду любить детей больше, чем вас? – Ее вопрос прозвучал невежливо, но поза, неуверенный, пугливый взгляд и дрожащий голос сгладили это впечатление. – Вдруг, если вы захотите совершить предательство так же, как и отец, я поспешу защитить их, а не вас. Вы поступите со мной так же?

Кэтсеро нахмурился, однако глаза не отвел, обдумывая вопрос. Сейчас он слабо себе представлял, что способен поступить, как его отец, – это касалось и предательства сёгуна и убийства любимой женщины, но, тем не менее, поставил себя на секунду на его место, вспомнив ту душную комнату, залитую кровью после казни. Вообразить вместо головы матери, лежащей в бордовой луже, голову Юи было сложнее, чем казалось, поэтому, поморщившись, он выбросил этот образ из своих мыслей.

– Ты должна любить их больше, чем меня, потому что обязана защищать их, как подобает матери. К тому же, у тебя не будет повода так поступать: если я и задумаю когда-нибудь государственную измену, то сделаю все, чтобы ты ничего об этом не узнала. От этого может зависеть и твоя жизнь. – Мужчина поставил на поднос чашку и присел на футон рядом с женой, оставляя между их лицами несколько сантиметров. – Не думаю, что путь к верхам для меня будет легок, особенно, когда братья ставят мне палки в колеса, но твоя поддержка и этот ребенок сделают его, по крайней мере, не таким болезненным.

Прежде чем Такаяма успела что-либо ответить, Кэтсеро коснулся ее бледных губ: не так уверенно и страстно, как это было накануне свадьбы, но сквозь его усталость сквозила нежность, заставляя сердце девушки радостно подпрыгнуть. Она с волнением прикоснулась к его щеке и привстала на колени, чтобы прижаться всем телом к мужу, но объятия не продлились долго: мгновения спустя, Асакура с неохотой выпустил ее из крепкой хватки. Он тяжело вздохнул и зевнул, а затем поцеловал девушку в висок.

– Ночь выдалась тяжелой, так что мне надо несколько часов поспать, как и тебе. – Наследник погладил жену по волосам и встал с футона, направляясь к выходу из спальни. – Отдыхай, я хочу, чтобы мой сын родился здоровым.

Юи утвердительно кивнула и широко улыбнулась, впервые почувствовав радость от упоминания о том, что совсем скоро станет матерью. Однако улыбка не продержалась долго и, едва Кэтсеро сделал шаг за порог комнаты, Такаяма воскликнула, прося его подождать. Мечтавший о сне самурай заглянул обратно, не пересекая порог, и увидел, как девушка вылезла из-под одеяла и с волнением в глазах и в голосе спросила:

– А как же моя мама? Что вы с ней сделали, Асакура-сан?

Мужчина провел рукой по волосам и оглянулся, чтобы удостовериться, что никто в коридоре не подслушивает. Впрочем, отсутствие шпиона как такового вовсе не говорило о том, что их никто не слышит, – это был один из многих законов дома Асакура.

– Я отдал ее сёгуну, пусть сам решает, как поступить с ней. Не хочу развязывать войну с Акирой еще большую, чем есть сейчас, поэтому так разумнее. – Кэтсеро поджал губы, увидев, как Юи растерянно рухнула обратно на футон. – Это будет справедливое наказание, Юи. Если ей повезет, ее не заставят совершать самоубийство, а либо отправят на каторгу, либо приговорят к розгам. Все лучше, чем если бы я самолично обезглавил ее.

Такаяма согласно кивнула и тяжело вздохнула, понимая, что он прав. Аска совершила преступление и должна была ответить за него по закону, но наказания так разнились, что неизвестность убивала.

– Спасибо вам за это, я очень ценю ваше стремление поступить по справедливости. – Пробормотала девушка, улыбаясь глазами утомленному наследнику. – Надеюсь, что сёгун помилует ее, если же нет…

– Если нет, то это не твоя вина. Как только он вынесет вердикт, я сообщу тебе об этом, а сейчас отдыхай. – Кэтсеро вышел из спальни и закрыл за собой сёдзи, оставляя жену наедине с новостью.

Она послушно забралась обратно под одеяло, убрала тарелку и чашку на поднос и отодвинула его подальше от постели. Опустив голову на жестковатую подушку, Юи постаралась спрятаться от лучей солнца и повернулась к нему спиной, прикрывая глаза. Она вспомнила, как мама каждый вечер после встречи с союзниками отца укладывала ее в постель и говорила, что завтра все обязательно станет хорошо, поскольку наступит новый день, а нынешний уйдет навсегда, унеся с собой боль и печали.

«Но боль оставалась, даже если проходили недели. Не хочу быть такой матерью, как она, не хочу врать своим детям». – Девушка опустила руку вниз живота и постаралась прислушаться к самой себе, смиряясь с мыслью о том, что там отныне растет, возможно, главный человек в ее жизни. Однако сколько бы она ни пыталась, не могла осознать свое нынешнее положение. Нужно было гораздо больше времени. – «Я обещаю тебе, что буду лучше, чем моя мама. Ничего не бойся, пожалуйста».

Дав клятву самой себе и еще не рожденному ребенку, Асакура Юи глубоко вдохнула и отдалась в объятия столь долгожданного сна, впервые за несколько месяцев расслабляясь. Беспокойство о замужестве, ненависть к убийце Джуичи, упреки жителей этого дома – все теперь было неважно. У нее появился тот, кто будет ее защищать и тот, кого защищать будет она. Жизнь начинала потихоньку обретать смысл.

_____________________________________________________

*Цую – сезон дождей. Начинается он в конце мая, а длится примерно полтора месяца. Дословно цую означает сливовые дожди, потому что его период приходится на то время, как отцветает слива и начинают формироваться плоды.

Глава 7

В тот день, когда новоиспеченная жена осталась в огромном доме клана Асакура с членами своей новой семьи одна, в голубом небе ярко светило солнце, оповещая жителей о том, что сезон дождей остался позади. Теплый ветер мягко игрался с волосами Юи, которая стояла на пороге дома и с печалью в глазах смотрела на мужа, седлающего коня. Вместе с ним в столицу отправлялся и Иошито, то и дело бросающий презрительный взгляд в сторону девушки, отчего та поежилась, но с места не сдвинулась. Она обещала себе и другим стать сильной уже, казалось, сотни раз, однако только сейчас решилась предпринимать для этого меры. В связи с этим отъезд Кэтсеро приходился как нельзя кстати: больше не будет той стены, за которой бывшая Такаяма постоянно пряталась, отныне придется отстаивать себя самостоятельно. По крайней мере, на месяц – именно столько продлится поездка братьев Асакура.

Помимо нее на крыльце дома стояли жена Иошито, которую Юи видела всего несколько раз, несмотря на то, что они жили вместе, и пожилой старик – глава семьи. С приходом лета его состояние несколько улучшилось, но возраст продолжал брать свое: сразу после свадьбы наследника дедушка обнаружил, что более не может держать в руках катану. Свое нынешнее положение беспомощного старика он принял со смирением, осознавая, что его путь в этом мире почти окончен. Как стало понятно, что дед слабеет с каждым днем, атмосфера в доме изменилась: люди стали говорить смелее, громче, чем, по мнению Такаямы, выражали неуважение к старшему. Впрочем, оно проявлялось также и в том, что на проводы двух старших братьев не вышел никто, кроме их жен и старика.

Закончив седлать коня, Кэтсеро, одетый в дорожные серые хакама и темно-синее кимоно, поправил на поясе катану и подошел к крыльцу для того, чтобы почтительно поклониться главе клана. Тот в ответ склонил голову, не кланяясь, и одобрительно улыбнулся внуку, переводя взгляд на Иошито, нехотя следующему за братом. Забыв о необходимой сдержанности, Юи прильнула к груди мужа, едва он приблизился к ней, и прикрыла глаза, наслаждаясь солнечным теплом и запахом, ставшим родным за все время, что она здесь живет.

– Господин, будьте осторожны, пожалуйста. Возвращайтесь поскорее, мне будет вас не хватать. – Пробормотала девушка расстроенным голосом, пока его пальцы медленно поглаживали ее по волосам.

– Это обычная поездка в город, не о чем переживать. Как только завершим все свои дела с сёгуном, вернемся домой. – Строгим тоном произнес Кэтсеро, чувствующий себя неуютно из-за проявления любви на глазах у родственников. «Чем больше они видят, тем больше будут понимать, что самое слабое мое место – она». – Соблюдай режим, ребенок и ты должны быть здоровы.

Асакура отстранился от Юи и улыбнулся краешком губ, а затем развернулся и быстрым шагом направился к коню, стараясь не оборачиваться на жену. Пока она была рядом, воспоминания о том, каким страстным было их прощание этой ночью, не давали покоя, однако теперь надо было мыслить о службе и воплощать в жизнь амбиции, кипевшие внутри. Иошито в темно-зеленом кимоно и черных хакама высказал уважение деду, но своей жене, кротко стоящей справа от Такаямы, подарил лишь полный разочарования взгляд, отчего она стыдливо опустила глаза вниз. Проходя мимо Юи, младший брат из уважения к старшему кивнул ей, но почти сразу посмотрел на живот девушки, испытывая жгучее чувство зависти. Хоть прошла всего неделя после объявления о том, что она родит наследника, и живот еще не успел стать заметным, Иошито уже чувствовал, как этот будущий младенец отнимает все его шансы на то, чтобы в будущем занять место Кэтсеро. Даже если что-то произойдет на поле битвы и Асакуру убьют, его ребенок все равно родится и станет первым в очереди на место главы семейства, пусть и под регентством Иошито. «Если, конечно, родится не девочка». – Тешил себя надеждой самурай, взбираясь на коня.

Все еще чувствуя его неприятный взгляд, Такаяма опустила руку вниз живота, желая защитить ребенка от любой дурной мысли, и нахмурилась. Подарив ей на прощание ободряющую улыбку, Кэтсеро развернулся вместе с конем и, сев сверху, ударил его по боку, уносясь далеко вперед, пока женщины, стоящие на крыльце, низко кланялись. Младший же брат последовал за старшим, даже не оборачиваясь на родственников. Провожающие стояли на крыльце и смотрели им вслед до тех пор, пока они не скрылись за высокими вековыми деревьями, а после вернулись в дом, не произнося ни слова.

Юи направилась было в свою комнату, но поникшие плечи жены Иошито, застывшей у двери, вынудили ее помедлить с возвращением. Сумико не была красавицей, отчего чувствовала себя неувереннее всех в доме: длинные и гладкие волосы до пят не могли компенсировать тонкие губы, широкую нижнюю челюсть и непропорциональную фигуру, что было заметно даже через многослойное кимоно. Ее сложно было назвать хрупкой и изящной, но при этом женщина гармонично смотрелась в паре со своим мужем. Однако, похоже, сейчас ее это мало волновало.

– Сумико-сан, не переживайте, они вскоре вернутся. Как сказал господин Асакура, это всего лишь поездка в столицу, а не война. – Робко начала Такаяма, дружелюбно улыбаясь женщине, чьи глаза были пусты, а губы крепко сжаты.

– Не неси чушь, я не переживаю о них, мне есть о чем беспокоиться. Не лезь не в свое дело! – Неожиданно резко выпалила Сумико и прошла мимо оторопевшей жены наследника, устремляясь вглубь дома.

Девушка обиженно посмотрела ей вслед, но не пошла за ней. Она наблюдала, как развеваются волосы женщины, стремившейся уйти подальше от надоедливой девчонки, и пожимала плечами, понимая, что союзников ей здесь не обрести. Только и остается, что весь месяц ждать мужа, да вести вечерние беседы со служанкой Реико.

– Интересно, о чем еще она может беспокоиться, если живет в доме, полном слуг и еды? – Размышляла вслух Юи по пути в свою спальню, возвращаться в которую так не хотелось. После нескольких ночей, проведенных в комнате Кэтсеро, ее спальня казалась одинокой и холодной.

Однако едва она открыла дверь, как увидела сидящего посреди комнаты старика, отчего подпрыгнула на месте, а сердце мгновенно ушло в пятки. Лицо пожилого мужчины не выражало ровным счетом ничего до того момента, пока на пороге не показалась юная девушка, тут же поспешившая опуститься на колени и склонить голову. Глава клана одобрительно кивнул ей и кашлянул, давая разрешение выпрямиться. Юи, покусывая губу, послушалась и, притворив за собой дверь, подползла к старику, стараясь не смотреть ему в глаза. Они были слишком пустые и холодные, а их хозяин нес в себе угрозу, даже находясь на грани жизни и смерти.

– Ты стала гораздо более воспитанной и покорной девушкой после того, как пожила в нашей семье, Юи. Кэтсеро хорошо следит за твоим поведением, оттого и такой замечательный результат. Должен сказать, это не может не радовать меня. – Скрипучим голосом начал он свою речь, изучая взглядом жену внука, смотревшую в пол. – Когда твой отец предложил заключить этот брак, я не был уверен в том, что это принесет нам необходимую выгоду, как, впрочем, и вышло. То, что ты из дома Такаяма совершенно не помогает моему внуку налаживать связи с высокопоставленными людьми, потому что все в курсе, что Акира впоследствии выступил против брака. Он оповестил об этом нескольких даймё, которые тут же разнесли эту новость в своих кругах, так что многие считают, что Кэтсеро насильно взял тебя в жены.