Цветок на лезвии катаны. Книга 1

Девушка прижалась к Асакуре, замершему рядом, и закусила губу, чувствуя себя предательницей. Она выдала семейные тайны самому главному врагу, простила ему убийство брата, влюбилась и убежала от желающей спасти ее матери к нему. Что могло быть ужаснее со стороны дочери, чем неблагодарность родителям за жизнь?

– Они не заберут тебя. Ты останешься здесь со мной, тебе никто не причинит вреда. – Уверенно произнес Кэтсеро, касаясь щеки невесты. – Ты сбежала от матери?

Юи закивала, пряча глаза и слыша громкие возгласы, звучащие неподалеку от ее спальни, откуда несколько минут назад она убежала.

– Пожалуйста, Асакура-сан, прошу, не причиняйте ей боль. – Умоляюще пробормотала девушка, слыша женские вопли в коридоре. Они поймали ее. – Моя мама… это же моя мама. Отпустите ее, пощадите. Я сделаю все, что вы захотите, только не убивайте ее. Ради меня.

Наследник обратил все свое внимание на мужчин, волочащих по полу извивающуюся женщину в разодранном красном кимоно, и отрицательно покачал головой, не принимая просьбу Юи.

– Я не отпущу ее, и пощады она не заслуживает. Завтра вечером глава семьи решит, что с ней делать. – Молодой самурай поморщился от громких криков Аски и махнул рукой Акихиро, требуя установить тишину.

Тот почти мгновенно ударил женщину по лицу с такой силой, что она потеряла сознание, а затем ухмыльнулся, радуясь тому, что смог причинить боль кому-то из клана Такаяма. Кэтсеро повернулся спиной к братьям, закрывая от их взора бледную невесту, и наклонился к ее уху, прошептав:

– Смирись с этим. Твою мать уже не спасти, я не могу идти против всей семьи. Отправляйся в свою комнату, поспи и начинай готовиться к свадьбе. Прислуга будет у тебя в комнате на рассвете.

Девушка металась между желанием подбежать к лежавшей на полу без чувств матери и последовать приказу будущего мужа, который был на пределе из-за выходок ее родственников. С каждой секундой приближающаяся свадьба становилась все ужаснее.

– Не делайте ей больно, господин, прошу. – Сглотнула Юи, кланяясь и обходя Асакуру, который ответил ей молчанием.

Она просила слишком многого, но надежда в сердце на то, что все обойдется малой кровью, не умирала. Тем не менее, по взгляду братьев Кэтсеро было видно, что они только и ждут того, чтобы выместить свою злость на одной из них. Если не на дочери, то хотя бы на матери. Такаяма, согнувшись перед мужчинами, но не отрывая глаз от лежащей на полу Аски, медленно проскользнула к своей спальне и отодвинула дверь. Едва она переступила порог, как наследник прошел по коридору и, застыв на две секунды, чтобы посмотреть на ее уставшие глаза, с глухим стуком закрыл сёдзи.

Развернувшись, Асакура опустил взгляд на женщину, без чувств валявшуюся рядом, и присел на корточки рядом с ней. Лунный свет плохо проникал в коридор, но даже в сплошной тьме и с большим алым следом от удара она выглядела потрясающе: черные и гладкие волосы до колен, недавно собранные в прическу, теперь разметались по деревянному полу, а белоснежная кожа с красным пятном на щеке и тонкие черты лица выдавали в ней настоящую красавицу.

– Заприте ее в гостевой комнате и уберите оттуда все, чем можно пораниться. Кто знает, что она сделает с собой. – Пробормотал Кэтсеро и поднялся, но в ответ встретил недовольство братьев, выразившееся в хмурых взглядах. – Что-то не нравится?

– Да ее убить надо, нечего с ней церемониться. – Иошито первый осмелился возразить, выступая вперед и грубо толкая женщину ногой в бедро. – Мерзкая юдзё. Не стоит беспокоить по этому поводу деда, мы в состоянии сами определить ей наказание за попытку выкрасть собственность клана!

Молодой самурай нахмурился и подошел к брату, вынуждая того, не ожидавшего подобного наступления, сделать шаг назад.

– Разум потерял? Ты видел, что творится в Эдо, как заискивает Акира перед сёгуном. Хочешь дать ему еще большую власть? – Голос Асакуры звучал слишком громко, он понимал, что даже сидевшая в комнате невеста слышит его. – Он выставит это в таком свете, что мы похитили его жену и убили ее, а наша семья и так имеет плохую репутацию. Не подливай масло в огонь, иначе нас всех истребят.

Иошито поморщился и приблизил лицо к Кэтсеро, сверля его презрительным взглядом. Казалось, между ними за несколько секунд атмосферу раскалилась настолько, что младший брат готов был накинуться на старшего. Почувствовав это, наследник краем глаза посмотрел на пояс парня и удостоверился, что меча он с собой не взял. Однако катаны были у других братьев, которые с напряжением наблюдали за противостоянием.

– Это ты потерял разум, Кэтсеро. – Иошито почти выплюнул имя молодого самурая, сжимая кулаки. – Власть надо завоевывать, а не стелиться перед каждым ронином, отдавшим в наш дом красивую подстилку в виде своей дочери. Женщины – это временное развлечение, а вот умение показать свою силу и стойкость духа гораздо важнее. Ты забыл, что значит быть Асакурой, похоже. Быть частью нашего клана – значит добиваться своего любыми способами, не знать жалости и делать все для семьи.

Наследник на минуту застыл, обдумывая слова брата, но выражение его лица отражало лишь разочарование. Точно так же Иошито смотрел на него, переводя взгляд то на лежащую Аску, пришедшую в себя и мучительно стонавшую от удара, то на закрытую дверь спальни, где пряталась невеста, уважать которую он почему-то должен. Кто она такая? Обычная женщина, не имеющая понятия ни о чем в этой жизни, только и умеющая, что вызывать жалость и плакать по своей семейке. Ничтожная.

– Я не вправе изгнать тебя из дома, но это пока. – Произнес Кэтсеро с сожалением в голосе. – Объяснять свои решения человеку, не мыслящему о будущем семьи, я не собираюсь. Именно из-за подобной недальновидности мы оказались в числе клятвопреступников и презираемых членов общины. И поскольку я старше, то отвечаю за все, что делаешь ты и прочие, и замарать наше имя еще больше не позволю. – Мужчина сделал еще шаг вперед, заставляя брата отойти и нервно сглотнуть. Вся его уверенность растворилась, стоило ему почувствовать силу, исходящую от наследника. – Быть Асакурой значит не только использовать силу, но и ум, поэтому немедленно отнесли ее в гостевую комнату и заперли. Вам ясно?

Взгляд молодого самурая скользнул по братьям, переглянувшимися между собой, а волевой подбородок кивнул на пытающуюся сесть на полу Аску, которая держалась за щеку и пыталась избавиться от ярких пятен перед глазами после сильного удара. Молча и с недовольством Иошито последовал приказу и под локти схватил женщину, вскрикнувшую от испуга. Она поняла, что ее поймали и заставят ответить за все. Акихиро сжал челюсти и прошел мимо Асакуры, не удостоив его и словом, Тэкео же, вечный шутник и верный воин, последовал примеру ушедшего брата. Их уважение к Кэтсеро испарилось, стоило последнему воспользоваться своей властью, что было с недовольством отмечено им.

Мужчина остался в темном коридоре совершенно один, если не считать тонкой перегородки, отделявшей его от молодой девушки, которая уже завтра станет его женой. «Ты потерял разум!» – Вспомнились ему слова Иошито, выплюнутые в порыве гнева. Самурай, до этого метавшийся между желанием зайти в спальню Юи и здравым смыслом, принял сторону разума и двинулся обратно по направлению к своей комнате. Слишком много времени он уделяет этой девчонке, слишком часто думает о ней. «Это нужно прекратить. Я так собьюсь с цели». – Решил Кэтсеро, внезапно вспоминая об Асами, которая должна была в этот момент мирно спать в комнате для прислуг.

Резко поменяв траекторию, Асакура повернул направо, вглубь дома, где обычно и кипела вся работа: там готовилась еда, стиралось белье, даже изготавливались настои и лекарства из трав, которые могли понадобиться в случае тяжелой болезни или ранения одного из членов семьи. Клан был подготовлен к любому исходу битвы с врагами или же с собственным телом. Приоткрыв старую и обветшалую дверь в комнату, где вместе остальными служанками должна была спать Асами, наследник с удивлением обнаружил, что знакомой черной копны волос нет посреди уложенных футонов. «Где эта девка может шастать ночью?» – Проворчал про себя молодой самурай и развернулся, собираясь, наконец, вернуться к себе, но неожиданно в метре от него выросла она.

Мягкие черные волосы, струящиеся легкими локонами по плечам, груди и спине, хитрый взгляд, тонкие пальцы, покоящиеся на бедрах, скрытых провокационно опущенной с плеч белой юкатой. Ее узкие плечи были оголены, а пухлые губы чуть приоткрыты в сладкой улыбке. Асами медленно скользнула к застывшему Асакуре, хмуро наблюдавшим за ней, и положила голову на его грудь, вдыхая знакомый терпкий мужской запах.

– Мой господин соскучился? – Пропела девушка, проводя пальцами по его темному одеянию. – Я уж думала, вы больше никогда не позовете меня к себе, Асакура-сан.

Кэтсеро ухмыльнулся и убрал руки служанки, но почти сразу схватил ее за узкий подбородок и впился в горячие губы, ответившие ему в ту же секунду с неистовой страстью. Асами всегда знала, чего он хочет, и могла это дать, стоило ему лишь попросить, поэтому, не прерывая долгожданный поцелуй, она вела мужчину за собой в единственное укромное место в доме, служившее им ночной обителью на протяжении многих лет взросления. Темная и маленькая комната, предназначавшаяся для того, чтобы хранить в ней запасы риса и пшеницы, была заполнена толстыми мешками и деревянными бочками, однако Асами уверенно продвигалась внутрь, даже не отрывая глаза.

– Наконец, вы снова со мной здесь. – Шептала девушка, упираясь спиной в стену, пока наследник, не церемонясь с тонкой тканью, снимал с нее юкату. – Неужели ваша невинная Юи оказалась не в силах утолить ваш голод?

Асакура уже развязал пояс своего черного кимоно и готов был без лишней прелюдии взять любовницу прямо здесь и сейчас посреди пыльных мешков, но упоминание невесты, еще не так давно спавшей рядом с ним и открывшей свою душу, охладило его пыл. Самурай остановился и схватил Асами за горло, отчего та охнула и вжалась в стену.

– Не произноси своим грязным ртом даже ее имени. – Прорычал ей на ухо мужчина и поморщился, бросив взгляд на обнаженное тело девушки, которое казалось ему красивым до настоящего момента.

Оно возбуждало, но он не желал Асами так, как Юи, дрожащую в его руках. Она была чиста и принадлежала только ему, смущалась даже его взгляда, а служанка, стоящая перед ним, побывала в постели не одного жителя дома и не знала стыда. Нежность глупой девушки не шла ни в какое сравнение с порочностью и страстью прислуги, которая теперь вызывала отторжение. Выпустив ее из крепкой хватки, Кэтсеро с отвращением поморщился и отошел, завязывая пояс на одежде вновь, пока шокированная девушка тянула к нему свои руки, не веря, что он ее отвергает. Более того, ему противно.

– Как вы смеете? – Воскликнула Асами, запахивая юкату и идя следом за уходящим наследником. – Всего две ночи с неумелой девчонкой и вы отвергаете меня?! После стольких лет?

Асакура не оборачивался, опасаясь увидеть в лице служанки свою слабость, коей была не она, но испытав отвращение к ней, он уверился, что чувства играют с ним злую шутку. Любопытство и азарт, пробудившиеся в молодом самурае при знакомстве с Юи, переросли в нечто большее. Ему нельзя было позволять ей настолько глубоко засесть в сердце. В конце концов, Асами, бежавшая за наследником, отстала и, бросив ему вслед оскорбление, за которое будет наказана завтра же утром, растворилась в ночном доме, оставляя его наедине со своими мыслями и чувствами. Чувствами, которые ему было опасно испытывать.

***

Громкое чириканье птиц на улице разбудило юную девушку, спящую мертвым сном под теплым покрывалом. Едва она открыла глаза, как осознание всего, что произошло за ночь, нахлынуло на нее потоком воспоминаний, оставляя на сердце тяжелый груз, но что-то изменилось. Совесть не грызла ее изнутри, а оставляла лишь легкую печаль, что было совершенно удивительно, если учесть, что она предала родителей. Тех, кто воспитал ее, кто кормил и поил ее с детства, возлагая огромные надежды на то, что дочь вырастет послушной. Так и было на протяжении многих лет жизни Юи: она не позволяла себе сделать и шагу без разрешения отца, за пределы дома выходила лишь в сопровождении брата или с родителями, не поднимала глаза на мужчин, встречавшихся ей на пути, молчала при встречах с незнакомцами. Даже когда девушку оставляли наедине с важными для Такаяма Акиры людьми, та старалась вести себя сдержанно и скромно до определенного момента, когда терпеть не было больше сил.

Но ушедшая ночь подарила Юи новые эмоции, силу воли и стойкость, которые она так долго боялась проявлять. «Наверное, Джуичи меня проклинает», – с сожалением подумала невеста и присела на футоне, протирая глаза. – «Как и мама… что же они с ней сделают?» Едва страшные мысли залезли в ее голову, как сёдзи отворилось, открывая взору Реико, склонившуюся перед своей госпожой. Ее узкий лоб касался пола, а кисти были изящно сложены вместе, в то время как локти были разведены в стороны. Она кланялась не как служанка, а как девушка из высшего сословия или майко, что вызвало удивление на лице Юи.

– Госпожа, простите, что беспокою, но скоро начнется свадебная церемония, мне было велено разбудить вас и подготовить. – Виновато и с почтением промолвила прислуга, выпрямляясь, но не вставая с колен. – Пожалуйста, пройдемте со мной в офуро*, там все готово для вас.

Такаяма сонно кивнула и выползла из-под покрывала, чтобы проследовать за Реико, уже приготовившейся проводить невесту в баню. Девушка набросила на юкату бледно-серое хаори и слегка поежилась, чувствуя прохладный ветер, сквозивший через половые щели. Неужто погода так быстро меняется и на подходе сезон дождей? Пока она проходила по коридорам и заглядывала через приоткрытые сёдзи на улицу, убеждение в том, что похолодание не заставит себя ждать, лишь крепло. На небе виднелись темно-серые облака вместо ярко палящего солнца, а деревья, еще не так давно сбрасывающие свои цветы и радующие жителей благоуханием, сгибались под порывами ветра.

– Какая ужасная погода, – отметила вслух Юи, заходя в баню и скидывая с себя тонкую одежду. На ее нежной светлой коже выступили мурашки – холод и волнение дают о себе знать. – Надеюсь, боги смилостивятся и не дадут пролиться ни капле, пока мы не вернемся из храма.

Реико убрала за ухо выбившуюся из прически прядь и согласно кивнула, подвигая к невесте тяжелый чан с горячей водой и мягкую тряпку, служившую мочалкой. Та покорно присела на низкий стул и постаралась расслабиться, пока прислуга молча протирала тело девушки мокрой тканью, удаляя всю грязь, скопившуюся за день.

– Скажи, Реико-чан, ты никогда не испытывала желания сбежать отсюда к родителям? – Неожиданно спросила Такаяма, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. – Если бы ты знала, что за тобой не последуют, ты бы убежала?

Девочка задумалась, но работу не остановила, проходясь мочалкой по узким плечам и тонкой талии, отчего невеста резко выпрямилась, словно по ее телу прошел ток. Слишком не вовремя она вспомнила предыдущую ночь с Кэтсеро.

– Думаю, что нет. Там у меня нет никакого будущего, госпожа, а здесь есть. Семья Асакура щедро одаривает своих работников, но, конечно, не меня, ведь я выплачиваю долг. Однако уже через год мне начнут выплачивать жалование, и я смогу покупать себе что-нибудь. – С ноткой мечтательности в голосе ответила Реико, омывая теперь и длинные волосы. – А дома… там я могла бы только помогать папе собирать урожай, да продавать его, но даже так не заработала бы и половины того, что платят здесь.

– Откуда у них столько денег? Они же никого не грабят? – Поинтересовалась Юи, смотря прямо в глаза служанке, присевшую на колени рядом с ней, чтобы вытереть ноги. В памяти девушки всплыли дорогие подарки, которыми одаривал ее наследник: коробка с украшениями, кимоно из великолепного шелка, да не одно, юката, кольцо – откуда все это могло взяться, если их жалование такое же, какое было у ее отца, пока он не пал?

– Нет, госпожа, – хихикнула Реико, позабавленная ее предположением, и показала рукой на офуро, предлагая невесте пересесть в него. – Но они часто выполняют опасные приказы, за которые не берутся многие самураи, потому как приходится нарушать правила. За это хозяин хорошо платит им, к тому же, Асакура редко берут за свою работу рис: предпочитают золото и серебро.

Такаяма погрузилась в глубокую деревянную ванну, закрывая глаза и наслаждаясь ощущением теплой воды, проникающей, казалось, в каждую клеточку утомленного тела. Тем не менее, расслабленность не одурманила ее, а мысли продолжали проноситься с огромной скоростью.

– Вот оно как. Что же, я рада, что они, по крайней мере, не грабят крестьян. – Выдохнула девушка, с добротой смотря на прислугу, которая устало сидела подле нее и улыбалась. – Реико, спасибо тебе за все, я обязательно тебя отблагодарю, клянусь.

– Не стоит, госпожа. Вы – единственная, кто относится по-человечески ко мне, все остальные словно не знают о том, что я вообще существую. Вы очень добрая и понимающая. – Слегка поклонилась девочка, вытирая мокрые руки о старые хакама, выцветшие от времени. – Это видят все и пытаются вас сломать, но, прошу, не поддавайтесь. В этом доме слишком много зла и интриг, но не хватает того тепла, которым вы делитесь со мной. И с господином Асакурой.

Юи широко улыбнулась, смущенная комплиментом и упоминанием жениха, и взяла служанку за руку, слегка сжав ее.

– Я не поддамся им, обещаю. Если ты и Асакура-сан будут рядом со мной, я выстою. – Дала клятву Такаяма и выбралась из теплой ванной, чувствуя себя вдохновленной и отдохнувшей, несмотря на весь ужас, произошедший накануне. – Сегодня день свадьбы, а потому никто из них не сможет огорчить меня, как они делали это долгое время. Сегодня я войду в клан Асакура, как жена наследника, отдам им свою жизнь, что само по себе является большой платой. Сегодня я стану сильнее.

***

Темные тучи разрастались по небу, готовые вот-вот обрушить свой гнев на простых людей, суетливо бегающих по дому, где проходила активная подготовка к свадьбе. Юи взволнованно закрывала глаза и закусывала нижнюю губу, наблюдая за чернеющим небом, которое могло быть плохим знаком. А вдруг боги не одобряют их союз? Что, если за предательство семьи ее решили наказать? Невеста ерзала, пока белоснежное широ-маку** затягивалось вокруг ее узкой талии, и мечтала поскорее выйти из комнаты, в которой стало слишком душно. Дождь начнется с минуты на минуту.

– Госпожа, вы прекрасно выглядите в этом кимоно. Оно такое красивое, изящное, великолепная работа мастера, а ваша красота идеально сочетается с ним. – Подбадривала девушку Реико, бегая вокруг нее и завязывая оби, пока остальные две служанки молчаливо заплетали ее тяжелые волосы.

Такаяма морщилась каждый раз, когда они оттягивали пряди, чтобы вплести в них золотые «рожки», символизирующие ревность, которую никогда не должна проявлять жена, а затем поднимали черные волосы наверх и делали тугой пучок. Объемную прическу венчала белая цуно-какуши, прикрывая те самые искусно вплетенные «рожки», а свадебное кимоно уже струилось по полу, демонстрируя всем тонкий узор из серебряной канители.

– Да, широ-маку восхитительно… – Выдохнула Юи, радуясь тому, что больше никто не тянет ее волосы и не затягивает оби так, что невозможно пошевелиться. – И, наверняка, оно очень дорогое. Если его продать, можно накормить всю деревню.

Служанки, молчавшие до этого, переглянулись между собой, и в их глазах промелькнула хитринка, задевшая невесту за живое. Очередная насмешка в ее адрес, пусть и безмолвная. «Они ни во что меня не ставят. Наверняка, будут обсуждать еще несколько дней, как собирали такую неумеху на свадьбу». – Скользнула по ним взглядом дочь самурая, поджимая губы, подкрашенные легкой алой помадой, которая была горьковата на вкус.

– Вы можете себе позволить иметь такую роскошь, госпожа. – Со слабым вызовом в голосе ответила Реико, устало вытирая пот со лба и довольно смотря на румяную невесту в ослепительно-белом кимоно. – На вас лежит большая ответственность: стать хозяйкой дома и родить господину Асакуре здорового наследника, поэтому не думайте о таких мелочах. Вы их заслужили.

Юи улыбнулась верной прислуге и склонила голову, заставляя ту покраснеть от подобной чести. Помедлив, девочка достала из небольшого сундучка лежавшие на дне светло-розовый веер и кинжал, чья рукоятка и ножны были украшены замысловатыми узорами из деревьев, иероглифов и сцен битвы. Девушка приняла подношение и убрала их под пояс оби, памятуя о том, что веер – символ счастья, которое, как она надеялась, не заставит себя долго ждать. Глубоко вздохнув, Такаяма в сопровождении прислуги вышла из спальни и направилась в сторону парадного зала, где ее должны были ждать не только весь клан Асакура, но даже приглашенный сёгун и многие высокопоставленные самураи. Сердце в ее груди бешено колотилось с каждым шагом, приближающим девушку к людям, ненавидящим ее, но продолжала идти вперед, не позволяя себе сдаться. Она обещала быть сильной.

У нее не было времени, чтобы собраться с силами перед входом в зал, а потому Юи удивленно охнула, когда, переступив порог и вежливо поклонившись, увидела перед собой не меньше двух сотен человек, расположившихся в огромной комнате в разных позах. Кто-то сидел на полу, кто-то облокачивался на стены, женщины послушно стояли подле своих мужей, но все, абсолютно все, обратили свой взгляд на невесту, вошедшую в зал. Такаяма слышала, как поднимается шепот вокруг нее, но не могла разобрать ни слова, а потому предполагала худшее – все насмехаются над ней и ее семьей. Точно так же, как и в тот раз, когда она впервые встретилась с кланом Асакура. Тогда она почувствовала себя уверенней, когда рядом с ней появился Кэтсеро, но где же он сейчас? Юи переводила взгляд с одного вельможи на другого, с юных красавиц на пожилых женщин, но все никак не могла найти в толпе незнакомцев жениха, способного успокоить ее. Зато из толпы выделился сёгун в строгой одежде, состоящей из белого кимоно, поверх которого были надеты черные хакама и темно-серое хаори. Под накидкой скрывалась катана, чья рукоятка выглядывала наружу, показывая готовность мужчины к бою в любую секунду. Сёгун был не молод, его лоб и виски были наголо выбриты, лицо испещрено морщинами, а густые брови возвышались над узкими щелочками глаз, внимательно изучавших невесту, стоявшую перед ним.

– Не могу не выразить свое восхищение вашей красотой, Юи-сан. – Неожиданно дружелюбно произнес мужчина, теперь уже откровенно любуясь ей. – Я очень рад, что у одного из моих лучших воинов отныне будет столь прекрасная жена из знаменитого рода Такаяма. Уверен, ваш союз будет крепок настолько, что возвысит клан Асакура над прочими.

По толпе вновь прошел шепот, но уже более громкий: люди не ожидали, что сам сёгун выступит с одобрительным словом в адрес невесты, чья семья потеряла все. Девушка покраснела и низко поклонилась мужчине, шепча о том, что он слишком добр к ней. Когда же она, наконец, выпрямилась, то увидела слева от почетного гостя наследника, облаченного в темные хакама, как и гость, но его кимоно и хаори были полностью черные и украшенные камоном*** дома Асакура – белым глицинием, ярко выделяющимся на темном фоне. На губах Кэтсеро появилась слабая улыбка, когда Юи смущенно потупила взгляд, а в душе зародилось сожаление, что они сейчас не одни.

– Кэтсеро, она прекрасна. – Обратился к жениху сёгун, переводя взгляд с девушки на верного воина и понижая голос. – Буду рад, если ты привезешь ее в мой замок, когда приедешь в следующий раз. В конце концов, если претендуешь на титул даймё, надо оставлять членов своей семьи в моей резиденции на несколько месяцев, ты же знаешь это. Принять твою жену в замке будет для меня честью.

Такаяма подняла глаза на мужчин и заметила, как улыбка исчезла с губ Асакуры, едва он услышал предложение господина. Он не собирался делиться ей с кем-либо, пусть даже это будет сёгун, однако ответить грубостью не мог и ограничился кивком, а в следующую секунду встал перед девушкой, частично заслоняя ее от взгляда гостя.

– Я рад, что вы по достоинству оценили мою невесту, Мацуо-сама, но… – наследник сделал яркую паузу, тем не менее, стараясь выражать почтение к мужчине. – Мне не хотелось бы, чтобы Юи покидала пределы моего дома, поскольку ее главная задача сейчас – родить наследника клана.

Он выбрал самый безопасный способ отказа от предложения сёгуна, но невеста содрогнулась, слыша в его голосе сталь. Если тот поймет его неправильно, не миновать беды. Между самураем и его господином на минуту воцарилась тишина, но, в конце концов, и она нарушилась тихим смехом последнего, отчего с души девушки упал камень.

– Ты прав, это самое важное для дома Асакура в настоящий момент. – Согласился сёгун, отступая к дверям, через которые уже начали выходить гости, чтобы проследовать в храм. – Будем надеяться, это произойдет как можно скорее.

На несколько мгновений жених и невеста остались без внимания толпы людей, приглашенных на свадьбу и выходящих через парадный вход, поэтому Юи робко коснулась тонкими пальцами, спрятанными под длинными рукавами широ-маку, руки Асакуры, который тут же обратил на нее свое внимание.