Цветок на лезвии катаны. Книга 1

Юи еще несколько минут смотрела ему вслед и молила Богов о том, чтобы муж вернулся как можно скорее. Живой и невредимый. Вскоре несколько служанок спустились с крыльца, чтобы взять вещи новой гостьи, уложенные в пару корзин, и пригласили ее пройти в замок. Самодовольная улыбка на лице Токугавы заставила девушку поежиться и вновь оглянуться в надежде увидеть удаляющийся силуэт Асакуры, но тщетно. На несколько недель она осталась наедине с жуткими обитателями замка сёгуна.

________________________________________________

*Омамори – японский амулет, посвящённый определённому синтоистскому или буддийскому божеству.

Глава 12

Сколько раз за всю жизнь ему приходилось слышать слова оскорбления в свой адрес? Не счесть. Выродок, ублюдок, клятвопреступник, убийца… Все это он мог услышать в течение одного дня, поэтому мало-помалу научился пропускать мимо ушей то, что было призвано хоть как-то задеть его. Нет, теперь это было неподвластно жалким крестьянам, снующим по улица ронинам и даже высокопоставленным чиновникам, с которыми молодому самурая часто приходилось сидеть за одним столом. Многим из них он с радостью перерезал бы глотки и остался бы понаблюдать за тем, как кровь хлещет из них, заливая тарелки с едой, чаши с алкоголем и дорогие полы.

Однако этой ночью Асакуре Кэтсеро не оставалось ничего, кроме как смирно сидеть в роскошной гостиной, чьи стены были украшены изысканными и яркими картинами. Для сохранения хладнокровия наследник постоянно переводил взгляд с пьяных и хохочущих хозяев дома на пейзаж на одной из перегородок, которая отделяла огромную комнату от темного леса. Изображение высокой горы на фоне рассвета отвлекало мужчину, позволяя подумать о доме, где он вырос. Теплых воспоминаний ему это не приносило, но хотя бы напоминало, кто он есть.

– Эй, Асакура, а ты чего не пьешь? – Раздался прямо над ухом Кэтсеро громкий крик, тут же вырвавший его в реальность. – Давай-ка, мы тут уже по два кувшина выпили, а ты ни капли в рот не взял, нельзя так! Или ты настолько нам не доверяешь, что не согласишься и сакэ пригубить?

«Идиот», – выругался про себя самурай, но, не желая попадать в немилость в доме семейства, которое должен был убедить остаться на стороне Токугава Мацуо, протянул руку к наполненной до краев чаше и осушил ее в один миг. Странно, но напиток оказался совершенно безвкусным и оставил после себя только слабое жжение на языке, даже не удосужившись обжечь горло. – «Что за дрянь они здесь пьют?»

До дома Комацу он добирался несколько дней, а потому был совершенно не готов к пышному застолью, которое устроили хозяева. «Нет, не так. Они вообще не должны были его устраивать. Почему бы им не соблюсти простые формальности: принять меня со всей скромностью, выслушать то, ради чего я несся к ним через полстраны, и отпустить выполнять приказ дальше?» – Недоумевал Асакура, ловя на себе взгляд одной из племянниц Комацу Сэйджи – Наоки. Она была юна, возможно, младше Юи, однако ее глаза светились отнюдь не невинностью, что заставило мужчину усмехнуться и поднять чашу, не отрывая взгляда от красивой девушки. В конце концов, слишком долго он пробыл без женской ласки, поэтому совесть не стала его мучить из-за безобидного жеста.

Когда же, покончив с условностями и уйдя из-за стола, Кэтсеро наткнулся на молодую девушку у дверей своих покоев на ближайшую ночь, он на секунду застыл от неожиданности. Та стояла, опираясь на стену и соблазнительно улыбалась, поигрывая пальцами с воротником своего разноцветного кимоно.

– Асакура-сама, позвольте выразить благодарность за то, что приехали в наш дом, находящийся в такой глуши. – Пропела высоким голосом Наоки и смущенно захихикала, после чего ее щеки окрасились в алый цвет. – Я очень хотела с вами познакомиться, верите вы мне или нет.

«Нет, не верю». – Пронесся голос здравого смысла в голове наследника, однако на его лице отобразилась слабая улыбка. Девчушка была явно пьяна, да и кто не опьянеет после нескольких чаш сакэ, которые она выпила под наблюдением молодого самурая.

– Что вы, Наоки-сама, ваш дом находится в прекрасном месте. Горы и леса, что может быть лучше? – Из вежливости принялся хвалить ее дом Кэтсеро, хотя самого воротило от излишней пышности интерьеров, а лес внушал недоверие своей темнотой.

– Я скажу вам, что – люди. – Пролепетала Наоки и приблизилась к гостю настолько близко, что тот ощутил приятный аромат, исходивший от ее волос, собранных в высокую прическу. Впрочем, несколько прядей успели выпасть и обрамить круглое лицо раскрасневшейся девушки. – Мне бы так хотелось жить в столице, подальше от всех них… Вы знаете, как мне этого хочется?

Асакура заверил ее в том, что прекрасно понимает ее желание, и попытался было продвинуться к своей спальне, однако Наоки ухватила его за рукав черного кимоно и состроила огорченную гримасу.

– Куда же вы, Асакура-сама? Я думала, мы сможем побеседовать о том, как чудесна жизнь вдали отсюда. – Девушка вновь принялась наступать и игриво улыбаться, пока опьяненный наследник стоял у приоткрытой сёдзи. – Мне кажется, сегодняшняя ночь прекрасно подходит для мечтательных бесед, разве нет?

Кэтсеро напряженно рассмеялся и принялся оглядываться по сторонам, ожидая увидеть в засаде членов клана Комацу, которые избрали достаточно интересный способ испытания честности своего гостя. Вопреки его настороженности, коридоры были пустынны, что несколько успокоило растрепанные долгим путешествием нервы Асакуры. Юная девушка же, воспользовавшись его смятением, проскользнула в спальню и устроилась на мягком футоне, который прислуги несколько часов назад приготовили для самурая.

– Это такая игра? Хотите узнать, настолько ли я подлый, чтобы обесчестить племянницу главы клана? – С ухмылкой на лице Кэтсеро зашел следом за ней и прикрыл сёдзи, ощущая головокружение от количества выпитого.

«На редкость бьющее в голову у них сакэ», – сделал заключение он и остановился у футона, смотря сверху вниз на Наоки, чьи бедра были оголены, а глаза с любопытством изучали самурая.

– Обесчестить? Ну, что вы, господин Асакура, здесь вы припозднились. – Произнесла девчушка и вытащила из волос заколки, позволяя роскошным локонам упасть на плечи. Наследник, искренне позабавленный ее честностью и чувством юмора, расхохотался, но поддаваться на соблазнение не спешил. – Дорога из Эдо очень утомительна, не хотите ли расслабиться?

– Нет, Наоки, благодарю тебя, но расслабляться вместе с тобой я не хочу. – Ответил мужчина и коснулся амулета, висевшего на рукоятке его катаны.

– А с кем хотите? – Обиженно поинтересовалась Наоки, осматривая гостя с ног до головы.

Он понравился ей с той секунды, как слез с коня и прошагал по направлению к их дому. Поэтому сейчас, смотря на высокого самурая с острыми чертами лица и черными глазами, в которых спала холодная ярость, племянница Комацу Сэйджи огорченно вздохнула, когда ее взгляд коснулся красного омамори. Наследник сжимал его не сильно, лишь аккуратно поглаживал мешочек с кривой улыбкой на губах.

– Так у вас есть возлюбленная? – Разочарованно пробормотала Наоки и поспешила спрятать бедра под длинным кимоно вновь.

Кэтсеро пожал плечами, предпочитая, как и всегда, не давать ответа на этот вопрос, и присел на татами рядом с девчушкой. «Возможно, она сможет мне помочь отыскать нужные слова для того, чтобы убедить Комацу не выступать против Токугавы?» – Подумалось вдруг Асакуре, который с любопытством наблюдал, как на глазах меняется распутная племянница Сэйджи: тут же подобрала волосы, прикрыла оголенную кожу и затянула оби потуже. – «Да уж, должно быть, она тут, и правда, со скуки умирает».

– Не огорчайся, уверен, если бы я встретил тебя раньше, мы бы неплохо отдохнули. – Кэтсеро искренне порадовался, что Юи не слышит сейчас ни единого слова. – У вас здесь всегда так воодушевленно встречают гостей?

– Нет, на самом деле, это впервые. Думаю, они хотели вас напоить и спровоцировать на нападение на Сэйджи-сан, но вы достойно противостояли их попыткам. За это вы мне тоже понравились. – Честно и быстро проговорилась Наоки, отчего Асакура, которому тут же сделалось не по себе, сглотнул. – На вашем месте я бы сегодня и глаз не смыкала.

«Очень дельный совет, Наоки», – поблагодарил наследник про себя девушку и настороженно прислушался к шуму из гостиной. Ни звука. Ни звука с тех пор, как он оттуда вышел. Когда это самурайское застолье заканчивается сразу после того, как один из гостей, пусть даже и виновник, покинул его? Никогда, вот и весь ответ. – «Так значит, устроили представление. Что ж, слухи о хитрости Комацу должны были меня насторожить».

– Значит, мне стоит дождаться, пока они толпой ворвутся в комнату, желая разорвать меня на части? – Уточнил Кэтсеро, обдумывая про себя, насколько велики его шансы одолеть десяток воинов после трех дней без сна.

Девушка убрала за уши длинные пряди волнистых волос и с тенью улыбки на лице обошла застывшего гостя, чтобы выглянуть в темный коридор. Племянница Сэйджи облегченно выдохнула и вновь закрыла сёдзи, подпирая их палкой для верности.

– Это, конечно, возможно, но не кажется ли вам, Асакура-сама, что поступать так было бы слишком глупо? – Шептала в ночи девица, возвращаясь к мужчине и касаясь длинными пальцами рукоятки его меча. – Убив вас, человека, который был направлен к клану Комацу для переговоров, мы неминуемо придем к войне.

Молодой самурай заинтересованно смотрел сверху вниз на Наоки, чья хитрая улыбка завораживала. Она вновь, ни капли не стесняясь, принялась заигрывать с гостем, который был слишком обеспокоен непредсказуемостью действий здешней семьи.

– Мы придем к войне в любом случае. Рано или поздно. Однако преимущество будет на стороне того, кто нападет первым. – Хрипло прошептал наследник, наклоняясь к девушке и сверля ее черными глазами. – Я или вы?

Та, тяжело дыша, прикрыла глаза и подалась вперед, ощущая на мягких губах дыхание мужчины. Ладони Наоки скользнули по его предплечьям и остановились на шее, где то и дело вздымались желваки от напряжения и попыток сдержать свое желание. Юная Комацу же оставила попытки удержать себя и в следующую секунду впилась в сжатые губы Кэтсеро, прижимаясь к нему всем телом. В мгновение ока ее кимоно упало на татами, а сама девушка, уложив подчинившегося своей природе самурая на футон, оседлала его, не прерывая горячий поцелуй, кровь от которого закипала в жилах у обоих. Асакура, забывший об осторожности, провел руками по спине Наоки, опуская их все ниже и ниже, вынуждая ее довольно стонать между поцелуями.

Оторвавшись от губ гостя, девица выпрямилась и принялась развязывать оби на мужчине, который не прекращал смотреть на нее хищным взглядом – как охотник на жертву. Решимость племянницы Сэйджи, ее острый язык и ум почти лишили его привычной холодности и потребности все контролировать. Наследник даже не стал возражать, когда хрупкая на вид девушка с молочной кожей уверенно устроилась сверху, чего он не выносил ранее. Наоки отбросила в сторону катану, закрепленную до этого на поясе Кэтсеро, и, избавившись от оби на его кимоно, оголила торс, с улыбкой вновь приближаясь к заветным губам.

Краем глаза, прежде чем взять все под свой контроль и перевернуть настойчивую девицу на спину, Асакура заметил, как в углу в лунном свете тускло проблескнул привязанный к рукоятке амулет. Однако страсть, бушевавшая в наследнике, мгновенно затмила воспоминание о милой девушке, что, стоя пред ним с умоляющим взглядом, просила взять омамори в дорогу, ради защиты. Затмила ли?.. Перед его глазами тут же предстал скромный взгляд в землю, слегка дрожащие ресницы и поджатые от волнения губы той, что была в нескольких днях езды от этого места. Мужчина тут же застыл, отрываясь от губ Наоки, и почувствовал, будто его окатили ледяной водой. «Что за чертовщина здесь творится? Чем они меня напоили?» – Спрашивал он сам себя, поднимаясь с футона и отходя подальше от искусительницы, которая тут же принялась обеспокоенно ворковать.

– Пошла вон отсюда, – процедил сквозь зубы молодой самурай, подбирая с пола свой меч и с презрением смотря на настороженную девчонку, прижимающую к груди кимоно. – И скажи своему дяде, что я не намерен оставаться в этом змеином гнезде на ночь, так что пусть выделит мне несколько минут для аудиенции, после чего я уеду.

– Если голова будет на месте! – Злобно проговорила Наоки, чьи румяные щеки и дрожащие руки говорили о том, насколько она была оскорблена. Наскоро одевшись, девушка вновь подобрала волосы и смело приблизилась к Асакуре, который приподнял бровь и сжал кулак, показывая, что его терпение не железное. – Могу поспорить, что после попытки изнасиловать меня, ваша голова отправится к сёгуну в мешке!..

Не успела племянница главы семейства договорить, как сильная пощечина вынудила ее вскрикнуть и упасть на пол. Кэтсеро размял горевшую от удара ладонь и наклонился к Наоки, которая обессиленно лежала на татами, пытаясь подняться хотя бы на локтях.

– Женщинам слова не давали, так что заткнись и пошевеливайся. – Голос наследника прозвучал угрожающе и жутко, поэтому девчонка поспешила подползти к запертым сёдзи и, чувствуя, как горит ее щека от боли, отбросила запирающую палку в сторону и выползла в коридор. Асакуре польстило, что после подобного из ее рта не вырвалось ни одно проклятье в его сторону. – Столь же мерзкая, как и все в этом чертовом доме.

Он стоял посреди комнаты спиной к дверям, слыша, что из глубины дома доносятся скорые и тяжелые шаги, смешанные с громкими голосами, и глубоко вздохнул. В руке молодой самурай сжимал омамори, надеясь, что амулет, уберегший его от роковой ошибки, приведет его домой уже очень скоро. Желательно, все же, не в мешке.

***

Ночью двор роскошного самурайского замка был пуст, что сложно было даже представить при свете дня. С раннего утра и до позднего вечера по замку сновали придворные слуги, верные вассалы господина Токугавы, его наложницы, а также под чутким присмотром служанок гуляли дети самураев, которые недавно научились ходить. Юи, живущая в самом сердце политических интриг и дворовых скандалов уже несколько дней, каждый день с интересом наблюдала за теми, кто прислуживал сёгуну. Например, в кузнице неподалеку от замка работал кузнец, выковывающий потрясающие мечи, да такие, что каждый самурай желал заработать достаточно денег на это произведение боевого искусства, однако сам мужчина жил в бедности, отдавая почти все в казну Токугавы в качестве налога. Кузнец питался вареным рисом без каких-либо добавок и изредка пытался ловить в местной реке рыбу, однако возвращался, чаще всего, с бедным уловом – пара тощих раков, да мелкая рыбешка, которую принято возвращать обратно в воду.

На второй же день после своего приезда во дворец молодая жена пожалела кузнеца и, дождавшись вечера, выскользнула из своих роскошных покоев, неся в корзине часть своего ужина. Здесь все благоухало излишествами: слишком ярко расписанные стены, множество загадочных скульптур и золотой росписи, но до обидного мало цветов. То же самое касалось и еды, которая была необычайно вкусной, но порции мог осилить лишь взрослый мужчина-воин, а никак не хрупкая девушка. Поэтому, съев половину плошки горячего риса с вареной рыбой и бульоном, Асакура Юи отдала вторую часть бедняку, который искренне обрадовался подарку и принялся кланяться в ноги юной госпоже. Та же, смутившись и низко поклонившись кузнецу, убежала обратно в свои покои, надеясь, что слух о ее поступке не дойдет до Токугавы.

Она уже успела убедиться в том, что наказания его суровы. В первый же день сюзерен ее мужа приказал избить до полусмерти девочку-служанку, посмевшую поднять голову, проходя мимо него. Юи, которая стояла в тот момент в коридоре, попыталась было броситься на защиту невинной прислуги, однако сильные руки вассалов Токугавы удержали ее на месте. В ту секунду девушка поняла – за каждым ее поступком будут следить, и если она осмелится поступить не так, как хочет того мужчина в дорогих одеждах с длинной и богато украшенной катаной на поясе, наказание не заставит себя ждать. Здесь не было Кэтсеро, который способен закрывать глаза на ее проступки и оберегать от чужого гнева. Здесь она совсем одна.

Легкий звон колокольчика отвлек Юи от тоскливых мыслей и заставил ее оглянуться назад, опасливо приподнявшись на крыльце. Босыми ногами девушка стояла посреди ночи на крыльце в тонкой, почти прозрачной юкате, расписанной бледно-фиолетовыми цветами гортензии. Ее длинные волосы, спускающиеся ниже пояса, плавно развевались от легкого ветерка, а руки бережно поглаживали выступающий живот, уверяя малыша внутри, что он в безопасности. Однако сама Асакура испуганно отступила на шаг, когда увидела, как из темноты дома к ней вышел невысокий мужчина в темном кимоно с поддельно-доброжелательной улыбкой на широком лице. На руках он держал черного котенка, который напряженно смотрел вокруг, выказывая всем своим видом недовольство.

– Юи-сан, не кажется ли вам, что уже слишком поздно, чтобы гулять? – Разнесся в ночной тишине голос сёгуна, приближающегося к молодой девушке. – А вдруг вы встретите какого-нибудь негодяя, который осмелится напасть на столь прекрасную особу?

Юи мгновенно побледнела от неприятной встречи и тут же села на крыльцо, чтобы низко поклониться и выразить свое почтение. Продержавшись в поклоне полминуты, Асакура с неуверенностью подняла голову и встретилась с хитрым взглядом Токугавы, который почесывал за ухом Химэ, возмущенно шипевшую на него.

– Я прошу вашего прощения, Токугава-сама. Меня мучает бессонница, поэтому я решила прогуляться. Все же, свежий воздух помогает уснуть. – Пробормотала девушка, поджимая губы и с неуверенностью смотря мужчине под ноги.

– О, вы совершенно правы, нет ничего лучше ночной прогулки. – После некоторого молчания ответил Мацуо, выпуская непокорную кошку на крыльцо. Котенок тут же, звеня колокольчиком на шее, бросился к хозяйке, чтобы уткнуться мордочкой в ее колени и довольно промурчать. – Похоже, она вас действительно любит. Я вот не мог приручить это животное за полчаса, хотя с людьми у меня получается проделать это за секунды. Однако не со всеми…

Молодая жена взяла на руки черного котенка и заботливо прижала к груди, обдумывая сказанное. В каждом слове Токугавы она слышала скрытую угрозу, а потому сидела, боясь даже слово вымолвить, но мужчина ждал ее ответа. В конце концов, устав от ночной тишины, сёгун сделал несколько шагов вперед, остановился в метре от жены его вассала и присел напротив в позе лотоса. Его глаза скользили по ее лицу медленно, словно впитывали каждый миллиметр кожи, пока Юи глядела в пол, стараясь выдержать ненавистный ей взгляд. На нее смотрели, как на товар. Вновь.

– Ваш отец был отличным воином, его отваге и решительности позавидовали бы многие из моих вассалов. – Дружелюбно попытался продолжить диалог Мацуо, который за несколько дней проникся симпатией к юной девушке. – Жаль, что его жизнь оборвалась так резко, но мир, в котором мы живем, очень опасен. Никогда не знаешь, кто умрет следующий.

– Разве это правильно? Вам не кажется, что люди не должны умирать за других? Они ведь могут спокойно жить, растить детей, любить друг друга, в конце концов. – Вслух произнесла Юи то, что хранила в сердце на протяжении долгого времени. Что-то из ее представлений об идеальном мире присутствовало в жизни семьи Такаяма пару лет назад, но сейчас она помнила лишь бесконечные войны и жестокость одних по отношению к другим. – Это не должно быть так просто – убить человека. Люди, которые так поступают, поистине ужасны.

Токугава глухо посмеялся и протянул было руку, чтобы почесать задремавшую кошку на коленях гостьи, как Асакура отстранилась, прижимая животное к себе. Мужчина, несколько оскорбленный этим неоднозначным жестом, нахмурился и сжал протянутую ладонь в кулак.

– Вас воспитали слишком изнеженной, Юи. Романтике, о которой можно прочесть в любовных романах, нет места в реальной жизни. Посмотрите на тех, кто вас окружает: муж, прославившийся скорее как клятвопреступник и убийца, чем как честный воин, и мать, выдохнувшая от облегчения, когда попала в мой замок. О, как она не хотела возвращаться к вашему отцу, видели бы вы, как она молила меня о том, чтобы я принял ее хотя бы в качестве прислуги. Даже смерть в качестве наказания за преступление она предпочитала больше, чем возвращение в свой дом. – Слова, доносившиеся до ушей девушки, больно ранили ее сердце, поэтому она поспешила отвернуться обратно к ночному двору, чтобы не позволить сёгуну заметить слезы в глазах. Тот скрипнул зубами, испытывая желание развернуть к себе невоспитанную девчонку сейчас же. – Уверен, скоро и вы будете просить меня оставить вас здесь навсегда. Нет места лучше, чем дом человека, которому подвластна вся страна.

Юи прикусила нижнюю губу и подумала о Кэтсеро, который отправился выполнять бессмысленный приказ на свой страх и риск. Каждое утро, когда она просыпалась, и каждый вечер перед сном бывшая Такаяма думала о том, как желает скорее вернуться в свой дом. «Никогда в жизни я не пожелаю остаться в этом ужасном замке, где умереть легче, чем жить». – Подумала девушка, но не решилась высказать свои мысли вслух. – «Пожалуйста, Асакура-сан, возвращайтесь поскорее. У меня на душе не спокойно за вас».

– Токугава-сама, я очень благодарна вам за великодушие, с которым вы приняли меня в своем доме, но хочу поскорее вернуться в Эдо вместе с мужем. – С осторожностью промолвила Юи, поворачиваясь к мужчине, чтобы низко поклониться.

Едва она подняла голову, как встретилась с оскорбленным прищуром Мацуо, отчего сердце ёкнуло на мгновение. Вопреки ее опасениям, Токугава только шумно выдохнул и поднялся с деревянного пола, поняв, что юную особу на предательские мысли в отношении его воина не так-то просто натолкнуть. «Девчонка не так глупа, как утверждала ее мать. Мне не добиться от нее никакой информации о планах Асакуры, здесь должен действовать кто-то другой», – решил мужчина и изобразил на лице натянутую улыбку.

– Безусловно, я понимаю ваше желание и уважаю его. Будем надеяться, Кэтсеро вернется с хорошими новостями и в целости. – Холодно пробормотал сёгун и направился прочь от девушки, которая осталась сидеть на крыльце и смотреть ему вслед с поджатыми губами.

Маленький котенок, лежавший до этого клубочком на руках хозяйки, еле слышно мяукнул, радуясь тому, что непрошеный собеседник, наконец, оставил их в покое. Девушка в светлой цветочной юкате еще несколько минут посидела на крыльце, но ощутив запах приближающейся грозы в воздухе, поспешила отправиться в свои новые покои. Юи разместили в самой дальней и тихой спальне, что очень порадовало гостью, которая желала быть как можно дальше от дворцовых интриг. Едва служанки в первый же день распахнули перед ней перегородки, как она охнула от удивления. Стены были красиво и богато украшены гравюрами, а в токонома стояли нежные розовые пионы, благоухающие на всю спальню, что пришлось по душе юной девушке. В этой комнате был только один минус: из нее не было иного выхода, кроме как в коридор. Стена напротив входа не была сделана в виде сёдзи, а представляла собой сплошное дерево, так что если кто-либо вздумает напасть, бежать ей будет некуда.

Отгоняя от себя пугающие мысли, Юи дошла, наконец, до своей спальни и отодвинула перегородку. В темноте девушка неуверенно ступала по слегка изношенным татами, чтобы добраться до лампы, стоящей в одиночестве на маленьком столе в углу комнаты. Химэ, очутившись в знакомой обстановке, тут же спрыгнула с рук хозяйки и улеглась на футон, поджимая под себя хвост и довольно мурча. На секунду девушка позавидовала спокойствию питомца и тому, как мало ей нужно было для счастья, в то время как сама она не находила себе места после разговора с Токугавой. «Он предложил мне остаться в его доме… Это столь неуважительно по отношению к Асакура-сан, который рискует жизнью ради исполнения долга», – возмущенно вздохнула Юи и зажгла лампу, освещая тусклым светом уютную комнатку.

– Думаю, мне стоит попросить Токугаву выделить тебе нормальную комнату, а не эту конуру. – Неожиданно раздался в ночной тишине комнаты женский голос, услышав который молодая девушка охнула и испуганно обернулась.

Красивая женщина в дорогом кимоно с длинными рукавами стояла у распахнутых настежь сёдзи и смотрела на напуганную ее внезапным появлением дочь, которая вжималась в стену и часто дышала. Ухмыльнувшись подобной реакции, Аска, нисколько не стесняясь, вошла в комнату и морща нос осмотрела каждый угол, молчаливо кивая каждый раз, когда находила изъян: выцветшие гравюры, старые татами, еще хуже, чем в ее предыдущем доме, слишком навязчивый запах цветов и черная кошка, разлегшаяся на футоне, словно она хозяйка. Остановившись напротив дочери, прижавшей руки к груди, женщина широко улыбнулась и наклонила голову, любуясь тем, как та повзрослела.

– Мама? – Выдавила Юи и, преодолев оцепенение, поднялась на ноги. – Вы так напугали меня!

Аска равнодушно пожала плечами и, приблизившись к дочери, которая с подозрением смотрела на нее, убрала с ее лица длинную прядь черных волос. Как же долго она ждала встречи с ней, как часто думала о том, что скажет ей, едва увидев после долгой разлуки. Однако спустя несколько минут, радость от встречи с любимой дочерью превратилась в холодную дыру в груди. Ее пальцы, ласково касающиеся лица девушки, внезапно застыли и, вспомнив весь ужас, который ей довелось испытать за последние месяцы, мать схватила Юи за горло. Еще секунду назад она была готова осыпать свою дочь поцелуями и заключить ее в крепкие материнские объятия, но теперь что-то внутри нее словно вспыхнуло, едва она встретилась с большими и, несомненно, обманчиво-наивными глазами девуши.