Цветок на лезвии катаны. Книга 1

Она опустила глаза в пол, глубоко дыша, и чуть было не отскочила, когда наследник присел на татами рядом с ней и дотронулся до ее запястья, спрятанного под рукавами кимоно. Он внимательным взглядом изучал девушку, стараясь приметить признаки лукавства, однако ощущал лишь исходящий от нее страх и другое чувство, прямо противоположное и трогающее его сердце. В любом другом человеке, пришедшем к нему с повинной после обвинений в подлости и жестокости, Кэтсеро усмотрел бы лживость, желание подольститься к нему сейчас, чтобы вонзить нож в спину после, но Юи со своим невинным видом и раскрасневшимися щеками вызывала у него доверие.

– Я рад, что ты, наконец, осознала свое место подле меня. – Знакомым уверенным голосом сказал Асакура, приподнимая ее лицо за подбородок. – Не стоит меня бояться, я же говорил, достаточно твоей любви и уважения. Я не хочу, чтобы моя жена меня боялась, ты мне не враг.

Девушка согласно кивнула и убрала прядь длинных волос за ухо, смотря в глаза самураю и чувствуя, как в животе все перевернулось. Она смущенно приподнялась на коленях и коснулась мягкими губами щеки наследника, отчего тот широко улыбнулся.

– Я уважаю вас, господин, и люблю. Надеюсь, что как только мы отсюда уедем, все наши размолвки и недопонимания останутся здесь. – Пробормотала Юи, кладя голову на плечо мужчине, который бережно взял ее в кольцо своих рук. – Пожалуйста, давайте не будем здесь больше задерживаться.

Молодой самурай прошептал ей на ухо обещание, что до отъезда осталось совсем чуть-чуть, отчего сердце Такаямы радостно забилось, а вторая рука легла на низ живота. «Хочу оказаться как можно дальше от этого дома, чтобы никто не навредил нам», – зажмурившись, пожелала про себя девушка, слушая тихий шум дождя за стеной и громкое сердцебиение в груди наследника.

***

Буря, потревожившая многие города, проносилась по улицам Эдо, сметая со своего пути вывески, объявления на тонкой бумаге, зонты, так неосмотрительно оставленные хозяевами, и даже детей, которые теперь со всех ног бежали по домам, лишь бы укрыться от непогоды за теплыми стенами. Постоялый двор в центре столицы пустовал: соседи спрятались в своих крошечных комнатках и заперли двери, чтобы сильный ветер не снес их, а кошки и прочая живность разбежались по углам. За одной из хлипких дверей гостиницы в свете небольшой масляной лампы сидел мужчина и упрямым взглядом сверлил собеседника, который принес ему дурные вести. Если бы этот человек не был бы так важен ему, не стал бы себя сдерживать и порешил бы на месте за испорченные планы. Впрочем, даже сквозь злость самурай, почти сломленный жизнью ронина, понимал, что его помощник ни при чем. Так сложились обстоятельства, и никто был не в силах что-либо изменить.

– Мне очень жаль, Такаяма-сама, я сделал все, как вы велели, но они догадались. – В очередной раз извинился полный мужчина в сером одеянии. – Я потерял одного из своих лучших лекарей, где мне теперь найти такого? Не так уж просто в наше время найти хорошего врача.

Акира поморщился и отхлебнул сакэ из чаши, стоящей перед ним. Собеседник словно на что-то намекал, выжидательно смотря на него и жалуясь на свое сложное положение, однако мужчина делал вид, что не имеет ни малейшего понятия, как следует теперь поступить.

– В наше время вообще не просто найти кого-то стоящего, так что не ной. – Грозно обрубил очередной возглас Такаяма, сжимая зубы. «Этот гаденыш… Как только приедет в Эдо, я его на куски разрублю. А девчонка… Ее я еще научу, как следует обращаться с родителями». – Кипел внутри самурай, представляя, какое выражение лица будет у его прекрасной дочери, когда она увидит смерть мужа. – Тебе было дано простое задание – избавиться от будущего потомства этого выродка, но ты не только не сумел проделать все незаметно, так еще и, наверняка, наведешь на меня подозрение. В первую очередь Кэтсеро избавился от твоего лекаря, далее выйдет на тебя, а уж ты-то меня сдашь с потрохами, можно не сомневаться!

Мужчина в сером кимоно чуть не задохнулся от несправедливых обвинений и резко вскочил на ноги, забывая об осторожности. Старый самурай, чьи волосы были забраны в хвост, положил руку на рукоять катаны, показывая, что терпеть подобную наглость не намерен. Собеседник на несколько минут застыл, смотря ненавистным взглядом на Акиру, но вскоре сел, решив про себя, что жизнь ему дороже. «Хотя она будет недолгой, если Асакура на меня выйдет!» – От страха сердце пособника пропустило удар, а в памяти всплыли рассказы о небывалой жестокости этого клана. – «Вот угораздило же меня связаться с этим чертовым самураем, оказался сразу меж двух огней! Черт…»

– Такаяма-сама, я не предам вас, будьте уверены. Если хотите, как только ваша дочь приедет сюда, я предложу ей свои услуги. Разумеется, Асакура будет настороже первое время, но пройдет несколько недель, и он ослабит внимание. – С неуверенностью в голосе высказывал свои варианты столичный лекарь, смотря на катану самурая, убранную за пояс черных хакама. – Тогда мы сможем попробовать еще раз и на этот раз дадим такую порцию яда, что выкидыш случится через несколько минут после принятия. Поверьте, я в состоянии приготовить такие порошки.

– Не надо, еще перестараешься и убьешь ее. – Проворчал Акира, вслушиваясь в капли дождя, барабанившие по крыше и стенам, и в оглушающий гром. «Быть может, это боги так на меня рассержены?» – У меня будет возможность повидаться с Кэтсеро в замке сёгуна, в конце концов, служить мы будем одному господину. Однако к своему дому он меня не подпустит, а мне надо знать, насколько сильно верна ему Юи, чтобы разрубить эту нелепую связь. Если там у меня есть люди, пытающиеся что-то узнать о планах его семьи, то в Эдо, где люди чуть ли не на головах друг у друга сидят, устроить незаметную слежку будет непросто. Поэтому твое предложение мне частично подходит: ты предложишь свою помощь, будешь часто навещать ее под предлогом беспокойства за ее здоровье, и как только она начнет тебе доверять, состроишь из себя заботливого дядюшку, с которым можно поделиться всем, что на душе.

Лекарь глубоко вздохнул, предчувствуя, что его жизнь окажется на волоске, если посмеет отказаться сейчас, и еле заметно кивнул, принимая план самурая. В глубине души мужчина пожалел бедную девчушку, которой все никак не дают пожить спокойно, но тут же одернул себя, приговаривая, что это не его дело. «Какая мне разница, что он там с ней сделает? Это его дочь, а значит он распоряжается ее жизнью. Какой же я безвольный дурак!..» – Мысленно плакался пособник.

– Но, Такаяма-сама, начнет ли она мне доверять? – С сомнением пробормотал врач, поднимая трусливые глаза на грозного Акиру, на лице которого было отражено презрение. К нему, к врагу, к себе. – После попытки выкрасть ее, после отравления, не станет ли она более осторожной? В конце концов, даже Асакура может не впустить меня в дом: слишком много покушений произошло за эти месяцы.

– Значит сделаешь так, чтобы не заподозрил, ясно тебе? – Теряя терпение процедил сквозь зубы Такаяма, а затем умолк на минуту, обдумывая слова собеседника. – За доверие моей дочери можешь не переживать, она столь наивна и глупа, что не увидит в тебе ничего подозрительного и вскоре будет делиться ценной для меня информацией. Ну, а этот выродок… придумаешь что-нибудь, если жизнь дорога, в противном случае последуешь в ад за своим «лучшим врачом».

Отдав приказ, старый самурай велел мужчине убираться, пока тот не вывел его из себя окончательно, но, оставшись наедине с самим собой, продолжил злиться. Одна мысль о хитрой улыбке Асакуры Кэтсеро, отнявшего у него все, побуждала хвататься за меч и рубить все на своем пути, чтобы хоть как-то совладать с гневом, однако позволить себе подобного сейчас Акира не мог. Кровь его сына на руках наследника позорного клана, даже честь дочери с недавних пор принадлежит ему. «Как могла она так предать своих родителей? Не вступиться за мать, когда их семья была готова убить Аску? Негодная девчонка!» – Самурай сидел с закрытыми глазами, погружаясь в пучину своей злобы.

Его жена. Он не видел ее с той ночи, когда хотел выкрасть дочь, однако, судя по слухам в замке сёгуна, женщина была в тюрьме. Суд над ней может состояться в любой момент, но, конечно же, никто не скажет Акире об этом заранее. Токугава, хоть и начал проникаться неким подобием доверия к Такаяме, поблажек для него не делал: если женщина провинилась, она должна быть наказана, и никакое родство с одним из воинов хозяина ее не спасет. Старый самурай не чувствовал к жене каких-либо романтических чувств, да и не желал этого. Ему было достаточно того, что в доме была женщина, которая готовит еду, рожает и воспитывает детей, и лечит раны своего мужа. Именно поэтому он не мог понять, что за демоническая сила связывает Юи с убийцей ее брата, которого она должна ненавидеть. Он рассчитывал, что девушка сбежит из дома проклятого семейства с матерью, но она, неожиданно для него, побежала к жениху. Акира был вынужден скрыться, как только братья Кэтсеро ринулись обыскивать территорию, и не успел вызволить из плена Аску.

«Я собственноручно истреблю весь проклятый клан Асакура, чего бы мне это ни стоило. Поставлю на карту свою жизнь, но вырежу этих ублюдков». – Дал клятву самому себе Такаяма Акира, пока небо снаружи сверкало, а тишина нарушалась оглушающим громом, который как нельзя лучше выражал его желание отомстить. – «Пусть только Кэтсеро ступит в этот город, я объявлю ему войну!»

***

Непогода бушевала над домом уже целые сутки, вынуждая членов семьи заниматься домашними делами: пока несколько слуг укладывали вещи, чтобы молодой наследник мог пуститься в путь, едва установится солнечная погода, Иошито и Тэкео раздумывали, где лучше похоронить несчастного лекаря, который промок настолько, что поджечь его представлялось невыполнимой задачей. Женщины старались не выходить на крыльцо без надобности, опасаясь увидеть искалеченное тело, а те, кто ненароком выглядывали, вопили так, что даже старый глава клана готов был взяться за меч: то ли чтобы защитить дом от опасности, то ли чтобы заткнуть, наконец, жен внуков.

– Ну, вот еще, закапывать его рядом с домом я не собираюсь! – Протестовал Тэкео, сидя с братьями в гостиной и попивая теплое сакэ, дабы согреться после нескольких вылазок на улицу под ливень. – Будет еще по ночам приходить в виде злого духа, изведет нас всех.

– Что за дурак! А где прикажешь его закопать? Тащить через все поле в лес? Ты хоть понимаешь, что мы сами коньки раньше отбросим в такую бурю? – Дал подзатыльник младшему брату Иошито, показывая другой рукой в сторону приоткрытых сёдзи. – Если оставим его прямо на земле, точно беду накличем. И так эти глупые женщины орут каждый раз, видя его, а тело, знаешь ли, после смерти красивее не становится, особенно, если его так разукрасить.

Тэкео шумно выдохнул, не желая мириться с мыслью, что где-то во дворе будет закопан покойник, и выпил залпом всю чашу с сакэ, чтобы набраться смелости. Рядом с ним раздался громкий смешок, заставивший младшего брата устало посмотреть на третьего присутствующего – Кэтсеро. Тот восседал на татами за низким столиком вместе с младшими братьями, но не пил стоящий на столе сакэ в глиняном кувшине с такой скоростью. Поначалу, слушая их спор на протяжении получаса, он молчал и делал небольшой глоток каждый раз, когда кто-либо из них называл другого идиотом, однако уже через пять минут эту игру с самим собой пришлось прекратить, иначе можно было изрядно набраться.

– Не вижу ничего смешного. Между прочим, это ты его зарубил, так почему бы и тебе не подумать, где мы его теперь похороним? – Слегка разошелся Тэкео, а в его голосе прозвучали пьяные нотки. – То, что ты уезжаешь, не значит, что ты перестаешь быть членом семьи, а тем более наследником, так что давай! Решай!

Асакура-старший криво ухмыльнулся, обмениваясь взглядом с Иошито и ведя с ним немой диалог:

– «Так значит, ты не сказал ему про отвар? С чего вдруг?» – Интересовался Кэтсеро, поднося к губам теплую чашу с сакэ.

– «Незачем остальным об этом знать. Тебя убью я и никто больше. К тому же, он слишком глуп, чтобы понять такое сложное предательство». – Ответил ему младший брат, приподнимая бровь и проводя рукой по свежевыбритому лбу.

Наследник понимающе кивнул, удивляясь, тем не менее, тому, что для большинства жителей дома слух остался лишь слухом. После раскрытия подобной подлости, молодой самурай ожидал, что в его спальню заявятся братья, во главе с Иошито и, не дав ему возможности схватиться за катану у изголовья, вонзят острые клинки в его грудь. Однако этого не произошло ни в первую ночь, ни во вторую, ни в последующие, отчего Асакура начал было думать, что все сошло ему с рук. «Но это не так. Иошито просто решил в одиночку насладиться моим убийством, когда придет срок», – рассмеялся внутри себя мужчина.

– Я, все же, за то, чтобы сжечь тело: масло есть, а значит, каким бы промокшим оно ни было, гореть будет. – Пожал плечами старший брат, высказывая, как и всегда, свою точку зрения. – Но лучше делать это во дворе на песке, а не в поле, не хватало еще, чтобы трава загорелась, а вместе с ней и дом.

Тэкео обреченно вздохнул в очередной раз и подлил себе теплой жидкости, дарящей ему покой. «Значит придется, все-таки, делать это на территории дома. Боги, сделайте так, чтобы мстительный дух не посещал мои покои!» – Принялся молиться парень то про себя, то вслух, чем вызвал громкий хохот братьев, позабавленных видом пьяного и напуганного самурая.

– Ладно, значит сожжем, к тому же, дождь уже заканчивается. – Решительно произнес Иошито, кивая в сторону отворенных сёдзи, за которыми теперь капали мелкие капли. – Надо только убедиться, что никто из женщин не выйдет, не могу уже слушать эти вопли! Охота порешить кого-нибудь из них.

Мужчины согласно кивнули и сделали еще по глотку сакэ, после которого младший из братьев устало положил голову на столик, сморенный алкоголем, а самый старший извинился и встал с татами, намереваясь проверить, как проходят приготовления к отъезду. Пройдя по мрачному коридору, он заглянул в свою спальню и окинул взглядом три вместительные сумки, стоящие у входа. В первых двух находилась одежда, которая может пригодиться в дороге, а третья была полна съестных припасов: небольшая корзина с рисом, горшок с маринованными овощами, вода и маленькая бутылка сакэ, призванная согреть всадника в холодный вечер. Вещей было более чем достаточно, не было смысла брать больше, поскольку одежда, подходящая для деревенской жизни, не пригодилась бы на службе в Эдо. Кэтсеро поморщился, представляя, как будет выглядеть в дорогих одеждах самурая при дворе сёгуна, и фыркнул: «Не хотел бы превратиться в одного из лощеных и зазнавшихся слуг Токугавы, которые ходят по городу задрав нос».

Убедившись, что подготовка к отъезду идет в нужном темпе, Асакура хотел было вернуться в гостиную, чтобы помочь младшему брату прийти в себя и отправить его на улицу на поиски масла для сожжения, однако, едва он сделал шаг за порог спальни, услышал звонкий девичий смех, доносившийся из сада. Оба голоса были ему слишком хорошо знакомы, чтобы сомневаться, а потому наследник дошел до крыльца и выглянул на улицу. То, что мужчина увидел, заставило его прикрыть глаза и устало замотать головой: молодая девушка в светло-сером кимоно с ярко-синим оби бегала босиком по траве, рискуя поскользнуться, и игралась с чем-то, в то время как верная служанка ходила по пятам за госпожой. Их лица светились любопытством, а из груди то и дело вырывались восторженные возгласы и смешки. Кэтсеро спустился с крыльца, мысленно радуясь тому, что дождь перестал капать, и, хмуро изучая взглядом нечто, шевелящееся в траве, подошел к девушкам, которые, забыв обо всех правилах приличия, присели на колени прямо на землю.

– То кричите, то смеетесь на весь дом, никакого покоя от женщин нет. – Проворчал мужчина, привлекая внимание жены, которая тут же подняла на него взгляд и виновато улыбнулась. – С чем вы там играетесь?

Несмотря на внешнюю суровость и поджатые губы молодого самурая, Юи заметила в его глазах интерес, а потому, подхватив с травы маленький черный комочек, аккуратно встала и, прижимая к груди теплое пушистое тельце, сделала шаг навстречу мужу. Тот несколько секунд непонимающе смотрел на мокрую от дождя шерсть небольшого существа и вслушивался в жалобное мяуканье.

– Мы с Реико хотели погулять по саду, но услышали мяуканье. – Принялась объясняться девушка, поглаживая по шерстке котенка, смотревшего на все вокруг со страхом в серо-голубых глазах. – Видимо, она хотела спрятаться от бури и пролезла под забором. Вся промокла, бедняжка.

Молодая жена улыбнулась, когда напуганный котенок в очередной раз мяукнул и свернулся клубочком в ее руках. Юи подняла взгляд на Асакуру, ожидая увидеть недовольство на его лице, но тот лишь криво ухмылялся, позабавленный маленьким существом.

– И что теперь ты собираешься делать с ней? Мы уезжаем завтра утром. – К удивлению девушки, Кэтсеро протянул руку и мягко погладил кошку по голове, стараясь, тем не менее, сохранить суровое выражение лица. Заметив, как решительно приоткрыла было рот жена, он предупредительно отрезал: – С собой ты ее не повезешь.

Такаяма обиженно надула губы и посмотрела на Реико в поиске поддержки, однако та испуганно, так же, как и котенок в руках девушки, стояла возле мужчины, чуть склонившись. Она привыкла не распрямляться, когда рядом кто-то из мужчин клана, а уж о том, чтобы пытаться их в чем-то убедить, пусть и по немой просьбе госпожи, не было и речи. Вздохнув, Юи отвернулась от мужа, лишая его возможности гладить найденыша, и направилась к крыльцу. Присев, девушка положила черный комочек на колени и, убрав прядь длинных волос за ухо, принялась бережно вытирать котенка тонким платком, спрятанным в оби.

– Неужели в столь большом замке сёгуна не найдется места для одной кошки? – Бурчала она под нос, разговаривая больше с котенком, чем с Асакурой, недовольно смотрящего на нее сверху-вниз. – Она не будет выходить за пределы покоев, я за этим прослежу.

– Я не собирался останавливаться в замке сёгуна – это слишком опасно. Найдем другое место для жилья. – Произнес Кэтсеро и сел рядом с женой, жестом отпуская застывшую посреди сада служанку. Та быстро поклонилась и побежала в дом, чувствуя облегчение. – Мало кто из домовладельцев разрешит держать кошку, а я не хочу усложнять поиски еще больше.

Найденыш вновь жалобно мяукнул, словно слова молодого самурая его обидели. Мужчина поджал губы, испытывая вновь чувство вины, незнакомое ему доселе. Впервые оно проявилось во время ссоры с девушкой, обвиняющей его в подлости по отношению к родственникам, и с тех пор периодически мучило его. Однако Кэтсеро замечал, что появлялось оно исключительно в присутствии Юи, в глазах которой он не хотел выглядеть подлецом. «Даже если это – моя сущность», – сделал печальное заключение наследник.

– Но если мы оставим ее здесь, никто не будет о ней заботиться, а она совсем маленькая. – Не унималась Такаяма, упрямо смотря на мужа. – В деревне никто не приютит котенка, потому что ее надо кормить, а большинство жителей и свои семьи прокормить не могут. Не обрекать же Химэ-чан на погибель из-за того, что мы уезжаем!..

Асакура приподнял брови, а губы искривились в улыбке, сдержать которую он был не в силах: настолько абсурдно прозвучало то, что он услышал.

– Химэ-чан? Ты назвала бродячую кошку Химэ? * – Уточнил мужчина, из груди которого вырывался смех.

Юи опустила глаза и покраснела, отодвигаясь от наследника, который расхохотался еще сильнее, замечая, как стесняется девушка.

– Она не бродячая, просто еще не нашла свой дом! – Стояла на своем молодая жена, краснея еще больше от того, что над ней смеются. – Асакура-сан, перестаньте, это вовсе не смешно!

Молодой самурай смеялся еще несколько минут, пока Такаяма прижимала к груди котенка, чья черная шерсть почти обсохла. Ее взгляд блуждал по саду, не желая смотреть на позабавленного мужа, а лицо горело. Темные облака плавно ушли с неба, уступая место легким и белым, сквозь которые то и дело проглядывали лучи летнего солнца, падающие на влажную траву. Когда Кэтсеро, наконец, насмеялся, в саду воцарилась священная тишина, которую не смели потревожить ни ветер, ни кузнечики, стрекотавшие в траве до прихода бури, а потому еле слышный шорох за крепкими деревянными воротами пронесся по саду, словно гром. Наследник, до этого разлегшийся на крыльце, резко выпрямился и устремил свой цепкий взгляд в сторону шума.

– Юи, пожалуйста, иди к себе. – Скомандовал Асакура, а сам встал и спустился с крыльца, не спуская глаз с ворот.

Такаяма хотела было возразить, но, заметив, с каким подозрением самурай смотрит вокруг, быстро поднялась и ушла с крыльца в дом. Однако дальше порога она не пошла, оставшись наблюдать за напряженным Кэтсеро из-за открытых сёдзи. Мужчина тихо пробирался по камням и траве сквозь ухоженные кусты и деревья, пока девушка прижимала к себе Химэ и с волнением смотрела на него. «Быть может, ветер или какое-нибудь животное?» – Надеялась про себя она, поглаживая черную шерстку кошки, которая даже не мяукала, чувствуя напряжение держащей ее Юи.

На ее глазах Асакура скрылся за деревьями и не издавал ни звука на протяжении уже, казалось, вечности, поэтому молодая жена на цыпочках вышла из дома обратно на крыльцо. С часто бьющимся сердцем Такаяма сделала несколько шагов вперед, возвращаясь в сад, но застыла, боясь идти дальше. «Где же он? И почему так тихо?» – Недоумевала девушка, заглядывая вглубь, но неожиданно раздавшийся глухой стук и ругательства со стороны ворот заставили ее подпрыгнуть.

– Асакура-сан, вы в порядке? – Робко и тихо спросила Юи, делая еще один шаг, в то время как Химэ начала ерзать в руках, пытаясь выскользнуть.

Когда дочь самурая уже почти убедила себя в необходимости идти вперед, чтобы выяснить, что происходит на самом деле, из-за деревьев показался Кэтсеро с хмурым выражением лица. Дойдя до жены, он взял ее за запястье и, не церемонясь, повел в дом, не обращая внимания на ее удивленные возгласы и мяуканье котенка. Едва они переступили порог, как Асакура решительно закрыл сёдзи и подпер их палкой, запирая наглухо.

– Что случилось? Там кто-то был? Кто? – Засыпала его вопросами девушка, а еще через секунду заметила капли крови, стекающие по шее мужчины на ворот темно-синего кимоно. – Господин, вы же ранены! Нужно немедленно обработать рану!

Наследник лишь закатил глаза и, схватив ее за локоть, направился в сторону гостиной, где должны были находиться младшие братья. По крайней мере, он надеялся, что они все еще там.

– Юи, помолчи, я прошу тебя. – Раздраженно прошипел Кэтсеро, вытирая ладонью кровь с шеи. Рана была неглубокой, но неприятной, а обеспокоенный тон Такаямы лишь мешал сосредоточиться, поэтому когда они достигли нужной комнаты, молодой самурай готов был убивать.

– У вас может быть заражение, вы об этом подумали? – Продолжала твердить девушка, слепо следуя за ним.

Резко открыв сёдзи, отделяющие гостиную от коридора, Асакура бросил взгляд на Тэкео, продолжающего спать, но уже в углу комнаты, и Иошито, который, в отличие от брата, нашел себе новое занятие – чтение.

– Вернулся допить бутылочку сакэ? – Начал было шутить младший брат, отрываясь от книги, однако, заметив на шее Кэтсеро размазанную кровь, стер с лица улыбку. – Что произошло?

Наследник посадил замолчавшую, наконец, жену на татами и подошел к Иошито, после чего сел на пол и положил перед ним танто со следами крови на лезвии и рукоятке. Юи приподнялась со своего места, чтобы взглянуть на находку мужа, но тут же села обратно, прикладывая ладонь ко рту. Узоры на рукоятке кинжала были знакомы ей слишком хорошо. Заметив ее реакцию, Асакура-старший нерадостно усмехнулся и обратился к брату:

– Возле дома ошивался грязный ронин, он пытался пролезть в сад через проделанную дыру в заборе. Попытался его поймать, но этот ублюдок начал размахивать танто, а поцарапав меня, и вовсе удрал. – Кэтсеро говорил настолько холодно, что сложно было поверить, что еще полчаса назад он громко смеялся над покрасневшей девушкой. – Это шпион Акиры, не так ли, Юи? Я видел на катане твоего отца такой же узор.

Такаяма застыла, не желая ни врать, ни говорить правду, так как, произнеся лишь слово, рисковала предать одного из мужчин – отца или мужа. Ее молчание было расценено, как согласие, а младший брат зацокал, радуясь внутри тому, что девушка продолжает приносить проблемы наследнику.

– Надо быть настороже, да? – Вздохнул Иошито, переводя взгляд с Юи, сидевшей позади молодого самурая, на брата. – Не беспокойся, я присмотрю за тем, чтобы никто не покусился на наши жизни в твое отсутствие, ведь ты слишком тщеславен, чтобы отказаться от шанса покрасоваться перед сёгуном ради своей семьи.

Кэтсеро смерил его яростным взглядом черных глаз и поджал тонкие губы, чувствуя, как теплая кровь продолжает струиться по шее.

– Я разберусь с Такаямой, как только приеду в Эдо. Найти его будет не сложно. – Процедил мужчина и, взяв танто со стола, покинул гостиную под недоверчивое мычание Иошито.