Танцы на стекле

Глава 10.

Д’арэн сидел за деревянным столиком в центре паба «Весельчаки» на Кривой Улице. Он только что выиграл в карточном доме около пяти тысяч пуджи, проиграв при этом меньше тысячи. Он находился в пабе вместе с другими отбросами общества, даже некоторыми низшими шпионами короля. Джексон, его лучший друг, отказался идти с ним, потому что внезапно получил срочное тайное задание от Джэрода. В любое другое время Д’арэна напрягла бы такая срочная и скрытная миссия, но только не в те времена, когда Джэрод потерял жену, отправил на ее поиски преступников. Д’арэн сам едва ли не каждую неделю выполнял такие тайны задания, после которых в местных газетах рассказывалось о страшных убийствах почтительных людей в Фейрилэнде, которые оказались предателями. Проблема была в другом, ни из кого не удавалось вытрясти информацию об их предводителе. Все покрывали предателя, заставляя короля нервничать с каждым днем больше и больше.

Впрочем, иногда Д’арэн позволял себе отдохнуть. Ему было жалко, что Джексон не пошел с ним. В «Крышке», самом скандальном и богатом карточном доме, сегодня явно был удачливый день для Д’арэна. Парень думал, что и Джексону бы повезло, окажись он сегодня в Неблагом Дворе. После посещения карточного дома многие разделились. Двое парней, служащих королю, и несколько солдат отправились тратить выигрыш в публичный дом «Звезда», яркая вывеска которого гласила, что посетители получат незабываемые эмоции и впечатления от девушек. Д’арэна от этого места выворачивало, поэтому он вместе с одним шпионом и двумя женатыми гвардейцами отправился в паб, чтобы выпить и расслабиться.

В «Весельчаках» было шумно, самое время для вечеринок и сборов пьяных фейри. У бара, за которым работал молодой фейри, толпился народ. Рядом с ним стоял большой проигрыватель, веселящий толпу громкой и резкой музыкой. Иногда музыка заедала, и бармен, ударяя по крышке проигрывателя, чинил его. Какие-то пьяные девушки-феи в развратных нарядах танцевали, держась друг за друга. За столиками сидели другие посетители. Перед ними стояли кружки бурлящего пива, бокалы золотого вина и стаканы острого виски. Отовсюду доносился шум и запах хмели.

Д’арэн считал, что его столик самый спокойный. Они выпили всего по две кружки бурлящего пива, один из гвардейцев рассказывал историю с боевых действий недалеко от озера Утопии, остальные молча слушали и курили длинные папиросы, разнося дым по всему залу паба. Другие посетители шумели, кричали, некоторые даже дрались. Какофония звуков вокруг поглощала, но парни старались огородиться от них и слушать только друг друга. К ним не лезли. Возможно, считали их пассивность неинтересной, возможно, знали, что те служат при короле и связываться не желали.

Какая-то девушка с темной кожей, светлыми волосами и полупрозрачными крыльями при всех пила с горла бутылку золотого вина. Алкоголь разливался мимо, золотистый напиток тек по подбородку, шее, груди и пачкал открытое платье. Д’арэн молча наблюдал за незнакомкой, когда дверь паба распахнулась. Никто не обратил на это внимание, но сердце Д’арэна сделало лишний, предвещающий угрозу, удар.

На пороге «Весельчаков» оказался хмурый Джексон. Он выглядел также как несколько часами ранее, когда парни разговаривали о сегодняшнем дне в штабе, и внезапно приехал король, отправив Джексона на задание. Шпион был в той же рубашке и брюках, похоже, не переодевался, но вечно веселый Джексон выглядел подавленно. Он не заметил Д’арэна и остальных шпионов, думал, наверное, что они еще в карточном доме, играют в азартные игры на деньги. Джексон сел за барную стойку, что-то себе заказал.

Д’арэн сказал, что ему нужно подойти к прибывшему Джексону, который их не заметил. Парни кивнули и продолжили свой разговор, не заметив в высшем шпионе чего-то странного. Д’арэн поднялся из-за стола и тоже прошествовал к стойке.

Сев рядом с Джексоном, он тоже заказал себе попить, выбрав коктейль «Сладкая Ложь». Похлопав по спине друга, он протянул ему руку поздороваться. Джексон удивленно вскинул голову, растерянно хлопнул глазами, но по губам растеклась довольная и немного неловкая улыбка.

– Ты рано освободился. Как задание? – спросил Д’арэн, делая щедрый глоток алкоголя.

– Я думал, ты еще играешь, – невпопад ответил Джексон. – На задание съездил, мы переговорили.

– Ты ездил не убивать? – хлопнул глазами Д’арэн, будучи уверенным именно в такой цели миссии друга.

– Нет, – покачал тот головой и залпом осушил бокал. Он щелкнул пальцами в сторону бармена, чтобы тот повторил заказ. – Мы просто разговаривали.

– Что-то случилось? Ты выглядишь подавленным.

– Если честно, не хочу говорить, к кому я ездил. Но Джэрод предупредил, что я должен тебе рассказать. Мне не нравится, что он раздает приказы, но при этом не собирается вводить всех в курс дела. Он знал, что ты будешь злиться, поэтому попросил меня все объяснить.

– Ты меня пугаешь, Джексон, – напрягся Д’арэн, с силой стискивая в руках бокал.

– В общем, ты понимаешь, что сейчас тяжелые времена в Фейрилэнде, Джэрод боится восстаний, поэтому…он решился взять еще одного шпиона, причем высшего.

– И все? – переспросил Д’арэн. Он облегченно выдохнул. – Ты меня жутко напугал, Джексон, а дело всего лишь в шпионе? Сработаемся с ним, не переживай.

– Я встречался сегодня с этим шпионом. Проверял навык, рассказывал, как мы работаем…

– Понятно.

– Знания хорошие, способности тоже. Шпион опасный и могущественный, пусть еще и неопытный. Джэрод принял его не зря.

– Понятно.

– Но это девушка, – уже осторожнее выдал Джексон.

– Ничего страшного.

– К ней домой пробраться было тяжело, плющ, знаешь, такой по стене растет острый. Она из благородной семьи, особняк защищен.

– Тебя не заметили?

– Нет. Но могу уверенно сказать, в соседнее окно лазить проще.

– Поня-… Стоп, что?! – воскликнул Д’арэн.

Конечно, паззл в голове Д’арэна быстро сложился. Быть может, верить в это не хотелось, но от правды не убежишь. Хотя эта правда больно резанула Д’арэна по сердцу. Джексон сказал про благородную семью, плющ на стене и соседнее окно. Он мог пробираться сегодня только в спальню Марселлы, которая, похоже, планировала стать шпионкой.

Гнев и паника охватили Д’арэна. Он не хотел такой судьбы для сестры. Он подружился с ней, отыскал в ней родственную душу, увидел истинное лицо. Марселла была лучиком света в его темной жизни, его теплила сама мысль, что он может поговорить по душам с сестрой, ставшей для него родной. Д’арэн не хотел, чтобы Марселла окунулась в ту грязь, с какой он встречался каждый день. Все эти тайны, королевские семьи, политика и отдых в местах, неподходящих для Марселлы. Она искала свободу, и Д’арэн это видел, но они сильно отличались друг от друга. Марселла будет идти по головам, и парень это знал, уж насквозь он видел сестру. Д’арэн надеялся, что Марселла не осознавала до конца весь ужас, в который планировала окунуться с головой.

Но парня пугало другое, почему-то ему казалось, что Марселла все прекрасно понимает, видит эту жизнь и рвется к ней, желая доказать всем, какая она сильная. Тогда Джэрод совершил ошибку, поставив на такую тайную, но ответственную должность половинчатую, чьи силы никому неизвестны.

Тот взрыв во дворе Академии подтвердил мысли Д’арэна о том, что Марселла является родной дочерью Маро, то есть половинчатой фейри и той самой сестрой, с которой сбежала Аннет. Д’арэн увидел в окно, как энергия скапливается в Марселле и готовится выплеснуться наружу, и он рванул, но не успел. Донесся только взрыв и крики. Когда он пытался поговорить об этом с сестрой, она отмалчивалась или твердила, что правда пронесла с собой взрывчатку, как сказал директор. Все это было полной глупостью, но ситуация улеглась, а теперь…

Д’арэн не верил, что упустил тот момент, когда Марселла в тайне от него связалась с королем, когда он предложил ей работу, и она согласилась. Он пожалел, что не брал ее с собой. Лучше бы он показал, как живется обычному народу в Неблагом Дворе, лучше бы рассказал, что он шпион, и какие иногда ужасные поступки он совершает. Нельзя было оставлять одинокую неопытную Марселлу одну. Ее пленила свобода, ее соблазняла возможная власть. А Д’арэн теперь должен сражаться с родной сестрой бок о бок.

Он отбросил бокал со спиртным в сторону. Тот пролетел в воздухе и упал на пол, разбившись вдребезги. Алкоголь растекся по полу, осколки разлетелись по залу, несколько посетителей обернулись, но ничего не сказали. Д’арэн подскочил и пулей вылетел из паба.

Он прислонился к стене старого заведения, достал сигару и закурил. На улицах было шумно, мимо проходили самые разные существа, в паб заходили новые гости. Д’арэн отстранился от всего мира, не веря, что теперь будет играть в карты не только с Джексоном, но и с добродушной Марселлой, выпивать за победы с маленькой сестрой. Джэрод тащил половинчатую в политику, в то время как его отец приказал убить эту девушку младенцем. Один хотел уничтожить ее, чтобы не вырастить врага, а другой хотел воспитать себе могущественного союзника. Но они оба не понимали, что Марселла может оказаться умнее и сильнее их обоих.

Дверь паба распахнулась. Вышел Джексон. Д’арэн не шелохнулся, продолжил курить, опираясь на стену. Парень подошел к другу, встал рядом, тоже закурил, устремив взгляд вдаль. Д’арэн смотрел прямо, глядя на темное небо, на природу, на домики Неблагого Двора, на взрослых и детей, маленьких малышей с острыми ушками и тоненькими крылышками, которые визжали и хватались за родителей.

– Честно, мне жаль, – тихо сказал Джексон.

– Ты знал?

– О чем? – спросил он, хотя догадывался.

– Что едешь к моей сестре.

– Конечно. Ты говорил о ней. Я сразу догадался. Джэрод прав, она способная.

– Король хочет, чтобы она заняла место Джулии, которая посадила его на престол. Но ты знаешь, как она закончила, Джексон? Ее убили. Вонзили кинжал в ее прекрасное сердце прямо на дворцовом перевороте в центре тронного зала.

– Я могу соврать тебе, Д’арэн, но я бы никогда не стал этого делать. Я клянусь, мне жаль, что Марселла будет вынуждена стать шпионкой, что она выбрала этот путь. Но я считаю, что у нее все получится. Однажды мы увидим сидящей ее у самых ног короля.

– Однажды мы увидим короля у ее ног.

Настроение продолжать праздник исчезло, поэтому парни собрались и покинули «Весельчаков». Конечно, солдатам и низшему шпиону ничего не сказали, но те тоже в поддержку Д’арэна решили уйти. Жили они все в Неблагом Дворе, поэтому быстро расстались с парнями, и Джексон и Д’арэн вскоре остались наедине. Своих коней они оставили в конюшне дома и у Дворца, поэтому должны были идти пешком. Джексону тоже пора было сворачивать на узкую улицу, ведущую к его дому, но он предложил проводить друга, который окончательно погрузился в раздумья.

Они уже вышли из Неблагого Двора и шагали по небольшой части леса, когда Джексон спросил.

– Почему ты так не хочешь, чтобы Марселла попала в шпионаж? Она ведь добьется огромных высот, станет известной и, думаю, богатой.

– Наша семья, она… Понимаешь, у нас нет добродетелей. Отец генерал, он служит на короля, но он не так чист, как всем кажется. Мачеха она… Просто назойливая девушка, которая пытается удержать неродных детей и мужа. Алдис грязен. Его руки испачканы невинной кровью, а карманы наполнены чужими деньгами. Мне не нравится мой брат. Я люблю его, потому что он – моя кровь, но я считаю его плохим. Ониши растет в атмосфере хаоса, который устраивается отцом. А тут Марселла…чистая, невинная кровь. Она прекрасна, хорошо учится в Академии, общается с моими друзьями оттуда. Она искренняя и милая, немного неуклюжая.

– А еще она храбрая и сильная, всегда держит свое слово и хранит в прикроватной тумбочке несколько рядов кинжалов, а под кроватью – меч. Она не стала такой, Д’арэн, не ваш отец сделал ее такой. Марселла родилась с таким характером, ничего не поделаешь.

Д’арэн молчал. Он не хотел спорить с Джексоном, потому что понимал, тот отчасти прав. Джексон почему-то грустно усмехнулся и поднял голову к небу. Д’арэн повернулся к другу, и по щеке блондина скатилась скупая слеза, содержащая много боли.

– Эй, Джекс, ты чего? – волнуясь, спросил Д’арэн.

– Береги Марселлу, ладно? Береги Алдиса, Ониши, отца с мачехой, даже старшую сводную сестру. Пусть они плохие, они твоя семья. Я не смог уберечь свою семью, они пытались спасти меня.

– Ничего не говори, Джекс, я все понимаю, – Д’арэн остановился, сделал шаг к другу и заключил его в уютные объятия, которые они редко дарили друг друга, ссылаясь на свою силу и способность выстоять самому.

Д’арэн сказал Джексону идти домой и хорошо выспаться, попытаться перестать думать о семье. Они долго прощались, Джексон плакал, хотя делал это так редко, что, казалось, он не умеет. А затем Д’арэн отправился домой. Глядя на часы, понимал, опоздал даже к завтраку. Впрочем, сидеть сейчас с родственниками и делать вид, что все в порядке, он не был готов.

Особняк встретил его одиночеством. Несмотря на то, что все двери были открыты, свежие свечи горели, служанки носились по комнатам, вокруг витала тяжелая атмосфера одиночества. Лестница слишком громко скрипела. Д’арэн прошел прямо по коридору и уже хотел, было, юркнуть в свою комнату, как взгляд его упал на дверь спальни сестры. Он подошел к ней и прислушался. Не доносилось ни звука. Хотел постучать, но рука дрогнула, поэтому он, воспользовавшись последними силами, тихо нажал на ручку и приоткрыл дверь.

Комната была погружена во мрак, но Марселла уже не спала. Она сидела на краю кровати и вертела в руках какую-то безделушку. Услышав скрип двери, она вскинула голову, ее темные волосы рассыпались по плечам.

– Ты не спишь? Можно к тебе? – тихо спросил Д’арэн.

– Конечно, проходи, – не сдвинулась с места сестра. Д’арэн вошел, бесшумно прикрыв за собой дверь. Марселла вздохнула и встала. Только сейчас Д’арэн заметил, что в руках девушка держала королевскую печатку, взятую у Нортона. Она отложила кольцо на тумбочку и посмотрела на брата.

– Где ты был, Д’арэн? – печально спросила она.

У Д’арэна невыносимо больно защемило сердце. Он подбежал к Марселле, заключил ее в объятия, утыкаясь носом в ее волосы, излучавшие запах меда. Глаза защипало, но Д’арэн попытался сдержаться. Он стиснул сестру в объятиях, прижимал к себе. Сначала девушка, конечно, растерялась, но спустя мгновение ее теплые ладошки коснулись плеч Д’арэна в ответ, и она прижалась к брату.

Не было момента дороже и приятнее Д’арэну, чем теплота Марселлы, ощущения того, что она рядом. Д’арэн отдал бы все, чтобы стоять так с человеком, который за столь короткий срок стал родным. Д’арэн любил Марселлу, но чувствовал, что терял, упускал сестру, и ему становилось страшно.

Но слезы, похоже, все же полились из глаз парня. Когда Марселла слегка отстранилась, она нежно улыбнулась, как улыбается мать, глядя на свое любимое дитя. Своими теплыми пальцами она начала вытирать щеки Д’арэна и приговаривать, чтобы тот не переживал и не волновался.

– Я все знаю, знаю, Мари.

– Что, что случилось, Д’арэн? – пылко воскликнула она, прижимаясь к брату.

– Джексон мне все рассказал, раскрыл тайну твоей новой карьеры. Джэрод, Джэрод он…он выбрал тебя для шпионажа.

– Д’арэн! – испуганно провозгласила она. – Откуда ты его знаешь?..

– Я тоже шпион, Мари, я тоже служу королю, – его слова звучали, как приговор. Марселла вздрогнула и отпрянула от брата, уставившись на него большими глазами. Д’арэн уже поздно понял, что не подготовился к тому, что придется рассказывать сестре о своей карьере.

– Скажи, что ты врешь, Д’арэн, скажи, что это ложь… – пробормотала Марселла.

– Я не могу врать, Мари, я фейри.

Марселла сделала еще один шаг назад, но наткнулась на кровать и упала на нее. Ее эмоции прочитать не получалось. Но спустя мгновение девушка села, обхватила себя руками и истерически захохотала, напоминая сумасшедшую. Впрочем, Д’арэн ее не винил. Реакция была вполне объясняемой.

– Почему ты мне не рассказывал? Хотя, зачем я это спрашиваю? Ох, Д’арэн, ты перевернул сейчас весь мой мир! – воскликнула она и опять истерически захихикала. – И ни к каким друзья ты не ходил, верно? А даже если ходил, они все относятся к шпионам! Ох, Д’арэн, что же делать!..

– Мари, я ошибся, мне стоило быть рядом с тобой, сказать правду! – Д’арэн обнял сестру за плечи, прижимая ее поникшую фигуру к себе. Девушка отпрянула.

– Я все понимаю, Д’арэн, зачем кого-то винить… Все равно уже ничего не изменить.

Как давно ты служишь в шпионах Джэрода?

– С семнадцати лет.

***

Тронный зал еще не полностью отмыли от крови. Стоял отвратительный запах химии и не выветривающейся смерти. Казалось, что убивали здесь буквально пару минут назад, хотя прошло уже достаточно времени. Тронный зал пустовал от слуг и гвардейцев, Джэрод предусмотрительно выгнал их всех. Он восседал на троне, о чем давно мечтал, но исполнение его мечты повлекло за собой слишком много жертв.

Джэрод развалился на троне все еще в рыцарской позолоченной броне. Битвы не прекращались, Север бунтовал, и Джэроду не было времени просто посидеть на троне в мантии и со скипетром в руках. Тяжелый стальной меч, какой разрубил не одного воина, медленно опускался сначала на одно плечо Д’арэна, затем на другое. Он давал клятву в верности присягать королю до конца жизни. Ему не было страшно, он не сомневался в своем решении. Д’арэн видел будущее Фейрилэнда за Джэродом, и он бы очень хотел в день превосходства его страны над другими быть рядом с правителями. Д’арэна никто не заставлял, они с Джэродом нашли друг друга. Быть может, Д’арэн еще и был юн, но точно не глуп. Он сделал свой выбор. И он был готов погрузиться в это дело с головой ради Фейрилэнда и тех, кого убили на перевороте.

Глава 11.

Лоцеа сидел в кресле в кабинете отца и нервно постукивал пальцами по столу. В тишине комнаты стул по дереву разносился эхом, но никто на звук не обращал внимание. Отец сидел за высоким столом, совсем рядом, но все равно никак не реагировал на стук, словно не замечал его. Отец, хмуря брови, писал письмо своим размашистым почерком. Рядом с ним стояла Аннет и тихо перебирала документы, шурша бумагой. Лоцеа раздражало ее присутствие в доме.

После появление сестер Уэлвот в Фейрилэнде жизнь Лоцеа внезапно перевернулась вверх дном. Эти две выскочки сводили его с ума каждый день, одна учась с ним в одной Академии, а вторая, работая на отца. Эта семейка Уэлвот была повсюду: Лоцеа приезжал во Дворец и видел девушек, шел в Академию, встречал их, даже дома на его взор попадалась самая старшая. Отец постоянно говорил о генерале и его поведении, о поступках и политике. Советник был на стороне генерала и всячески потакал ему, но на деле боялся. Они не были друзьями, скорее хозяином и рабом. Что раздражало Лоцеа: так это роль отца – в общении с генералом его отец оставался рабом.

А Аннет… Лоцеа раздражали сестры Уэлвот, вся их семейка, которая действовала на жизнь Лоцеа и его отца. Лоцеа уже давно подозревал, что Аннет метит в любовницы отца. Ему казалось, что он заставал их уже не раз, но они ловко уворачивались от ответственности и правды. Все, о чем мечтал парень, разоблачить их и хотя бы постараться промыть мозг отцу, чтобы тот одумался. Лоцеа не сможет принять Аннет, как свою мачеху.

Иногда Лоцеа снились кошмары, как отец женился на Аннет. Парень просыпался в холодном поту, представляя девушку в белом платье рядом с отцом. Он и так слишком часто видит ее в своем доме. Если она выйдет за отца, жизни Лоцеа придет конец.

Отец так тщательно рассматривает бумагу для письма, словно слова на ней могут появиться сами. Он игнорирует сына, впрочем, как и всегда, но в последнее время почему-то стал внезапно назойлив, желает знать то, чего ему знать не положено.

Вообще у Лоцеа изначально были плохие отношения с отцом. Парень не понимал, как получилось так, что с самого детства Лоцеа скрывает каждый свой шаг, а отец наставляет его и заставляет делать те вещи, которые его сын не хочет.

С самого начала Лоцеа прятался от своего отца, учился увиливать от вопросов, лишь бы не попадаться ему. Отец бил Лоцеа за непослушание, за невыполнение поставленных им задач. Он говорил и, скорее всего, верил сам в эту чушь, мол, желает воспитать сына, достойного службе во Дворце, похожего на самого себя. Вот только Лоцеа ненавидел родного отца, презирал его и очень надеялся, что никогда не станет на него похож.

Отец Лоцеа, будучи советником, совсем не умел строить грандиозные планы в отличие от остальных придворных. Он всегда был зависим от чужого мнения и слова, действовал так, как ему прикажут. Так и учил Лоцеа. Он приказывал ему, другого слова не подобрать, заставлял выполнять то, что считал нужным. Лоцеа, если бы не отец, сейчас жил совсем по-другому.

Отец Лоцеа самодовольно хмыкнул, обвел еще раз взглядом письмо и, завернув его, протянул Аннет.

– Держи, отдашь сегодня лично в руки генерала.

– Печать ставить?

– Да, – кивнул он, и Аннет засеменила в сторону выхода. Советник проводил ее взглядом и повернулся к сыну. Лоцеа скривился.

– У вас с ней роман? – скривил губы Лоцеа.

– Что? – впервые удивленно хлопнул глазами отец. – С Аннет? – советник расхохотался. – Нужно быть последним психом, чтобы встречаться хоть с кем-то из семейки Уэлвот или детей генерала Камиэля.

– Я думал, вы вместе, – высказывает свое мнение Лоцеа спокойно, но внутренне облегченно выдыхает. Наконец-то сомнениям пришел конец, нет у них никакого романа. Отец, возможно, впервые прав, крутить роман с кем-то из семьи генерала – самоубийство. Они, если не служат во Дворце открыто, явно прислуживают тайно.

– Что за письмо ты отправил Маро? – как бы невзначай спросил Лоцеа, хотя любопытство распирало его.

– Рабочие моменты, сынок.

– Поэтому ты попросил лично передать Аннет? – усмехнулся он.

Лоцеа ненавидел, когда отец прислуживался кому-то другому, потакал, а сам потом вымещал злобу на сыне. Лоцеа был верен королю Джэроду, в отличие от его отца. Советник ради собственной выгоды был готов продать свою верность, Лоцеа служил отчизне честно.

– Это не твое дело, Лоцеа. Ты выяснил то, что я у тебя просил?

– Мне надоело хитростью вытаскивать из принца информацию. Он мой друг, отец.

– В нашем мире не бывает друзей, сынок, – укоризненно сказал советник. – Рассказывай, иначе я прикажу выпороть тебя, как малолетнее дитя.

Лоцеа заскрипел зубами. Он ненавидел своего отца.

Лоцеа не плакал, это было несвойственно парня в целом, особенно в его возрасте. Но ему часто надоедала жизнь и то, как отец использует его. Будто советник пожелал вырастить себе марионетку, которой можно управлять, с помощью нее удобно выполнять грязную работу. Советник оставался чист, в то время как Лоцеа был вынужден скрываться от правды, насколько это возможно, и предавать друзей. С самого детства, приученный к побоям, Лоцеа боялся любого телесного контакта, ненавидел, когда к нему прикасаются без спроса. Лоцеа чудилось, что для всех он превратится в куклу для избиений и боли, для ярости и вымещении своей злобы. Лоцеа никогда не забудет, как отец запирал его в темных помещениях, бил, оскорблял и использовал в качестве приманки. Он ненавидел своего отца, но урок, который он ему преподавал, научил жизни, показал, что доверять и любить нельзя, а дружба скоротечна даже с теми, с кем ты мечтаешь дружить.

Лоцеа был уверен: отец испортил его детство, изуродовал его жизнь, позволил так быстро очерстветь ко всему окружающему. Лоцеа мечтал бы наслаждаться природой, ее красотой, милым смехом девушек, но ему не удавалось. Он ждал от всех подлянки, угадывал, в какой момент его бросят или окончательно добьют.

Лоцеа пытался умереть трижды. Один раз совершенно случайно вывалился из окна своей спальни, во второй раз выпил отравленное зелье, в третий пустил кровь на руках. Но все разы его спасали, докладывали отцу, и он вновь избивал его за слабость. Вот только Лоцеа не понимал, где именно он проявляет слабость: когда не может дать отпор отцу или когда пытается спастись от такой безобразной жизни.

Еще и сила у Лоцеа, как говорил отец, отвратительная и слишком женственная. Лоцеа ускорял процесс растения цветов, умел вить плющи и красиво украшать сады. Иногда Лоцеа казалось, если бы не отец, он бы вырос романтичным писателем, который умело наслаждался бы цветом роз в саду. Но всю романтичность в нем слишком быстро убили.

Матери Лоцеа не помнил совсем. Она умерла, когда тому не исполнилось и года, разгорелась эпидемия Кровавой Чуши. Возможно, и хорошо, что он не знал матери. Вряд ли нормальная женщина бы вышла за его отца. Лоцеа вынянчила кормилица, которая работала на кухне и в тот же год родила ребенка. Отец занимался только своей карьерой, Лоцеа иногда казалось, что он сразу родился в форме советника и прислуживал королям. Сначала отцу Джэрода, теперь Джэроду. Но советник тщательно следил за воспитанием сына, проверял, дают ли ему нужные навыки, владеет ли он искусством боя, верховой езды, естественными и точными науками.