Осколки свободы

Альвина и Мирабель пожухли, принимая свое поражение и излишнее осуждение сестры. Агнес положила ладонь на плечо сестры, но ничего не сказала. В ее глазах плескалась вина, но только за то, что она не может защитить родных дочерей.

***

Минуют выходные, которые сестры стараются провести дома и даже не выходить во двор. Затем вновь нехотя выходят на работу и учебу. Альвина отправляется учиться, Рианелла разносить почту, а Мирабель в дом Рауросов с наставлениями от младшей сестры, дабы узнать, зачем в Оферос прибывает дочь убийцы их отца.

Рианелла вновь разносит почту. Это монотонное занятие каждый день начинает наскучивать. Она привыкла к приключениям, ненавидит рутину, поэтому чувствует, что, хотя эта работа и подходит к изучению города, долго она на ней не протянет.

В городе только о смерти церковников и говорят. Рианелле чудилось, что все смотрят на нее и знают правду, но это было лишь самовнушение. Дома, словно мелькающие в поездке деревья, быстро сменяли друг друга, не оставляя никакой о себе памяти. Рианелла монотонно засовывала в почтовые ящики конверты и думала лишь о том, как вернется домой, запрется в своей спальне и будет либо тренироваться, либо читать.

Рианелла все еще чувствовала вину, будто подставила семью, убив церковников. Но тогда бы они пришли за ними и убили их! Уж лучше пусть Рианеллу будет разъедать чувство вины, нежели пострадает ее семья.

Когда она подошла к усадьбе Леквеллов, ворота были распахнуты. Рианелла удивленно заглянула во двор, отправив в ящик письмо. На мощенном крыльце с местами расколотым мрамором стоял Ноэль. Он опирался на перила и изучал своими голубыми, словно кристально чистые воды в озерах, глазами улицу. Морщинка между его идеальными бровями говорила о задумчивости. Серо-голубой камзол с блеском был выглажен и накрахмален, переливался в свете полуденного солнца. Он словно сам был выточен из этого мрамора, но никаких сколов на нем не наблюдалось. Он молод, красив и изящен – точно аристократ. Таким маленькие девочки описывали желанного в будущем принца, о таком аристократки в отрочестве мечтали женихе, о таком женщины постарше писали любовные романы. Он казался цветком распустившегося алого лотоса.

Завидев фигуру Рианеллы, он вдруг выпрямился. Морщинка на его лбу разгладилась. Он махнул девушке в приветственном жесте и громко крикнул, чтобы она услышала.

– Доброго дня, алер Бекарди!

Просто развернуться и уйти Рианелла не могла, это можно было бы счесть неприличным с ее стороны. Рианелла махнула в ответ и быстрыми шажками подобралась к крыльцу, не решившись подняться, но остановившись рядом с парнем.

– Как ваши дела, алер Бекарди?

– Все в порядке, – солгала она. – Вы выглядите таким счастливым. Что-то случилось?

– Я жду карету с моей невестой. Через месяц состоится церемония, – улыбнулся Ноэль и отвел взгляд, словно ему было неловко об этом говорить. Рианелла сжала губы в тонкую линию. Она совсем забыла, что их обоих связывают узы брака. – Вы довольно рано вышли замуж, алер Бекарди, – вдруг заявил Ноэль. – Не боялись ли вы разочароваться в партнере? Или понять, что это была лишь влюбленность, а не любовь?

– А есть разница? – пожала плечами Рианелла. – К сожалению, мы живем в мире патриархата, и для моей же безопасности было лучше выйти замуж. Мой нрав совсем не схож с тихой хранительницей очага. Я хотела быть под защитой. Но мужа я люблю, – стойко заявила она.

– Наверное, вам просто повезло встретить сразу свою судьбу, – пробормотал Ноэль. Рианелла опять пожала плечами. Он ее не понимал.

Нрав Рианеллы всегда был бойким. Будучи прямолинейной и эмоциональной, Рианелла часто вляпывалась в неприятности, потому что не умела в нужный момент промолчать. Ведьминские способности везде применять не разрешалось, а в мире было столько несправедливости, что, борясь с ней, Рианелла только сама страдала.

Алессио был ее старше. Опытнее. Безопаснее. Он защищал ее от тех самых неприятностей. Разве не в этом и есть любовь?

– Вы сомневаетесь насчет своей женитьбы? – спросила Рианелла. – Как давно вы с невестой вместе? Сколько всего пережили невзгод?

– Нас сосватали, когда я с Отрядом был на задании. Патриарх и отец моей невесты посчитали, что мы подходим друг другу. Нас познакомили. В общей сложности, мы виделись на трех званных ужинах.

– Что? – хлопнула глазами Рианелла, не веря своим ушам. Она покосилась в сторону Ноэля, но тот оставался невозмутим. – Вы виделись трижды, толком не общались и собираетесь жениться? Конечно, в вас могут быть сомнения, что это не настоящая любовь!

– Так положено в Церкви, – теперь настала очередь Ноэля жать плечами. – Сватовство, несколько ужинов с родителями, первый поцелуй при помолвке, затем церемония и после этого совместная жизнь. Долгие годы вместе, в течение которых можно узнать друг друга… – без особого энтузиазма ответил Ноэль. Он не мог оспаривать правила Церкви, но, похоже, они ему самому не нравились.

– Да ладно, это же глупости, – фыркнула Рианелла. – Когда я встретилась со своим мужем, мы много проводили времени вместе с общей компанией, общались, гуляли и дружили. Потом поцеловались под высоким кленом. Это было романтично, – на губах Рианеллы заиграла улыбка. – И даже нечто большее, – девушка поиграла бровями, глядя на парня.

– Какие непристойности вы говорите! – воскликнул Ноэль, но за его злостью скрывалось смущение, которое выдали опаляющие красным пламенем уши. Рианелла расхохоталась.

– Зато мы узнали друг друга, – сквозь смех проговорила она, глядя на Ноэля. Он тоже смотрел на нее, и его уши все еще горели. Рианелле было очень смешно с невинности парня.

– И вы уверены, что это судьба на всю жизнь, алер Бекарди?

Рианелла вздрогнула. Смех резко пропал. Рианелла не была уверена. Но как в ее положении можно быть в чем-то уверенной? Ноэль не заметил растерянность Рианеллы и продолжил говорить.

– Знаете, а вы такая свободная, алер Бекарди, – так печально вздохнул он, будто отчаяние уже разрывало его грудь. Рианелла застыла. Ноэль так внимательно смотрел на нее, что у Рианеллы сердце застучало еще быстрее. Она была свободна в его понимании: никаких правил, никаких обязательств. Но на деле он просто недостаточно знал девушку. Ее сковывала жизнь не меньше, чем его. Все безрассудные действия могли сказаться на семье, и это ужасно пугало.

– Вы просто плохо меня знаете… – пробормотала она. Никаких следов смеха и попыток подтрунить Ноэля. Правда жизни окатила ее с головой, отсутствие свободы сдавило грудь. Быть может, от Церкви она и была свободна, но запретов у нее хватало.

– Конечно, я плохо вас знаю, но у меня есть глаза. Мне никогда не быть таким свободным, как вы.

– Мои слова прозвучат банально, но вы сами выбрали такую судьбу. Вы живете по тем законам, которые у вас в голове.

– Я живу по чувству долга, от него уж точно не избавиться, – он слабо улыбнулся. – Если я не буду тем, кем я есть, Исливария погрязнет в хаосе. Вы слышали, что случилось пару дней назад? Заголовки газет до сих пор твердят исключительно об этом.

– Вы про убийство двух церковников из области?

– Да. Их клинки были сломаны. Они сражались с ведьмой, но она победила этот бой.

– Весь Оферос и правда перевернулся с ног на голову, – закатила глаза Рианелла. – Только об этом и твердят.

– Конечно! Это ведь убийство служителей Церкви!

– А вдруг они были плохими людьми? Вдруг тоже убивали?

– Такого не может быть, – отрезал Ноэль. – Они ведь служили Церкви.

– Иногда я забываю, что вы наследник Патриарха, – Рианелла покачала головой. Ноэль нахмурился.

– Вы тоже собираете эти лживые слухи города? У Патриарха есть родной сын…

– Тогда почему Оферос ничего не говорит о нем, но только и талдычит о вас? – усмехнулась Рианелла. – Вы ведь тоже знаете, что я права, просто не хотите этого признавать.

– Алер Бекарди, вы… – он не мог подобрать нужного слова, и девушка, встряхнув волосами, переспросила.

– Я? Я хотя бы принимаю себя, лер Леквелл. Вам стоит быть снисходительнее к самому себе, – она уверенно поймала его взгляд, невозмутимо уставилась на него, и никакой холод морской глубины не мог смутить ее. Однако наваждение быстро прошло. Также стремительно Рианелла отвела взгляд и добавила, отчеканив каждое слово. – Мне нужно уходить. Если прибудет экипаж с вашей невестой, нас могут неправильно понять.

Расправив невидимые складки на пальто, Рианелла развернулась и направилась в сторону ворот. Необъяснимое раздражение клокотало в ее груди, словно все должно быть по-другому, но что именно значит это «все» она не понимала.

– Постойте! – внезапно раздался просящий голос сзади. Рианелла замерла, будто Ноэль произнес заклинание.

«Постойте?» Ей не показалось? Он только что окликнул ее?

Рианелла не видела смысла оборачиваться. Их ничего не связывало с Ноэлем. Абсолютно ничего, кроме странного бурлящего раздражения в груди и тех двух выпитых чашек чая вдвоем. Но этого было ничтожно мало, чтобы иметь хоть какие-то совместные воспоминания. Она была ведьмой, которая хотела отомстить за смерть отца и добиться справедливости в Исливарии и достойной жизни для ведьм. Он был командиром Церковного отряда в столице, любимчиком Патриарха, свергнутым в детстве графом Центральных земель. При любом раскладе событий они должны воевать по разные стороны.

Но Рианелла все равно обернулась.

Ноэль уже не стоял на крыльце, он спустился, но приблизиться к девушке не смел. Его светлые волосы трепал легкий морской бриз, доносящийся с береговой линии. Прохладное солнце оставляло тени на выточенные из мрамора черты лица. В это мгновение он казался не только старше, но и серьезнее, опаснее, аристократичнее.

Рианелла поймала его взгляд холодных глаз. Она никогда не ходила на берег моря в Оферосе, но видела водную гладь множество раз: и эти глаза казались такими же завораживающими, как таинственное синее море.

– Экипаж с невестой, – напомнила Рианелла, не позволяя Ноэлю ничего сказать. Ее слова прозвучали отрезвляюще, и парень растерянно мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.

– Узы брака… – пробормотал он, будто и не ей, а самому себе. Раздражение в груди стало еще сильнее. Рианелла усмехается с несуразности ситуации. Следующие ее невысказанные слова остаются витать в воздухе, их заглушает стук приближающихся колес.

По дороге едет богатый экипаж, запряженный тремя жеребцами и украшенный флагом Исливарии: большая корона с несколькими драгоценными камнями на синем фоне. Экипаж сопровождают церковники в блестящих голубых одеяниях, с клинками в ножнах и на медных конях.

Рианелла задерживается. Опять поздно уходит. Однако, когда экипаж подбирается к вратам усадьбы Леквеллов, след девушки уже исчезает.

Глава 8. Разговор о первом снеге

Мирабель слишком взволнована. В последние дни происходит чересчур много событий. А эти дурацкие газеты, печатающиеся каждый день? Каждый вздор попадает в новости!

Сначала странное поведение Рианеллы, затем ее убийство двух священнослужителей из области, затянувшаяся идея мести и возможный переезд, который не избежать. Тяжело сдерживать свои эмоции, когда переживаешь столько волнений.

Когда Мирабель увидела в газете новости об убийстве двух церковников, она сразу догадалась, что ее праведная сестра не могла пройти мимо них. Гнев так охватил Мирабель, что она накричала на сестру, переполошила всю резиденцию. На Рианеллу нужно было лишь чутка надавить, сестра сдалась и признала свою вину. В это мгновение Мирабель показалось, что Церковь уже стоит на пороге дома тетушки и готовится их схватить.

Мирабель так и не узнала подробности этого дела, но гнев в душе улегся, рассудок вернулся, и привычное спокойствие и рассудительность заняли главную роль. Со всеми бедами можно справиться. Рано или поздно Церковь все равно поймает их. Останется либо сражаться, либо сдаваться. А сейчас Мирабель, что бы ни произошло, пойдет бок о бок с Рианеллой, потому что младшая сестра не может не поступить по справедливости.

Теперь газеты в доме читались лишь слугами. Если они находили нечто важное в новостях, то сообщали исключительно Авроре, а тетушка уже решала, что с этим делать. Вот только Мирабель видела, что, несмотря на установленные правила в последние несколько дней, Рианелла, прячась в своих покоях, изучала каждую новость, напечатанную в газетах. В спальне младшей сестры уже и так было достаточно запрещенной ведьминской литературы, некоторые из этих произведений раньше хранила тетя, но в строжайшей тайне и в разных частях дома. Однако стиль жизни Рианеллы был опасным, а ее покои эпицентром запрещенности, поэтому она стаскивала все в свою комнату.

Рианелла подозрительно рано ушла на работу утром, в очередной раз поручив Мирабель задание: выяснить, с какой же целью прибывала в город дочь Слоуденов, а также, где она останавливается.

В задумчивости Мирабель добралась до коттеджа Рауросов, где работала. Слуги привычно сновали по двору и узким коридорам дома, не обращая внимание на девушку. С недавних пор Лилиана ждала гувернантку в гостиной. Погода в последнее время не позволяя заниматься на улице, поэтому Мирабель старалась проводить с воспитанницей как можно больше времени дома. Девочка, еще в силу своего возраста, особо не отличалась сильным здоровьем.

Однако сегодня в просторной гостиной никого не оказалось. Мирабель удивленно обвела комнату взглядом, словно проказливая девчонка могла выпрыгнуть из-за дивана. Внезапно открылись двухстворчатые двери комнаты, и в гостиную вошла невысокая Иоланда. Она удивленно моргнула, будто видела гувернантку впервые, а затем раздраженно закатила глаза.

– Прошка, чудак! – крикнула она разгневанно. – Ты так и не отнес записку в дом гувернантки?

– Отнес, госпожа! – воскликнула мальчишка, возникший словно из-под земли. Он весь дрожал, боясь гнева хозяйки. – Мне никто не открыл, госпожа, и я просунул бумажку под дверь.

– Алер Раурос, доброе утро. Что-то случилось? – наконец-то подала голос Мирабель. – Лилианы нет, неужели с ней что-то не так?

– Она почувствовала слабость, доктор сказал ее лихорадило, – не поздоровавшись, ответила Иоланда. – Я велела Прошке отнести вам записку, не знаю, врет он или нет, но видимо вы ее так и не получили.

Конечно, не получила. Мирабель указала хозяевам адрес заброшенного дома в бедном районе Офероса.

– Ничего страшного, тогда я схожу в город. Передавайте ей мои искренние пожелания скорейшего выздоровления…

– Не стоит, вы же не зря тащились в такую даль к нам? Оставайтесь до обеда. Можете почитать или позаниматься наверху. Лилиана в своих покоях, можете подняться к ней. Мы с мужем скоро уезжаем, – она поправила залакированный локон волос и задумчиво улыбнулась. Мирабель только сейчас обратила внимание, что на женщине было парадное платье и расшитая рюшами шляпа. – Отобедайте у нас, – повторила она.

– Спасибо, алер Раурос, вы очень добры, – Мирабель легко поклонилась, но Иоланда уже поспешила выйти в коридор. Похоже, у женщины сегодня было очень доброжелательное настроение.

Мирабель решила подняться к ученице, чтобы немного скрасить ее больные будни и узнать, насколько на самом деле плохо чувствует себя Лилиана. Мирабель знала, где находятся покои девочки, поэтому быстро нашла их, постучалась и, услышав сдавленное разрешение, вошла.

Спальня была большой и обставленной. Из-за количества розового рябило в глазах. Мебель казалась неживой и, похоже, мало использовалась. Только небольшой стол и кроватка, раскрашенная акрилом в подсолнухи, казались живыми и выбивались из общей скучной картины.

На кровати, свернувшись в позу эмбриона, закутанная в одеяло, на цветочном покрывале, лежала Лилиана. Ее каштановые волосы разметались по подушке. Девочка даже не подняла взгляд и не шевельнулась, когда Мирабель вошла в комнату.

– Здравствуйте, элер Раурос, – тихо поздоровалась Мирабель, прикрывая за собой дверь и садясь на стул, недалеко от кровати.

Эмбрион напрягся. Не ожидал услышать голос гувернантки.

– Уходите, – зло пробурчала она. Но Мирабель уходить не собиралась.

– Ваша мама сказала, что вас лихорадило. Вы все-таки простудились? Ничего страшного, обязательно выздоровеете.

– Я не простудилась, – также зло бросила она и наконец-то развернулась к учительнице. – Почему вы не уходите? – ее детский злобный голосок на самом деле не желал никому зла, а лишь скрывал обиду и печаль.

– Ваша мама оставила меня отобедать дома, она и лер Раурос уезжают. Я поднялась к вам, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.

– Плохо, – насупилась она, и ее гладкое лицо сморщилось.

– Элер Раурос, вы можете поделиться со мной, если хотите. Дело ведь не в простуде, правда? – ласковый голос Мирабель вывел маленькую девочку, ставшую на путь взросления, на эмоции. В ее черных глазах мелькнули слезы, и она зажмурилась, попытавшись от них избавиться.

– Как вы узнали? – тихо спросила она, кутаясь еще сильнее в одеяло.

– Я ведь тоже была такой юной, как вы, – улыбнулась Мирабель. – Поверьте, элер Раурос, мое сердце тоже часто было переполнено этими новыми, волнующими чувствами.

– Мы поругались с мамой, – поделилась девочка. – Я люблю людей, девушек, парней, неважно, мне нравится общаться с ними, смеяться! Мне хочется перепробовать на себе все роли, а не сидеть запертой, будто принцесса в замке! Я сбежала вчера после обеда гулять в город, но, когда я вернулась, родители уже ждали меня. Кто-то из слуг рассказал, что я сбежала. Мы повздорили с мамой, потому что она запретила мне выходить на улицу без сопровождения. Она сказала, что я уже не ребенок, не могу резвиться на улице, да еще и с бедными детьми. Я принадлежу высшему обществу, но не принадлежу себе. Это так…раздражает, – она насупилась еще сильнее, и детские черты проявились ярче.

– Вам стоит быть осторожней, когда сбегаете, – предупредила Мирабель. – Но я вас понимаю. Иногда семья может сковывать вас и запрещать идти тем путем, которым вы мечтаете. Я постараюсь помочь вам, чтобы позволить приблизиться к сцене, элер Раурос. Ваш темперамент подходит актрисе, а ваша любовь к людям и сменам ролей продвинет вас по карьерной лестнице. Сколько в Оферосе театров?

– Думаю, около десяти, плюс некоторые частные труппы… У моего дедушки была частная труппа, но после его смерти актеры разошлись по разным театрам. Мама так злится, когда вспоминает про труппу своего отца.

– Если вы будете верить в себя и бороться, у вас все получится. Даже если вашей матушки не будет рядом, поддерживать вас постараюсь я, – Мирабель широко улыбнулась и развела руки для объятий. Она не знала, довериться ли Лилиана ей, но этот разговор уже многое значил для отношений наставницы и ее ученицы.

Лилиана уставилась на распростертые руки, поморгала, будто пытаясь избавиться от наваждения, откинула одеяло и сползла с кровати, упав в теплые объятия гувернантки. Мирабель вложила многое в воспитание двух младших сестер, и с детьми обращаться она уж точно умела.

Мирабель обнимала ученицу до того, пока она сама не высвободилась из теплых объятий. В глазах девочки блестели слезы, но пролить их она себе не позволила.

– Мирабель, я бы хотела побыть одна, – пролепетала Лилиана. Мирабель кивнула. – И…спасибо вам.

Мирабель потрепала ее по макушке.

– Я останусь до обеда, так что, если я понадоблюсь, вы можете всегда меня найти, элер Раурос.

Лилиана кивнула и забралась обратно в постель. Мирабель оставила ее в комнате, плотно затворив за собой дверь. Этой девочке необходима свобода. И почему ее не отдали в частную школу или под покровительство какого-то дома?

Мирабель решила уйти в библиотеку, чтобы почитать до обеда, потому что сидеть в гостиной на виду у всех слуг ей было некомфортно. Благо, Мирабель после прошлых поисков запомнила, где находится библиотека.

Дверь была закрыта, поэтому девушка не думала, что найдет кого-то посреди дня в пыльной библиотеке. Однако, когда она вошла, на большом кожаном кресле у окна сидел молодой господин Раурос с сигарой в руках и книгой на коленке.

Его кремовая кожа в отблеске света свечей кажется темнее, на резкие черты лица падают тени. Черные волосы чуть шевелятся из-за сквозняка. Янтарные глаза отливают медным, со скучающим видом рассматривают пейзаж за окном и совершенно не обращают внимание на распахнутую на начале книгу, лежащую на колене. На нем рубашка, жилет и брюки, не парадный костюм, однако, парень выглядит изящно.

Запах сигаретного дыма доносится до Мирабель, и она сразу вспоминает про сестру, которая часто курит. Она морщит нос от запаха и вздрагивает от прохлады в комнате. Несколько снежинок первого снега упали на подоконник.

– Доброго дня, лер Раурос, – поспешно поздоровалась она. – Прошу прощения, что потревожила вас, я уже ухожу.

Мирабель не ждала, что он хотя бы поздоровается с ней, обычно он полностью игнорировал ее, лишь изредка кивал, если видел во дворе или гостиной дома. Младший лер Раурос редко бывал дома, уезжал, как только у гувернантки начинались занятия с Лилианой, поэтому девушке не удалось ничего узнать о нем, кроме того, что она старший хозяйский сын и, кажется, был старше нее самой на пару-тройку лет.

– Подождите, – внезапно раздался его голос. Тон оказался намного мягче, чем Мирабель думала. Девушка остановилась и обернулась. – Лилиане нездоровится, сегодня она воздержится от учебы.

– Я знаю. Алер Раурос позволила мне остаться в усадьбе до обеда. Я поговорила с моей ученицей и хотела почитать, но не стану вас отвлекать, – она поклонилась и хотела наконец-то избавиться от компании лера Рауроса, но тот вновь остановил ее.

– Вы не будете мне мешать. Раз Иоланда позволила вам остаться, читайте, – отмахнулся он и легким движением затушил недокуренную сигарету. Мирабель растеряно оглянулась, но Ксандер, кажется, не шутил, он по-настоящему предлагал ей остаться.

Мирабель не стала отказываться и послушно села в соседнее кресло, предварительно вытащив с книжной полки биографию математика, которую хотела почитать. Ксандер закрыл окно и впервые обратился к своей книге.

Они просидели в тишине минут пятнадцать, Мирабель успела прочесть первую главу книги, но, случайно подняв взгляд, обнаружила, что Ксандер смотрит на нее.

– Лер Раурос, вы что-то хотели? – напрямую спросила Мирабель, зажимая пальцем страницу, на которой остановилась.

– Нет, мне просто скучно, – честно ответил он, но своих янтарных глаз не отвел.

– Вас не занимает книга?

– Она скучная.

– Быть может, взять другую? – Мирабель обвела взглядом библиотеку.

– Я перечитал здесь все, что могло бы меня занять, еще в юношестве.

– Тогда поглядите на пейзаж за окном, погода нас сегодня не радует, но прекрасный первый снег не сравнится ни с чем.

– Я вижу это окно двадцать пять лет своей жизни. Вас вдохновляет первый снег?

– Да, почему бы и нет? – улыбнулась Мирабель, глядя в окно. Первые снежинки мирно падали с голубого неба, покрывая тонким, едва видным, покрывалом город. – Почему вы тогда не уехали с вашими родителями? Судя по настроению алер Раурос, она была в предвкушении от поездки.

Ксандер скривился.

– Они отправились на балет лорда Баунера. Этот балет популярен в Оферосе, но я видел его ровно двадцать три раза с самой его премьеры, – он вздохнул и потянулся за пачкой сигар, но остановил себя, не решившись закурить при даме.

– Похоже, вас очень тяжело впечатлить.

– Крайне, – согласился Ксандер. – И не понимаю таких, как вы, которые восхищаются первым снегом. Вы перечитали любовных романов, элер…

– Мирабель, – одернула его девушка. – Вы можете звать меня Мирабель. Быть может, вы правы, я перечитала любовных романов, но они наскучили мне также, как вам жизнь, еще лет в пятнадцать.

– Тогда что же вы читаете сейчас?

– Биографии, – девушка приподняла книгу, чтобы показать коричневую потертую обложку парню. – Чем больше мы знаем судеб людей, тем больше понимаем, почему так поступаем в какие-то определенные моменты.

– Так вы занимаетесь психологией! – усмехнулся Ксандер. – Может, еще на картах гадаете?

Шутка парня девушке показалась смешной особенно потому, что она была ведьмой и дома варила зелья на досуге.

– Это, к сожалению, запрещено в нашей стране законом. Однако я не нахожу свою жизнь скучной. Всегда можно найти то, чем восхищаться. Даже первым снегом. Вы не поймете меня, пока сами не попробуете.

– Я объездил почти весь остров, побывал в каждом уголке Исливарии, катался на дорогих яхтах по морю, питался в самых изысканных трактирах, носил самые изысканные шелка и любовался самыми прелестными танцовщицами. Думаете, меня может впечатлить первый снег?

– Все это было в вашей жизни благодаря родительскому богатству, но вы полюбуйтесь на те вещи, которые не стоят и золотого куши, но для души они бесценны.

Ксандер вновь устремил взгляд своих янтарных глаз в окно и нахмурился. Кажется, он пытался разгадать тайну первого снега, но у него не получалось.