Осколки свободы

– Кстати, за что? – перебил ее Патриарх, не обращая внимание на ее театральное представление и «обиженную» за обвинения натуру.

– Нам показалось…нам показалось, что она помешала движению господской кареты, которая везла…

– Вы из-за этой девчонки? – Патриарх закатил глаза. – Когда Ноэль уже женится на ней, чтобы закрыть эту тему и не возвращаться к ней? И чего он тянет с этой несчастной свадьбой?

Было видно, что эта ситуация раздражала Патриарха. Рианелла фыркнула, глядя на сомкнутые брови Главы. Странно, и почему же Ноэль тянул со свадьбой? Может, потому что они виделись трижды с будущей невестой, а такому праведнику нужна любовь на всю жизнь, чтобы потом не испытывать отвращения к драгоценной женушке?

– Не мозольте мне глаза и не скидывайте ответственность за всех в этом городе на меня. Мы ищем ведьм, но эта девица совершенно на нее не похожа. Да и я не почувствовал магию. Не могла же она проглотить ее? – Патриарх бросил взгляд на Рианеллу. – Допросите ее и отпускайте.

– Да что я сделала?!

– Побойся Небес, – прикрикнул на нее грубо Патриарх. – Хочу быть покоен, что ты не выкинешь никаких сюрпризов.

«Так упокойся уже!» – в сердцах воскликнула Рианелла. Церковные служители всегда замечали недостатки в других, но никогда не смотрели на себя. Разве они вели такую уж праведную жизнь? Небеса учат быть всех добрыми и милостивыми, но Патриарх показался ей не очень дружелюбным и готовым помогать из чистых искренних побуждений.

Церковники направились к девушке, чтобы схватить ее и повести на допрос, но Рианелла допроса не хотела. Скрывать правду она умела плохо и боялась выдать какую-то глупость. К тому же, ее организм странно себя вел и словно не подчинялся ей после того, как она оборвала золотые нити. Теперь стало понятно, почему ведьмы не практикуют такое избавление от магии. Это слишком болезненно.

Рианелла вскочила на стол, случайно скидывая церковные трактаты на пол. Патриарх, который собирался вернуться к своему делу, встрепенулся и уставился ошеломленным взглядом на девушку.

– Вы простите, конечно, – без особого раскаяния заявила Рианелла. – Но я не люблю играть в эти дурацкие вопросы, чтобы узнать друг друга получше.

С этими словами девушка ринулась к окну и попытался распахнуть стеклянные створки.

– Чего вы стоите, схватите ее! – заорал что есть мочи Патриарх. Церковники сломя голову понеслись к окну, запинаясь о драгоценные небесные трактаты. И в это самое мгновение неожиданно, словно гром среди ясного неба, распахнулась дверь с такой силой, что ударилась о стену. Само явление демонов из-под земли!

Рианелла, церковники и Патриарх замешкались, не ожидая того, что в этом спектакле появятся еще какие-то действующие лица. На пороге возникла девушка в строгом платье и коричневом фартучке, какой носили учительницы. Ее длинные светлые волосы выбились из высокой прически. Она бежала так быстро, что бледные от природы щеки покрылись огненным румянцем. Встав в боевой позе, она только открыла рот, чтобы заявить нечто самовольное, как увидела картину перед собой.

А картина, открывшаяся перед ней, и правда могла не только изумить, но и позабавить. Многоуважаемый и высоконравственный Патриарх с перекошенным от злости лицом, раскиданные трактаты, двое церковников с оружием, которые растерянно мечутся между беглянкой и внезапной гостьей, и, наконец, ее сестра, держащаяся за оконную раму распахнутого окна и приготовившаяся прыгать.

– Мирабель?! – заверещала она. – Ты-то здесь, что делаешь? Эй вы, вы еще и ее посмели схватить? – грубо бросила Рианелла церковникам. Она немедленно спрыгнула со стола и поспешно подошла к сестре. Схватив ее за плечи, бегло оглядела. Никаких заметных повреждений не было, и она выдохнула.

– Уважаемый Патриарх, произошла ошибка, – своим строгим учительским голосом заявила Мирабель, игнорируя младшую сестру. – Я получила сообщение о том, что моя сестра алер Бекарди попала под арест Церкви.

– Кто же вам сообщил? – еще пуще нахмурился Патриарх, даже не поздоровавшись с Мирабель, но и проигнорировав грубость Рианеллы по отношению к церковникам. Мирабель замялась, видимо, не желая сообщать, от кого она узнала об аресте, однако, сквозь стиснутые зубы заявила.

– Моя тетя, – раскрылась Мирабель, боясь, что ложь сделает сейчас только хуже. Хотя они и не хотели распространяться о родстве, обстоятельства вынудили это сделать.

– Откуда тетя могла это знать… – пробормотала Рианелла. О ее аресте, по сути, знали Патриарх и четыре церковника: двое, которые ее поймали, и двое которые остались у повозки.

– Неужели ваша тетя монахиня нашей Церкви? – усомнился Патриарх.

– Нет, но она обладает множеством знакомств. Неужели вы думаете, что все в Церкви так благородны душой, как вы, и сохраняют сор, не вынося из избы? – усмехнулась Мирабель, стараясь сдерживать на лице равнодушную маску, но было видно, как ей некомфортно находиться в Церкви и насколько она желает покинуть здание.

– Чего же тогда ваша тетя не явилась лично спасать алер Бекарди?

– Ей больше нравятся светские мероприятия. Она атеистка, – заявила Мирабель, и Патриарх отшатнулся от нее с таким вздохом, будто его клеймили самым страшным оскорблением.

– Нужно помолиться за ее грешную душу, – воскликнул один из церковников и тут же сложил ладони вместе в жесте милостыни и, закрыв глаза, принялся неразборчиво что-то шептать.

– К сожалению, чьи-то души уже не подлежат возвращению на праведный путь, – Патриарх вздохнул. – Мне сказали, что от алер Бекарди пахло магией. Я не почувствовал этот запах, однако…

– Ох, этому есть логическое объяснение! – уверенно воскликнула Мирабель. – Пару дней назад алер Бекарди разносила почту. Она труженица и всегда работает не покладая рук. В переулке на нее напала ведьма, но, к счастью, прохожие не остались равнодушны, помогли девушке и отогнали эту бестию, – прискорбно сообщила Мирабель. Рианелла скрыла раздирающий смех за кашлем.

Глаза Патриарха вновь загорелись.

– Алер Бекарди, как же выглядела ведьма? Опишите нам ее!

– Я была жутко напугана, – воспротивилась Рианелла, однако, добавила. – Успела разглядеть только темные волосы и светлые голубые глаза.

Патриарх нахмурился. Портрет, который он получил из области от умерших церковников не совпадал с описаниями «пострадавшей». В его голове быстро крутились шестеренки, он складывал воедино картинку, однако, она никак не хотела складываться.

– Похоже, слухи не врут, и в городе больше двух ведьм.

– Я думаю, нет смысла нас держать здесь, – отчеканила Мирабель. – Я забираю алер Бекарди и ухожу. Можете не извиняться за доставленные неудобства, – гордо вскинув подбородок, Мирабель перешагнула порог кабинета, даже не обернувшись. Рианелла присвистнула: ее сестра редко проявляла такой дерзкий характер.

Когда сестры оказались на улице, на безопасном расстоянии от Церкви, Рианелла потянула за рукав старшую сестру, как в детстве.

– Тетя правда сообщила тебе о моем аресте?

– Да. У нее связи шире, чем мы думаем. Она просила не говорить, что ей доложили о твоем аресте, мол, ее связи не так просты, да и ты обозлишься на это излишнее опекунство. Но мне хочется отчитать тебя. Что такое, Риа? Какая магия? Зачем ты использовала ее? Что произошло?

– Вышло недоразумение, и я…поступила слишком абсурдно.

– Даже ты это признаешь? Тогда представляю, насколько же правда глупа ситуация! Не хочу знать подробностей. Главное, мы ушли из Церкви, – она облегченно выдохнула, но затем добавила. – Но теперь они видели наши лица. В случае опасности они могут задать лишние вопросы.

– Нужно поторопиться. Как можно быстрее покинуть Оферос… – Рианелла стыдливо замолчала. Именно из-за ее мести семья не двигалась с места и не торопилась уезжать, пуская корни в столице.

– Не получится, – Мирабель отрицательно мотнула головой. – Я выяснила, зачем прибывает дочь Слоудена. Она выходит замуж. Но церемония состоится только через месяц.

– Да ты умничка, Мирабель! – воскликнула Рианелла и полезла к сестре с объятиями.

– Она прибудет с матерью и свитой, а проживать будет, как я поняла, в столичной резиденции Слоуденов.

– Не с женихом?

– Похоже, нет. Это еще и удобней для нас.

– Нас? Я постараюсь приблизиться к ней, чтобы свершилась месть, но ты…

– Но я пойду за тобой. Мы обсуждали это сотню раз, Риа. Я буду рядом, пока ты не позволишь мне уйти.

– Я позволяю. Не лезь в самое пекло, – отмахнулась Рианелла.

– Нет. Выражусь по-другому: когда время позволит нам, и я буду уверена, что есть люди, на которых я смогу тебя оставить. Альвина не ведьма, она не поймет тебя, матушку ты тревожить не захочешь, тетя отошла от дел, из Шато никаких вестей, Алессио в тюрьме и, возможно, даже не знает о твоем отъезде. Как бы ты ни тренировалась, сейчас у тебя нет шансов выстоять все это одной. До поры до времени я буду рядом, пока наши дорожки не разойдутся до такой степени, что мы потеряем друг друга из вида.

– Прекрати говорить все эти сентиментальные глупости, – фыркнула Рианелла, пряча глаза. Она не хотела, чтобы Мирабель видела слезы. Старшая сестра привыкла к холодной отрешенности Рианеллы и только взяла ее за руку, переплетая пальцы.

– Все-таки, если ты использовала магию, как тебе удалось спрятать ее запах от Патриарха?

– Это уже неважно. Совершенно неважно, Мира, – Рианелла улыбнулась, чуть сжимая пальцы Мирабель. Сестра будет рядом. Они вместе отомстят, вместе увезут отсюда родных и будут счастливы.

Глава 10. Еще одна сестра

Монотонные рабочие дни становятся скучными. Они больше не дарят интересных эмоций. Погода устаканилась, выпал первый снег, покрыв белым покрывалом весь город, укрепились морозы. С наступлением зимы в Оферосе словно перестало происходить что-то интересное.

Последующие десять дней после ареста Рианелла разносит почту, пытается узнать про Слоуденов побольше, про его дочь, главным образом, про ее образ жизни в столице, чтобы подловить ее. Самое главное, Рианелла обходит стороной Церковь и ведет за стенами тетушкиного дома благонравную жизнь гражданки, соблюдающей законы Церкви.

Ноэль больше не выходит с ней поздороваться. Рианелла больше не вламывается к нему домой. Она не видела ни Луиса, ни Ноэля, ни кого-либо еще из усадьбы Леквеллов, словно этих людей не существовало, и она выдумала их сама.

Все, что развлекало Рианеллу, книги и тренировки дома, а также тихие посиделки семьей, когда тетя возвращалась со званных ужинов и рассказывала нечто интересное из ее похождений.

В очередной раз раскладывая конверты по почтовым ящикам, Рианелла услышала, как ее негромко окликнули.

– Девушка!

Сначала она не поняла, что женский голос обращался к ней и даже не обратила на него внимания, продолжая заниматься своим делом. Однако, находясь в тихом районе Офероса, людей вокруг было немного, и голос незнакомки раздался уже громче и ближе, явно направляясь исключительно на нее.

– Девушка! Не ожидала я вас здесь встретить! Думалось мне, вы сейчас будете где-нибудь в бегах.

Ее голос, будто звонкая капель, завершился таинственным тоном, словно тихий дождь в мрачную летнюю ночь. Рианелла вздрогнула. Рука, тянувшаяся к сумке за письмом, замерла. Спина покрылась капельками холодного пота. Она бы узнала этот голос из миллиона других голосов, она бы уловила его, находясь на огромном расстоянии, она мечтала услышать его вновь с того самого мгновения, как в спешке покинула родной город, в том числе и Шато, к которому принадлежала.

Рианелла, стараясь сохранить самообладание, развернулась. Перед ней стояла эффектная девушка, чуть скрестив ноги и соблазнительно улыбаясь. Она, в общем, всегда улыбалась так, будто хотела очаровать весь мир, который уже и так был готов преподнести абсолютно все к ее ногам.

Она была высокой, с изящной фигурой, будто стойкое молодое цветущее деревце, пышущее здоровьем. Ее смуглая кожа цвета меди чуть блестела на ярком солнечном свете. На овальном личике с тонкими бровками и округлыми щечками выделялись выразительные темно-красные глаза с длинными густыми ресницами, которые отбрасывали тени на лицо. На ней был синий костюм, состоящий из рубашки и облегающих грубых брюк. Сверху зеленый плащ, расшитый золотыми нитками, с треугольным вырезом и украшениями на двухслойных плечах. В одной руке девушка держала небольшой коричневый кожаный чемоданчик, а во второй придерживала шляпу болотного цвета с широкими полями. Из-под головного убора выбивались огненно-рыжие пряди.

Рианелла не могла поверить своим глазам. Картинки в ее памяти замелькали, и она вернулась к воспоминаниям, как еще несколько месяц назад, не попрощавшись, рассталась с этой девушкой, думая, что навсегда. Ей не удалось как следует проститься с подругой детства. С человеком, которого она смело могла назвать своей сестрой.

Хотелось задать так много вопросов, закричать, разразиться слезами, броситься ей в объятия, запричитать на несправедливость жизни, но Рианелла продолжала столбом стоять, будто ноги ее вросли в землю. Дрогнувший голос задал простой и тихий вопрос, который даже на каплю не отражал тех эмоций, что взбунтовались в ее душе.

– Что ты делаешь в Оферосе?

– И это твоя радость? – усмехнулась девушка. Ее лицо стало еще соблазнительнее, а в глазах мелькнула хитринка. Казалось, девушка сама сейчас бросится в объятия Рианеллы или расплачется. – Между прочим, я искала тебя несколько месяцев. Ничего не хочешь сказать? – ее тон стал чуточку строже. – Почему я приехала к вам в гости, но обнаружила запертый и заброшенный дом?

– Произошло слишком много всего, Хуанита, – мотнула головой Рианелла, пытаясь совладать с эмоциями. Хрипота в голосе выдавала ее. Руки дрогнули. Желание наброситься на эту девушку с объятиями и разрыдаться у нее на плече только увеличилось, но Рианелла не могла так сразу поддаться ему и отдаться эмоциям. Какая-то внутренняя сила сдерживала ее.

– Думаю, у нас есть время, – наконец, Хуанита подошла и сама заключила подругу в объятия, сжимая в тисках. Рианелла зажмурилась. Ее окутал знакомый запах, который заставлял всплывать в памяти слишком много воспоминаний. Тепло распространилось по всему телу и могло согреть от самых страшных морозов. – Вообще-то, я хочу тебя пожурить! – вдруг воскликнула Хуанита. – Мама получила известие о смерти твоего отца, но она никак не ожидала, что вы так быстро сбежите, понесете за собой хвост церковников, подвергните опасности не только себя, но и Шато, навлекая на него возможное разоблачение. В столице найти тебя оказалось практически невозможно!

– Нас разыскивают, поэтому мы сбежали.

– Вы не боялись разоблачить род Нардол? Себя? Шато, в конце концов!

– Мы испугались, – добавила Рианелла, больше не зная, что сказать. Ей не хотелось выпускать из объятий Хуаниту. Казалось, она, как мираж, пропадет, стоит отпустить ее руку. – Как там Шато? Мы не желали навлекать на вас беду…

– Мама понимает, – Хуанита кивнула. Ее грудь поднялась и опустилась от тяжелого вздоха. – Она, как Глава, успокоит взволновавшихся ведьм. Мы узнали, что на корабле из провинции в столицу отплыла семья с фамилией де Марис. Мама хотела отослать поисковый отряд, но я выступила добровольцем и сказала, что не стоит привлекать внимание большим количеством ведьм в столице. Сестра рвалась за мной, но мама не отпустила ее. В общем, я одна в незнакомом огромном городе искала след вашей семьи.

– Ты сумасшедшая, – Рианелла улыбнулась, сжимая ладонь подруги в своих пальцах. Она была привычно горячей.

– Что произошло с вами? Где вы остановились здесь?

– Мы приехали к моей тете Авроре. Скорее всего, она позаботилась, чтобы здесь мы смогли как можно дольше задержаться, не боясь того, что нас поймают.

– Думаю, она не хотела, чтобы и Шато вас нашло, – хмыкнула Хуанита.

– Она оборвала связи с Шато, но не значит, что плохо относится к тем, с кем была близка. Здесь мы задержались дольше, чем планировали. Начали работать и учиться.

– Не удалось уехать? Аврора настояла на том, чтобы остаться?

– Да, в том числе я хочу узнать побольше про чиновника Слоудена, который сдал Церкви моего отца.

– О, нет, Риа! – обеспокоенно воскликнула Хуанита. – Ты хочешь вырезать всю их семейку? Твоя месть не может закончиться чем-то хорошим!

Рианелла ее проигнорировала.

– Ты останешься здесь? Или напишешь Главе Шато письмо и уедешь? Я хочу, чтобы ты зашла к нам и поздоровалась со всеми.

– У меня есть маленькая квартира в центре, так что пока останусь, несмотря на то что мое расследование и поиски завершены. И навещу обязательно твою семью. Но сначала: у меня есть кое-что для тебя, – она хитро прищурилась, отстранилась и полезла в свою сумку. – Девочка, которая должна была передать твое письмо в тюрьму к Алессио, струсила и не передала послание. Однако, когда она увидела меня, как я пытаюсь вломиться к вам в дом, она мне рассказала про ваш скорый отъезд и попросила отдать письмо, потому что она испытывает вину, но все также боится. Алессио написал для тебя ответное письмо. Ты ведь все еще ждешь весточки от него? – усомнилась Хуанита, исподлобья глянув на подругу.

– Конечно! – воодушевленно воскликнула она и всплеснула руками. – Ты его видела? Он в добром здравии?

– Здоров как бык. Не волнуйся за него. Как только он выйдет, сразу найдет тебя. Я пообещала, что найду способ, чтобы вы смогли переписываться. Держи, – она протянула запечатанный конверт. Рианелла выхватила его и прижала бумагу к груди. Ей казалось, что она обнимает самого Алессио. Его запах и тепло, несмотря на пройденное время и расстояние, сохранились.

Рианелла разорвала конверт, доставая драгоценное письмо. Она не виделась с Алессио очень давно, потому что личные встречи даже с женой в тюрьме разрешались редко. Ее руки немного подрагивали, но лицо оставалось бесстрастным.

«Моя дорогая Риа! Моя бестия! Поселенец сердца моего! Я получил твое письмо, переданное мне в руки Хуанитой Олден. Я был рад видеть ее, потому что в этих серых стенах я буду рад любому другу. Она сообщила мне, что случилось. Я искренне скорблю и боюсь вообразить слезы на твоих чудесных глазах. Я представляю, что для тебя значил отец. Но еще сильнее представляю, какая обида живет в твоем сердце. Сейчас, находясь в заключении, я не стал жалеть о своем поступке, однако, понимаю, что перешел границу, даже не ради него, а ради тебя, потому что сейчас не могу быть рядом, не окажусь для тебя поддержкой. Мне бы хотелось увидеть тебя, коснуться твоей кожи и узнать, что ты, твоя матушка и твои сестры в добром здравии. Хуанита сказала, что не знает твоего точного местоположения, и от этого на сердце еще тяжелее.

Мне крайне жаль, что я не могу быть с тобой в эту трудную минуту. Я буду верить, что это письмо попадет тебе в руки. Я хочу сказать, чтобы ты не волновалась и не позволяла все взваливать на свои плечи. Как только я выйду отсюда, я отыщу тебя в любом уголке земли. Хуанита пообещала мне найти способ начать нам переписываться. Эта девушка способна очарованием забрать себе весь мир, так что, думаю, такая мелочь, как переписка с заключенным, ей точно удастся. Из-за своего бездействия и невозможности помочь чувствую себя отвратительно. Но повторюсь еще раз, не волнуйся. Мысленно я всегда рядом с тобой. Отношусь к тебе со всем трепетом. Твой А. Б.»

Алессио всегда был грубым, прямолинейным парнем, который с малых лет нелегально зарабатывал. Он не воспринимал чувства других людей, обижал их, даже если не со зла, то своей холодностью и колкостью. Он был самым настоящим бандитом и гангстером. Опасным, ходящим вечно по лезвию ножа. Даже в магии его заклинания были резкими, а магия необузданным животным, вулканом, готовым извергнуться. Он все решал драками и статусом в своем опасном незаконном мире.

Но с Рианеллой… Ей будто удалось растопить лед, которым он покрылся после тяжелого бродяжничества в детстве, обуздать пламя, рвущееся из груди, воспитать безнравственность и обласкать грубость. Рианелла со своим буйным нравом успокоила мужчину с жарким сердцем.

Он был таким же опасным со всеми, кто гладил его против шерсти, но Рианелла приглаживала его иглы и получала ласку взамен. Он становился кроток и нежен, тратил часы, чтобы написать письмо в ласковых тонах с заумными словами, тратил все богатства на ее прихоти, которых было не так уж и много, встречал с ней рассветы и провожал закаты, любовался пейзажами и искал нечто необычное в простых цветущих садах. Он ни за что на свете не пустил бы ее в свой мир грязи, крови и боли, но он полностью погрузился в ее мир, и этот мир заставил оттаять хотя бы часть его души.

У Алессио никогда никого не было. Отца он не знал и в глаза не видел, мама умерла, когда ему было около четырех лет, потом он жил в сарае, где от холода и морозов ютилась женщина с маленькими детьми. Но потом женщина умерла, и Алессио забрал малышей. Из трех выжил только один. Они скитались вдвоем, однако, через несколько лет их пути разошлись. С самого детства Алессио не знал ласки и любви и думал только о том, чтобы прокормить себя. Холодные грязные улицы города давили на него, но он вырос, возмужал и смог стать властителем этих улиц. И никто никогда не мог противостоять ему и идти против. И даже гвардейцы не были в состоянии словить его.

В тюрьме он оказался из-за Рианелла. Девушка винила себя каждую ночь за это, страдала и мучительно изнывала, что она испортила ему жизнь. Однако Алессио не унывал: ему дали всего три года, хотя могли засудить на всю жизнь.

В дешевом прокуренном пабе, где они отдыхали вдвоем, когда Алессио отошел, к Рианелле проявил особое внимание подвыпивший молодой человек. Рианелла умела давать отпор, но парень оказался крепким, пьяным и очень неприятным. Впервые ей стало поистине страшно. В душном баре было опасно использовать магию. Быть может, пьяные гости ничего бы не заметили, но шанс опасности был поистине велик.

Алессио вернулся в тот момент, когда влажная рука незнакомца коснулась оголенной кожи бедра, а зашуганная Рианелла пыталась оттолкнуть толстяка. Алессио не хотел его убивать. Однако не рассчитал силу, и голова, которую он приложил об угол стола, окрасилась алым. Пролом в голове был таким глубоким, что глаза толстяка закатились, отовсюду текла кровь. Он оказался сыном богатого купца, и это не сошло Алессио с рук. Рианелла в суде полицмейстерам с пеной у рта доказывала, что Алессио всего лишь защищал ее, но перестарался.

И хотя Алессио даже на мгновение не задумался над тем, чтобы обвинить в случившемся жену, Рианелла винила себя постоянно. Ей казалось, что она делает слишком мало для этого мужчины, который буквально отдавал ей весь мир. Но если бы Алессио не отдавал кому-то весь мир, он бы погряз в страданиях и грязи и окончательно очерствел, превратившись в животное.

Рианелла всей этой грязной жизни не знала, она дарила свою любовь так, как умела. Была верной, преданной и нежной женой, учащей грубого человека добру и красоте. Каждое слово Алессио после его ареста вызывало у Рианеллы жалость и слезы. А теперь письмо, полученное после долгой разлуки, заставило ее сердце содрогнуться от боли. Ее юная, неопытная и эмоциональная душа была не готова к таким потрясениям.

– Поплачь, легче станет, – сказала Хуанита, глядя как трясутся руки Рианеллы, и как она громко шмыгает носом, дабы скрыть эмоции, и как покраснели уголки ее глаз.

– Не здесь, не сейчас, не посреди улицы.

– А потом уже настроя не будет, – отмахнулась Хуанита, хлопнув подругу по плечу. – Я хоть и старше, но, думаю, так не любила. Мужчины – хорошее развлечения, но ждать кого-то из тюрьмы? Пф, я бы не смогла! Ты знаешь, что ты очень сильная женщина, Рианелла?

Рианелла ничего не ответила. Она сомневалась в том, что она сильная женщина, но слова подруги льстили ей. Ей хотелось все тянуть на себе, контролировать ситуацию и добиться как можно большего, но в этом ли была истинная сила?

Две подруги рука об руку, плечом к плечу направились по узким улочкам Офероса. Одна несла практически все свои пожитки в руках, вторая сжимала рабочую сумку и драгоценное письмо, написанное ей мужем.

Когда Рианелла раздала остатки писем, они свернули на Центральную площадь и отправились к Рианелле домой. Рианелла все еще с детским любопытством разглядывала богатые и бедные дома, улочки и разноцветны лавки, но Хуанита словно прожила здесь всю жизнь. Ни одно архитектурное здание не зацепило ее.

– Тебе претит эта красота? – спросила Рианелла, обведя пальцем вокруг себя.

– Я всю жизнь прожила в Шато, но, ты же знаешь, бывала и в Оферосе. За двадцать четыре года я умудрилась многое повидать.

– Неужели ты успела познать весь город? Ты рассказывала мне, что бывала здесь всего пару раз, когда ездила к своим любовникам в тайне от матери.

– Самое главное, мне показали светские вечера. Не только богатые люди позволяют себе затмевать свои глаза похотью, деньгами и животными инстинктами. По сравнению с ними, Алессио настоящий ангел!