Осколки свободы

– Что за подруга? – спросил Ноэль у церковника.

– А у меня спросить? – перебила Рианелла. Ноэль ее проигнорировал.

– Алер Бекарди якобы у нее гостит. Высокая, темноволосая, лет тридцати отроду, кажется, была пьяна, когда мы приехали.

– Нет, такую я не знаю, – нахмурился Ноэль. – Но, думаю, это и правда недопонимание.

– Патриарх элер Слоуден так и сказал, – заверил Ноэля еще один церковник, неистово кивая, будто соглашался абсолютно со всем, в чью сторону хотя бы вздохнул Глава. – Может быть, она просто нервничает из-за случившегося и скорого стресса…

– Я поговорю с Патриархом сам, – отрезал Ноэль.

– Что делать с ней? – церковник указал на Рианеллу.

– У меня имя есть, – не молчала девушка.

– Допросите ее и, если не услышите ничего странного, отпускайте…

– Нет, нет! – крикнула Рианелла, перебив мужчину. – Отпустите меня сейчас же! Если ты думаешь, что я ни в чем не виновата, зачем допрашивать меня?

– Какая же ты невыносимая!

– Так снимите наручники и отпустите меня, и я прекращу казаться невыносимой! Да я на глаза тебе больше не попадусь!

– Ты и так уже обещала со мной не разговаривать, но, смотрю, рот у тебя сегодня не закрывается.

– Твои люди сами меня схватили! Я бы к тебе в жизни не подошла, я уже уволилась с работы, ты сам прямо-таки ищешь встречи со мной!

– Потому что ты постоянно творишь какую-то дичь! – крикнул Ноэль, а затем, развернувшись, бросил церковникам грубо и раздраженно. – Вышли отсюда все.

Церковники, словно муравьи, понеслись прочь, только успевала дверь ударяться о стену, так они спешили покинуть допросную. Рианелла тут же захлопнула рот. Она не ожидала, что Ноэль по-настоящему разозлится. Он обошел комнату пару разу, глубоко дышал так, что у Рианеллы появились мурашки, и, наконец, спросил.

– Почему ты просто не можешь в нужный момент замолчать?

– Почему я должна молчать, когда меня, ни в чем неповинную, собираются допрашивать ледяной водой или другими пытками?!

– Я бы не подпустил их допрашивать тебя, – вздохнул он. Встав перед Рианеллой, он вновь устало сжал переносицу, будто у него была мигрень, и добавил. – Просто спрячься, ладно? Я сам поговорю об этом с Патриархом. Ревекка, как оказалось, бывает…импульсивна, – он сжал губы в тонкую линию, и лицо его охватило выражение угрюмости, но он быстро скрыл это.

– Я прячусь всю свою жизнь, Ноэль, – загадочной проговорила Рианелла. – То от одних, то о других.

– Значит жизнь должна была научить тебя, что вести себя безрассудно опасно, – не зацепился за ее слова Ноэль. – Рианелла, мы живем в Исливарии, здесь возможны доносы и клевета, так зачем самой себе рыть яму?

– Сытому голодного не понять, – усмехнулась девушка. Уголки ее губ нервно дернулись, и вновь опустились. Так Рианелла выглядела уставшей. – Я правда мечтаю исчезнуть из твоей жизни, потому что вижу, как тебя тошнит от меня и моих выходок.

– Я не испытываю ненависти к тебе.

– Может быть, – после недолгого молчания добавила Рианелла. Она с трудом верила, что парень, репутацию которого она постоянно ставила под удар, не испытывает ненависти к ней. – Но ты боишься меня. Для тебя я потенциальная угроза твоей безмятежной жизни. Узнай твоя жена, с кем ты общаешься, она будет в бешенстве.

– Невеста, – поправил ее Ноэль.

– Из всех моих слов ты опроверг только это?!

– Да, потому что в остальном ты права, – он вздохнул. Рианелла захлопнула рот, не ожидая, что мужчина подтвердит ее слова. – Я поговорю с Патриархом сам. Как только ты уйдешь отсюда, ты не просто исчезнешь из моей жизни, ты заляжешь на дно, спрячешься и будешь вести тихую-мирную жизнь со своим супругом.

– Обещать такое не могу, – она передернула плечами.

– Даже сейчас? – раздражался он. – Ты сидишь, закованная наручниками, в комнате допроса, боясь пыток, и не соглашаешься на мои глупые условия? Ты можешь соврать мне!

– Зачем? Ноэль, сама не понимаю как, но ты знаешь часть меня настоящей. И неужели ты поверишь, что я останусь в тени, даже если я совру сейчас?

Ответить ему не дали. В коридоре раздался шум, хлопок, словно что-то взорвалось, а затем крики церковников. Ноэль и Рианелла синхронно повернулись в сторону двери. За ней все шумели, но в допросную никто не врывался.

– Отдай ключ, – попросила Рианелла. – Беги разбирайся, что у вас приключилось, а я уйду.

Ноэль словно не сомневался. Он резко подлетел к Рианелле вплотную, вставил ключ в замок и нервно прокрутил. Наручники щелкнули и поддались. Ноэль, не оглядываясь, выбежал из комнаты. Он не хотел оборачиваться к Рианелле. Не хотел видеть ее в это мгновение, потому что знал: замешкается.

Рианелла смотрела ему вслед несколько секунд. Шум становился то громче, то тише, кто-то бегал по коридору, но дверь комнаты оставалась закрытой. Ноэль так просто ушел, отпустил ее и позволил сбежать.

Она вскочила с кресла, разминая покрасневшие кисти рук. Выбегать в коридор было опасно, но выход был там. Рианелла подождала, пока шум утихнет, и вышла в коридор. Церковники бегали и что-то кричали друг другу на первом этаже. Туда спускаться было нельзя.

Рианелла огляделась. Единственное окно-витраж было открыто. У нее в запасе имелось несколько секунд, чтобы незаметно сбежать. Запрыгнув на каменный подоконник, она схватилась за раму и высунулась наружу. Внизу были кусты, но падение рискованно. Хватаясь за практически ровные серые камни стены Церкви, Рианелла пыталась спуститься.

Почти сразу она сорвалась вниз и грузом свалилась в кусты под окном. Пальцы немного кровоточили. Цепляться за ровные стены здания оказалось очень трудно.

Когда она упала, послышался чей-то вскрик. Аккуратно выползая из кустов, Рианелла огляделась. Неужели за зданием Церкви кто-то прятался? Или караулил кого-то?

– Она может быть в любом месте этого здания, в любой комнатке… – зашипел женский голос.

– Мы отвлекли их, – отвечал другой. – Показали, что кто-то колдовал. С нее снимут обвинения.

– Хуанита? – прохрипела Рианелла, выползая из кустов и пытаясь встать. Она бросила взгляд туда, откуда доносились голоса. Стоя друг напротив друга, препирались Хуанита и Мирабель. Увидев девушку, появившуюся из кустов, они выпучили глаза от удивления, но вскоре опомнились. Хуанита подбежала и помогла подруге встать.

– Как ты выбралась?

– Вы колдовали? – ответила она вопросом на вопрос. – Внизу начался какой-то шум, и церковники переполошились. Я пыталась вылезти через окно, но сорвалась.

– Мы хотели отвлечь их и вытащить тебя, но не знали, где конкретно искать. Мы попытались залезть в кабинет Патриарха, где Мира нашла тебя в прошлый раз, но мы тебя там не увидели.

– Нужно бежать. В воздухе остался запах магии, и нас могут поймать, – Рианелла схватила Хуаниту за руку и махнула сестре.

– Ты только что выпала с окна второго этажа! Ты не ушиблась? Бежать-то можешь?

– Какая разница! – раздраженно фыркнула Ри и потянула подругу на себя. Мирабель подхватила подол пальто вместе с платьем и понеслась вслед за девушками.

Далеко убежать они не успели. Крики церковников перенеслись во двор, оббегать Церковь было слишком опасно. Они бежали мимо кустов, и спрятаться в них было невозможно. Девушки ничего не говорили друг другу, но страх, который сковывал каждую из них, становился почти осязаемым. Нет, они не могут попасться, когда практически убежали!

Ситуация, казалась, патовой. Стук сапог церковников становился громче. Они явно оббегали Церковь, чтобы поймать ведьм. С одной стороны – задняя стена Церкви, с другой – кусты, которые привлекут внимание еще больше, если девушки через них побегут. С обеих же сторон здания на них бегут церковники.

Низкая железная дверь в стене Церкви вела в подвальное подсобное помещение. Рианелла знала об этом, потому что практически в каждом доме и общественном заведении были такие. Здания строились примерно одинаково и в ее родном городе, и в столице. Времени на более рациональное решение проблемы не оставалось.

– Сюда! – крикнула Рианелла, толкнув подругу к стене.

– Сюда! – крикнули церковники, и их фигуры мелькнули у поворота.

Рианелла схватилась за ручку двери и мысленно взмолилась, чтобы подвал был открыт. Мирабель успела только открыть рот и выразить свой невообразимый страх выражением лица, как дверь поддалась и открылась практически без звука.

Рианелла быстро затолкала внутрь сестру и подругу, забежала следом на ступеньки и закрыла дверь в тот момент, когда церковники добрались до заднего двора. Рианелла едва успела выдохнуть, ее всю трясло. Подвальное помещение явно должно было быть закрытым, и кто-то просто забыл запереть его, поэтому вряд ли церковники решат искать их здесь. Едва успела Рианелла выдохнуть и сжать кулаки, дабы унять заметную дрожь, как услышала тихий вскрик сестры.

Рианелла резко обернулась. На ступеньках ниже сидел молодой парень в монашеском облачении и глядел на них огромными удивленными глазами.

Глава 18. Разбившийся крест

Залан молился всем высшим архангелам каждый день. Он просыпался раньше молитв на пару часов и сидел у алтаря, склонив колени. Он плакал и шептал все молитвы, каким научил его отец, все то, что он за восемнадцать лет жизни читал в отцовских трактатах. Он был истинным верующим, настоящий сын своего отца, мальчик, воспитанный Патриархом. Но эта вера разбилась в один день и открыла глаза на разочарование и упущенные годы, посвященные грезам ангелов.

Залан был довольно поздним ребенком отца и его единственным наследником. Несмотря на это, мальчик знал, отец любил его до тех пор, пока тот следовал образу Патриарха в голове. Лет до десяти ребенок был идеальным, тем, кем Патриарх по-настоящему гордился, потому что позже Залан перестал быть марионеткой в руках отца и делать только то, что тот прикажет.

В целом, была довольно запутанной история женитьбы родителей Залана. Мама и папа никогда не рассказывали об этом, а мама и вовсе предпочитала молчать. Залан понимал, что отец женился только для того, чтобы получить наследника и не отдавать патриаршество в чужие руки. При отце Церковь расцвела, и он не хотел терять ее славу, поэтому выбрал невесту не по любви, а отличную хранительницу очага, которую знал максимум пару недель.

Церковь всегда говорила, что своего партнера нужно уважать и любить, а измена считается грехом, какой ангелы не простят, но ни уважения, ни любви в семье Залана не было. Отец был строг и сух, матери за столько лет совместной жизни не сказал и слова нежного. Они были просто сожителями, которые появлялись на важных церковных вечерах вместе, как муж и жена, но жена всегда была лишь украшением Патриарха.

Залан любил свою маму. Любил так сильно, что этой любви не было предела. Она, в отличие от отца, гордилась им независимо от обстоятельств и не заставляла его быть тем, кем хотела она.

Отец жаждал вылепить из сына того, кого хотел видеть он. Но, в отличие от всех прихожан городской Церкви, Залан видел истинную грубую натуру отца и быть на него похожим не мечтал. Залан был тихим и скромным ребенком, у него почти не было друзей, и он боялся говорить слово «нет».

Отец надел на него монашеское облачение в пятнадцать. В шестнадцать передал крест, семейную реликвию и объявил на весь Оферос, собрав настоящее светское мероприятие, следующего Патриарха. Вот только Залан знал, что такому мягкотелому мальчишке отец никогда не передаст власть.

Патриарх ненавидел сына за то, что тот не умел управлять и держать в руках власть, ненавидел, что сын не был похож на него и что максимум походил на монаха, но никак не на Патриарха. Залан прекрасно понимал, что власть перейдет парню, который был старше него, рос при Церкви и дослужился до Главы Церковного отряда.

Залан не испытывал ненависти по отношению к Ноэлю. Религия учила его прощать врага и не сметь ненавидеть ближнего своего, поэтому Залан восхищался Леквеллом младшим и искренне считал, что быть Патриархом тому подойдет намного больше, нежели ему самому. Залан и не стремился к власти. Он мечтал о тихой и мирной жизни, о жизни, где ему наконец-то позволят быть самим собой.

Залан боялся своего отца. Мальчик пытался соответствовать стандартам родителя, но быстро смекнул, что превратится в настоящего лицемерного тирана, если станет следовать его наставлениям, поэтому Залан тихо ушел в религию, не пытаясь добиться власти и признания от своего отца. Да, ему было больно, что Патриарх относился к нему хуже, чем к собачонке, но Залан понимал, что это его отец, и стоило принять его таким, какой он есть.

Однако отношение к отцу серьезно ухудшилось, когда заболела мама. Залану было шестнадцать, и он уже достаточно вырос, чтобы понимать: мама заболела из-за отца. Она всегда была слаба здоровьем, но отец нещадно загружал ее делами и часто жаловался, что ему не нравится то, как хозяйка ведет быт. Мама слегла и больше вообще не могла ухаживать за домом.

Сначала она стала позже вставать с постели. Затем и раньше ложиться. Но около года назад болезнь окончательно приковала ее к постели. Лекарь сказал, что у нее какое-то серьезное заболевание костей, но медицина в Оферосе не процветала, не говоря о лечении, даже диагноз не в состоянии были поставить. Отсчет шел на месяцы, затем на недели, а недавно и вовсе на дни. Но Залан верил, раз религия помогает в тяжелый момент, и ангелы слышат послания, они обязательно помогут его маме, и она справится с этой болезнью.

Но этого не случилось. Отец не пытался ничего делать и последние пару месяцев даже не приглашал врача. Он говорил, что незачем тратить время лекаря и деньги семьи на человека, который уже точно не выкарабкается, стоит позволить ей мирно отойти на Небеса.

Залан часами сидел у постели матери. Она плакала и сожалела, что не может быть больше рядом с сыном и бросает его на отца, которому точно нет дела до мальчика. Залан тоже плакал. Он уверял мать, что она обязательно выздоровеет, ведь не зря он тратит годы своей жизни на веру. Кому как не семье Патриарха помочь высшим ангелам.

Но они не помогли. Алер Уэлбон скончалась в возрасте сорока лет, прикованная к своей постели последние годы.

В это утро Залана разбудил монах даже раньше того, как мальчик вставал сам. Он спешно попросил одеться и все время прижимал к груди крест. Залана потрясывало, когда он понял, что они направляются в покои матери.

Она лежала в кровати уже холодная. Бледная и больная, она все равно сохранила легкую улыбку на губах, не позволив горечи завладеть последними минутами ее жизни. Залан упал на колени и зарыдал в голос. Его плач поднял на ноги всю Церковь, разбудил монахов и зазвал сторожевых. Монахи с трудом оттащили мальчишку от постели, но он брыкался и сопротивлялся.

Ангелы воткнули ему нож в спину и грубо провернули. Они предали его и истратили юные годы мальчишки, так и не оказав ему помощи. Все его убеждения рушились, а вера дала серьезную трещину и осыпалась в прах. Залан будто заново родился этим утром, будто превратился в другого человека.

Монах дал ему целебную травяную настойку, но, когда внешнее проявление истерики Залана закончилось, он помчался к отцу в кабинет. Он не постучался, а грубо хлопнул дверью, за что уже на пороге получил недовольный взгляд. Залану было плевать, в это мгновение он ненавидел человека, который бездействовал и даже не скорбел.

– Мама умерла! – воскликнул он, и будто воздух выбили из груди. Залан задыхался. Он не верил, что все то, чему он поклонялся много лет, оказалось бездейственной чушью, которая не помогла ему и погубила матушку.

– Я знаю, – ответил отец. Ни слезинки, ни дрогнувшего голоса. Он просто знал, но ничего не чувствовал.

– Почему ты не плачешь? – голос Залана сорвался. – Не страдаешь? Разве тебе не больно? Неужели ты хотел, чтобы она умерла?

– Ты перегибаешь палку, Залан, – нахмурился Патриарх. – Я просто не показываю свои эмоции и тебе советую тоже скрывать их. Что нам говорят высшие ангелы? Они забирают на Небеса лишь тех, кто достоин этого. Твоя мать была достойной и благонравной женщиной…

– Она угробила жизнь на тебя! – пылко воскликнул он, схватившись за крест. – Твоя вера мне не помогла, как бы я ни молился.

– Залан! – прикрикнул отец. Пламя гнева вспыхнуло в его глазах. Не будь повсюду монахи, он бы точно ударил сына.

– Твои ангелы ничего не делали, пока я страдал! Я жил в Церкви все свои восемнадцать лет и не видел другой жизни, но даже мне они не помогли! И ты не помог! Все просто смотрели, как она умирает! – горячие слезы обжигали щеки, но остановить их Залан не мог. Вместе с мамой умерла та часть настоящего Залана, которую он мог показать. Мама была единственным человеком, не осуждающим его.

Трясущиеся пальцы Залана нащупали крест на шее. Резким движением он сорвал его. Цепочка больно оцарапала кожу. Залан бросил взгляд на семейную реликвию и испытал невыносимое отвращение. Мгновение, и крест полетел в сторону Патриарха, задев его за рукав и упав к его ногам.

Патриарх взорвался. Несмотря на свой возраст, он быстро пересек весь кабинет и направился к сыну, но Залану уже был безразличен гнев отца. Он обернулся и, вылетев из комнаты, понесся вниз по лестнице. До его ушей донеслось только громкое и разъяренное:

– Я тебе покажу, греховный ты выродок!

Но Залан был юн. И крест на шее больше не тянул его камнем вниз. Он бежал, впервые испытывая легкость избавления от креста и невыносимую тяжесть из-за смерти мамы.

Он понимал, что практически не знает Оферос, ему некуда идти, поэтому, забежав на задний двор, Залан отворил подвальную дверь и спрятался внутри. Впервые в жизни ему пригодилась связка, которую дал ему еще пару лет назад старший монах. Железная дверь захлопнулась, рассекая жизнь Залана на две части. Со двора доносился едва различимый шум, но Залан не вслушивался в него. Он больше не боялся отца. Он больше не верил в ангелов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Хочешь мира, готовься к войне (лат.)

2

Элер – обращение к юной девушке и незамужней женщине.

3

Лер – уважительное обращение к мужчине.

4

Алер – уважительное обращение к замужней женщине.