Осколки свободы

– Нет, он просто правда запал на тебя.

– Хуанита, прекрати, – Рианелла неопределенно взмахнула рукой, будто ей было неприятно слышать эти слова. – Он практически женат.

– Но не женат ведь? Только представь такого покровителя в стенах церкви, Риа! – выдала Хуанита. – Я же не подбиваю тебя украсть невесту и занять ее место, а всего лишь хочу, чтобы у тебя был «защитник», – она выделила голосом последнее слово.

– В настолько опасные игры я не играю. Он собственноручно погубил кучу ведьм, его дед бывший глава Центральных земель, а Патриарх лично покровительствует ему. Я буквально окажусь в логове врага, если попытаюсь использовать его как защитника.

– Хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место, – подмигнула Хуанита. – Впрочем, я ни к чему тебя не принуждаю, – она пожала плечами и отыскала глазами крошечную фигуру Ноэля. – Такие слащавые мальчишки тоже не в моем вкусе.

– Я думала, он свалится в обморок, когда ты стала флиртовать с ним! – хохотнула Рианелла, вспомнив лицо Ноэля. – Да он же чище пустого листа…

– Постой, – Хуанита прервала ее смех, схватив подругу за запястье. Та сразу замолчала. – Посмотри туда.

Рианелла поглядела туда, куда так внимательно смотрела слегка побледневшая Хуанита. Это был дом, который они уже прошли мимо. Во дворе сновали служанки. Они украшали свежими цветами крыльцо и подъездную дорожку, крепили цветы даже к калитке и черному забору. Но самое главное, на большой деревянной табличке, которую крепил слуга над дверь, было написано: «Невинная и полная чистотой невеста бережет последние дни свое сердце».

– Похоже, мы нашли ее дом, – пробормотала Рианелла. Глянув на Хуаниту, та кивнула, но в ее глазах блеснуло необъяснимое разочарование. Рианелла поймала себя на мысли, что здесь было что-то не так. Почему они прошли мимо этого дома? Почему слуги только сейчас начали украшать его? – Что будем делать? – беззаботно спросила Рианелла. Хуанита бросила на нее вопросительный взгляд, но быстро скрыла свое удивление и ответила.

– Поймаем служанку, допросим и все.

Рианелла не стала противиться. Рядом с Хуанитой она чувствовала, что может сделать все что угодно, прямо сейчас подчинить себе весь Оферос, и это не вызовет каких-то проблем. Хуанита была для нее не просто подругой, а настоящей старшей сестрой. Строгая Мирабель не всегда одобряла проделки младшей сестренки, но Хуанита буквально росла среди хаоса и пакостей. Она обожала приключения и никогда не бросала в беде Рианеллу.

Они вернулись к пропущенному дому. Чувство неправильности все еще не покидало Рианеллу, однако, она отбросила тревожность и стала оглядываться. Во дворе осталось всего три служанки, и все они размещали во дворе цветы. Увести и использовать проще всего ту, которая украшает забор, потому что она дальше остальных.

Хуанита, изящно двигая бедрами, пробирается практически к самому забору и принимается ждать. Служанка напевает что-то под нос и, доставая из плетеной корзинки цветы, аккуратно вставляет их между прутьями забора. Две другие девушки стоят к ней спиной.

Когда служанка добирается до угла дома, Хуанита ловко срывает несколько цветов, только что закрепленных девушкой. Служанка удивленно оборачивается, но ничего не замечает. Она передергивает хрупкими плечиками и возвращает цветы на место, но Хуанита в этот момент срывает цветы на углу, последние, что повесила девушка.

Служанка резко оборачивается. Ее глаза успевают распахнуться от испуга и едва ли не выпасть из глазных яблок. Посиневшие губы открываются, девушка хочет закричать. Но Хуанита ловко взмахивает рукой, резко сжимает пальцы, и тонкая золотая нитка захлопывает рот служанки, не давая вырваться и писку. Она хватает ее за шиворот белого одеяния, а Рианелла аккуратно подхватывает корзинку с несколькими выпавшими цветками. Подруги затаскивают девушку за угол дома и прижимают к стене, чтобы ни со стороны дороги, ни с окон их не было видно.

Хуанита сжимает кулак, и облако золотой энергии разрастается на нем. Служанка краснеет, а затем смертельно бледнеет. Дрожащими руками она пытается вырваться, но Хуанита даже не обращает внимание на эти жалкие попытки девушки.

– Не кричи, будь паинькой, и мы не сделаем тебе больно, – нараспев притворно сладким голосом прошептала Хуанита. Рианелла опустилась на колени на траву рядом с подругой и служанкой, убирая с лица дрожащей девушки выбившиеся из прически пряди волос и разгоняя сладкий запах магии вокруг них.

Хуанита прикладывает ладонь ко лбу девушки, и магия моментально пропитывает ее лицо, подсвечивая его легким сиянием. Вся краска окончательно покидает лицо девушки, а синие губы открываются против ее воли. Хуанита даже не дрогнула. Подчинить воли слабохарактерную и хрупкую служанку для нее не вызовет труда.

– Говори тихо и по делу. Твой разум в моих руках. Ты служанка семьи Слоуден?

– Да.

– Твоя госпожа дочь хозяина?

– Да.

– Ты прибыла в Оферос вместе с ней?

– Да.

– Сколько времени до церемонии?

– Около двух недель.

– Во сколько твоя госпожа уходит в свои покои отдыхать?

– Около десяти часов вечера.

– Она отдыхает одна? Далеко ли комнаты служанок?

– Ближайшая комната служанки через две двери. В том крыле дома хозяйские спальни.

Рианелла бросает удивленный взгляд на подругу.

– Кто-то еще из семьи Слоуденов в Оферосе? – тут же спрашивает Хуанита, напрягаясь.

– Алер Слоуден.

– Жена чиновника тоже здесь? – удивленно шепчет Рианелла.

– А чего ты так удивляешься? Прибыла готовить дочь к свадьбе да следить, чтобы не якшалась с кем попало, – отмахивается Хуанита.

– Сили! – вдруг раздается недовольный крик у ворот усадьбы. – Сили, где же ты? Отлыниваешь от работы?

– Похоже, ее отсутствие обнаружили.

– Здесь пахнет магией, – кривится Хуанита.

– Сделай так, чтобы она забыла нас, а я попытаюсь оградить нас барьером. Все же стоило оттащить ее подальше…

Хуанита не успела нащупать необходимые для удаления воспоминания, а Рианелла успела только подняться на ноги и резануть себя кинжалом, надежно спрятанным в штанины брюк, по руке. За поворотом показалась девушка.

Со всем своим мастерством Рианелла не успела бы начертить заклинание и спрятать их, да и смысла уже не было. Девушка точно их видела. Рианелла стремительно пачкает собственной кровью лицо и закрывает своей фигурой Хуаниту. Рианелла обращает внимание, что эта девушка не развешивала во дворе цветы. Одета незнакомка прилично, волосы распущены, а в ушах и на шее дорогие украшения. Когда осознание ударяет Рианеллу по голове, холодок бежит по спине. Перед ней сама дочка Слоуденов. Они даже не успели выяснить, как ее зовут!

Дочь чиновника явно собирается кричать. Рианелла успевает только поторопить свою напарницу и, испачкав обе ладони в крови, брызнуть каплями в ее сторону, параллельно нащупывая магию. Золотые нити переплетаются с кровью и превращают ее в пыль, которая залепляет глаза юной госпоже.

У Хуаниты нет времени искать последние воспоминания. Из-за страха у служанки в голове спутаны все мысли, и Хуанита, хватая большую часть, обрывает их. Служанка вздрагивает всем телом, ее глаза распахиваются, но разумности в них нет, а из рта потоком хлыщет кровь. Хуанита вскакивает и, грубо хватая Рианеллу за запястье, прыгает вместе с ней в кусты.

Когда дочка Слоудена начинает истошно визжать, до Хуаниты и Рианеллы доносится лишь отдаленное эхо.

Подруги бегут до самого дома Хуаниты. Они забегают в сырой и пахнущий затхлостью подъезд, вбегают в маленькую квартиру, будто за ними погоня. И только, когда оказываются за закрытыми дверьми, медленно сползают на пол, пытаясь отдышаться и не выплюнуть собственные легкие. Они так быстро бежали, что вряд ли даже соседи могли разглядеть их в окнах.

Хуанита поднимается первая и, помогая встать Рианелле, тащит подругу на кухню. В крошечной комнате она садит ее на единственный стул и, намочив полотенце, стирает с лица девушки кровь.

Шершавое полотенце царапает кожу, но Рианелла не шевелится. Перед ее глазами образ худой и юной дочери Слоудена.

– Она видела твое лицо.

– Оно было испачкано кровью. Доказать ей что-то будет очень трудно. Она не знает меня, и я смогу претворяться до тех пор, пока она не найдет вещественных доказательств. Главное, что она не видела тебя.

– Не видела, – соглашается Хуанита, продолжая оттирать кровь с лица подруги. – Это ведь и была дочь Слоудена, да?

Рианелла не озвучивала эту мысль, но догадаться было не так-то сложно. Рианелла кивает. Хуанита отстраняется и протягивает ей бинт.

– Совсем забыла, – виновато добавляет она, намекая на руку. Рианелла не заметила, как все это время сжимала ладонь в кулак, и кровь практически остановилась, и порез превратился в уродливую рану.

– Что теперь будет с той служанкой? – чувствуя ответственность, спросила Рианелла, не спеша наматывать на руку бинт. Если бы она только поставила барьер, если бы сразу предложила Хуаните оттащить служанку, если бы следила за входной дверью…

– Боюсь, я оборвала ей лишние воспоминания, – вздохнула Хуанита. – Думаю, я удалила последние лет пять-шесть.

Рианелла тяжело вздохнула и откинулась к стене, прикрыв глаза. Рану на руке саднило, но не так, как скребли кошки на душе. Служанка ни в чем не была виновата, но потеряла память, а Слоудены, которые по-настоящему были виноваты, остались безнаказанными.

– Не вини себя, – строго сказала Хуанита. – Я поторопилась и… – никаких оправданий эта ситуация не требовала, но ведьма тоже чувствовала вину. – Промой рану.

Рианелла заставила себя встать, обработать рану и забинтовать руку. Заставила поверить, что это случайность, ведь они не хотели вредить служанке. Месть обязательно расставит все по своим местам. Да, служанка пострадала, будучи невиноватой, но ведь сотни ведьм за историю Исливарии страдали от рук Церкви, и ни один церковник не сожалел об этом, а лишь величался героем. Рианелла всегда стремилась к справедливости, даже если другим она могла причинить боль.

Поздно вечером, когда солнце давно опустилось за горизонт, Рианелла направилась в одиночестве домой. Заходить через центральные двери ей было неловко. Ночной страж во дворе караулил особняк тети. Конечно, он бы пустил племянницу хозяйки без лишних вопросов, но он был обязан по долгу работы доложить ей о прибытии Рианеллы. А Рианелла не была готова объяснять порезанную руку, испачканную одежду и удрученный вид. Ей было стыдно. Она хотела спасти своих родных, но пока получалось только навлекать на них беды.

Она забралась через окно второго этажа в коридоре. Оно всегда было открыто для проветривания, и полупрозрачные шторки колыхались на улице. А еще под ним рос удобный плющ. Шипастый, конечно, но забраться по нему было несложно.

Когда Рианелла проходила мимо комнаты Мирабель, она была уверенна, что старшая сестра, как и остальные члены семьи, давно спит.

Рианелла припала ухом к двери Мирабель. Ей хотелось поделиться своими страхами и переживаниями, событиями сегодняшнего дня, но из комнаты доносились лишь легкие шорохи. Не стоит портить Мирабель сегодняшний день. Скорее всего, она прекрасно провела его в опере с Раурос.

Глава 13. Святая вода в руках греховной девушки

Действовать необдуманно теперь было опасно. Рианелла уже попадала под арест Церкви, и, если дочь Слоудена сдаст ее, у Патриарха могут возникнуть вопросы. Навряд ли девушка попадает под арест дважды совершенно случайно.

До церемонии оставалось чуть меньше двух недель. Рианелла решила выждать ровно неделю, а затем действовать. Вдруг дочь Слоудена все-таки смогла опознать ее и сдать Церкви. Всю эту неделю Рианелла вела себя чересчур покладисто. На работе выкладывалась по полной, перечитала кучу книг, прибралась в комнате и постоянно помогала слугам. Мама восхищалась хорошим настроем дочери, но вот тетя предупредила, что Рианелла явно что-то задумала.

Когда Мирабель попыталась выяснить причину столь странного поведения сестры, Рианелла отмахнулась и сказала, что просто хорошо себя чувствует. Рианелла же, попытавшись выбить подробности оперы из Мирабель, тоже толком ничего не получила. Мирабель будто стыдилась этой поездки и заверила, что опера была обычной, не ужасной, но и не особо впечатляющей. Стоило заикнуться о ее спутниках, как Мирабель принималась браниться и фыркать.

Рианелла с Альвиной даже помогали сестре в комнате Мирабель с изготовлением новых порошков, и, когда средняя сказала старшей сестре, что та там явно с кем-то познакомилась или нашла какого-то ухажера, Мирабель кинула в сестру недавно приготовленным зельем. Баночка разбилась, чуть не вылив содержание на Рианеллу, но девушка вовремя увернулась. Рианелла прекратила свои расспросы, но в ее мыслях только укрепилась догадка, что нечто интересно все-таки случилось в театре.

Мирабель сама не понимала причину своего поведения. Она вела себя в театре достойно, Лилиана до бесконечности благодарила ее, а хозяева даже не узнали об их побеге. Все складывалось наилучшим образом, но то состояние эйфории, в котором Мирабель заявилась домой, так напугало ее, что она попыталась избавиться от пугающих чувств и уж тем более не решилась делиться ими с сестрами.

В пятницу Рианелла разносила почту вновь. Это был последний рабочий день до получения жалованья, и девушка стала подумывать об увольнении. Ситуация стала закручиваться так, что она больше не может позволить себе постоянный рабочий график, без какой-либо гибкости. Если все пройдет гладко, ее семья уедет из Офероса, как только Рианелла отомстит Слоудену.

Возвращаясь домой, Рианелла решила пройтись через центр города, утонув в шуме столицы. Для этого требовалось пройти мимо Церкви, и это единственное, что портило настроение.

Прогуливаясь по улицам города, Рианелла рассматривала дома. Вроде бы каждый день она видела их: припорошенные снегом, омытые дождем или обласканные солнцем. Но каждый раз она находила в них что-то новое, видела что-то интересное и замечала необычные детали. Все люди, что жили здесь, никогда бы не поняли интереса Рианеллы. Но когда ты всю жизнь прожил в провинции, а затем, пусть и вынужденно, но приезжаешь в огромный город, хочется разглядывать каждый его камешек и наслаждаться всеми видами.

Бах! И Рианелла врезается в чью-то спину. Виды, что услада для глаз, путаются перед глазами, и девушка переводит взгляд на того, в кого врезалась. Хрупкие женские плечики вздрагивают, и к ней поворачивается юное оскорбленное лицо. Встряхнув своими темными волосами, девица, чье нежное лицо исказилось гримасой гнева, выпаливает.

– Что вы себе позволяете!

– Изви… – Рианелла обрывается на полуслове. Ее брови взметаются вверх, мгновение, и она осознает, что перед ней…дочь Слоудена! Вот ее только не хватало. Последнего человека, которого бы хотела сейчас увидеть Рианелла, это отпрыска ненавистного ей чиновника.

Девушка тоже замирает, и ее лицо еще сильнее искажается гневом. Всплеск ее рук, как попытка выразить эмоции, заставляет Рианеллу отступить на шаг. Широкие рукава пальто девушки взметаются в воздух и волной опускаются обратно. Рианелла не успевает даже развернуться, как девушка, прищурившись, восклицает.

– Ты!

Несколько прохожих оборачиваются. Рианелла тоже пытается увернуться, но дочка чиновника грубо хватает ее за руку и тянет на себя. Она недовольно кричит.

– Это ты покалечила мою служанку!

Рианелла вырывает руку из цепких пальцев девушки, пытаясь развернуться и уйти, но крикливая девица начинает верещать.

– Она ведьма! Ведьма! Здесь ведьма!

Рианелла замирает, будто ее ошпаривают святой водой. Холодок, пробирающий до костей, блокирует движения, и она не в состоянии пошевелиться. Мысли лихорадочно мечутся из стороны в сторону. Церковь легко вычислит, где Рианелла живет, а семья не упрятана, у тети, самой ведьмы, живут другие колдуньи, а в комнате Рианеллы книг и запрещенных вещей на пару сроков заключения в городской темнице. Ей точно конец.

Сердце замедляется, кожа бледнеет, но Рианелла из последних сил поворачивается к дочери чиновника и с невозмутимым видом заявляет, стараясь скрыть то, как сильно ее трясет.

– Что вы себе позволяете, девушка? Даже если вы из богатой семьи, это не дает вам дозволения обвинять в таком неповинную прохожую.

Кажется, девица не сомневается в своей правоте, и ее рот кривится, будто она видит перед собой настоящего урода. Неприязнь к ней растет с новой силой. Она настоящая наследница своего отца!

К девушке буквально подбегает юный паренек в монашеских одеяниях и с большим крестом на шее. Его белые волосы немного растрепались, а нежные черты лица исказились испугом.

– Элер Слоуден, что же вы так кричите… – пробормотал он, оглядывая прохожих. Некоторые обернулись на них, но, похоже, не восприняли всерьез крик капризной госпожи.

– Залан! – воскликнула она, словно подзывала своего слугу. Рианелла скривилась. Эта девица вообще не воспитывалась родителями? Или она считает, что можно обращаться пренебрежительно с теми, кто ниже ее? – Эта та поганка, которая испортила мою служанку! Это она ведьма!

– Элер Слоуден… – вздохнув, пробормотал он и бросил быстрый равнодушный взгляд на Рианеллу. – Поймите, нельзя обвинять каждого встречного исключительно по вашей прихоти. Церковь разберется в этом преступлении, но, поймите, элер Слоуден, вы накинулись на невинную девушку, – пытался переубедить ее Залан. Рианелла чувствовала, как ее руки дрожат все сильнее.

– Так ты не веришь мне! – обиженно воскликнула она и взмахнула подолом платья, выглядывающим из-под пальто. – Я тебе сейчас докажу! Я тебе покажу! Ты у меня еще прощение просить будешь! Патриарх такого не потерпит! – верещала она. У Рианеллы разболелась голова.

Дочь Слоудена неуклюже унеслась в Церковь и так хлопнула дверьми, что несколько парней в форме церковного отряда вздрогнули. Залан тяжело вздохнул, пробежался пятерней по волосам и жалостливо бросил.

– Вы простите ее, девушка. Она вся на нервах, недавно на территории ее усадьбы на служанку напали ведьмы и лишили ее памяти. У элер Слоуден скоро свадьба, и она, мягко говоря, волнуется по поводу этого события…она… – продолжал оправдываться некий Залан, но, кажется, ничего большего он выдумать не мог.

– Все в порядке, – отчеканила Рианелла холодно. – Юным девушкам можно простить излишнюю эмоциональность.

Залан кивнул, готовый согласиться с чем угодно, лишь бы незнакомка не затаила на них обиду. Он хотел извиниться еще раз, но его окликнул кто-то из церковного отряда. Молодые парни столпились у оружия и что-то бурно обсуждали. Залан откланялся и унесся в сторону стражей порядка.

Рианелла только успела выдохнуть и поскорее завернуть за здание Церкви, чтобы унести отсюда ноги, как сзади донесся визгливый голос.

– Стой, поганка!

Рианелла вздрогнула и замерла, будто в это мгновение околдовали ее. Она успела только обернуться и инстинктивно, будто знак природы, закрыть руками лицо. За ней стояла дочь Слоудена. В руках у нее было жестяное ведро, содержимое которого она с особой прытью выплеснула на Рианеллу в попытке попасть не просто на кожу, а на лицо.

Осознание, что же находилось в ведре, захлестнуло Рианеллу почти сразу, но увернуться она бы уже не успела. Пусть на улице стояла зима, и верхняя одежда и могла спасти ее от весомых повреждений, руки и шея были оголены.

Удар святой водой пришелся в особенности на руки, потому что девушка целилась в лицо. Жгучее ощущение разъедающейся плоти буквально разрывало Рианеллу от боли, но они стиснула зубы, прикусила себе язык, пустив кровь, чтобы сосредоточиться на другой боли, и побежала.

Руки жгло. Несколько капель упало на шею. Если не обработать раны как можно быстрее, она останется изуродованной навсегда, а если медлить, то может заработать какое-нибудь заболевание и повредить магию внутри себя.

Девица Слоуден завизжала, что было мочи, но ее голос доносился откуда-то издалека. То ли Рианелла так быстро бежала, то ли от боли ее ощущения притупились. Магия заметалась в душе, сбивая дыхание, и Рианелла чувствовала, как ее сейчас стошнит.

Ноги сами привели ее к квартире Хуаниты. Девушка лишь молила, чтобы подруга оказалась дома, иначе ее либо поймает Церковь, либо она умрет от сжигающей боли. Крик девицы Слоуден еще дребезжал в ушах, и Рианелла почти ничего не слышала, поэтому она даже сначала не поняла, что дверь, в которую она с таким неистовством колотилась, открылась.

Она практически упала на пороге Хуаниты. Слезы ручьем потекли из глаз. Девушка попыталась закричать, но, когда распахнула рот, из нее ручьем потекла кровь вперемежку со слюнями, испачкав ее одежду. Силы покинули тело, и она рухнула на колени.

Хуанита что-то причитала, пытаясь дотащить подругу до ванной. Кажется, просила не терять сознание и расспрашивала, что же случилось. До сознания Рианеллы даже не доходили эти слова. Она хотела закричать, но у нее никак не получалось.

Хуанита засунула пострадавшие руки подруги под кипяток, и новая волна боли пронзила Рианеллу. Из горла донесся болезненный хрип, магия еще сильнее заметалась, вызывая новую волну крови.

Хуанита стянула с подруги окровавленное пальто и, схватив ее за руки, прикрыла глаза, стараясь настроиться на магию. Она буквально пыталась нарастить девушке новую кожу. Но пережив такую невыносимую боль, Рианелла больше не могла терпеть. На этот раз крик вырвался из ее горла и пронзил всю квартиру. Застланными от слез глазами, она уловила, как и Хуанита плачет.

Рианелла зажала в зубах полотенце, чтобы крик, вырывающийся из горла, пока подруга наращивала ей новую кожу и избавляла от остатков святой воды, не был таким пронзительным.

Рианелла не знала, сколько прошло времени, но вскоре она оказалась в свежем платье, лежащей на кровати Хуаниты. Подруга наматывала бинты на ее ладони, чтобы сохранить заклинание. Кровь с ее лица была стерта, а грязное пальто лежало где-то в углу. Вся квартира пропиталась сладким запахом магии, который и привел Рианеллу в чувства.

– Что…что произошло? – спросила тоже уставшая Хуанита, упорно продолжая заматывать подруге руки.

– На меня вылили святую воду, – ответила Рианелла, попытавшись пошевелить пальцами. Движения все еще приносили дискомфорт, но уже не дикую боль.

– Останутся маленькие шрамы, но их почти не будет видно, – уверила ее Хуанита. – Кто это сделал?

– Дочь Слоудена. Она узнала меня.

Хуанита вздрогнула.

– Кто-то видел, что случилось с твоей кожей?

– Не знаю. Я убежала. Я бы не выдержала этой дикой боли еще и минуту. Но, боюсь, ареста мне не избежать. Она доложит Церкви о том, что случилось. Уверена, она настоит на моей проверке. Они быстро выяснят, где я живу. Мне нужна твоя помощь, Хуанита. Я должна где-то спрятать маму и сестер.

– Я с радостью приму их, но не будет ли это опасно? Я тоже ведьма. Если где-то попадусь я, их тоже обнаружат.

– Нужно поговорить с Авророй, – вздохнула Рианелла. – Как можно быстрее.

– Ты слаба, – воспротивилась Хуанита.

– Не умру, – отмахнулась Рианелла. – Нам нужно вывезти их из особняка быстрее, чем туда явится Церковь. Так тетя легко соврет, что не знает ни обо мне, ни о других.

– Куда ты пойдешь в таком виде? На тебя только что вылили святую воду! Если бы не пальто…

– Она целилась мне в лицо, – процедила Рианелла. – Считай, мне повезло. Ты со мной? – ласково отстраняясь от подруги, спросила девушка.

– Конечно, – обеспокоенно ответила та, провожая подругу взглядом. – Я дам тебе пальто.

Уже через полчаса подруги стояли у порога особняка Авроры Нардол. Рианелла приказала лакею немедленно собрать всю семью в гостиной, а сама зашла на кухню, чтобы попросить кофе. В ее организм должно было попасть хоть что-то, чтобы не умереть от истощения.

Обеспокоенные слуги вместе с хозяевами собрались в гостиной. Их никто не прогонял, потому что по бледному лицу Хуаниты и раненной Рианелле все понимали: беде не миновать.

– Риа, что с тобой случилось! – испуганно воскликнула Мирабель, подбегая к сестре и хватая ее за плечи, пытаясь проверить раны.

– На меня вылили святую воду, – честно призналась Рианелла. Мама ахнула и пошатнулась, но тетя вовремя поймала ее и аккуратно усадила на диван. – В особняк тети может в любой момент заявиться Церковь. Тетушка не сможет вас спрятать в его стенах. Мама, Мира, Альвина, собирайтесь. У вас есть минут десять. Мы спрячем вас в городе.

– Где? – тут же спросила Аврора, даже не пытаясь противостоять или отчитывать племянницу.

– Думаю, в квартире Хуаниты. Это опасно, но у нас нет выбора. Сюда придут арестовывать меня. Тетя солжет, что не знает никого из нас.

Мирабель испуганно отшатнулась. Она побледнела и бросила взгляд на маму. Та, кажется, чувствовала себя не очень хорошо. Альвина сидела на диване, подогнув под себя ноги, и не поднимала взгляда.

– Не надо к Хуаните, – отрицательно мотнула головой Аврора. – У меня есть квартира в центре. Я тоже обладаю тайнами и не все свои «тайны» могу привозить сюда, – она обвела пальцем комнату, намекая на особняк. – Быстро собирайтесь.