Осколки свободы

Лилиана задумалась, осмысливая слова брата. Сначала она хотела перевести все в шутку, но, заметив строгий взгляд гувернантки, по-настоящему стала размышлять над его словами.

– Лер Раурос абсолютно прав, – серьезно кивнула Мирабель. Экипаж качнуло, и она схватилась за сидение, чтобы не упасть. – Прошу прощения, – она взмахнула волосами, пытаясь поправить их. Ксандер протянул свою ладонь, и она удивленно уставилась на его пальцы.

– Если вам нужно опереться.

– Не стоит, все в порядке, – Мирабель чопорно сложила руки на коленях и бросила взгляд в окно, рассчитывая, сколько им еще ехать. Ксандер неловко убрал ладонь и бросил взгляд на свою руку, будто думал, что это с ней что-то не так. Девушки никогда не отказывали ему в лишних прикосновениях и сами старались сократить дистанцию, но воспитанная гувернантка себе такого позволить не могла.

Они добрались до роскошного театра недалеко от центра города. Подъездная дорожка была вымощена мрамором, а вход украшен белоснежными резными колоннами. Стояли экипажи, повозки ждали светских семей и молодых пар. Лакей только успевал открывать хрустальные двери. На стене висела огромная красочная афиша с ближайшими спектаклями и рисунками девушки, держащей в руках маску, которая наполовину плачет, наполовину смеется.

Они минули фойе, предъявили билеты в отдельную ложу. Маленькая комнатка ниже балкона, но выше партера, вид которой идеально выходил на сцену, имела три длинные ложи, оббитые красной кожей и небольшой деревянный стол. Работник театра предложил принести напитки, и Ксандер заказал вино для себя и горячий лимонный чай для девушек.

Лилиана заняла крайнюю ложу и попыталась придвинуть ее к краю еще сильнее, будто хотела сама вылезти на сцену. Ксандер тоже выбрал крайнюю ложу, поэтому Мирабель аккуратно опустилась на среднюю.

Свет в зале выключился, послышались аплодисменты. Красный тяжелый занавес отодвинулся. На сцене на фоне легких декораций в виде стола, стула и кровати находились две девушки в изящных прямых платьях.

Мгновение, и они запели, начиная представление. Мирабель бросила взгляд на воспитанницу. Ее глаза горели настоящим пламенем жажды, и будь воля ребенка, она бы уже выбежала на сцену и пела с ними, даже если не умела.

Мирабель обернулась к Ксандеру. Тот со скучающим видом пил вино. Он разглядывал бокал, собственные руки, ложу, красную, местами пошарпанную оббивку – все что угодно лишь бы не смотреть на сцену.

Мирабель чуть наклонилась к нему, будто собиралась просто поставить на столик чашку горячего чая, и, стараясь не помешать просмотру Лилианы, проговорила почти шепотом.

– Вам не нравится?

Ксандер поднял на нее удивленный взгляд.

– Скептически отношусь к опере.

– Это же искусство, – улыбнулась Мирабель. – Быть может, вам что-то непонятно, поэтому вы так враждебно настроены? Хотите, я буду говорить вам все, что они поют.

Ксандер уставился на нее, хлопая глазами. Бокал в его руках дрогнул. Он не верил, что Мирабель говорит это серьезно. Но не похоже, что молодая учительница издевалась над ним. В этот момент опера окончательно перестала привлекать внимание Ксандера.

– Почему вы ко мне так хорошо относитесь? – неожиданно спросил он. – Элер Нардол, вы так почтительны со мной, потому что я сын людей, на которых вы работаете?

– Что? – брови Мирабель взметнулись вверх. – Неужели вы считаете, что я способна лебезить перед богатыми людьми? – обиженно спросила она и отстранилась, отворачиваясь.

– Нет, что вы! – пылко воскликнул он, коснувшись руки девушки, чтобы привлечь ее внимание, и Мирабель покосилась в сторону Лилианы. Она не хотела, чтобы воспитанница неправильно ее поняла, и вечно праведная и скромная гувернантка в ее глазах стала той, которая ищет внимания ее богатого брата. Мирабель одернула руку и строго сказала.

– Но именно это вы пытались сказать.

– Простите, – стыдливо опустил голову Ксандер. – Я имел в виду, что вы как раз не заискиваете передо мной, а просто душевно добры.

– Разве с вами никогда не были добры? – удивилась она, чуть смягчившись. Она понимала, что Ксандер привык нагло общаться с девушками, не думая об их чувствах, ведь они все интересовались им, поэтому не стала злиться его неумению вести аккуратную дружескую беседу.

– Нет, – так уверенно заявил он, что Мирабель вздрогнула.

– Как это «нет»? – не поняла Мирабель.

– Отец всегда был крайне строг, Иоланда ненавидела меня, в светском обществе все думали исключительно о личной выгоде, о моих деньгах и пытались льстить. А вы… Я боюсь вашей доброты, элер Нардол, – он усмехнулся и сделал для храбрости глоток вина.

– Я просто считаю вас хорошим человеком. Я всегда добра к людям, если считаю их добропорядочными. Независимо от того, какое у них положение, – сказала она и вернулась к просмотру оперы. Все же в нынешних реалиях ее походы в театр были крайне редкими. В опере в столице она и подавно никогда не была. В провинции, где она росла, такие масштабные постановки не показывали, а актерами часто были люди, потерявшие смысл жизни.

Однако взгляд Ксандера, буквально прикованный к ней, ощущался так остро, что девушка чувствовала дискомфорт. Она не понимала, почему он так странно смотрит на нее, будто было в ней что-то не так, но его воспитание не позволяло сказать об этом.

– Сцена в другом направлении, лер Раурос, – деликатно напомнила она, оборачиваясь вполоборота, когда занавес опустился, и объявили антракт.

– Я говорил вам, что опера меня совершенно не интересует этим вечером.

– Неужели во мне вы нашли объект поинтереснее? – усмехнулась Мирабель.

– На вас глядеть намного приятней сцены.

– Почему же?

– Я пытаюсь вас разгадать. В вас есть какая-то тайна.

Мирабель вздрогнула. Точно. В ней была тайна. Ей не следует расслабляться, находясь рядом с малознакомыми людьми, ведь она ведьма.

– Лер Раурос… – многозначительно протянула девушка, но так и не закончила предложение. Наступила тишина. Весь оставшийся спектакль они все также молчали. Но Ксандер украдкой да поглядывал в ее сторону.

Когда раздались последние аплодисменты, а занавес скрыл актеров от зрителей, Лилиана первая вскочила с ложи и подпрыгнула, радостно хлопая в ладони.

– Это чудесная опера! Это прекрасный вечер! Я не желаю, чтобы он заканчивался! – адреналин бурлил в крови ребенка, и она не знала, куда выплеснуть эмоции. Чувства трепетали в ней, словно бушующий ураган, и она искрилась этими эмоциями. Мирабель не сдержала теплой улыбки и слегка коснулась плеча воспитанницы.

– Я рада, что вас вдохновляют такие прекрасные вещи, как театр.

– Театр – это лучшее изобретение людей! Нет, театр точно создали сами ангелы!

Улыбка на лице Мирабель дрогнула, но девушка ничего не ответила. Несмотря на окончившейся спектакль, они не хотели толпиться среди других гостей, поэтому ожидали их ухода.

– Ксандер, как тебе опера? – восхищенно спросила Лилиана, правда совершенно не ожидая от брата того же восторга. Она знала, что он скажет нечто вроде: «скучно» или «я видал и получше». Но внезапно, будто опера стала и для него глотком свежего воздуха, он пылко произнес.

– Оказывается, опера может быть так хороша.

Лилиана и Мирабель удивленно уставились на него, совершенно не ожидая такой похвалы. Янтарные глаза странно поблескивали, и девушки никак не могли понять его эмоционального возбуждения. Ксандер ведь практически не смотрел на сцену! Как он мог уловить суть сегодняшнего искусства, если его взгляд так редко задерживался на актерах?

– Тяжело признать, но и я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, – признался он.

Мирабель испытывала странные чувства. Она понимала, что ей необходимо достойно себя вести и не забывать о своем положении гувернантки, но ей стало так легко в компании младшего господина и своей воспитанницы, что воспитательный поход в театр превратился в настоящее путешествие и отдушину для уставшего от тревог и работы организма.

– Честно признать, я не имею права такое говорить, – вдруг заявила дрогнувшим голосом Мирабель. – Будучи вашей гувернанткой, элер Раурос, я немедленно обязана доставить вас домой, но, немного включив обычную девушку, которая понимает ваши чувства, я предлагаю вам пойти в город и выжать из этого вечера все соки, насладиться им до последней капли.

Лилиана взвизгнула, однако, Ксандер быстро остудил ее пыл.

– Я не возражаю и не собираюсь играть строгого праведника, но экипаж уже ожидает нас, чтобы доставить домой.

– Сбежим! – хлопнула в ладоши Лилиана, но тут же метнула взгляд в сторону Мирабель. Ученица не шелохнулась до момента, пока во взгляде гувернантки не увидела согласие. – Да! Это точно будет лучшим днем моей жизни!

– Я все еще сомневаюсь и явно не одобряю такое поведение, ведь, если нас поймают, я сразу буду уволена и… – бормотала Мирабель, видя раскрасневшееся от удовольствия лицо воспитанницы. Мирабель была тоже юна, и ей хотелось насладиться этим вечером, но обязанности сковывали ее, напоминая, что она не в компании друзей.

– Если мы попадемся, я всю вину возьму на себя, – вдруг заявил Ксандер. – Сочиню историю, что принудил вас пойти с нами, и вы, испугавшись моего напора, тут же согласились. Не беспокойтесь, ваша репутация не пострадает.

– Вы рветесь на прогулку не меньше элер Раурос, – улыбнулась Мирабель. – Не будет ли вам скучно? – чуть насмешливо спросила она.

– Я рвусь сбежать, – Ксандер подмигнул ей. И говорил он вовсе не про побег из театра.

Забрав верхнюю одежду и собравшись быстро и неряшливо, Ксандер, Мирабель и Лилиана выбежали из здания театра через черный ход, предназначенный для персонала и актеров.

Оказавшись на заднем дворе театра, они погрузились в тишину и шум природы. Гул голосов доносился издалека, люди разъезжались со стороны центрального входа. Где-то там же стоял их экипаж. Во дворе же сейчас никого не было, и двое взрослых и девочка-подросток, свернув на небольшую тропинку, перешли на соседнюю улицу, отправляясь на прогулку.

Солнце медленно опускалось за горизонт, отбрасывая лучи на рябь морской глади. Багровое небо освещало остатками света город и заставляло щурить глаза. Легкий бриз доносился со стороны моря. Узкие улочки были наполнены путниками, которые не замечали красоты этого вечера. Кто-то возвращался с работы, кто-то запоздало выходил гулять, бегали дети, шумели изящные юные девицы и молодые юнцы. Несмотря на позднее время, улицы города были полны шума и людей.

Гуляющие вышли на дорогу к центру города. В лавках все еще продавали еду, продукты и другие товары. Витрины поблескивали в последних лучах солнца, еще больше привлекая к себе внимание. Повсюду зажигались фонари и лампы. Громкие зазывания продавцов перекрикивали шум толпы. Повсюду стояла атмосфера праздника, хотя в Оферосе был обычный будничный вечер.

И пусть театр был хорош, для Мирабель ближе атмосфера уюта и радости обычных людей, которые после тяжелого рабочего дня покупали детям сладости за яркими прилавками, а себе позволяли перекусить в тавернах и трактирах. Они все словно понимали друг друга, и на эти недолгие мгновения становились единым целым. В такие моменты Мирабель казалось, что она обычный человек. Она не скрывается от Церкви, не тренируется в приготовлении зелий и отваров по вечерам, не спасает сестру, борющуюся за справедливость, из-под ареста и не волнуется о том, что будет дальше.

Конечно, их дорогие наряды привлекали внимание и выбивали из толпы. Некоторые любопытные прохожие оборачивались в их сторону и перешептывались, увидя их благородный вид. Но путники не обращали на это внимание. Каждый из них в эти мгновения был поистине счастлив.

– Я никогда не гулял так по городу, – разрушил тишину между ними Ксандер.

– Вы видите, какая настоящая красота в городе? – обернулась к нему Мирабель, поправляя выбившееся из-за ветра волосы.

– Да, – признался Ксандер. – Я вижу. Быть может, не так, как вы, но вижу.

– Что же ты видишь? – вклинилась Лилиана. – Я вижу людей, солнце, море и лавки с такими аппетитными вкусностями, что у меня сейчас слюнки потекут.

– Я вижу свободу. Пусть не полную, ведь от страхов и обязанностей нам не освободиться, но эти люди обладают той свободой, которую не имею я. А что вы видите, элер Нардол?

– Я вижу мгновения, в которые люди, отбрасывая мирскую суету, погружаются в еще большую спешку, чтобы насладиться друг другом и яркими вечерними красками.

– Вы очень красиво выражаетесь, – улыбнулся Ксандер. – Вам нравится в Оферосе, элер Нардол?

– Отчасти. Как и в любом месте, в нем есть недостатки. Я привыкла жить в пригороде, поэтому для меня большой город все еще вызывает некоторые сомнения относительно шума, длинных дорог и большого количества людей. Но мне нравится здесь настолько, насколько может нравится человеку, который переехал из родных мест. Здесь продается много всего, огромное количество товаров и красивых мест. В городке, в котором я выросла, был лишь рынок. На нем тоже продавали всякие красивые безделушки и вкусные сладости, но моя семья была многодетной, а мой отец простым рабочим. Мы не могли позволить себе грандиозную жизнь. Я не жалею об этом, просто сейчас у меня все это множество разноцветных прилавков вызывает такую же дикую радость, как и у малышей.

– Разве сейчас вы не можете позволить себе купить что-то из того, что так хотели в детстве? Просто, чтобы утолить жажду?

– Сейчас я приобрела материальные блага, – согласилась Мирабель. – Но потеряла нечто другое, – она печально улыбнулась. В это мгновение желание открыться этому человеку, который искренне спрашивал ее, обожгло душу. – Я уехала из родного города, когда умер мой отец, – она грустно вздохнула, чуть замедлив шаг, из-за чего Лилиана, слушавшая ее вполуха, унеслась вперед. – Я выросла. И это принесло с собой беды пострашнее отсутствия пирожных с миндальным кремом.

– Мне очень жаль, – ответил Ксандер. В его глазах зажглось то же желание быть услышанным. – Я не помню своей мамы. Я ни с кем не делился этим, но я чувствовал себя поистине обделенным. Строгость моего отца и нежелание его вникать в мою жизнь не так сильно печалили меня. Я чувствовал себя сиротой, потому что рядом не было мамы. Пусть бы она ненавидела меня и била, издевалась и требовала наилучших результатов, относилась строже отца в сотни раз, лишь бы была рядом.

– От чего умерла ваша мама, лер Раурос?

– Она была нежным цветком, и в руках жесткого отца быстро зачахла. Почти сразу после моего рождения она заболела язвенным гриппом и скончалась.

– На самом деле я понимаю, почему вы так увлечены праздной жизнью. Вы прячетесь, – вздохнула Мирабель. – От мира, от жестокости, от людей и от самого себя. Главное, будьте осторожны и вовремя остановитесь. Мне кажется, когда у вас будет семья, вы будете чудесным мужем и отцом и дадите того, чего не было в жизни у вас.

– Надеюсь, вы правы, элер Нардол… – вздохнул он и бросил на нее последний взгляд, прежде чем его тоска исчезла, будто по щелчку пальцев. – Так вы хотите пирожных с миндальным кремом?

– Что? – Мирабель хлопнула глазами и не сдержала смешок. – Это все детство.

– Тогда я тоже хочу миндальных пирожных, – уверенно заявил он и, нагнав Лилиану, что-то сказал ей. Девочка восторженно хлопнула в ладоши и стала озираться по сторонам. Наконец, ее взгляд за что-то зацепился, и она понеслась вперед, не успела гувернантка дойти до нее.

Когда Мирабель проводила девочку взглядом, она поняла, что та бежала в пекарню. На застекленном прилавке лежали пирожные и сладкие булочки. Их ассортимент уже был невелик, все-таки вечернее время, товар успели раскупить, но что-то еще можно было выбрать. Мирабель бросила взгляд на Ксандера, но тот не желал слушать возражений и направился вслед за сестрой.

В пекарне они скупили все оставшиеся пирожные с миндалевым кремом и эклеры, которые любила Лилиана. С полными руками промасленных пакетов со сладостями, которые разносили по округе приятный запах миндаля, корицы и ванили, они шли по узкой улочке, в сторону от центра. Людей становилось все меньше, а резкий сладкий запах только сильнее.

Разве могли обычные пирожные принести столько счастья? Мирабель не понимала, почему улыбка на ее лице становилась с каждым укусом только шире, смех Ксандера громче, а глупые истории Лилианы смешнее. Лилиана резвилась, носясь из стороны в сторону, чувствуя, что гувернантка сегодня в хорошем настроении и не будет ругать ее. Ее брат был особенно галантен и учтив, а не обычно напыщенно равнодушен.

И тем вечером они еще долго гуляли по окрестностям Офероса, проводили Мирабель до ее ненастоящего дома, душевно распрощались, и их смех еще долго гулял по улицам, отражаясь эхом от старых домов.

Мирабель вернулась домой поздно, когда все члены семьи, как она думала, уже спали. Она прокралась в свою спальню и прислонилась к двери, прижимая к груди горячие руки. И несмотря на безграничное счастье, ее сердце билось громко и гулко, заставляя кровь бурлить, будто ее душу охватила буря.

Глава 12. Первая жертва мести

После того как Мирабель уехала в оперу, Рианелла лениво потянулась, выпила кофе, дочитала главу истории ведьм, спрятанную под обложкой скучной теории о том, что ведьмы порождения самого Ада и Дьявола.

Она не знала, во сколько домой придет старшая сестра, поэтому сидеть все время дома и ждать ее не планировала. Она быстро собралась, попрощалась со всеми и вскоре мчалась под кружащимся снегом в сторону квартиры Хуаниты. Подруга словно ждала ее: собранная, она красовалась у старого пыльного зеркала и заявила, что собиралась в центр за покупками.

Покупки пришлось отложить, потому что Рианелла горделиво сообщила: Мирабель удалось выяснить о Слоуденах информацию. Дочь чиновника прибыла в Оферос для скорого бракосочетания, и теперь у Рианеллы есть время, чтобы проследить за ней и узнать что-то из распорядка дня. А так как Мирабель была занята, да и Рианелла не очень хотела ее впутывать, в ее напарницы идеально вписывалась Хуанита.

Подруга вздохнула, взъерошила длинные волосы и красной помадой, что держала в руках, накрасила губы. У нее все равно не было выбора, да и в столице она задержалась для того, чтобы помочь семейству де Марис. Все-таки они имели давние тесные связи. Быть может, месть быстро перестанет разжигать пламя в Рианелле, и она вместе с семьей покорно вернется в Шато.

Естественно, точный адрес усадьбы Слоуденов никто не знал, однако, и глупый бы догадался, что она находится среди таких же напыщенных светских аристократов. Но не таких, как Аврора, которые, наоборот, дома пытаются возвести крепость, а среди тех, кто выставляют свое богатство на всеобщее обозрение и участвуют в негласном состязание в денежном состоянии с соседями.

Рианелла и Хуанита минули центр города и вышли на улицу, в конце которой стоял дом Ноэля. Рианелла знала эту часть города, она уже несколько месяцев разносила здесь почту, поэтому отлично ориентировалась среди коттеджей и усадеб, запрятанных в зеленых садах и пшеничных полях.

– Я не уверена, где нам следует искать и не знаю даже, принадлежит ли их усадьба Центральным землям, – вздохнула Рианелла. – Если мы сейчас проходим мимо дома Слоуденов, как мы узнаем, что это их участок?

– Ты же сама сказала, что его дочь прибыла в Оферос, да еще и на собственную свадьбу. Думаешь, их усадьба никак не будет выделяться среди других? Это старый хлыщ точно вывесил табличку, что его дочь выходит замуж за самого богатого наследника Офероса! – Хуанита закатила глаза.

– С чего ты взяла, что его дочь выходит за самого богатого наследника?

– А ты как думаешь? Будто бы такой человек, который всеми силами старается выслужиться перед кем-то и получить выгоду, отдаст дочь за того, кого она любит?

– Я думала самым богатым являются Рауросы, у которых работает Мира. На их счету крупные мануфактуры… Хотя, наверное, я в Оферосе слишком мало, чтобы говорить о чьем-то состоянии…

– Алер Бекарди! – вдруг раздалось восклицание где-то совсем рядом. Рианелла подпрыгнула, а Хуанита интуитивно подтянула к себе Рианеллу, заслоняя собой.

Рианелла обернулась. К ним навстречу быстрыми размашистыми шагами приближался Ноэль. Девушки только что шли по той дороге, но не видели его. Значит, он только что вышел из чьей-то усадьбы?

Резкая злость вперемежку с волнением окутали Рианеллу, и она, будто собиралась напасть, выскочила вперед. Парень оказался ближе, чем она думала, но девушка не растерялась и, с силой ткнув его в грудь, зашипела на него.

– Ты меня тогда сдал Церкви? С чего у тебя вдруг какие-то счеты со мной?

Ноэль, кажется, опешил. Непонятно от чего больше: от того, что девушка неожиданно обратилась к нему фамильярно, будто они старые друзья, или от того, что она была зла, словно он украл у нее что-то.

– Эм…алер Бекарди? – растерянно повторил он, будто мог обознаться. Хуанита поспешила к ним и вновь попыталась загородить Рианеллу.

– Риа, в чем дело? Ты знаешь этого господина?

– Да! – пылко воскликнула она. – Из-за него я попала под арест!

– Попала под арест?.. – растерянно бормотал Ноэль. Похоже, он совершенно ничего не понимал.

– Я совсем забыла, что общаюсь с церковником, который каждого готов преподнести этому старикашке и отправить на допрос! Я…

– Успокойся, Риа, – осадила ее Хуанита. – Лер, кажется, мы незнакомы с вами, но, если моя подруга права, зачем вы…

– Я не совсем понимаю, о чем ты, Рианелла, – также растерянно заявил он, перейдя на неформальное обращение. – Из-за чего ты оказалась под арестом?

Рианелла нахмурилась и с прищуром глянула на него исподлобья. Кажется, Ноэль искренне ничего не понимал. Неужели церковники сами увидели ее в кустах? И Ноэль даже не обмолвился о ее присутствии?

– В последнюю нашу встречу экипаж твоей невесты пострадал, – заявила Рианелла, нехотя вспоминая тот день. – Церковники схватили меня и заявили, что я подбросила камень, который испортил колесо. Сдалась мне твоя невеста! – обиженно воскликнула она, больше доказывая это себе, нежели парню. Встряхнув волосами, она добавила, быстро нацепляя маску безразличия. – Я, конечно, выбралась, но осадок остался. И перед родными неловко, потому что они узнали.

– Да, у нее и правда сломалось колесо у самых ворот… – пробормотал Ноэль. – Я даже не знал, что тебя в этом обвинили. Я не стал бы ничего говорить свите, да и с чего мне доносить на тебя? Мне казалось, мы вполне миролюбиво общались.

– Мне тоже, – перебила его Рианелла. – До того мгновения, пока меня не схватили у ворот твоего дома, и ты, как бы дополняя свое поведение, исчез. Я приносила почту множество раз, но не увидела тебя больше ни разу.

– Ты прекрасно понимаешь, почему я больше не мог стоять на улице или ждать тебя, – добавил с нажимом Ноэль, поправляя идеально уложенные волосы. Рианелла только сейчас обратила внимание, что он был не в церковной одежде, а в повседневной, но такой же скрупулезно идеальной.

– Да, – прищелкнула языком Рианелла. – Если ты не причастен к этому… – теперь Рианелла испытывала неловкость. Эмоции улеглись, и она стала вспоминать, что наговорила Ноэлю, да еще и так обращаясь к нему. Ей стоило усмирить свой пыл и эмоции, но они буквально взрывались в ней.

Тут встряла Хуанита. Коснувшись руки подруги, она вновь попыталась затащить ее за свою спину. Поправив шикарные волосы, она соблазнительно улыбнулась и обратилась к молодому человеку.

– Моя подруга вас ни в чем не обвиняет, – ее улыбка стала еще шире, а красные губы притягательнее. – Думаю, вы будете достаточно милым, чтобы замять это мелкое недоразумение. Надеюсь, ваша…кто там? Сестра? Не пострадали, – взмахнула ладонью Хуанита, привлекая внимание к своим изящным движением. Но ожидая заинтересованности у Ноэля, она, к ее удивлению, только оттолкнула его. Он нахмурился и даже отшатнулся.

– Хуанита, невеста… – зашипела сквозь зубы Рианелла.

– О, так вы женаты? – Хуанита хлопнула глазами, даже не замявшись на своей ошибке. Она бросила взгляд на подругу, будто разочарование, сквозившее в ее голосе, было направлено на нее.

– А еще господин Ноэль глава Церковного отряда, – вклинилась Рианелла в попытке вернуть уважительное обращение и вообще скрыться с места этого недоразумения.

– Теперь я для вас просто Ноэль, – парень улыбнулся, переводя взгляд на Рианеллу. Его спокойное выражение лица вернулось, когда он стал смотреть на нее. – Тебе такое простительно, забудем это недоразумение. Нынче такое время, когда все друг в друге сомневаются. Потребуется помощь, ты знаешь, где меня найти, Рианелла, – сказав это, он чуть поклонился, прощаясь с девушками, и направился в сторону своего дома.

– Меня зажарят на костре, – выпалила Рианелла, когда Ноэль отошел на приличное расстояние. – Я была уверена, что именно он сдал меня!

– Да он запал на тебя, – фыркнула Хуанита, не сдерживая смех.

– Да что ты говоришь, – проворчала Рианелла. – Этот человек женится на девушке, которую видел трижды в жизни, он добропорядочнее самих ангелов из церковных писаний. И вообще, ты должна была сказать, что его не привлекают женщины, раз он никак не отреагировал на твой флирт! – девушка толкнула подругу локтем и усмехнулась.