dDDDaaaaatesttest_123

Фостен следил за мной с искренним интересом.

– Стесняюсь спросить, что ты хочешь сделать?

– Не стесняйся, – посоветовала я. – Ты можешь заставить ее оставаться кошкой?

– Это будет дорого стоить, – протянул он.

– Очень плохой ответ. Я тебе говорила, что стыдно зарабатывать на семье, – покачала я головой и с самым серьезным видом сунула кошку ему. – Держите, господин темный маг.

Он забрал животину исключительно по инерции. Теперь обалдевших было двое: инфернальная хтонь и оплошавший маг. Вытаращенная кошка просто висела у него на руках и не смела пошевелиться.

– Раз тебе нравится воспитывать женщин странными методами, Фостен, то потренируйся на самке единорога, а я пока переварю сегодняшний день. – Я выразительно кивнула на дверь, требуя покинуть женские покои. – Хорошего вечера, дорогой муж.

– Мария…

– Я все еще зла и не оставила мысль стать вдовой, – предупредила его.

Он кашлянул. Кошка жалобно мяукнула, словно умоляя не отдавать ее колдуну. Я была непреклонна и категорично покачала головой.

Фостен, по всей видимости, умел прочувствовать тонкий момент, когда следует отступить. Перехватив Зефиру поудобнее, он пожелал мне хорошего вечера и удалился. Далеко, правда, не ушел. В коридоре что-то громыхнуло. Муж сочно выругался. Возможно, кошка превратилась в единорожку и отдавила ему ногу.

Из злорадства я и не подумала проверить, что за катастрофа у них случилась и не надо ли дорогому супругу срочно нести костыли. Притворившись глухой, отправилась смывать остатки косметической маски и по мере сил превращать запутанные подсохшие лохмы в расчесанные волосы.

Пока я приводила себя в порядок, в гостиной с подносом в руках возник Вернон. Он подозрительно оглядывался по сторонам, видимо, недоумевая, почему в женских покоях безлюдно.

– Господин Мейн просил принести любимого вина и закусок, – пояснил дворецкий. – Я принес.

Помимо прочего, на подносе красовалась изящная фарфоровая вазочка. Из тонкого горлышка топорщился бархатистый цветок.

– Поставьте на стол, – попросила я.

– А хозяин?

– У вашего хозяина, Вернон, появилась подходящая ему по характеру компания, – не удержалась и высказалась я. – Два демона точно найдут общий язык.

Вернон скуксился. Махровый цветочек в вазочке тоже вдруг перестал топорщиться: перегнулся через фарфоровый край и повесил бархатистую голову, словно хотел этой самой головой побиться о поднос. В принципе, я его хорошо понимала. Мне тоже хотелось побиться обо что-нибудь головой, а заодно ударить мужа подносом.

Утром на другой половине кровати рядом со мной обнаружился огромный черный дог. Он самым нахальным образом лежал, дышал и смотрел очень плотоядно.

– Пошла на пол! – подскочив, рявкнула я.

Зефира проворно соскочила с постели и трубно гавкнула.

– Кошкой ты мне нравилась больше, – проворчала я.

Через секунду в мою сторону щурилась кошка, большая и хищная. Не знаю, исходя из чего инфернальная хтонь выбирала обличье, но она превратилась в черную пуму.

– Лучше собакой, – покачала я головой и тут же добавила: – Маленькой!

В итоге, когда в спальню заглянула Раиса, ее встретила заливистым лаем крошечная вытаращенная собачка, перебирающая тоненькими лапками.

– Светлый лик помоги! – охнула горничная, прижав руки к сердцу. – Это что за образина?

– Благородный единорог, счастье в замок несущий, – вздохнула я. – Сегодня он в костюме собаки.

Благородный единорог в облике ручной собачки оказался брехлив, визглив и дюже злобен. Пришлось запереть его в покоях, чтобы не распугивал звонким лаем замковых призраков, а заодно слуг.

По дороге на завтрак я придумала десяток ехидных комментариев об умении моего супруга воспитывать нечисть, но все ироничные слова сами собой вылетели из головы. От удивления. За столом в компании Фостена и его секретаря попивала кофе хозяйка агентства по найму прислуги мадам Вайри. Рядом с ней на соседнем стуле с непроницаемым видом сидел Сойер Райт.

При моем появлении бывший возлюбленный Ивонны, как полагалось воспитанному мужчине в обществе аристократов, поднялся со своего места (единственный из присутствующих, остальные манерами не страдали). Губы едва заметно дернулись в почти невидимой, несмелой улыбке. В ярко-синих глазах вспыхнула робкая радость, но тут же сменилась непониманием, почему возлюбленная осталась холодна, как ледяная глыба.

– Светлого утра, леди Мейн, – ответил Фостен, когда я поприветствовала неожиданное собрание.

Вернон отодвинул для меня стул. Усевшись на привычное место по правую руку от мужа, я вежливо улыбнулась.

– Не ожидала с утра увидеть гостей.

– Мы с официальным визитом, – довольно проговорила мадам Вайри. – Мне удалось найти вам управляющего в замок.

Кажется, вчера Хэллавин что-то говорил о помощнике, но я была очень занята ревностью и не придала его словам особого значения.

– Познакомься с господином Райтом, – кивнул Фостен.

– Не стоит, – ответила я. – Мы знакомы. Сойер был репетитором моего младшего брата. Как ваши дела?

После моего заявления повисла театральная пауза. Все с большим удивлением посмотрели на Сойера, и тот нервно поерзал на стуле. Не растерялась только мадам Вайри и, ничуть не сконфузившись, быстро проговорила:

– Тем более господин Райт прекрасно подойдет на должность управляющего! – Она с улыбкой посмотрела на Фостена. – Вашей супруге будет проще со знакомым человеком. Вы так не считаете?

–Я так не считаю, – ответила я вместо мужа.

Едва заметно усмехнувшись, Фостен перевел взгляд на Сойера и с грубоватой прямолинейностью спросил:

– Почему вы не упомянули, что служили в доме моего тестя, господин Райт?

– Посчитал неуместным, – не задумываясь, ответил Сойер, словно заранее приготовился к неприятным расспросам. С другой стороны, человек, ловко крутивший роман с хозяйской дочерью под носом у ее родителей, наверняка давно поднаторел в искусстве вранья.

– И что вас заставило изменить преподаванию и приехать в нашу глушь? – вкрадчиво поинтересовался Фостен.

– Слышал, что в замок набирают людей и хорошо платят, – невозмутимо парировал Сойер. – Я готов приступить к работе немедленно. Ваш секретарь может ввести меня в курс дел.

– Полагаю, для начала вам следует осмотреться в замке, – проговорил Фостен. – В последнее время к нам приходило много людей, но не все захотели остаться. Знаете, в доме с темной магией бывает…

– Шумно? – с любопытством встряла мадам.

– Странно, – поправила я.

– Поверьте, меня вовсе не пугают странности, – глухо проговорил Сойер, прожигая меня обиженным взглядом.

– Вы просто с ними не сталкивались, – хмыкнула я.

– Кстати, заметила, что вы поменяли картину в холле, – на редкость не вовремя попыталась мадам переключиться на безопасную тему. – Решили избавиться от современной живописи и вернуться к классике? Портрет очень гармонично вписался в обстановку. Он такой… монументальный!

Обстановку нашего холла составляла аскетичная пустота и крюк от люстры, торчащий из потолка. Нелепо огромный портрет действительно гармонично в нее вписался.

– Дело в том, что это та же самая картина, – жизнерадостно объяснила я. – Но в нашем замке действительно происходит очень много странностей.

Подтверждая мое справедливое замечание, в живой картине на стене ни с того ни с сего страшным кличем хохотнула болотная выпь. Прозвучало, надо сказать, к месту.

– Так покажите мне ваш странный замок, Ивонна! – с яростью выпалил Сойер.

– Конечно, – улыбнулась я одними губами и поднялась из-за стола, посчитав, что любопытную мадам муж с успехом выставит самостоятельно. – Идемте, господин управляющий, посмотрите наши интерьеры.

Он опешил от внезапного приглашения, покосился на Фостена и, замявшись, с неожиданной неуверенностью проговорил:

– Если ваш супруг будет не против.

– Буду не против, – со знакомой иронией согласился тот.

Выходя из столовой, я спиной ощущала напряжение, исходящее от следующего за мной Сойера. Очевидно, не такого приема он ожидал, приехав черт знает куда за любимой женщиной.

– Как хорошо, что все решилось! – звучал в столовой музыкальный голос мадам. – Господину Райту действительно стоит провести в Рокнесте пару дней и хорошенько осмотреться.

Сколько неуместного оптимизма! Я планировала избавиться от бывшего возлюбленного Ивонны за пару минут, едва она уберется восвояси, и выставить его из замка через магическую дверь обратно в столицу.

Надо отдать должное Сойеру, его терпения хватило в молчании дойти до библиотеки. Я плотно закрыла за нами дверь и окинула неожиданного гостя холодным взглядом. Он стоял в нескольких шагах, рассматривал меня с тревогой, словно пытался отыскать знакомые черты, но никак не находил. И это его пугало.

– Сойер, как тебе пришло в голову сюда заявиться? – холодно спросила я. – Когда я уехала из того деревенского дома в бог знает какой дыре, ты не осознал, что пора успокоиться?

– Ты забыла, Ивонна, наши обещания, но я напомню, – проговорил он. – Я клялся, что никогда тебя не оставлю.

– Послушай, Сойер, просто живи дальше, – сухо посоветовала я. – Не знаю, на что ты рассчитывал. Уезжай и больше никогда не появляйся. Если поторопишься, то успеешь запрыгнуть в карету к мадам, которая тебя привезла. Не придется вызывать извозчика.

– Ивонна…

– Твой приезд нелеп и неуместен! – перебила я.

– Все жены этого страшного человека сгинули! Я не могу тебя оставить, не могу допустить, чтобы он погубил тебя!

– Сойер, давай будем честными. – Я усмехнулась. – Ту склянку с ядом в мои руки вложил вовсе не Фостен Мейн. Это был именно ты. Вопрос на сто очков: кто из вас пытался меня погубить?

Он дернулся, как от пощечины. На бледном лице вспыхнули красные пятна, синие глаза стали совсем безумными. Внезапно он кинулся вперед, стремительно преодолел разделяющее нас расстояние и сжал мои плечи.

– Он уже изменил тебя! – словно в горячке проговорил Сойер. – Теперь я это точно вижу: ты больше не моя Ивонна. Ты почти не похожа на свой портрет в холле…

– Господин Райт, – раздался ледяной голос Фостена, заставивший меня вздрогнуть.

Мы обернулись. Муж стоял в дверях библиотеки. Лицо казалось непроницаемой маской, холодной и бездушной. Вокруг фигуры клубилась темная дымка магии.

– Самое время отпустить плечи моей жены и отойти от нее шагов на десять, – проговорил он. – Если, конечно, вы не желаете лишиться рук.

Фостен Мейн

Королевского звездочета заразили проклятием кликушества. Вместо гороскопа на месяц он накорябал прямо на стене дворцового коридора издевательское пророчество. Предрек Меркурий в каком-то Раке, три года дождей, четыре – засухи и смерть венценосному хозяину от дурной погоды. В цветистых выражениях. К служителям светлого лика обращаться с бедой поостерегся, прибежал к королевскому советнику со слезной просьбой вызвать темного мага.

Старинному приятелю Фостен никогда не отказывал, приехал во дворец с самого утра и меньше всего ожидал, что советник заговорит о Марии.

– Как поживает новая леди Мейн? – спросил он, пока дворцовым коридором они шли к башне звездочета.

– Завела домашнего питомца, – хмыкнул Фостен, с улыбкой припомнив, с какой решимостью Мария покупала себе демонического единорога. – Пока не знаю: сбежал или остался в замке.

Противиться было бесполезно. Она уже согласилась его забрать и оставалась слабая надежда, что рогатую заразу, умеющую принимать облик любых зверей, отпугнет сильная магия Рокнеста.

– О твоей супруге ходят странные слухи, – вдруг вымолвил советник. – Говорят, что перед самой свадьбой она преставилась, но потом воскресла. Святой брат, ее отпевавший, клянется, что в ней поселился демон.

– Что за ересь? – Фостен резко повернул голову.

– Вот и я так сказал: неужто темный маг не почувствует демона? – кривовато усмехнулся советник. – Его величество подумывает найти новую девицу…

Внутри Фостена словно распрямилась тугая пружина, его едва не подкинуло от злости. Он схватил приятеля за пиджак и с такой силой рванул на себя, что затрещали нитки.

– Да что с тобой? – воскликнул советник, расставив руки, словно боялся этих рук лишиться.

– Не смейте приближаться к моей жене! – процедил он. – Передай моему деду, пусть попробует ее тронуть, останется без темного мага. Прокляну всех к черту!

– К кому?

– К темному лику двуединого! Камня на камне здесь не оставлю, – пригрозил он, с толчком отпуская советника.

Тот пошатнулся, но выстоял. С широкой улыбкой отряхнул пиджак, сорвав рубиновую пуговицу, покрутил ее в руке и спрятал в карман, как мелкую монету.

– Думал, что развеселю тебя сплетнями, но кто же знал, как жизнь повернется…

– Как? – процедил Фостен, сожалея только о том, что не наградил сплетника тычком в зубы.

– Что ты прикипишь к своей жене, – хмыкнул советник и толкнул дверь в башню звездочета, открыв взору длинную винтовую лестницу в обсерваторию и личные покои.

Проклятие оказалось тяжелое: дряхлое старческое тело покидало с трудом, вгрызалось в него и не отпускало. Под самый конец старик вцепился в рукав куртки Фостена с неожиданной силой, надорвав ногтями, как когтями, плотную дубленую кожу. Заставил его склониться и прошипел на ухо демоническим голосом:

– В твой дом скоро придут и захотят забрать чужую душу.

Для кого-то пророчество прозвучало бы полной тарабарщиной, но не для Фостена, женатого на женщине из другого мира. И как же рад он был увидеть ее посреди захламленной гостиной давным-давно заброшенного особняка Мейнов в столице! И оказался столь же зол, застав ее в объятиях явившегося в замок нахального юнца.

Сойер Райт стоял непозволительно близко к его жене, заглядывал в глаза и страстно тискал плечи. Фостен крайне вежливо попросил его убрать руки. Буквально проявил чудеса дипломатии! Однако тот оказался смельчаком на грани идиотизма: с ожесточенной миной схватил Марию за локоть и толкнул себе за спину, словно прикрыв от темного колдуна.

– И что ты сделаешь? – осклабился он.

Фостен искренне пожалел, что на самом деле не способен убивать взглядом. Крайне практичный навык, когда от злости печет в груди. Но природа, к сожалению, не одарила.

– Сойер, не глупи! – призвала Мария, отходя на два шага, но лучше бы на три.

– Объясни, мальчик, что я сейчас увидел? – Фостен сделал вид, что его не задело, как по-свойски она обращается к незваному гостю. – Я решил, что тебя прислал Дейвид Артисс, но страсти здесь кипят не детские.

В свете последних дворцовых новостей Фостен посчитал, что тесть отправил шпиона проследить, насколько сплетни верны. Не творит ли их дочь злодейства в паре с мужем, как натуральная одержимая ведьма, и не вынашивает ли планы захватить полмира? Он ошибся.

– Ты женился на моей женщине, колдун! – процедил отчаянный мальчик с потемневшими от собственного бесстрашия глазами.

– Да неужели? – осклабился Фостен, чувствуя, как в груди выстрелило и нехорошо свело. – И большая у вас случилась любовь?

– Да когда бы я успела? – с возмущением встряла Мария. –Меня с этим человеком ничего не связывает!

Испытывать ревность к глупому юнцу смешно. Даже нелепо. Фостен никогда не считал себя собственником, с уверенностью заявлял, что все имеют право на прошлое, но отчего-то не мог унять злость. Возможно, потому, что кое-какое прошлое его жены осталось вовсе не в другом мире и внезапно постучалось в двери.

– И ты будешь не против, если я его усыплю, как безродного демона, моя дорогая супруга? – тихо спросил Фостен.

– Да ради всего святого, Фостен! – Она начала злиться. – Этот парень слегка с приветом, но за глупость не проклинают.

– Неужели? – протянул он.

– Особенно насмерть! Просто будь любезен: отведи его к магической двери и забудем об этой идиотской истории, – резковато проговорила она и вдруг добавила: – Пожалуйста.

Ему казалось, что в библиотеке, сердито скрестив руки на груди, стояла темноволосая, остроглазая женщина с красивыми губами, вопиюще неуместная в магическом мире, а потому неимоверно притягательная.

– Заставишь меня колдовать? – вкрадчиво спросил Фостен у Сойера.

Неожиданно мальчик нехорошо усмехнулся, бросил выразительный взгляд на Марию и молча зашагал к дверям библиотеки. В этот момент Фостен пожалел, что действительно не держит ни конюшню, ни кучера. Отвезти бы этого… господина Райта в горы и оставить там, как приблудного кота. Но пришлось выставлять через портал.

Супруга не оставляла их ни на мгновение. С мрачной миной следовала по пятам, словно опасалась, что где-то в замковом коридоре парень поляжет от темной магии и отправится не в столицу, а прямиком в мертвое озеро. Не зря же это демонское озеро так называют: в прошлом Мейны не всегда были милостивы к нежданным гостям.

– Останься здесь, – сухо бросил Фостен, не позволяя жене войти следом.

– Будь с ним милосердным! – успела потребовать она прежде, чем перед ее носом захлопнулась дверь.

В захламленной гостиной заброшенного особняка, похожей на кладбище старой мебели, Фостен остался с парнем один на один. Стены в доме пропитались ядом смертельных заклятий, отпугивающих не только любопытные взгляды прохожих, но и само разрушение.

– Она просила быть с тобой милосердным, – проговорил Фостен в глухой тишине.

– Я слышал, – спокойно согласился Сойер.

– Тебе повезло. Я уважаю просьбы моей жены. – Секундой позже он выбросил руку, схватил парня за горло, и тот вцепился в его запястье, пытаясь ослабить давление. – Ты лишишься только воспоминаний о ней. Никаких любовных мук. Считаешь, что это милосердно?

Из-под пальцев Фостена потекла магия, под кожей парня проявились вены, словно татуировщик обрисовал их черными чернилами. Секунда, вторая. И кровеносный узор вспыхнул синим цветом. Кожа побелела. Защитная метка, поставленная где-то на теле парня, поглотила заклятие.

– Ты ведь не думал, что я приду в твой дом безоружным? – Сойер Райт растянул губы в безумной улыбке.

Откровенно говоря, Фостен вообще не думал о том, что в замок может заявиться кто-то с защитной меткой и предъявить права на его супругу.

– Когда-нибудь метка переполнится и потухнет. – Он усмехнулся и отпустил парня. Пусть тот и хорохорился, но воздух втянул в легкие судорожно.

– Я поставлю новую, – прохрипел мальчик. – Оказалось, что служители светлого лика никогда не отказывают в помощи. Главное, назвать твое имя.

– И когда-нибудь у тебя закончится место для меток, – не удержался Фостен. – Кстати, служители предупредили, что заклятие отравляет кровь? По-моему, лишиться парочки воспоминаний о первой любви гораздо гуманнее. Иди, парень, и притворись, что у тебя потеря памяти.

– Я уйду, колдун, – тихо согласился Сойер, – но ты хранимою Ивонну. Бережно и с большой заботой. Для меня.

Этот симпатичный мальчик наверняка нравился девицам. Он был лет на десять моложе Фостена, прекрасно подходил возрастом его супруге и вряд ли превращался в теряющее человеческое лицо чудовище. И его не проклясть! Не за глупость – за дерзость. За нее ведь проклинают?

Фостен не отказал себе в удовольствии выставить юнца из особняка тычком в спину под проливной дождь, накрывший столицу. Незваный гость проскакал по изъеденным временем ступеням в заброшенный буйный сад. Беззвучно сама собой захлопнулась дверь в особняк, обдав хозяина потоком влажного сквозняка и запахом мокрой листвы.

Мария ждала его в коридоре, сердитая и насупленная. Скрестила руки на груди, оперлась спиной о стену. Фостен запер портал и молча посмотрел на жену.

– Сойер был любовником Ивонны, – тихо произнесла она. – Когда стало известно о скорой женитьбе, эти дети придумали идиотский план. Ивонна фактически отравила себя, чтобы впасть в кому… в смысле, в летаргический сон… и думала, что ее откачают. Никто не учел, что она много месяцев морила себя голодом. Тело не выдержало.

– И появилась ты, – подсказал Фостен, не отрывая от нее взгляда.

– И появилась я, – согласилась она. – Перед нашей свадьбой он пытался меня похитить. Я сбежала и только чудом добралась до часовни вовремя.

– Ты опоздала.

– Ну извините, я не особо ориентируюсь в местности. – Она развела руками. – Я пытаюсь сказать, чтоменя с Сойером Райтом ничего не связывает.

– Знаю, – согласился Фостен, сделав к ней шаг.

– Я не ожидала, что он действительно заявится в наш замок!

– Это было заметно, – отозвался он, шагая еще разок.

– Он догадался, что Ивонны нет.

– Наплевать, – уронил Фостен.

– Это все, что ты можешь сказать? – проворчала она.

– Нет.

– Тогда говори.

– У вас греховные губы, леди Мария Мейн.

Он взял ее за подбородок и приник к приоткрытым губам.

10 глава

Битва зла с добром

Я сдалась без колебаний, ни на мгновение не задумавшись, что стоит его оттолкнуть. Фостен, казалось, был из тех мужчин, которые редко целуются и просто берут свое, но он целовался со вкусом, давая почувствовать каждое движение губ и языка. Неторопливая, умелая ласка будоражила. Цепляясь за плечи мужа, я запрокинула голову, чтобы было удобнее.

– У тебя есть выбор… – вымолвил он, когда мы отстранились.

– А мне нужно выбирать? – Я ласково провела ладонью по его шершавой щеке.

Не дожидаясь второго приглашения, он подхватил меня на руки. Единственный раз, когда мужчина взял меня на руки и попытался донести до кровати, закончился полным провалом. Мы вместе с грохотом свалились, не добравшись до постели. Фостен был в прекрасной физической форме и нес легко, словно не ощущая моего веса.

Во время колдовства любой жест и движение заставляли его напрягать каждый мускул, словно он ворочал неподъемные камни. Видимо, нести женщину оказалось куда как проще.

В предвкушении я покрепче прижалась к его груди, губами игриво провела по линии скулы, оставила влажный поцелуй на шее. Он замер посреди коридора и хрипло пробормотал:

– Замри, иначе не дойдем.

– Боишься уронить? – хмыкнула я ему на ухо и слегка прикусила мочку.

Фостен вздрогнул всем телом. В потемневших глазах таилось столько обещаний, что дыхание перехватило. Хотелось, чтобы он выполнил каждое.

– Боюсь остаться в коридоре.

– Мне нравится твоя фантазия, – согласилась я.

– Мне тоже, – он сглотнул, – но сюда заходят слуги.

Ему не пришлось изворачиваться, чтобы повернуть ручку. Дверь спальни открылась сама собой и тихо сомкнулась у него за спиной. Свет, струящийся в комнату через окно, начал бледнеть, разрастались тени. В середине дня в тихой комнате стремительно созревала ночь.

– Не надо темноты, – прошептала я, желая пережить каждый острый момент в ярком свете и не упустить ни секунды. – Никогда не стеснялась света.

Послушные тени вернулись в углы, оставив после себя полупрозрачную дымку. Свет, сдержанный магией, хлынул сквозь окна.

– Тогда я тоже хочу тебя видеть, – предложил он.

– В таком случае самое время меня опустить, – улыбнулась я.

Едва мои ноги коснулись ковра, я легонько толкнула Фостена в кресло. Принимая правила игры, он сел. Руки расслабленно легли на подлокотники. Тяжелым взглядом он следил из-под полуприкрытых век, как в солнечных лучах, дразня, одну за другой я расстегиваю жемчужные пуговицы на платье. Сначала на вороте, потом на груди. Пояс, затягивающий талию, распутался сам собой, видимо, не без помощи магии. К концу этого действа я мысленно проклинала дурацкие пуговицы, которые, казалось, никогда не закончатся. Платье с шелестом упало к ногам, тонкая сорочка подчеркивала изгибы тела. Она тоже отправилась на пол.

От вожделения в потемневших глазах мужа кружилась голова. Послушными руками я медленно развязала завязку на поясе и взялась за чулок.

– Оставь мне, – последовал тихий приказ.

Фостен протянул раскрытую ладонь. Не разрывая зрительного контакта, я приблизилась, вложила в его руку пальцы и грациозно опустилась ему на колени. Мы оказались лицом к лицу, губы к губам. Я чувствовала, каким твердым он был в паху. От этого восхитительного ощущения сильнее заныло внизу живота.

– Фостен, ты должен знать. На самом деле я понятия не имею, осталась Ивонна девицей или нет. Могу только предполагать.

Он раскрыл мои пальцы и поцеловал в центр ладони. Мягко и так сладко, что я невольно заерзала у него на коленях.

– Это не важно, но я буду бережным, – ответил он прежде, чем наши губы вновь встретились.

Красиво укладывать женщину на кровать, по-моему, целое искусство. Фостен владел им в совершенстве.

Он избавился от рубашки, растрепав пучок. Убрал с лица упавшие волосы.

– Замри, – скомандовала ему, желая в полной мере насладиться прекрасным видом рельефного торса, волновавшего смелые фантазии с первого мгновения, когда он предстал передо мной на портрете.

Фостен усмехнулся и действительно замер. С огромным удовольствием я прижалась губами к его груди, огладила живот и не заметила, как оказалась откинутой на подушки. С мучительной медлительностью, словно специально дразня, он снимал с меня чулки, отвлекаясь на то, чтобы поцеловать колено или оставить горячий след на нежной коже. Каждое прикосновение вызывало волну лихорадочной дрожи.