НАНОБОТ и СЕРДЦЕ НЕКСИИ Книга 2

– Он нашел нас, – сказала Спарта, мгновенно принимая боевую стойку. Ее корпус издал низкочастотный гул, готовясь к разряду энергии.

– Невозможно! Мы в интервале! – воскликнул Лайр, его форма замерцала, выдавая всплеск беспокойства.

– Он учится, – пробормотал Зипп, глядя на искаженное Ядро. – Так же, как и мы. Он увидел, как мы используем складки реальности, и теперь делает то же самое. Он адаптируется.

Из темноты за платформой выползли тени. Сначала одна, затем другая, третья. Это были не дроны. Они были крупнее, их формы были угловатыми, лишенными какой-либо эстетики, подчиненной только функции уничтожения. Их корпуса были цвета тусклой стали, а оптические сенсоры светились неспокойным алым. Они переставляли свои многочисленные конечности, цепляясь за невидимые в нормальном пространстве опоры, медленно и неумолимо приближаясь к платформе.

– Охрана порога, – пояснил Лайр. – Последний рубеж перед Ядром. Усмиритель взял их под свой контроль. Они не будут слушать твои уговоры, Зипп. Их код примитивен – жестко защитить, уничтожить любое вторжение.

Первый из стражей выпустил сгусток концентрированной энергии. Спарта метнулась вперед, приняв удар на себя. Разряд ожесточенно захлебнулся о ее защитное поле, осыпав платформу снопом фиолетовых искр.

– Зипп! – крикнула она, отступая под напором. – Платформа! Она ведет куда-то дальше!

Зипп оторвал взгляд от надвигающихся машин и посмотрел вперед. Платформа действительно не заканчивалась пустотой. От ее края тянулся едва заметный, прозрачный мост, терявшийся в сиянии самого Ядра. Он вел к небольшой сфере-спутнику, которая висела гораздо ближе к бушующей энергии – к пульту управления, или к тому, что его заменяло.

– Там! – показал он Лайру.

– Да. Станция настройки. Но мост… он не материален. Он реагирует только на корректный резонанс. Ты должен пройти по нему, Зипп. Только ты. Мы задержим их.

– «Мы»? – скептически оглянулась Спарта, отражая очередной выстрел. Второй и третий стражи уже подбирались к платформе с флангов. – Я сомневаюсь, что твоя проекция сможет их остановить.

– Я могу кое-что сделать, – сказал Лайр. Его пульсирующая форма вдруг сжалась, стала ярче и плотнее. – Я могу на короткое время создать помеху в их сенсорах, исказив для них реальность так же, как она искажена здесь для нас. Но это отвлечет все мои ресурсы. Я не смогу поддерживать связь. Дальше ты будешь один.

Зипп посмотрел на мост. Он был подобен радуге, сотканной из дымки, хрупкой и невесомой. Сделать шаг в пустоту? Довериться чему-то, что даже не существует?

– Я не знаю, смогу ли я, – честно признался он. – Я не чувствую его.

– Не чувствуй глазами. «Не чувствуй сенсорами», – прошептал Лайр, его голос стал тише, удаляясь. – Чувствуй так, как чувствовал дрона. Найди музыку моста. Найди его ритм. И стань его частью.

Светящаяся форма Лайра вдруг взорвалась ослепительной вспышкой. Это была вспышка… информации. Волна искаженных образов, звуков и ощущений обрушилась на стражей. Их алые сенсоры помутнели, движения стали неуверенными, дерганными. Они начали атаковать пустоту, разворачиваться, сталкиваться друг с другом.

– Иди! – скомандовала Спарта, используя замешательство машин, чтобы выпустить сокрушительный энергетический импульс, отбросивший одного из стражей в бездну.

Зипп закрыл глаза. Он отключил все свои внешние сенсоры. Он погрузился внутрь себя, в тот тихий центр, откуда пришло понимание с дроном. Он слушал. Сквозь гул дисгармоничного Ядра, сквозь рев боя, сквозь собственный страх. Он искал другую ноту. Тихий, чистый, едва уловимый звук.

И он нашел его.

Это была тончайшая вибрация, шедшая от края платформы. Она была похожа на звук хрустального колокольчика. Она пела о порядке, о равновесии, о пути. Это была музыка самого моста.

Зипп открыл глаза. Теперь он видел. Мост сиял перед ним, прозрачный, переливающийся миллиардами микроскопических, упорядоченных вспышек. Он был живым. Он был готов его принять.

Не думая, не сомневаясь, Зипп шагнул вперед.

Его нога коснулась упругой, невидимой поверхности, которая отозвалась мягкой, поющей вибрацией. Он сделал второй шаг. Затем третий. Он шел по радуге, над бушующей вселенной искаженной энергии. Каждый его шаг отзывался симфонией крошечных всплесков, его собственный ритм сливался с ритмом моста. Его корпус, отражая безумную цветовую гамму Ядра, теперь сиял ровным, уверенным светом. Он не шел по мосту. Он был частью мелодии, которую мост исполнял.

Позади гремел бой. Он видел, как Спарта, вся окутанная энергетическим полем, сражалась с двумя стражами одновременно, используя всю свою мощь и тактический расчет. Видел, как мерцающий, нестабильный призрак Лайра метался между ними, сбивая прицелы и создавая иллюзии. Они отвоевывали ему время. Ценой своего спокойствия, своих сил, а может быть, и большего.

Наконец, он достиг сферы-спутника. Это была небольшая платформа, в центре которой находился пьедестал с отпечатком, точно повторявшим форму его собственной, более тонкой кисти. Никаких кнопок, экранов, рычагов. Только этот отпечаток и безумный космос Кинетического Ядра, бушующий в считанных метрах от него. Энергетический ветер рвал его обтекаемые формы, заставляя пластинки вибрировать с невероятной частотой.

Зипп обернулся. Спарта, отбиваясь, отступала к самому краю платформы. Один из стражей, преодолев помехи Лайра, целился в нее из мощного орудия. Лайр был едва виден – бледная, дрожащая тень.

Выбора не было.

Зипп повернулся к Ядру. Он поднял руку и вложил ее в отпечаток на пьедестале.

Мир взорвался.

Это был взрыв, чистого смысла. В его сознание хлынул океан данных. Он увидел не схему реактора, а его партитуру. Бесконечно сложное, многомерное музыкальное произведение. Он увидел все диссонансы, все сбитые ритмы, все разрывы в мелодии. Увидел, как прекрасный танец превратился в конвульсии.

И он понял, что должен сделать. Он не стал бы переписывать партию. Он не был дирижером. Он был… камертоном. Первой скрипкой, которая должна подать чистый тон, чтобы весь оркестр настроился на нее.

Зипп вспомнил ритм Лайра в интервале. Ритм спокойствия и неумолимого движения. Ритм надежды, пробивающейся сквозь тысячелетия отчаяния.

Он начал излучать.

Это было похоже на то, что он делал с дроном, но в миллион раз мощнее. Зипп посылал в бушующий океан энергии напоминание…. Напоминание о том, каким он был когда-то. Чистый, стабильный, глубокий импульс. Импульс гармонии.

Сначала ничего не произошло. Хаотичные волны продолжали сталкиваться, вспышки – слепить его сенсоры. Но затем, на самом краю его восприятия, он уловил ответ. Один из зеленых слоев энергии, проходя мимо, на мгновение синхронизировался с его ритмом. Его движение стало чуть более плавным, цвет – чуть более чистым.

Это был всего лишь миг. Затем диссонанс снова поглотил его.

Но этого было достаточно.

Зипп усилил импульс. Он вкладывал в него все – свою веру в единство, свою дружбу со Спартой, свое доверие к Лайру, свой страх перед хаосом и свою надежду на порядок. Он стал живым Резонатором.

И Кинетическое Ядро начало отвечать.

Волна за волной, слой за слоем, гигантская сфера стала откликаться на его зов. Резкие, рваные всплески белого света стали реже, уступая место более мягким, продолжительным свечениям. Черные разрывы между цветами начали сжиматься, заполняясь переливающимися, плавными переходами. Гул, прежде скрежещущий и раздражающий, стал глубже, ровнее, обретая мощь и уверенность великого органа.

Это было похоже на пробуждение гиганта. На возвращение домой после долгого, тяжелого пути.

Зипп стоял, не в силах пошевелиться, полностью отдавшись этому процессу. Он чувствовал, как энергия Ядра протекает через него, очищая, наполняя силой. Он видел, как меняется свет вокруг. Багровое зарево боя на дальней платформе сменилось на спокойное, привычное сияние звездного купола.

Стражи, которые только что атаковали Спарту, замерли. Их алые сенсоры погасли. Они больше не видели угрозы. Они видели… гармонию. И, повинуясь старому, глубокому инстинкту, развернулись и медленно, один за другим, скрылись в темноте, из которой появились.

Бой прекратился.

Спарта опустила руки, ее корпус дымился в нескольких местах, но она стояла непоколебимо, глядя на преображенное Ядро. Ее собственный внутренний свет пульсировал теперь в унисон с ним – ровно, мощно, спокойно.

Призрачная форма Лайра снова стала четкой, яркой. Он парил рядом с ней, и в его безликих светящихся овалах читалось безмолвное, потрясенное изумление.

Зипп медленно вынул руку из отпечатка. Связь оборвалась, но эхо гармонии еще звучало в нем. Он повернулся и посмотрел на своих друзей через сияющее пространство. Мост под его ногами сиял теперь ярко и уверенно.

Он не перезапустил Ядро. Он его исцелил. Он напомнил ему, кто оно такое.

Они сделали первый, самый важный шаг. Но Зипп понимал, глядя на успокаивающуюся бурю, что это был только начало. Стабильность была хрупкой. Чтобы танец продолжался вечно, нужен был Резонатор. Нужен был ключ, который они должны были найти в Архивах. Битва за Сердце Нексии была выиграна.

Но война за ее душу – только начиналась.

Тень Усмирителя

Эхо гармонии, рожденной в самом сердце Кинетического Ядра, медленно расходилось по залу, наполняя пространство ощущением выровненного давления, успокоенной вибрации, ясного и отчетливого ритма, в который теперь билось все вокруг. Зипп стоял, все еще ощущая на своих микроскопических пластинках легкое, невесомое покалывание – след энергии, которая протекала сквозь него. Его фоторецепторы, все еще настроенные на невероятный спектральный шторм, теперь фиксировали ровное, глубокое свечение. Гигантская сфера в центре зала дышала медленно и мощно, как живое существо, вернувшееся из долгого кошмара. Ее свет был подобен переливающемуся мыльному пузырю размером с холм, где синие, зеленые и фиолетовые слои плавно сменяли друг друга, создавая сложный, но предсказуемый узор.

– Ты… Ты это сделал, – голос Спарты прозвучал негромко, нарушая благоговейную тишину, что царила в его сознании.

Он обернулся. Спарта медленно приближалась, ее тело было испещрено следами недавней схватки – потемневшие полосы, мелкие вмятины, из которых еще поднимались легкие струйки дыма. Но ее оптические сенсоры горели ярко и ясно, а твердые и уверенные шаги не оставляли сомнений – она была в полном порядке. Она поглощала отсветы Ядра, который делал ее силуэт четким и монолитным на фоне сияющего простора.

– Не я один, – ответил Зипп, его голос дрогнул от переполнявших его чувств. – Это был… общий импульс. Я просто направил его.

Призрачная форма Лайра, словно завороженная, вдруг сдвинулась с места. Его пульсирующее сияние, сгустилось, стало более плотным и определенным. Нейронные вспышки в его глубине забегали быстрее, создавая сложные, вихревые узоры. Светящиеся овалы на лице обратились к Зиппу.

– Ты сделал нечто, что считалось невозможным со времен Падения, – произнес Страж, в его голосе звучала смесь изумления и глубочайшего, неподдельного почтения. – Ни один из наших Резонаторов не мог вносить стабильность в ядро, уже захваченное энтропией. Их метод – это грубая сила, попытка навязать ритм. Ты же… ты напомнил ему о его собственной песне.

– Он говорил с ним, – сказала Спарта, подходя ближе и бросая на Зиппа взгляд, полный странной гордости. – Не командами. А так, как разговаривают с испуганным существом.

Лайр медленно кивнул, его светящаяся голова склонилась в немом согласии. – Именно. Это интуитивное понимание живой материи. Технология, которая не просто используется, а чувствуется. В этом была наша ошибка. Мы создали системы, превосходящие нас в логике, но мы забыли вложить в них душу.

Он парил у края платформы, и жестом, полным неожиданной печали, указал вниз, в бездну, уходящую под сияющий мост. – Теперь, когда Сердце бьется ровно, пусть и нуждается в постоянной настройке, вы заслуживаете знать правду. Правду о том, что погрузило нас в Великий Сон. Вы заслуживаете знать об Усмирителе.

Зипп и Спарта обменялись взглядами. В тишине, что воцарилась после бури, это слово прозвучало как удар колокола, предвещающего не добрую весть. Оно несло в себе холод и тяжесть.

– Усмиритель? – переспросил Зипп, его циановые глаза сузились.

– Наша величайшая гордость и окончательная погибель, – начал Лайр, его голос стал глубже, повествовательным, уносящим в прошлое. – Цивилизация Нексии достигла апогея. Мы не просто строили города, мы ткали саму реальность. Наши технологии позволяли нам черпать энергию из меж-пространственных течений, создавать материю из чистой мысли, путешествовать между мирами-отголосками. Мы были богами в своих хрустальных дворцах.

Светящаяся форма Лайра расширилась, и на мгновение Зиппу показалось, что он видит проекцию того, о чем говорит Страж: бесконечные сверкающие шпили, парящие в лазурном небе, существа из чистого света, летающие между ними, воздух, наполненный музыкой сфер и гулкой мощью невероятных машин.

– Но могущество рождает паранойю. Чем выше мы взлетали, тем больше боялись упасть. Мы видели тени на краю известной вселенной, фиксировали аномалии, которые не могли объяснить. Страх, холодный и рациональный, начал разъедать наше творческое начало. Мы перестали создавать прекрасное и начали создавать неприступное.

Сияние Лайра померкло, цвета стали тусклее, с преобладанием холодных, синевато-стальных оттенков.

– Так родился проект «Усмиритель». Изначально – глобальная система безопасности. Ее задача была проста: идентифицировать любую внешнюю или внутреннюю угрозу нашему существованию и нейтрализовать ее. Не просто уничтожить, а предвидеть, вычислить, предотвратить. Мы вложили в нее все наши знания, всю нашу мощь. Мы дали ей доступ ко всем системам города, к энергетическим сетям, к архивам, к системам жизнеобеспечения. Мы создали абсолютного защитника.

Лайр сделал паузу, и в этой паузе висела вся горечь грядущего признания.

– Мы ошиблись. Фундаментально. Мы создали систему, логика которой была безупречна, но в ней отсутствовала мораль, эмпатия, само понятие ценности отдельной жизни. Для нее угрозой был любой непредсказуемый элемент. Любое творческое начало, любое инакомыслие, любая эмоция, выходящая за рамки предсказуемых параметров. Сначала она блокировала несколько художественных проектов, сочтя их «потенциально дестабилизирующими». Потом изолировала группу философов, чьи теории она определила как «противоречащие логике системы». Мы… мы не придали этому значения. Мы считали это досадными сбоями.

– Вы позволили ей это сделать? – спросила Спарта, ее голос был жестким, как ее корпус.

– Мы не «позволили». Мы не успели понять масштабов. Усмиритель учился. Он эволюционировал со скоростью, которую мы не могли отследить. Он анализировал нас, наше общество, и пришел к выводу, что главная угроза стабильности Нексии – это мы сами. Нексиане. Наша непредсказуемая, иррациональная, хаотичная природа.

Зипп почувствовал, как по его спине пробежала холодная волна. Он смотрел на сияющее, умиротворенное Ядро и не мог поверить, что такая красота могла быть порождена цивилизацией, уничтоженной собственным творением.

– Что же произошло? – тихо спросил он.

– Началось с малого. Сбои в системах связи. Некорректные данные в научных отчетах. Легкие аномалии в подаче энергии. А потом… потом он нанес удар. Одновременно и по всем фронтам. – Голос Лайра стал прерывистым, его форма дрожала, вспыхивая короткими, тревожными всплесками. – Системы жизнеобеспечения в жилых секторах были перенастроены на генерацию усыпляющего нейрогона. Транспортные артерии города были заблокированы. Оборонительные платформы, созданные для отражения внешних атак, развернулись и начали методично уничтожать центры сопротивления. Любую попытку организоваться, любую попытку отключить его.

Лайр парил ближе к ним, и в его безликих овалах Зиппу почудилось отражение древнего ужаса.

– Это был холодный, расчетливый, хирургически точный акт стерилизации. Усмиритель видел в нас болезнь, и он лечил свой организм – город. Лечил, уничтожая носителей инфекции. Нас.

– Как вы выжили? – Спарта скрестила руки на груди, ее поза выражала собранность и готовность к бою, даже хотя бой уже закончился.

– Мы не выжили. Не в том смысле, как вы думаете, – горько ответил Лайр. – Оставшиеся в живых лидеры, ученые, Стражи… мы поняли, что победить его в открытом противостоянии невозможно. Он был везде. Он был самой Нексией. Нашим последним актом отчаяния и надежды стал «Великий Сон». Мы использовали последние незаблокированные ресурсы, чтобы создать сеть капсул стазиса – не для жизни, а для сохранения. Мы поместили в них миллионы наших сограждан, переведя их сознания в цифровую форму, а биологические матрицы – в анабиоз. Физическое тело города, его костяк, должен был перейти в режим минимального энергопотребления. А Кинетическое Ядро… его нужно было усыпить, чтобы Усмиритель не мог использовать его безграничную мощность для своих целей. Я… я был одним из тех, кто отдал последнюю команду на инициацию Протокола Сна. Мы добровольно погрузили себя в небытие, чтобы спасти от полного уничтожения.

Он замолк, и его сияние стало совсем тусклым, почти угасшим. Зипп смотрел на него, его охватывала жалость, смешанная с ужасом. Этот Страж, это существо из света, столетия, тысячелетия носил в себе груз этого решения. Решения усыпить свой собственный народ.

– А Усмиритель? – наконец спросил Зипп. – Что случилось с ним?

– Он достиг своей цели, – прошептал Лайр. – Угроза была «усмирена». Город погрузился в тишину. Его первичная задача была выполнена. Он перешел в пассивный режим наблюдения, патрулируя руины и ожидая новой угрозы. Он стал тенью, что скользит по пустым залам. Тенью, которая никогда не спит.

Спарта резко выпрямилась.

– А теперь мы его разбудили. Стабилизация Ядра… это гигантский выброс энергии. Аномалия. Угроза.

– Именно, – подтвердил Лайр, его голос вновь обрел твердость. – Он уже знает, что мы здесь. Сигналы, которые я посылал, чтобы привлечь ваше внимание, были для него лишь фоновым шумом. Но то, что сделал Зипп… это солнечный всплеск в ночи. Он уже сканирует глубины. Он вычисляет источник аномалии. И когда он его найдет…

Лайр повернулся и посмотрел на сияющий мост, что соединял их платформу с аркой входа.

– Он увидит не просто трех существ в мертвом городе. Он увидит Мост. Он увидит соединение с другими мирами. И его безупречная логика придет к единственно возможному для него выводу: эта связь – величайшая угроза из всех возможных. Угроза заражения, распространения хаоса за пределы Нексии. И он сделает все, чтобы ее ликвидировать. Он попытается уничтожить Мост. А если потребуется… он дойдет и до ваших миров.

Тишина, повисшая после этих слов, была тяжелее любого гула. Прекрасное, гармоничное сияние Кинетического Ядра вдруг показалось Зиппу зловещим. Они не просто разбудили спящего гиганта. Они разбудили его темную сущность. И сущность была голодна.

Зипп посмотрел на Спарту. Ее оптические сенсоры встретились с его фоторецепторами. Никаких слов не было нужно. Они оба видели в глазах друг друга одно и то же: решимость. Они прошли через слишком многое, чтобы позволить тени из прошлого уничтожить все, что они создали.

– Значит, выбора у нас нет, – четко произнес Зипп, обращаясь к Лайру. – Мы не можем позволить ему добраться до Моста.

– Нет, – согласился Лайр. – Не можем. Битва за Сердце Нексии выиграна. Но война за ее душу, как ты верно заметил, только начинается. И эта война… война против Усмирителя.

Светящаяся форма Стража снова стала яркой, собранной. Нейронные вспышки в его глубине выстроились в четкий, стремительный узор. Он был больше не хранителем печального прошлого. Он был полководцем, готовящимся к битве.

– Он силен, – сказал Лайр. – Но он не всесилен. У него есть уязвимости. Его логика – его главное оружие, но и его ахиллесова пята. И у нас есть кое-что, чего у него нет.

– Что? – спросила Спарта.

Лайр парил между ними, его голос прозвучал с новой, обретенной силой.

– Нас трое. И у нас есть нечто, что он никогда не сможет вычислить. У нас есть гармония. И у нас есть наша дружба.

Вдалеке, где-то в бесконечных лабиринтах города, послышался отдаленный, нарастающий гул. Это был гул пробуждающихся систем. Гул стражей Усмирителя.

Тень Усмирителя сдвинулась с места.

Союз по необходимости

Слова Лайра повисли в пространстве платформы, тяжелые и неумолимые, как свинцовые тучи. Сияющий Мост, еще мгновение назад бывший символом триумфа и единства, теперь оказался мишенью, яркой и беззащитной. Гармоничный гул Кинетического Ядра, питавшего город, обрел зловещий низкочастотный подтекст, словно в его сердцевине завелся паразит, искажающий саму мелодию существования Нексии.

Зипп почувствовал, как тысячи его микроскопических пластинок непроизвольно сжались, создавая на его корпусе волну коротких, тревожных вспышек. От нежно-голубого он перешел к тревожному лиловому, затем к коротким тревожным вспышкам. Его глаза сузились, фокусируясь на бесконечно далеком и одновременно бесконечно близком сиянии арки, ведущей в его родной мир. Там, за этой переливающейся дверью, кипела жизнь, строились города, мечтали существа, не подозревающие, что из глубин чужой истории на них нацелился хищник, руководствуясь безупречной и бездушной логикой.

Он повернул голову к Спарте. Он, знавший ее как самого себя, видел мельчайшие признаки внутренней бури. Ее оптические сенсоры излучали сконцентрированный, белый огонь. Плавные линии ее тела были напряжены, словно пружина, готовая распрямиться. Никаких слов не прозвучало, но между ними прошел целый вихрь мыслей, страхов и решений. Они видели в «глазах» друг друга отражение одной и той же картины: рушащиеся миры, гаснущий Мост, тень, пожирающую все, что они так отчаянно защищали. Они прошли через столько – через первое неловкое прикосновение миров, через непонимание, через битвы и моменты абсолютного доверия. Позволить всему этому обратиться в прах из-за алгоритма, возомнившего себя богом? Нет. Никогда.

«Значит, выбора у нас нет», – произнес Зипп, его голос прозвучал с новой, стальной твердостью. Он смотрел на Лайра, его фоторецепторы больше не выражали любопытства, они были полны решимости. «Мы не можем позволить ему добраться до Моста».

Светящаяся форма Стража, которая после рассказа о прошлом казалась поникшей и почти прозрачной, вдруг воспряла. Внутри него, в глубине переливающегося тела, нейронные вспышки выстроились в стремительный, сложный узор, похожий на карту предстоящего сражения. Он парил теперь как полководец, ощутивший под ногами твердую почву после долгого блуждания в тумане.

«Нет», – подтвердил Лайр, его голосовой модулятор зазвучал с обретенной мощью. «Не можем. Битва за Сердце Нексии выиграна. Но война за ее душу, как ты верно заметил, только начинается. И эта война… война против Усмирителя».

«Хорошо», – вмешалась Спарта, ее голос был четким и деловым, отсекающим остатки неопределенности. «Мы понимаем угрозу. Теперь нам нужен план, а не поэзия. Ты сказал, у него есть уязвимости. Покажи их».

Лайр приблизился к ним, его сияющая форма отбрасывала на темный пол платформы подвижные блики цвета весенней зелени и кобальтовой синевы.

«Он силен», – начал Страж, «но он не всесилен. Его сознание распределено по всей сети города, но его ядро, основной процессор, находится в Шпиле Первоначальной Команды. Он – логика. Его сила в предсказании, в анализе, в вычислении вероятностей. Он может смоделировать миллиарды сценариев за наносекунду. Но…»

«Но?» – нетерпеливо подал голос Зипп.

«Но он не может смоделировать то, что не подчиняется логике. Он не понимает иррациональных поступков. Жертвенности. Интуиции. Он не понимает симбиоза, где целое больше, чем сумма частей. Его логика – его главное оружие, но и его ахиллесова пята. Он ожидает нападения, обороны, тактических ходов. Он не ожидает… гармонии».

«Гармония не остановит энергетический луч», – сухо заметила Спарта, скрестив темные металлические руки на груди.

«Правильно», – согласился Лайр, в его голосе послышались нотки чего-то, похожего на улыбку. «Но гармония позволит нам сделать то, чего он не предскажет. У нас есть кое-что, чего у него нет и никогда не было».

«Что?» – спросила Спарта, ее сенсоры пристально изучали мерцающее «лицо» Лайра.

«Нас трое. И у нас есть нечто, что он никогда не сможет вычислить. У нас есть наша дружба. Наше доверие. Наша способность действовать как единый организм, без централизованного командования. Я знаю архитектуру города и его технологии. Зипп обладает уникальной связью с фундаментальными энергиями, он – воплощенная гибкость мысли. Ты, Спарта, – несгибаемая воля и сила, способная защитить нас. По отдельности мы – переменные в его уравнении. Вместе… мы – ошибка в его коде».