Путешествие в мир Юрского периода: Грааль вечности

00:00:01

Правая рука Тима выполнила команду, нажав горячую клавишу, которая запустила его скрипт. В то же время его левая рука кликнула «пас» для «КороляОмахи_77», выводя его из реальной раздачи. На одну мучительную, безмолвную секунду вся система, казалось, замерла.

Наверху экрана Тима вспыхнула новая иконка. Жёлтый треугольник. «Обнаружена системная аномалия. Оповещён пит-босс».

Шнырь увидел это и оборвал свою тираду на полуслове.

– О, чёрт. Пит-босс. Чувак, это не обычный модератор! Это финальный босс! Это Балрог! Отмена, Тим, отмена! Беги, глупец!

Было слишком поздно. На экране была сдана последняя карта. «VegasViper» выиграл раздачу с тремя тузами. Банк, теперь уже более ста двадцати тысяч долларов, пополз к его аватару. Но на одно мимолётное, невозможное мгновение произошло нечто иное. На экране Тима вспыхнула строка текста из его собственного скрипта: «ЭКСПЛОЙТ „ЭХО“ УСПЕШЕН. ПРИЗРАЧНЫЙ БАНК СГЕНЕРИРОВАН. СУММА: $124,550. ПЕРЕНАПРАВЛЕНИЕ…»

В правом верхнем углу баланс «КороляОмахи_77» внезапно, немыслимым образом, подскочил с нескольких оставшихся тысяч до более чем ста тридцати тысяч долларов.

– Получилось, – выдохнул Тим, и его накрыла волна головокружительного облегчения. – Твою мать, у нас получилось.

Но иконка пит-босса теперь мигала яростным, злым красным цветом.

– Рано праздновать! Нам нужно валить! – крикнул Тим, его голос сорвался от напряжения. – Они заблокируют счёт в любую секунду!

Начался цифровой побег. Он не просто выводил средства. Он отмывал их со скоростью света. Первый клик отправил всю сумму на только что созданный счёт на другом сайте спортивных ставок. Прежде чем этот перевод был полностью подтверждён, он уже инициировал новый перевод с того сайта, разбив деньги на десять меньших сумм и отправив их на десять разных криптобирж.

– Они нас засекли! – крикнул Шнырь, указывая на экран. Аккаунт «КорольОмахи_77» был заморожен. Появился большой красный баннер: «СЧЁТ ЗАБЛОКИРОВАН – ОЖИДАЕТСЯ ПРОВЕРКА БЕЗОПАСНОСТИ».

– Слишком поздно, – ухмыльнулся Тим, по его лицу струился пот. – Денег там больше нет. – С криптобирж он уже прогонял меньшие суммы через «миксер» – сервис, который смешивал их украденные средства с тысячами других анонимных транзакций, делая их происхождение практически неотслеживаемым. Последним шагом было объединить очищенные средства обратно в один, безопасный, анонимный кошелёк.

Он ввёл последнюю команду и нажал «ввод». Мгновение спустя его личное, сильно зашифрованное приложение-кошелёк звякнуло. Новый баланс вспыхнул на экране: $118,784.32. Они потеряли немного на комиссиях за перевод и на услуге миксера, но они сделали это.

Тим откинулся от стола и уронил голову на спинку стула, совершенно опустошённый. Он чувствовал себя так, словно только что пробежал марафон, одновременно проводя операцию на мозге.

Отчаянная энергия в бунгало исчезла, оставив после себя густую, звенящую тишину. Тим уставился на светящуюся зелёную цифру в своём приложении-кошельке. Это было похоже на счёт в видеоигре, на строку пикселей, не имеющую никакого отношения к реальному миру аренды и продуктов. Он не мог до конца поверить, что это их деньги. Рядом с ним Шнырь был совершенно неподвижен, его рот был слегка приоткрыт, а дыхание – таким же рваным, как у Тима.

Шнырь был первым, кто нарушил молчание. Хрупкая плотина его самообладания рухнула, превратившись в поток нефильтрованного восторга.

– МЫ БОГАТЫ! – закричал он, но это был не торжествующий рёв, а высокий, почти истерический визг. Он вскочил со стула, который тут же с жалким грохотом опрокинулся, и начал какой-то маниакальный, дёрганый танец по комнате. – МЫ ВРЕЗАЛИ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОРПОРАЦИИ ПО ЦИФРОВОЙ МОРДЕ И ОТНЯЛИ ЕЁ ДЕНЬГИ НА ОБЕД! Я КУПЛЮ СТОЛЬКО ВСЕГО! Я КУПЛЮ МЕЧ! Я ВСЕГДА ХОТЕЛ МЕЧ!

Тим просто откинулся на спинку стула, всё его тело дрожало от последних остатков адреналина. Его накрыла волна дурноты. Он чувствовал себя не победоносным воином, а скорее сапёром, который только что понял, что угадал с последним проводом. Он сумел слабо улыбнуться.

– Ты не будешь покупать меч, Шнырь. Сначала мы платим дракону.

Упоминание «платы» обрушило на Шныря новую волну паники, мгновенно погасив его праздничное настроение. Он замер на месте, его глаза расширились.

– О, чёрт. Кэп. Наёмники. Я совсем забыл о них в своей эйфории по поводу меча. – Он вдруг перешёл на театральный шёпот. – Чувак. Они… они следят за нами? Думаешь, они поставили у нас жучки? Бифф сейчас прячется в шкафу? – Он подкрался к двери шкафа и напряжённо прислушался.

– В шкафу никого нет, псих, – сказал Тим, потирая виски, где начинала расцветать головная боль. – Возьми себя в руки. У нас есть, по моим подсчётам, двадцать один час и около сорока пяти минут, чтобы превратить это… – он указал на экран, – …в сумку, полную неотслеживаемых стодолларовых купюр, идущих вразнобой.

Лицо Шныря побледнело.

– Идущих вразнобой? Чувак, как мы это вообще сделаем? Нам что, пойти в банк и сказать: «Здравствуйте, да, я хотел бы снять сто тысяч долларов, но не могли бы вы, пожалуйста, убедиться, что ни одна из купюр не дружит друг с другом?» Они вызовут копов так быстро. Они могут даже вызвать Людей в Чёрном. Это похоже на работу для них.

– Мы не пойдём в банк, – вздохнул Тим, уже натягивая чистую рубашку. Та, что была на нём, промокла от пота. – Перво-наперво. Мы платим троллю его дань. – Он схватил один из одноразовых телефонов из ящика, полного таких же. – Мы едем к Бити-Догу.

Пакт в ржавчине

Час спустя они снова оказались в тошнотворном химическом тумане круглосуточной прачечной. Бити-Дог восседал на той же перевёрнутой стиральной машине, на этот раз разглядывая коллекцию краденых часов через ювелирную лупу, прижатую к глазу. Он даже не поднял головы, когда они вошли.

– Дайте угадаю, – произнёс Бити-Дог с голосом, полным снисхождения. – Сделка сорвалась. Страшные дядьки вас напугали, и теперь вы хотите вернуть деньги за мои бесценные консультационные услуги. Не повезло, детишки. Все продажи окончательны.

Тим вытащил из кармана куртки толстую, туго перевязанную пачку стодолларовых купюр и шлёпнул её на складной стол рядом с Бити-Догом. Она приземлилась с глухим, приятным стуком. Звук заставил Бити-Дога замереть. Он медленно опустил ювелирную лупу, его бегающие, бусинчатые глаза уставились на пачку наличных. Это было двадцать тысяч долларов, наскребённые из остатков их последних нескольких операций.

– Это твоя плата за находку, – ровным и холодным голосом сказал Тим. – Теперь давай инструкции. Время, место и протокол встречи.

Медленная, жадная улыбка расползлась по лицу Бити-Дога. Он взял пачку денег, привычным движением большого пальца пролистал её, понюхал купюры, словно это было изысканное вино.

– Мои вы хорошие, – промурлыкал он. – Посмотрите-ка на вас, совсем выросли и играете в высшей лиге. – Он наклонился вперёд, его голос понизился до заговорщического шёпота. – Так что за большой куш? Затонувшие испанские сокровища? Потерянная партия плутония? Яйцо Фаберже, снесённое Кайдзю? Можете рассказать старому Бити. Я отлично храню секреты.

Шнырь открыл рот, чтобы что-то сказать, но Тим бросил на него взгляд, от которого могло бы скиснуть молоко.

– Чем меньше ты знаешь, тем лучше для всех участников, – ровно произнёс Тим. – Инструкции, Бити. Сейчас же.

Бити-Дог пожал плечами, засовывая деньги в глубокий карман своих заляпанных штанов-карго.

– Ладно, храните свои секреты. Портите мне всё веселье. – Он вытащил свой одноразовый телефон и быстро набрал сообщение. – Ваш парень Кэп не шутит. Встреча сегодня вечером. Частный аэродром. Ангар 14, Ланкастер. Вот координаты. – Он показал Тиму экран. – Вы приносите ему сто штук, плюс любые игрушки, которые планируете взять. Не опаздывайте. И никаких сюрпризов. Кэп очень, очень не любит сюрпризы. – Он ухмыльнулся, обнажив ряд кривых, пожелтевших зубов. – Удачи в солдатиков поиграть, мальчики.

Следующим и самым опасным шагом было превращение их свежих, чистых и легко отслеживаемых цифровых средств в мешок грязных наличных. Это была работа не для банка. Это была работа для «Алхимика», ещё одного из тщательно культивируемых Тимом контактов в даркнете. Встреча была назначена в кузове фургона на огромной многоэтажной парковке в аэропорту Лос-Анджелеса – месте с тысячей выходов и без надёжного видеонаблюдения.

Алхимик оказался на удивление неприметным мужчиной, который мог бы сойти за бухгалтера, если бы не мертвенный взгляд. Процесс был до жестокости прост и грабительски дорог. Тим перевёл крипту со своего кошелька на кошелёк Алхимика. Мгновение спустя Алхимик хмыкнул в подтверждение и подвинул по полу фургона тяжёлую, потрёпанную брезентовую сумку. Комиссия за эту услугу составила ошеломляющие пятнадцать процентов. Тим знал, что его грабят, но такова была цена ведения дел в этом мире.

Как только они вернулись в свой арендованный анонимный седан, Шнырь тут же расстегнул сумку. У него отвисла челюсть. Он никогда в жизни не видел столько наличных. Это был плотный, неаккуратный брикет из подержанных купюр, скреплённых толстыми резинками.

– Воу, – выдохнул он, протягивая руку и вытаскивая пачку. Он развернул её веером, как гангстеры в кино. – Чувак. Это ощущается… незаконно. Прям очень, очень незаконно. У меня руки покалывает. Кажется, у меня приступ тревоги, вызванный незаконным богатством.

– Перестань трогать, – скомандовал Тим, его глаза сканировали зеркало заднего вида, проверяя каждую машину позади. – Испачкаешь своей жирной пылью от чипсов. Просто застегни сумку.

– Но она так хорошо пахнет! – запротестовал Шнырь, театрально принюхиваясь. – Пахнет… плохими решениями и свободой. Как библиотека, принадлежащая наркобарону. Как думаешь, если я в ней поваляюсь, немного богатства ко мне прилипнет? Это так работает?

– Так тебя арестуют, Шнырь. Застегни. Молнию. Вверх.

Шнырь неохотно застегнул сумку и обнял её, как плюшевого мишку.

– Ладно, но если нас остановят, я брошу это тебе и закричу: «Это он меня заставил!». Ну, чтобы ты был в курсе плана.

Они вернулись в бунгало в последний раз. Место, которое служило им командным центром, домом и тюрьмой, теперь казалось призраком прошлой жизни. У них было меньше двух часов до выезда на аэродром. Нужно было собраться.

Контраст в их подходах был разительным. Сумка Тима была образцом лаконичной, параноидальной эффективности. Он упаковал три зашифрованных жёстких диска, спутниковый телефон, небольшую, но исчерпывающую аптечку, пачку иностранной валюты и три разных комплекта поддельных документов.

Сборы Шныря, с другой стороны, были криком о помощи. Он пытался впихнуть контроллер от Xbox, три толстых графических романа и дорожную коробку с настольной игрой «Колонизаторы» в спортивную сумку, уже наполовину набитую яркими рубашками.

– Ты что делаешь? – спросил Тим, уставившись на настольную игру с полным недоумением.

– Что? На лодке будет свободное время! – спорил Шнырь, пытаясь втиснуть коробку. – Думаешь, эти наёмники умеют расслабляться? Ни за что. Мы должны их научить. Мы сможем укрепить товарищеский дух на почве общего желания добыть дерево и овец. Это будет отличный тимбилдинг!

– Попробуй обменять Биффу дерево на овец, и он тебя физически пополам сложит, – ровно заявил Тим. – Оставь настолку.

Шнырь драматично вздохнул и бросил игру на кровать. Он застегнул сумку и повернулся к Тиму, его выражение лица внезапно стало серьёзным, весь юмор испарился впервые за весь день.

– Эй, Тим?

– Да? – сказал Тим, делая последний обход комнаты, мысленно стирая все следы их присутствия.

– Мы… ну, знаешь. Мы плохие парни?

Тим остановился. Он посмотрел на заваленную комнату, на спортивную сумку, полную украденных денег, на обеспокоенное лицо своего друга. Он не был героем. Он не был Робин Гудом. Он был просто парнем, который нашёл лазейку в подтасованной игре и теперь бежал через неё, спасая свою жизнь.

– Нет, – наконец сказал Тим, его голос был тихим, но твёрдым. Он подошёл и взял свою сумку, перекидывая её через плечо. – Мы не хорошие парни, и мы не плохие парни. – Он посмотрел Шнырю прямо в глаза. – Мы просто парни, которые пытаются изменить счёт до того, как игра закончится.

Он открыл входную дверь и шагнул в сумерки, не оглядываясь. Шнырь на мгновение замешкался, бросил последний взгляд на единственный дом, который он знал в течение многих лет, и последовал за ним в неизвестность. Дверь за ними щёлкнула.

Волки бездны

На следующий вечер пыльный частный аэродром к востоку от Ланкастера превратился в сцену разительных контрастов. На одной её стороне, чужие и неуместные, стояли Тим и Шнырь. Тим, хоть и выжатый суточным хакерским марафоном, держался подчёркнуто хладнокровно в своих тёмных джинсах и куртке. Шнырь же выглядел так, будто собрался не на тайную передачу оружия в пустыне Мохаве, а в круиз по Французской Полинезии: шорты-карго и гавайская рубашка таких кричащих цветов, что в угасающих сумерках она, казалось, светилась ядовитым светом.

На другой стороне разворачивалась операция Кэпа. Бифф и Бумер грузили тяжёлые безликие ящики в ненасытную пасть своего транспорта. Этот летательный аппарат с виду напоминал «Геркулес» С-130 – тот же громоздкий, мощный силуэт, – но был явно куда старше. Его тускло-серая краска выцвела и пошла заплатами, а фюзеляж хранил шрамы и заклёпки долгой, тяжёлой жизни. Реликт Холодной войны, списанный военный транспортник, созданный не для комфорта или скорости, а для того, чтобы выживать и садиться там, где садиться нельзя.

– Ты абсолютно уверен, что это самолёт? – громко прошептал Шнырь Тиму, глядя, как Бифф затаскивает по трапу ящик размером с холодильник. – Больше похоже на сарай, к которому кто-то приклеил крылья суперклеем. Кажется, я вижу ржавчину. Это теперь такая аэродинамическая фишка?

– Он летает, и на него не нужен пассажирский манифест. Большего и не требуется, – буркнул в ответ Тим, не сводя глаз с погрузки. В ящиках было всё: от крупнокалиберных винтовок и взрывчатки до хрупкой сонарной аппаратуры и ребризеров. Ни одна гражданская авиакомпания не подпустила бы такой груз к аэропорту и на десять миль.

– А орешки там будут? – не унимался Шнырь. – Или хоть один из этих теликов в спинке кресла? Напитки предложат? А то у меня в горле пересохло. От всего этого экзистенциального ужаса.

К ним подошёл Кэп. В этой суровой обстановке он выглядел абсолютно естественно.

– Погрузились, – объявил он. – Пора.

Он повёл их по крутому металлическому трапу в cavernous-чрево самолёта.

Внутри оказалось ещё мрачнее, чем снаружи. Фюзеляж – спартанская ребристая труба, лишённая всяких удобств. Вместо кресел – простые плетёные скамьи вдоль бортов. Потолок оплетали пучки оголённых проводов и гидравлических шлангов. В воздухе стоял густой, тяжёлый запах – едкая смесь озона, машинного масла и старого металла.

– Добро пожаловать на борт «Авиалиний Наёмников», – слабо съязвил Шнырь, пристёгиваясь. – Обращаем ваше внимание, что в случае посадки на воду подушки ваших сидений не могут быть использованы как плавсредства, поскольку, как видите, подушек нет. Ваш спасательный жилет находится в абстрактном понятии вашей воли к жизни.

Тим лишь покачал головой и уселся поудобнее, достав из рюкзака планшет. Бумер сел напротив, методично проверяя герметичность водонепроницаемого кейса с электроникой. Бифф пристегнулся у самой кабины, скрестил на груди свои ручищи и, казалось, тут же заснул – подвиг расслабления, который Шнырь счёл одновременно глубоко оскорбительным и чудесным.

Четыре турбовинтовых двигателя один за другим закашлялись, оживая в серии яростных, судорожных содроганий, которые вибрировали сквозь металлический пол и отдавались в зубах. Шум был апокалиптическим – оглушающая, физическая атака, делавшая любой разговор невозможным.

Шнырь порылся в рюкзаке и с надеждой нацепил дорогие наушники с шумоподавлением. Надежда тут же сменилась разочарованием. Оглушительный рёв превратился в чуть менее оглушительный, но всё ещё ужасающий. С таким же успехом можно было пытаться остановить цунами бумажной салфеткой. Он с полным недоверием посмотрел на спящего Биффа.

Девятичасовой полёт стал самым miserable-испытанием в жизни Шныря. Негерметичный салон промёрз до костей, когда они набрали высоту. Напитков не было. Единственный туалет – облагороженный биосортир за хлипкой занавеской, не дававший ни уединения, ни чувства собственного достоинства. Почти всё путешествие Шнырь просидел, съёжившись и дрожа, время от времени бросая злобные взгляды на Тима, который казался совершенно невозмутимым. Весь его мир сжался до светящегося экрана планшета, где он без конца гонял симуляции океанских течений и динамики давления.

Когда спустя много часов тяжёлая грузовая дверь наконец начала опускаться, перемена была мгновенной. Стена густого, невероятно влажного воздуха, пропитанного запахом соли и экзотических цветов, ударила в холодный салон. Словно дверь открыли прямо в сауну. Шнырь, только что мёрзший часами, вмиг покрылся обильным потом.

– Что это ещё за ад? – выдохнул он, отдирая прилипшую к коже рубашку. – Мы что, на солнце сели? Такое чувство, будто я дышу супом. Горячим цветочным супом.

Они вышли на асфальт международного аэропорта Фааа, шагнув из холодной, дребезжащей трубы прямо в стену ошеломляющей жары и влажности. Воздух был тяжёлым и пьянил сладким, экзотическим ароматом цветов тиаре – запахом, совершенно чуждым их мрачной миссии. Вдалеке зазубренные, вулканические пики Таити вонзались в ослепительно-синее небо. Мир вокруг буйствовал красками и ощущениями.

Неподалёку от самолёта стоял побитый белый фургон без окон, выглядевший так, будто он лично проиграл бой каждой машине на острове. Кэп уже был там, небрежно прислонившись к его борту, и выглядел так же хладнокровно, как и в промёрзшем складе в Лос-Анджелесе.

За их спинами из самолёта с уверенностью вышли Бифф и Бумер. Едва они ступили на асфальт, как из тени крыла материализовались ещё двое мужчин, сложенных с той же компактной, опасной энергией. Они коротко, по-деловому кивнули Кэпу. Тот, в свою очередь, заговорил с ними на беглом французском, указывая на открытый грузовой отсек.

Четверо наёмников – Бифф, Бумер и двое французов – набросились на груз, как муравьи. Ни одного лишнего движения, ни одного выкрика. Они действовали как единый, молчаливый организм, размытое пятно мышц и слаженности. Тяжёлые, запечатанные кейсы, с каждым из которых обычный человек провозился бы долго, передавались по трапу и с почти сверхъестественной скоростью исчезали в фургоне. Меньше чем за десять минут весь арсенал и спецоборудование было мастерски и плотно упаковано в кузов.

Кэп повернулся к Тиму и Шнырю. Он мотнул головой в сторону набитого фургона.

– Залезайте, – бросил он тоном, не терпящим возражений.

Тим и Шнырь забрались внутрь – в жаркую, тёмную, лишённую окон металлическую коробку, уже пропахшую потом и старым винилом. Им пришлось втиснуться в крошечное пространство между ящиками с патронами и чем-то, что тревожно походило на ящик со взрывчаткой. Мгновение спустя к ним присоединились Бифф и Бумер, их массивные тела поглотили остатки места. Французы сели спереди с Кэпом. Двери с оглушительным лязгом захлопнулись, погрузив их в абсолютную темноту.

Пока они громыхали по улицам Папеэте, Шнырю удалось найти заляпанное пятнышко на окне, чтобы выглянуть.

– Чувак! Смотри! Курорт с панорамным бассейном! А там – пляжный бар! Надо бы тормознуть на «Май Тай». У меня есть новое манкини, которое просто умоляет явиться на глаза ничего не подозревающей публике!

– Мы не будем пить «Май Тай», Шнырь, – сказал Тим, потирая переносицу. – И никто, особенно я, не хочет видеть твоё манкини. Мы здесь по делу.

Как раз когда Шнырь заметил вывеску «Всемирно известные сувениры из чёрного жемчуга», фургон с резким толчком свернул с открыточной набережной. Они погрузились в лабиринт узких улочек – мир ржавых гофрированных крыш, бродячих собак, спящих в полосках тени, и обшарпанных баров, из которых в гнетущую жару выплёскивалась громкая музыка и крики. Мечта о рае испарилась в облаке дизельных выхлопов и разочарования.

Фургон с визгом остановился в той части порта, которая явно не значилась ни на одной туристической карте. Воздух был полон запахов: дизель, соль и слезоточивая вонь гниющей рыбы. В мутной воде лениво покачивались ржавые, забытые рыболовные траулеры и грязные рабочие катера.

– Ладно, – сказал Шнырь, его голос был полон вынужденного оптимизма, когда он выпрыгнул из фургона. – Так, это немного более «деревенское», чем я себе представлял. Более аутентично! Так какое из них наше? – Он указал на относительно чистый, элегантный катамаран в конце ближайшего пирса. – Пожалуйста, скажи, что вот то. То, похоже, с вай-фаем.

Кэп бесшумно появился у его плеча.

– Это не наш транспорт, – сухо произнёс он. Он мотнул головой в сторону другого пирса, который, казалось, активно разлагался прямо в воду. К нему было пришвартовано их судно.

Оно называлось «Возможность» – имя настолько жестоко ироничное, что должно было быть преднамеренным. Корабль был памятником пренебрежению. Полосы ржавчины сочились из каждого шва и иллюминатора, создавая плачущие, оранжевые раны на его некогда белом корпусе. Краска облезала длинными, прокажёнными полосами. На палубе стоял батискаф, «Сирена». Он был меньше похож на высокотехнологичное исследовательское судно и больше на ржавый баллон с пропаном, который кто-то нашёл на свалке и приварил к нему маленький, мутный плексигласовый купол.

– Да ты издеваешься, – прошептал Шнырь. – Это не лодка, это прививка от столбняка на плаву. Эта штука не плывёт, она постепенно растворяется. Мы уверены, что мы не первое человеческое жертвоприношение древним морским богам?

Из каюты «Возможности» появилась фигура, и, если это было возможно, он выглядел ещё более ветхим, чем его корабль. Это был невысокий, бочкообразный француз с кожей, как старая кожа, вечно прилипшей к губам незажжённой сигаретой и заляпанной капитанской фуражкой на голове. Это был капитан Дюпон. Он прищурился на собравшуюся команду с выражением глубокого, вселенского разочарования, словно само их присутствие было личным оскорблением. За ним стоял его первый помощник, молчаливый, колоссального телосложения полинезиец, чьи сложные татуировки на лице, казалось, рябили, когда он медленно жевал кусок сахарного тростника.

Кэп не стал утруждать себя приветствиями. Он просто подошёл к ближайшей стопке ловушек для лобстеров и бросил на неё сумку с деньгами. Капитан Дюпон неспешно подошёл, поднял сумку, прикинул её вес одной рукой, затем расстегнул молнию ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь на пачки валюты. Он не стал считать. Его глаза встретились с глазами Кэпа на одно короткое, немигающее мгновение. Между двумя старыми профессионалами промелькнуло понимание. Дюпон коротко, резко кивнул, застегнул сумку и плюнул в гавань. Сделка была заключена.

Бифф и Бумер, совершенно невозмутимые новой обстановкой, начали грузить своё снаряжение с грацией, которая была почти прекрасна. Тяжёлые, водонепроницаемые ящики были перенесены с фургона на палубу в молчаливом, скоординированном балете силы и мастерства. Шнырь, отчаянно желая почувствовать себя полезным и частью команды, схватил то, что казалось меньшим и более лёгким ящиком.

– Я возьму этот, парни! – весело объявил он.

Он сделал два шага по шаткому, скользкому трапу, его нога поскользнулась на пятне мха, и он рухнул. Ящик вылетел из его рук, проскользил по палубе и остановился в нескольких дюймах от края, балансируя над мутной водой внизу.

В мгновение ока Бумер перепрыгнул через палубу, его ловкость была поразительной для человека его жилистого телосложения. Он наступил ботинком на ящик, прижав его к палубе. Он повернулся и медленно пошёл к упавшему Шнырю, его прежняя маниакальная ухмылка полностью исчезла, сменившись выражением холодной, точной ярости.

Он присел на корточки, пока его лицо не оказалось в нескольких дюймах от лица Шныря.

– Это, – прошипел он опасно тихим голосом, – высокочастотный гидролокатор бокового обзора. Это изготовленное на заказ оборудование стоимостью в полмиллиона долларов, такое же хрупкое, как череп новорождённого. Без него мы там внизу слепы. С тем же успехом можем искать твои мозги. – Он указал дрожащим пальцем на ящик. – Не. Трогай. Наше. Снаряжение. Никогда.

Тим плавно вмешался, поднимая Шныря на ноги.

– Прошу прощения, – сказал он Бумеру спокойным, примирительным голосом. – Этого больше не повторится. – Он бросил на Шныря взгляд, который говорил: «Я лично выброшу тебя за борт, если ты сдвинешься с этого места».

Час спустя они вышли из гавани. Древний дизельный двигатель «Возможности» ожил вулканическим извержением чёрного, сернистого дыма, сотрясая всё судно глубоким, протестующим стоном, словно его пробудили от смертельной болезни. Отчаливая от дока, они проплыли мимо сверкающих супер-яхт, где на палубах отдыхали красивые люди, попивая коктейли. Шнырь уныло помахал им. Они были мрачными, ржавыми пришельцами в раю, плавучей грудой металлолома, направляющейся в бездну.