Армагона. Выход – там, где вход

– Товарищи, я забыл пояснить, тем, кто не в курсе: Дорин сбежал из-под стражи, его положение нелегально, поэтому возможности нашего товарища из Радонии ограничены, – произнес Робби, наливая воды себе в стакан.

– Да, меня объявили террористом номер один, приписав мне, убийство двух охранников при побеге, – сказал Дорин.

– Мне стало известно, что сотрудники СБА сами убили каких-то бедолаг, выдав их за охранников тюрьмы, а убийство повесили на Дорина. Продолжай, Дорин, – дополнил Робби.

– Нам нужно полное взаимодействие вашего подполья с нами, а также согласованность друг с другом. Нужна неконтролируемая электронная связь для координации. Час Икс скоро настанет, и все должны быть готовы, на своих местах, – объявил Дорин.

– Да, да. Но в режиме тотального контроля это будет сделать трудно. Конечно, мы работаем над этим, и я кое-что уже подготовил, – ответил Робби, запивая таблетку водой.

– На Армагоне большинство граждан верят пропаганде средств массовой информации, другого способа получить информацию, у них нет, как же нам организовать народ? – спросил подпольщик с рыжими усами по имени Жоклинс.

– Эта задача номер один. Те, кто меня сюда направил, рассчитывают на сплочённость Армагонцев и участие в освобождении самих себя от узурпации. Иначе мы втянем наши государства в крупномасштабную войну, – пояснил Дорин.

– Чтобы переформатировать мозги Армагонцев, нужны годы. А ты хочешь за месяц их переубедить? – возразил подпольщик по имени Углас.

– Значит, нужно показать, что есть и другая жизнь, тогда начнётся цепная реакция, народ всех городов Армагоны подключится. И это не будет выглядеть агрессией со стороны Радонии, – сказал Дорин.

– Я считаю, что народ Армагоны поймёт всё правильно, тем более Армагона и Радония были когда-то одним государством, – добавил Жоклинс.

Робби встал с места и, прохаживаясь из стороны в сторону, стал рассуждать:

– Сейчас власти Армагоны используют действенное оружие – зомбирование. Стирание личности как таковой. Они оставили гражданам только имя и присвоенный номер при рождении, никакой свободы слова и критика против режима Олемитеса. Рабское подчинение и полная отдача себя и своей жизни на благо правящей верхушки.

– Так давайте покажем жителям Армагоны, что на нашей планете есть и другая жизнь, покажем, как живёт народ в Радонии, видеоматериалы я все подготовил, – предложил Дорин.

– А в Радонии, что всё так гладко? – засомневался Углас.

– Нет, в Радонии не всё гладко, не все проблемы решены, но народ там не только работает, но ещё и отдыхает, творит, созидает и развивается. А у вас народ готовят в обслуживающий персонал, – ответил Угласу Дорин.

– Народ не поверит в эти видеоматериалы. И потом, как это показать народу? Центр трансляционных сетей взять штурмом? Нас уничтожат при подходе к этой крепости, – возразил Робби.

– У меня есть на этот счёт идея! Вирус в сети никто не отменял. У вас найдутся специалисты в этом сегменте? – спросил Дорин.

– Позволю себе возразить, – подняв руку, сказал сосед слева от Дорина. Вирус не прокатит. Исходящий источник будет тут же обнаружен и блокирован, и никакие обходы системы и шифрование не помогут. Система сети Арматюб и есть вирус!

– Па, па, па! – постукивая пальцами по столу, пробурчал Дорин. – Неужели ничего нельзя сделать? Не верю!

– Есть у меня одна идея, – сказал сосед справа от Дорина. – Мы не сможем подключиться к общей сети Арматюба, но мы можем разослать копии видеоматериалов гражданам Армагоны.

– Интересно узнать, на каком этапе распространитель будет задержан? – спросил рыжеусый Жоклинс.

– Подожди. Это лишь предложение, детали нужно продумать, кто и как это будет распространять. Пару сотен распространителей мы найдём, – ответил сосед Дорина справа.

– А где уверенность в том, что среди этой пары сотен не окажется провокатор или предатель? – спросил Робби.

– Дело рисковое, не спорю, но если это сделать в один день, то ищейки не успеют мобилизоваться. А дальше всё будет распространяться подобно вирусу. Народ будет показывать друг другу это видео, – уверенным тоном произнес сосед слева.

– Это интересный план, пусть сырой, но всё же вероятный план, – заключил Дорин, – Понятно, что многие не поверят, подумают, вражеская агитка. Но ведь на видео нет призыва свержения власти. Там просто показана жизнь радонцев. Кто-то не поверит, а кто-то призадумается, – одобрительно покачивая головой.

– Я согласен. Попробовать нужно, – согласился Робби, – От вас всех требуется крайняя осторожность, чтобы источник распространения не был обнаружен. Я думаю, на подготовку уйдёт не меньше недели.

– Я подготовлю носители памяти, через пару дней всё будет готово для записи на них видеоматериала, – добавил Жоклинс.

3.

Завернув за угол, автомобиль Нортона медленно остановился.

– Приехали. Горди, а давай немного погуляем, время ещё не позднее.

– А давай, – ответила Горди, выходя из машины.

Вечер был тёплым, даже жарким, лишь слабый ветерок спасал от раскалившихся за весь день каменных зданий. Горди и Нортон направились к небольшому скверу с плотно насаженными деревьями и густым кустарником.

– Нортон, а почему ты не позвал на концерт свою девушку, почему меня? Ты ведь с ней обручён, как я знаю, – спросила Горди.

– Обручён, хм! Что значит обручён? Обручение не повод ходить вместе на концерт, – шутливо ответил Нортон.

– Но, все же?! – впившись большими глазищами, спросила Горди.

– Я не люблю её и считаю обручение ошибкой, которую я исправлю. У нас свободная страна, и мы вправе выбирать тех, кого мы любим.

– Но ведь ты сам согласился на предварительное согласие на брак?

– Брак?! Что такое брак? Мы сдаём государству потомство, они нам за это платят. Ведь дома, в которых мы живём, все преференции, которые у нас есть, нам достаются даром от государства. Ну и мы должны за это что-то ему дать.

– Дать государству что-то?! Получается мы инкубаторы? – слегка раздражённо спросила Горди.

– Почему инкубаторы? Мы сдаём детей государству на обеспечение.

– Странно ты выражаешься: «сдаём детей ” Это же не животные, не яйца птицы, чтобы сдавать.

– Хорошо, не сдаём, а отдаём. Государство их воспитывает, содержит, учит, даёт работу. Не то, что у Радонцев. Семейные пары сами воспитывают детей, тратят на это средства, потом помогают устраиваться на работу и содержат их до тех пор, пока они не окрепнут.

– А может в этом и есть смысл – самим воспитывать, кормить, лечить, учить, а, Нортон?

– Смысл в чём? В том, что ты оторван полжизни на детей, на создание благоприятных условий их жизни? А у нас все эти хлопоты взяло на себя государство.

– Да, государство нам дало многое, у нас нет безработицы, нет бездомных и нищих, но у меня такое ощущение, что государство у нас забрало что-то важное, что-то главное. Скажи, ты когда-нибудь думал, кто твои родители, какие они, как выглядят, чем живут, чем заняты?

– Думал, но я их не помню. Я помню только интернат, как и все мы, – пожимая плечами, сказал Нортон.

– А я вот об этом всегда думаю. Где они, чем занимаются, живы ли? Я мечтаю их увидеть. Вот у тебя есть мечта?

– Есть! Я хочу добиться статуса, в котором я могу позволить купить себе цветной костюм, – шутливо ответил Нортон.

– Ну, о цветной одежде я тоже мечтаю, а если серьёзно?

– Если серьёзно, я мечтаю о стакане холодной тонизирующей воды, очень душно, в горле пересохло, – слегка осипшим голосом сказал Нортон.

– Ой, а я исполню твою мечту, а взамен этого ты мне расскажешь о своей настоящей мечте, да? Тут рядом в сквере есть автомат. Там есть тонизирующая вода. Идём.

Они подошли к выцветшему от времени автомату с напитками. Нортон прислонил кисть руки, к маленькому окошечку, и из огромной нарисованной пасти вылетели две запотевшие пластиковые бутылки с напитком. Нортон одну бутылку протянул Горди, а вторую стал жадно опустошать. Выпив всё содержимое бутылки, он бросил её в переполненную такими же бутылками урну стоящую рядом.

– Вот теперь можно и о настоящей мечте поговорить, – сказал Нортон, вытирая рукавом рот. – Скажу тебе честно, Горди, у меня действительно есть мечта. Я хотел бы узнать тебя ближе. Ты мне нравишься, не стану скрывать.

– О! Какой странный подкат! Свою мимолётную страсть выдавать за мечту! – с улыбкой произнесла Горди.

– Нет, это не подкат. Я немного теряюсь. Хорошо, это не мечта, это намерения. Скажи, а я тебе нисколечко не нравлюсь?

– А если сколечко нравишься, то что?

– Тогда, может, поцелуемся? – приглушённым голосом произнес Нортон.

Нортон обнял Горди и попытался её поцеловать, но она убрал его руку, выскользнула из-под его объятий, сказав:

– Нет, целоваться мы не будем. Мы друзья, а между друзьями не может быть интимных отношений.

– Ты просто не пробовала. И почему это мы друзья? Мы работаем вместе, да, но мы не друзья, и я не хочу быть твоим другом, – возразил Нортон.

– Какой ты наг… – Горди хотела сказать «наглый», но осеклась и сказала. – Шустрый парень! У тебя девушка есть, а если так припекло, вызови девицу облегчённого поведения.

– Не нужна мне девушка ни тяжелого, ни облегчённого поведения. Я тебе говорю сокровенные вещи…

– Ой, прямо сокровенные?! Глупости говоришь! И вообще уже поздно, мне пора домой, я устала.

– Да, конечно, идём.

Горди взяла под руку Нортона, и они направились к дому Горди.

– Несмотря на то, что концерт был чудовищен, я рада, что мы пообщались. Спасибо тебе, Нортон!

– За что? За просмотр порнографии вместо ожидаемого концерта?

– Зато мы с тобой неплохо прогулялись, выяснили отношения.

– Выяснили! Ничего мы пока не выяснили. Я понимаю, я тороплю события, но ты, Горди, не спеши с выводами.

– Нортон, я не знаю, что ты себе вообразил, но я согласилась с тобой сходить на концерт, и только!

– Замечательно! Но я не давал тебе никаких обещаний. Мне был нужен повод, с тобой пообщаться. Концерт был поводом, понимаешь?

– Я так и подумала. Все вы такие! Наплел, понимаешь, про концерт, а сам что?

– А сам еще и в симпатии к тебе признался, вот какой я подлец!

– Не то слово, недоученый искуситель – торопыга! Вот мы и пришли, ну что давай прощаться. Увидимся на работе, – сказала Горди.

Поцеловав в щеку Нортона, Горди скрылась за дверью серого дома, так быстро, что Нортон, не успел ничего сказать. Ему не хотелось в этот вечер идти домой. Ему вообще не хотелось уходить от этого дома. Присев на лавку он стал размышлять: Что это было? Думал он. Она поцеловала его сама, пусть в щёку, хотя минуту назад увернулась от его поцелуя. Нет, это что-то да значит, я ей тоже нравлюсь. У меня есть шанс, – утешал себя Нортон.

В это время у него зазвонило устройство связи. Нортон посмотрел на отображающийся номер абонента, это была Элисия. Он нажал на кнопку приёма

– Привет, Нортон! Забыл меня совсем. Ты обещал встретиться, а сам так и не позвонил.

– Привет, Элисия! Я совсем замотался, извини. Работы много, и я неважно себя чувствую, – придумывая на ходу отговорки, ответил Нортон.

– Надеюсь, что ты скоро будешь здоров, и мы встретимся, да?

– Конечно! Обязательно. Я позвоню, Да? Пока.

4.

Заседание тайного совета продолжалось, Робби, попивая заваренный напиток из чашки, обратился к присутствующим:

– Есть еще один вопрос. Нужно выяснить одну важную вещь, а именно: что же на самом деле находится за колючей проволокой охраняемой запретной зоны.

Подпольщик Углас отхлебнув из своей чашки, сказал:

– Возможно, там изготавливают мощное оружие массового поражения.

– Либо там делают биологическое оружие, что ещё хуже, – заключил рыжеусый Жоклинс, – Не могут так тщательно охранять зону, лишь потому, что там находится какой-то страшный вирус, как нам все впаривают.

– Согласен, – вмешался Робби, – Я, как бывший вирусолог, могу сказать, что тот вирус, который в своё время поразил большую часть населения страны, погиб. Мутировать при отсутствии биологической жертвы невозможно.

Мысль об охраняемой зоне терзала не только Робби, она терзала многих жителей Армагоны. Запретная зона занимала большую территорию. В нескольких километрах от города, широко вспаханной полосой на тысячи километров, тянулась, охраняемая по всему периметру, граница. Она была обтянута колючей проволокой под высоким напряжением. На проволочных опорах высотой более шести метров висели таблички с предупреждениями о том, что почва за периметром ограждения заражена смертельным вирусом. За ограждением, сразу за вспаханной полосой возвышалась стена высотой метров десяти с камерами слежения и электронными пушками, прикреплёнными сверху. Никто не имел права пересекать границу, да и вряд ли бы кто-то захотел быть пристреленным охранником либо умереть в муках в короткие сроки от коварного вируса. Так же над всем периметром была установлена бесполётная зона. Все, что приближалось к запретной зоне, уничтожалось на месте без предупреждения мощными электронными зарядами, которые могли в клочья разнести всё что угодно.

Робби встал из-за стола и подошел к экрану, висящему на стене, сказал:

– Я хочу показать одну странную видеозапись. Нашими товарищами были запущены дроны над территорией запретной зоны, которые были тут же уничтожены, запись с них транслировалась в реальном времени, и вот что удалось записать.

Робби нажал на кнопку проектора. На экране появилось изображение, снятое с высоты тысячу метров. В кадре появились ограждения в виде высокой стены, небольшой лес с полянами, оврагами и ручьями. Вдруг всё исчезает, изображение меняется, теперь вместо лесов, лугов и ручьёв, появляется совершенно другая картина. Ровные квадратики, расчерченные, словно тетрадка в клетку, сливались с горизонтом. Изображение приблизилось. Стала видна стоящая вряд техника, напоминающая военные летательные аппараты.

– Обратите внимание, это не склейка. Дрон снимает в реальном времени в той же местности, – пояснил Робби.

На экране, чётко виднелась ровная, как водная гладь, дорога, уходящая за горизонт. Рядом с техникой стояло несколько военных. Вдруг опять всё исчезает, и появляется прежняя картинка с лесами и лугами.

– После этого кадра дрон был сбит. Теперь предлагаю посмотреть другой ролик, сделанный другим дроном, который тоже был так же уничтожен. Этот видеоматериал был сделан в другом районе. Дрону удалось залететь глубже в запретную зону, – сказал Робби, включая изображение.

Изображение гор, лесов и лугов заволакивали небольшие облака, через секунду все исчезло, и на несколько секунд появилось изображение, напоминающее огромный объект с постройками, схожими на космодром с непонятными летающими объектами. Затем появились строения похожие на жилые дома. На стоп-кадре появился увеличенный объект, похожий на город. Робби сделал стоп-кадр, увеличив его в несколько раз, и сказал:

– А вот это что? Что это за город?

– А если это мёртвый город, который был построен сто лет назад ещё до войны? Там же мёртвая зона теперь, – предположил блондин Углас.

– Мёртвая зона с двигающимися объектами в виде летательных аппаратов и другой техники? – спросил Робби.

– Засекреченный объект, наверняка там производят секретное оружие. А если это оружие, то рассчитывать на победу, на нашу победу, будет сложно, – заключил Углас.

– Секретное оружие производят с такими высотными зданиями? И что это за маленькие летающие объекты, средства защиты? – озадачился Робби.

– Меня смутило другое. Почему все это исчезло. Это что, город призрак? Там поселились инопланетяне? Так я в мистику и фантастику не верю, – засомневался Дорин.

– Вот в этом во всём и предстоит разобраться, – протянул Робби.

– Какие там инопланетяне и секретные разработки оружия? Мы ведь не знаем, как выглядела засекреченная местность. Может, там таких городов десятки. И все они мертвы, – выразил скепсис сосед Дорина справа.

– Возможно, ведь во время войны никто города на этой территории не уничтожал, – подхватил сосед Дорина слева.

Дорин отхлебнул из своей кружки, обратившись к блондину Угласу.

– Прости, не знаю твоего имени.

– Углас, – представился блондин.

– Так вот, Углас, это не Ерунда. Как быть с тем, что на видео мы сначала видели одну картинку, а за тем другую в реальном времени?

– А глюки электроники исключены? А а если это специально придумано, чтобы Радонцев сбить с толку? – не унимался Углас.

– Нет, тут что-то не то, – озадачился Робби.

– Если там находится мощная военная сила, как сказал Углас, то мы все действительно можем потерпеть поражение. Это очень серьёзно. Тем более, сейчас, накануне важных событий, – подытожил Дорин.

– Более, чем серьёзно, – добавил рыжий усач Жоклинс.

5.

Нортон шёл на службу в приподнятом настроении. Ему ещё никогда так не хотелось идти на службу, как сейчас. Ему не терпелось увидеться с Горди. Он пришёл специально пораньше, чтобы поставить на её рабочий стол букет цветов, который он купил по дороге. Воспользовавшись своим служебным положением, он открыл электронным ключом кабинет, где работала Горди, поставил букет в графин с водой, после чего быстро ретировался. Подходя к своему кабинету, он увидел своего руководителя Лопиона. Он был взволнован и напуган.

– Как хорошо, что ты пришёл пораньше, – пропыхтел Лопион.

– И вам доброе утро! И откуда у нас случилось? На вас лица нет, – шутливо сказал Нортон.

– Не до шуток, идём ко мне. У нас катастрофа. Ка-та-стро-фа! – произнёс по слогам Лопион, – Идём ко мне в кабинет.

Войдя в кабинет, Лопион налил себе бокал крепкого напитка изумрудного цвета и, выпив его залпом, сказал:

– К нам едет проверка! Эти парни из СБА будут нас проверять.

– Да бросьте Вы! У нас по отчётности всё нормально, я всё проверил, как Вы и просили. Пусть разбираются с теми, кто неправильно утилизировал брак чип – драйверов, – успокаивал Лопиона Нортон.

– Думаешь, к нам вопросов не будет? Хорошо бы, – слегка успокоившись, произнёс Лопион.

– Не зря мне снились сегодня медузы. Они просто меня пожирали со всех сторон. Ты присаживайся на диван. Но беда не приходит одна, прошла информация, что нас могут расформировать, и раскидать по другим подразделениям. Если вдруг тебя спросят обо мне, ты уж скажи, что я такой весь патриот, что начальник хороший, строгий, требовательный, – вспоминая нужные качества, загибая пальцы, бормотал Лопион.

– Умный и беспощадный к врагам государства! – подсказал Нортон.

– Да, да. Вот это тоже скажи, если спросят. Я очень беспощадный. И умный, что есть, то есть. Да, только ты своих сотрудников проинформируй, что и как говорить. Моя супруга со своей стороны тоже предпримет действия. Порядок наведи в документации, отчётность чтобы была отчётной, и патриотизма побольше в сопроводительных письмах, – наливая себе в стакан зелёного напитка, пролепетал Лопион.

– Не беспокойтесь. Все сделаем на высшем уровне, и отчётную отчётность и патриотический патриотизм, – мягким тембром заверил Нортон.

– И главное! Чтобы везде, слышишь, везде в кабинетах и лабораториях были установлены живые портреты Олемитеса. Эти парни из СБА это любят.

– И стоило меня тащить сюда? Сказали бы там внизу.

– В моём кабинете нет прослушки, поэтому я тебя позвал к себе.

– А в других местах есть? То есть у меня в кабинете есть прослушка? – подозрительно спросил Нортон.

– Ну, это… зачем… нет, не знаю, – Лопион замешкался.

– Так есть или нет? – настойчиво спросил Нортон.

– Нет, есть! Извини, протокол, его нельзя нарушать, – практически скороговоркой выпалил Лопион.

– Ну, мне-то могли сказать! От меня-то чего кроили?

– Все, не добивай меня. Раньше не успел тебе сказать, вот теперь вспомнил и сказал. Только тсс! – Лопион прижал палец к губам.

– Вспомнили теперь? Спустя три года?

– Все, иди, работай.

Нортон и не собирался задерживаться возле испуганного начальника, слушая его очередные опасения, ему не терпелось увидеть Горди, поэтому он мгновенно испарился из кабинета шефа. Нортон направился к рабочему месту Горди, отделённому стеклянной перегородкой от других сотрудников отдела. Горди сидела за столом, любуясь цветами и исходящим от них ароматом. Нортон остановился, чтобы немного понаблюдать. Немного постояв, он постучал.

Горди обернулась и, улыбнувшись, помахала ему рукой. Нортон вошёл.

– Привет, Горди!

– Привет, Нортон! А у меня на столе цветы. Ты случайно не знаешь, кто их сюда поставил? – прищурившись, спросила Горди.

– Не знаю, может, у тебя появился тайный обожатель, застенчивый и влюблённый!

– И не просто застенчивый, а ещё и имеющий доступ к электронным ключам. Ну ладно, оставим вскрытие дверей на его совести. Рада тебя видеть, Нортон!

– Вот это приятно слышать! Взаимно!

– Пользуешься служебным положением, ходишь к сотрудницам по личным делам?

– А вот и нет, а вот и нет! Я пришёл предупредить. Наш шеф просил навести порядок в документации и непрозрачно намекнул, что будет проверка. Только тсс! Это секрет.

– Да, да, секрет, я поняла. Правда, об этом секрете уже все в коридоре говорят, но сделаем вид, что это секрет.

– Так что я пришёл по службе и ничего личного. Ну, почти ничего! Ещё я хотел тебя повидать. Скажи, мы можем встретиться после работы?

Я недавно достал пару красных сердечек. И хочу тебя угостить, – гордо сказал Нортон.

– Серьёзно?! Красные сердечки? Откуда?! – восхитилась Горди.

– Места надо знать. Фрукт редкий даже там, где он растёт.

Красными сердечками называли редкий фрукт. Вкус этого фрукта напоминал вкус яблока и персика, планета Аллон не баловала разнообразием фруктов, в отличие от овощей, поэтому фрукт считался необыкновенным и редким деликатесом.

– Умеешь ты заинтриговать девушку, Нортон. Нет, чтобы принести сердечки сюда, ты их оставил в машине.

– Не в машине, а дома! Только фрукты попробуем, и я отвезу тебя домой, – протянул Нортон.

– Ой, хитрец! Я за свои двадцать шесть лет таких хитрецов, как ты не видела. Хитрец уровня двенадцатилетнего ребенка.

– И на этом спасибо, ладно, хоть не младенца! Ну, так что?

– Хорошо. Но знай, я соглашаюсь на фрукты только из-за перспективы протекции моей карьеры, ты же с шефом на короткой ноге, – шутливо сказала Горди.

– Ох, я всегда знал, что главные карьеристы – женщины! Если бы я был твоим непосредственным начальником, то я бы поставил тебя на своё место, а сам пошёл бы в твои подчинённые, – игривым тоном сказал Нортон.

– А-а, да? Любишь доминирование? А я так рассчитывала, что ты не подкаблучник, – нарочито надув губы, ответила Горди.

– Значит, ты всё-таки на что-то рассчитывала. Это хорошо!

– Ничего хорошего. Всё, забудь меня. С подкаблучниками дел не имею!

– А с порядочными, как я, имеешь дела?

– Ну, если сердечки испробовать, то и подкаблучник сойдёт!

– Вот и договорились. А теперь мне пора, не печалься, Горди, разлука будет недолгой! Разрешите идти? Есть!

Нортон на последней фразе встал и вытянулся во весь рост, подобно военному, развернулся на носке, ударил ботинком о ботинок, повернулся на сорок пять градусов и вышел из кабинета, держа подбородок вверх.

6.

В доме правительства Армагоны за огромным продолговатым столом в ожидании очередного заседания сидели представители верховного правления страны, все как один преданные великому делу и верховному лидеру. Под великим делом подразумевалось внесения абсурдных и противоречащих друг другу законов для граждан, что называется, наводить тень на плетень. По сложившейся традиции верховный лидер страны – Олемитес никогда на заседаниях не присутствовал, а вёл их дистанционно. Перед каждым членом правления, были установлены прозрачные мониторы, в которые великие мужи периодически поглядывали, дабы не упустить появление Олемитеса и первыми поздороваться с ним. Каждый считал своим долгом предложить лидеру страны какой-нибудь иезуитский план ущемления народа своей страны, надеясь, что какой-нибудь из предложенных им законов будет принят, а автор закона будет отмечен главой страны за сообразительность, что означало полное соответствие с занимаемой должностью. Народу Армагоны не с чем было сравнивать уровень своей жизни, ведь те, кто мог что-то помнить о жизни шестидесяти летней давности, уже давно умерли или погибли. Армагонцы не входящие в круг элиты жили очень скромно, и радовались любому послаблению и отмены очередного идиотского закона.

Раздался сигнал, который означал, что заседание начинается. На экранах проекции появился верховный главнокомандующий Олемитес. Он с добродушной улыбкой обратился к присутствующим:

– Я приветствую всех, мои дорогие! Начнём заседание. Прошу вас министр безопасности Тракент. Как у вас обстоят дела?

– У нас все по-прежнему хорошо, народ трудится, радуется жизни. Все Вас благодарят и любят! Волнений нет, недовольных тоже. Почти. Мы пресекаем любые инсинуации и провокации, если такие возникают, – отчеканил министр службы безопасности Тракент, потирая сизый нос.