Армагона. Выход – там, где вход

Армагона

Выход – там, где вход

Юрий Александрович Акулинин

Редактор Роман Юрьевич Акулинин

© Юрий Александрович Акулинин, 2025

ISBN 978-5-0068-2904-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Армагона

Моей бабушке Евдокии Сергеевне посвящается.

Глава 1

1.

Планета Аллон созвездие Ориона, звёздной системы Минтака. Аллон входит в группу из 12 планет, в центре которой находится звезда по имени Нарис. Расстояние от солнечной системы 1200 световых лет.

По пустынной улице ночного города Армагона, тяжело дыша, переходя с бега на шаг, в сторону многоэтажных домов, похожих на столбы, подпирающие небо, двигался, одетый в чёрную куртку, крепыш. Из-под натянутого до бровей капюшона торчал острый нос и ровная, как будто нарисованная, бородка эспаньолка. Крепыш, осторожно озираясь по сторонам и перебежав дорогу, остановился возле большого жилого здания. Прислонив маленькую пластину к считывающему пин-код устройству, он вошёл в открывшуюся дверь, растворившись в большом пучке света. Через несколько секунд к соседнему дому с мигающей сиреной подъехал длинный автомобиль, напоминавший локомотив скоростного поезда. Из автомобиля синхронно из шести дверей высыпали вооружённые солдаты, одетые в блестящие чёрные костюмы. Рассредоточившись по периметру четырёх домов, они дружно начали их сканировать специальными устройствами. Закончив сканирование, вооружённые солдаты по команде командира сели в автомобиль и скрылись за поворотом улицы.

Просунув голову в проем приоткрытой шторы, и осмотрев улицу с тридцатого этажа, крепыш задёрнул штору и повернулся, обращаясь к темному силуэту, расположившемуся в углу неосвещённой комнаты:

– Вроде уехали!

– Ты понимаешь, что ты мог провалить мою конспиративную квартиру, Дорин?! – прозвучал хрипловатый голос из тёмного угла комнаты.

– Это исключительный случай, они сели мне на хвост, и если бы не твоя по близости квартира, Робби, то всё, я бы не ушёл, – тяжело дыша, оправдался крепыш.

– Есть у меня местечко, где тебя точно искать не будут.

– Место надёжное?

– Да.

– Хорошую штуку мне сделали, ни один их сканер меня не видит. Но это временно, на месяц. Через месяц мне будет нужна новая идентификация личности.

– Будем думать, как эту проблему решить. Твоё лицо светят по всем видам трансляции, тебе нужно поменять внешность. Грим, парик, усы, очки.

– Если изменить мою внешность, то и в идентификаторе это должно быть отражено, – сказал Дорин, наливая себе воду из кувшина.

– Само собой. Я дам тебе чип с небольшими накоплениями. На еду и одежду хватит. Сегодня останешься здесь, завтра переедешь.

– Когда я могу встретиться с руководителями групп? – спросил Дорин, усаживаясь на диван.

– Скоро. Им понадобится время на дорогу из других городов. Два дня, не меньше, – ответил Робби, присаживаясь напротив дивана.

– Нормально.

– Как тебе удалось сбежать? Везучий ты.

– Везение, одна из милостей судьбы!

– Ты веришь в судьбу?

– Скорее всего, в удачу. Если веришь в удачу, то и удача поверит в тебя!

– Да ты философ! Только философией сыт не будешь. Идем, я тебя покормлю, – сказал, Робби.

– Вот от еды я не откажусь. А то отощал на тюремных харчах.

Планета Аллон во многом напоминала Землю, только была меньше на треть. Гравитация была ниже земной на пятнадцать процентов и давала некоторые преимущества. Обитатели планеты при падении с высоты всё равно разбивались, но выживали чаще и меньше получали увечья, в отличие от людей.

Аллонцы ничем не отличались от людей – внешне они были похожи на светлокожих европейцев. Около пятидесяти лет назад, Аллон поделился на два государства: Армагону и Радонию. Радония сумела сохранить несколько национальностей, соблюдая культурные и национальные традиции.

Язык на планете был единым – это почти единственное, что объединяло этих два между собой государства, за исключением торговли, которую вели между собой страны, невзирая на враждебность друг к другу и ведением вялотекущих боевых действий.

Вредным производством на Армагоне занимались осуждённые за разные преступления армагонцы и перебежчики из Радонии, нарушившие закон в Армагоне. Основной добычей природного ресурса и выгодным экспортом в недружественную страну Радония был Латоний – твёрдое вещество, из которого путём сложных химических и физических воздействий вырабатывалась энергия, которую использовали в качестве энергоресурса. Производством и обслуживанием инфраструктур городов и сельского хозяйства занимались остальные жители Армагоны. Половина взрослого населения страны находилась на военной службе или службе безопасности.

Стиль одежды на Армагоне напоминал моду землян пятидесятых годов двадцатого столетия – только в серно-белых тонах. Частично цветную одежду могли носить только те, кто имел заслуги перед государством, например, цветной галстук, либо цветные носки или же цветную рубашку. Полностью цветную одежду могли носить только высшие чины.

Золото на Аллоне называлось – Голдано. Его было в таком избытке, что оно не имело никакой ценности. Из него делали всё, что не требовало особой прочности: столовые приборы, элементы декора и прочую мелочь. Ценным и дорогим металлом считалось серебро, которое на Аллоне называли седым палом. Позволить такое украшение из седого пала мог только весьма обеспеченный гражданин планеты Аллон, и то в ограниченном варианте с обязательной регистрацией.

Дорин был доверенным лицом руководителя Радонии Кора. Будучи недавно арестованным, он сбежал из-под стражи. Дорин был связующим звеном между Радонией и Армагоной, подпольем которым руководил Робби. Главной задачей Дорина было – консолидация всех подпольных групп сопротивления Армагоны с Радонией, против режима правящей верхушки Армагоны.

2.

В жилище Нортона, заместителя начальника отдела электронных систем безопасности, было всё на уровне его статусного положения. Вся обстановка выглядела достаточно скромной, и по меркам Армагоны, Нортон жил чуть выше среднего уровня. Комнаты были окрашены в серый цвет, у стены в гостиной стоял коричневый диван с тумбочками-близнецами по краям. Посередине комнаты, вцепившись в пол кривыми ножками, воцарился прозрачный стол с маленькими креслами по сторонам. Огромные до пола окна отражались в зеркальном экране проекции во всю стену, увеличивая размеры комнаты.

По закону страны Нортону разрешалось иметь квартиру третьего уровня, одну единицу средства передвижения – так же третьего уровня.

Нортон, одетый в широкие штаны темно-серого цвета и чёрную свободную рубаху, пытался зацепить золотой вилкой из широкого блюда кусок рыбы, чтобы положить его своему товарищу Андерсу в тарелку – из чистого золота. Упрямый кусок не поддавался, и все время слетал с вилки Нортона. Андерс по-хозяйски взял кусок рыбы руками и плюхнул её к себе в тарелку, затем, смачно облизав пальцы, сказал:

– Не будем церемониться! Разливай!

Нортон разлил по тяжёлым золотым бокалам темно-красное вино и, протянув бокал товарищу, произнёс:

– Залпом не пей, как ты это любишь, почувствуй букет, оттенки винограда суарды и кабриньи!

Андерс улыбнулся и выпил залпом половину бокала, затем, причмокнув, сказал:

– Не понимаю я ваших этих штучек, какой букет? Главное – послевкусие. Цвет хороший, насыщенный. Это вино больше похоже на венозную кровь, нежели полусухой напиток.

Нортон снисходительно сморщился, и многозначительно возразил:

– Деревенщина! Ничего ты не понимаешь в винах. Мне его достали по великому блату, по случаю дня независимости.

– Независимости от кого, или чего? – спросил Андерс.

– От этих плебеев, террористов Радонцев. Если ты помнишь, пятьдесят лет назад наш народ очистил страну от этих дикарей. Тем самым, мы избавились от национальных распрей. Разве не повод выпить вина?

– Они плебеи и террористы, однако, мы у них покупаем товары народного потребления, и автомобили. При этом у нас самое мощное вооружение, высокоточное оружие, а своих автомобилей нет!

– А нам некогда размениваться по мелочам. А автомобили у них дерьмо. Нам продают старую рухлядь, – недовольно пробубнил Нортон.

– А что мы делаем лучше них?

– Мы победили все болезни. И ты как доктор, это знаешь лучше меня. У нас народ живёт в достатке. И мы впереди планеты всей!

– А при чём тут независимость? – с раздражением спросил Андерс.

– Не хочешь пить за независимость, выпей за то, чтобы наш верховный лидер – Олемитес подольше правил нашей страной, – провозгласил Нортон.

– И без твоего пожелания это будет, не сомневайся! Вот объясни мне, неужели у нас на планете нет достойного, молодого кандидата? Этому уже лет восемьдесят, если не больше. А как ты помнишь, продолжительность жизни у нас не более шестидесяти – шестидесяти пяти лет.

– Зачем нам «другой верховный»? И хорошо, что наш верховный долгожитель, – закидывая в рот жёлтую ягоду, сказал Нортон.

– Как мне рассказывали, что продолжительность жизни раньше на планете была до ста лет. Никто столько не живёт, а этого ничего не берёт.

– Наши предки тоже жили не более шестидесяти лет. И наши учёные работают над этой проблемой. Скоро мы все будем жить дольше и лучше. Дай только срок! – мечтательно произнёс Нортон.

– Ты с каждым годом становишься глупее, мой друг. Ты что, опять посещал бесплатные курсы повышения личного патриотизма?

– Вот почему надо все извратить? Почему бесплатные курсы? Я, между прочим, заплатил двести лотов за эти курсы, – обиженно буркнул Нортон.

– А-а, это совсем другое дело! Не бесплатно, понятно, – ёрничал Андерс.

– А вот что касается преференций и привилегий, Андерс, – в нашем государстве каждый получает те блага, которые заслужил…

– Заслужил?! Не заработал, не получил в дар, а заслужил, – перебил взволнованный Андерс.

В это время на стене включилась огромная панель проекции, на экране появилась девушка диктор. Она передавала свежие новости, тараторя чуть ли не на одном дыхании, словно на ускоренной пленке. Диктор говорила о каждодневном повышении уровня жизни, о благоприятном радиационном фоне, и подвигах на линии военного соприкосновения. После гимна страны на экране появился верховный правитель Армагоны – Олемитес. Его седая борода была аккуратно подстрижена и по объему напоминала сладкую вату. Закрученные вверх кончики усов придавали лицу шарм, а улыбающийся с прищуром взгляд мог расположить к общению самого неразговорчивого собеседника.

Олемитес поблагодарил за горячую поддержку населения планеты, пообещав на посту верховного правителя приложить все усилия по улучшению жизни жителей Армагоны закончив фразой: «Я сделал страну свободной и приложу все усилия, чтобы ваша жизнь стала ещё лучше!». Олемитес поднял руку, сжал пятерню в кулак и, попрощавшись, исчез.

На экране опять появилась диктор, она сообщила, что из-под стражи сбежал опасный террорист, диверсант из Радонии некто – Дорин, убивший при побеге двух охранников. На экране появилась его фотография. Диктор попросила сообщить в службу безопасности всех, кто владеет какой-либо информацией о нем. Экран автоматически погас.

– У тебя, что новости включаются автоматически? – удивлённо спросил Андерс.

– Такие правила для служащих нашей конторы, я тебе уже говорил, – ответил Нортон, пережёвывая ветчину. – Видел рожу?! Отпетый террорист! – раздражённо ответил Нортон, разливая вино по бокалам.

– Может, он не террорист, может, он из оппозиции, а нам впаривают, что они все в Радонии террористы, – парировал Андерс.

– Оппозиция? – недоуменно вопрошал Нортон. – А взрывы в торговом центре и взрыв в исследовательском комитете?

– Ты думаешь, это он взорвал?

– А кто же ещё?! Злятся, что проиграли нам войну пятьдесят лет назад, вот и мстят. У них нет ни культуры, ни духовности, ни совести! Уроды, одним словом.

Нортон встал, подошёл к окну, на небо, на котором едва виднелась планета Орбитий, чем то напоминавшая луну, только увеличенную в размерах. Отхлебнув вина, он сказал:

– Орбитий! Ночью он особенно красив. Так красиво отражает свет, что никакого освещения на улице не надо.

В это время опять включилась проекционная панель, появилась реклама. Предлагались девушки на любой вкус. Полуобнажённые девушки мелькали одна за другой. Цена зависела от статуса и положения Армагонца, и чем выше был статус, тем меньше цена.

– А вот и культура с духовностью подъехали – разгружай, Нортон! Тебе какая девушка по статусу подходит?! – съязвил Андерс.

Нортон отмахнулся и, вернувшись на место, стал смотреть рекламу, в которой появились смазливые мужчины. Их предлагали, как женщинам, так и мужчинам. При заказе двух мужчин для женщин сразу, третий прилагался бесплатно!

– Ух ты! Скидки! Залежалый товар подсовывают! Нет, мы не возьмём! Не возьмём же, Нортон?

– Хватит тебе! У нас свобода выбора, пусть немного с перегибом. Видишь, каждый может себе по вкусу выбрать то, что ему больше нравится. Мы ведь свободная страна, – неуверенно ответил Нортон.

– Свободные от чего?

– Мы свободны от навязывания чужих идей! Живи и радуйся? Но нет, тебе надо к чему-то придраться, покритиковать.

– Свобода у нас редкий товар и очень дорогой. Разве ты этого не видишь? И я не понимаю, почему наша так называемая элита может позволить себе носить цветную одежду, а мы нет?

– А вот почему командир группы носит на плече два ромба, а командир всего отряда носит три ромба? Порядок, субординация и уважение. Дома ты можешь носить хоть все цвета, но вне дома ты обязан соблюдать!

– Прости раба неразумного, кормилец, прости, – сложив ладони вместе и прижав их к подбородку, сказал Андерс.

– Не смешно! Каждый должен заслужить дополнительные преференции. Иначе все будут паразитировать на лояльности законов и доброжелательности государства и нашего правительства. Разве я не прав?

– А как было раньше? Я имею в виду до того, как началась война? Какие были порядки? Я знаю, что историю всю переписали, а если почитать современную историю, у нас на планете был ад. А вот нелюбимые тобой радонцы говорят об обратном, – не унимался Андерс.

– Нашел, кого слушать! Ты эти провокационные файлы не читай. Во-первых, это ложь! Во-вторых, за это прочтение могут наказать!

– Если это ложь, то чего опасаться нашему руководству страны, значит, не всё ложь и…

– Я прошу такие разговоры со мной не вести. Пожалуйста! – оборвал на полуслове Андерса Нортон. – Давай выпьем и будем радоваться достойной жизни!

– Давай, Нортон! Предлагаю как-нибудь сходить, посмотреть смертельный бой гладиаторов, – сменив тон, сказал Андерс.

– Никогда не был на таких боях. А что там, действительно бьются насмерть? Можно же до первой крови.

– Можно, но рейтинги упадут и ставки на победителя. Пойдёшь?

– А, что? Пойду, – согласился подхмелевший Нортон.

3.

Горди шла на службу, где она уже трудилась около года. Она шла через стеклянный пешеходный тоннель, пересекавший реку. Это было единственное красивое место во всём городе. Речные обитатели реки косяком, а иногда и в одиночку метались в поисках пищи, изредка врезаясь в толстые стены прочного стеклянного тоннеля. Пройдя пункты досмотра и контроля при входе в корпорацию систем безопасности, она направилась на своё рабочее место, где занималась разработками средств связи. Навстречу к ней из своего кабинета вышел Нортон.

– Приветствую тебя, Горди! – улыбнулся Нортон.

– Утро доброе, Нортон! Как поживаешь? – вежливо спросила Горди, хлопая длинными ресницами.

– Замечательно! Спасибо… как ты? – неловко замешкавшись, спросил Нортон.

– Вот, иду на службу… погода сегодня отличная.

– Может, как-нибудь прогуляемся, сходим куда-нибудь, я забронировал два места на концерт певицы Орландии! Шикарный голос, красивое Шоу, говорят.

– Надеюсь, ты мне не свидание назначаешь, Нортон? – игриво спросила Горди.

– Нет, Горди, что ты! – Растерянно ответил Нортон и, сделав серьёзное лицо, спросил. – А что если свидание?

– На свидание не согласна, у меня есть кандидат в мужья, недавно нас подобрали друг другу, да и ты несвободен, – ответила Горди.

– Хорошо, а мы можем, как друзья вместе провести время? – нервно потирая руки, пролепетал Нортон и тут же спросил, – мы же друзья, да?! А друзья ведь ходят на концерты вместе. Пойдёшь?

– Хорошо, я пойду, – улыбаясь, ответила Горди. – А что, хорошая певица?

– Все хвалят, правда, я ни разу её не слышал. Пойдём, увидим! Правда, я небольшой любитель всяких концертов, но в хорошей компании – я что хочешь, могу послушать.

– А я хорошая компания, Нортон?

– Ты – да!

– Откуда тебе известно?! Может, я брюзга и скучная особа?

– Так давай проверим?

– Давай. Но знай, что мы идём на концерт как товарищи по работе.

– Да, да идём как товарищи, эти как их… малознакомые и незаинтересованные друг в друге коллеги.

– Договорились, – хихикая, сказала Горди, направляясь к себе в кабинет.

Нортон подошёл к двери, на которой неоновым светом мерцала табличка с его именем. Прислонив запястье к электронному замку, Нортон скрылся за дверным проёмом своего кабинета.

На Армагоне вот уже как 30 лет все фамилии упразднили. Жителям Армагоны присваивались идентификационные номера, и только имена, без фамилий и отчеств. Вся информация заносилась в чип-драйвер, который вживлялся при рождении в запястье руки. Чип-драйвер контролировал состояние организма, сообщал о заболеваниях, изменениях и его нарушениях. Чип-драйвер мог работать как кредитная карточка, а на случай чрезвычайных ситуаций мог сообщить точные координаты специальной службе местонахождение его обладателя. Вся информация, хранящаяся на чипе, была засекречена, и взломать её было практически невозможно. Одним из сегментов деятельности занималось подразделение, которым руководил Нортон.

Горди придя на своё рабочее место в тесный кабинет, размышляла над словами Нортона пойти с ним на свидание.

«Это была шутка, да, да – шутка!» – думала Горди, постукивая электронным карандашом по столу. «Или не шутка? Нет, я не должна на это реагировать. У меня есть мой молодой человек. И почему, собственно, шутка? Ведь я ему определённо нравлюсь. Подумаешь, небольшой флирт! Не в брак же с ним вступать. Подыграю ему немного», – подумала Горди, переключаясь на монитор.

Чем больше Горди отгоняла мысль о том, что Нортон ей тоже нравится, тем больше она загоняла себя в ловушку собственных заблуждений. Горди нравилось быть независимой, состоявшейся и волевой. Она всегда умела находить объяснения своим слабостям и поступкам. Естественно эти поступки, по её мнению, имели добрые намерения и благородную конечную цель. И сейчас, соглашаясь пойти на концерт с Нортоном, она преследовала цель – поддержать дружбу и только.

На Армагоне семейные пары создавались не по любви, не по расчёту и не по какой-то другой причине, они создавались по принципу полной совместимости, а именно по физическим, генетическим и ментальным данным. Из предложенных Горди вариантов женихов КСГО (комиссией по созданию гражданского общества), она выбрала одного кандидата. Этот выбор был внесён в протокол планирования брака. Заменить кандидата можно было только с одобрения КСГО.

Нортон в приподнятом настроении уселся в кресло, размышляя о разговоре с Горди: – И почему я должен идти против своего желания? Подумаешь, подобрали мне кандидатку в супруги. Как подобрали, так и переберут, – размышлял Нортон, – Я ведь тоже понравился Горди, иначе она бы не согласилась пойти со мной на концерт. Мы свободные граждане. Слава Олемитесу, не в Радонии живём. Если всё пойдёт гладко, подадим в КСГО прошение, чтобы нас с Горди сделали кандидатами в пару. Только не надо сейчас торопить события, главное, не передавить, – мечтал Нортон.

На экране прозрачного монитора появилось сообщение о входящем звонке, после звука колокольчика появилось изображение девушки. Эта была Элисия, кандидатка в супруги Нортона, отобранной комиссией по созданию брака.

– Привет, Нортон! Можешь говорить? – спросила Элисия.

Нортон ткнул рукой в край изображения Элисии, и в нижнем углу появилось изображение Нортона.

– Привет, Элисия! Что-то срочное? – растерянно спросил Нортон.

– Нет, нет. Я хотела пойти с тобой на концерт этой, как её… Орландии. Только вот купить бронь невозможно, мест свободных нет, но ты ведь можешь достать проходную марку, – спросила Элисия.

– Нет, – твёрдо отчеканил Нортон, – у нас лимит исчерпался. Да и не могу я. Много дел, – не моргнув глазом, солгал Нортон.

– Ой, как жаль! Ну ладно. Может тогда просто, встретимся, давно не виделись.

– Я позвоню тебе завтра, нет, послезавтра. Мне отчёт нужно подготовить, а потом у меня повышение квалификации. Дел накопилось, ты не поверишь!

– Ой, извини, бос на связи, я позвоню, – сказал, Нортон и отключился от сеанса.

Нортон продолжал мечтательно смотреть вверх, заломив руки за голову, затем встал и, подойдя к машине, которая делала напиток «строн», чем-то напоминающий кофе, нажал на кнопочку.

– Как-то с Элисией неловко получилось. Грубо! Она хорошая, но не мой вариант. Зачем надо было вступать с ней в предварительную договорённость о браке? – сказал вслух Нортон.

На экране монитора включились новости, периодически появлялся верховный с обращениями к гражданам Армагоны, но Нортон не слышал Олемитеса, он думал о ней, о Горди, которая ему давно нравилась, с того момента, как она устроилась к ним на службу. Но как только он ее встречал, то чувствовал какую-то неловкость, и вместе с этим ощущал необъяснимую близость, будто бы знал её много лет.

– Если бы я ей не нравился, она бы не разговаривала со мной игривым тоном и не смотрела бы в пол, перед тем как ответить. Все же я её зацепил, – проанализировал вслух Нортон.

4.

Особое положение на Армагоне занимали интернаты, в них проживали и воспитывались дети от рождения до восемнадцати лет. По закону, который был принят 40 лет назад, родившихся детей в семейных парах сразу отдавали в специальный интернат на полный пансион за счёт государства. В интернате детям с малых лет прививали полезные для страны привычки, такие как любовь и самопожертвование – только к своему государству. Женщинам дозволялось рожать не менее двух и не более четверых детей. Категорически запрещалось искать общения со своими детьми после сдачи их в интернат, а также рожать не от одобренного службой КСГО кандидата. Детей в процессе воспитания калибровали. Большая часть детей готовилась к военной службе и службе безопасности, остальные распределялись в другие области по мере их способности.

В одном из таких интернатов шли занятия по воспитанию духа патриотизма у десятилетних детей. В большом помещении, напоминавшем спортзал, в несколько рядов стояли дети, одетые в черно-белую одежду. Стены были разукрашены гербом Армагоны – парящий орёл с добычей в клюве возвышался над планетой. С четырёх стен на детей из светящегося изображения смотрело улыбающееся лицо верховного правителя Армагоны – Олемитеса. По спортивному залу важной походкой перекатывался инструктор, напоминавший павлина, ещё с более противным голосом.

– Дети, кто главный враг нашей страны? – прогнусавил Инструктор.

– Радонцы! – хором ответили дети

– Что главное для Армагонца? – икая, спросил инструктор.

– Любить свою страну и своего верховного правителя! – почти синхронно ответили дети.

– В какой стране мы живём?

– В Армагоне, самой свободной стране на планете! – дружно прозвенели колокольчиками подростки.

– А если враг придёт, что вы сделаете? – борясь с икотой, спросил инструктор.

– Погибнем, но победим! – прогрохотали воспитанники интерната.

– Чётче нужно отвечать! Синхронно! Запомните, дети! Враг бывает не только внешний, но и внутренний! Поняли?

– Так точно! – раскатился громом ответ.

– Сейчас я задам вопрос. Так… отвечает Золди! Выйди вперёд, – скомандовал инструктор.

Из второго ряда вышел мальчик. Сделав два шага вперёд, он прижал руку к сердцу и отчеканил:

– Золди слушает, учитель!

– Что ты будешь делать, если узнаешь, что твой близкий друг, например, Нелон, оказался врагом нашего государства?

Мальчик посмотрел в сторону своего друга, немного замявшись, ответил:

– Я должен сообщить в службу безопасности, и буду готов его уничтожить по первому приказу, – отчеканил как таблицу умножения мальчик.

– Правильно! Потому что нет ничего важнее безопасности нашей родины. Встань в строй! – буркнул инструктор.

Золди отправился в строй. Вставая рядом с Нелоном, он наткнулся на его кулак.

– Сам ты враг, понял? – недовольно возмутился Нелон.