Точка невозврата. На линии огня

Пронзительные глаза Сашенькиного спутника говорили о том, что их хозяин в этой жизни многое повидал и всякое пережил. В нем чувствовались непреклонная воля и внутренняя сила.

– Как вы оказались в России? – прищурилась Саша, спросила, хотя кое о чем она уже была в курсе, просто хотела услышать версию самой Яценки в собственном ее изложении.

– Да так, – пожала Алеся неопределенно плечом. – Папа, он… – прищурилась Яценка, начала рассказывать.

Как только у них в стране началось поголовное скакание на улицах и на площадях, в трамваях и в вагонах метро, генерал Яценка быстро понял, к чему именно со временем могут привести вся эта безумная вакханалия и ритуальные скакания.

Как только оппозиционные силы с помощью западных кураторов и при их самой активной поддержке свергли Президента, генерал под шумок от победного угара по-тихому и без излишнего шума уволился со службы, сослался он на свое сильно пошатнувшееся в последнее время здоровье…

Родич, сидевший на Охотном ряду, деятельно и оперативно помог с оформлением всех необходимых бумаг…

Алеся рассказывала о том, что Ника и Вика со своими мужьями во время Переворота служили на Полуострове, и сразу после его присоединения к России они все четверо перешли на сторону народа, приняли российское гражданство.

А Леся Штерн и Славка оставались в Городе. Леся получила генеральские погоны, и Шпак ее после переворота пристроил при СКА. Туда же служить перевелась и Славка Шевчук, родная Лесина сестра. Так как Ника и Вика были для Леси Штерн и Славки Шевчук лишь сводными сестрами, то в кровных родственниках сестрички-близняшки у них не числились, нигде не проходили.

Впрочем, обо всем этом Сашенька уже знала от Кристины, но она не перебивала Яценку, ей нравилось слушать Леську, которая все пять лет учебы проходила в замах командира их курсантского взвода. И Яценка всегда прикрывала ее, когда она раз за разом тихо линяла с самоподготовки, порой сбегала в самоволки, чтобы встретиться в городе с Котэ…

Николай Иванович выкроил свободную минутку, снова пришел во двор дома, где жили Саша и Котики. К его великому огорчению, мальчиков он не встретил, долго стоял под окнами их квартиры, но свет до самой поздней ночи так и не зажегся, из чего Плющ сделал определенный вывод о том, что Саша и его племяши куда-то уехали. Может, на день или два отбыли, может, и надолго уехали, может, и навсегда укатили…

Темнее тучи Николай Иванович на следующий день заявился домой к брату, сидел, задумчиво тер переносицу, смотрел на Настасью Петровну, машинально вертел в руках вилку.

– Чё надулся, бирюк? – обернулась к Николаю жена его двоюродного брата. – Снова Сашка тебя прогнала, не дала встретиться с Котиками, обломала тебе все…

– Нет! – выпрямил голову Николай. – Их никого нет дома! Они или уехали на время, или попросту сбежали!

– Как? – ахнула Медведица, присела на табурет. – Куда они еще могли подеваться, скажи мне…

– Не знаю! – моргнул Плющ. – Ничего не могу понять! Вчера целый вечер и полночи охранял их окна. А там мертвецкая тишина! В голове не укладывается…

– Достал ты их всех, Коля! – покачала головой Настасья. – Вот Сашенька и сбежала!

Пришел Михайло, поставил на стол бутылку, достал рюмки.

– Нет, пить я не буду! – отказался гость. – Этим, – кивнул он в сторону бутылки, – горю не поможешь! Это мы проходили!

– И чем тебе можно помочь? – покосилась на него Настасья.

Николай Иванович встал, прошелся к окну, долго всматривался в темноту, резко обернулся, посмотрел на брата.

– Миша, прошу тебя! Позвони Максу Петровичу! – прижал он умоляющие руки к груди.

– Я не обещаю, – поморщился Михайло, – но я постараюсь. Говорят, что Шпака нет в городе и с ним трудно связаться…

Прошло несколько дней. Плющ каждый вечер торчал подле Сашиных окон, свет в них не появлялся. Саша точно уехала…

Позвонил брат, попросил к нему заглянуть. Бросив тоскующий взгляд на окно детской комнаты, Николай Иванович развернулся и поспешил к родичу домой, с порога задал вопрос:

– Что тебе, Миша, удалось узнать? Что?

– Коля, Сашенька вместе с мужем уехала! – разлил Михайло по рюмочкам водочку. – Сядь, выпей! Тебе не помешает…

– А-а-а! – поморщился Плющ, отмахнулся от рюмки. – Сначала ты все расскажи, потом уж по обстоятельствам…

– Мне удалось, Коля, доподлинно узнать, что они все приняли российское гражданство, – поведал двоюродный брат. – Свои люди из консульства мне на ушко доверительно шепнули. Информация верна на все сто процентов!

Николай снова поморщился, опрокинул в себя водочку, долго сидел и думал. Скорее всего, Сашенька бежала не от него, а от чего-то совсем иного. Или она вовсе не бежала, напротив…

– А где сейчас Костенко? – прищурился он, посмотрел на брата. – Я не могу ее найти. Ее сестра Марина со мной не стала говорить, указала мне на дверь. Все они настроены против меня!

– Есть, Коленька, за что! – покачала Медведица головой. – Ты же, ирод, столь старательно изводил нашу Сашу!

– Кристина служит при посольстве в Вене, – разлил Михайло снова по рюмкам. – По крайней мере, Кристинка там числится. Но ты сам, Коленька, все должен понимать, что это у нас еще ничего, по сути, не значит. Скорее всего, ее надо искать именно там, где находится сейчас ее муж…

Николай выпил, пожевал губами. Ему подумалось, что муж Кристины Костенко, не желая участвовать в карательных операциях против собственных же территорий, мог сделать финт ушами, уйти в сторону от прямого руководства войсками. Зная характер генерала, и такое вполне можно было бы предположить…

– А где генерал Шпак? – прищурился он.

– Максим Петрович назначен спецпредставителем при штаб-квартире НАТО.

– Ты можешь с ними как-то связаться?

– Я не обещаю, но попробую…

Всю ночь Николай Иванович думал. Если Сашенька сбежала не от него, а покинула их страну по какой-то иной причине, то ничто ему не мешает все бросить и переехать поближе к ней и к Котикам, поселиться возле них.

После того, как он узнал, что Саша приходится ему сестренкой, он многое переосмыслил и понял, что отныне Саша стала ему еще ближе и роднее. Николай осознал, что ему нужно общение и с Сашей, и с Котиками, которых он стал любить еще больше, ибо отошла в сторону подспудная мысль о том, что они для него вовсе и никто, совершенно чужие и неродные.

И Саша, и Котики снова стали ему самыми близкими на их свете людьми. И ему непременно стоит постараться, чтобы они заново приняли его в свою семью, перестали его чураться…

– Миша! – зашел Плющ с утра в офис брата. – Новости есть? Я всю ночь не мог заснуть! Все только и думал о Саше…

– Да, Марина дала мне номер Шпака, – кивнул двоюродный брат. – Я ему позвонил. Я ему ничего не сказал, что интересуюсь по твоей личной просьбе. Я сослался на Настасью Петровну, сказал, что она сильно переживает из-за отъезда наших Котиков, боится, что с ними что-то случилось не очень хорошее.

– И? – повернул чуть голову и прищурился Николай.

– Максим все понял! – постучал Михайло ручкой по столу. – Генерал дал Сашин адрес и сказал, что если ты, Коля, снова сделаешь ей больно, то на этот раз он окончательно и бесповоротно уничтожит тебя, сотрет тебя с лица земли!

– Он так и сказал? – нахмурился Плющ.

– Да, Коля! Сто раз еще подумай, прежде чем ты приблизишься к ней и к ее ангелочкам. Стоит ли тебе затевать все это, если ты и сам не можешь быть уверенным в том, что у тебя все получится…

Узнав, что Сашенька обосновалась в районе Ростова-на-Дону, Николай все для себя окончательно решил, посмотрел на брата:

– Миша, продай мою комнатушку, а мне ты дай деньгами. Я все решил, я еду в Россию. Ты меня не отговоришь!

– Будь осторожен, Коля! – предостерег его Михайло. – Переход через границу для мужчины в самом расцвете сил сейчас может быть небезопасен! Сложные времена…

– Я в курсе, Миша! Я выеду из страны через Белоруссию…

Николай уволился с работы, со всеми рассчитался, получил деньги от брата за свою берлогу, собрался и через Белоруссию поехал в сторону Ростова-на-Дону, нашел областную базу МЧС.

Ему сильно повезло. Сашенька как раз готовила к отправке очередную колонну, крутилась возле огромных фур.

Сполна и вдоволь налюбовавшись невыразимо ладной женской фигуркой в защитного цвета комбинезоне, Плющ неторопливо зашагал к Сашеньке, негромко окликнул.

– Ты зачем приехал? – прошипела Саша, увидев его перед собой. – Я тебе, Коленька, все уже сказала! Разворачивай оглобли саней и дуй прямиком назад, откуда приперся!

– Я, Сашенька, хочу быть рядом с вами! – моргнул и опустил голову Плющ, уставился хмурым взглядом на ботинки.

– Никогда и ни за что! – заявила Саша, круто развернулась и быстро зашагала к рампе, где под погрузку встала новая фура.

– Прости меня, Саша! – догнал ее бывший муж, придержал ее за руку, бережно, аккуратно, но с мягкой настойчивостью. – Я просто хочу быть рядом с вами, с тобой и Котиками. Я недавно узнал, что ты приходишься мне сестрой!

– Я? – протянула ошарашенно Саша. – Это с какого такого бока-припека? Ты уже окончательно сбрендил?

– Твоя мать и моя матушка были двоюродными сестрами… – произнес Плющ, и Саша невольно отшатнулась от него, взмахнула руками, охнула, прикрыла рот ладошкой.

Увидев это, водитель незамедлительно выскочил из фуры, двинулся к ним стремительным шагом, громко спросил:

– Помощь вам, Александра Валентиновна, моя не нужна? Одно ваше слово, и мы в два счета накостыляем этому нахалу!

– Нет-нет, Андрюша! – улыбнулась Саша. – Все в порядке! Это мой давний и близкий знакомый! Настолько давний и настолько, как оказывается, очень близкий мне…

Присев на ящики с гуманитарной помощью, Саша задумалась. Она почти не сомневалась в том, что Плющ сказал ей правду. Он ей никогда, по сути, не врал, особенно по таким вопросам. И это самое открытие очень многое объясняло. Прежде всего, ее поразительное сходство с матушкой Николая Ивановича.

Теперь в этом уже не было никакого чуда и чего-то иного. А она частенько размышляла над этим и никак не могла понять, в чем могла бы крыться истинная причина ее столь поразительного сходства с бывшей свекровью, матушкой Николая…

– Саша, – вынул Плющ из внутреннего кармана тугую пачку долларовых купюр, – я продал свою комнату и хочу внести деньги в ваш Фонд. Возьми и пользуйся ими!

– Ты меня этим не купишь! – нахмурилась Саша. – Засунь себе эти деньги в одно свое место! Сам знаешь, в какое именно…

– Я и не собираюсь тебя покупать! – покачал Николай головой. – Я тоже хочу, как и ты, помогать людям. Это мой вклад в это дело. И я хотел бы устроиться к вам на работу…

– Могу предложить тебе должность грузчика! – прищурила глаз и негромко произнесла Сашенька. – Только ты же откажешься! Негоже полковнику генштаба ящики таскать!

– Мне все равно! – пожал Плющ безразличным плечом. – А деньги лучше себе забери! Взамен мне ничего не надо!

– Нет, ты должен их сам официально провести через контору! – нахмурилась Саша. – Отдашь деньги Тамаре, она оформит…

Николай Иванович потоптался, передернул плечом:

– Я думал, что деньги тебе не помешают!

– На моем счету, Коля, – усмехнулась Сашенька, – достаточно средств. Я в чужих деньгах абсолютно не нуждаюсь!

Хмыкнув, Плющ криво усмехнулся:

– Банк, Саша, в наше нестабильное время может в любой момент прогореть, а это у тебя будет подушкой безопасности! Спрячь их, Саша, в надежном месте!

– Наш банк никогда не прогорит! – прищурилась женщина и посмотрела на мужчину в упор.

– Ты в этом, Саша, сама уверена, что банк не прокинет вас всех? Останешься в чужой стране на бобах! – покачал Плющ недоверчиво головой. – Сейчас кризис, кругом одно кидалово…

– Нет, Коля! Банк нас не кинет, и он не прогорит! Принадлежит банк империи Шпака, по сути, это наш семейный банк.

– Ты причисляешь себя к их семье? – поморщился Николай и даже не стал скрывать всех своих эмоций.

– Я стала названной сестрой Макса…

Они пили кофе, сидели за столиком в небольшой забегаловке, Плющ кидал осторожные взгляды на Сашу. Здоровье вернулось к ней, и молодость взяла свое. Красота шаг за шагом вернулась к Сашенька, практически полностью стерла с ее лица следы пережитых ею невзгод и тяжких потрясений.

– Саша, ты снова стала безумно красивой! – выдохнул он из себя восхищенным восторгом. – Саша, Саша…

– Коля, стой! – поморщилась Сашенька. – Не начинай! Мы это с тобой уже обсуждали! Этот вопрос закрыт! Я люблю только Котэ! Я замужем за Котэ! Мне не нужны твои слова!

– Нет, Саша, ты не так все поняла! – дотронулся Плющ правой рукой до женской кисти, попытался погладить ее.

– А как я, прости, должна понимать твои слова? – отдернула Сашенька руку, поспешно спрятала ее.

По мужским губам пробежалась грустная усмешка. Сашенька все еще боялась его, не доверяла ему, видела в каждом его слове и в каждом его движении скрытый, подкожный смысл.

– Все изменилось! Я теперь, Саша, больше не вижу в тебе свою бывшую жену! – поднял Николай глаза на троюродную сестренку и негромко, тепло и вдохновенно, с глубоко упрятанной внутренней энергией проговорил.

– А что же ты во мне видишь? – отпрянула назад, откинулась на спинку стульчика, изучающе прищурилась Сашенька.

И снова мужчина восхищенно вздохнул. Женское лицо стало в этот миг необычайно одушевленным и невыразимо притягательным. От него невозможно было оторвать взгляд.

– Я вижу в тебе, Саша, прекрасную племянницу моей любимой матушки, как две капли воды похожую на нее! Я вижу перед собой мою любимую сестренку! – заявил Плющ, нисколько не сомневаясь в том, что он сейчас говорит сидящей перед ним женщине.

– Ой ли? – покачала Сашенька головой. – Ты не обманываешь ли, Коля, самого себя и меня в том же пытаешься убедить!

– Нет, Сашенька! Если бы мы знали все это с самого начала! – вздохнул мужчина и неподдельно моргнул.

– И что бы ты сделал? – прищурилась Саша.

И снова мужчина восхитился утонченной красотой ее лица. Не зря же он влюбился в свое время в нее с самого первого взгляда. И эта любовь возникла не на пустом месте.

Любовь к Саше выросла из его любви к собственной матери. Саша невыразимо была похожа на его матушку.

– Я окружил бы тебя, Саша, – выдохнул из себя Плющ, – своей братской любовью, всячески и бескорыстно заботился бы о тебе, как, к примеру, ваш Шпак.

– Это ты, Коленька, – хмыкнула Сашенька со всей возможной недоверчивостью на всем своем лице, – сейчас мне так заливаешь и пудришь мне мозги! Десять лет назад ты думал совсем иначе!

Подозвав к себе официанта, Николай заказал им еще по одной чашечке кофе и лишь потом ответил ей:

– Нет, Саша! Я точно в этом уверен! Я не стал бы, Саша, в этом обманывать тебя! Да и это сейчас попросту ни к чему!

– Ты не знаешь, Коля, почему твоя матушка не общалась с моей мамой? Я думала, что мы просто с вами совершенно чужие люди, мне и в голову не приходило то, что мы можем состоять в родственной связи! – призналась Сашенька откровенно.

– Миша поведал мне о давней ссоре двух родных сестер, твоей и моей бабушки. Они разругались и разбежались, не общались, вслух никогда не вспоминали друг о дружке. По крайней мере, так оно было со стороны моей бабушки. За твою бабулю я ничего сказать не могу! – пояснил женщине ей бывший муж.

– Черт! – смахнула Саша слезинку с пушистой реснички. – Если бы это было известно тогда, то мне не пришлось бы сбегать от тебя! После моего побега от тебя все пошло наперекосяк! Этот быт и нищета отравляли нам всю жизнь! Мне с Котэ было хорошо, но эта чертова болезнь катком прошлась по нашей жизни, она безжалостно вырвала из нее самые лучшие годы! Мой Котэ из-за меня жестоко пострадал! Кстати, именно ты и приложил к тому свою гадостную ручонку! И я ненавижу из-за этого тебя! Господи! – не выдержала Саша и разрыдалась. – Если бы мы это знали раньше! Ну почему ты, Коленька, не поинтересовался этим намного раньше, не навел все необходимые справки еще до нашей свадьбы? Мы могли бы попросту всего этого избежать!

Николай Иванович не сразу заметил, как безмерно страдающая женщина вложила свою подрагивающую кисть в его ладони, поняв, Плющ мгновенно замер, почувствовал, как по его щеке покатилась прочувственная и крайне признательная Сашеньке слеза. Он понял, что Саша простила его, по крайней мере, она попыталась сделать самый первый шаг к прощению.

– Ладно, Коля! – поднялась женщина из-за стола. – Поговорили! Извини, меня ребята ждут. Отдашь деньги Тамаре, скажешь ей, чтобы тебя оформили экспедитором. Если захочешь уйти, уйдешь в любое удобное тебе время. Мы за тебя держаться не станем, насильно удерживать не собираемся…

– Я смогу повидаться с Котиками? – спросил Плющ, внутренне весь собрался, сжался в один напряженный комок.

Не меньше, чем саму Сашу, ему хотелось повидать и мальчиков, его горячо любимых им племянников.

– Да, конечно! – кивнула Саша. – Приходи к нам после пяти. Не сомневаюсь, что адрес ты наш знаешь.

– Знаю, Саша! – вскочил Плющ. – Я обязательно приду!

– Приходи. Котики тебе будут рады…

Тамара Гиоргадзе поморщилась, когда в ее кабинет зашел тот самый человек, который обрек ее родного братишку и его жену Сашу на нечеловеческие страдания, но постаралась спрятать все эмоции за накинутой на лицо непроницаемой маской.

– Здравствуй, Тамара! – моргнул Плющ.

– Здравствуй, Николай Иванович…

– Тома, прости меня за все!

– Бог тебя простит, Николай! А я постараюсь не вспоминать при каждом случае, но и ничего не забуду! – заявила Тамара. – Говори, чего пришел и уходи…

– Саша послала к тебе! – выложил Плющ на стол пачку денег. – Сказала через тебя оформить…

Прищурившись, Тамара на глазок определила сумму, покачала головой, нажала на кнопочку, попросила:

– Леночка, зайди ко мне!

В глубине кабинета приоткрылась замаскированная под шкаф дверца, вышла совсем молоденькая девушка.

– Заведующая нашим отделением банка, – хмыкнула Гиоргадзе. – Елена Павловна примет у вас, Николай Иванович, ваш благотворительный и безвозмездный взнос…

Плющ прошел в помещение офиса отделения банка, Тамара отбросила в сторону ручку, на глазах у нее навернулись слезы.

Приход Николая Ивановича напомнил ей о тех трагических днях, когда пришла похоронка на ее брата Котэ, когда Саша на глазах тихо угасала, охваченная смертельным недугом.

И после всего главный виновник всех их бед как ни в чем ни бывало заявляется к ним, приносит деньги, словно пытается от них откупиться. На месте Саши она и на пушечный выстрел никогда не подпустила бы к себе этого человека. Но Сашенька у них не такая. У Саши был поистине ангельский характер…

– Заполните, Николай Иванович, эту форму! – протянула Лена Плющу распечатанный на принтере бланк. – Оформляем всю сумму пожертвованием в благотворительный фонд… – окинула девушка его оценивающим и сильно заинтересованным взглядом. – Приличная сумма, на моей памяти, столько еще никто…

Плющ заполнял бумажки, кидал быстрые взгляды на девушку и одновременно думал о том, как тут все было неплохо организовано. Он догадался, что попал не в самый обычный офис отделения банка. Тут явно не занимались простой и рутинной работой с клиентами, которые несли кровные сбережения, кидали деньги на депозит в надежде хоть как-то уберечь жалкие копейки от съедающей их галопирующей инфляции или брали неподъемный кредит без всякой надежды на его полное погашение.

Скорее всего, это совсем небольшое отделение банка работало исключительно на финансовое обеспечение того, чем занимались Сашенька и ее люди. Проводили платежи, выдавали зарплату…

– Пригласите девушку на ленч? – прозвучал вдруг неожиданный вопрос, и Николай вздрогнул, настолько он не был готов к такому именно со стороны молоденькой девушки предложению.

– Ну… – пожал он неопределенно плечом, – почему бы и нет. Время и место выбирайте сами. Я вас там буду ждать…

Лена прибежала в кафе минут через сорок после их разговора. Плющ заказал и с ироничным прищуром наблюдал за тем, как она с удовольствием уплетает суп из лапши, с аппетитом разбирается с люля-кебабом, запивает его кофеем.

– Я тут живу неподалеку, за углом… – обронила девушка, и Николай все однозначно понял.

Он изначально особо не сомневался в том, в чем именно кроется интерес одной молодой особы. Девица клюнула на неплохую сумму, пожертвованную им, на его очень дорогой и модный костюм, решила немного его поиметь, залезть в его кошелек.

– Ты не опоздаешь на работу? – спросил он негромко.

– Нет! – качнула Леночка головой, быстро поднялась.

Своим вопросом мужик недвусмысленно ответил на ее вопрос, принял ее предложение. С ним все оказалось просто и буднично. Она в нем нисколечко не ошиблась. Весьма состоятельный, на ее взгляд, мужчина оказался вовсе неглуп и удивительно прост в отношениях, не строил из себя сноба-задаваку…

– Вот мы и пришли! – завела Леночка мужчину в небольшую съемную квартирку. – У нас осталось чуть больше часа…

– Скромно… – оценил обстановку поморщился Плющ.

Совершенно его не стесняясь, возможно, только делая вид, Леночка при нем разделась, выпрямилась, вытянула вдоль туловища слегка подрагивающие и выдающие ее волнение руки.

Девица, как он и предполагал, оказалась чрезвычайно худа. Как таковой, груди почти не наблюдалось, на ее месте остро торчали, как кнопки звонков, необычайно длинные соски. Женский живот почти не портил шрам от кесарева сечения. Он и не думал, что девчонка в столь ее юном возрасте уже успела родить.

– Поторопись! – откинула покрывало в сторону и улеглась девица поперек широкой кровати. – Не хочу опаздывать на работу! Душа у меня нет, но я все тщательно протерла…

Не отрывая взгляда от ее широко раздвинутых в стороны ног, мужчина неторопливо раздевался. У него давно не было женщин. Его Саша, как объект любовной страсти, теперь стала для него совсем запретна, и он не видел ничего особо зазорного в том, что обратит пристальное внимание на другой объект.

– А ты ничего! – приблизился мужчина к девице. – И пахнешь ты необычайно чудно! Что-то ты мне напоминаешь…

Поначалу-то Плющ не придал этому запаху значения, но потом до него дошло, что Леночка, должно быть, использует те же самые духи, что и Саша, оттуда и этот столь ему понравившийся аромат. Смесь Сашиных духов и индивидуальных запахов девицы. Ему понравился этот аромат. Он сильно напоминал ему про Сашу.

– Закрой глаза и расслабься! – велел мужчина, накрыл сильными ладонями женские коленки.

Еще пару минут назад, еще минуту назад он совершенно этого не собирался делать, но теперь ему захотелось вдохнуть в себя запах, источаемый ее тщательно выбритой нежной и трепетной ракушкой, и Николай прильнул к ней горячими губами.

– О-о-о! – выгнулась Лена в спине, зацарапала ноготками края простынки. – О-о-о…

– Тебе нравится! – оценил Плющ ее реакцию на его ласки.

Протянув руки перед собой, мужчина нашел торчащие торчком соски, дотронулся до них, мягко и нежно сжал их между пальцев.

– О-о-о! – подрагивало мелко-мелко и напрягалось, наливалось кипящим восторгом женское тело. – Ы-ы-ы…

Николай встал и отошел, со стороны любовался неузнаваемо изменившимся женским лицом. Что-то в нем появилось неуловимо притягивающее, делающее его естественным и даже родным, будто бы ставшим по-домашнему своим и близким…

– Впору мне самой заплатить тебе за доставленную тобою мне нечаянную женскую радость. Обычно я сама ничего не чувствую! – призналась девушка, смущенно потупилась.

– Ты всегда и обо всем говоришь столь просто и естественно? – прищурился Плющ и внимательно на нее посмотрел.

– Нет, не всегда! – качнула Лена головой. – Но тебе я могу! В тебе чувствуется, твои глаза прямо говорят, что ты многое пережил, что ты все поймешь. С тобой можно говорить открыто…

Усмехнувшись, Николай прищурился, спросил:

– И часто ты приводишь к себе гостей?

– Нет! Не часто. Только тогда, когда особо припрет. На днях мне надо заплатить хозяйке, а я поиздержалась, пришлось внепланово покупать одной дочке новые сапожки, а второй дочке искать денежку на курточку… – поморщилась и пояснила Леночка.

– У тебя двое детей? – хлопнул Плющ сильно удивленными ресницами. – Тебе на вид больше восемнадцати не дашь!

– Мне, увы, уже двадцать восемь! – улыбнулась девица с тихой грустью на губах. – Не переживай! Не ты первый попадаешь впросак! Меня часто принимают за малолетку, вино не продают…

Плющ присел рядом, дотронулся до ее руки, тихо произнес:

– Извини, я не знал! Я не стану спрашивать тебя за отца твоих детей. Это касается только тебя…

– Их отец погиб… – налетела тень на девичье лицо.

– Мне очень жаль! Как это произошло…

Лена провела рукой по лицу, зажмурилась, открыла глаза, внимательно на него посмотрела, вздохнула и рассказала: