Точка невозврата. На линии огня

Роман Булгар

Точка невозврата. На линии огня

Глава 1. Возвращение

В стерильно чистой больничной палате одной из самых лучших во всем мире, самых технологически продвинутых нейрохирургических клиник находилась молодая женщина, которую общими усилиями удалось вытащить с того света, вернуть ее к жизни.

– Вот это атас! – хмыкнула Саша, глядя на экран планшета.

– Was? – посмотрела санитарка на пациентку непонимающими глазами, оперлась на швабру и спросила.

– Да полный Гондурас! – провела Сашенька пальчиком по губам и покачала головой. – Entschuldigung! Простите, я это не вам!

– Русская? – прищурилась женщина в белом халате.

– Почти… – пожала Саша неопределенно плечом.

Ей не хотелось особо афишировать свое гражданство в свете того, что в настоящее время происходило у нее на Родине.

– А я из Литвы… – вздохнула санитарка. – Дома у нас заводы и предприятия позакрывали, работы нет, приходится мыть полы. А как радовались, что будем жить в Евросоюзе. А они нас взяли к себе, чтоб мы им унитазы чистили и задницы им подтирали…

Не вступая в острую полемику, Саша уткнулась в планшет, старательно делала вид, что ее совершенно не интересуют откровения немолодой женщины, которая елозила шваброй по полу, вздыхала и ворчала себе под нос. Подхватив ведро, шаркая тапками, санитарка вышла, прикрыла за собой дверь.

Сашенька отставила в сторону планшет, задумалась. Пока она всеми силами боролась со своим смертельным недугом, оказывается, она попросту почти на полтора года совершенно выпала из жизни страны и всего остального мира.

– Твою же дивизию мать, как сказала бы Дашка! – сверкнула Саша сильно озадаченными глазами и покачала головой.

Еще лет пять назад, еще год назад она даже не могла попросту представить себе это. Оно было уму непостижимо. Штурмовик Су-25 собственных же Вооруженных сил заходит на боевой курс и наносит залп неуправляемыми ракетами по центру областного города на Юго-Востоке страны.

– Докатились! – пристукнула женщина по подлокотнику кресла. – Доигрались в самостоятельность, уроды…

Подтянув к себе планшет, Саша решила вникнуть во всю суть случившегося с их страной и с их народом. Открывая одну за другой странички с историей произошедшего переворота, Сашенька просто не могла поверить, что все это не выдумки, не сказки, не фантастика, а самая настоящая и будничная реальность.

Стихийный протест пенсионеров и субтильных интеллигентов, которые выступали против стремительного ухудшения качества их жизни, быстро перерос в националистический шабаш.

На главной площади страны скакали обкуренные и находящиеся в наркотическом угаре юнцы, выкрикивали лозунги, жгли покрышки, бросали камни и бутылки с зажигательной смесью в стражей порядка. За их спинами маячили координаторы протестов, ярые националисты и наймиты западных спецслужб…

– И это на Западе цинично называют мирным протестом! – покачала Саша крайне неодобрительной головой.

На бесстрастном экране нанятые провокаторами грузинские снайперы-наемники поочередно стреляли и в народ, и в сторону безоружных бойцов из состава правоохранительных сил.

– Не надо иметь семи пядей во лбу, – прищурилась женщина, – чтобы легко догадаться о том, что это все было заранее и тщательно спланировано, чтобы потом обвинить власти в жестоком и циничном расстреле мирной демонстрации…

В результате стрельбы погибло много неповинного народа, и выдохшийся к тому времени протест, напитавшись кровью сакральных жертв, вспыхнул с новой силой.

– А Президент наш оказался полным слабаком! – дала Саша жесткую оценку всем действиям тогдашнего руководителя страны. – Вилял своим барским задом перед Западом, хотел усидеть сразу на двух стульях, вот и получил пинка под зад, сковырнули его, и дня не прошло после того, как подписали соглашение с протестующими приспешниками всего так называемого цивилизованного мира, и все представители Западного мира, гаранты мира, предали его…

В больничную палату порывом свежего ветерка зашла Крис, самая ее лучшая и самая ее близкая подруга, с которой Сашенька проучилась бок о бок в военном институте, которая всегда горой за нее стояла, которая, узнав о ее болезни, приложила все силы, ничего не пожалела на то, чтобы помочь ей, спасти ее от неминуемой смерти, вытащить ее из бездны…

Кристина Костенко встала посреди больничной палаты, широко и лучезарно улыбнулась, бодро скомандовала:

– Собирайся, Сашка! Я за тобой! Мы летим домой…

– Ты мне, подруга, ничего про это не говорила! – показала Саша на планшет и укоризненно качнула головой. – Я узнала, была просто в шоке! Это полный абзац! Это полный писец, как сказала бы наша Вика. Это же самая настоящая гражданская война…

– Сашенька, – поморщилась, улыбнулась Костенко, – нам для начала следовало вытащить тебя с того света, поставить тебя на ноги. Все остальное попросту отошло на второй план…

– Ну, если только так отбрешешься, подруга! – хмыкнула Саша, вполне удовлетворенная этакой постановкой вопроса.

Летели они все домой на частном самолете. Воздушный борт принадлежал мужу Кристины. По тому, как к Кристине обращались и пилоты, и стюардессы, сомнений в этом у Саши не оставалось.

– Откуда, Кристинка, у вас вдруг появился свой собственный самолет? – прищурилась Саша, глядя в иллюминатор. – Раньше вы не могли позволить себе этакую роскошь…

– Понимаешь, Сашенька, – моргнула Крис, тяжело вздохнула, – перед своей смертью Иван Тимофеевич оставил все Максу. Ты даже не можешь представить себе, Сашка, что мы все в те дни пережили. Как вспомню, так до сих пор вздрогну…

Иван Тимофеевич, родной дядя Кристины, был при жизни всесильным Замом министра и безумно богатым человеком. Саша теперь ничему не удивлялась. Она понемногу стала привыкать к тому, что у Кристины и у ее мужа есть то, что большинству людей попросту было недоступно.

На следующий день после возвращения Саши с лечения к ней заехал генерал Шпак, привез гостинцы, извинился за то, что лично не смог забрать Сашу из клиники:

– Понимаешь, Министр назначил срочное совещание…

– Макс Петрович! – шагнула Сашенька к мужу своей подруги и прижалась к его груди. – Спасибо вам за все!

Гость извлек из пакета бутылку коньяка, вытащил из шкафчика рюмочки, налил по чуть-чуть, улыбнулся:

– Выпьем, Саша, за все хорошее!

Еще в немецкой клинике Кристинка говорила Саше о том, что Шпак и банкир Анри создали благотворительный Фонд, руководить которым хотели поставить Сашеньку.

– Боюсь, что я не справлюсь! – улыбнулась она смущенно, когда генерал сказал ей об этом. – Я в этом ни бум-бум!

– Ты справишься, Саша! – заверил ее Максим. – На первых порах тебе помогут специалисты…

Прикрыв глаза, она попыталась представить себе свою новую жизнь, где ее любимого мужа никогда больше не будет. Он из-за нее поехал на войну и погиб. Ее спасли, вытащили из могилы, а ее Котэ, ее Котенок погиб из-за нее. И только она одна во всем виновата, не позвонила вовремя Кристине, не попросила о помощи…

Муж подруги ушел, а Саша еще долго сидела, крутя рюмочку, думала о том, что поведал ей Макс Петрович о ее бывшем муженьке, который, как оказалось, был причастен к тому, что случилось с Котэ, с ее любимым Котенком, отцом двух ее мальчиков.

Прошлым летом Плющ познакомился в баре с двумя неплохо упакованными в дорогие шмотки мужиками. Коля не задумывался над тем, как все это вышло. Просто он сидел за стойкой бара, тупо глушил водку. Плюща сильно мучила совесть из-за того, что он приложил руку к смерти одного не очень приятного ему человека. Он сам все устроил, он сильно всеми фибрами своей души желал, чтобы один человек навсегда исчез из их, его и его Сашеньки, жизни, но на душе у него все равно было муторно.

– Коля, мы тебе покажем настоящую жизнь! – потащил Феликс его на выход. – Ты забудешь про свою мещанскую хандру…

Общительные мужики затянули Плюща в казино. Они весело расставались с деньгами, делали ставки и выигрывали, снова ставили и проигрывали. Колю захватил азарт игры.

– Коля, в чем смысл жизни? – прищурился и спрашивал у него Виталик. – А я тебе скажу, что он в игре! Сыграй, Коля!..

И Плющ обменял деньги на фишки. Поставил он и крупно выиграл. Поставил еще и снова выиграл. Глаза его сузились…

– Я говорил, Коля, что тебе понравится! – похлопывал Феликс его по плечу. – За один вечер ты заработал больше, чем три твоих несчастных годовых оклада…

На следующий день после службы Плющ отправился в знакомое ему казино. Немного он выиграл, немного проиграл. Постепенно он втянулся, ему понравилось состояние азарта и внутренней эйфории от случившегося выигрыша. Поначалу-то он много на кон не ставил, но день ото дня ставки росли. Коля все больше и больше играл по-крупному, ставил, не глядя, и в одну ночь он вдрызг проигрался. На банковской карте у него впервые за многие последние годы счета ушли в минуса.

Николай Иванович постепенно потерял весь интерес к службе, стал невнимателен, неаккуратен по отношению к хранимым у него секретным документам, забывал их вовремя сдавать.

И вот грянул гром. Пропал у Плюща совершенно секретный документ. Разгорелся скандал. Дело кое-как замяли, но его уволили потихоньку со службы, назначили ему небольшую пенсию. Даже друзья отца не смогли помочь ему на этот раз.

И все стало наваливаться на него снежным комом. Его городская квартира за долги ушла с молотка, все его акции и другие активы за огромные долги перекочевали в чужие руки.

– Пошел ты, Коля, к черту! – плюнула его жена Маша, собрала вещички и съехала с проданной за долги квартиры.

Плющ и до этого частенько прикладывался к спиртному, а после ухода жены стал глушить по-черному…

Тряхнув головой, Саша посмотрела на часы, ее глаза начали наливаться решимостью. Хватит ей прятаться от бывшего мужа, как глупый страус, засовывать голову в песок.

– Сука! – сверкнули яростью Сашины глаза. – Пойду к нему, всю рожу ему расквашу! Знать, что этот подлец и негодяй причастен к смерти Котэ, и молчать, делать вид, что я не в курсе…

Саша нашла Николая в коммуналке, нестриженого и немытого, с нечесаной бороденкой. Мебели в комнате почти не было.

– Сашка? Сашенька! – отшатнулся от нее Николай, посмотрел на нее, как на приведение, явившееся к нему с того света, пьяно икнул. – Ты жива? Или это я сошел с ума…

– Пить надо меньше! – шагнула гостья в комнату.

Одна из стенок была обклеена Сашиными снимками. Они были разной величины. Посреди стены красовалось фото во весь рост, оно притягивало к себе взор, завораживало.

– Ты болен! – поморщилась гостья, обнаружив свои фото. – Ты выставил меня всем на показ, как продажную девку!

– Сашка, ты на самом деле жива! – смотрел на нее мужчина и взволнованно дышал. – Я думал…

– Не дождешься! – пыхнула Саша ядовитым сарказмом. – Я не доставлю тебе такого удовольствия, Николай! Я всю жизнь буду у тебя стоять за спиной, как живое напоминание о том, что ты сделал! Ты еще горько пожалеешь…

По лицу мужчины скользнула тень, он поморщился, сделал над собой усилие и дрожащим голосом скрипуче произнес:

– Саша, я все делал для того, чтобы мы были вместе!

– Ты все, Коля, сделал для того, чтобы свести меня в могилу! – сверкнули яростью женские глаза.

– Сашенька, я не могу без тебя! – шагнул Плющ к женщине, протянул к ней руки. – У тебя никого нет, у меня никого нет. Давай, Сашенька, как прежде, снова заживем вместе!

Брезгливо отшатнувшись от протянутых к ней рук, попятившись назад, Саша отступила на шаг, зашипела:

– Коля, ты сошел с ума, ты спятил!

– Нет, Сашенька! Я люблю тебя! Кроме тебя, я никого не смог полюбить! – легли на ее плечи тяжелые мужские руки.

– Отпусти! – нахмурилась гостья. – Иначе я за себя не ручаюсь! Не доводи до греха! Убери свои руки!

– Нет, Сашенька! – попытался Плющ ее обнять, прижать к себе. – У меня давно никого не было! Да и ты больше года одна! Вспомни, как хорошо нам было вместе!

– Отпусти! – ткнула женщина мужчину в живот тросточкой, которую она держала в руке. – Ты меня знаешь! Я этой палкой сейчас сделаю из тебя свиную отбивную! Не провоцируй меня…

– Саша, ты меня убиваешь! – отступил Николай. – Я всю жизнь жил только тобой! Я вижу только тебя!

Посмотрев мужчине в глаза, женщина кинула ему в лицо тяжкое и ничем уже не смываемое обвинение:

– Я знаю, Коля, что это именно ты виноват в смерти Котэ! Это ты, сволочь, заказал его! Я ненавижу тебя! Я проклинаю тот день, когда впервые увидела тебя! Я ненавижу себя за то, что поддалась на твои посулы, вышла за тебя замуж! Из-за тебя у меня все в жизни пошло наперекосяк! Это ты мне всю мою жизнь испоганил. Это ты во всем виноват! Это ты, ты…

Под ее испепеляющим взглядом Плющ рухнул на колени и подполз к ней, ухватился за край ее одежды и заговорил:

– Прости меня, Саша! Я любил тебя, Сашенька! Я и сейчас лишь тебя одну вижу и люблю! Все из-за любви к тебе! Это она застила мне глаза, лишила меня разума! Я не ведал того, что творил! Я тебя любил и люблю тебя больше жизни!

– Это, Коля, не любовь! – поджались брезгливо женские губы. – Когда любят, другим боли не причиняют! А ты мне, Коля, всю жизнь поломал! Ты мне все изгадил…

Пристально глядя на Сашу болезненно горящими глазами, Николай Иванович попытался ей напомнить, с чего все начиналось:

– Я сделал тебе предложение! Я вытащил тебя из грязи! Я тебя на руках носил, все делал для тебя! Я помог тебе отучиться в вашем институте, прикрывал тебя на экзаменах…

– Нет, Коля, нет! Ты отнял у меня любовь всей моей жизни! – оттолкнула Саша от себя его руки. – Будь ты проклят! Гори ты в аду! Сначала я хотела тебя грохнуть, но теперь вижу, что так оно вышло намного лучше. Пуля в лоб тебе была бы за счастье, а так ты еще помучишься на этом свете, еще подумаешь и пожалеешь сто раз о том, что ты совершил…

– Саша, Сашенька! – опустил взгляд к полу и схватился Плющ за голову. – Как ты можешь такое мне говорить! Ты же убиваешь меня своими словами! Как ты можешь мне такое говорить!

Но Сашу было уже не остановить, она рубила с плеча:

– По-хорошему ежели, то тебя, Коля, тоже следовало бы сжечь, как по твоему приказу живьем сожгли моего Котэ. Но это уже, как говорит один мой очень хороший друг, совсем не наш метод! Бывай, полковник, который, увы, не стал генералом…

Она уже стояла у двери, когда Николай ее окликнул:

– Постой! Мне нужно тебе что-то очень важное сказать!

– Говори! – повернулась Саша и прожгла его гневным взглядом. – У тебя всего одна минута!

Дрожащими руками притягивая к себе стакан с водкой, Николай негромко, едва слышно проговорил:

– Твоего Котэ никто и не собирался сжигать. Его должны были захватить в плен. Может, Котэ и не сгорел, и сейчас все еще торчит в плену, но я точно сказать тебе ничего не могу…

– Ты врешь! – откинулась головой к дверному косяку, прикрыв глаза, простонала Саша дрожащим от волнения и срывающимся голосом. – Ты это все придумал, чтобы сделать мне больно!

Плющ выпил, повел по сторонам быстро пьянеющими глазами, хрустнул солененьким огурчиком, подернул плечом:

– Пусть поищут его хорошенько в горах. Если все пошло по плану, то его держат в плену…

Саша вышла на улицу, прислонилась к стенке…

Проснувшись посреди ночи, мужчина долго лежал с открытыми глазами и никак не мог понять, что же это было. То ли снова к нему во сне явилась его бывшая жена, то ли накануне он воочию увидел свою Сашеньку. Сашенька все еще жива и приходила к нему. Только почему-то у нее были коротко стриженные волосы. Зачем его Саша состригла свои волосы? У нее были чудные волосы. Или она пришла к нему с того света, это там ее постригли…

– Нет-нет, это же просто самый полнейший бред! – выкрикнул Николай и болезненно поморщился. – Этого попросту не могло быть! Она же умерла! Ее больше нет! Нет больше моей Сашеньки! – вжался он с силой лицом в подушку и простонал.

У него от беспробудной пьянки начались галлюцинации. Еще год назад он ездил к Саше, видел ее и ужаснулся от того, какой она стала из-за своей неизлечимой болезни. Саша едва ходила, постарела лет на двадцать, на ее лице проступил явный отпечаток смерти. Он сам все это воочию видел…

– Врачи мне сказали, что у нее от силы оставалось полгода! – сжал до боли мужчина пальцами виски, заставил память прокрутить перед глазами весь тот его неоднозначный визит к его бывшей жене. – Нет, просто я допился до белой горячки! – скрипнул Плющ зубами и постарался отогнать от себя лишившие его покоя мысли о вернувшейся с того света Сашеньке, но этого у него ничуть не получилось, видение неотступно стояло перед его глазами.

Крепко зажмурившись, мужчина задумался. А если ему это все не привиделось? Если Сашка все же к нему приходила? В руках у нее была трость. Трость ей нужна была, потому что Саша еще слаба. Но она жива! А если Саше стало лучше? А если она смогла каким-то образом выкарабкаться из страшной бездны неизлечимой болезни? Если Сашенька все-таки наступила на горло собственной гордости и все же обратилась к самой лучшей подруге, и Костенко мобилизовала всё и всех, и Сашу удалось излечить…

– Сашенька! – вырвался стон из его груди, Плющ всмотрелся в темноту, но ничего в ней не увидел. – Боже! Неужто мне все приснилось? – выкатилась из его глаза одиночная и безмерно страдающая слеза. – Лучше бы я сам погиб вместо ее мальчика, вместо Гиоргадзе! Саша! Я же любил тебя больше всего на свете! И я сам перекрыл тебе дорогу к спасению! – простонал мужчина.

Николай прикрыл глаза, вслушался в свои ощущения. Нет, оно ему не приснилось. В комнате едва уловимо присутствовал запах ее духов. Саша все время пользовалась одними и теми же духами, и он хорошо помнил их аромат, перемешанный с собственными запахами, источаемыми Сашиным телом. Он не мог их не разобрать и перепутать с чем-то иным. Этот запах преследовал его повсюду. Он еще был способен отличить ее запах от всех остальных.

Саша приходила к нему, пока он еще не был мертвецки пьян. Она к нему приходила. Саша обвинила его в том, что он заказал ее мужа, ее любимого смазливого грузина. Саша была права. Это он по своим каналам пробил и попросил, чтобы капитана Гиоргадзе во время командировки в Афганистан похитили и спрятали подальше в труднопроходимых ущельях и недоступных горах.

– Саша, Сашенька! – вскочил мужчина, включил свет, шагнул к огромному фото на стене, подрагивающими пальцами дотронулся до изображения бывшей жены. – Я любил, я любил тебя больше всего на свете! Я же тебе все прощал! Я же тебе простил даже то, что ты родила двух мальчиков-ангелочков не от меня! Несмотря ни на что, я же всегда считал их своими сыновьями! Саша…

Пробуждение было невероятно тяжким. Мучило похмелье. Еле поднялся, потянулся к бутылке, но она была пуста. Оделся, закрыл комнату, вышел на улицу, щурясь от яркого солнца, побрел в сторону арки. Опрокинув по дороге рюмочку в кафешке, Плющ двинул к двоюродному брату, ввалился к нему домой.

– Ты чё приперся, мерзкая тварь? – набросилась на него едва ли не с кулаками Настасья Петровна. – Натворил дел, обделался с ног и до головы, стоишь, тварь, и мерзко смердишь!

– И тебе здравствовать, старая калоша! – буркнул Николай ей в ответ, старательно прятал от нее глаза.

– Пошел вон, пропойца! – взорвалась женщина, которую все за глаза прозывали Медведицей. – И чтобы духу твоего в моем доме и близко больше не было! Пошел вон, мерзкая тварь! Сашеньку нашу погубил, себя во что превратил, жалкий пропойца!

Пережидая вселенскую бурю, Плющ стоял молча, болезненно морщился, не отвечал на кидаемые в его сторону вполне заслуженные им обвинения. Женщина выдохлась, хмуро на него посмотрела, сбавив тон, прокурорским голосом спросила:

– Чё застыл у меня на пороге соляным столбом, стоишь весь обосранный, стоишь и обтекаешь! Говори, чё приперся ко мне домой, ирод рода человеческого!

– Я не к тебе, кошелка, а к брату! – потер Николай переносицу и исподлобья посмотрел на хозяйку. – Он мне позарез нужен! А до тебя, старая карга, дела мне нет!

– На кой ляд он тебе сдался? – отступила на шаг, выдохнула из себя с шумом Настасья. – Денег он тебе, один черт, больше не даст! И не надейся, пропойца! Этот вопрос окончательно закрыт! Я с тобой это обсуждать больше не собираюсь!

Потоптавшись на месте, Плющ пересилил себя, поднял голову, посмотрел в глаза жены двоюродного брата, нервно передернулся от внутреннего напряжения, негромко проговорил:

– Я хотел, Настасья, чтобы Михайло узнал за Сашу!

– За нашу Сашу? – охнула Медведица утробно, зажала рот ладошкой. – Ты говоришь за нашу бедняжку Сашеньку?

– Да! – выдохнул Николай из себя, снова весь передернулся. – За нашу Сашу! Саша вчера приходила ко мне домой!

– Что? Наша Саша? – застыла на месте ошарашенная женщина. – Она что, наш ангелочек… жива? Полгода назад мне сказали, что она лежит в коме, что дни ее уже сочтены! Костенко выбила для нее место в немецкой клинике, но все было уже поздно! И все это, ирод, из-за тебя! Только из-за тебя, скотина, Сашенька не хотела ехать в город, не хотела звонить своей Кристине…

Упоминание про самую лучшую, самую близкую подружку его бывшей жены, у которой имелись практически не ограниченные ни в чем возможности, еще больше утвердило Плюща в том, что Саша ему не приснилась. Если за дело взялась Кристина, то Сашеньку могли и вытащить из могилы, спасти и вылечить…

Сжимая пальцы в кулаки, гость потряс ими и снова заявил:

– Саша вчера приходила ко мне!

– Коля, ты что, снова в дрова пьян? – вышел к ним из спальни двоюродный брат Плюща. – Что за чушь ты несешь?

– Нет, Миша, я это все всерьез! – заморгал Николай, смахнул с ресниц тяжелые влажные капли. – Наведи за нее справки! Узнай за нашу Сашу все! Она точно жива, жива она…

Хозяева переглянулись, по их лицам загуляли недоверчивые и полные скепсиса улыбки. Они не верили его словам. В это просто невозможно было поверить. Саша была неизлечимо больна, и она полгода назад умерла. А у их гостя развилась белая горячка.

– Миша! – взмолился Николай. – Позвони Шпаку! Максим тебе ответит, а со мной он и говорить не станет!

– И есть за что! – буркнула язвительно Настасья. – Нагадил ты всем им, мерзкий ты и подленький пропойца, изрядно и по самому большому кругу испортил ты им всем жизнь!

Опустившись на колено, Плющ протянул к брату руки, принялся его слезно умолять и горячечно уговаривать:

– Миша! Позвони…

– Ну, хорошо, ну, хорошо… – поморщился Михайло, неохотно и через силу шагнул в спальню, притворил за собою дверь.

Прошло несколько невыносимо томительных минут. Хозяйка квартиры не находила себе места. Она любила Сашеньку, души в Саше не чаяла. Она очень переживала за все, что случилось с Сашей, долго не могла смириться с мыслью, что их общей любимицы больше с ними уже нет, что Саша навсегда ушла от них…

– Вы не поверите, – вышел Михайло из спальни с горящими от услышанной им новости глазами, – но наша Саша жива!

– Я же говорил! – взбодрился Плющ, выпрямил спину. – А вы мне все не верили!

– О, Господи! – побледнела Настасья. – Сашенька! Ангелочек наш! Она жива! Счастье-то какое!

Отдышавшись, хозяйка прищурилась, посмотрела на мужа, поймала его утвердительный кивок, скользнула косым взглядом по Николаю, всплеснула руками и заспешила на кухню.

– За Сашу! – подняла Медведица вверх полную рюмку.

– За Сашу! – подхватил тост Михайло.

Несмотря ни на что, в этом доме Сашеньку любили, невзирая даже на то, что она после выпуска из военного института ушла от Николая и уехала жить к Котэ, которого Саша любила больше всего на свете, от которого родила она двух замечательных сыновей.

– Переночуешь у нас? – покосилась Медведица на Плюща. – Или попрешься к себе в берлогу?

– Нет, я пойду к себе! – помотал головой Николай. – Там на стенке моя Саша! Я не могу без нее! Рядом с нею мне лучше. Когда я ее долго не вижу, мне сносит крышу!

– У тебя, придурок, давно ее уже снесло! – усмехнулась Настя и постучала брату мужа по темечку. – Начнем с того, что ты решился на ней жениться! Я тебе говорила! Она была слишком хороша для тебя! Ты был просто недостоин этого ангелочка!

– Саша, она поразительно была похожа на мою мать! – насупился Плющ. – И мне хотелось иметь собственных детей!

– Коля, ты же знал, что у тебя не могло быть собственных детей! – стукнула хозяйка кулаком по столу.

– Я думал, что прогресс на месте не стоит, и позволил втянуть себя в обман… – пожал Николай неопределенно плечами. – Я даже сам поверил в то, что это мои ангелочки…

Настасья потянулась за бутылкой, в ее глазах вдруг просветилась мятущаяся нерешимость. Разлив по рюмкам, она подумала о том, что брату ее мужа тоже стоит знать о том, что им стало совершенно случайно известно, и негромко произнесла: