Вирус

– Я на своём месте! И вообще, откуда нам знать, что человек, написавший сей плакат, всё ещё жив?

– Посигналь, – вот так запросто ответила она.

По спине пробежали мурашки, инстинктивно я бросил взгляд в зеркало заднего вида, затем посмотрел вперед на перекресток.

Слонявшиеся возле пожарной машины мертвецы все еще нас не заметили, а вот сзади картина была хуже: дюжина живых мертвецов, мимо которых мы только что проскочили, продолжали преследовать нас, между ними и машиной оставалось не более ста метров.

Самое плохое заключалось в том, что к ним присоединялись все новые и новые зомби, выходящие из-за домов и магазинов.

– Ради меня… – взмолилась она.

«Ради тебя? Я что, мало для тебя сделал?» – мелькнула мысль, но вслух же я произнес:

– Ладно, я посигналю трижды, – слова давались мне с трудом, – мы подождем десять секунд, если никто не выйдет из этого проклятого дома, мы поедем дальше. Идет?

– Тридцать секунд, – поправила она, – подождем тридцать секунд, и если никто не выйдет, поедем дальше.

Я вновь посмотрел в зеркало. Зомби упорно сокращали расстояние и уже приблизились к нам метров на тридцать.

– Боюсь, дорогая, у нас нет тридцати секунд.

Лиза обернулась назад и посмотрела в заднее окно. Заметив толпу приближающихся мертвецов, в ее глазах промелькнул страх.

– Хорошо, двадцать секунд…

Что за женщина? Может, мне стоит ее связать и вставить кляп в рот, пока мы не выберемся из этого паршивого городишки?

Я напряженно выдохнул и, выкрутив руль вправо, сорвал машину с места, сворачивая на газон. Обычный зеленый газон, какой можно увидеть перед американскими домиками, с белой оградкой и поливочной системой. Только сейчас на нем валялось с десяток мертвых тел, над которыми густым черным роем кружили трупные мухи. Почти впритык к двери дома стоял гражданский «хаммер» ярко-желтого цвета с дорогими хромированными дисками и низкопрофильной резиной. Какой кретин мог так извратить брутальный внедорожник…

Распахав давно неухоженный газон, я подлетел к дому и затормозил возле «хаммера», трижды посигналив, и скосил взгляд на часы на приборной доске.

Секунды текли неимоверно медленно, казалось, что время замерло. Подняв глаза, я убедился в своих опасениях: мертвецы с перекрестка двинулись в нашу сторону.

Уверен, что прошло не более десяти секунд после подачи сигнала, но они показались мне вечностью.

– Всё, там никого нет, поехали, – рука сама легла на рычаг.

Лиза, внимательно изучавшая окна дома, крутила головой и, казалось, совсем меня не слышала.

Должно быть, прошло еще секунд семь, я медленно тронул машину. Вроде как не уезжаем еще, но в то же время начали движение.

– Стой, там кто-то есть.

– Черт! – вырвалось у меня. – Да там зомби, это же очевидно! Услышал сигнал и приплелся к окну. Будь там человек, он бы…

Договорить мне не удалось, равно как и начать движение автомобиля. Из окна на втором этаже высунулся темнокожий парень и, округлив глаза от увиденного на его лужайке автомобиля, замахал руками.

– Это не зомби! – радостно закричала Лиза. – Это человек!

– Будь он трижды проклят, чертов засранец! – выпалил я в сердцах, отметив, что до ближайшего мертвеца осталось не больше шести метров. Еще секунд пять, и гребаный ходун будет лапать наше стекло.

Понимая, что положение безвыходное, я распахнул дверь внедорожника и выскочил наружу, прихватив с панели приборов пистолет-пулемет Heckler & Koch MP5.

– Ты куда? – испуганно прокричала Лиза.

– Куда-куда? Уменьшить популяцию зомби на этой улице! Вот куда!

Вскидывая оружие, я машинально передернул затвор, совершенно не задумываясь над тем, что делаю, руки сами всё делали без меня, и открыл прицельный огонь по мертвецам, начав с ближайших.

Пистолет-пулемет с едва ощутимой отдачей, ровными очередями исправно косивший зомби, придал мне некоторую уверенность и вернул холодный рассудок. Нельзя поддаваться панике, надо сосредоточиться на защите, в противном случае нам не продержаться и минуты!

Рядом раздались звуки выстрелов, я обернулся и заметил, что Лиза, высунувшись в люк на крыше, бьет прицельным огнем из винтовки М16А3 по дальним эшелонам мертвецов, бредущих в нашу сторону со стороны перекрестка.

Она прикрывала меня. Чудо, а не женщина! В груди защемило от возбуждения, похоже, я влюбился. На пару секунд даже получилось обрадоваться тому факту, что застряли здесь.

За то, чтобы увидеть, как беременная девушка, еще вчера толком не державшая оружия в руках, сегодня поливает очередями из М16, высунувшись из люка автомобиля, да за это полжизни можно отдать!

Отстреляв магазин, я быстро перезарядился и метнул взбешенный взгляд в сторону дверей дома, уже собравшись смачно выругаться матом в отношении чертового хозяина жилища, когда он, наконец-то, показался.

Парень примерно одного со мной роста – метр восемьдесят, с не слишком темной кожей, как у большинства негров, худощавый, с оттопыренными ушами и широкими ноздрями, он напомнил мне известного комика Криса Такера.

Двойник популярного актера выскочил из двери дома со спортивной сумкой в левой руке и никелированным огромным пистолетом в другой.

Вскинув ствол, как это делают «пацаны из гетто» в клипах Фифти-Цента, то есть набок, трижды пальнул в сторону ковылявших зомби, при этом ни в одного из них не попав. «Ну что? Сожрали ниггера!» – завопил он, сделав неприличный знак рукой в их сторону. «Накося, выкуси!»

От его выходки я чуть не подавился словами.

– Ты что, мать твою, говнюк! – крикнул я ему. – Живо в тачку!

Парень взглянул на меня изумленно, пальнул еще разок и, показав зомби средний палец на прощанье, нырнул на заднее сиденье.

Лиза, тем временем отстреляв второй магазин, нырнула вниз и уселась на свое место.

Окинув критичным взглядом результат нашего отстрела и отметив значительную пользу от практики, я запрыгнул в салон, тут же сорвав внедорожник с места, направил его к перекрестку.

Объехав стороной поредевшее стадо, я миновал сгоревшую пожарную машину и покатил прямо по улице.

– Ну, ниггеры, – обратился восторженно парень с заднего сидения, – спасли вы мою тощую задницу! Клянусь сиськами девы Марии, еще немного, и я бы окуклился в этой дыре!

От произнесенных слов благодарности Лиза поперхнулась, растерянно глянув на меня.

Я, считавший себя ранее изрядным сквернословом, и то был поражен. Не дав нам опомниться от первого изречения, парень вновь выпалил:

– Что за хрень творится в мире? Я уже три месяца отсиживаюсь в своей берлоге, пожрал все запасы, даже чертового пса своего сожрал, не говоря уже о собачьем корме, которого проглотил с полтонны. Бля, если бы я знал, что такая хрень подкатит, завел бы пса побольше.

– Что? – до глубины души пораженный только и смог произнести я.

Парень, решивший, что я спросил про его пса, тут же ответил:

– Я говорю, пса завел бы покрупнее, а то с пекинеса сыт не будешь, одно дерьмо и шерсть! А на вкус так вообще полная задница, хуже дохлого опоссума!

Мы с Лизой одновременно посмотрели друг на друга, у меня не было слов, она и вовсе побледнела, как простыня.

Парень тем временем, не замечая нашего смятения, продолжал вещать с заднего сидения.

– Ты знаешь, какой на вкус дохлый опоссум? Нет? Я тоже, но могу поспорить на свой «Дезерт Игл» – он вскинул и продемонстрировал огромный пистолет, – что никак не лучше моего чертового пекинеса. Зря вообще я этого пса завел, тупой ниггер срал где ни попадя, что я с ним только не делал, все методы из книжек перепробовал, но он все равно…

– Заткнись! – крикнул я, не в силах больше выносить этот словесный понос. – Закрой свой поганый рот!

И, хотя я произнес непозволительную в присутствии дамы грубость, в глазах Лизы промелькнуло одобрение и облегчение. Что нельзя было сказать про нашего нового спутника. Челюсть парня отвалилась, и он на несколько секунд замер в оцепенении, словно не веря своим ушам.

– Не понял? – только и смог выдавить он.

– Замолчи, пожалуйста! – снисходительным тоном ответил я, бросив на него взгляд в зеркало заднего вида. – У нас от твоего трепа сейчас голова лопнет.

Парень опешил. Его ноздри раздулись еще больше, в глазах промелькнул гнев.

– Что-то я не понял тебя, белый парнишка, ты что, типа, наехал на меня?! Типа мой треп хуже твоего, только потому что я черный? Типа черным не место в тачке белого? Типа…

Я не дал ему закончить следующее «типа», резко нажав на педаль тормоза. Свистнув покрышками, машина резко затормозила, бросив парня на переднее сиденье. Лиза была пристегнута ремнем безопасности, поэтому я позволил себе такую грубость. Опередив его дальнейшие возгласы, я повернулся к нему и положил руку на пистолет в кобуре.

– Если ты сейчас произнесешь хоть слово, хоть звук издашь или даже пернешь, я тебя пристрелю и выкину из машины на улицу!

Я и сам был поражен своей выходке, что ж говорить про этого парня. Он открыл было рот, но, заметив серьезность моего взгляда и руку на кобуре, откинулся на спинку своего сидения и, скрестив руки на груди, делано отвернулся, уставившись в окно.

Я бросил короткий взгляд на Лизу, понимая, что перегнул палку, и сорвал машину с места. Зомби провожали нас мутными белесыми взглядами, оставаясь позади.

Долгое время мы ехали в полной тишине. Улица, прямая как стрела, упираясь в большое трехэтажное здание суда, поворачивала направо. Я свернул и покатил дальше, ведя внедорожник максимально осторожно и стараясь не гнать, как бы мне не хотелось побыстрее покинуть мертвый город.

Время от времени я поглядывал в зеркало, пытаясь рассмотреть лицо нашего нового спутника, который иногда кидал злобные взгляды в мою сторону и тут же отворачивался.

Я кожей чувствовал его гнев, готовый в любой момент, дай только послабление, был готов вылиться на нас обоих.

Однако, несмотря ни на что, парень хранил молчание, опасаясь, что я выполню свою угрозу.

Проехав еще два квартала, я посмотрел в навигатор, который указывал оптимальный маршрут выезда из города. Знал бы он, что понятие оптимальности движения в последнее время сильно изменилось. Больше не было пробок, заторов на дороге, были лишь зомби, толпы или одиночки, и в зависимости от их кучности создавались проблемы свободного проезда.

К сожалению, навигатор не знал такой проблемы, упорно указывая повороты на перекрестках, призывая свернуть.

Решив разрядить обстановку, я обратился к парню:

– Как тебя зовут?

Парень презренно хмыкнул и картинно отвернулся.

– Меня зовут Иван, – не обращая внимания на поведение парня, представился я, – а это Элизабет.

– Просто Лиза, – пошла на сближение Лиза, подключившись к знакомству.

– Похренам! – огрызнулся парень, не глядя в нашу сторону. – Ты что русский? Иван – как Айван?

Я кивнул. – Что-то вроде этого.

– Похренам.

Я круто вильнул машину в сторону, уклонившись от парочки зомби, вставших на нашем пути.

– И все же как? – не отставал я.

Парень не ответил. Заметив затор из трех столкнувшихся автомобилей впереди, я принял влево и пронесся по газону одного из домов, раздавив детскую пластиковую площадку во дворе, и вырулил обратно на дорогу.

Толстый мертвец в залитом кровью домашнем халате, толкавшийся возле контейнера с мусором, схватился за ручку задней двери, но не смог долго продержаться и свалился на асфальт, расколов обглоданный череп.

– Может, хотя бы подскажешь короткую дорогу из города, ты же местный, должен знать, – не отставал я.

Парень напыжился и посмотрел на меня. – Теперь белый парень, еще и с таким именем, хочет, чтобы ниггер открыл свой поганый рот и подсказал ему дорогу? – зло процедил он. – Может, вам помочь сумки донести, сэр?

Я вздохнул обреченно. Парень залез в свою «скорлупу» и не понимал моих намерений.

Пытаясь достучаться до его сознания, я отвлекся и не заметил однорукого зомби-подростка, вставшего на нашем пути, глухой стук головы о капот вернул мое внимание к дороге.

От неожиданности я дернул руль, отчего машина завиляла. С трудом вернув ее на траекторию, я мысленно плюнул на обиженного парня и сосредоточился на вождении. Так и перевернуться недолго!

– Майкл, – внезапно представился парень. – Звучит не очень круто, поэтому друзья зовут меня Эм, ну или Майк.

Я посмотрел в зеркало и встретился с ним взглядом, отметив про себя, что ненависти в его глазах больше не было.

– Значит, мы можем звать тебя Майк?

– Можете, только это не для белых. Белые любят полные имена, а еще любят, когда в конце делаешь приставку «сэр». «Не угодно ли вам, сэр, чтобы жалкий ниггер почистил вам туфли, сэр? Ах, вы хотите, чтобы ниггер сделал это языком? Конечно, сэр, пожалуйста, сэр. Как будет угодно, сэр».

Майкл скривил лицо и сплюнул на пол.

Мы с Лизой были в шоке.

– Похоже, трудно тебе пришлось одному взаперти, – сказал я.

– Тебе не понять, – огрызнулся Майкл.

– Потому что «белый»?

Майкл кивнул.

– И поэтому тоже, – на полном серьезе заявил Майкл.

Впереди показалась толпа пока еще заторможенных зомби. Я прибавил скорость, желая промчаться мимо них, прежде чем они очнутся и попытаются встать на нашем пути.

Задумка удалась, мертвецы, не успев сообразить, остались позади.

– Бля! – выругался Майкл и, вовремя спохватившись, поправился: – И откуда взялись все эти зомби?

Я посмотрел на Лизу, которая глазами дала мне понять, что не стоит открывать ему правду. Оно и верно, никогда не знаешь, как такой сомнительный тип отреагирует на подобное.

Впереди показалась городская школа, обнесенная по периметру декоративным забором из стальных прутьев, густо увитых диким виноградом. Не сомневаюсь, что в прежние времена такое сочетание стали и живой изгороди придавало ограде пикантности и шика, намекая, что данная школа заботится о престиже и держит марку.

Теперь же ничего, кроме уныния и тоски вперемешку с отвращением и ужасом, территория школьного двора из себя не представляла. Вдоль ограды и внутри школьного двора слонялась толпа зомби, и что самое страшное, это были преимущественно дети.

Зомби – это само по себе ужасно и противоестественно, но в сто раз ужаснее, когда это дети-зомби.

Стоит на секунду представить, что творилось на школьном дворе в те страшные дни, и сердце сжимается от ужаса и боли, слезы сами наворачиваются на глаза.

Я украдкой взглянул на Лизу, которая беззвучно плакала, смотря немигающим взглядом в окно. На ее месте было бы логичнее отвернуться и не видеть всего этого кошмара, но она продолжала упорно смотреть на маленьких зомби, неуклюжей походкой двигавшихся в нашу сторону.

Слезы текли по ее покрасневшим щекам, оставляя мокрые бороздки. Может, я ошибаюсь на ее счет, но мне кажется, что в этот момент она специально терзала себе душу, чувствуя причастность к трагедии, а посему не имела права отвести взгляд.

Не считая трех зомби, от которых мне не удалось вовремя увернуться, чтобы не сбить, школу мы миновали спокойно.

– Здесь сверни налево, – со знанием дела произнес Майк.

Машинально я взглянул на навигатор, который призывал двигаться прямо. Послушав совета, я повернул налево в довольно-таки узкий переулок, который, тем не менее, был абсолютно пуст, за исключением длинной вереницы мусорных баков, одиноко стоящих вдоль серых стен домов без единого окна.

– Все это магазины, – пояснил Эм, – задняя их часть предназначена для разгрузки товара. В детстве, после школы, мы частенько сидели, притаившись в кустах, и наблюдали за разгрузкой грузовиков.

Ждали, пока хозяин магазина с коробками товара в руках скрывался внутри, выскакивали и хватали, что попадется под руку. Частенько нам фартило прихватить что-нибудь ценное, иногда полный пролет. Вместо ожидаемых конфет или печенья, крупы и макароны, а один раз вообще дерьмо – пачки рекламных буклетов.

Майк продолжал предаваться детским воспоминаниям, рассказывая всевозможные случаи из детства.

Я взглянул на Лизу, она успокоилась и больше не плакала, ее лицо вновь приобрело сдержанность и сосредоточенность.

Впереди показалась развилка.

– Направо или налево? – спросил я.

– Направо, – тут же ответил Майк, – налево тупик.

Я свернул направо, как сказал Майк. Теперь мы двигались по узкому проезду, с одной стороны высокий забор из сетки, с другой серые стены магазинов с маленькими окошками для вентиляции.

Впереди стояли три мертвеца, два впритык к стене, один посредине дороги, свесив голову на грудь. Когда до них оставалось около десяти метров, мертвецы оживились и уставились на приближающийся к ним внедорожник.

Тот, что стоял посредине дороги, двинулся нам навстречу, волоча за собой длинную грязную веревку. Проезд был узким, поэтому я принял максимально к стене, намереваясь проехать мимо.

Мертвец вытянул окровавленные, покрытые пылью и грязью руки, собираясь ухватиться за машину, я вильнул, сбив его по касательной, и проскочил мимо, двое остальных не успели среагировать и остались позади.

Когда мы проезжали мимо, я обратил внимание, что веревка, которую волочил мертвец, была вовсе не веревкой, а кишкой, вывалившейся из распоротого живота.

Меня передернуло от отвращения, я не собирался делать на этом акцент, надеясь, что остальные не заметили, но Майк увидел и, что еще от него ожидать, высказался вслух.

– Вы видали? – изумился он, ткнув меня в плечо. – Черт, этот ниггер собственные кишки волочет по земле! Вот дерьмо!

Прямо как мой сосед по дому в первый день. Жирный белый урод вечно орал на меня, полицию грозился вызвать, когда я музон ставил. Аппаратура у меня дай боже! Качало так, что стекла в окнах трескались.

Белые ни черта не смыслят в музыке, им не понять, что есть музон, который не слушают меньше чем на трехстах ваттах.

Я уже хотел прояснить один мучивший меня вопрос относительно «ниггеров», но заметил впереди поворот.

– Дальше куда? – прервал я Майка, который вновь понес околесицу про белых и прочих ниггеров.

– Прямо. Езжай прямо.

Я посмотрел вперед – поворот направо и налево. Прямо сетка забора, обвитого диким виноградом.

– Ты ослеп? Прямо забор!

– Нет, ты видела? – воскликнул Эм, обратившись к молчавшей Лизе. – Вот об этом и толкую. Вы, белые, думаете, что умнее всех. Конечно, вы же всё знаете, вам слова грязного черномазого что в ухо пернуть!

До забора оставалось не более двадцати метров.

– Куда, мать твою, ниггер! – завопил я, от отчаяния даже не заметив, что перешел на его лексикон.

– Ах, вот оно что, значит, всё-таки «ниггер»? Я же говорил…

– Бля! Куда? – заорал я, уже приготовившись сворачивать.

Не знаю, что заставило его остановиться, но он вполне серьезно сказал:

– Жми прямо, доверься мне! Раздумывать времени не осталось, я направил внедорожник на забор и мысленно скрестил пальцы. Я ожидал худшего, но, как оказалось, мы с легкостью протаранили забор, который по своей крепости был больше декоративным, нежели выполнял функции защиты от проникновения.

Две секции разлетелись в стороны, и мы выскочили на поле для гольфа, плавно покатив по сочной, пусть и давно нестриженой, зелени.

Майк, вспомнив мой возглас в свою сторону, насупился и, откинувшись на спинку сидения, делано стал меня игнорировать, глядя в окно. С виду поле как поле, мирные зеленые холмики, парочка электрокаров для езды, чья-то брошенная сумка с клюшками. Если бы не пара десятков мертвецов, медленно бредущих среди зеленого великолепия, можно было подумать, что сегодня выходной, который мы решили провести за игрой.

– Это окраина города, – самым пренебрежительным тоном произнес Эм, не отрывая взгляда от окна. – Через пару километров мы будем у ворот клуба, а дальше – пустыня и раскаленный асфальт.

Мертвецов было предостаточно, но на таком огромном пространстве, как поле для гольфа, они не представляли никакой угрозы и, учитывая обстоятельства, теперь казались даже немного смешными и нелепыми со своими медлительными дерганными движениями.

Я осознал, что Майк фактически помог нам выбраться из замертвяченного города без особых проблем.

– Прости, что накричал на тебя, я был неправ, – с глубоким чувством вины сказал я.

– Забей, – бросил Майк, все еще не оборачиваясь. – Ты не виноват, что ты…

– Белый, – догадался я.

Тот с серьезным видом кивнул.

– Вы вечно пуржите раньше времени, удивляюсь, что оба до сих пор живы.

Я не стал ему напоминать о том, что именно мы полчаса назад вытащили его из западни. Пусть немного покозыряет, он это заслужил.

– Что ж, раз все дерьмо позади, можно и расслабиться немного, – неожиданно весело произнес Эм, принявшись рыться в своей сумке.

До моего слуха донеслось шуршание пакета, я взглянул на Лизу: что бы это могло значить? Лиза, прочитав вопрос во взгляде, непонимающе пожала плечами. Майк долго копался в недрах своего багажа, периодически чертыхаясь и проклиная все, начиная от неровного поля и заканчивая мертвецами, с его слов, так не вовремя сломавшими его шикарную жизнь.

Наконец шуршание закончилось, Эм выпрямился и прикурил самокрутку, глубоко затянувшись.

В салоне запахло марихуаной.

– Это еще что за нафиг? – возмутился я, безошибочно определив принадлежность сизого дыма.

Эм выпустил дым из легких и вновь глубоко затянулся, подняв палец вверх, очевидно намекая, что он занят и не может сейчас ответить.

Лиза скривила нос и чуть опустила окно, чтобы проветрить.

– Эм! Я к тебе обращаюсь!

Глава 5

Выдохнув, он в недоумении посмотрел на меня. – Это травка, – изрек он самую умную мысль на свете.

– Я вижу, что это травка, хоть я и «белый»! Какого хрена ты тут ее раскуриваешь?

– Чувак, мы тут через такое прошли с тобой, нас чуть чертовы зомбаки не пожрали, надо расслабиться.

Не дав мне возможности возразить, Эм наклонился вперед и протянул мне косяк.

– Затянись, поможет.

Я схватил из его тонких пальцев тлеющий косяк и выбросил в окно.

– Ты чего?! – завопил он. – Ты что творишь?

Я остановил машину посредине поля и повернулся к изумленному парню.

– Давай мы с тобой сейчас договоримся: с нами едет интеллигентная дама «в очень интересном положении», а посему мы не станем сквернословить и курить травку. Идет?

Глубоко вдохнув, он собрался что-то сказать, но я опередил его:

– И учти, что только благодаря Элизабет ты сейчас сидишь в этом автомобиле. Будь уверен, если бы она не настояла на твоем спасении, я бы проехал мимо и ни секунды не парился бы по этому поводу. Ты меня понимаешь?

Эм громко выдохнул и кивнул.

– Как скажешь, Иван, – услышав свое имя, я не поверил ушам, неужели не «чувак», не «белый парниша», а Иван, – ваша тачка, ваши правила. И еще, – он посмотрел на Лизу, – спасибо, мэм, что спасли мою жизнь. Я ваш должник.

– Не за что, – ответила Лиза, улыбнувшись. Ну, наконец, все точки над «и» расставлены, можно ехать дальше. Вырвав кусок дерна из зарастающего без ухода луга, я сорвал машину и покатил вперед.

Пока мы стояли, один из мертвецов в грязном клетчатом кепи и изодранном в клочья пиджаке почти настиг нас, но автомобиль тронулся, оставив мертвеца-гольфиста ни с чем.

Вскоре показался шикарный двухэтажный особняк гольф-клуба с огромными полукруглыми окнами в викторианском стиле, вокруг которого раскинулись пальмы в окружении буйства красок.

На парковке перед особняком стояли шикарные дорогие машины, так и не дождавшиеся своих владельцев. Если быть точным, то владельцы шикарных авто слонялись поблизости, потеряв всякий интерес к железным лошадкам, ко всем, за исключением одной, что двигалась со стороны поля для игры.

Интересно, откуда зомби знают, что в машине живые люди, они ведь не соображают? Я всегда считал, что живых они узнают по запаху, по шуму, крику, но внутри машины-то как? Надо будет после спросить об этом Лизу, может, она прояснит.

Здание гольф-клуба окружал забор из натурального камня. Такое препятствие нахрапом не возьмешь, придется таранить ворота.

Подкатив к воротам, я обреченно выдохнул: обе створки были надежно закрыты и зафиксированы цепью с массивным замком. Похоже, посетители клуба пытались укрыться от первой волны зомби за надежным забором, но это их не спасло. Теперь это стало нашей проблемой.

Подкатив к воротам, я затормозил внедорожник в нескольких метрах, прикидывая, что делать дальше. Мои спутники заметно занервничали.

– Что будем делать? – спросила Лиза, в ее голосе я уловил нотки начинавшейся паники.

– Я думаю.

– Думай скорей, чувак! – взволновался Майк, боязливо оглядываясь по сторонам. Опомнившись, он добавил: «Простите, мэм».

– Вань?.. – умоляюще простонала Лиза, один из мертвецов уже подошел к внедорожнику и, прислонив обезображенную морду к стеклу, защелкал зубами, оставляя мерзкие разводы на нем.