Съеденная Планета (Путешествие Без Гарантий)

Но более упрямый Сажик решительно покачал головой:

– Нет. Мы полетим. Он был верным капитаном все эти годы и никогда не бросал нас в беде!

– Очнись! Наш капитан явно сошёл с ума! Именно в биде он нас и втягивает – в огромное космическое биде! Лететь чёрт знает куда на невоенном корабле – это безумие!

Несмотря на внешнюю простоватость, Кода обладал удивительной способностью сохранять логику и рассудительность, когда все остальные паниковали. Чудесным образом его мозг работал чётко именно в те моменты, когда мозги остальных были захвачены эмоциями. Спор начал накаляться. В какой-то момент Сажик так разозлился, что заявил, будто всю жизнь мечтал, чтобы их наконец «распилили».

Феликс тихонько выскользнул из комнаты и спрятался в своей каюте, прежде чем кто-нибудь снова успел бы на него накричать. Но, несмотря на усталость, он не мог уснуть. Он лежал, глядя в потолок, и думал о том, как быстро пролетело время. Пока его одноклассники проводили лето на улицах Заотеры, он находился здесь – за толстым слоем нео-стекла и металла, в холодном вакууме космоса. Но даже сейчас, несмотря на усталость и проблемы на корабле, он не хотел покидать старый галеон…

Феликс сел на кровати, включил настольную лампу и достал цифровой планшет. Экран засветился, и он ввёл в универсальную поисковую систему: Моряк, затерянный в космосе 5 стандартных межгалактических лет назад.

На экране появилось множество имён пропавших жителей ближних галактик, все датированные пятью годами ранее. Феликс листал цифровые страницы, пока наконец не наткнулся на фото Дрейфера. Оказалось, что Дрейфер принадлежал к виду ясаягов, или «широконогов». У них были короткие, крепкие ноги и очень широкие ступни. Эти существа – коренастые, крупнее мурилег, но меньше снузогрызлов. Ясаяги эволюционировали на планетарных спутниках, что сделало их устойчивыми к резким перепадам температур, радиации и даже вакууму космоса. Особую защиту от жары и холода им обеспечивала толстая, грубая кожа и два сердца, регулирующие внутренние процессы в зависимости от окружающих условий. Внешне ясаяги напоминали нечто среднее между кроликом и динозавром, только без меха.

Дрейфер был солярным сёрфером, а значит, мог свободно перемещаться в открытом космосе на своей доске без необходимости в скафандре. Он исчез около пяти лет назад, находясь в отпуске. Дрейфер работал матросом на другом грузовом галеоне, который занимался перевозкой крупных контейнеров. Кроме того, он состоял в клубе солярных сёрферов и в свободное время часто встречался с другими сёрферами. Вместе они на своих досках седлали солярные волны, возникающие при солнечных вспышках. И естественно, когда он исчез, этого никто не заметил сразу. Спустя некоторое время уже никто не сомневался, что Дрейфер погиб. В социальных сетях солярных сёрферов начали появляться искренние прощальные комментарии, принятые в их сообществе: «Гори с миром» или «Пусть вспышки будут тебе пухом».

Между сенсационной историей о воре Кварке и малоизвестной историей Дрейфера Феликс наткнулся на статью о двух учёных из Университета Снаффлгорга Великого. Это были два гуманоида, коллеги, пропавшие в опасном квадранте примерно через два года после Дрейфера. Вначале в их исчезновении подозревали других сотрудников, но обвинения быстро сняли за недостатком доказательств. По словам вернувшихся учёных, произошло следующее: четверо исследователей отправились в открытый космос с научной миссией, но обратно вернулись только двое. Профессора изучали солнечные вспышки и космические аномалии. Они часто выходили в открытый космос, чтобы собирать данные об окружающей среде и её обитателях. Феликс зашёл на сайт университета и вскоре наткнулся на фотографию этакого Профессора Тахиона: мужчина средних лет, под фотографией подпись: «Магистр квантовой и прикладной физики (в настоящее время недоступен)». Под фотографией профессора Веги было написано примерно то же самое: «Заведующая кафедрой космической биологии (в настоящее время недоступна)».

Феликс читал одну из статей, когда постепенно начал засыпать. В комнате становилось всё теплее, но он был слишком усталым, чтобы разбираться с кондиционером. Голова его медленно опустилась на подушку, и он погрузился в сон.

Ему приснился странный и пугающе реалистичный сон. Во сне он был тестом, замешанным для буханки хлеба, которое вот-вот отправят в печь. Пекарь подошёл к столу, где лежал Феликс. Тело мальчика было парализовано; он мог лишь смотреть вверх, беспомощно разглядывая лицо пекаря, но не мог чётко разглядеть его черты. Они постоянно менялись, расплываясь из тёмных теней в светящееся пятно и обратно в тень. Огромные руки подняли противень с тестом и понесли его к кирпичной печи, из которой голодное пламя уже жадно тянулось навстречу. Феликс начал ощущать нарастающий жар. Лицо пекаря продолжало странно деформироваться. В какой-то момент пекарь остановился, поставил противень на край печи и неожиданно будто прошептал не открывая рта:

– Это всего лишь кошмар.

После этих слов он решительно толкнул противень прямо в огонь.

Перед тем как проснуться, Феликс ясно услышал, как пекарь грустно прошептал:

– Я всего лишь хочу домой…

Мальчик открыл глаза. Кошмар прервался. Он был так рад, что это был всего лишь сон, хотя он всё ещё не мог избавиться от того жуткого чувства… Внезапно что-то резко ударило его по голове и затем исчезло в темноте. Испугавшись, Феликс бросился под одеяло. Едва высунув нос наружу, он принюхался. В воздухе стоял запах смолы, машинного масла… и меха.

Крысы?

Он включил лампу и посмотрел наверх. Вентиляционный вал был широко открыт. Почти сразу ещё одна крыса прыгнула на его кровать – и исчезла в темноте. Затем произошло нечто странное, такое, чего прежде не случалось: корабль содрогнулся.

Прежде чем он это осознал, третья крыса, четвёртая, а затем и пятая – все они прыгали на его кровать и убегали в умывальную.

– Космос побери! Что происходит?!

Может быть, крысы пытались покинуть корабль?.. Внезапно лампа на столе замерцала, и всё в комнате задрожало. Прежде чем Феликс успел испугаться по-настоящему, пол затрясся снова – на этот раз сильнее. Судно издавало звук скрежета и изгиба металла. Юнга почувствовал, как изменилась гравитация: стало тяжелее. Он быстро натянул штаны и майку и вышел в главный коридор. Спустя считанные секунды основной свет погас, и включилось аварийное освещение. Корабль продолжало потряхивать. Феликс помчался к другим каютам.

Сначала он побежал в каюту Лии. Он постучал. Никакого ответа. Затем он распахнул дверь. Комната была пуста… Иногда Лия засыпала на том удобном диване возле кухни, в общей комнате. Феликс двинулся в том направлении. По пути он стучал кулаками в другие двери. Одна из них внезапно распахнулась – на пороге показался Морфер. Кук зевнул, потёр свои красные глаза, а затем произнёс:

– Вот только не говори мне, что ты разбудил меня в это время суток только потому, что ты голоден.

– Морфер, сэр, с кораблём что-то не так!

– Тьфу ты, напугал! С этим миром и молодёжью вообще что-то не так. Не говоря уже об этой старой бочке с мотором, которая постоянно меняет гравитацию! – Морфер тяжело вздохнул. – Кстати, я собирался сбросить свои старые крылья, когда ты тут появился и начал просить поесть.

Феликс мельком увидел пол позади Морфера: он был усыпан серебристо-бежевой пыльцой.

– Но… Я не просил еды.

– Что?! Как ты смеешь приходить к Старому Повару Морфу и не просить меня что-нибудь тебе приготовить?! – Он скрестил свои шесть лапок на груди и произнёс: – Ну ладно. Раз ты не голоден, тогда что ты хочешь? Давай, не стесняйся, выкладывай.

Феликс замялся. Он не знал, как объяснить, что что-то серьёзно не так, и при этом не довести старика до сердечного приступа.

Неподалёку открылась ещё одна дверь. В проходе появился Стикл. Он посмотрел на мальчика, затем на повара.

Человека можно будить в столь поздний час только ради чего-то противозаконного – например, игры на ставки, – подумал Стикл, отметив про себя усилившуюся гравитацию. Затем произнёс вслух:

– Джентльмены, во что сыграем?

Тут открылась ещё одна дверь: на пороге стояла Мойра. Она выглядела возмущённо.

– Чего расшумелись?! Разве вы не знаете, что дамам нужен сон для красоты?

Теперь и Седна стояла в коридоре. – Мне кажется, с кораблём что-то странное происходит, – сказала она, натягивая ботинки.

– Наверняка коленчатый вал выбился слегка из колеи, вот нас и трясёт, – сказал Стикл сонным голосом. Его глаза ещё не успели полностью открыться.

Но сразу после его слов корабль сильно тряхнуло. На секунду воцарилась тишина. Все переглянулись. Теперь воздух в коридоре казался плотным, как густой пар.

– Меняем план. Игры на потом, а сейчас бежим к спасательным шлюпкам, – приказал Стикл.

Команда было ринула по коридору, как вдруг Седна вспомнила кое что важное. Она уставилась на напалубников с бледным лицом:

– О, чёрт… Они, скорей всего, не сработают! Лео ещё не закончил их чинить!

…Экипаж двигался быстрым шагом, стараясь держаться вместе. Становилось всё жарче и жарче. Команде приходилось преодолевать сопротивление усилившейся гравитации. Мойра шла следом за Морфером, который волочил крылья по полу, оставляя за собой мерцающую серебристо-бежевую полоску. Они предполагали, что сломался механизм, отвечающий за вращение сектора корпуса, вызвав его неконтролируемый разгон и, как следствие – увеличение силы тяжести.

Вскоре они добрались до мостика. Мостик на космическом корабле использовался для технического наблюдения за внешней частью. Но, похоже, что-то вызвало автоматическое срабатывание жалюзи, и те плотно закрыли нео-стекло иллюминаторов. Стикл немного приподнял одну из пластин – и в каюту тут же ворвался луч яркого-преяркого света. Зрелище было пугающим: звёзд больше не было видно, всё пространство тонуло в ослепительном жёлтом сиянии. Тем временем мимо проплывал гигантский привод – или, точнее, жилой блок проскальзывал мимо с обычной скоростью.

– Кольцо блок вращается как всегда, – сказал старший матрос и, немного помолчав, добавил сдержанно, почти шепотом: – Но вот в чём дело… Мы летим слишком близко к какой-то звезде.

Услышав это, Седна побледнела.

– Этого не может быть! Я дважды проверила весь маршрут, а навигационный компьютер рассчитал безопасную траекторию.Ошибок быть не могло!

В воздухе завыла аварийная сирена и напугала матросов до чёртиков. Роботизированный голос в спикерах вещал об эвакуации. Теперь друзья были напуганы и озадачены до предела. Лучше бы это оказалась шутка – думали они. Ни один корабль не мог быть запрограммирован на самоуничтожение: встроенные защитные механизмы просто не допустили бы этого.

На мостике появилась Лия. Её разбудила сирена. Она немного успокоилась, увидев Феликса. Дальше они шли молча, направляясь к спасательным шлюпкам в надежде, что хотя бы одна из них окажется рабочей. Пока не добрались до грузового отсека, путь казался бесконечным. Под действием гравитации каждый шаг давался с усилием.

Вскоре они вошли в темноту грузового отсека, освещённую лишь слабым, мигающим аварийным светом. Дальше двигались между ящиками почти наощупь. Корабль хорошо тряхнуло: незакрепленные коробки валялись разбросанными по полу. Вдруг Феликсу показалось, что он слышит чьи-то завывания. Он попытался навострить свои тяжёлые, опущенные книзу уши. Корабль скрипел, словно оркестр ржавых инструментов. Вскоре из-за груды ящиков снова послышалось тихое завывание. Теперь и остальные услышали эти звуки. Хвосты мурилеги задрожали от страха, а шерстка на спине у Феликса встала дыбом. Остальные сглотнули, но промолчали. Стараясь не шуметь, Стикл осторожно поднял лом, лежащий неподалёку. Низкие завывания приближались по мере их продвижения.

И вдруг Феликс понял: звук показался ему знакомым. Он узнал этот голос.

– Это Кода и Сажик!

Стикл с облегчением выдохнул, выпустив лом из рук. Когда товарищи по кораблю повернули за угол, они увидели сиамских близнецов, распластанных на полу в нескольких метрах от следующего отсека. Повсюду были разбросаны механические ключи и отвёртки. У снузогрызлов был изнурённый вид: их шерсть была мокрой от пота. Сажик выглядел особенно плохо – по его лицу текли слёзы, он задыхался от боли.

Товарищи по кораблю изо всех сил пытались поднять их. Кода потянулся за гаечным ключом и попытался опереться на него, но гравитация была не на его стороне: он не выдержал собственного веса и рухнул обратно на пол. В этот момент корабль снова тряхнуло. Сажик взвыл, как сумасшедший.

– Кажется… я сломал ногу, – сказал он.

Он оказался прав: задняя нога, на которую приходился вес, была неестественно согнута. Снузогрызл посмотрел на своих товарищей взглядом, в котором читалась отчаянная решимость, и вымолвил:

– Вам придётся… оставить нас.

Корабль снова заскрипел и тряхнуло его, как тряпичную куклу.

– Нет! – покачали головами Седна и Феликс.

Они снова и снова пытались поднять снузогрызлов. Феликс схватил Коду за уши и потащил его в соседний отсек.Оба механика пытались ползти, но, увы, с таким успехом они могли бы участвовать в марафоне улиток – и всё равно проиграть.

Мойра уже напоминала высохший корень: её губы сморщились и потрескались, глаза ввалились в череп. Обычно оранжевого оттенка, теперь её кожа приобрела пепельный цвет. Она выглядела намного старше своих лет.

Седна больше не выдержала и разрыдалась.Она была навигатором – единственным, кто рассчитывал маршрут и систематически вводил его в компьютер.

Кода поднял глаза и посмотрел на неё.

– Не вини себя. Уверен, произошла какая-то ошибка. – А затем, собрав остатки сил, рявкнул: – А теперь бегите к спасательным шлюпкам!

Прежде чем они это осознали, команда уже неслась к шлюпкам. Инстинкт выживания сам унёс их ноги прочь. Феликс обернулся в последний раз и посмотрел в слабо освещённый грузовой отсек. Он увидел бледные очертания друзей и на секунду заколебался.

– Марш отсюда! – закричал Кода.

Кто-то из экипажа схватил Феликса и поволок его прочь на ватных ногах. Он оставлял позади двоих членов экипажа, придавленных собственной массой.

Эта мысль никак не укладывалась у него в голове…

…– Вы все! К шлюпкам! – приказал боцман, когда команда достигла главной зоны встречи.

Феликсу и Лие не нужно было повторять дважды. Они оттащили Морфера и Мойру в аварийные капсулы в соседнем отсеке, надеясь, что хотя бы одна из них сработает. Однако Седна и Стикл отказывались подчиняться приказу. Они всё ещё надеялись, что смогут остановить корабль – или хотя бы изменить курс.

В медицинском отсеке робот-врач корабля по имени Хирург, намагнитил своё брюхо и прилип к корпусу, заперевшись в шкафчике – это служило ему подобием ремней безопасности. Он попытался загрузить своё сознание на главный сервер, надеясь, что в случае повреждений хоть его разум уцелеет. Но, увы, как бы он ни старался, подключиться к межгалактическому серверу не удавалось.

Ну что ж, всё когда-нибудь заканчивается, – подумал он. И с этими мыслями он полностью отключил своё сознание. Его кибер-шифрование начало стекать из памяти, как краска с цифрового холста. Последнее, что он видел, были все коды его сущности, проносящиеся перед глазами – за закрытыми веками-линзами.

Боцман Лео и капитан Шторм проклинали этот роковой день на весь навигационный отсек. Капитан ввёл какой-то код, а затем опустил один из рычагов. Жилой сектор остановился с глухим «клац!». Гравитация плавно отпустила экипаж, и все почувствовали себя намного легче. Это было единственное, что они могли сделать.

– Старый друг, – прохрипел Шторм, глядя в мерцающий экран, на котором высвечивались фатальные предупреждения, – похоже, нам конец.

Лео покачал головой и устало усмехнулся.

– Якорь мне на ногу, Шторм. Кто бы мог подумать, что наша старая «Буря» закончит свой путь именно так? Именно в тот момент, когда спасательные шлюпки не работают! – Он ударил кулаком по корпусу и с досадой посмотрел на товарища.

Капитан повернулся и положил руку ему на плечо.

– Знаешь, Лео, я всегда думал, что умру от старости где-нибудь на берегу, а вы с Мойрой будете ворчать рядом о старых добрых временах. Но это даже красивее.

– Видимо, старость решила не дожидаться нас, – мрачно усмехнулся боцман, погладив бороду.

В этот момент дверь отсека тихо открылась. На пороге возникла Седна, бледная и измотанная. Она медленно приблизилась и, ничего не говоря, опустилась на пол рядом с дядей, спрятав лицо в ладонях. Шторм обнял её за плечи, пытаясь хоть как-то утешить. Он жалел, что взял её с собой на корабль ещё тогда, когда она была подростком. И жаль, что шлюз не открывался когда корабль был в полёте, а иначе они уже давно бы улетели на «Хитром Альбатросе»… Капитан не знал, смог ли вообще кто-нибудь покинуть корабль. Даже если и так, то сейчас «Буря» была уже слишком близко к звезде, и любая попытка уйти грозила сильнейшими радиационными ожогами. И несмотря на то, что у всех были инъекции исцеляющих нано-роботов, корректирующих последствия радиации, всё-таки существовал предел допустимой дозы. А здесь доза была в тысячи раз выше допустимой.

– Простите меня, – едва слышно пробормотала Седна. – Я… я не знаю, как могла так ошибиться…

– Что ты, это не твоя вина, – прошептал капитан, нежно гладя её по голове. – Это ошибка в системе.

Лео тяжело вздохнул, глядя на догоравшие экраны навигационного отсека.

– Вот тебе и последний рейс, капитан. Может, стоит на прощание спеть старую пиратскую песенку?

Шторм негромко рассмеялся:

– Пожалуй, воздержимся. У звезды и так могут быть проблемы со слухом…

Оба ненадолго замолчали, вслушиваясь в тихий скрип корпуса, отдающийся эхом в полутьме навигационного отсека.

…Брат и сестра мурилеги ввалились в одну из спасательных шлюпок. Они усадили Морфера и Мойру, а затем оба сели за штурвал. Перед глазами Феликса снова мелькнули морды снузогрызлов, и его будто парализовало от ужаса. Он замер, не зная, что делать. В чувства его привёл вопль Морфера:

– Давай, пацан! Жми на газ! Уносим ноги из этого проклятого места, астероид его побрал! Я ещё хочу дожить до свадьбы своей правнучки, чтоб её разорвало! – Он схватил мальчика за шиворот и встряхнул.

Феликс вернулся в реальность.

– Ладно… ладно.

Дрожащими руками он дёрнул рычаг и попытался завести двигатель. Но мотор не отзывался. Феликс нажимал на педаль, нервно переключал рычаги, запаниковал, разозлился, затем снова запаниковал. В отчаянии он повторял всё заново, но, что бы он ни делал, спасательная капсула оставалась неподвижной. Он ощутил себя жалким и беспомощным. Перед его глазами растянулось огромное пространство космоса, словно насмехаясь над его попытками.

– Эта дурацкая капсула! Она вообще настоящая?! – завопил он и принялся бессмысленно колотить по панели управления.

Мойра уже выглядела как высохшая морская губка. Она охала и причитала:

– Клянусь, я сейчас испущу дух. Я знала, что не должна была лететь…

Феликс и Лия в отчаянии вцепились в панель, а Морфер ругался не хуже любого стивидора. Затем эта страшная, огромная оранжевая звезда покрыла собой всё пространство вокруг них и вконец поглотила их корабль, словно море, смыкающееся над тонущим моряком.

Глава 5. Неизведанное пространство

Как и многие межгалактические корабли, «Буря» летала в низкоскоростных дрейфовых режимах для манёвров в портах и на гиперскорости. Другие скорости просто не имели смысла в космических путешествиях. Остановка же завершалась с помощью специального устройства на хвосте корабля. Устройство напоминало парашют,

искусственно создающий миниатюрную чёрную дыру. Раскрывшись, она генерировала гравитационное поле и начинала тянуть корабль к себе, как магнит. Естественно, вместо того чтобы лететь вперёд, корабль тормозил. После полной остановки судна чёрная дыра захлопывалась и исчезала. И на этот раз тоже – словно ни в чём не бывало – корабль начал незапланированное торможение.

Феликс мог поклясться, что почувствовал, будто его душа вылетела из тела.

Я, должно быть, умер, – подумал он, судорожно зажмурив глаза от страха.

Но вскоре его вернули в реальность кашель и возмущённые вопли Морфера:

– О, мой позвоночник! И нафига я только выжил?!

Это был определённо голос Морфера. Феликс открыл глаза и понял, что находится в невесомости, а его душа всё ещё в теле.

Ещё не до конца придя в себя после яркого света, словно новорожденные, пытающиеся различить очертания мира, все четверо членов экипажа уставились в иллюминатор. Звезда, с которой они чуть было не столкнулись, чудесным образом исчезла с их пути. Они пребывали в полном замешательстве, пытаясь понять, куда она делась, пока один из них не догадался оглянуться и не увидел, что звезда оказалась далеко позади галеона, на безопасном расстоянии. Похоже, корабль был развёрнут неведомой силой. Однако, не сумев проглотить космический галеон, голодная звезда, казалось, не сдавалась: её корональные вспышки по-прежнему пытались схватить добычу горячими щупальцами. Но ультрамариновая темнота открытого космоса впереди становилась всё шире, маня корабль к себе, словно тьма, манящая мотылька в безопасное место… мотылька, зачарованного гипнотическим светом.

Седна медленно «поплыла» к главной палубе. Стикл тоже покинул спасательную капсулу и теперь барахтался в невесомости. Вместе с Феликсом они бросились помогать своим механикам. Генераторы всё ещё не работали, и экипаж освещал путь фонарями. Тусклый аварийный свет апатично падал на стены и палубу. Корпус корабля издавал потрескивающие звуки: обшивка постепенно остывала. Словно пробуждённый от крепкого сна, корабль зевающе потянулся в космическом пространстве.

Стикл знал, что Феликс и Седна сблизились со снузогрызлами, поэтому, когда они приблизились к грузовому отсеку, он жестом велел им остановиться, ожидая худшего.

– Подождите… Я пойду первым.

Стикл не хотел, чтобы они увидели друзей мёртвыми. Но Седна и Феликс не могли позволить матросу войти одному в грузовой отсек. Товарищи осторожно раздвинули коробки, осматриваясь по сторонам. Но снузогрызлов не было там, где их оставили лежать перед инцидентом.

Феликс нахмурился и посветил фонариком в угол.

– Может, их кто-то уже утащил? – пробормотал он.

Они начали прочёсывать отсек, двигаясь медленно, стараясь не задевать парящие в воздухе ящики. Инструменты и коробки висели в невесомости, как замершее облако беспорядка.

Стикл осторожно отодвинул одну из тумб, Лия проверила пространство между двумя контейнерами. Ничего.

– Они же не могли испариться, – буркнул Стикл.

– Возможно, они ещё живы и просто переползли? – предположила Седна, но её голос звучал неуверенно.

Ни следов, ни звуков, ни клочка меха… Медленно, мимо пролетел гравированный стакан. За ним потянулась россыпь янтарных капель, плавно дрожащих в воздухе. Феликс принюхался.

– Пахнет ромом…

Из глубин грузового отсека раздался знакомый голос.

– Угадал, пацан. Это выдержанный ром.

Близнецы снузогрызлы висели в невесомости под потолком. Кода обнимал в лапе бутылку, а Сажик уже крепко спал. Троица вздохнула с огромным облегчением и поплыла спасать механиков. Увидев друзей, Кода икнул и потребовал ответов:

– Что случилось с моей любимой шлюпкой?

Стикл покачал головой и ничего не ответил. Седна и Феликс пожали плечами.

– Вы не знаете?.. Ладно, – протянул Кода с явным сарказмом. – Похоже, никто ничего не знает.

Матросы раздвинули ящики и помогли снузогрызлам выбраться из угла и продвинуться дальше по коридору. Кода всё ещё удивлялся, что они вообще остались живы.

– Ну и ночка выдалась, ребята, ну и ну…

А его «вечный спутник» даже не шелохнулся. Сажик просто вырубился после всего, что пришлось пережить полчаса назад.

– Не волнуйтесь, я щас верну его обратно, – сказал Кода и сделал хороший глоток бодрящего напитка.

Ром начал оживлять его сиамского брата. Откуда-то издалека, из мира мёртвых, душа Сажика улавливала запах алкоголя и потихоньку возвращалась в тело. Бедняга сначала открыл один глаз, потом другой. Ещё один глоток – и он приподнял тяжёлую голову, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Сажик! Ты жив! – воскликнул Феликс и обнял друга, невольно пнув его по ноге.

Сажик яростно взвыл:

– Ай! Будь ты проклят вместе с этой старой лодкой!

– Разве ты не рад нас видеть? – обиделся Феликс.

– Ты пнул меня в мою сломанную ногу, придурок!

– Упс.

– Просто… отстаньте от меня, – буркнул Сажик. Когда ему было больно, он, казалось, ненавидел весь мир вместе с его обитателями. Он выхватил бутылку из лапы брата и сделал большой глоток. – Итак, мы сделали это? Мы выбрались живыми? – спросил он с надеждой и лёгким раздражением.

Экипаж переглянулся и молча покачал головами. «Нет».