Съеденная Планета (Путешествие Без Гарантий)

Зиро

Съеденная Планета (Путешествие Без Гарантий)

Пролог

Долгие годы он колесил по галактикам, торгуя драгоценными и полудрагоценными камнями. Камни были настоящими, цены честными, а внешний вид – вполне респектабельным, если не считать вечно пыльный плащ и привычку задумчиво таращиться в пустоту. Днём он стоял у портов, раскладывая свои сокровища на ткань, пропитанную лёгким запахом ветра. А вечерами он нырял в местные пабы и таверны, где космические моряки рассказывали друг другу байки о чёрных дырах, опасных маршрутах и неработающих туалетах на борту. Но заглядывал он туда не ради веселья, а потому что именно там, за кружками эля и шумными разговорами, можно было услышать больше, чем на любом брифинге у звёздного адмирала.

Он подслушивал, делал вид, что пьёт (чаще всего просто полоскал эль во рту), и ловил слухами нужные координаты. Когда информация казалась стоящей, он мгновенно становился душой компании. Он казался общительным, даже немного простоватым. Но под этой маской скрывался человек, у которого был план. Или, по крайней мере, упрямое намерение.

Он искал. Упрямо, годами, как старик, потерявший очки где-то между этой планетой и соседней кометой. Всё это ради одного загадочного явления в космосе – неясного, таинственного, но ужасно интригующего. Когда-то, на протяжении многих лет, он прочёсывал разные места, стараясь узнать хоть что-то об одной странной аномалии в космосе. Но теперь, когда он это выяснил, ему нужно было подтвердить местоположение этого явления. Годы сменялись, а он всё искал – не артефакт, не сокровище, а людей.

И вот когда надежда уже совсем села на корточки и закурила – он вновь услышал голос. Он довольно часто слышал его. Настоящий, призрачный голос, прямо у себя в голове. На этот раз тот подсказал ему, кого именно следует искать. Очевидно, это был кое-кто, кто сможет подтвердить местоположение. Людей с одного конкретного корабля, который мог быть связан с космической аномалией, не дающей ему покоя.

И хотя найти этих людей было всё равно что ловить блоху в космосе с помощью сачка, тем не менее он продолжал путь. Он двигался от планеты к планете, от одного космического порта к другому, по наитию, прислушиваясь к голосу. И в конце концов он добрался до одного пыльного, слегка перекошенного планетоида под названием Похмелион. Место, где утро начиналось с извинений, а вечера заканчивались спорами о том, какие плазменные бластеры лучше.

Именно там, в одной из местных таверн – с косым потолком, и очень прямолинейной публикой – его и поджидала развязка под негромкую музыку в стиле «метеоритный шансон»…

Комичная таверна жалась к самому краю каньона, будто случайно присела отдохнуть, и так и осталась там, устало свесив балкон в пропасть. А может, её хозяин просто проверял, где заканчивается удача и начинается гравитация. Из этой таверны открывался вид на порт вдалеке и ночное небо, усеянное фарами космических кораблей. Таверна эта словно магическим образом притягивала посетителей уютом и дружелюбной атмосферой.

Торговец прошёл к барной стойке и устало плюхнулся на стул.

– Вижу у вас много посетителей. Должно быть, отличное место, – заметил торговец камнями.

Хозяин таверны широко улыбнулся:

– И не ленятся же идти сюда пешком, чтоб их побрал.

Торговец уловил нотки гордости в его голосе.

– У нас тут лифта нет, специально для романтики, – рассмеялась хозяйка таверны, что стояла рядом, вытирая липкие столы.

Как обычно, торговец заказал кружку эля и стал прислушиваться к разговорам. Чтобы убить время, наблюдал за космическими матросами, играющими в карты за соседним столом. Скучая, торговец решил присоединиться к игре. Проигрывать его не смущало: он расплачивался полудрагоценными камнями, вызывая у соперников восторг и лёгкую зависть, перемешанную с подозрением. Однако был у него один камень, который он никому не давал и категорически отказывался расставаться. Камень этот был размером со страусиное яйцо и переливался перламутром, как опал. Ценности особой в нём не было, и купец сам удивлялся, почему таскает его с собой, как багаж из прошлого. Он не испытывал к нему ни любви, ни неприязни. Он был одновременно и благословением, и бременем. Однако, голос, что с ним говорил – обычно не по делу, велел ему хранить этот камень пока не придёт время. Он ему подсказывал, где закопаны настоящие самоцветы. Иногда даже звал по имени.

Когда-то, давным-давно, торговец был бездомным, нищим. А потом нашёл этот камень и с тех пор жизнь наладилась: деньги, самоцветы, и бессмысленные вопросы на таможне. Считай, он стал настоящим богачом. Но у сделки был нюанс: камень помогал, только если он не был жадным. Всё, что сверкало – брать выборочно, с уважением. С тех пор торговец мог взглянуть на любой ландшафт и сразу видеть, где прячутся самородки. Но брать их все он не имел права – таков был уговор с голосом, который он услышал в голове, едва только поднял камень. А сам голос не пугал его, наоборот – стал путеводителем и советчиком.

Но теперь, сидя в этой таверне, он почувствовал что пора. Пора расстаться с камнем. Или с головой, если продолжит с ним разговаривать.

Откуда возникла эта идея – он не знал. Просто знал, как знают старые собаки, когда идёт дождь. Голос сказал, что они уже близки к цели. Где-то здесь должна быть команда с некого корабля под названием «Космическая Буря». Он ещё не видел их лиц и не понимал, откуда пришло это название – «Космическая Буря», но образы этих людей вскоре всплыли у него в голове из ниоткуда.

И вот однажды в таверну вошли мальчик-мурилеги, женщина с тёмно-медными волосами, и два огромных, сросшихся зверя…

Глава 1. Феликс

Что может быть хуже для подростка возраста четырнадцати лет? Скукота? Жара? А может, территория, где сигнал связи умирает в муках?

Этот город лепился к склонам каньона, без единого дуновения ветерка. Улицы вились вдоль скал, квартиры вырезаны прямо в камне – якобы ради прохлады. Но что толку, если ты – мохнатый муриелеги?

Феликс теперь жил на другой планете – далеко от друзей и хоть какого-то смысла жизни. Здесь было жарко, как обычно, и невероятно скучно.

Он устроился в самом тенистом углу балкона, надеясь поймать хотя бы тень ветерка. Квартира была выдолблена в скале каньона и, как и все старые балконы в этом районе, висела над поросшей плющом пропастью. Нижние этажи располагались ближе к зарослям внизу, и там было прохладней, и стоили они дороже. А здесь – хоть с кондиционером, хоть без – всё равно жарко.

Обычно его тёмно-золотистые глаза были полны жизни и озорства, но сейчас лишь бессмысленно смотрели вдаль. Ему здесь не нравилось. Совсем. Шерсть – короткая, пепельно-серая, от больших пушистых ушей до самого кончика хвоста – была насквозь мокрая: он только что обмокнулся в воду, чтобы хоть немного охладиться.

Вокруг одного глаза шерсть была темнее – словно синяк после драки, хотя на самом деле так и было задумано природой. Впрочем, к его характеру это подходило: Феликс был из тех, кто сначала делает, а потом – если очень прижмёт – думает. В общем-то, за это его и сослали. Кончик хвоста был тёмно-серым, будто он однажды окунул его в краску. А в центре морды – чуть кривоватый нос: ни кошачий, ни гуманоидный. Когда-то он его сломал, свалившись с дерева.

Постепенно небо окрасилось в мандариновый оттенок – как будто кто-то окунул туда чайный пакетик и подержал чуть дольше положенного. Вечер, как обычно, вытянул на улицы местных стариков и немногочисленных детей. Этажом ниже сосед вышел на балкон, и до Феликса донёсся запах местного пива. Запах был тяжёлый, землистый – в нём, как и во всём в этом городе, чувствовалась тягучая пыль времени. Он поднял взгляд к небу, где в полупрозрачной дымке висела родная планета, занимая кусочек небосвода. Там – джунгли, жизнь, друзья. А здесь… пустота. Он молился, чтобы нашёл себе хоть какое-то занятие, прежде чем окончательно свихнётся от скуки, но ничего на ум пока не приходило. Летние каникулы – или, как он сам это называл, «ссыльный сезон» – только начинался. И вся эта вечность грозила пройти именно здесь (а сегодня был только первый день). Это сочетало в себе и скуку, и тепличный кошмар в одном флаконе.

Но дело, конечно, было не в климате.

В какой-то момент своей жизни Феликс стал заядлым хулиганом. На его счету были всевозможные проделки: он пробирался в запрещённые зоны, постоянно донимал всю школу своими розыгрышами, однажды развёл костёр, который вышел из-под контроля – школа чуть не сгорела. В итоге его исключили.

Его так называемые «друзья» были старшими уличными детьми, которых он копировал, а те подстрекали его к новым шалостям. И вот однажды они на что-то поспорили: проигравший должен был нарисовать усы на лице человека, пока тот спит. Феликс проиграл и выбрал своего отца. Он нарисовал на лице отца усы толстым синим маркером, пока тот спал.

Отец Феликса был спокойным человеком, который никогда не повышал голос… до той самой поры. Когда он проснулся, первым делом пошёл в ванную. Посмотрел в зеркало – и увидел синее пятно, прямо под носом. Когда он попытался смыть, понял, что это «произведение искусства» уж точно не исчезнет в ближайшее время. В тот момент зеркало, будто разделяя чувства хозяина, дало трещину.

Потом оказалось, что синий маркер был произведён на какой-то далёкой планете, где всё делалось с максимальным качеством. Жители той планеты однажды загрязнили все миры своей системы, доведя их до экологической катастрофы. Перебравшись на последнюю, оставшуюся пригодной для жизни планету, они осознали: отныне всё должно быть долговечным и надёжным – иначе им некуда будет уйти. Так что маркер был создан с «неоспоримым качеством» – и, как гласит легенда, отец Феликса до сих пор носит под носом голубое пятно.

После этого отец долго и мучительно анализировал ситуацию, пытаясь понять, где именно в воспитании сына допустил ошибку. В конце концов, он пришёл к выводу, что отчасти виноват сам район, в котором рос Феликс. Он вспомнил, как всего несколько дней назад застал сына: тот кашлял и задыхался от дыма. Всё стало предельно ясно – это друзья уговорили его попробовать курить. Старше, опытнее, они стали для Феликса авторитетом. А отец… ну, отец с возрастом как-то… разавторитетился. С возрастом Феликса он постепенно терял свой статус. Ещё недавно был всемогущим – Бог Оладушек и Разрешённых Мультиков, – а теперь скатился до «мурилега, который постоянно что-то запрещает и читает нотации».

В тот же вечер позвонила старшая сестра Феликса, Лия. Она просто хотела поздороваться, но, услышав о проделках брата, предложила взять его к себе на соседний планетоид.

– Но ведь у тебя работа, – сказал отец. – Куда ты его денешь?

– Придумаю что-нибудь, – отмахнулась Лия. – Возьму с собой. Пусть побудет юнгой. На корабле он хотя бы не подожжёт балкон… или себя. Или устрою в местную таверну. У нас тут одно заведение ищет помощника: мыть посуду, выносить подносы и мусор. Идеально для перевоспитания.

Отец замолчал. Аргументы были весомыми. Балкон они ещё не до конца отмыли.

– Ладно, – вздохнул он. – Только ты уверена, что там безопасно?

– Конечно, пап. Здесь максимум, что ему грозит, это приступ тоски. И вообще, я давно хотела с ним поговорить. Пока он ещё не стал профессиональным дымовым генератором.

– Хорошо, – пробормотал отец, но внутри уже мысленно паковал рюкзак.

Родители согласились: нужно было хоть на время оторвать его от дурного влияния. В тот же вечер Феликсу сообщили, что родители и местная полиция устали терпеть его выходки, и он «перешёл черту». Так началось Феликсово путешествие на «исправительную колонию». Или, как он сам это называл, каникулы на ссылочном планетоиде с сестрой-начальницей.

На следующее утро он вылетел. С рюкзаком, надеждой и последним предупреждением от отца: «Не курить, не буянить, и не устраивать революцию или анархию». Феликс пообещал. Хотя, если честно, не до конца понимал, что такое революция и анархия. Его торжественно выслали самым дешёвым рейсом – в душном, битком набитом корабле – в «исправительную колонию»: на соседний планетоид с обнадёживающим названием Похмелион, где, по слухам, даже роботы просят аспирин…

Жизнь в городах Похмелиона в основном кипела либо ночью, либо под землёй, поскольку её жители прятались от жары в подземных торговых центрах. На нижних этажах было прохладнее, с видом на зелёные сады и парки. Скромная квартира Лии располагалась на самом верху, в пекле жары.

Феликс мечтательно смотрел в небо жалостливым взглядом, стараясь разглядеть мерцающие лучи гавани над атмосферой. В двери повернулся замок и в квартиру вошла его старшая сестра – светлая мурилеги с серебристыми глазами. Она поставила мешок с продуктами на кухонный стол, кинув при этом неодобрительный взгляд в сторону Феликса.

– Привет, художник, – сказала она.

Феликс лениво посмотрел в её сторону.

– Это был несчастный случай, – на автомате сказал он с тоской в голосе. – А теперь я наказан самым худшим образом и мне скучно. Я усвоил урок…

– Правда? Ну вот и отлично… – сказала Лия а потом добавила: – Знаю, тут почти ничего нет. Мы живём на самой окраине. Мурилегов твоего возраста здесь ноль целых, одна десятая. Сюда в основном приезжают на пенсию греть кости. По ощущениям, кроме пары шахтёров, здесь вообще никто не живёт.

– Звучит вдохновляюще, – мрачно заметил Феликс.

– Но… как я уже сказала, это окраина. Ты ещё не видел всего, на что способен этот великолепный, пыльный планетоид! – сказала сестра с энтузиазмом в голосе.

– Правда? – уши Феликса вздрогнули, чуть приподнявшись, как локаторы.

– В долине, километрах в трёх отсюда, есть красивый парк.

Феликс издал нечто среднее между вздохом и стоном:

– Я уже там был. Это… не лес. Это музей деревьев под открытым солнцем.

Лия пожала плечами:

– Ну, надо было думать раньше, прежде чем рисовать папе на лице.

Феликс поёжился.

– Сколько уже можно, Лия?! Я перепутал маркер с другим! Я не знал, что он несмываемый.

После того инцидента ему приходилось в энный раз объясняться и рассказывать ту глупую историю о том, каким образом он оказался на этом планетоиде.

– Эх, оказывается, наш невозмутимый папан всё-таки знаком с пределами терпения, – пробормотала Лия, смывая грязь с овощей. – Но это всё случилось из-за того, что ты профессиональный негодник.

Подсушив овощи, она собрала волосы в пучок, и принялась чистить их для готовки.

– Лучше не заставляй меня пожалеть о том, что я попросила капитана нанять тебя на два месяца твоих каникул.

Уши Феликса моментально взлетели на макушку.

– Что? Ты попросила капитана нанять меня? На корабль? А там есть кондиционеры?

Лия даже слегка опешила от внезапной бодрости брата.

– Ну да. Там довольно прохладно. У нас полно крыс, и нам нужен юнга-крысолов.

– Прохладно?!… Слава тебе, космос! – воскликнул Феликс и почти рухнул на пол в низком поклоне, как будто благодарил само мироздание за спасение от жары.

Второе солнце село за горизонт, и вдалеке появились огни порта для мелких кораблей и челноков, что то и дело взлетали и садились, разгружая и загружая товары. А на небе над всем этим замигали разноцветные огни космических кораблей. Они были огромны, рассчитаны на преодоление межгалактических расстояний, и поэтому не могли приземляться на поверхность. Они швартовались прямо в открытом космосе, над Похмелионом – над планетоидом-гаванью.

Будучи младшим куком на корабле, Лия неплохо готовила. Сварганив ужин на скорую руку, брат и сестра уселись за ужин. Феликс тем временем включил радио. Он набрал нужную частоту, и ведущая заговорила на понятном им межгалактическом языке:

– Переходим к следующим новостям. Поиски беглого Кварка и похищенного им огромного состояния продолжаются по всей галактике. В службу безопасности поступает множество сообщений о том, где может находиться Дункан Кварк, но, к сожалению, все эти звонки оказываются ложной тревогой. Его поиски начинают обходиться Галактической коалиции в круглую сумму…

Лия неодобрительно покачала головой, цокнув:

– Так много людей пропадает, а им приходится искать разбогатевших воров. Как несправедливо! Бедный Дрейфер…

Феликсу показалось, что она сильнее обычного вонзила вилку в картофель. Она посмотрела на брата. Через два месяца мальчику снова предстояло отправиться обратно на родную планету, в регион, печально известный своим уровнем преступности.

– Пообещай мне, что не станешь таким, как он.

Феликс оторвал взгляд от тарелки:

– Как кто?

– Как тот мошенник из новостей.

– Угу… – кивнул Феликс. – А, кстати, кто такой Дрейфер?

– Один матрос с другого корабля. Все хорошо с ним ладили, его отец дружил с нашим капитаном.

– А как он вообще умудрился потеряться?

– Он был – Лия осеклась – то есть, он является солярным сёрфером. Однажды вышел в открытый космос оседлать солярные волны и исчез.

– Понятно… Слушай, а ты правда попросила капитана нанять меня? Это что, внезапный приступ сестринской заботы? Или ты просто решила проверить его терпение?

– Вообще-то, я решила спасти тебе жизнь, – фыркнула Лия. – Ты же буквально начал плавиться. Позавчера я нашла твой хвост – он прилип к креслу. Ещё пару дней на этом балконе, и тебя можно будет подавать с гарниром.

– Ага, смешно, – буркнул Феликс. – У тебя тоже шерсть, между прочим. И ничего, не таешь.

– Потому что я не бегаю за мышами по голым ступенькам в три часа дня! Я сижу тихо, пью воду и не веду себя как дикая белка… – Лия задумалась, а потом произнесла: – Правда, наверное у меня всё-таки преимущество. У меня в крови ещё армия нанитных автоцелителей.

– Что, серьёзно?!

– Абсолютно. Прививка от радиации. Возможно, они чуток охлаждают. Пока ты тут испаряешься как лужа в пустыне, я сижу и тихо блаженствую на внутреннем климат-контроле.

Феликс на секунду завис, уставившись на сестру с благоговейным ужасом.

– Это… нечестно.

– Это медицинская страховка. Но, в принципе, ты можешь сбрить шёрстку и ходить лысым. Может, поможет.

Феликс попытался что-то возразить, но жар окончательно победил его гордость.

– То есть… на корабле реально прохладно?

– Не просто прохладно. Там холодно, как в холодильнике, где хранят огурцы. Представь себе: ты сидишь в тени, грызёшь галету, а вокруг – ни одной мухи. Ни пыли, ни жары, только ты, крысы и работа. Почти санаторий.

Феликс задумался. Даже хвост у него слегка повеселел.

– А крысы там правда огромные?

– Огромные, умные и дерзкие. Некоторые, по слухам, умеют взламывать шкафчики с провизией. Так что да – ты нам нужен.

– Ладно, продавай билет, – сказал Феликс и встал, как будто уже собирался подписывать контракт. – Только форму… я хочу с карманами.

– Замечательно. Но сначала – поговори с капитаном, – сказала Лия, как бы между прочим, и потянулась к кружке.

Феликс замер на полпути к героическому взмаху хвостом.

– Подожди. Что значит «поговори»?

– Ну, я, конечно, намекнула, что ты пригодишься. Но капитан у нас слегка… упрямый. Не любит, когда ему кого-то подсовывают. Особенно с формулировкой «возьмите моего братца, он ловит крыс и плавится на солнце». Это-ж непотизм чистой воды!

– Непо-что?.. – Феликс нахмурился. – То есть ты не договорилась?!

Лия развела руками-лапами:

– Я создала возможности. А ты, как будущий взрослый… подросток, должен с честным лицом сам подойти, попросить, убедить. Может, даже слегка умолить. Он это уважает. Он однажды взял юнгу только потому, что тот пришёл с резюме, написанным на салфетке, пропитанной отчаянием.

Феликс с сомнением покосился на свою мотивацию.

– Я думал, ты уже всё уладила…

– Нет-нет. Я просто помогла тебе попасть в нужную вселенную. Остальное – в твоих лапах.

Лия достала из тумбочки карандаш и протянула его братцу.

Феликс вздохнул, и пробормотал:

– Ладно… На какой салфетке лучше писать – на обычной или праздничной?

***

Ни свет ни заря Феликс проснулся от жары, и провёл весь день оттачивая резюме. А к вечеру отправился на поиски некоего капитана Шторма, в чьей команде его сестра работала куком. Что не сделаешь ради кондиционера, источающего приятную прохладу… и целебных нанитов!

В конце концов он оказался в центральной части города. Оттуда направился в самый старый район – тот самый, с которого вообще началась застройка планетоида. Судя по состоянию плитки, тогда ещё не изобрели уровень. Феликс, вероятно, был одним из немногих, кто бродил по узким, петляющим улочкам, нависающим над пропастью и ограждённым сетками – тонкими, как иллюзия безопасности.

Чем дальше он отходил от дома, тем древнее выглядели здания – будто не столько строились, сколько отрастали из камня. Где-то там он понял: всё, он официально в древнем районе. Поздравить было некому, но внутренний голос выдал торжественное «дзынь».

По мере продвижения от цивилизации взгляды в его сторону становились всё настойчивее – удивлённые, настороженные, с лёгкой примесью «ты чего тут забыл». Мимо проходили пожилые и взрослые, которые идеально вписывались в антураж. А он, подросток с видом явно выбившегося из местного ландшафта. Несколько раз его даже останавливал кто-то из местных, уточняя, не сбежал ли он из тургруппы.

Исследование становилось неожиданно увлекательным. Чем дальше он заходил, тем кривее и древнее становились улицы. А жители – всё экзотичнее: с рогами и щупальцами.

Наверное, прибыли с разных концов галактики, – подумал Феликс. В прошлый раз, когда он летал в космос, он умудрился проспать всё путешествие. Полёт к сестре занял чуть больше часа, но даже тогда он не успел толком прочувствовать невесомость – шаттл был оборудован гравитационным стабилизатором. В итоге вся «космическая романтика» свелась к соку в пластиковом стаканчике и объявлению о ремнях безопасности.

Здесь и там прямо посреди мостовых торчали памятники первооткрывателям и существам, которых даже его школьный учебник «Краткий обзор галактической фауны» стыдливо не упоминал.

Честно признаться, Феликс был довольно удивлён. Здесь было не так уж и скучно. Узкие улочки разветвлялись, как паутина, маня ароматами – пряностями и жареным тестом. Под ногами, лапами и щупальцами прохожих мощёные дорожки разбегались в разные стороны. Всё чаще стали встречаться прохожие что носили пояса, увешанные плазменными пистолетами, кинжалами и, почему-то, штопорами.

– Эй, муриелеги! – окликнул его один продавец.

Феликс неохотно притормозил.

– Нет, я не потерялся, сэр, – сказал он в энный раз энному торговцу. – И нет, экскурсия не сбежала от меня.

Торговец душевно хмыкнул.

– Да не в этом дело. Не поможешь мне с одной мелкой проблемкой?

Это, наверное, какой-нибудь розыгрыш, – подумал Феликс и посмотрел на торговца у лавки с недоверием. Не может быть, чтобы лавочник всерьёз просил помощи у него.

Но у торговца действительно был неподдельный, слегка отчаянный вид.

Феликс бросил взгляд на небо. Сегодня начинались выходные. У него оставалось примерно два часа. А это значило: капитан, возможно, ещё не успел набраться. Нужно было спешить, пока у того сохранялась способность сосредотачиваться, чтобы тот смог сфокусировано прочитать его резюме и принять адекватное решение.

Феликс тяжело вздохнул:

– Ладно. Что нужно сделать? – нехотя согласился он, ступив в лавку. Глупо отказываться, если тебе всё равно скучно.

– Ой, спасибо тебе огромное, мальчик, – обрадовался торговец. – Видишь ли, у меня в лавке завелись крысы. Эти мелкие… все продукты поперепортили. Я был бы очень благодарен, если бы ты нашёл их гнездо.

…Поймать пару крыс оказалось несложно. Даже весело. Он отработал с хрустом и ловкостью, которую некоторые местные позже назвали «зловеще грациозной». Продавец выдал ему пару серебряных монет и кулёк сушёных фруктов впридачу.

Феликс пошёл дальше, гордо позвякивая заработком. Жажда напомнила о себе минут через десять, и к счастью, по пути оказалась водная станция. Вода была тёплой, как воспоминание о чайнике, но чистой. Он напился, вздохнул и пошёл дальше.

К полудню в округе уже ходила байка о том, как юный муриелеги ловит крыс и вероятно, ищет неприятности. Всё как надо.

За этот вечер он немного подзаработал – помог ещё паре лавочников избавиться от вредителей. Феликс было почти добрался до таверны, как вдруг на него резко налетел какой-то человек. Это оказался торговец с иной галактики, у которого спёрли пожитки. Он бегал в панике, хватаясь за голову, и с воплями «Мои камушки! О нет, мои камушки!» чуть ли не выдёргивал себе волосы.

Увидев Феликса, он в отчаянии схватил мальчика за шиворот майки и стал умолять помочь. Это, естественно, вконец поразило юного мурилеги. Никогда ещё в жизни никто его о помощи не просил. Особенно – его, хулигана, которого вместе с его свитой ненавидели все лавочники родного города.