Мисс Эндерсон и её странности

Насыщенно-серые, как небо перед бурей. Вот какие у него глаза. Если всмотреться ещё внимательнее, можно различить светлые искорки у зрачка, напоминающие молнии. И более темную, точно грозовые тучи поволоку вдоль каемки.

– Нет, – наконец произнесла Алеста. – К сожалению, не владею.

– Тогда откуда у вас эта лавка? – И вновь наклонил голову. – Как я вижу, вы продаёте здесь магические артефакты. Причём, как я могу судить, довольно распространенные. Думаю, это весьма проблематично: продавать то, о чём не имеешь ни малейшего представления. Значит, какие-то знания о предназначении вашего товара должны у вас быть, я прав, мисс Эндерсон?

– Эта лавка у меня от прабабушки, – ответила Алеста честно. Поправила рыжую прядь, что лезла в глаза. – Её звали Бейлой Дэвис. Вряд ли вам когда-нибудь попадалось на глаза это имя: моя прабабушка не отличалась выдающимся талантом. Хотя, по моему мнению, лучше не иметь таланта, зато быть честным и добрым человеком, чем быть одаренным, но подлецом. Вы, само собой, правы, мистер Гилсон. Какие-то знания у меня есть. Я получила их из пособий по основам магии. Но для того чтобы читать книги, применять магию не обязательно. Достаточно просто выучить буквы. Более того, магические артефакты занимают в лучшем случае треть моего ассортимента. И не являются ходовым товаром.

– Вы разрешите мне посмотреть?

– Конечно, мистер Гилсон. Чувствуйте себя как дома.

Кейден прошёл мимо неё, и Алеста уловила цитрусовые нотки в его парфюме – запах приближающегося праздника.

Алеста следила за ним цепким взглядом. Как жаль, что коробка её не имела колесика ровно посередине днища – так бы Алеста ещё и крутилась вокруг собственной оси, чтобы уж точно ничего не упустить, ни единого мгновения. Как будто следователь был воришкой, который только и ждёт, пока хозяйка отвернётся, чтобы стащить особо ценный экземпляр к себе в карман.

От музыкальных шкатулок, сундучков с двойным дном и механических насекомых Кейден переместился к баночкам с засушенными травами, от трав – к украшениям, что обладают некими чудодейственными свойствами, сулят удачу и привлекают любовь. И уже затем, продолжая движение, оказался за кассовой стойкой, рядом с магическими артефактами.

Он не прав. Точнее, не совсем прав. Да, более распространенные вещи у Алесты тоже есть – постоянные покупатели часто берут их «на сдачу», на замену прежним своим артефактам, которые имеют привычку изнашиваться. Но есть и действительно редкие штучки. Не зря Алеста разыскивает их по всему Олтеру. Вот, например, ящичек, который умеет изменять погоду в определенной окружности. Вынеси его сейчас на улицу, напитай магией – расцветут подснежники и слетятся птицы, до невозможности радостные встрече с весной. Или вот, самая обычная на первый взгляд флейта, что умеет с удивительной точностью считывать настроение человека, неважно, мага или его приятеля, и играть такую мелодию, какая мгновенно вернёт его в душевное равновесие.

– Как я понял из записей в журнале, ваша лавка не пользуется здесь большим спросом, – заметил следователь.

Как быстро они поменялись местами! И вот уже Кейден смотрит на неё из-за стойки продавца, а Алеста заняла место самого почётного гостя из возможных, то есть, коробку.

– Мне казалось, мистер Гилсон, мы с вами это уже обсудили, – ответила она. А про себя подумала: какой же нудный мистер следователь ей попался! – Ко мне приходят перед праздниками. Но если вы о магических артефактах, мистер Гилсон, то, само собой, местные в них не нуждаются. У меня есть постоянные покупатели, которые приезжают в мою лавку из соседних поселений – их и интересует товар, связанный с магией. Остальные – мимо.

– Обитатели Плуинга плохо разбираются в магии? – спросил Кейден не то с пониманием, не то с насмешкой.

– Они вовсе в ней не разбираются. Те, кто открыл в себе магию, предпочли переехать в места с более плодородной для взращивания такого таланта почвой. – Алеста взглянула в окно, позволила себе одно-единственное мгновение, чтобы подумала о собственной матери, которая зарыла дар в промерзшую землю Плуинга.

Впрочем, пока Кейден не интересуется родословной Алесты, можно о ней не распространяться.

Взмах ладони – и сразу несколько прядей перелетели за спину. Следователь смотрел на неё, будто ожидал что-то ещё. Ожидания его не оправдались. Еле заметно вздохнув, он вернулся на кресло и заметил неожиданно тихим голосом:

– У меня есть некоторые подозрения… Мисс Эндерсон. – Прозвучало проникновенно. Даже слишком, и не оставалось ничего, только разглядывать его глаза. – Я не просто так спрашиваю вас обо всём этом. Если речь идёт всё-таки не о несчастном случае… Значит, помимо пострадавшего существует и виновный. Где-то здесь, в непосредственной близости ко всем нам… Я понял, что поклонников магии в Плуинге нет. Быть может, здесь есть её ярые ненавистники? Те, кто, скажем, мог увидеть мага и возненавидеть его просто за его суть? Ну и отомстить вот таким некрасивым образом.

– В таком случае за три года я растеряла бы всех покупателей, – не сдержавшись, Алеста фыркнула. – А вам бы пришлось переезжать в Плуинг, расследуя новое дело каждый месяц… Хотя, скорее, вы предпочли бы просто свернуть мою лавку. И никаких проблем… Мистер Гилсон. Поверьте мне на слово: у нас здесь всегда тихо и спокойно. Иногда вплоть до скуки.

– Я ни в коем случае не утверждаю обратное. Но откуда-то ведь должен был взяться виновный, согласитесь, мисс Эндерсон?

Алеста то ли кивнула, то ли пожала плечами. Заметила:

– Я бы скорее поверила в то, что у того… несчастного был спутник, с которым они что-то не поделили.

И тут произошло чудо. А именно: зазвенели колокольчики. И пусть гостем оказалась всего лишь Паола, следователю этого знать не следовало. Алеста кивнула ей едва заметно, в глазах застыла мольба: пожалуйста, пусть он поверит, что ты моя покупательница и что ему нужно освобождать лавку.

Поверил Кейден или нет, вопрос сложный. Но он поднялся с места сразу же. Слегка поклонился Алесте и попросил:

– Если узнаете что-то новое, обязательно сообщайте мне. – И добавил так, будто Алеста прямо сейчас бросится за увеличительным стеклом и нырнёт в сугробы, разыскивая улики: – До встречи, мисс Эндерсон.

Дверь за ним захлопнулась. И Алеста смогла наконец выдохнуть.

– Рассказывайте, дорогая моя. – В глазах Паолы горел предвкушающий огонь. Её настолько захватило столкновение со следователем, что она даже забыла поприветствовать Короля Подземельных. Хотя и держала в руке угощение… – О чём вас спрашивал этот перец?

– Думаю, он всех будет спрашивать об одном, – Алеста вздохнула. – Так что скоро вы услышите его вопросы, произнесенные им самим.

– Мне и в радость, – она покивала, – ведь какой приятный мальчик. Красавец… Хоть сейчас на витрину.

***

Что-то пошло не по плану.

Конечно, когда отправляешь на задание Бенни, глупо надеяться на более благоприятный исход. И всё-таки – надо же этому юноше набираться опыта? Ясное дело, что он надеется прямиком до почтенных лет отмалчиваться, спрятавшись за спинами. И ясное дело, что мечте его сбыться не суждено.

Казалось бы, что может быть сложнее? Отыскать девицу, привезти куда следует. Всё. Не нужно даже разговаривать, рыться в пустой голове в поисках подходящего словца. Нашёл, схватил, доставил. Всё как в славные прежние времена, когда у девиц не нужно было спрашивать разрешения.

Но этот бездарь до сих пор даже не сообщил о том, что прибыл в Леберлинг.

Одно из двух. Либо Бентон с головой ушёл в развлечения – в Леберлинге они примерно те же, что и в Олтере, но всё-таки отличаются чем-то незримым. Либо потерялся на дороге, которую каждый уважающий маг Глейменса преодолевал тысячи раз за жизнь. Бенни мог.

И куда дальше? Ждать, пока объявится? Поднимать на ноги старых друзей из Леберлинга? И пускай вовлекаются в поиски его нерадивого ученика. Первым делом, конечно, следует обыскивать пабы.

Время ему – до вечера. Если не объявится по собственному желанию, расплатится за это чуть позже, когда найдётся насильно. Никакой ответственности. А ведь пора бы уже повзрослеть…

***

Количество выходных дней Алесты зависело от того, едет ли она на этой неделе в Олтер, решать вопросы лично с поставщиками или копаться в ассортименте блошиных рынков, где частенько можно обнаружить разные интересные вещицы. Или остаётся в Плуинге.

Если на неделе случалась поездка в Олтер, значит, выходных у Алесты было два. Один, чтобы уехать, вдоволь погулять по неприветливым каменным улочкам и вернуться. Строго – на старник, только тогда можно добраться из Плуинга до Олтера. И ещё один выходной, чтобы рассортировать привезенный товар, написать благодарственные письма поставщикам и зазывающие – постоянным покупателям. Справедливости ради, всеми этими делами Алеста занималась в Лавке странностей, и всё-таки для посетителей лавка оставалась закрытой.

Если неделя проходила без поездки, Алеста обычно обходилась без выходных. Она, конечно, любила домашних, пусть и не все из них испытывали к ней ответные чувства. Однако же подолгу общаться с ними не могла – не хватало терпения. Так что Алеста сбегала в Лавку странностей день ото дня, оправдывая себя тем, что и без того делает для родных достаточно.

Выходной у Алесты случался лишь по крупным семейным праздникам, которые требовали её присутствия.

Или когда она понимала, что этим днём в Лавке странностей ловить совершенно нечего: все дела, и даже больше, сделаны, а среди посетителей не окажется даже Паолы – она в этот день отдыхает на законных основаниях. Вот как сегодня.

Этим утром Алеста проснулась рано, когда на первом этаже ещё царствовало умиротворяющие спокойствие. Спешить было некуда. Можно было посвятить крошечную частицу утра себе. Алеста зажгла лампу, создав островок света в непосредственной близости от своего лица. И достала из-под кровати тот самый том номер три.

Приезд следователя перевернул с ног на голову привычный мир многих жителей Плуинга. И Алесты в том числе. Вернувшись вчера из лавки, она так и не смогла притронуться к пособию. Благо сон обладает целительными свойствами. Он смягчает тревоги и придаёт неожиданные силы. Вечером кажется – жизнь бессмысленна и бесполезна. Однако стоит наступить утру, и ты поднимаешься, ты продолжаешь идти вперёд, как бы сложно ни было.

Вчерашние вопросы мистера Гилсона вынудили Алесту несколько слукавить, занизить собственные таланты.

Однако сделала это Алеста не из-за особой неприязни к следователю, а просто потому, что не привыкла раскрывать истинную свою суть перед незнакомыми людьми.

Так что, признавшись в непричастности к магии, уже на следующее утро Алеста взялась за пособие, той самой магии посвященное.

Читалось вдохновенно и воодушевленно. Алеста давно заметила за собой эту удивительную способность: по утрам вся новая информация воспринимается куда легче, охотнее впитывается сознанием. Быть может, потому что сон дарит очищение от суеты вчерашнего дня, освобождая место для чего-то нового и светлого?

Более того, сегодняшние страницы читались вдвойне радостнее ещё по одной причине. Алеста погружалась в описание метода, позволяющего не просто преобразовывать магию в стихию – в данном случае, водную, но и придавать ей определенную форму: кристаллизовать в снежинки и оборачивать паром, используя при этом не артефакты, а лишь собственную волю. Разработка этого метода принадлежала не кому иному, как Бейле Дэвис. Всё-таки прабабушка привнесла вклад в развитие не только Лавки странностей, но и магической науки.

Расслышав гулкие звуки на первом этаже, Алеста спрятала книгу обратно, под кровать. Накинула поверх ночного платья удлиненный кардиган с большими коричневыми пуговками и осторожно отворила дверь. Прежде чем оказаться в коридоре, поинтересовалась, обращаясь будто бы в никуда:

– Принц, вы идёте со мной или трусите?

Принц Краснопёрых, успокоенный присутствием хозяйки, отсыпался, как будто целый месяц трудился с раннего утра и до поздней ночи, не покладая лапок.

Заслышав голос Алесты, он встрепенулся, зевнул во всю пасть, потянул изящную спинку. И невесомо спрыгнул с кровати. Смилостивился всё-таки над обитателями этого дома и решил порадовать их своим присутствием. Знает, что в случае излишнего внимания со стороны младших обитателей этого дома Алеста сможет его защитить.

Источником шума оказалась, конечно же, бабушка. Проснувшись, она первым делом шла готовить завтрак на всю семью. И так было всегда, сколько Алеста себя помнит.

Бабушка разбирала посуду, сохнувшую на полотенцах всю ночь. Лицо её было нахмуренным. Слишком много дел и забот, о которых нужно помнить. Они погрузили бабушку в такие глубины, что та даже не заметила появления Алесты.

– Бабушка, тебе помочь?

Алеста произнесла это тихо и осторожно, чтобы не напугать. Бабушка обернулась – и нахмуренное лицо тут же стало улыбчивым, даже сияющим.

– Лесс, ты дома сегодня! Какое счастье! Помогать не нужно, сиди, отдыхай, я завтрак пока приготовлю быстренько… Разбудила я тебя своими кастрюлями?

– Я давно проснулась, – ответила Алеста.

– Конечно, – не удивилась бабушка. – Работа от зари до зари. Быстро разучит спать подолгу. А это кто у нас? Кисси? Какая честь нашему скромному дому!

Принц Краснопёрых застыл в коридоре, нервно подёргивая алым хвостом.

– Оставьте лишнюю скромность на пороге, милый мальчик. И заходите наконец внутрь. – Бабушка поманила кота пальчиком и, не очень-то спешно, но он всё же оказался в самом центре кухни. За что был вознаграждён почти сразу же, остатками от вчерашней рыбы.

Пока бабушка готовила полную кастрюлю овсяной каши и сдобряла её домашним сливочным маслом, купленным у соседки, а Алеста натирала сладкий картофель для оладий, на кухню постепенно подтягивались домашние. Чем больше их появлялось, тем суетнее становилась обстановка.

Когда на такой скромной площади собрались все девять обитателей этого дома, не считая Принца Краснопёрых, от спокойствия и гармонии не осталось даже следа. Это если выражаться ласково.

Дядя и Вивитт на громких тонах пытались достигнуть согласия и, конечно же, с каждым словом распалялись лишь больше. Спорили, между тем, они о вопросах воспитания. Дедушка, который как-никак воспитал аж двоих детей, пытался вмешаться с советами, и поэтому, переводя дыхание перед очередным раундом, молодые родители успевали выслушать пространную историю из дедушкиного личного опыта.

Мама заняла самый безопасный угол, наблюдала за происходящим с королевским величием и равнодушием. И до сих пор не проронила ни слова.

Как следствие, за младшими мальчиками следили бабушка на пару с обеими своими внучками. Только вот беда: бабушка одновременно с этим раскладывала свежеприготовленную кашу по глубоким тарелкам и грела масло для оладий, а потому внимание её было рассеянным. Пришлось поделить мальчишек между собой.

Ивори вела серьёзные разговоры с Ройлом, а тот так старательно закатывал глаза, что они грозились через мгновение оказаться где-то в районе затылка.

А вот Алесте достался самый младшенький, Пейсл, столкновений с которым Алеста предпочитала избегать. Она не имела ни малейшего представления о том, как нужно вести себя с маленькими детьми. И в данной истории это послужило переломным моментом. Алеста отвлеклась лишь на мгновение, чтобы взять у бабушки тарелку и переставить её на стол. Но шустрый Пейсл воспользовался этим мгновением – и бросился к домашним под ноги.

Алеста наконец поняла, куда он так стремился попасть всё это время – ведь под столом, дразня взгляд, маячил яркий алый хвост.

Никто, совсем никто из остальных восьми собравшихся не успел остановить Пейсла.

А потому Принц Краснопёрых в который раз чуть не лишился своего главного достоинства.

Почувствовав хватку цепкой мальчишеской руки, Принц Краснопёрых завопил (скорее, пожалуй, от возмущения, чем от боли). Следом дернулся, что есть сил. И даже успешно освободился. Запрыгнул на кухонный гарнитур, сделал тройной оборот вокруг собственной оси в миске с натертым сладким картофелем, благоразумно обогнул плиту с пугающим синим огнём и запрыгнул прямиком на шею к Алесте. Обогнул её воротником, запутался в волосах острыми коготками. И взглядом, полным ущемленной гордости, воззрился на собравшихся.

Зато рёв Пейсла повествовал о безмерной обиде и разочаровании. Спор о методах воспитания тут же был оставлен, и Вивитт бросилась успокаивать своего бедного маленького сына, которого опять обидел этот злой кот Алесты.

Рёв оказался настолько пронзительным, что через него не сразу удалось различить уверенный стук по входной двери.

– Посмотрю, кого нелегкая принесла… – пробормотала бабушка. Скинула с себя фартук с таким облегчением, будто из оков высвободилась. И вполне бодрой походкой устремилась в прихожую.

Алеста с королевским воротником пошла следом, хотя и сохранила почтительное расстояние. Оправдала себя тем, что лучше Принцу Краснопёрых и его главному врагу сейчас разойтись, пока ещё чего не случилось.

– Кто по ту сторону? – спросила бабушка, ухом прислонилась к дверному полотну. Алеста различила лишь «Здравствуйте», а бабушка уже щелкнула замком.

Иногда миссис Эндерсон – хуже ребёнка, который верит в чудеса. И зачем Алеста рассказывала ей о страшном происшествии, постигшем их родной и привычный Плуинг?

Впрочем, в этот раз пронесло. Хотя, конечно, с чьей точки зрения судить.

Алеста узнала гостя по пальто на высокой стройной фигуре, ещё даже лица не разглядев. А эти идеальные черты лишь подтвердили её догадки. К Эндерсонам пожаловал сам следователь. Кейден Гилсон из Леберлинга, выбравший для визита самый подходящий, конечно же, момент.

– Здравствуйте… – вновь начал он. И был остановлен озорным бабушкиным:

– Ох, здравствуйте, здравствуйте, молодой человек. А вы к Алесте, смелюсь предположить?

И бабушка махнула рукой за спину, будто знала наверняка, что Алеста мельтешит где-то поблизости. Мистер Гилсон проследил за направлением её ладони, и они с Алестой наконец встретились взглядами.

Осталось только надеяться, что он смог различить в глазах Алесты бескрайнее сочувствие к его скромной персоне. Ведь если до того момента Кейден понимал хотя бы что-то, после общения с Эндерсонами вовсе перестанет эту жизнь понимать…

Дедушка, никогда не отличавшейся особой прытью, тоже каким-то немыслимым образом оказался в прихожей. За ним гурьбой повалились дядя, Вивитт и их дети. Лишь только мама не вышла встречать неожиданного гостя, но здесь нечему и удивляться.

– С Алестой я уже говорил, – признался Кейден, весьма растерявшийся.

– Конечно, вы должны были поговорить с ней хотя бы единожды, а иначе не пришли бы к нам в гости, – бабушка покивала.

Дедушка хмыкнул в усы. Интересная реакция на предполагаемого поклонника Алесты. Дядю тоже появление мистера Гилсона неожиданно обрадовало – так и расплылась улыбка на лице. А Вивитт вдруг вся раскраснелась и принялась поправлять растрепанные волосы, на мгновение забыв, что в грядущем году ей исполнится тридцать пять и что она воспитывает (по крайней мере, спорит о воспитании) троих детей.

Окончательно добила Кейдена протянутая дедушкой ладонь. Он посмотрел на неё так, будто, принимая рукопожатие, он подпишет себе пожизненный приговор. И будет вынужден каждое утро встречать в подобном сумасшедшем доме и смотреть в глаза Алесте.

Тем не менее ладонь мистер Гилсон всё же пожал. Собравшись с силами, чтобы перекричать толпу, наконец представился:

– Меня зовут Кейден Гилсон. Я представляю Управление общественной безопасностью по Леберлингу. – Заслышав это, бабушка повернулась к Алесте и посмотрела на неё слегка раздосадовано: как так вышло, что этот юноша, моя дорогая внучка, пришёл не к тебе? – Я хотел бы задать вам несколько вопросов, которые помогут продвинуться в расследовании, но… в целом, я располагаю временем и могу подойти позднее. – Затем он перевёл взгляд на Алесту и произнес: – Здравствуйте, мисс Эндерсон. У вас сегодня необычный спутник.

Вот уж точно – спутник, разве что по орбите не движется.

– Здравствуйте, мистер Гилсон, – Алеста кивнула. – Я рада, что вам понравился мой кот.

– Вы проходите, Кейден Гилсон, и не смейте вздумать, что нас стесняете, – предложил вдруг дедушка. – Мерибет вас и завтраком накормит. Мерибет Эндерсон – моя жена. Моё имя – Малоун Эндерсон. Это мой сын – Ларк, и его жена – Вивитт. Их дети по возрастанию: Пейсл, Ройл и Ивори. Видите, вы нам уже как родной.

Алесте показалось, или Кейден поёжился? Смешной он всё-таки.

– Проходите, мистер Гилсон, – дядя махнул рукой в сторону кухни, но попал почему-то вновь на Алесту.

– Тут даже интереснее, чем в Лавке странностей, – пообещала она.

Неожиданно, но упоминание Лавки странностей Кейдена воодушевило. Он будто бы даже духом воспрянул. Ещё одно пересечение взглядами, и Кейден наконец решился:

– Хорошо. Я благодарю вас за приглашение.

Глава 3

Классическая встреча со свидетелями выглядит следующим образом: люди, которые точно знают, что ни в чём не виноваты, относятся к тебе с пониманием и по доброй воле идут на разговор. В худшем случае, если есть у человека кое-какая вина или просто не самое хорошее расположение духа, тебя могут наградить трехэтажными ругательствами и выставить за дверь. Иного развития событий, кроме этих двух, добиться достаточно сложно.

Нынешний же случай оказался до предела нестандартным.

Выяснилось вдруг, что в очередном доме живёт Алеста Эндерсон – его вчерашняя знакомая. Но, конечно, к такой любопытной девушке обязательно должны идти интересные дополнения: например, кот, окольцованный вокруг шеи вместо ожерелья. Или бабушка (это ведь бабушка?), которой не терпится отыскать для внучки избранника, чтобы не ходила такая грустная. А на фоне всего этого – надрывный детский плач.

В голове даже проскользнула мысль: уж не Алестин ли это ребёнок исполняет музыкальную партию? Но почему тогда она здесь, с этим котом, а не успокаивает дитя?

Однако очень скоро плач прекратился. И всё встало на свои места. Точнее, все. Прихожая постепенно заполнялась людьми самых разных возрастов.

Чем больше обитателей этого маленького дома появлялось в прихожей, тем сильнее Кею хотелось захлопнуть дверь и уйти. Останавливала честь. Ну и, само собой, служебный долг. А вскоре к ним присоединилась и банальная вежливость. Так уж Кея воспитали: нельзя отказываться от приглашения.

И вот он уже сидит во главе стола, как самый дорогой гость. Как будто и вправду пришёл, чтобы просить руку и сердце Алесты.

Впрочем, стоит признать: как только Кей оказался в трапезной, его внимание ненадолго переключилось на другую персону – женщину лет сорока пяти, занимающую стул в самом углу. Тут уж точно не возникло сомнений в родственных связях: эта женщина приходилась Алесте Эндерсон матерью.

У неё оказались такие же насыщенно-рыжие волосы, как и у самой Алесты – правда, они были собраны в неряшливый пучок на затылке. На лице пролегли следы безмерной усталости – круги под глазами, складки в уголках губ, блеклые веснушки на щеках. Светлые зелёные глаза посмотрели на Кея равнодушно, и всё-таки… он будто различил в них каплю настороженности.

Пока остальные обитатели дома делили меж собой стулья, которых категорически не хватало, Кей уже было открыл рот, чтобы представиться, однако женщина его остановила:

– Я слышала ваше имя. Не утруждайте себя его повторением. Меня зовут Жолин, но вряд ли вам придётся обратиться ко мне хотя бы единожды. Я не обладаю теми сведениями, что могут быть вам интересны.

Кей почувствовал: Алеста Эндерсон внимательно следит за их разговором. Алеста Эндерсон… Та самая, что вчерашним днём поразила Кея своим сходством с одной его давней… знакомой. Кей знал семью той девушки. И всегда считал, что чертами лица она пошла в отца. Но сейчас, украдкой разглядывая лицо Жолин, он видел в нём слишком много сходств с чертами Алесты, и, как следствие, чертами той девушки, что любит напоминать о себе при каждом удобном случае.

Алеста Эндерсон.

Крутится в голове, как запретное заклинание – готово слететь с губ, но нельзя допустить, чтобы его услышал хоть кто-нибудь. Мисс Эндерсон, Алеста, в белом платье и зелёном кардигане, напоминающая отчего-то тюльпан. Лепесток наслаивается на лепесток. И попробуй разбери, что она таит внутри себя.

Та девушка, похожая на неё, никогда не носила таких платьев. Каждый её образ был чётко выверенным, не содержал ни единой лишней детали. А ещё – она никогда не позволяла себе такой открытый, полный искренних чувств взгляд. И, даже очень постаравшись, её невозможно было представить в этом антураже, катающей на шее кота и выкладывающей на сковороду с раскаленным маслом пюреобразную смесь.

– Бабушка, садитесь, – строго сказала Алеста Эндерсон, решив проблему с нехваткой стульев. А сама принялась за готовку.