Мисс Эндерсон и её странности

Брутус Кросби прошёлся по Лавке странностей, поправил склянку с бальзамином, которая по велению неведомых сил приблизилась к самому краю полки. И только потом ответил:

– Я узнал его. Хотя более чем уверен, что он не узнал меня.

– Он и вас успел привлечь к следствию?

– Нет, – Брутус позволил себе улыбнуться. – Мы виделись двадцать лет назад – в те времена Кейдену было лет шесть-семь. Непродолжительное время мы работали вместе с его отцом – Мавериком Гилсоном. Собственно, я признал бы его, даже если бы не фамилия. Во времена нашего знакомства Маверик был, конечно, немного взрослее, и всё-таки они удивительно похожи.

– И кто же он – его отец?

Уха Короля Подземельных под рукой не оказалось. И это, конечно, лишь делало разговор ещё более волнительным.

– Маг, – ответил мистер Кросби просто. – Уже в те времена он занимал вполне неплохой пост: преподавал в университете, много времени посвящал исследовательской деятельностью. Ещё тогда он выбрал себе признание: магия метаморфоз. Хотя, может статься, в данный момент его увлекает нечто другое. Попробуй разберись в творческих порывах магов, – он слегка улыбнулся.

– Как интересно, – заметила Алеста.

Следом за бальзамином внимания Брутуса удостоились две склянки с засушенными белыми цветками лаванды гриотты: они оказались чуть повернуты этикетками влево, но мистер Кросби тут же исправил это лёгкое недоразумение.

– Со мной всё куда проще, – продолжил он, – я был тем же, кто я есть сейчас. Механиком. Случилось так, что мы с Мавериком оказались в одной команде, разрабатывали кое-какие механизмы… Молодость… Она полна амбиций.

– Вы создавали артефакты, – поняла Алеста.

И сразу же вспомнила непримиримый отказ, который получала на свои просьбы. С её магическими артефактами мистер Кросби работать отказывался наотрез. Однажды, в самом начале возрождения Лавки странностей, Алеста попыталась схитрить и предложила Брутусу приспособление, которое на первый взгляд не имело к магии никакого отношения. Это был стеклянный шар: потрясёшь его из стороны в сторону, и внутри завьюжит снег, белым покрывалом укутывая пряничный домик. Однако этот шар имел секрет: если вложить в него крупицу магии, в нём начинали меняться времена года. Оживало крошечное деревце, и внутри стеклянной оболочки вместо снега кружились то розовые отцветшие лепестки, то желто-оранжевые опадающие листья.

Дел было немного – нарастить гипсовый уголок подставки и отполировать стекло, на котором прошлый хозяин оставил пару царапин.

И дела эти, как можно понять, никакого отношения к магии не имели.

Однако мистер Кросби все равно раскрыл хитрость Алесты. И даже весьма серьёзно на неё обиделся.

– Не совсем так, – заметил Брутус. – Я… выполнял поручения. Я не придумывал артефакты с нуля, я просто воплощал в жизнь чужую задумку. – И поспешил перевести тему, пока Алеста не продолжила расспросы: – Матушка Кейдена Гилсона всегда была женщиной весьма занятой. А потому Кейден часто появлялся в наших мастерских вместе с отцом. Он интересовался магией, Алеста. И даже то, что в итоге он пошёл по пути своей матери, не означает, что магического таланта у него нет.

Так вот, почему он промолчал вчера, когда Алеста спросила о магических способностях Кейдена. Было что скрывать.

– И какое отношение это имеет ко мне? – всё-таки поинтересовалась она.

– Он раскроет ваш секрет, если ещё не раскрыл. Он явно чувствует, что вы что-то скрываете, и ваша тайна для него – лишь вопрос времени. Он не зря стал следователем. К этому у него тоже имеется наследственный талант.

– Если я начну от него убегать и прятаться, он лишь больше заинтересуется мной, – заметила Алеста. – Выходит, я обречена.

Она и сама не поняла, шутила в тот момент или говорила всерьёз.

– Отрицайте, – посоветовал Брутус Кросби. Лицо его стало задумчивым, а потому – непроницаемым. Невозможно было понять, что именно он чувствует. – Отрицайте всё, к чему он попытается вас притянуть. Быть может, тогда ему надоест, и он отпустит вас на свободу. Мне пора идти, Алеста. Удачи вам в вашем деле.

Алеста кивнула. Но в ответ ничего не пожелала. Включила наконец основное освещение – мягкий жёлтый свет, от которого, вообще говоря, проку было мало. Облокотилась на стойку и принялась читать письма, одно за другим. Не стала даже прятаться в подсобку: об этом укромном местечке Кейден уже знал и в случае чего мог с лёгкостью отыскать в нём Алесту.

Рабочий процесс, как ни странно, несколько успокоил волнение.

Письма были, в среднем, неплохие. Алесте пообещали новую поставку травяных сборов – будет из чего составлять подарочные смеси: для бодрости, здоровья, душевного равновесия. И ещё – коробку слегка побитых жизнью светильников. Поставщик описывал их вот как: величественные, воодушевляющие светильники в виде настоящих домиков, с окнами и подвижными дверями, с украшениями на любой вкус. Но больше Алесту обрадовало вот что: работают они без магии. Значит, мистер Кросби поможет привести их в приемлемое состояние.

Также Алесту зазывал в Олтер один барахольщик. Как написал он сам – у них свежий завоз магических штук, на которые никто, кроме Алесты, и не клюнет. Так что он готов отдать их почти за бесценок, пусть только заберёт. В планах на следующие выходные появилась первая галочка: поездка в Олтер. Новые магические артефакты. Главное, чтобы за неделю всё более или менее успокоилось. И чтобы в грузовичке мистера Буша, который он перестроил под многоместный автомобиль, в следующий старник нашёлся уголок для Алесты.

Сегодня большинство лавок торговой площади было закрыто. Те из торговцев, кто хотел что-то распродать или решить неотложные вопросы, занимались этим вчера. Сегодня на работу пришли лишь те, кому совсем не хотелось заниматься домашними делами. В общем-то, кроме Алесты, Брутуса и Кейти таких ленивцев было человека три. В окнах других лавок стояла темнота.

Может, поэтому торговля пошла сегодня бодрее – из-за отсутствия выбора.

Алеста едва успела вынуть из конверта четвертое письмо, как в Лавке странностей появился первый гость. А в промежутке между пятым и седьмым письмом пришло ещё три. Брали в основном травы, которые советуют пить для избавления от простуды. Вчерашний солнечный день не всем пошёл на пользу: кто-то, особенно охочий для прогулок, умудрился застудить горло.

И ещё пару сувениров успели прикупить. Ручку, что способна менять цвет чернил одним нажатием на кнопку (вообще говоря, без магии при её создании не обошлось, однако данное чудо с ней мог совершать кто угодно) и кружку, украшенную чешуей змея. Ненастоящей, конечно, чешуей, Алеста покупала эту кружку у мастерицы, работающей с глиной. Но очень правдоподобной.

В целом день, можно сказать, заладился.

Когда дверь распахнулась в очередной раз, Алеста приняла это известие вполне себе спокойно. Дочитала до конца строчку из восьмого письма и только потом подняла взгляд.

И спокойствие мгновенно покинуло её.

Не выдать волнение.

Главной целью на то мгновение стало – сохранить лицо.

Поскольку перед ней стоял Верн Вут. Маг, которого она вспоминала не позднее, чем вчерашним днём. Причём вспоминала не просто так, а в связи с произошедшим преступлением. Когда увидела артефакт, проданный Верну Вуту ещё весной и уж точно не за тем, чтобы после его обнаружили на месте, в котором, по предположениям, свершилось убийство.

Впрочем, рано паниковать.

Верн Вут вполне мог продать Голос. Более того, её Голос могли перекупить уже раз десять. И то, что Верн Вут стоит сейчас перед ней – не больше, чем совпадение.

– Здравствуйте, мистер Вут, – Алеста улыбнулась, отодвинула письмо в сторону. – Давно вас не было. Чем могу быть полезна?

– Здравствуйте, здравствуйте, – Верн Вут слегка прищурился, всматриваясь в Алесту. И она поспешила представиться вновь:

– Алеста Эндерсон.

– Так точно, – он кивнул, – мисс Эндерсон. Всё никак не появлялся повод заглянуть в ваш тихий городок. Зато душа потянула в Леберлинг, и уж не заехать к вам было бы глупостью и непредусмотрительностью с моей стороны. Как поживаете, мисс Эндерсон?

На Верне Вуте было уже знакомое Алесте пальто бордового оттенка, как у злодея из детских сказок. Голову он прятал под котелком, весьма похожим на котелок Кейти. Длинные пальцы обтягивала чёрная кожа перчаток. Тон оставался ровным, но вот глаза – что и пугало – достаточно холодными и цепкими.