Мисс Эндерсон и её странности

Тот котёнок, который вскоре получил гордое имя – Принц Краснопёрых – оказался совсем крошечным: на сложенные ладони Алесты уместилось бы ещё два, а то и три таких создания. Однако ни других котят, ни мамы Принца Краснопёрых Алеста поблизости не нашла.

…Скрипнула дверь, и Принц Краснопёрых, выросший и возмужавший, довольно мяукнул. Алеста присела, погладила кота по короткой, едва покрывающей изящное тело, шерсти. Тело Принца Краснопёрых и в самом деле было обделено шерстью. Зато внушительная её часть сосредоточилась на кончике хвоста: серого жгута, что оканчивается ярко-красным наконечником стрелы. Перья в его состав входили мягкие, летящие и воздушные – колыхались при каждом движении. И всё равно выглядел хвост оригинально и необычайно.

– Здравствуйте, уважаемый Принц Краснопёрых. Слышала, вас сегодня опять чуть не лишили вашего главного достоинства.

Кот мяркнул и помотал головой, соглашаясь со словами Алесты. Не сдержав порыва нежности, она чмокнула его в чёрный нос-кнопочку и пообещала:

– Но теперь я тут, и я защищу вас от всяких напастей. Я книгу хочу почитать. Не желаете ко мне присоединиться?

А про себя подумала: «Теперь свет будет гореть ещё и в моей комнате. Я точно не смогу за него расплатиться».

Конечно, в этом доме, как и во всяких порядочных домах, имелась своя библиотека. Она занимала одну третью северной стены в гостиной и вмещала в себя целых два узких шкафчика. Половина этой библиотеки отводилась детским книгам, которые сначала принадлежали Алесте, а потом перешли по наследству к кузине и кузенам. Ещё пару полок выделили под учебные пособия прадеда, самые дорогие и ценные, но вряд ли после смерти Нанди Эндерсона к ним притронулся хотя бы единожды кто-нибудь, кроме Алесты. Впрочем, Алеста, взявшись изучать эти страшные талмуды, все равно ничего не поняла – в них были сплошь формулы и сложные термины. Оставшиеся три полки занимала художественная литература: классика в дорогих изданиях, вновь наследие предков, и пара стопок современной беллетристики, купленные преимущественно Вивитт. А Вивитт, между прочим, училась в Леберлинге, заканчивала факультет словесности.

Но Алесту интересовали немного другие книги.

С недавних пор. Последние лет семь.

Поэтому теперь каждый раз, отправляясь в Олтер, она захаживала в одну книжную лавку, по настрою весьма схожую с её Лавкой странностей. Покупки совершала, увы, редко, поскольку денежные средства уходили преимущественно на другое: на поддержание Лавки странностей и содержание семьи. Но иногда все же совершала.

Так что под кроватью прятался не только Принц Краснопёрых (который в моменты пряток всё-таки носил имя Косси). Но и комплект из четырёх книг. Не для тех, кто создаёт, но для тех, кто использует.

Алеста решила обойтись настольной лампой. Прекрасный пример одного забавного явления в экономике – отложенного платежа. Платить за чтение в полумраке придётся через несколько лет, когда окончательно сядет зрение и окулист выпишет Алесте толстенные линзы, которые будут стоить, как вся её лавка, проданная вместе с землёй и внутренним наполнением.

Сегодняшним вечером Алесту интересовал том под номером три. Второй она закончила изучать в начале осени и сразу же взялась за третий, чтобы не терять время даром. Правда, к середине зимы продвинулась лишь на сто страниц – редко когда за вечер удавалось прочитать больше, чем страницу, а чаще даже меньше. Вчера, например, она к книге и вовсе не притронулась… Да и не было это чтение быстрым. Оно требовало плавности, тщательного погружения в смысл и внимания к деталям…

Дублёнку, пожалуй, снимать всё же не следовало. На втором этаже, как и всегда, было раза в три холоднее, чем на первом. И сказать бы дяде, чтобы он не жалел угля, сыпал побольше. Да только где потом взять деньги на новый завоз?..

Завтра. Всё завтра. Сначала нужно дождаться продолжения истории, что началась вчерашним вечером. И уже потом решать, как себя с ней вести. А пока – можно надеть кардиган потолще.

Алеста придвинулась к настольной лампе вплотную в поиске то ли света, а то ли тепла. Согнула колени, водрузила на них третий том учебного пособия, без которого не обходился ни один магический университет… И открыла на сто первой странице.

Принц Краснопёрых сразу же оказался поблизости, прислонился к левому боку, довольно замурчал, опустив вечно хмурую мордочку на рёбра Алесты и прикрыв глаза. Наконечник хвоста запутался в волосах, почти слившись с ними по цвету. Ярко-красный наконечник, огненно-рыжие пряди волос, жёлтое свечение лампы, хлопья белого снега за окном. Так красиво и гармонично. В общем и целом даже неплохо.

Конечно, Алеста любила мечтать. Вряд ли имела право на мечтания, но кто же запретит погрезить, залезет в голову и избавит от мыслей? Алеста мечтала пойти по стопам матери, но так, чтобы довести начатое ей до конца. Поступить в университет и выйти из него специалистом магического дела.

Никто из семьи не надеялся, что у Алесты проснётся дар. Магия передавалась в их семье через поколение: прабабушка, мама… Незачем искать, если знаешь, что не сможешь найти. Никто и не искал. Даже сама Алеста. А потом с Алестой приключилась случайность – самое грандиозное из возможных событий.

Все равно не уехать.

Не бросить семью.

Спасибо Лавке странностей – сейчас у семьи Эндерсонов есть какие-никакие средства для выживания. Не приходится сидеть впроголодь, не приходится ждать, когда подвернется возможность хотя бы немного заработать. Если в Плуинге не станет Алесты, вместе с ней вновь окажется в забытье Лавка странностей и, следовательно, главный источник дохода Эндерсонов. Поступить таким образом с родными людьми Алеста не может.

Опять замечталась… Пора возвращаться к тексту. Страница как раз такая приятная: со схемой магического артефакта. А в артефактах Алеста всё-таки кое-что смыслит.

Заскользили по строчкам пальцы с аккуратными короткими ноготками, затрепетали нежно-розовые губы. Всё внимание Алесты сосредоточилось на словах из книги. И она даже не стала отмахиваться от Принца Краснопёрых, который решил поиграть и подцепил ловкими лапами особо привлекательную прядь её волос.

Момент нарушил стук в дверь. Осторожный, едва различимый. Принц Краснопёрых напрягся, прижал большие уши к голове. Алеста тоже мгновенно лишилась спокойствия: книга юркой птицей скользнула под кровать, стыдливо спряталась за кисточку покрывала.

Едва кисточка перестала качаться, как дверь осторожно приоткрылась.

– Алеста, можно? – внутрь заглянула Ивори. – Я ненадолго. Я знаю, что ты устала.

– Заходи, конечно, – Алеста кивнула. – Хочешь, я включу большой свет? У нас с Принцем полумрак.

– Нет, нет, – Ивори покачала головой. – Не нужно. Главное, чтобы тебе было удобно.

В комнату Алесты, пять шагов в длину и три в ширину, вмещалось лишь самое необходимое: кровать и стол с несколькими полками по правой стороне, если смотреть от входа, шкаф с комодом по левую. Места между левой и правой стороной оставалось ровно столько, чтобы осторожно протиснуться к окну. А у окна, в свою очередь, дежурил стул. Когда Алеста работала за столом, он служил по предназначению. Когда лежала на кровати, стул выполнял роль тумбочки, на которую Алеста ставила лампу.

Ивори присела на самый край кровати, сложила руки на коленях, как будто и в самом деле пришла в гости. Словив отблеск настольной лампы, собранные в тонкую косу волосы блеснули дорогим золотом. Черты лица Ивори, пока ещё детские, в полумраке заострились, превращая её из девочки в девушку.

Ивори подтянула к ладоням рукава шерстяного платья. И посмотрела на Алесту зелёными глазами – чуть более яркими, чем у самой Алесты:

– Я просто хотела сказать, что мы в школе уже почти за всё получили оценки. И скоро пойдём отдыхать. Я бы хотела помогать тебе в лавке, пока буду свободна. Если ты найдешь для меня задания и если я не сильно буду мешать.

– Правда?

Ивори кивнула плавно. Ещё несколько лет – и такая красавица из неё вырастет, глаз будет не оторвать. А умница она уже сейчас.

– Мне и самой интересно. А в свободное время я смогу в механизмах разбираться. Мне это ещё пригодится.

– Тогда договорились, – Алеста улыбнулась. – Как только ты освобождаешься… я думаю, к тому времени в Плуинг вернётся привычное спокойствие… сразу беру тебя с собой в лавку. Дедушка мне сегодня предложил Принца брать с собой, но, я думаю, Принц заслуживает куда более высокую должность.

– А погладить можно? – Ивори потянулась к коту, но почти сразу отдёрнула руку.

– Ваше высочество, вы разрешаете? – Алеста взглянула Принцу в глаза, покачала головой. – Излишне гордый мистер.

Принц всё-таки разрешил или, если судить по выражению мордочки, сделал одолжение. Ивори забралась на кровать целиком, поближе к Алесте, и Принц Красноперых разложился у них на коленях – туловищем на Алесте, а ярким хвостом – на Ивори.

Они поразговаривали ещё немного. Ивори говорила о школе, со всей скромностью умалчивая собственные достижения. Для Алесты школа уже была чем-то невероятно далёким, тем, что осталось позади больше шести лет назад. И всё-таки Ивори сейчас хвалили те же учителя, которые когда-то ругали Алесту. Было что обсудить.

И ещё Алеста рассказала об этикетках, которые никак не желают держаться на бутыльках. И Ивори пообещала, что вместе они обязательно что-нибудь придумают.

…И вновь – меньше страницы за день. Такими крошечными шагами далеко не продвинешься. Надо с этим делать что-то. Но позже. Всё потом, потом…

***

Помнится, вчерашним утром Алеста жаловалась на чрезвычайную тишину. Так вот, она готова забрать свои жалобы обратно: всё-таки вчерашняя тишина была куда как лучше сегодняшней суеты. Даже Король Подземельных, который всё-таки последовал в Лавку странностей вместе с Алестой, заметил неладное. И сам словил слегка чумное настроение: шел прямо, а потом вдруг отпрыгивал в сугроб, или начинал охотиться на собственный хвост, или бодал ногу Алесты ушами, которые в рога всё-таки пока не превратились.

Навстречу постоянно попадались люди, лица многих были Алесте знакомыми, и всё-таки новостями делиться никто не спешил. А, уже приблизившись к торговой площади, Алеста различила то самое ужасающее, которое не повстречала вчера: автомобиль. И сама прекрасно всё поняла. Приехал городской следователь.

Она быстро прошмыгнула внутрь Лавки странностей. Дверь не стала запирать, но и от окна держалась на расстоянии почтительных двух шагов. Вдруг гость из Леберлинга заметит движение по ту сторону стекла и решит заглянуть на огонёк… Впрочем, так в Лавку странностей заглянет хотя бы кто-то! Поскольку всех возможных покупателей этот таинственный мистер следователь уже распугал.

– Мой Король, мы с вами вчера совсем про письма забыли, – заметила Алеста после того, как с десяток раз прошлась вдоль прилавков. – Пойду в кладовую, а вы оставайтесь здесь, хорошо? Если зайдёт кто-нибудь и я колокольчики не расслышу, меня позовите. Только как-нибудь так это сделайте, чтобы я поняла, чужой на пороге человек или знакомый.

Вообще говоря, кладовая была совсем не приспособлена для написания писем. Но Алесте сейчас как никогда удобными показались две коробки – одна в качестве стола, а другая в качестве стула. Свет в подсобку еле-еле проникал, так что писала Алеста, скорее, на ощупь. Ну и ладно. Зато будет повод остаться здесь на подольше. Чтобы переписывать оба письма по несколько раз, пытаясь преодолеть хотя бы нижний порог аккуратности.

…Шла к концу шестая попытка написать второе письмо. Приближалось время обеда. Но вдруг звякнули колокольчики. Звякнули как-то плавно и осторожно, так хищный зверь ступает со всей мягкостью, приближаясь к будущей добыче.

Король Подземельных гулко гавкнул. Хороший мальчик. Но известие плохое. Значит, пришёл чужой.

Алеста даже дыхание затаила. Понадеялась, что сможет вспомнить детские навыки игры в прятки. И останется для незваного гостя незамеченной.

– Какой замечательный охранник, – заметил мужской голос. Голос красивый, сильный, молодой. Голос мага или предводителя, но никак не следователя с грандиозным опытом в распутывании всяких замечательных историй. – Есть здесь кто-нибудь живой?

И чем его Король Подземельных не устроил? Уж этот пёс бы точно, по полочкам, разложил, куда нужно идти всяким непрошеным гостям.

Едва заметно скрипнула древесина под подошвой. Шаг, ещё шаг и ещё… Король Подземельных встрепенулся, Алеста это расслышала. Как расслышала и то, что каждый шаг звучит чуть громче предыдущего. Значит, он идёт прямиком к ней, в кладовую. Впрочем, приоткрытая дверь кладовой – пожалуй, первое место, где нужно искать необщительных торговцев.

Нужно выйти. Показать свою силу, а не робость.

Алеста оставила незаконченное письмо, слезла с коробки и уверенно покинула кладовую. Король Подземельных, заприметив хозяйку, сразу же приблизился к ней. Но Алеста почти не обратила на него внимания.

Если в Леберлинге такие следователи, то какие, извините за нескромный вопрос, в нем все остальные?

Гостем оказался молодой мужчина – может, на два-три года старше Алесты. Хорошо сложенный, высокий и широкоплечий. И длинное серое пальто лишь подчёркивало его внешний вид: длинные ноги и фигуру в виде перевернутого треугольника. У него были каштановые волосы – передние пряди короче и небрежно отброшены назад, задние достигают шеи. И гармоничное лицо: высокий лоб, брови вразлёт, четко очерченный подбородок с налётом щетины. Достаточно крупный нос лишь придаёт лицу мужественность.

А глаза…

Когда мужчина завидел Алесту, глаза у него вдруг расширились, стали такими удивленными, будто вместо Алесты из подсобки вышло лесное чудовище. Было слишком темно, даже в основном зале, чтобы Алеста смогла разглядеть их цвет. Но разорвать зрительный контакт с этим мужчиной она была всё-таки не в силах.

– Мне говорили, здесь я смогу отыскать мисс Эндерсон, – произнес мужчина неожиданно осипшим голосом. Но взгляд не отвел.

– Мисс Эндерсон – это я, – заметила Алеста, гордо подняв подбородок. И потянулась рукой к Королю Подземельных, силясь отыскать поддержку.

Глава 2

– Мистер Кейден Гилсон. – Из-за двери выглянул Бен – новенький сотрудник, который в данное время только и занимается тем, что выполняет поручения от кого бы то ни было. – Мистер Воган Спрейк просит вас посетить его кабинет и советует не задерживаться. Обещает интересное дело.

Дела в Управлении общественной безопасностью по Леберлингу случаются ежедневно. Но интересные – лишь по праздникам. Кей отложил отчёт, который обещал сдать к завтрашнему утру. И сдал бы, Кей привык обещаниями не разбрасываться, а те, что всё-таки давал, со всей тщательностью выполнял. Но, если начальство попросило подойти, даже посланника отправило ради этого, значит, отчёту придётся подождать.

Начальство в лице Вогана Спрейка будто бы в насмешку выделило Кею кабинет в противоположном конце от своего собственного. Для того чтобы попасть в кабинет Вогана Спрейка, Кею пришлось пройти через всё здание Управления, поздороваться с десятками тремя сотрудников, оставить позади с двадцать коридоров и штук семь лестниц.

Собственный кабинет Кей покинул в районе обеда. Но что удивительно с учётом его расположения: ещё даже стемнеть не успело, а Кей уже прибыл в кабинет его личного главнокомандующего.

Уверенный стук в дверь, и по ту сторону прозвучало:

– Заходи, Кейден. – Кей потянул ручку на себя, и тогда Воган Спрейк продолжил: – Зачем ты каждый раз стучишься? Ведь и так знаешь, что я рад видеть твоё серьёзное лицо даже без предупреждения.

– На случай если вы заняты, – ответил Кей, закрывая за собой дверь.

– И снова мимо, – Воган качнул головой. – Все мои занятия можно легко спихнуть на тебя. Так что мне будет лишь на руку, если ты заглянешь ко мне в моменты моей особенной занятости.

В прошлом году Воган Спрейк отметил сорокапятилетие, но его боевому духу, пожалуй, могли бы позавидовать даже двадцатилетние юнцы. Хотя из-за работы Вогану Спрейку часто приходится допоздна сидеть в кабинете, разбирая бумаги, или, того хуже, до ночи мотаться по местам происшествий или встречам со свидетелями, он каждое утро исправно встает раньше подавляющего большинства жителей Леберлинга. Вместе с женой и сыном он обитает на периферии города, у леса, так что каждое утро Вогана Спрейка начинается с пробежки и физических упражнений на свежем воздухе. Он прибывает в Управление первым, когда «ночной» охранник ещё даже не успевает смениться «дневным». Когда все прочие сотрудники выползают из тёплых кроватей, бредут до Управления и заливаются бодрящими напитками, Воган уже трудится на полную мощность. И иногда раздражает, а иногда восхищает своим бесконечным запасом сил.

– Про какое дело вы говорили? – спросил Кей, занимая кресло, предназначенное для посетителей.

Кабинет Воган Спрейк обставил под стать себе. В нём не имеется ничего лишнего – того, что могло бы замедлить его непрерывное движение. В вековом дубовом шкафу – только несколько тщательно рассортированных папок с текущими делами, материалы по закрытым делам Воган Спрейк предпочитает держать в архиве. Подоконник совершенно пустой, ещё и выходит на лужайку, половину года припорошенную снегом и ничем другим не примечательную. На большом столе – стопка бумаг, два остро подточенных карандаша и графин с кристально чистой водой. Единственное украшение стены – массивные старинные часы с маятником.

Кресло самого Вогана Спрейка стоит точь-в-точь так, чтобы оставаться на безопасном расстоянии от посетителя (мало ли, кто и с какими придёт намерениями), но всё-таки видеть глаза собеседника.

Вот и сейчас, прежде чем заговорить, Воган сначала словил взгляд Кея. А глаза у начальника, большую часть времени добрые и дружелюбные, умеют смотреть так, чтобы по телу бегали мурашки.

– На прошлой неделе, помнится мне, ты жаловался, что засиделся в Леберлинге, и выражал желание немного развеяться, – Воган Спрейк улыбнулся с лёгкой издевкой. – Что ж, я спешу тебя обрадовать – мироздание услышало твои мольбы. Недалеко от нас есть один прекрасный, хоть и весьма скромный по своим масштабам городок – Плуинг. Слышал, быть может, о таком? Так вот, прежде чем я пригласил тебя, констебль этого города позвонил нам в Управление. Рассказал, что у них произошло преступление, в котором не разобраться, не привлекая к расследованию специалиста по магическим делам.

Кей познакомился с Воганом Спрейком… семь, получается, лет назад. В те времена, когда Кей ещё был девятнадцатилетним юношей, делающим первые шаги в искусстве детективных дел. А Воган Спрейк уже заведовал Отделом по расследованию происшествий, завязанных на применении магии. Семь лет назад Кей был студентом второго года юридическом факультета в Королевском университете Леберлинга. Первые полтора года сам Кей и его однокурсники постигали законы из бесчисленных кодексов (точнее даже будет сказать, учили эти кодексы наизусть), знакомились с принципами следственного и судебного процесса и даже осознавали психологию преступников. А потом пришло время познакомиться с основами практики (бесконечный поток теоретических лекций никто при этом, конечно же, не отменял). Тогда жизнь и свела Кея и Вогана Спрейка.

– Какое именно преступление произошло в Плуинге? – спросил Кей.

Следственное отделение юридического факультета предлагает студентам несколько специализаций – сначала практики, а после и выпускной работы. Организовывает даже целый конкурс, чтобы лучшие студенты получили лучшие места, а все остальные уже поделили между собой менее привлекательные предложения.

В те времена, когда определялся со специализацией Кей, заниматься магическими делами хотели многие. Это было престижно. И это было куда интереснее, чем, например, расследовать межличностные взаимоотношения (жалобы на клевету или драки, самое скучное) или кражи (уже веселее, но в большинстве своем – весьма однообразно). Желание заниматься магическими делами изъявила примерно половина однокурсников Кея. Но конкурс прошли только трое, и он в том числе. Кей привык думать, что предпочтение его персоне отдали именно благодаря успехам в учёбе и подходящим личностным характеристикам. Но, вполне может статься, некий вклад внесла его фамилия, весьма важная для Леберлинга.

– Начало классическое, – ответил Воган равнодушно. – Таинственный путник на дорогом автомобиле приезжает в маленький городок, чтобы отдохнуть от шума и суеты. Останавливается в единственном на всю округу гостевом доме, который в такую непогоду, само собой, по большей части пустует. Оплачивает ночь… А следующим утром хозяйка гостевого дома замечает распахнутое настежь окно как раз у той комнаты, куда она заселила своего нового постояльца. И выясняет, что до утра её дорогой гость не дожил.

– И что конкретно смутило мистера констебля? Жестокое обращение с теплом, которое, подозреваю, дорого обходится жителям этого Плуинга?

Воган Спрейк позволил себе слабую улыбку.

– Скорее, магические приспособления, которых в комнате обнаружилось даже с излишком. И одно из них – прямиком на подоконнике, обдуваемое холодными ветрами… – Несколько мгновений Воган Спрейк помолчал, потом перевёл взгляд за спину Кея, на часы. – Завтра ровно в шесть тебя заберёт Джер, прямиком из дома, не придётся даже в Управление тащиться. Подкинет куда надо, а там посмотришь, как пойдёт. Погуляешь по месту преступления, поговоришь с очевидцами. Надеюсь, задание понятно?

Последний вопрос, озвученный Воганом Спрейком, значил примерно следующее: свои возражения, уважаемый Кейден, оставьте при себе. За семь лет совместной работы Кей научился различать даже такие слабые намёки. И разучился им противостоять.

…Следующее утро, зрельник, шесть до полудня.

Жизнь в крупном городе не играет дисциплине на пользу. Бесперебойно доступное освещение так и манит посидеть подольше, откладывая сон на всё более поздний срок. И в итоге заводит Кея в такую тёмную и непроглядную чащу, что спать он ложится уже в середине ночи.

А проснуться в этот раз пришлось от звука клаксонов. Подействовало куда лучше любого будильника. За одно-единственное мгновение Кей успел подскочить с кровати, порадоваться собранному с вечера саквояжу и проклясть Джера, который наверняка разбудил всех соседей.

Два с половиной года назад, после окончания университета, Кей покинул родительский дом, чтобы наконец обзавестись собственным жилищем. Примерно тогда же и выяснилось, что следователям (даже тем, которые работают с магическими делами) платят до смешного мало. Или что жильё в Леберлинге стоит неоправданно дорого. Или оба варианта сразу.

Всё, на что хватило Кея – снять крошечную комнатушку в одном из бесконечных многоквартирных домов. В неё с трудом вместились узкая кровать и стол размером с табуретку. Впрочем, большее Кею вряд ли требовалось. Все равно основная часть его бодрой жизни проходила в стенах Управления.

Зато было у этой комнатушки и одно весомое преимущество, а именно – дешевизна. Так что месяц от месяца Кей откладывал на сберегательный счёт кое-какие средства, надеясь, что однажды у него появится собственная обитель, и не комнатушка, а что покрупнее.

Собирался Кей быстро. Поэтому Джеру даже не пришлось гудеть во второй раз. Кей быстренько привёл себя в порядок, натянул привычную одежду… Иной раз Кею прямо признавались в зависти: из-за того, что он умудряется выглядеть хорошо, при этом почти не затрачивая сил. Льстили, конечно…

До рассвета оставалась ещё уйма времени. Спешить было некуда, так что поездка выдалась умиротворенной. Да и, помимо того, не осталось даже намека на снегопад, который одолевал Глейменс всю предыдущую неделю. Дорога была ровная и, что ещё более удивительно, ничуть не скользкая. Джер непрерывно о чём-то болтал, но не требовал ответных реплик. Из-под опущенных ресниц Кей наблюдал за дорогой. Иной раз приоткрытые глаза закрывались целиком и бесповоротно, и пару раз, кажется, Кей даже умудрился задремать.

Плуинг встретил очередных гостей со всей любезностью. Так и не скажешь, что в этом милом городке вообще могут произойти хоть какие-нибудь преступления.

Ряды домов со стенами цвета подрумяненных пряников. Ёлочки пушистые и аккуратные, как внутри снежных шаров, которыми накануне главного зимнего праздника полнятся прилавки моллов. В качестве достопримечательностей – горящие фонари. Парочка, кажется, штук. Но даже выключенные фонари на глаза попадаются нечасто, так что жаловаться бессмысленно.

Кею нравятся такие местечки. Имеется в них особый шарм. В большом городе, в этой карусели из людей, технологий и достижений, душевность часто остаётся за бортом. А здесь, в Плуинге, сами по себе распрямились нахмуренные брови, расслабились глаза, постоянно ослепленные множеством огней…

Главная дорога (единственная различимая этим утром) привела автомобиль Джера к площади, со всех сторон заставленной торговыми лавками. В некоторых из них уже горел свет, но большая часть пока пустовала. Прежде чем приняться за дело, Джер предложил позавтракать, и Кей согласился с ним взглядом, не сказав ни слова.