Волшебник Лукоморья. Книга 1

– Входи, Никита.

Собравшись с духом, он толкнул тяжёлую дверь. Кабинет встретил его полумраком и запахом старых книг. Но сегодня здесь было что-то не так.

– Добрый день, профессор… – начал Никита и осекся, увидев не только Святозара за столом, высеченного из белого камня, но и второго человека – профессора Некраса, который стоял у окна, опираясь на подоконник.

Его присутствие оказалось настолько неожиданным, что Никита замер на пороге, не зная, как себя вести. Два опытных волшебника, два учителя – и оба смотрели на него с каким-то особым, изучающим выражением.

Медальон под рубашкой нагревался всё сильнее, теперь он почти обжигал кожу, посылая по телу странные импульсы. Никита машинально сделал шаг назад, но голос профессора Святозара остановил его:

– Проходи, не стесняйся. Мы как раз говорили о тебе.

Профессор указал на кресло перед столом, но Никита всё ещё колебался. Его взгляд то и дело возвращался к медальону, который теперь пульсировал теплом в такт биению сердца.

Некрас оторвался от окна и сделал шаг вперёд. Его пронзительные глаза словно пытались проникнуть в самую глубину души мальчика:

– Что же ты застыл, Никита? Присаживайся.

Никита послушно сел, не понимая темы предстоящей беседы. Его пальцы непроизвольно теребили край рубашки, а медальон под ней всё ещё сохранял тепло, будто прислушиваясь к разговору.

– Никита, – начал профессор Святозар, – профессор Некрас похвалил твои способности. Нет, не то, чтобы я был удивлён – твои успехи очевидны, – но, честно признаться, я не думал о таком скором усвоении новой для тебя… скажем так, информации.

Никита просто сидел и слушал, пока не понимая, к чему приведёт эта беседа. Его взгляд то и дело метался между учителями.

– Поэтому, – продолжил Святозар, бросая быстрый взгляд на Некраса, – профессор Некрас, в порядке любезничества, предложил мне, как куратору твоего потока, а в особенности тебя… – он сделал паузу, словно взвешивая следующие слова, – добавить внеучебные занятия по урокам боевых заклинаний.

Профессор Некрас отошёл от окна и теперь стоял чуть позади кресла Святозара, скрестив руки на груди. Его взгляд был внимательным, почти изучающим.

– Это большая честь, Никита, – добавил Некрас своим низким голосом. – Не каждый ученик удостаивается такой возможности. Особенно в пятом классе!

Никита почувствовал, как внутри него разгорается любопытство, смешанное с настороженностью.

– Но почему именно я? – наконец решился спросить он. – У нас в классе есть и другие способные ученики.

Святозар улыбнулся, но его улыбка вышла немного напряжённой.

– Дело не только в способностях, Никита. Есть ещё кое-что… – он снова замолчал, словно решая, стоит ли продолжать.

Некрас сделал шаг вперёд.

– Твой потенциал, Никита, выходит далеко за рамки обычного волшебного дара. И этот медальон… – он кивнул на грудь мальчика, – он тоже играет свою роль.

Никита инстинктивно прикрыл медальон рукой.

– О нём мы поговорим отдельно, – поспешил добавить Святозар, заметив реакцию ученика. – Сейчас главное – твоё согласие на дополнительные занятия. Что скажешь?

Никита понимал, что это предложение может изменить всё. Но что-то в глубине души подсказывало ему быть осторожным. Медальон пульсировал теплом, словно соглашаясь с этим предчувствием.

– Я… согласен, – медленно произнёс он. – Но у меня есть условие.

Оба профессора удивлённо переглянулись.

– Какое же? – поинтересовался Некрас, его бледные глаза сверкнули любопытством.

– Я хочу знать правду, – твёрдо ответил Никита. – Всю правду о медальоне.

Профессор Святозар медленно кивнул, словно принимая решение.

– Конечно, Никита, – произнёс он, глядя прямо в глаза ученику. – Правда – это важно. Но помни: всему своё время.

Никита лишь кивнул, хотя внутри него бушевал целый ураган вопросов. Он чувствовал, что от него что-то скрывают, но понимал – настаивать сейчас было бы ошибкой.

Святозар встал из-за стола, и его движение словно послужило сигналом к окончанию разговора.

– Поздравляю с завершением первой учебной недели, Никита! – воскликнул он, но в его голосе проскользнула нотка формальности. – Теперь ты можешь идти отдыхать.

Никита пробормотал что-то невнятное в ответ, его мысли уже крутились вокруг загадочных слов профессоров и таинственного медальона. Он уже направился к выходу, когда голос Святозара остановил его:

– Ах да, чуть не забыл, Никита! Желаю хорошо провести время в «Бивне».

Мальчик резко обернулся, его глаза расширились от удивления.

– Как вы… – начал он, но профессор перебил его.

– Увидимся в понедельник на уроке преображения, – произнёс он, возвращаясь к своим бумагам, словно разговор был исчерпан.

Глава 4. Корчма "Бивень".

Ноябрьский Нордград окутал Добромира своими холодными объятиями. С закатом улицы пустели, и лишь редкие прохожие торопились домой, кутаясь в плащи – чтобы укрыться от ледяного ветра. Его тяжёлые сапоги размеренно ступали по булыжникам, а руки были глубоко спрятаны в карманы мехового плаща. Всё, что происходило, казалось неважным по сравнению с мыслями о предстоящем турнире.

Внезапно где-то впереди послышался шум. Голоса становились всё громче, переходя в крики. Остановившись, Добромир прислушался: что-то происходило на соседней улице. Не раздумывая, он свернул за угол – и увидел сцену, сразу же вернувшую его к реальности.

Стражники окружили группу горожан у двери старого дома. Среди них выделялась девушка – из её уст срывался отчаянный крик:

– Не смейте трогать!

– По одному, давайте! – вторил ей грубый мужской голос.

– Согласно приказу №203 совета правления, вы должны выселиться и покинуть город! – бросил кто-то из стражников.

Один из них попытался ворваться в дом, но натолкнулся на решительное сопротивление изнутри.

Добромир замер в тени, вслушиваясь в происходящее, а руки сами собой сняли меч из-за спины. Острие его привычно покоилось на ладони. Пронеслась мысль: “Пора бы обзавестись нормальными ножнами”.

Он уже сталкивался с последствиями подобных приказов – они, как ядовитые сорняки, медленно отравляли жизнь обычных горожан.

Толпа у двери выглядела измождённой. В глазах девушки, волосы которой выбились из косы, пылал огонь сопротивления. Рядом стояли мужчина и женщина расы лесвеев, а двое детей жались к ним, пребывая в немом страхе.

Стражники, напротив, стояли самоуверенно. Их доспехи отсвечивали в свете уличных фонарей, алебарды были развёрнуты точно на перепуганных жильцов. Командир отряда, крепкий мужчина с грубым лицом, выделялся гулким голосом и властной манерой:

– Последний раз предупреждаю! По приказу совета вы должны немедленно освободить жильё!

Добромира охватил знакомый гнев: за этими приказами не было заботы о городе – только желание освободить дома для более «достойных» жителей.

Не раздумывая больше, он шагнул из-за угла.

– Что здесь происходит? – его голос прозвучал твёрдо и уверенно.

Стражники обернулись, и в их глазах промелькнуло удивление. Некоторые крепче сжали древки алебард, а кто-то потянулся к арбалету на поясе.

Он уверенно шагнул из-за угла на свет:

– Что здесь происходит? – его голос прозвучал твёрдо, спокойно.

Стражники вздрогнули от неожиданности, кто-то крепче сжал древко алебарды, другие потянулись к арбалетам.

Тотчас раздался щелчок: кто-то непроизвольно спустил тетиву арбалета. Болт со свистом полетел в сторону Добромира. Его реакция была молниеносной: меч метнулся вперёд, отбив стрелу. Звон металла на миг отозвался эхом между стен.

Стражники опешили: на лицах смешались страх и растерянность, тот, что стрелял, побледнел, едва не уронив оружие.

Добромир продолжал идти вперёд размеренно и спокойно, словно прогуливался по аллее, а не шёл на вооружённых людей. Усмешка скользнула по его губам. “Чёрт бы вас побрал”, – пробормотал он себе под нос.

Стражники поспешно перестраивались: один поднял перед собой щит, другой зарядил новый болт. Но опоздали. Добромир уже приблизился, легко и гибко, песнь стали зазвучала в воздухе.

Вдруг раздалось заклинание:

– Пламень!

Это отчаянная девушка метнула сгусток огня в сторону стражника, что уже наводил арбалет на Добромира. Тот закричал, опалённый пламенем, упал на брусчатку, а его доспехи налились багровым светом – докрасна раскалённый металл жёг кожу, и несчастный пытался сорвать их с себя.

Остальные стражники обернулись на крики, а затем – к девушке. В её глазах пылала решимость.

В это время Добромир атаковал главную группу. Его меч двигался быстро и точно: одним движением он отбил две алебарды, вторым – парировал удар третьего противника. Сталь вновь и вновь осыпала мостовую вспышками искр.

Командир заорал, чувствуя, что теряет контроль:

– Окружить их!

Но было поздно: жильцы дома, взбодрённые поддержкой Добромира и девушки-волшебницы, бросились к двери. Мужчина с женщиной, схватив детей, уже захлопнули дверь прямо перед носом стражников.

Добромир тут же развернулся к оставшимся. Его меч рисовал в воздухе смертоносную паутину. Стражники, внезапно ощутив опасность, начали пятиться, боязливо переглядываясь.

– Кто ты такой?! – с ненавистью спросил командир. – Думаешь, имеешь право бросить вызов совету?!

– Я не подчиняюсь вашему правителю. Уходите, пока можете, – сказал Добромир холодно, не меняя выражения лица.

Девушка позади окликнула:

– Спасибо вам, незнакомец!

Не сводя взгляда с противников, Добромир кивнул. Стражники, видя неравенство сил, наконец отступили, подхватив своего раненого.

– Это ещё не конец, – прошипел командир, пятясь. – Нордград не простит такого неповиновения.

Когда последние из них скрылись за углом, Добромир медленно опустил меч. Его дыхание оставалось ровным, будто ничего особенного не произошло. Он повернулся к волшебнице:

– Почему ты сразу их не выгнала? – в голосе сквозила грубость. – Почему не использовала свою силу?

Она скривила губы в горькой усмешке:

– Запрещено, – ответила Василиса усталым, почти глухим голосом. – Бездумно растрачивать волшебство опасно для мира. Это не просто правило – это закон, высеченный на древе мироздания. Если каждый начнёт швыряться силой, как монетами в корчме, мир развалится.

Добромир сжал рукоять меча.

– Но всё же применила.

– Тот стражник уже тянул рычаг арбалета, возможно, я спасла тебе жизнь, – она не отвела взгляда. – Или ты предпочёл бы получить болт в плечо, чтобы потом благодарить спасительницу?

– Возможно, – отозвался он, не скрывая сарказма.

– Как тебя зовут? – спросил он, посмотрев ей прямо в глаза.

– Василиса.

– Вам не стоит здесь оставаться. Они вернутся, – продолжал Добромир.

– Знаю, – кивнула волшебница, поправив капюшон.

– Недалеко есть трактир, где я остановился. Есть свободные комнаты.

– И откуда ты сам? – с намёком спросила она.

– Меня зовут Добромир, – после короткой паузы произнёс он. – Я из дальних краёв.

– Что ж, Добромир, – мягко улыбнулась она, – веди нас, раз уж стал нашим спасителем.

Он на мгновение растерялся от этой улыбки, но быстро взял себя в руки:

– Следуйте за мной. Трактир «Золотой Василиск» совсем недалеко. Там безопасно.

Василиса подошла к двери и постучала:

– Серсея, Тирион, открывайте – стража ушла!

Дверь осторожно приоткрылась.

– Собирайте всё нужное. Нам пора, – распорядилась Василиса.

– А дом? – с болью переспросили внутри.

– Мне жаль… – промолвила волшебница.

– Подождём вас снаружи, – добавила она, располагаясь у стены.

Тирион и Серсея переглянулись: в их глазах читался страх и растерянность. Но, быстро собравшись – документы, немного еды, тёплую одежду, – семья вышла на улицу.

Они зашагали по узким улочкам Нордграда, стараясь держаться поближе к стенам домов. Серсея шла последней, всё время оглядываясь, будто ожидая погони.

– Куда мы идём? – наконец задал вопрос Тирион, когда улицы стали тише и темнее.

– В безопасное место, – спокойно отозвался Добромир. – Там вы будете в безопасности, пока всё не уладится.

– Но наш дом? Всё, что мы копили… – в голосе Тириона звучало отчаяние.

– Иногда ради жизни приходится жертвовать материальным, – мягко пояснила Василиса. – Ваш дом никуда не денется, но ваша жизнь в опасности, если мы не поторопимся.

Серсея кивнула – ей оставалось только верить. Она крепче сжала руки своих чад и ускорила шаг, следуя за Василисой.

*****

Никита открыл глаза. Яркое солнце ударило по зрачкам, словно тысячи иголок одновременно пронзили мозг. Вокруг стоял невыносимый гвалт: крики, рев, вопли – всё сливалось в единый, оглушительный шум.

Постепенно зрение прояснялось, и перед ним раскрывалась невероятная картина. Со всех сторон поднимались трибуны, многоярусные, забитые до отказа. Люди шумели, размахивали руками, вопя навзрыд, их лица искажали азарт и предвкушение.

Никита стоял прямо на арене, покрытой слоем искрящегося снега. Вихри снежинок медленно кружились в морозном воздухе, а вокруг кипела битва: люди в диковинных доспехах сражались друг с другом, их мечи сверкали в солнечных лучах.

Взгляд зацепился за верхний ярус трибун – там, в отдельном ложе, сидели фигуры в чёрных мантиях. Их лица скрывали безликие белые маски. Они неотрывно наблюдали за ним.

Сквозь шум трибун прорвался странный шёпот:

«Марена… Вий… Марена… Вий…»

Слова эхом проникали в самое сознание.

Внезапно из толпы противников на него ринулось нечто – чудовищное, чуждое всему человеческому. Существо прыгнуло, во всю пасть взвыв чудовищным рёвом…

Резкий вдох.

Никита проснулся. По лбу катился пот, сердце колотилось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Агний и Дарьян мирно спали, ничего не подозревая о его ночном кошмаре.

«Сколько сейчас времени?» – мелькнула у него мысль.

Он огляделся, пытаясь сориентироваться. Всё тот же сон. Эти маски, этот шёпот… Почему? Что всё это значит? Никита провёл рукой по влажному лбу, пытаясь прийти в себя, но образы сна никак не рассеивались.

– Вставай, засоня! – послышался голос Дарьяна. – Завтрак проспишь!

Сквозь ресницы Никита увидел, что солнце уже ярко светит в комнате, устилая всё мягким, золотистым светом. Друзья уже одевались.

– Ты чего такой сонный? – заметил Агний, взглянув на друга. – Кошмары опять?

Никита помедлил, не зная, рассказывать ли:

– Да так, ерунда, – отмахнулся он неуверенно, присаживаясь на кровать. – Просто долго не мог уснуть.

– Никита, подъём! – не унимался Дарьян. – Одевайся давай. Не забудь вечером мы в «Бивень».

Никита сонно поморщился, но всё-таки заставил себя встать. Агний, уже одетый, утвердительно кивнул.

В зале друзья устроились за своим привычным столом и начали завтракать. Помещение наполнилось привычным шумом: стуком посуды, весёлыми разговорами, смехом одноклассников.

По обе стороны к ним подсели светловолосая Зарина и Есений, отличавшиеся одинаково яркими золотистыми волосами.

– Ребят, – зарина повернулась к ним, понизив голос до шёпота, – вы сегодня в «Бивень» к Явию идёте?

Дарьян сразу осторожно огляделся, чтобы никто не слышал, и коротко кивнул:

– Да.

– А ты? – спросил Агний.

– Конечно, – Зарина улыбнулась, в глазах у неё отражалось предвкушение.

– И я иду, – неожиданно вставил Есений, прервав тихий разговор.

Все четверо посмотрели на него.

– Подслушивать вообще-то не прилично, – мягко поддел его Дарьян, но без злобы.

Есений покраснел, но не растерялся:

– Просто услышал, не смог не заинтересоваться.

Видя его замешательство, Никита тепло улыбнулся:

– Так пошли с нами, Сеня. Ты тоже, Зарин, – с искренней добротой предложил он обоим.

– Я в деле, – сразу откликнулся Есений.

– Без меня бы вас и не пустили – в корчму-то, мальчики, – улыбнулась Зарина, лукаво сверкая глазами.

Дарьян довольно рассмеялся:

– Вот и отлично, друзья!

Тёплое сентябрьское утро золотило двор школы. После завтрака компания уселась у старинного фонтана: трое раскинулись на мягкой траве, остальные устроились на лавочке.

Тишину, нарушаемую только журчанием воды и редким щебетом птиц, вдруг прервал Есений, приподнявшись на локте:

– Никит, а правда ты из… того самого мира, этнов?

– Да, Сеня, – с улыбкой отозвался Никита, поправил капюшон.

Дарьян, не удержавшись, поддержал разговор:

– Мой отец говорил, что в мире этнов тоже есть волшебство. Только оно… создана руками людей. Как это вообще?

– Я не очень понимаю, Даня, – Никита наклонил голову, вслушиваясь в вопрос.

– Как это… эличество… электричество, вот! – выпалил Дарьян. – И вроде бы арбалеты там стреляют железными шариками тысячами за секунду!

– Почти всё так и есть… Только это не волшебство, это совсем другое, – кивнул Никита.

Зарина мечтательно посмотрела вверх:

– Всё равно хотелось бы хоть раз на это взглянуть.

Внезапный всплеск воды прервал её слова. Дарьян от неожиданности взлетел на ноги, широко раскрыв глаза. На каменном ограждении фонтана, откуда только что прилетела струя воды, стоял дворовик Меля.

– Ах ты, Меля! – возмутился Дарьян, поднимая проказника волшебством.

– Какого рожна, Меля! – продолжал он, пока остальные заливались смехом.

Дворовик, запинаясь, писклявым голосом начал оправдываться:

– Господин… я увидел мушку над вами, я… я боялся, что она сядет вам на лицо!

Смех стал ещё громче.

– Даня, ну брось – всего лишь мушка, – Никита улыбался.

Когда Дарьян отпустил дворовика, тот начал свою длинную благодарственную речь:

– Благодарю вас, господин…

– Просто Никита, без «господинов», – строго поправил тот.

– Благодарю вас, господин Никита, – не унимался Меля, – я ваш должник!

Поклонясь, дворовик поспешил исчезнуть, оставляя друзей в приподнятом настроении.

– Вот и отлично, – начал Дарьян, всё ещё немного хмурясь. – Посмеялись, теперь…

Однако Зарина сразу сбила его тон:

– Даня, после обеда у меня тренировка по заклятиям. Пойдёшь?

Дарьян улыбнулся, полностью отойдя от инцидента с Мелей:

– Конечно, пойду! Но с электричеством всё равно бы разобраться. Никита, а ты объяснишь?

– Боюсь, это не так просто, – засмеялся Никита. – Это примерно, как описать волшебство человеку, который никогда это не видел… Но попытаюсь.

Вся компания теперь расположилась на лужайке, и Никита начал рассказывать про свой мир, где технологии заменили магию. Слушатели то удивлялись, то хмурились в сомнениях, но слушали с искренним интересом и восхищением.

*****

– Вон там, смотри, Тихон! – лысый здоровяк с татуированным лицом указал на кучку оборванных нищих, ютящихся в тени у ограды трёхэтажного дома. Говорил он уверенно – будто знал каждого в этом уличном сборище.

Они находились в самом сердце Золотого квартала – места, где каждая улица будто соткана из роскоши и величия. Строгие особняки из мрамора и песчаника возвышались над узорами мостовой, на фасадах красовались изысканные барельефы и резные карнизы. За коваными решётками или старинными заборами укрывались зелёные сады, где фонтаны шептали серебряными струями.

И здесь же, среди всего этого великолепия, особенно остро чувствовался контраст между богатством и нищетой. Прохожие в роскошных нарядах спешили по своим делам мимо бедняков, притаившихся у стены, будто те были просто пылью на лакированном ботинке великого города.

– Говорить буду я, Могута, – спокойно и твёрдо отозвался Тихон, не сводя взгляда с нищих.

– Как скажешь, отец, – дружески хлопнул его по плечу спутник, будто тем самым хотел снять напряжение.

Они подошли ближе. В тусклом свете уличных фонарей, что висели вдоль кирпичного забора, можно было различить измождённые лица, серую от холода кожу, голодные глаза, рваную одежду. Кто-то пытался спрятаться за спинами других, кто-то смотрел на прибывших с надеждой и страхом.

Вперёд вышел старший, с длинной седой бородой, в глазах у него плескалась усталость и мудрость – его худое тело дрожало от холода, но голос прозвучал твёрдо:

– Чего надобно, богатыри? Нам вам нечего предложить, разве только местом на ночлег поделиться.

Тихон предстал перед нищими не бродягой – человек в чистой льняной рубахе, добротной кожаной жилетке, прошитой медными нитями. Его ухоженные усы подчёркивали твёрдость подбородка, а на поясе поблёскивал аккуратный кинжал.

– Крыса ждёт плату за прошедшую седмицу, – ровно сказал он.

– Холодает нынче… Не до податей! – прошелестел кто-то, нищие переглядывались, робко бормотали: – Долго не можем тут с протянутой рукой… Пусть король не серчает за малую мзду…

Внезапно Могута, до этого мрачно стоявший в стороне, вспыхнул гневом:

– Да я вас всех сейчас!.. – его огромный кулак взметнулся, но Тихон мягко остановил плавным движением руки.

– С каждого по двадцать пять медяков, – продолжил Тихон, словно не заметив ярости соратника. – Я попробую донести до Крысы о ваших бедах.

– Ты в своём уме, Тихон?! – Могута с изумлением смотрел на старика, брови его сошлись грозно. – Мы же можем забрать всё! Это же нищие, им всё равно не жить!

Тихон только поднял руку, призывая к молчанию.

Грозный взгляд могучего спутника мгновенно подействовал – нищие зашевелились, поспешно начали отсчитывать свои жалкие монеты в протянутый Тихоном мешочек.

Тихон внимательно смотрел на то, как они по очереди выкладывают копейки. Вдруг у самой стены он заметил мальчика – такой же оборванный, грязный, глаза полные ужаса и беспомощности. Когда дошла очередь до него, малыш рухнул на колени и расплакался:

– Я и столько не набрал… Что же теперь будет?.. Пожалуйста, помилуйте, – размазывая слезы и грязь по щекам.

Тихон сразу понял его тревогу – опустившись на одно колено рядом с мальчиком, незаметно вложил в его холодную ладонь горсть монет. А затем громко, так чтобы слышали все, строго сказал:

– Как ты смеешь обманывать меня?! Ты хочешь обвести вокруг пальца самого Крысу? Живо выкладывай монеты!

Мальчик, сбитый с толку, покорно начал отсчитывать монеты в мешочек, поняв вдруг, что монет даже больше, чем нужно. Тихон лукаво подмигнул – знак того, что у них будет своя маленькая тайна. Озадаченный своим счастьем, мальчишка шмыгнул носом, поклонился и поспешил скрыться.

– Теперь – брысь отсюда! – рыкнул Могута, окинув остаток нищих тяжёлым взглядом. Его бас сотряс площадь, и оборванцы, словно тараканы из-под света, разбежались в разные стороны.

Когда последние нищие скрылись из виду, двое соратников остались стоять кирпичного забора. Могута, похожий на скалу, тяжело развернулся к приятелю:

– Не пойму я тебя, Тихон, – прорычал он, сжимая кулаки. – То ластишься к попрошайкам, то будто готов разорвать в клочья мальчишку.

Тихон только усмехнулся, ткнув ему в лоб пальцем, глаза его будто смеялись:

– Перекалечишь их всех – через седмицу и подати собирать будет не с кого, – сказал он с лёгкой насмешкой. – А мальчишка теперь навсегда запомнит: обманывать взрослых нехорошо.

Здоровяк посуровел, но всё же плечи его чуть опустились.

– Ну, слушай, отец… – после короткой паузы молвил он. – Давай-ка заглянем в трактир? Надо бы обдумать твои премудрости, а выпивка, как водится, за счёт Крысы! – С этими словами он хлопнул Тихона по спине так, что тот едва устоял, а сам, расхохотавшись, зашагал, насвистывая весёлую мелодию.

*****

– Каждый раз восхищаюсь этим видом, – протянула Зарина, прислонившись к перилам моста. В её глазах отражались отблески заходящего солнца на гладкой поверхности воды.

Ребята стояли на древнем мосту, величественно перекинутом через длинное озеро у самой школы. Белоснежные каменные перила поблёскивали в лучах уходящего дня, и прохладный ветер играл с волосами каждого, наполняя воздух ароматом свежести и чего-то волшебного.

Башни школы возвышались над гладью, как стражи древнего замка, теряясь крышами в облаках, а окна, будто глаза великана, наблюдали за жизнью внизу. Справа виднелась арена с высокими трибунами. Слева простирались изумрудные луга, где паслись удивительные существа: их силуэты то появлялись, то исчезали в колышущейся траве, создавая ощущение настоящей сказки.

– Что это за существа?! – восхитился Никита, не скрывая изумления.

– Это, мой друг, узнаем только в следующем году, – с улыбкой сказал Дарьян, облокотившись на перила рядом с Зариной. – Некоторых животных я, может, и узнаю, но отсюда плохо видно.

– Зоология начинается с шестого класса, – вставил Агний, задумчиво глядя на луга. – И поверь, есть виды, с которыми лучше не встречаться. Бывают весьма опасные.

Никита не мог отвести взгляда от необычных созданий, рассеянных по зелёному лугу. Среди травы мелькала фигура, похожая на исполинского быка, а рядом с ним прыгало странное животное – помесь зайца и дракона, с длинными ушами и крошечными крыльями.