Мне нужен герой! I NEED A HERO!

А если это навсегда? И тогда – что?

Еще один аспект нашей жизни, который меня совершенно не удовлетворял. В свои двадцать восемь лет я словно дал обет безбрачия и завещал свое тело Господу Богу и это мне совсем не нравилось. Как долго я смогу снимать стресс пробежкой по пустому парку?

Я не успел додумать. Впереди показался фонтан – круг, значит, пора разворачиваться. Домой. К ней. К нашему молчанию.

Глава 5 Вероника

Видимо, моя выходка перед началом пары застряла у преподавателя в горле, словно кость, раз он попросил меня остаться. Но после того, что я услышала в свой адрес, я еще несколько минут пребывала в шоке, сидя в пустой аудитории и пытаясь осмыслить произошедшее.

Я стерва?

Я стараюсь привлечь его внимание?

Я хочу с ним сблизиться?

В голове крутилась лавина вопросов, на которые я отчаянно хотела получить ответы, но понимала – это невозможно. Он уже ушел.

С яростью швырнув оставшиеся на столе вещи в сумку, я рванула к двери, желая скорее покинуть этот кабинет.

– Никусь, что случилось? Ну же, расскажи! – Даня, схватив меня за руку, с тревогой смотрел в глаза. Рядом стояла Лиля, её лицо отражало не меньшее беспокойство. Они все это время ждали меня в коридоре.

– Не здесь, – твёрдо сказала я и направилась к выходу из университета. За мной, недоумевая, бежали друзья, не понимая, что происходит.

Наконец добравшись до знакомого кафе, я устроилась в самом углу за столиком, скрытым от посторонних глаз. На меня устремились два взгляда, в которых читалось нарастающее беспокойство.

– Он назвал меня стервой, которая только и делает, что добивается его внимания, представляете? – выпалила я, размахивая руками.

– Да ты что? Прямо так и сказал? – удивлённо спросил друг.

– Ну, примерно… смысл был именно такой, – выдохнула я, потирая виски.

– Нет, расскажи слово в слово, – потребовала подруга.

Я, заказав чай с лимоном, пересказала нашу короткую, но яркую беседу.

– Зачем ты показательно провоцируешь его? Ты же вредишь и себе, и его репутации, – с недоумением произнесла Лиля.

Я молча смотрела в окно. Ответа у меня не было. Действительно, почему я так себя веду? Может, просто потому, что меня бесят высокомерные мужчины, считающие себя пупами земли. Но он же преподаватель… у него статус…Позволительно ли ему это?

– Он думает, я буду за ним бегать? Кем он себя возомнил? – задыхалась я от возмущения. – Я должна прояснить это!

Вскочив со стула, я резко опустилась обратно из-за того, что две пары рук легли на мои плечи, удерживая меня.

– Нет! Ты никуда не пойдёшь и забудешь этот бред. Пусть думает, что хочет. Он преподаватель, а ты студентка, и в случае чего, попрут тебя, а не его! Это не школа, здесь разбираться не станут. Студентов куча, а вот ценных кадров – единица, а он как преподаватель очень даже неплох, – строгим голосом произнесла подруга.

– Поддерживаю наш беленький цветочек. Не стоит поддаваться эмоциям – так ничего не добьёшься. Не лезь к нему, не навлекай беду на себя. А лучше вообще не обращай никакого внимания, – мягко и тепло просил Даня, накрыв мою руку своей.

Мои новые друзья были моим спасением в море необдуманных решений. Я увидела, как искренне они переживают за меня, хотя знакомы мы были не так уж и много. От нахлынувших чувств мои глаза покраснели и наполнились слезами.

– Та-а-ак, если я была слишком груба, прости, пожалуйста, не плачь! – запаниковала Лиля, вытирая салфеткой мою размазанную тушь.

– Нет, я просто рада, что встретила таких людей, как вы. Без вас я бы уже натворила дел и ехала домой на поезде, – усмехнулась я.

– Для этого и нужны настоящие друзья, – подытожил Даниил.

Наконец, выдохнув и выплеснув накопившиеся эмоции, я ответила:

– Да, согласна. Не буду даже смотреть на этого пунктуального, самовлюбленного, с огромным самомнением…

– Вот и славно! А теперь пойдёмте в кино! – озорно рассмеявшись, Лиля, не дав мне договорить, подскочила и, схватив всех под руки, потащила к выходу.

Следующие несколько недель прошли в умиротворенной гармонии, без тени напряжения. Нельзя сказать, что к концу сентября нашу группу сковал нерушимый союз; скорее, каждый нашел свой тихий уголок в небольших компаниях, и подобное разделение устраивало всех, в том числе и меня, нашедшую приют в обществе Дани и Лили. Между ними на удивление возникла особая связь, наполненная взаимопониманием и теплотой. Даниил, словно искусный кутюрье, с упоением подбирал для нас наряды, приоткрывая завесу над тайнами выгодных приобретений и секретных распродаж. Мы же давали ему советы по поиску спутницы сердца. Мой друг, такой же романтик, как и я, и, хотя всю свою любовь он дарил нам, я понимала: это не то, чего он ищет, ему нужно что-то большее.

Я исправно посещала лекции, усердно копя оценки для заветных автоматов в будущем. Почти все предметы сдались под натиском моего усердия, кроме двух злополучных дисциплин: анатомии и, разумеется, клинической психологии. В первом случае наука оказалась неприступной крепостью, и зубрежка превратилась в бессмысленное повторение заученных фраз. Во втором же, я представляла, что Марк Викторович – всего лишь голос из забытого старенького радиоприемника в аудитории. Он, в свою очередь, словно меня и вовсе не замечал. Ни разу его взгляд не задержался на мне, ни разу он не обратился ко мне с вопросом на семинарах, хотя порой я сама поднимала руку, зная ответ. Но он, будто мы заключили негласный договор, упорно игнорировал меня.

Едва первокурсники освоились с университетской жизнью, как старшие курсы принялись за организацию посвята. Традиция, к счастью, оставалась добровольной – приглашены все, но явка по желанию.

– Никусь, предлагаю не тратить завтра время на эти архаичные конкурсы, а заняться чем-нибудь поинтереснее, – прошептал Даня, кокетливо придвинувшись ко мне, словно искушая запретным плодом.

– А как же традиция? Фотографии на память? Воспоминания? – театрально и излишне эмоционально перечислила я, наблюдая, как друг закатывает глаза.

– Ты хочешь фотографии с лицом, измазанным мукой? Или, даже если это будет шоколад, со стороны это будет выглядеть как настоящее г… – Даня не договорил, прокашлявшись, намекая на не самое аппетитное зрелище.

– Откуда такие познания? – тихо рассмеялась я.

– Каждый год одно и то же. Ведут новоиспеченных студентов, наивных, как овечки, и устраивают над ними глупейшие конкурсы, да еще и в лесу, подальше от посторонних глаз. А потом эти фото распечатывают и вывешивают на стенд у деканата. Позорище. Мой знакомый проходил стажировку в нашем университете и видел фотографии разных лет в архиве. Хочешь стать частью этой вакханалии и испортить себе репутацию роковой женщины? – мягко и бережно спросил Даниил, поправляя свою безупречно уложенную челку.

– Я то? Роковая? – удивленно переспросила я, не переставая смеяться.

– Еще какая, – подмигнул парень, переводя взгляд на преподавателя, который, подперев голову рукой, слушал доклад одной из наших однокурсниц у кафедры. Кажется, ему было так же скучно, как и нам.

– Ладно, уговорил, не хочу пачкать лицо продуктами, да еще и в лесу, так что решено! – обрадовала я друга, доставая телефон. – Пишу Лиле о наших планах!

– И какие же у нас планы? Уже что-то придумала? – потирая руки, спросил друг.

– Вечеринка в честь новоселья! – подмигнула в ответ я, убирая волосы на одну сторону.

Вся лекция утонула в монотонном гудении голоса девушки в очках – единственной зубрилы среди нас. Ее голос, словно сонный дурман, окутывал аудиторию, погружая в полудрему. Если бы не его статус, усатый преподаватель давно бы капитулировал перед этой усыпляющей лекцией об «истории психологии». Нам же, простым смертным, сон был дозволен. Окинув взглядом аудиторию, я убедилась, что почти каждый, блаженно посапывая, уже видел второй сон, лежа на столе. Чтобы хоть как-то взбодриться, я нырнула в виртуальный мир интернет-магазина, изучая акции и скидки. Это занятие поглотило меня настолько, что я не заметила, как прозвенел спасительный сигнал.

Преподаватель, заметно оживившись, с радостью поблагодарил нас за внимание и, подхватив свой старенький дипломат, поспешил ретироваться. Мне он нравился. С первой же лекции он раздал нам темы для самостоятельного изучения на весь семестр, подчеркнув, что знания мы должны добывать сами, а на занятиях лишь делиться ими друг с другом в формате докладов. Конечно, никто и не думал что-либо записывать за лектором, ведь все доклады заранее были сброшены в общий чат, чтобы перед зачетом иметь под рукой весь необходимый материал. Так и протекали занятия Станислава Борисовича: тихо и мирно, в царстве дрёмы и грез, где каждый отсыпался перед следующей лекцией или восстанавливался после предыдущей, в зависимости от дня недели.

Клюнув меня в щеку, Даня упорхнул по своим делам, а я побрела домой, чтобы наконец разложить оставшиеся в коробках вещи по местам и, завернувшись в мягкий плед, наслаждаться горячим какао. Да, идеальный вечер. Не то чтобы я совсем не любила тусовки, но в это время года я особенно ценила уют, пока осень укутывала город в свои прохладные объятия.

"Да уж, вот это новости!" – подумала я, закрывая вкладку и переходя в раздел знакомств.Спустя несколько часов, когда за окном уже было темно, а моя комната преобразилась до неузнаваемости, я, поставив молоко на плиту, взяла ноутбук и перенесла его на кровать, усаживаясь поудобнее. Теперь можно и отдохнуть! Телевизор бормотал что-то невнятное на фоне, а я открыла сайт университета в поисках свежих объявлений, списка мероприятий и прочей учебной рутины. Оказалось, здесь бурлила своя жизнь: кто-то потерял ручку с тайником для шпаргалок, кто-то нашел забытую тетрадь и искал владельца, а кто-то, не стесняясь, предлагал ответы к экзаменам за кругленькую сумму.

Здесь выкладывали свои фото свободные студенты, пытаясь себя "продать", или же размещали чужие снимки с вопросом: "Есть ли шансы?" Я усмехнулась. Неужели кто-то действительно ищет любовь не на сайте знакомств, а в недрах университетского форума? Бегло пролистав череду лиц, я наткнулась на раздел "В ком заинтересованы". "Что за…?" – пробормотала я, утопая в бесконечном потоке фотографий Марка Викторовича. Снимки, явно сделанные украдкой студентками во время лекций, были смазанными и нечеткими, но в каждом угадывался он. Некоторые студентки даже писали, что хотели бы ребенка от него! Полный абсурд! Он не был обделен женским вниманием и явно упивался им, и меня вместе с остальными он косил под одну гребенку.

Вдруг на плите раздалось сердитое шипение. Черт, молоко! Два прыжка – и я уже у плиты, спасаю ее от неизбежного. Вытерев пену, я вздохнула с облегчением: хоть не пригорело. Добавив две ложки какао, вылила ароматный напиток в большую кружку и вернулась к ноутбуку.

Почти каждый пост в разделе "В ком заинтересованы" был одой Марку Викторовичу: строгий, мужественный, прекрасный! Девушки, вплоть до четвертого курса, мечтали о романе с ним, вознося его внешность до небес. Я фыркнула, продолжая рассматривать галерею из его фотографий. «Нашли кумира – высокомерный, грубый, самоуверенный, а характер просто кошмар!» Мой палец сам собой прокрутил страницу вверх, к лучшему снимку, где он в профиль что-то пишет на доске. Черт. Даже я не могла отрицать: у него красивые руки. Длинные пальцы, четкие сухожилия, легкий загар…. Я резко захлопнула крышку ноутбука.

«Характер – просто кошмар!» – повторила я вслух, как заклинание. Но почему же сегодня, когда мы случайно столкнулись с ним в коридоре, моё сердце застучало так, будто я пробежала стометровку?

Погасив свет и выключив телевизор, я тяжело выдохнула. Момент нашего контакта не выходил из головы. Комнату наполнил лунный свет, и за окном засверкали звезды, словно россыпь бриллиантов. Невероятная красота! Какао приятно согрел, но убаюкать не смог, и я, пытаясь уснуть, начала считать самые яркие звезды. Не помню, сколько времени прошло, но, кажется, я остановилась примерно на тридцати.

Глава 6 Марк

Спустя пару недель работа затянула меня в свой водоворот. Всё текло ровно и предсказуемо, если бы не тот ад, что постепенно разгорался в моей душе. Порой я настолько терялся в лабиринтах собственных мыслей, что начинал выпадать из реальности. Коллеги не раз выводили меня из оцепенения, как, например, сейчас, в деканате университета.

– Марк Викторович, как вам моя группа? Надеюсь, это не они довели вас до такого состояния, что вы уже несколько минут неотрывно смотрите на свой остывший кофе, – произнесла Мария Баталова, вызвав лёгкую улыбку у остальных преподавателей.

Здесь она соблюдала правила приличия, но если мы оставались наедине, то совсем не фамильярничала со мной, обращаясь по имени и на «ты». Она была младше меня на пару лет, так что разница особо не ощущалась, но её манера ненавязчивого сближения со мной начинала раздражать.

В университете никто не знал ни о моих отношениях, ни тем более о том, что я помолвлен. Когда мы с Ангелиной начали встречаться на четвёртом курсе, то не афишировали наши отношения, а наоборот, скрывали. Это было удивительно легко, ведь, в сущности, ничего не изменилось внешне: мы продолжали общаться в той же компании однокурсников, среди которых были и другие девушки, а наедине оставались лишь за пределами университетских стен. Поэтому моя личная жизнь оставалась тайной, и меня это вполне устраивало.

Мария была красивой женщиной, но в моих глазах она почему-то была одной из тех назойливых влюблённых в меня студенток четвёртого курса, и кроме работы я не предпочитал с ней о чём-то говорить.

– Нет, они, в отличие от группы «А», спокойные, думаю, вам повезло, – ответил я равнодушно, выливая остывший кофе в раковину. Аппетит пропал.

– Да, группа «А» – оторви и брось! Как бы я с ними ни боролась, они совершенно меня не слушаются, – посетовала пожилая профессорша, обращаясь к Баталовой, которая обречённо вздохнула, понимая, что её попытка завязать разговор со мной провалилась. Пока она выслушивала женщину с фиолетовыми волосами, скрывающими седину, я, схватив сумку, покинул деканат и направился в свою аудиторию на третьем этаже.

Жизнь в университетских коридорах бурлила и казалась гораздо интереснее моей собственной. Я помнил свои студенческие годы, когда всё было иначе, ярче: походы на природу, гонки на квадроциклах, лыжах, велосипедах – мы, казалось, хватались за всё подряд вместе с ребятами из группы, и Лина всегда была с нами и в первых рядах. А сейчас… мы словно старики, чьё главное развлечение – телевизор. Ничего против него не имею, иногда и сам люблю посмотреть хороший фильм, но всё же предпочитаю не сидеть дома в четырёх стенах, а как можно чаще куда-нибудь выходить или выезжать.

Пробираясь по узкому коридору, я заметил, как мне навстречу спускалась самая неоднозначная персона из группы "В". Вероника увлечённо жестикулировала и что-то рассказывала, а её подруга Сизова, пропустившая одну мою лекцию и решившая, видимо, что я этого не заметил, непринуждённо обнимала её за плечи и смеялась. Невольная улыбка промелькнула на моём лице. В этот момент Вероника выглядела такой… живой. Совсем не такой, как Ангелина за проверкой тетрадей. Я вдруг осознал, что начал их сравнивать: девушек, которые совершенно не были похожи друг на друга.

Мы поравнялись у самой лестницы, ведущей на третий этаж. Толпа студентов толкалась, гудела, и всё же в этот момент пространство вокруг сузилось до одного-единственного ощущения – прикосновения. Чужая, прохладная кожа коснулась моей руки – на краткое, почти несуществующее мгновение.

Мой шаг замедлился, хотя я не отдавал себе в этом отчёта. Просто случайное касание в толпе – ничего особенного. Так почему же я почувствовал его всем телом? Мурашки пробежали по спине, сердце стукнуло один раз – громко, отчётливо, будто пытаясь обратить моё внимание на что-то важное. Я стиснул зубы и резко зашагал дальше, стараясь подавить это абсурдное чувство. Но оно не уходило.

Почему я вообще обратил на это внимание?

Она просто студентка. Одна из многих, но… Почему тогда я запомнил это мимолётное касание? Почему оно отозвалось где-то внутри, хотя должно было стереться из памяти через секунду? Я сжал руку в кулак, пытаясь вернуть себе контроль. "Это ничего не значит." Но если так… Почему я до сих пор это чувствую?

Мы прошли мимо друг друга – всё было по правилам. Никто ничего не нарушил. Но внутри всё задрожало. Я чувствовал, как на миг почва под ногами сместилась, как будто этот короткий эпизод пошатнул устои чего-то большего.

Я шел дальше по коридору, глядя в пол, делая вид, что ничего не случилось. В голове крутилось только одно: почему это едва уловимое прикосновение вызвало во мне столько эмоций, сколько их не было за все несколько лет отношений с Ангелиной?

В голове все чаще возникал вопрос: «Правильно ли было делать предложение? Остаюсь ли я с ней из любви или чувства долга? Что, если мы подходим к концу нашего пути, а не к началу?»

Где-то в глубине души зарождалось новое чувство – не просто влечение, а тоска по чему-то настоящему, по эмоциям, которые, казалось, навсегда покинули наши отношения. И с каждым днем это чувство становилось все сильнее. Мой внутренний голос тихо и верно начинал изводить меня, и мне срочно нужна была реабилитация, которую я ждал с нетерпением.

В эти выходные я, наконец, выдохнул, пытаясь отвлечься от внутреннего монолога, который, словно заевшая пластинка, крутился в голове с того самого дня, как я сделал предложение. Лина уехала к родителям, погрузившись в изучение свадебных ресторанов. Я отдал ей бразды правления целиком и полностью не потому, что не разбирался в этом, а потому, что не вынес бы еще и этого напряжения. Как показывала статистика, практически большая часть мужчин предпочитала оставаться в стороне, ведь все равно в конечном итоге все будет так, как решила женщина.

Преподавание, дипломные работы – голова должна была оставаться ясной. Но не в субботний вечер, когда на кухне уже разливал виски мой лучший друг, Петр. Он, как и я, жаждал вырваться из тисков напряжения, с той лишь разницей, что был женат и обременен ребенком. Нам обоим требовалась разрядка. И Лина приняла это. Она с мамой с головой ушла в свадебные хлопоты, ограждая меня от этой суеты и не выслушивая мое мужское ворчание по мелочам, и я был рад этому.

– Ну что, жених, подготовка к свадьбе идет полным ходом? – спросил Петр, почесывая свою ухоженную бороду.

– Честно? Я почти не участвую во всем этом, – ответил я, залпом опрокидывая стопку. – Ангелина полностью взяла инициативу на себя, а я, кажется, просто плыву по течению.

– Хм, – он усмехнулся и добавил, – вот это другой уровень. Моя Ирина меня с ума сводила шарами и цветами. Я бегал за каждым нужным оттенком, как какой-то безумец, – засмеялся друг, заново наполняя емкости янтарной жидкостью.

– А мне кажется, это не для меня, – признался я. – Я даже не уверен, что хочу идти до конца. Иногда мне кажется, что я просто боюсь правды в наших отношениях.

Петр, который хотел выпить виски, поставил стопку, поднесенную к усам, обратно на стол и посмотрел на меня с внезапной серьезностью.

– Ты передумал? – спросил он, не скрывая беспокойства.

– Не знаю, – выдохнул я. – Боюсь, что брак не спасет нас. Все, что между нами было, уже не вернуть. Мне страшно, что мы просто обманываем себя и друг друга, надеясь на чудо. Думаю, за год я смогу это решить… или смириться и принять, – снова выдохнул я.

– Год? – Петр выгнул бровь и провел пальцем по аккуратным усам. – Почему так долго? Мы все думали, вы поженитесь через пару месяцев.

– Ты же знаешь Лину, она готовится к замужеству как к войне – хочет, чтобы все было идеально, а за пару месяцев она точно не успеет все организовать.

– Я уже хочу посмотреть на лица наших парней, которые планируют тебя скоро вести на открытие какого-то нового клуба на мальчишник, – засмеялся он под мой непонимающий взгляд. – Но я тебе ничего не говорил!

– Сделаю максимально удивленное лицо, – усмехнулся я, но ухмылка быстро сошла с лица.

– Слушай, если ты не уверен, то так и скажи ей. Чем дольше будешь молчать и откладывать, тем хуже будет потом. Да, ты причинишь ей боль, но честность – это единственный способ не разрушить все окончательно.

Я отвернулся, глядя на расписную декоративную посуду в шкафчике за стеклом, которую принесла мне Ангелина. Мой друг всегда был прямолинейным и честным. Он хвалил, когда нужно, и ругал, когда это было необходимо. И имел на это полное право. Ему было тридцать два года, и в жизни, в отличие от меня, он уже состоялся: построил дом, посадил дерево и вырастил сына. Все как по писаному. Но я не хотел так. Однообразие, повторяющийся сценарий изо дня в день, отсутствие движения – все это пугало меня. Отец однажды сказал, что, возможно, это из-за того, что в подростковом возрасте я не смог насладиться этой порой, так как несколько лет провел в трауре из-за потери матери, и теперь мне хочется ощутить, что значит жить. Возможно, он прав, а может, я просто такой сам по себе. Ведь мне только двадцать восемь, и я хочу испытывать весь спектр эмоций, жить жизнью, полной приключений. Разве это плохо? Я люблю постоянство в плане отношений, но не понимаю, как люди из года в год делают одно и то же, когда вокруг столько всего интересного. Но сейчас все это проходит мимо меня. И я начинаю падать в какую-то яму, в которой лежу обездвиженный и почти бездыханный.

Я вернулся с небес на землю и посмотрел на друга, который продолжил.

– Послушай, ты не первый и не последний, кто оказался перед таким выбором. Но жизнь слишком коротка, чтобы жить ради чужих ожиданий или ради статуса. Если ты не чувствуешь себя готовым, лучше честно признаться и не играть в эту игру.

Я посмотрел на друга и почувствовал благодарность за его слова. Он был для меня не просто другом, он был тем старшим братом, которого мне так не хватало. Мы росли бок о бок, наши дома стояли по соседству, когда моя семья еще была целой. Он, словно рыцарь, вставал на мою защиту от уличных задир, когда я был мал и слаб. Помню, как меня переполняла радость и изумление, когда мальчик, на целых пять лет старше, предложил мне дружбу. С того дня он стал моей незыблемой опорой, верным союзником, мудрым советчиком. Даже не представляю, как бы я справился со многими жизненными испытаниями, не будь его рядом. Он не пытался меня утешить, не говорил, что все будет хорошо, а просто дал понять: принимать решение – моя ответственность.

Я коротко кивнул, и мы сменили тему, которая и без того терзала меня каждую минуту. Было приятно хоть немного отвлечься, слушая рассказы о том, как их малыш подрастает и как у него режутся зубки. Я бы тоже хотел детей, но не сейчас, не когда я сам застрял в своих чувствах и не знаю, чего хочу.

Наслышан, что у невест есть предсвадебная паника, в которой они сомневаются в правильности своего выбора. Но в нашем случае она была у жениха, так как Лина полностью была уверена в нашем с ней будущем.

Так мы просидели до двух ночи и разошлись. Сидя на диване в полной темноте, я посмотрел в окно. Штора была отдернута, и я увидел звезды. Я никогда не был религиозным человеком, но сейчас, оставшись наедине с собой, я прошептал: «Господи, помоги мне», надеясь, что Он услышит и хоть как-то подтолкнет меня к решению. Запрокинув голову на спинку дивана, я начал засыпать, а в голове все звучал голос моего друга, который, уходя, сказал мне лишь одну фразу:

– Реши все до Нового года и покончи с этим…

Глава 7 Вероника

– Вау, как тут у тебя уютно! – Лиля замерла на пороге, глаза ее расширились от восторга, а подмышкой красовалась бутылка вина.

– Ну, пусти и меня, дай и мне посмотреть! – запричитал Даня, выглядывая из-за плеча девушки с огромным пакетом в руках. Лиля, скинув обувь, тут же облачилась в пушистые розовые тапочки для гостей, те самые, что я выгодно приобрела две пары по цене одной, и направилась к кухонному островку.

– Это действительно… вау! – подхватил Даня, оглядывая мои апартаменты. – Как же ты умело, с помощью цветов и декора, визуально расширила пространство! – восхищенно продолжал он, приближаясь к моему туалетному столику и увлеченно тестируя каждый парфюм, одаривая ими разные участки своего тела.

– Спасибо, – лучезарно улыбнулась я, направляясь к кухонному гарнитуру в поисках штопора.

Да, вчера я постаралась на славу. После того, как все необходимое было куплено, я наконец-то смогла вдохнуть жизнь в эту комнату, начав с новых штор. Это оказалось самым простым. Затем, больше двух часов я посвятила развешиванию одежды в шкаф и раскладыванию своих бесчисленных женских штучек. Мягкие подушки, мои любимые фотографии, развешанные по стенам, – все это постепенно наполняло комнату отражением внутреннего мира ее хозяйки. По углам я расставила стойки с диффузорами и аромапалочками. Я всегда считала, что у каждого дома должен быть свой неповторимый запах, и мой – это пьянящая смесь вишни и горького шоколада. Ну и, конечно же, не обошлось без множества ночников и подсветок, которыми комната была оборудована еще до моего заселения. Отец знал, как я не люблю резкий желтый свет люстры, поэтому сам провел деликатную подсветку по всему периметру потолка и углов стен, цвет которой можно было менять.