Синтетическая любовь

Я не занималась бизнесом, но каждую смену езжу на вызовы, где очередной потерянный человек, заблокировав семью в подвале, устроил резню ради дозы. Пожары, учинённые в стихийных ночлежках тех, кто был давно потерян для общества, случались несколько раз в месяц. И это было страшно. Потому что всё, чем они могут согреться, – это куски полиэтилена и старые одеяла. Всё это горит слишком быстро.

– Хорошо, – согласилась я с доводами Тео. – Давай я передам акции тебе. Они всё равно уйдут тебе, если со мной что-то случится, и необходимости в защите не будет.

– Мы ничего не можем сделать с твоим пакетом акций до твоего тридцатилетия или…

– Брака, – закончила я за Тео.

Я знала условия наследования своих активов, о которых в своё время Тео мне все уши прожужжал.

– И ты решил меня продать? – вспылила я.

– Да, да, Зо! Именно так! Этот человек сможет контролировать тебя и всё, что происходит вокруг тебя.

– Меня не нужно контролировать! – Я дёрнулась в хватке Абеля, пытаясь подобраться ближе к Тео. – Я не психически больная и не намерена себе вредить. Я адекватный человек! Прекрати считать каждый мой вздох!

– Ты не понимаешь, куколка, – злорадно начал Абель. – Он тебя любит, – прошептал он.

– И это нормально для брата и сестры, – задыхаясь от накрывающих эмоций, запальчиво выдала я.

– Блэк! – гаркнул Тео. – Заткнись, я последний раз прошу. Зо, я тебе не верю. Не верю, что ты будешь в адеквате и не решишь в какой-то момент, что с тебя хватит. Человек за твоей спиной выполнит мои обязанности в разы лучше, чем я.

Тео зачесал волосы назад, приводя в порядок причёску. Разговор был почти окончен, а я ещё не успела ничего узнать.

– Этот… этот мистер обладает суперспособностями? Чего ты в него вцепился? Что умеет Абель, чего не может профессиональная охрана? И почему он на это согласился?

– Если тебе будет так проще думать, да. У него есть суперспособности. До вчерашнего вечера он не был согласен.

– Почему ты так со мной поступаешь? Я всегда шла тебе навстречу. Мы же команда! Я могу отписать акции тебе или маме, или мы можем пустить их на торги, а ты их скупишь! Ты всегда находил рычаги давления против теневого рынка. У нас есть подвязки во власти, и в прокуратуре, и в полиции! Да, мы не картель, чтобы держать в страхе всех и всё контролировать, но мы найдём выход! – отчаянно кричала я, пытаясь вразумить Тео.

– У меня просто не осталось выбора! Мы не можем выкинуть акции на рынок – тогда партнёры заподозрят неладное, а это чревато проблемами. Мы не должны ослаблять компанию никакими действиями. Всё будет предельно спокойно, ведь единственное, что нас выручит, – он. – Тео кивнул на нас с Абелем. – Его люди контролируют сейчас ситуацию, и пока всё было тихо, никаких угроз, слежки. Наши машины не останавливают на границах, на аптеки перестали совершать нападения. И это всего за пару дней. Я не могу отдать им на растерзание компанию, понимаешь?! Родители столько лет трудились, создавали это всё, я положил столько сил, чтобы этот механизм крутился и работал с такими оборотами. Я кровью и потом выбивал государственные контракты, ублажая такие вкусы и желания, которые тебе даже не снились. Я не могу, Роуз! Не могу поставить тебя выше всего этого, – жалобно простонал Тео, и воздух застрял у меня в груди. Абель напрягся за моей спиной и сделал пару шагов назад.

– Почему ты не сказал?! – воскликнула я, и голос выдал степень моего отчаяния.

– И что бы ты сделала? – зло процедил Тео, изучив моё выражение лица. – Я знаю, что бы ты сделала! Но ты поклялась мне больше не совершать глупостей!

– О чём речь? – вклинился в наш разговор Абель.

– Тебя это не касается! – огрызнулась я.

– Ошибаешься, куколка, теперь меня касается всё, что связано с тобой. Любая мелочь, даже мимо пролетающая пылинка, от которой ты можешь чихнуть! Ты ещё не поняла этого, но скоро поймёшь – каждый твой шаг, каждый вздох, каждый взгляд, теперь всё это касается меня напрямую!

– Кто ты, блин, такой? – Я задёргалась ужом, и Абель прижал меня сильнее, будто боялся, что если я всё же выскользну из его рук, то уже не вернусь назад. – Бесишь! – крикнула я.

– Я твой счастливый билет в безоблачную долгую жизнь!

– Я бы, возможно, восхитилась твоим благородством, но мне наплевать на мою жизнь.

– Но твоему брату – нет, – парировал Абель. – А теперь мы приводим себя в порядок, надеваем счастливые лица и идём на праздник, где мы пара, а точнее, жених и невеста.

Я истерично рассмеялась.

– У вас хромают детали, ребята, – я подняла не скрученную за спиной левую руку в воздух и нахально улыбнулась. – Колечка нет на пальце, значит, мы не пара. Я выйду с тобой туда. Даже станцую, возможно, пару танцев, вести будешь ты. А затем я еду домой болеть и отгуливать законный отпуск. – Наконец-то я смогла вырвать руку и отойти от Абеля. – А теперь, господа, я иду за необходимым бокалом виски.

– В тебе немерено лекарств, – обеспокоенно заявил Тео.

– Запрети мне! – наступила я на него с вызовом в голосе. Не знаю, что Тео увидел в моем взгляде, но, подняв руки, он отошёл в сторону и дал пройти.

– Не так быстро, куколка, – раздался спокойный голос Абеля.

– Я тебе не куколка! – вскипела я, продолжая вышагивать по мрачному коридору на звуки музыки.

Мне навстречу шёл официант с подносом, на который водрузили полные стопки с текилой и кокетливо свисающим лаймом. Я остановила парня, схватив за рукав рубашки, взяла первую стопку с подноса и влила в себя огненную жидкость. Пока меня не остановили, схватила ещё одну и опрокинула в себя. Поморщилась. Напиток обжигал гортань, и в груди разливалось приятное тепло. Официант не двигался, понимая, что я его не отпускала. Протянула руку за третьей стопкой и увидела краем глаза, как ладонь Абеля взметнулась, пытаясь остановить меня. Я вложила в свой взгляд всю злость, что сейчас бурлила во мне как вулкан.

– Если ты рассчитываешь на танцы, – прошипела я, – не советую меня останавливать!

Я видела, как Тео махнул Абелю головой, предостерегая от новых попыток мне помешать. Возможно, Абель и упрямый, наглый и бесцеремонный, но я разозлённая женщина.

– Как скажешь, куколка. – Мой раздражённый рык вырвался наружу. Что за пошлость? Куколка?! – Но мне хотелось бы станцевать с девушкой, а не с бесчувственным телом! – подметил он, и я не могла осуждать его за резонное желание, но стопку всё же выпила.

Тео сделал пасс рукой, прогоняя официанта. Но я успела сцапать с подноса ещё один шот. Зажмурившись, я приготовилась его осушить, когда за моей спиной раздался голос, который я сегодня точно не хотела бы слышать.

– Тебе нужно в дамскую комнату, Роуз! – командным тоном приветствовала меня мама. Пихнув стопку Абелю и найдя в своём арсенале «всепрощающую улыбку для миссис Сорос», я обернулась к ней.

– Добрый вечер, мама! – я склонилась, чтобы чмокнуть её в щёку, но она отстранилась.

– От тебя несёт спиртным, как от гулящей девки! – Миссис Сорос отступила на шаг от меня. – Твои волосы в беспорядке. И почему такой нездоровый румянец, ты опять не пригласила стилиста? Платье слишком закрыто, у тебя не траур. Это гала-вечер, где люди радуются и улыбаются, а не смотрят на твоё унылое лицо. – Моя спина стала ещё прямее, чем до этого, несмотря на то, что такой прогиб причинял адскую боль. – Лучше не улыбайся совсем, чем эта фальшивая гримаса, – мама, как и всегда на пике раздражения, больно ущипнула меня за щёку.

– Миссис Сорос, – выступил из-за моей спины Абель. Не имело смысла сопротивляться словам мамы, она всё равно останется при своём мнении. – Добрый вечер! – Он протянул ей правую руку, чтобы взять её ладонь и поцеловать, но мама, как всегда, смотритель традиций и правил, сморщила свой элегантный острый носик и не подала ему руки.

– Чему я тебя учила столько лет, Роуз? – возмутилась она, словно произошло что-то ужасное. – Господи, в твоей голове есть что-то, кроме узлов и гидрантов?

– Это просто часы, мама! – озвучила я уставшим голосом, подняв голову к потолку. Я не буду плакать! Не сегодня и не здесь! Не плакать! – Мистер Блэк занятой человек, ему необходим этот аксессуар, – я защищала Абеля, не желая, чтобы мамин гнев сыпался на его голову. В конце концов, он не виноват в том, что вынужден быть моим женихом, а я не умею быть настойчивой в просьбах. – Это просто чёртовы часы!

– Если он собирается жениться на тебе, обучи его манерам. Это не часы, это этикет. Хотя, чему я удивляюсь! Лучшего от тебя и нельзя было ждать, – мама развернулась и ушла, цокая каблуками.

Меня продали как живой товар, мама, а ты закатываешь скандал из-за часов?! Мне хотелось её остановить, встряхнуть хорошенько, чтобы она вернулась в реальность, которая не состоит из этикета и крошечных чашечек из фарфора, наполненных вначале молоком, затем чаем. Но Сара Сорос, богиня мира, в который я и Абель пытались себя впихнуть, считала иначе.

Абель, недолго думая, обхватил меня за талию и вывел на танцпол. Он обнимал меня и прижимал к себе, как будто пытался изучить все изгибы моего тела, но максимально деликатно, не пошло, нежно и по-собственнически. Как будто давал окружающим понять, что я действительно его и он заявляет об этом. Абель не проронил ни слова, только бросал короткие взгляды на меня, и я знала, что это за взгляды. Там читалась жалость. Ненавижу, когда меня начинают жалеть.

Мне казалось, что чем больше я находилась в крепких руках Абеля, тем больше растекалась лужицей в этих объятиях. И вдруг на очередном пируэте поймала себя на мысли, что дело вовсе не в мужчине. В смысле, не в этом конкретном мужчине, я просто непозволительно долго отгоняла от себя любых претендентов хотя бы на приятный разговор. Моё тело не чувствовало на себе крепких мужских рук, желанного взгляда, страстных объятий. Не чувствовало с тех пор, как… зажмурила глаза, прогоняя нежеланные воспоминания. Я напряглась, от чего Абель прижал меня к себе ещё теснее.

– Ты же не хочешь меня раздавить? – прошипела я ему в грудь, выравнивая сбившееся от острой боли дыхание.

– Вспомнила что-то?

– Тебя это не касается! – прорычала я. Абель открыл рот, скорей всего, готовя очередную речь, но я не дала ему ничего сказать. – Я не забыла, теперь тебя касается всё. Но не мои мысли. Ты попросил приехать с тобой на вечер, я приехала. Пресса тебя засняла в моем обществе, думаю, на сегодня условия выполнены.

Я попыталась остановиться, чтобы разорвать объятия и уйти с дурацкого приёма. Я даже не знала, по какому случаю его устроили, а только подписала чек на пару десятков тысяч долларов.

– Я хочу, чтобы ты поняла кое-что, – Абель притянул меня к себе и слащаво улыбнулся людям, мимо которых мы, кружась в вальсе, проскальзывали. Ненавижу вальс! Меня укачивает от этого квадрата. – Я не мальчик на побегушках, не посыльный и не юнец. Я давно выучил правила игры и играю лучше всех здесь присутствующих, – говоря это, он улыбался мне так нежно, как будто в любви признавался. – Я твоё спасение, единственное, если быть честным. Мы объединим компании, хочешь ты этого или нет. И если ты теперь моя невеста, веди себя соответственно.

Я почувствовала, как щёки затопило жаром и огонь полыхнул по венам. Ещё никто так нагло не пытался что-то мне предъявить. Я понимала, что это бизнес, но и лишаться своей нормальной жизни и личного пространства из-за этого не собиралась. Для меня было понятно как белый день, что я не подхожу на роль невесты этому человеку. Ему нужна другая дама, типа моей мамы, но моложе. Которая знает толк в хорошей одежде, дорогих украшениях, шикарных машинах, манерах и отменных сплетнях. Я же просто пожарный!

– А теперь послушай меня. Мне плевать, что вы там собираетесь объединять, какие у вас планы и так далее. У меня своя жизнь, и ты в неё в смокинге за пять тысяч долларов не вписываешься, извини.

– Ты сейчас обвинила меня в расточительстве или в том, что я богат? Ты, у которой на счетах лежат миллионы и мотоцикл за пятьдесят тысяч?

– Очень похвально, что ты знаешь, сколько у меня на счетах денег, этого не знаю даже я! Мотоцикл я купила на свои кровные, заработанные, так же, как и квартиру. Деньги, что на счетах, так там и останутся, пока меня не станет, а после они уйдут в различные фонды, так прописано у меня в завещании. Я не потратила ни цента из тех денег, я и без них кое-что значу! – Я замолчала, тяжело и быстро дыша.

– И давно у нас пожарные получают такие деньги? – нагло хохотнул он, предполагая, что поймает меня на лжи.

– О кредитовании не слышал? Зайди в банки, узнай на досуге, какой сейчас процент для смертных!

Абель стал часто поворачиваться, и я уже не различала лица людей, всё крутилось, как карусель. Когда уже эта скрипка заткнётся? Кожа горела там, где меня касался Абель, или у меня был жар. Но мне было тесно рядом с ним, грудь сдавливало стальными тросами, а жалящая боль в рёбрах сводила с ума.

– И тебе всё равно, что будет с тобой? – как-то удивлённо спросил Абель.

– Я уже давно мертва, – прошептала я и всё же смогла остановить это дикое кружение по залу. – А теперь я отправляюсь домой, потому что у меня поднялась температура, – я нашла весомую причину, почему хочу уйти прямо сейчас.

– Я отвезу! – резко бросил он.

– Не стоит, у тебя здесь много дел. Этикет в первую очередь. Ты не можешь уйти раньше, чем некоторые люди, которые ещё находятся тут. – Я выпуталась из его рук и, отступив, немного качнулась в сторону.

– А ты, значит, можешь? – парировал Абель, пытаясь предотвратить мой побег.

Я пожала плечами:

– Я не отношу себя к этому бомонду, а ты туда стремишься. И, если честно, мне всё равно, – я широко улыбнулась, поправив бабочку мистера Блэка. – У барной стойки стоят мэр и прокурор, выпей с ними. Для мэра возьми норвежскую водку, чистую, но с большим кубиком льда, а для прокурора шерри, натуральный «Москатель», он любит послаще. Если придёт жена прокурора, спроси её, как проходит ремонт в доме престарелых «Белый лотос» и не нужна ли им помощь. Её зовут Люси. Хорошего вечера! – отчеканила я, как учила мама, и направилась на выход.

Глава 9

Столько мыслей, что понять, какая из них важная, было невозможно. Я не понимала, злюсь ли я на Тео за его низкий поступок и глупую скрытность. К чему была эта игра в шпиона, если в итоге он вынудил меня совершить брак по договорённости! А это не то, вообще не то, чего я хотела. Можно ли было всё сделать иначе и с меньшими потерями для нас?

– Зо! – окликнул меня Тео, но я не стала останавливаться, продолжая двигаться к выходу. Он нагнал меня всего за несколько шагов. – Я подогнал машину, отвезу тебя, – он взял меня под руку.

– Я не хочу говорить.

Репортёров у выхода уже не осталось. На улице было сыро, промозгло и пустынно. Одинокие прохожие бежали под зонтами, хлюпая ногами по рекам, текущим по дорожкам. Тео накинул мне на плечи пиджак, и я, ощутив знакомый запах его туалетной воды, глубоко вдохнула его, но спокойней, как прежде, от этого не стало. Он открыл пассажирскую дверь, ожидая меня, и я поддалась на его печальный взгляд и села в машину. Мы тронулись.

– Поговори со мной, Зо!

– Я не знаю, что сказать!

Ком из невысказанной обиды и злости стоял в горле, раздирая его огнём непонимания, которое я не могла высказать. Потому что всегда верила Тео и принимала всё, что он говорил или делал для меня, без сомнений.

– Я прошу тебя, не молчи. Я чувствую себя подонком, видя твоё скорбное лицо.

– Для чего нужен был предварительный ужин? Он хотел посмотреть на меня, прежде чем согласиться? Как лошадь на рынке выбирал, как ещё в рот не залез, прикус проверить, а то мало ли, не так кусаю! – Я так устала от смотрин, устраиваемых мамой, и вечного выторговывания меня рабочей стороной, что от Тео такого предательства никак не ожидала.

– Это я настоял на ужине, Абель был против.

– Зачем?

– Я хотел посмотреть, как ты на него отреагируешь. – Тео ехал слишком медленно, мне хотелось, чтобы он нажал на чёртову педаль газа и я уже осталась одна.

– Я правильно отреагировала? – зло уточнила я. – Или мне нужно было сразу залезть к нему на руки, чтобы ты был доволен?

– Прекрати! – простонал он. – Мне и так плохо.

– Тебе плохо? Мне тебя пожалеть?

– Не будь так жестока. Я делаю это ради тебя.

– Не прикрывайся благими намерениями, Тео! – выкрикнула я, не сдерживая разрывающий меня крик отчаяния. – Люди, которые настроены серьёзно, не предупреждают о своих намерениях, если это не шантаж. Они идут и делают. И вот в чём вопрос, – уже тише добавила я. – Если я ещё жива, значит, тебя шантажируют. Чем или за что, Тео? – я сбросила с плеч его пиджак, который, как бетонная плита, придавливал меня к креслу.

– Зо, – устало выдохнул он. – Ты живёшь в своём мире, который я охранял и оберегал как мог! Больше моих ресурсов не хватает, – повторял он одно и то же, как заученный текст.

– Может быть, я и живу в своём мире, но я не тупая как пробка и могу сложить факты, которые ты мне озвучил. И у меня не складывается, Тео!

– Я боюсь за тебя и твою жизнь. Ты за неё не держишься, а я каждый раз перестаю дышать, когда на экране высвечивается незнакомый номер телефона. Я боюсь каждой твоей смены, каждой. Я так устал, Зо, тащить компанию, заводы, отбиваться от внезаконщиков, защищать тебя от них и не нарушать твои личные границы, которые ты выставила, а ты ни черта не ценишь, – проскрипел он. Проклятые слёзы опять собрались в уголках моих глаз, но я закусила внутреннюю сторону щеки и сдержала их.

– И ты выторговал меня за часть компании! – глухо отозвалась я.

– Да, и мне нужно, чтобы ты осталась на моей стороне. Не обольщайся насчёт Абеля. Он опасный человек, и мне нужно, чтобы ты была в трезвом уме. Всегда. Не вздумай крутить с ним шашни. Он твоя сделка, не более. – Он резко замолчал, выкрутив руль вправо к моему дому. – Прости за резкость. Мне нужно, чтобы ты понимала суть этой сделки.

Я отвернулась к окну.

– Я единственная из вас, кто понимает тут хоть что-то. – Дождь барабанил по лобовому стеклу, растекаясь длинными дорожками. – Давай инсценируем мою смерть, – я озвучила первую мысль, которая пришла в голову.

– Что?

– Ты унаследуешь акции, компания останется в твоих руках. Меня нет – и нет проблемы, и все смогут жить дальше.

– А ты?

– А что я?

– Какой будет твоя жизнь? Чужое имя, всю жизнь в бегах и страхе быть раскрытой! Мы больше никогда не сможем увидеться. Сесть за один стол, отпраздновать Рождество. И твоё исчезновение не равно «нет проблем». Их мишенью стану я, или вся компания целиком. Нет, нам это не подходит, – отверг Тео мою гениальную идею.

– Подумай, Тео, вместе со своим новым другом на досуге об этом. Отличный выход из ситуации. Я слишком непредсказуемая, меня сложно контролировать, я подпишу всё, что нужно. Только не заставляй меня выходить замуж, – прошептала я, и от моего дыхания стекло запотело. – Я не выдержу этого ада ещё раз. Лучше сгореть живьём, чем опять пройти через это. Я не смогу играть влюблённую женщину, а это необходимо, пусть даже на людях. Ты это понимаешь?

– Твоя смерть – это не выход, – рыкнул Тео.

– У тебя есть весомый аргумент против моей идеи?

Тео молчал, и я обернулась к нему. Он порывался что-то мне сказать, но не мог набраться смелости или сил, чтобы произнести это вслух. Его челюсти были плотно сомкнуты, и я поняла, что он ничего не скажет.

Я увидела, как Дональд открывает стеклянную дверь и направляется под козырьком к нам. У входа действительно постелили красный впитывающий ковёр. Если бы это увидел Чарли, он бы долго хохотал. Тео молчал, и я взялась за дверную ручку, чтобы выйти из машины.

– Я стану отцом, – очень тихо произнёс он, и я застыла, как молнией поражённая. – Я скоро стану отцом, – повторил Тео громче. – И я не могу так рисковать! Я веду себя как последний трус, но сейчас приоритеты меняются.

Хорошо, что он не видел моего лица. Мне была необходима пара секунд, чтобы прийти в себя и сказать нужные слова, а не те, что шли от сердца.

– Хорошо же ты объявляешь мне, что я стану тётушкой! – я обернулась, улыбаясь, и притянула Тео в объятия. – Поздравляю, Тео. Это прекрасная новость. Я рада!

Он отстранился и с сомнением посмотрел на меня.

– Я сам не понимаю, как это вышло, и мне объявили об этом вчера, – несмело улыбнувшись, озвучил он.

– Это случилось так же, как и у всех людей, – я потрепала его по волосам.

– Мы были на вечеринке, и всё как-то вышло из-под контроля.

Я отстранилась от него.

– Это прекрасная новость. Когда ты нас познакомишь? – спросила я, погладив его по плечу. Тео застыл всего на секунду, но мне хватило этого, чтобы понять эту самую заминку. – Глупый вопрос, – я попыталась скрыть секундное разочарование за улыбкой. – Нас не нужно знакомить, пока я представляю угрозу, мне и с тобой нужно видеться реже.

– Зачем ты так!

– Теперь это твоя семья, Тео, ты должен, нет, просто обязан её защищать. Будь рядом с ними, а не тревожься обо мне.

– Зо, – Тео хотел вернуть меня в свои объятия, но я увернулась.

– Всё хорошо. Нужно, наверное, договориться с Абелем о встрече, чтобы обсудить детали нашей взаимной помощи. – Я кивнула сама себе в знак согласия. – Да, поправлюсь и позвоню ему. Спасибо тебе за всё! – зачем-то добавила я.

– Не вздумай ничего делать! – с нажимом сказал Тео.

– Не беспокойся. Со мной всё будет хорошо, – я чмокнула его в щёку и вынырнула из машины.

Опустив низко голову, я шла быстрее, чем Дональд шагал за мной следом. Консьерж не заговорил со мной и даже не пожелал, как обычно, спокойной ночи, словно чувствуя моё состояние. Он молча проводил меня до лифта и нажал нужную кнопку.

Двери лифта захлопнулись, и я медленно сползла по стенке, усевшись в шикарном платье на пол. Слёзы бежали по лицу, но я не чувствовала ни привычного комка в горле, ни истерических всхлипов. Я молча плакала. Как понять, это слёзы радости или отчаяния? Или осознания, что я всё же никогда себе и не принадлежала и всегда знала, что Тео создал вокруг меня только лишь качественную иллюзию свободы выбора? Возможно, если бы это был не Абель, то через пару лет всё равно нашлись бы обстоятельства, при которых мне пришлось бы сделать выбор. Бизнес-брак или… я? Лифт привёз меня в мой дом, но я сидела без движения, сняв туфли и вытянув ноги, тем самым не давая дверям закрыться. Глубоко внутри себя я знала, что так будет, просто никогда не хотела признаваться себе в этом. И то, что Тео с такой маниакальностью меня оберегал, не всегда было связано с его братской любовью, теперь я это понимала.

Новость, что Тео станет отцом, совсем выбила из меня дух. Этот малыш проложит между нами пропасть.

Сказав о ребёнке, Тео, как первоклассный манипулятор, нажал на нужные точки. Он знал, что я соглашусь на всё, что он попросит, и, наверное, пришёл мой час отдать ему должное. Швырнув туфли в квартиру, я не хотела принимать тот факт, что мой брат держал меня рядом с собой как удачное капиталовложение. Так всю жизнь делала мама, и он сам страдал от этого, но от него я не ждала подвоха.

– Мисс Сорос, – раздался голос Дональда в динамике. – У вас всё хорошо?

Моя голова мотнулась в направлении камеры, висевшей в углу. И я показала «ОК» пальцами. Я выползла из лифта и легла на холодный мрамор, оставаясь ещё несколько секунд в полоске света от лифта. Двери с приятным шелестом закрылись, погрузив меня во мрак. Сердце билось громко, и вокруг было так тихо, что я слышала, как стучит в окна дождь. Я одна. Я всё время одна. И я принимала своё одиночество как крест или проклятье, которое я несу за гибель Майка и… моя рука легла на живот, в котором никогда больше не сможет зародиться новая жизнь… и того, что я должна была сберечь, но не смогла. У Тео будет ребёнок!

Свернувшись в позу эмбриона, я возвращала себя в ту ночь, когда моя жизнь остановилась, а люди вокруг меня этого не поняли.

В квартире было темно, тихо и пусто. Зачем я купила такую огромную квартиру? Тео настоял. Почему в этом районе? Тео настоял. Он всё знал ещё задолго до того, как появился Блэк или те, кто мне угрожает. Если угрожает. Тео распланировал мою жизнь, но молчал, а я блаженно пребывала в своём мире, не обращая внимания ни на что вокруг. Дура, дура, дура.

– Дура!!! – выкрикнула я что есть мочи в пустоту, и мой крик поглотила звукоизоляция квартиры.

Глава 9.1

Душ. Мне нужно смыть с себя краску, пыль, чужие запахи и отголоски аромата мужчины, что кружит надо мной как коршун. Даже в лифте я ощущала Абеля рядом с собой.

Переодевшись в домашнее, выпив обезболивающее, я плеснула себе виски в хрустальный стакан и взяла ноутбук, собираясь хорошенько покопаться в биографии мистера Блэка. Козетка, стоящая у панорамного окна, в приглушённом свете блестела тёмно-серым бархатом. Устроившись на подушках так, чтобы рёбра уже перестали ныть, я выдохнула и позволила себе впервые за несколько часов расслабить спину и плечи.